Текст книги "Вся прелесть стриптиза"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 3
СМЕРТЬ ГДЕ-ТО РЯДОМ

Эрлих понуро брел рядом со мной по улице. Я оставила ему бычок сигареты, и он слегка повеселел.

– Не расстраивайтесь, Семен, – тихо говорила я, глядя себе под ноги. – Лучше сразу понять, что сыск – это не для вас. Что ни говори, а для этой работы требуются особые данные. И с чего вы взяли, что сможете успешно работать в этой области?

– Я читал… Много читал… Стаута, Чандлера… – грустно ответил Эрлих.

– Чандлера, – передразнила я его. – Да Чандлеру и не снилось работать в таких условиях, как здесь.

Я обвела рукой привокзальную площадь, к которой мы приближались:

– Представьте себе на минуту, господин Эрлих, что вы превратились в чандлеровского героя. Но с одной маленькой поправкой на местный колорит.

Скажем, вам приходится то и дело колесить по области. Помните, Лу Арчер постоянно мечется между, скажем, Пасаденой и Санта-Барбарой. Нанося судьбоносные визиты магнатам на покое и кинозвездам. Что вам светит в этом случае? Беседа с председателем совхоза или смертельная схватка с дояркой.

Увлекательно, не правда ли? Особенно последнее… Нет уж, мистер Шерлок Холмс, вам лучше заняться чем-нибудь более изящным и безопасным. Например, писать в газеты. Или поиграть. На бирже. Знаете, где у нас биржа? – Эрлих отрицательно помотал головой.

– Не печальтесь, коллега. Вернетесь домой – почитайте Карнеги и что-нибудь душеспасительное. А я обещаю вам некую материальную и духовную поддержку на первых порах. Кстати, вот вам мой телефон. Я жду вас у себя завтра утром. Захватите с собой письмо клиентов и корешок почтового перевода.

Договорились?

– Договорились, – печально пробормотал Эрлих. – А насчет репортерства – это хорошая мысль. Я как раз собирался…

– Вы как раз собирались на эту электричку, – кивнула я головой в сторону раздавшегося гудка. – Итак, расстаемся друзьями. До завтра?

– До завтра, – облегченно вздохнул Эрлих. – И… спасибо вам…

Ссутулившись, он поспешил на перрон.

И тут случилось, то, чего я никак не могла предусмотреть. Произошло самое страшное.

Бегущий к голове тормозящего поезда Семен Эрлих на мгновение оказался скрыт от меня спинами суетящихся пассажиров.

Жуткий скрип колес, раздавшийся в ту же секунду, и женский визг:

«Убили! Средь бела дня!» – заставили меня со всех ног броситься на перрон первого пути.

Выскочивший из кабины локомотива бледный как полотно машинист, в ужасе глядевший под колеса сразу ставшего зловещим состава, мельтешение милицейских мундиров и оцепеневшие пассажиры – такая картина предстала моим глазам.

– Парень! В кепке! – надрывалась толстая женщина, прижимая к груди гроздь перезревших бананов. – Чуть плечиком повел, и дядечку как волной под колеса смело! А сам – давай деру, прям под носом у тепловоза прошмыгнул. Ищи теперь свищи! Вот оно ка-ак! При Сталине-то такого небось не было!

Далее тетка стала развивать свои взгляды на внешнюю политику России и резко высказываться против расширения НАТО на Восток.

…В мрачном настроении я возвращалась домой.

Как пить дать, спишут на несчастный случай. У нашей обожаемой милиции и так выше крыши нераскрытых дел. Добавлять к ним еще одно – слишком большая роскошь.

Так и оказалось.

В утренних газетах, в сводке происшествий за день, в двух строках было упомянуто о трагедии на перроне пригородных поездов. Оступившись, гражданин Э. свалился под колеса поезда. Заботливые журналисты еще раз предупреждали читателей о том, что, выиграв секунду, можно потерять жизнь. И напоминали, что не следует заходить за белую ограничительную черту.

А Семен Эрлих зашел. И этой чертой для него оказалась слежка за моим клиентом.

Если, конечно, он не лгал мне насчет того, что заказ, поступивший к самоуверенному частному детективу в письменном виде, был в его практике единственным.

– Можете спать спокойно, Андрей, – грустно поведала я Белецкому, когда он позвонил мне около десяти вечера. – Этот человек больше никогда не будет ходить за вами по пятам.

– Правда? – обрадованно переспросил Андрей. – Здорово! Вот это класс. Я ваш должник.

– Разумеется, – подтвердила я, не разделяя восторгов своего клиента. – Но у меня есть веские основания считать, что ваше дело только начинается…

Уж не знаю, спал ли спокойно в эту ночь Андрей Белецкий, но я раз десять просыпалась от визга тормозов и скрежета железа.

У меня был всего один шанс хоть как-то приоткрыть завесу тайны над этой историей. И я не преминула им воспользоваться.

Похороны моего бывшего коллеги и неудачливого конкурента были назначены на третий день после трагического происшествия.

Информацию об этом мне удалось получить от моих знакомых, работавших в похоронном бюро.

К двум часам дня я уже была возле дома покойного. Оказалось, что мы с Эрлихом жили в одном районе. Его дом был всего в десяти минутах ходьбы.

Я успела как раз к выносу тела.

За гробом шло от силы человек десять, большей частью соседи. В маленьком автобусе, кроме меня, было всего четверо: пожилая женщина с тихой любопытной девочкой – как впоследствии выяснилось, дальняя родственница покойного, говорливый старичок – сосед Эрлиха по лестничной клетке, и та дама, которая интересовала меня больше всего.

Вдова Семена Эрлиха.

Пышущая здоровьем женщина лет шестидесяти по имени Вера, полная и розовощекая, она гораздо больше внимания уделяла разнообразным хлопотам во время похорон, нежели столь естественной, казалось бы, для нее скорби по погибшему мужу.

Выразив Вере свои соболезнования, я представилась работницей Театра эстрады, памятуя о неудачной попытке покойного стать рок-звездой, и предложила свою помощь, которая была с благодарностью принята.

И началась беготня.

Я названивала в похоронное бюро, узнавая, не задержится ли катафалк.

На кладбище мне было также поручено оделить скромным подаянием нищенку, сидевшую при входе.

Я опустила в ее ладонь тысячную бумажку, и худенькая старушка, закутанная по уши в черный платок, отстранение кивнула мне головой. Я с удивлением заметила на ее указательном пальце с ногтем лопатообразной формы тонюсенькую красную полосочку – след от лака для ногтей, снятого заблаговременно, но мне уже было не до размышлений.

Я взяла на себя руководство могильщиками и даже сбегала куда-то за лопатами.

Мне также было поручено расплачиваться водочкой с работягами, что я и проделала, проникнувшись всей серьезностью возложенной на меня миссии.

И на поминках, которые были устроены в квартире Эрлихов, я, само собой, оказалась рядом с вдовой.

После нескольких скорбных минут обстановка разрядилась. Уже подвыпившие соседи пытались вразнобой петь про то, как по танку вдарила болванка, и про златые горы. Впрочем, реки, полные вина, наверняка затрагивали их куда больше.

– Ах, Танечка, – склонилась ко мне Вера Эрлих, – Сема был такой…

Такой неприспособленный…

– Мужчины вообще хрупкий народец, – поддакнула я, подозрительно принюхиваясь к рюмке с водкой.

Мои чуткие ноздри мгновенно произвели анализ содержимого и сигнализировали, что напиток разбавлен, но для жизни опасности не представляет.

– Он и на работе всегда был на вторых ролях, и эти его бредовые идеи насчет сцены. А уж его последнее увлечение – это совсем из ряда вон.

– Да? Какое увлечение? Неужели у него появилась любовница?

Вера расхохоталась, едва не расплескав водку:

– Ох, рассмешили! У Семы, – и любовница! Да я бы его сама… Вот этими руками!

И Вера продемонстрировала мне пухлые розовые ладошки, которыми она намеревалась расправиться со своим покойным мужем в том случае, если бы он решился на супружескую измену. И был бы при этом жив, разумеется.

– Нет, речь о другом. Он решил заработать на чужих проблемах. Стать чем-то вроде сыщика. Начитался, понимаете ли, всякой белиберды…

Вера ткнула пальцем в сторону книжных полок, ломившихся от томиков в ярких глянцевых обложках. Присмотревшись, я разглядела изрядно потрепанные собрания сочинений Чейза, Стаута, Чандлера и тетушки Агаты.

– Дал в газету объявление. И что же вы думаете? Буквально на другой день пришло письмо и почтовый перевод. Я как раз на эти деньги справила себе блузочку.

– А можно взглянуть? – попросила я.

– Да она ж на мне, – погладила себя по груди Вера Эрлих. – Очень миленькая, правда?

– У вас замечательный вкус, – похвалила; я блузку. – Но я о письме…

– Ах, это! – отозвалась Вера. – А зачем вам?

– Мне очень любопытно, о чем сейчас могут просить частного детектива. Я, знаете ли, обладаю экстрасенсорными способностями и, честно говоря, зарабатываю этим себе на жизнь. И хочу попробовать, смогу ли я узнать что-нибудь об авторе этого письма.

Кажется, мое объяснение удовлетворило Веру Эрлих.

Она проследовала к комоду и вытащила оттуда смятый лист бумаги.

– Так вы экстрасенс, милочка? – заинтересованно переспросила она. – Скажите, пожалуйста… Впрочем, я сразу догадалась. У вас в глазах что-то такое…

– У вас тоже, – ответила я, не отрываясь от изучения письма.

– Вы полагаете? – снова удивилась мадам Эрлих. – Да-да-да, я иногда замечаю за собой нечто эдакое. И гадать по картам умею.

– Так это же отличный заработок, – ободрила я собеседницу, возвращая ей письмо. – Возьмите лицензию – и вперед! Ведь самое главное для этой профессии у вас имеется.

– А что же это, дорогуша? – спросила заинтригованная Вера Эрлих.

– Внешние данные, – не моргнув глазом ответила я. – Плюс некий шарм. Ведь гадалка – это еще и выражение глаз, одежда, речь. Желательно также цыганское происхождение. У вас не было родственников среди цыган?

– Постойте, постойте, – наморщила лоб Вера. – Кажется, моя бабушка что-то такое мне рассказывала про свою двоюродную тетку…

– Вот и славно. А самое главное – чтобы клиент чувствовал к вам расположение.

– Вы правы, – тронула меня за плечо Вера. – Я завтра же пойду в администрацию.

– Постарайтесь, чтобы вам выделили офис в какой-нибудь поликлинике или консультационном центре. Со временем освоите и диагностику, – ободрила я собеседницу. – А сейчас, извините, мне пора.

Прощаясь, я словно невзначай попросила Веру:

– Знаете что, если человек, приславший письмо вдруг позвонит, сообщите мне. По-моему, у него намечается скрытый остеохондроз. Я бы могла заняться с ним бесконтактным массажем. Даже на расстоянии. Вот мой телефон.

И я нацарапала на клочке бумаги шесть цифр.

– И сами обязательно звоните. Я научу вас гадать на картах Таро. В нашем городе это пока еще редкость.

Вдохновленная открывающимися перед ней перспективами, Вера Эрлих была просто счастлива и излучала благодарность. Мы расстались друзьями.

Возвращаясь к себе, я обдумывала информацию, полученную мной из письма. Впрочем, она была близка к нулю.

Очень толковое письмо. Абсолютно ничего лишнего. Никакой зацепки.

"Для вас есть работа. Объект – Андрей Белецкий, проживающий по такому-то адресу. Требуется установить его ежедневное местопребывание с 9.00 до 21.00. Данные ваших наблюдений будете сообщать мне еженедельно по телефону.

Пароль – «Черный агат». Фото объекта прилагается. Деньги по указанным вами расценкам отправлены".

Все.

Впрочем, кое-что в письме клиента давало некую информацию для размышлений.

К сожалению, квитанцию почтового перевода Вера Эрлих куда-то задевала. Но названная ею сумма равнялась ста долларам.

По ее словам, Семен считал, что деньги следует брать еженедельно и именно в таком размере. О чем и указал в газетном объявлении: «Частный детектив. Оплата 100 $ в неделю. Телефон…»

…Уже на лестнице я почувствовала что-то неладное. Словно какой-то холодок скользнул у меня в груди.

Обычно люди не прислушиваются к своим ощущениям или делают это время от времени. А если тщательно изучить язык своего тела, буквально ежесекундно сигнализирующего тебе о том или ином эмоциональном раздражителе, то жизнь упрощается во много раз.

Но для этого надо его выучить! То есть тратить время, вести наблюдения… Я это время в свое время нашла. И теперь знаю о себе и о мире чуть-чуть больше, чем все остальные.

Что подчас не мешает некоторым из этих остальных навещать мою квартиру в отсутствие хозяйки…

Ну не было этой щербинки справа от замочной скважины. Не было, и все тут! Ее свежий блеск ударил мне точно в уголок левого глаза. Уж такое бы я запомнила.

Так что, господа хорошие, что-что, а следы на месте преступления человек оставляет всегда. И понятие «улика» для меня опять же чуть-чуть более широкое, чем для рядового следователя.

Хорошо хоть сами смотались, не дождавшись хозяйки. Я не сомневалась, что в моей квартире никого уже не было. Ее энергетическое поле было знакомо мне приблизительно так же, как пейзаж за окнами, и любые перемены в нем я улавливала мгновенно.

Итак, войдем.

Однако…

Если бы в нашем доме побывал африканский бешеный слон, каким-то чудом открывший дверь моей квартирки, то и это громоздкое создание не смогло бы учинить столь варварского разгрома.

Японское дерево, оно же обезьянье, было вырвано с корнем, а земля из горшка тщательнейшим образом просеяна. Причем злоумышленники разбивали даже комки.

Книги – все до одной – были сброшены на пол, а те из них, которые могли пощеголять толстыми переплетами, оказались заподозрены в том, что картонные обложки что-то скрывают в своих недрах. Все они были надрезаны бритвой.

Шкафы и тумбочки извергли из себя содержимое, словно в порыве неукротимой рвоты. Блузки, юбочки, колготки, бюстгальтеры, н-да, даже трусики – лежали на полу сиротливой грудой.

Розетки также лишились своего пристойного места в стене и теперь свисали наружу, слегка покачиваясь на проводах, словно механические цветы из какого-нибудь очень плохого фантастического фильма.

Плинтусы – все до одного – были отодраны и свалены в общей куче.

Заглядывали гости и под линолеум, безжалостно отдирая его от дощатого пола.

Ну и правильно, я давно собиралась завести ковровые покрытия.

Но самое печальное состояло в том, что эти негодяи изорвали мои карты Таро, дотрагивались до моих рун и прошлись по моей фонотеке.

Пленки с записью священных гимнов Азии, напетых Гурджиевым и обработанных де Хартманом, были вырваны из кассет и теперь валялись посреди комнаты, словно клубок змей или инфернальное конфетти.

Что искали непрошеные гости в моем доме – было ясно как день.

Кассеты госпожи Ларионовой. А это значит, что…

Я быстро подскочила к телефону и набрала номер Белецкого.

Первый длинный гудок, второй, третий… Мне ответил женский голос:

– Да.

– Это Татьяна Иванова, – представилась я во избежание недоразумений. – Дома ли Андрей?

– Сейчас, – тяжело вздохнула девушка на том конце провода.

Через минуту подошел Андрей.

Его голос был одновременно агрессивным и обиженным. Обида проистекала из того, что объект, на который была направлена агрессия, отсутствовал.

– Вы даже не представляете, что происходит?

– Очень даже представляю, – отозвалась я. – Наверняка у вас был обыск.

– А откуда вы знаете? – удивился ошеломленный Андрей Белецкий.

– Догадалась. Ну и что там у вас?

– Кто-то проник в мою квартиру и перевернул все вверх дном. Все!

Даже мои…

– Понятно, – прервала я его возмущенные жалобы. – В милицию уже заявили?

– Нет еще… Я собирался… Но решил сначала посоветоваться с вами, – Правильно сделали, – похвалила я Белецкого. – Давайте пока не впутывать сюда господ в мундирах. Они и так рано или поздно появятся. И чем позже, тем лучше. А как насчет…

– Нет-нет, все в порядке, – успокоил меня Андрей. – Я храню это на…

– Молчите, – снова оборвала я его. – Уж и не знаю, похвалить ли вас или выругать. Знаете что, наводите пока порядок. А вечером позвоните мне. Если меня не будет, тогда перезвоните, пожалуйста, утром. У меня есть план действий…

Глава 4
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ОБЪЕКТА

Андрей позвонил рано утром:

– Госпожа Иванова?

– Зовите меня просто Таня, – устало ответила я, протирая глаза.

В эту ночь мои традиционные ежевечерние эксперименты с внушенными перед засыпанием сновидениями оказались весьма неудачными.

Вместо сумасшедших и детей, появление которых в сновидениях является древним хорошим знаком, мне всю ночь напролет мерещились колоссальные зебры с восемью ногами и рогатые зяблики.

Следовало бы попристальней обдумать эти сновидения, обратиться к нормативной документации и справочной литературе – сонники всех времен и народов стояли у меня на полочке на почетном месте.

Но звонок Белецкого заставил меня тотчас забыть о своих видениях.

– Что случилось? Я названивал вам весь вечер, но ваш телефон молчал.

– А я гуляла, – ответила я, массируя виски. – Ходила к знакомому в местной обсерватории. У него, знаете, такой большой телескоп, а меня страсть как волнует Марс. Этой осенью он ведет себя как-то странно.

Белецкий хмыкнул.

– У меня есть для вас новости, – уныло проговорил он. – Вчера со мной по телефону связалась Магда Ларионова. Она просила меня немедленно прервать работу и вернуть ей кассеты.

– То есть?

– Я так понял, что она больше не нуждается в моих услугах.

– Выходит, плакали ваши пять тысяч долларов. А аванс придется возвращать?

– Нет-нет, я понял, что она просто закрывает этот проект. Судя по ее жизнерадостному голосу, ее дела пошли на поправку. Она поблагодарила меня за помощь и особо добавила, что аванс остается у меня.

Я тяжело вздохнула. Именно этот пункт казался мне наиболее зловещим.

– Вы рассказали своей заказчице о том, что с вами творится?

– Нет. Я хотел, но…

– Что же вам помешало?

– Я просто не успел. Магда говорила очень быстро. Она не давала мне вставить ни слова. Главное, что она хотела сказать – это чтобы я немедленно прекратил работу.

– По-моему, нам пора встретиться, Андрей, – выдохнула я в трубку. – Приезжайте ко мне, да побыстрее. И захватите, пожалуйста, с собой… то, что вы благоразумно не держите дома…

В ожидании визита я привела квартиру в порядок.

Окурила комнату ароматическим маслом с добавлением бергамота. Не путать с грушей, это прежде всего трава семейства рутовых.

Высыпала спитой чай в горшочки с обезьяньим деревом – я использую это растение для медитации во время чайной церемонии и оно с радостью поглощает чаинки, оставшиеся в заварочном чайнике после этого действа. Получается своеобразный круговорот веществ.

Вымыла полы. Это немудреное занятие особо способствует концентрации мыслительной энергии. Если, конечно, правильно себя при этом вести.

Быстро раскинула Таро, поругав себя за то, что до сих пор не обзавелась новой колодой. Но что делать! Я привыкла к классическим рисункам Освальда Вирта, а в нашем городе в продаже была такая попса, что просто жуть берет. Четвертая карта, например, «Царь», настолько напоминала здешнего губернатора, что гадать по такой колоде было бы пустой тратой времени.

Вот, кстати, и дополнительный повод для поездки в стольный град.

Самый лучший выбор колод Таро, как ни странно, был в магазине «Академкнига», что на Тверской. Там же желающие могли приобрести ароматические палочки и мандалы. Равно как и сопутствующую литературу.

Н-да, колода явно отказывалась нормально работать.

Треугольник в квадрате выдавал довольно противоречивую информацию.

В двух словах, не вдаваясь в подробности – ведь для детального анализа расклада по-хорошему требовался целый день, – я смогла узнать следующее: «Сущее и перестающее быть – присутствует».

Толковать эту информацию можно было как угодно. А мне хотелось чего-то более конкретного.

Тогда я взялась за И-Цзин.

С тысячелистником, который я обычно использовала для гадания, сегодня был напряг, так что я решила ограничиться тремя монетками. Конечно, я понимаю, что следовало бы пользоваться не тремя, а восемнадцатью, чтобы каждая из шести черт получалась путем выбрасывания трех разных монет. Но, как говорится, голь на выдумки хитра.

Пообещав себе при первом же удобном случае купить охапку тысячелистника, я шесть раз подкинула свои монетки, трактуя большинство выпавших орлов как янь – длинную черту, а решки как инь – две короткие черты.

Выстроив чертеж, как положено, снизу вверх, я получила в итоге гексаграмму Ли, сиречь Наступление. Которая трактовалась следующим образом:

«Наступи на хвост тигра; если не укусит тебя – свершение».

Задумчиво закурив и устроившись на подоконнике, я пыталась сопоставить данные расклада Таро и И-Цзин. И ничего-то у меня не выходило.

И когда в самой глубине моего дремлющего сознания смутно забрезжила догадка, в дверь позвонили.

На этот раз к нерешительности Андрея добавилась еще и печаль.

Очевидно, от упущенных им пяти тысяч долларов «под расчет».

«А мой клиент, оказывается, любит денежки, – мелькнула у меня мысль. – Встает вопрос: он любит их вообще или любит их тратить? В первом случае – это опасный для общества человек. Во втором – человек, представляющий опасность для семьи».

– Вы женаты? – спросила я его, закрывая дверь.

– Да, а что? – удивился Белецкий, подозрительно взглянув на меня.

– Как зовут вашу жену?

– Нина, – растерянно ответил Белецкий.

– Это она вчера подходила к телефону?

– Ну да…

– Вы ей рассказывали про меня?

– Нет еще.

– И не рассказывайте. Пока, во всяком случае.

– А про Ларионову?

– Нет, конечно. Я же обещал Магде…

В случае со мной, однако, это обещание он рушил. Ну, да ладно, не будем ловить на слове.

– А за что вы хотели меня поругать? – поинтересовался Андрей.

– За то, что вы хранили кассеты, полученные от Ларионовой, на работе, – ответила я.

– Откуда вы знаете? – удивился Андрей.

– Элементарно, – усмехнулась я. – Вы же должны были обрабатывать текст. Любой нормальный человек использовал бы для этого компьютер. У вас его нет. Следовательно, вы будете использовать чужую технику. Вряд ли бы вы решили заниматься такой работой у кого-нибудь из друзей. Слишком большой риск.

Следовательно, вы тратите на это рабочее время. Сидите в наушниках и потихоньку тюкаете набор в свой файл. Так?

– Не совсем… Я иногда остаюсь после работы… – смущенно ответил Белецкий.

– Н-да… Не хотелось бы вас пугать, но…

– Но придется?

– В общем, да. Вашей жизни угрожает опасность. И она будет угрожать вам до тех пор, пока вы будете иметь эти кассеты при себе. – И я рассказала ему о гибели Эрлиха.

Андрей был потрясен:

– Но ведь никто ничего не знал! Никто, понимаете? Полная тайна.

Бедный юноша. Что ж, придется объяснять ему элементарные вещи:

– Видите ли, Андрей, тайна – это действительно когда никто ничего не знает. Именно никто. Когда знает один человек – это секрет. Когда знают двое – это уже информация. – Белецкий помрачнел:

– И что же теперь будет?

– Будем разбираться. У вас есть место, где бы вы могли пересидеть дней пять-шесть?

– Наверное, да, – осторожно ответил Андрей.

– Какая-нибудь дача с печкой? Еще вроде тепло…

– Нет, это квартира моего коллеги. Того самого, Олега Максакова. У него четыре комнаты. А его супруга редко бывает дома.

– Помилуйте, но ведь…

– Нет-нет, здесь никакой опасности, – заверил меня Андрей. – Олег практически не общается со своей сестрой. Во всяком случае, с тех пор, как ее дела стали портиться… А на работе я бы взял отгулы.

– А как же ваша супруга? У нее не будет неприятностей на работе?

– Она уже не работает. Мы ждем в этом месяце ребенка, – смущенно признался Андрей.

– О-о, это замечательно. Одними Весами станет больше.

– Что?

– Ну, Весы… Знак зодиака, – объяснила я, вынимая из кармана монетки. – А сейчас мы проверим, стоит ли вам идти к Максаковым.

Монетки я всегда ношу с собой. Это единственный предмет, оставшийся в моей квартире неоскверненным после того, как в ней побывали неизвестные злоумышленники.

– Что это вы делаете? – недоуменно спросил Андрей, наблюдая за моими манипуляциями.

– Гексаграмму составляю, разве вы не видите? Ага, все вроде бы нормально. Эта схема называется Ли. Иначе – Убранство. Трактуется она следующим образом: «Малому благоприятно иметь, куда выступить». Так что у меня нет возражений против вашего предложения.

– И вы что, каждый раз вот так?.. – недоверчиво спросил Андрей, глядя на гексаграмму.

– Я просто проверяю свои ощущения. Очень помогает в оперативной работе.

Белецкий испытующе посмотрел на меня.

– Вы думаете, что связались с легкомысленным человеком? А как насчет выявления «хвоста», который бродил за вами несколько дней? Разве я дала вам повод сомневаться в моем профессионализме? И потом, ведь вас, по идее, должен интересовать конечный результат, а не средства, которые я применяю для его достижения.

– Да, разумеется, но все эти экстрасенсы, инопланетяне и прочее…

– Э, нет, – помахала я пальцем у него перед носом. – Я работаю только со своими эмоциональными центрами. Что касается тех форм, которые выплескиваются вовне, тут действительно можно с успехом половить рыбку в мутной водичке. Допустим, сначала человек встречается с инопланетянами, потом вокруг него образуется кружок единомышленников, потом поклонников, а потом они уже голосуют за него на выборах в Государственную Думу. Я в эти игры не играю.

– Но, если я буду скрываться, как же со мной свяжется Магда? – спросил Белецкий.

– Я думаю, что она позвонит Максакову. Ведь она знает, что вы работаете вместе. И если ваш телефон не будет отвечать, у нее не останется другого выхода, как связаться со своим троюродным братом. А мы тем временем воспроизведем ситуацию с горой и Магометом. Горой будет Магда Ларионова.

– А Магометом?

– А Магометом буду я. Честно говоря, мне очень хочется познакомиться с Магдой. И вернуть ей ее кассеты.

– Но я же обещал…

Тут уж я не стерпела. Наверняка уже полгорода, а то и полстраны знает об этих кассетах, если такое творится, а мой клиент пытается сохранить некую видимость благопристойности.

– Обещали. Но речь шла о вашей полной безопасности, не так ли? Сами же мне рассказывали, что Ларионова уверяла вас в этом. – Андрей кивнул.

– А что мы имеем? Как минимум – один труп. И, поверьте мне, это только начало. – Белецкий тяжело вздохнул.

– Вы напишете ей записку, – продолжала я, – где вкратце объясните положение, в котором вы оказались: слежка, гибель человека, обыск в вашей квартире, угроза для вашей жизни. В конце концов, если ваши неприятности начались именно со знакомства с Магдой, то ее прямой долг – избавить вас от дальнейшей нервотрепки.

Андрей, слегка поколебавшись, согласился с моим предложением:

– Тем более что заказчик закрыл проект.

– Вот именно. Сейчас самое главное – побыстрее избавиться от кассет. Представьте себе, что вы вынуждены ходить с бомбой под мышкой. Это же очень неудобно, не правда ли?

Андрей выдавил из себя жалкую улыбку и протянул мне сверток с кассетами.

– Поверьте, голубчик, мне совершенно неинтересно, что там надиктовал этот покойный мафиози. Их дела настолько похожи друг на друга, что можно только менять имена, сохраняя в неприкосновенности канву повествования, скажем, «Крестного отца».

– Я вам доверяю, – твердо сказал Андрей. Потом он написал письмо к Магде, продиктовал мне ее московский адрес, дал точные указания, как добраться до нужного мне дома, и отправился готовиться к тайному переезду.

Напоследок я слегка успокоила своего клиента. Я торжественно заявила о том, что мой гонорар уменьшается вдвое, поскольку речь шла о десяти процентах от полученной Белецким суммы.

Не успела я заказать по телефону билеты до Москвы на сегодня – туда и обратно, как в мою дверь снова постучали. Вряд ли билеты доставляют на дом с такой скоростью.

На пороге стоял участковый.

– Участковый Лютиков, – грозно представился он. – Вы гражданка Иванова?

– Пока да, – ответила я, изучающе глядя на молоденького милиционера.

– Что вы имеете в виду?

– Человек смертен. Есть такая гипотеза, что после гибели физического тела его душа получает другую оболочку. Так что не исключено, что в будущем меня будут звать как-то иначе.

– То есть вы… – напрягся участковый, – по паспорту… будете…

– Какая разница? – успокоила я его. – Наверняка я буду тогда проживать не в вашем районе. И скорее всего не в этой стране.

– А, ну тогда пожалуйста. Только загранпаспорт оформить не забудьте. Чтобы все было как положено, – облегченно выдохнул Лютиков и снова принял грозный вид. – Вы почему не доносите?

– Как-как? – удивленно наклонила я голову. – Объясните-ка мне, пожалуйста, на кого это я должна доносить?

– На себя, – уверенно начал участковый, но тут же сбился. – То есть на противоправные действия по отношению к себе.

– Вы имеете в виду обыск в моей квартире? Соседи подсказали? Да, уж они-то не упустят возможности сигнализировать. Вот помню, когда у меня проводился сеанс телепатического внушения…

– Стоп-стоп-стоп, – оборвал меня милиционер. – Так что у вас произошло?

– Кто-то побывал в квартире в мое отсутствие. Вчера днем. Пока я была на кладбище.

– А что вы делали на кладбище? – подозрительно покосился на меня Лютиков.

– Земляничку собирала. Хотите попробовать?

– Нет-нет, – замахал руками милиционер и вернулся к теме своего визита. – У вас что-нибудь украли?

– Как вам сказать… – замялась я. – Вообще-то пропала одна ценная вещь.

– Что именно? – Лютиков достал ручку с блокнотом. – Рассказывайте.

– Заговоренная земля в мешочке из-под карамелек. Мне привезли ее с острова Пасхи, где высятся эти загадочные статуи. Впрочем, я сама могла ее куда-то засунуть…

Участковый опустил блокнот:

– Вы что, хотите… хотите, чтобы мы искали вашу… землю?

– Да нет, это вы сами ко мне пришли, – искренне ответила я.

– Будем подавать заявление? – решительно спросил Лютиков.

– Не будем, – ответила я, глядя ему прямо в глаза. Простые честные глаза работника правоохранительных органов. – У вас и так дел хватает.

Скажите-ка мне лучше, не удалось ли моим дорогим соседушкам разглядеть пришельцев?

– Нет, – мрачно ответил милиционер. – Они только слышали подозрительные шорохи у вашей двери и потом в квартире. Взломщики говорили между собой про каких-то птиц…

– Очень интересно, – отозвалась я.

– Хочу вас предупредить, гражданка Иванова, – снова посерьезнел участковый. – Лицензия лицензией, можете заниматься частным сыском сколько вашей душе угодно, но запомните: как только вы столкнетесь с ситуацией, которая имеет отношение к уголовно наказуемым деяниям, ваша обязанность – бросить все и идти к нам. Я понятно излагаю?

– О да, – отозвалась я. – Непременно. Все брошу. Приду с повинной.

Всех сдам. Получу срок. Отсижу и вернусь. Всего хорошего.

Участковый сбежал по лестнице, тихо матерясь себе под нос.

А я, быстро разыскав пару чистых носовых платков и бросив их в сумочку, поспешила в аэропорт.

Кассеты я, разумеется, оставила дома. Рассчитывая, что бомба два раза в одно и то же место не падает, а чтобы устраивать у меня обыски каждый день, нужно быть абсолютным идиотом.

А в киоске аэровокзала я купила точно такой же подарочный блок «Золотой коллекции» Аллы Пугачевой.

На всякий пожарный случай…

…Приземлившись в Домодедове, я первым делом посмотрела на светящееся часовое табло.