Текст книги "Малая доза стервозности"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Уверена в этом.

– Я об этом догадывался, – вздохнул Серов.

– А на кейсе обнаружили чужие отпечатки?

– Нет. Убийца явно был в перчатках.

– Это еще одно доказательство в пользу преднамеренного убийства. Теперь предстоит выяснить, кто убил или кто заказал. Я подозреваю вдову убитого. Во-первых, она знала о существовании любовницы у мужа. Во-вторых, Маргарита Витальевна могла значительно потерять в материальном плане, если бы Терновскому пришло в голову развестись с ней. А это вполне реально, поскольку отношения между мужем и женой были далеки от идеала. Ты ничего не знаешь о разводе?

– Впервые слышу. А что касается причастности Риты к убийству собственного мужа – мне это кажется нереальным.

– Почему же?

– Она его подозревает в измене или уверена? И с каких пор? С прошлого четверга?

– Нет, Терновская сказала, что давно об этом догадывалась.

– Вот видишь. Все эти годы терпела его измены, а теперь решила с этим покончить? Что-то нелогично.

– Но она же женщина. А женская логика недоступна мужскому пониманию. Кроме того, у Маргариты Витальевны нет алиби. По свидетельству соседей, в день убийства она уехала из дому утром, а вернулась лишь после пяти часов. Вот так-то! Вернемся к разводу. Кому Терновский мог об этом сказать? С кем у него были хорошие отношения? С Юрко?

– Вряд ли. Они были просто деловыми партнерами. Женька очень ценил Юрко за предприимчивость, «непотопляемость», деловую хватку.

– С кем еще мог поделиться планами, сомнениями Терновский?

– Пожалуй, кроме меня и еще нескольких человек, ни с кем. Женька был очень разборчивым в друзьях, коих у него было немного. Все мы друг с другом общаемся, но никто ничего не говорил о разводе Евгения.

– А любовница, она действительно существует?

Серов на несколько секунд замялся, затем с неохотой произнес:

– Была у него какая-то Люда. Но я не знаю, встречался ли Евгений с ней последнее время...

За разговорами мы не заметили, как оказались у дверей банка «Реград». Серов, знавший местные порядки и будучи вхожим в это заведение, провел меня через охрану. На лифте мы поднялись на нужный этаж и на выходе столкнулись с темноволосым мальчиком в очках.

– О! Привет, Костик! Какая неожиданная встреча, – обрадовался Серов.

– Здравствуйте, дядя Олег, – уныло произнес Костя.

– Что нос повесил?

– Нечему радоваться.

– Ничего, – подбодрил его Серов. – Скоро станет легче, вот найдем убийцу твоего отца, – и он загадочно подмигнул Косте. – Кстати, познакомься, Татьяна Александровна Иванова – частный детектив. Ведет расследование убийства твоего папы.

– Частный детектив! – у Кости загорелись глаза. – Самый настоящий?

– Самый настоящий, – подтвердила я и протянула ему визитку.

– Я хочу вам помочь! – с жаром произнес Костя.

Мы с Серовым весело переглянулись.

– Твоя помощь нам понадобится чуть позже, – заговорщически сказал на ухо Косте Серов и опять подмигнул.

Костик понимающе кивнул и отошел в сторону, делая вид, что частное расследование его вообще не интересует.

Мы зашли в приемную председателя Совета директоров банка. Серов учтиво поздоровался с секретаршей, не забыв сделать ей комплимент. Сказав несколько слов, он скрылся за дверью кабинета. Я осталась ждать в приемной, разглядывая секретаршу.

Это была миловидная женщина лет пятидесяти, одетая несколько старомодно, но аккуратно. На ее лице лежала печать усталости и растерянности. В секретарше я узнала одну из дам, бывших на похоронах Терновского.

– Вы, наверное, никак не привыкнете к тому, что вашего шефа нет в живых? – не выдержала я.

– Да, это так. Я с ним работала с самого основания банка. Евгений Николаевич был очень вежливым и пунктуальным человеком. Он никогда не повышал голоса. А теперь...

– Что теперь? У вас другой начальник. Секретарши всегда нужны.

– Вот именно, всегда и везде. Для этого годятся только молоденькие и длинноногие. Наверное, я дорабатываю последнюю неделю.

– Как все молодые мужчины, ваш новый шеф, возможно, увлекается красивыми женщинами. Но он, несомненно, сумеет оценить ваш профессиональный опыт.

– Что вы! В филиале Юрко менял секретарш как перчатки, даже имен не успевал запомнить. Он всех их называл Наташами. Когда начинался новый месяц, мы вспоминали Юрко – опять секретаршу меняет.

– А вы хорошо помните день, когда был убит Терновский?

Секретарша с недоверием посмотрела на меня.

– Не волнуйтесь, я частный детектив – Иванова Татьяна Александровна. Расследую дело об убийстве вашего шефа. Вот моя визитка. Если мне не доверяете, спросите у Серова. Или ему тоже не доверяете?

– Ну, что вы, – смутилась она. – Олег Александрович такой человек...

Договорить она не успела, я ее перебила:

– О нем поговорим позже. А сейчас вернемся к вашему шефу. Во сколько он ушел с работы в тот день?

Секретарша задумалась:

– Часа в четыре... – и, устремив взгляд в потолок, стала вспоминать. – Так... Где-то без двадцати четыре я вернулась из бухгалтерии. Не успела напечатать документ, как на прием пришел сантехник. Я доложила о нем Евгению Николаевичу, но тот его не принял, потому что уже собрался уходить. Я еще взглянула на часы. Да, это было около четырех.

– Какие документы могли оказаться в кейсе у Терновского в день убийства?

– Этого я не знаю. Но вряд ли важные. Евгений Николаевич их никогда домой не брал. Хранил на работе, в сейфе. Так, наверное, малозначащие.

Через несколько минут Серов вышел и пригласил меня войти.

– Познакомьтесь, Игорь Дмитриевич, – сказал он. – Это Иванова Татьяна Александровна. Она частный детектив. Ведет расследование убийства Терновского.

При виде меня Юрко расплылся в загадочной улыбке. «Настоящий чеширский кот» – первая ассоциация, которая пришла мне в голову. Хотя я уже видела Юрко на похоронах, вблизи рассматривала впервые. Он был невысокого роста, сухощавый мужчина. Его маленькие карие глаза непрерывно бегали. Его возраст трудно поддавался определению. Игорь Дмитриевич относился к немногочисленной категории мужчин без возраста.

Юрко тоже смотрел на меня с интересом, не скрывая желания познакомиться поближе.

– Здравствуйте, Игорь Дмитриевич, – я протянула руку для приветствия. – Надеюсь, вы поможете мне в расследовании и предоставите необходимую информацию.

Юрко широко улыбнулся:

– Буду очень рад помочь вам, – и попытался поцеловать мою руку. Но я перехватила его ладонь и крепко пожала ее.

Серов, от взгляда которого ничего не ускользнуло, озабоченно поинтересовался у меня:

– Надеюсь, ты справишься тут без меня? Моя помощь тебе не потребуется? – Он выразительно показал глазами на Юрко.

Я поняла его намек:

– Не волнуйся. Все будет в порядке.

Серов взглянул на часы и со словами: «О-о, мне пора на работу. Я вас оставляю» – вышел.

Когда закрылась дверь, Юрко засуетился:

– Для начала давайте выпьем по чашечке кофе или, может быть, что-нибудь покрепче?..

– Нет, спасибо, я предпочитаю чай.

– Хорошо, будем пить чай. – Он снял трубку и произнес: – Наташенька... Ах, черт! Забыл... – на секунду Юрко задумался, что-то вспоминая, потом махнул рукой. – Неважно. Принесите нам две чашки чая и какое-нибудь печенье.

– Игорь Дмитриевич, – начала было я.

– Можно просто Игорь, – поправил Юрко.

Но я настойчиво повторила:

– Игорь Дмитриевич, вы не знаете, были ли враги у Терновского?

– Не могу припомнить.

– Может, кто-то ему угрожал?

– Нет, не знаю. Он мне не говорил. А вот и чай. – Он взял поднос у секретарши. – Вам сколько ложек сахара?

– Спасибо, я сама положу. Вы не знаете, что делал Терновский в прошлую пятницу? Он никуда не собирался?

– Я звонил ему дважды около четырех часов. Евгений уже собирался уходить. Мы договорились с ним о встрече около Волжского филиала нашего банка на улице Цветочной. Терновский подъехал, получил документы и все.

– Во сколько Терновский обычно заканчивал работу?

– Где-то без пятнадцати шесть.

– Почему же он так рано уехал в минувшую пятницу?

– С чем это связано? – Юрко на минуту замешкался. – Не знаю, стоит ли вам говорить... Да ладно. У Терновского была подружка на стороне. Ну, вы понимаете. Только не говорите об этом Маргарите.

– Она в курсе.

– Тем лучше. Тогда не стоит скрывать. Хотя Евгений держал это в секрете не только от семьи, но и от друзей и коллег.

– Вы случайно не знаете, как зовут любовницу Терновского и где она живет?

– В это я не посвящен.

– Тогда как вы узнали о ней?

– О, несложно. Это невозможно скрыть. Терновский был до жути правильным человеком и действовал строго по расписанию. Он периодически, как правило, по пятницам уходил с работы в четвертом часу. Куда мог отправляться мужчина его лет в такое время?

– Может, на деловую встречу? – робко предположила я.

– Нет, на деловые встречи он всегда брал с собой референта. Кроме того, их никогда не назначают на конец дня, да еще в конце рабочей недели.

– Может, он спешил домой – провести время с семьей?

Юрко рассмеялся:

– Надо знать его семью. Евгений, наоборот, бежал оттуда, вернее, от своей жены. По всей видимости, они не очень ладили, причем давно. Надо признать, его жена Рита – очень красивая и обаятельная женщина. Я бы на его месте... – Он мечтательно закатил глаза, но, опомнившись, закончил фразу совсем по-другому: – Вообще не оказался.

Уточнять, что Юрко имел в виду, я не стала, посчитав это сугубо личным, и вернулась к делу:

– Вы не знаете, Терновский не собирался развестись со своей женой?

Глаза моего собеседника оживились и забегали с бешеной скоростью. Казалось, они вот-вот выскочат из своих орбит.

– А вот этого я не знал! – то ли с досадой, то ли с удивлением произнес Юрко, как будто что-то важное прошло мимо него.

– Это лишь мое предположение, – успокоила я его.

Юрко облегченно вздохнул и продолжил:

– Зачем Терновскому нужно было разводиться? Его все и так устраивало, как мне кажется. Если ты уже шестнадцать лет живешь с нелюбимой женой, почему бы еще столько же не прожить вместе. К тому же дети, особенно сын. Евгений не хотел с ним расставаться...

– Я вижу, вы в курсе всех семейных дел Терновского.

– А что здесь такого? Я все это видел собственными глазами, бывая у Евгения дома, хотя он тщательно скрывал.

– Вы очень наблюдательный человек, Игорь Дмитриевич, – попыталась я смягчить его перед следующим вопросом. – И последнее. Где вы были между четырьмя и шестью часами вечера в пятницу, тридцатого октября?

Юрко понимающе улыбнулся:

– С четырех двадцати до пяти у меня было совещание. Затем я разбирался с техникой в отделе по работе с частными вкладами. Там «зависла» рабочая программа, и часть оперативной информации пропала. Пришлось решать вопросы восстановления данных. Это заняло почти сорок пять минут. Все оставшееся время до десяти минут седьмого мы с референтом утрясали расписание встреч и важнейших дел на следующий месяц. После чего я отбыл домой. Этого достаточно?

– Вполне. Спасибо за чай.

– Извините за нескромный вопрос. Вы сегодня свободны?

– Нет, занята. – Я пыталась запихнуть ручку с блокнотом в набитую сумку и не обращала на Юрко никакого внимания. – До свидания, Игорь Дмитриевич.

– Жаль, – со вздохом произнес Юрко.

В коридоре я столкнулась с сыном Терновского.

– Костя, ты еще здесь? – удивилась я.

– Вас жду, Татьяна Александровна.

– Я тебя слушаю.

– Вы хотели, чтобы я вам помог.

– Я? Что-то не припомню.

– Не вы, дядя Олег. Он сказал, что моя помощь потребуется позже.

– Костя, я обязательно с тобой поговорю, но действительно чуть позже. А сейчас мне надо выяснить одну вещь.

– Какую? Может, я смогу помочь? – с детской непосредственностью спросил Костик.

Подумав, что вопрос не представляет особого секрета, я решила удовлетворить любопытство ребенка, чтобы поскорее от него отвязаться:

– Необходимо выяснить, почему твой папа в тот день был без телохранителя.

Считая, что этим поставила точку в разговоре, я хотела было распрощаться, но Костик опередил меня:

– Потому что квартиру Сергея в тот день пытались обокрасть.

Услышанное заставило меня изменить свое мнение о детях как о существах неразумных, вечно плачущих, кричащих и чего-то просящих. Слова Костика меня заинтриговали и заставили остаться. Мой мозг сразу включился в работу.

– Вот как? Откуда ты знаешь?

– Он сам мне об этом рассказал.

– Мне остается только найти Сергея и расспросить его об этом, – рассуждала я вслух сама с собой.

– А зачем его искать? Он здесь, пошел в буфет за водой.

– Что?! – слова мальчика вывели меня из задумчивости.

Пришлось признать, что я зря отмахивалась от такого смышленого ребенка. Вместе с Костиком мы пошли искать Русанова и встретили его на лестнице. Он нес бутылку колы с надетым сверху стаканом. Я представилась и спросила, где нам можно поговорить.

– Вы частный детектив? – Русанов недоверчиво посмотрел на меня и весело заметил: – С такой фигурой работать не частным сыщиком, а... – Тут он спохватился, увидев мой испепеляющий взгляд.

А я уже бушевала:

– Если вы сейчас же не заткнете свой фонтан, то можете смело заказывать место на кладбище.

Моя гневная тирада произвела на Русанова нужное впечатление, и он с уважением, смешанным с удивлением, посмотрел на меня.

– Правда, правда, она частный детектив, – вмешался в разговор Костя. – Ее дядя Олег пригласил.

– Какой еще дядя Олег?

– Серов, – пояснила я.

– Понятно, – протянул Русанов. – Ну что ж, я готов ответить на вопросы. Но сначала я отвезу Костика домой, а потом поеду на мойку. По дороге и поговорим. Затем я вас доставлю домой.

Пока ехали к Терновским, говорили о всякой ерунде. Просто поддерживали разговор. Русанов оказался очень интересным собеседником. Этот коренастый парень с накачанными бицепсами обладал обаянием, несмотря на некоторую резкость. В его зеленых глазах постоянно играли озорные искорки. Несомненно, Сергей любил женщин и был любим ими.

Когда остались одни, сразу перешли к делу.

– Сергей, что же у тебя произошло дома в прошлую пятницу?

Русанов несколько удивился моей осведомленности, но охотно рассказал о происшествии.

– Ты не выяснял, кто именно звонил из соседей? – спросила я, когда Сергей закончил повествование.

– Выяснять не потребовалось. Это тетя Катя – соседка по лестничной клетке.

– Во сколько она звонила тебе на работу?

– Без десяти четыре.

– Ты сам говорил с ней или кто-то передал тебе?

– Сам.

– Терновский знал о том, что произошло у тебя дома?

– Нет, я ему сказал лишь, что дома что-то странное происходит.

– Милиция до сих пор считает, что это был ложный вызов?

– Не просто считает, а даже штраф содрали. Слава богу, не с меня, а с соседки.

– А был ли труп?

– О боже, ты тоже думаешь, что я сошел с ума?

– Я этого не утверждаю, но и не исключаю. Ты не возражаешь, если я как-нибудь заеду и осмотрю твою квартиру?

– Зачем же как-нибудь? Можно это сделать прямо сегодня, за ужином.

«Слишком много приглашений за один день», – подумала я про себя. И не дожидаясь следующего вопроса, продолжила:

– Меня Серов уже пригласил.

Русанов улыбнулся и внимательно посмотрел на меня, ничего не говоря, словно хотел удостовериться в истинности сказанного.

– Сергей, а в каких отношениях с Терновским был ты?

– Ты что, и меня подозреваешь?

– Успокойся. Всех подозревать – нормальное состояние любого сыщика. Так как?

– Отношения были нормальными, даже, можно сказать, хорошими, поскольку шеф мне доверял. Пару раз он простил мой невыход на работу с похмелья. Единственное, к чему я никак не мог привыкнуть, – так это являться на работу с точностью до минуты. Как говорится: «Что для немца хорошо, то для русского – смерть».

– Вот за это и укокошил шефа.

– Смеешься?

– Нет. Сам же сказал, что пунктуальность для русских – понятие, несовместимое с жизнью.

– За те деньги, что платил мне шеф, очень даже совместимое.

– Терновскому никто не угрожал? Или, может быть, были у него враги?

– Насчет врагов не знаю. Но бизнес есть бизнес – здесь все возможно. Угрозы были, но ни одну из них не осуществили. По-моему, все они были дилетантскими.

– А где живет любовница Терновского? Ты ведь наверняка в курсе таких дел.

– Хорошо поработала! Как тебе удалось раскопать? – восхищенно произнес Сергей. – Шеф был очень скрытным.

– Положим, не совсем, если об этом знают несколько человек.

– И кто же это?

– Неважно. Фамилию и адрес любовницы скажи, пожалуйста.

– Людмила Николаевна Серебрякова. Парижский переулок, дом шестьдесят восемь, квартира сорок пять.

– Отвезешь?

– Как скажешь.

Русанов резко развернул машину, и мы поехали к Серебряковой. Оказалось, что она жила недалеко от своего возлюбленного. В квартире Серебряковой, расположенной на восьмом этаже современного многоэтажного дома, никто нам на звонок в дверь не открыл.

– Картина называется «Не ждали», – в характерной ему манере пошутил Сергей. – Наверное, на работе, – предположил он.

– Сейчас мы это проверим. Давай осмотрим ее почтовый ящик.

– Зачем?

– Увидишь.

Спустившись вниз, мы с трудом нашли почтовый ящик с номером сорок пять, поскольку большинство из них были без опознавательных знаков. Я попыталась аккуратно через щель достать из ящика корреспонденцию. Это удалось мне не сразу. Русанов, с интересом следивший за моими действиями, время от времени отпускал ироничные реплики:

– Вскрытие частного почтового ящика – это уголовно наказуемое дело... Как ты думаешь, может, мне сразу сдаться властям? Все-таки лучше проходить по делу свидетелем, чем соучастником...

Наконец, я достала журнал «Вояж без отдыха» и какой-то свернутый листок бумаги. Журнал был за октябрь и ничем примечательным не отличался. Больший интерес представляла записка. Она гласила: «Ушла к подруге. Буду завтра». Дата отсутствовала.

Откровенно говоря, содержание записки меня озадачило. Что это за подруга? И почему к ней Серебрякова ушла на сутки? Самое главное – кому предназначена записка? Я показала листок Сергею:

– Ты что-нибудь понимаешь?

Русанов хмыкнул:

– Похоже на любовное свидание.

– Вовсе нет. В любовные дела посторонних не посвящают. А если серьезно, ты не знаешь, о какой подруге идет речь?

– Понятия не имею. Саму Серебрякову я видел лишь пару раз.

– У нее есть телефон?

– Семьдесят три – восемнадцать – двадцать один.

– А на работе?

– Шеф обычно звонил ей домой.

– Зачем она написала записку, если есть телефон?

– Значит, тот, кому предназначено послание, не имеет таких «маленьких радостей жизни».

– Что означает отсутствие даты?

– Кто-то просто решил пошутить.

– Я и не знала, что день смеха отмечается в ноябре. Давай поищем ближайшее почтовое отделение, которое обслуживает этот дом.

Долго искать не пришлось. Недалеко от дома Серебряковой, на противоположной стороне, находилось здание с надписью «Почта». Его внешний вид никак не соответствовал наименованию переулка. Однако так было не всегда. За давностью лет мало кто уже помнил, что Парижский переулок когда-то назывался переулком Парижской Коммуны. Политические перемены и современные вкусы прочно закрепили за невзрачной улицей новое звучное название.

Сами окрестности, как считали местные жители, напоминали маленький Париж. Здесь была своя Эйфелева башня – труба котельной необычной конструкции, свои Елисейские Поля – бульвар, давно превращенный коммунальными службами в один сплошной окоп, и даже свой Центр Жоржа Помпиду – разваливающийся панельный дом, скрепленный стальными тросами вдоль и поперек, как рождественский подарок. Эти достопримечательности заставляли тарасовских парижан с любовью относиться к своему переулку.

Когда я открыла дверь почты, в глаза мне бросился красный цвет, что несколько меня озадачило. Это очень напоминало известное заведение с красным фонарем. Сначала я подумала, что перепутала двери. Выйдя на улицу, я внимательно изучила вывеску, вплоть до того, кому принадлежит сие учреждение и, самое главное, его график работы. Таким образом я удостоверилась в правильности моего выбора.

Оказавшись в помещении, я испытала легкий шок. Часть стен была выкрашена в ярко-красный цвет, другая – в ядовито-фиолетовый. Это должно было вызывать у посетителей раздвоение личности, поскольку одно полушарие мозга приходило в возбуждение от кроваво-красных цветов, другое неумолимо клонило ко сну – от фиолетовых тонов. «Закон единства и борьбы противоположностей в действии», – промелькнуло у меня в голове.

Везде были разбросаны открытые банки с краской, что создавало дополнительные сложности гражданам пенсионного возраста, пытавшимся получить свою законную пенсию и буквально взявшим почту в плотное кольцо блокады. Не без труда одолев все препятствия, я оказалась у одного из окошек и спросила:

– К вам относится дом шестьдесят восемь по переулку Парижской Коммуны? – И чтобы избежать недоуменных вопросов, добавила: – Я недавно переехала. Скажите, вы еще не получали октябрьский номер журнала «Вояж без отдыха»?

– Мы его уже разнесли. Вы из какой квартиры?

– Из сорок пятой. А когда вы разносили?

Сотрудница почты заглянула в свой журнал, полистала и подтвердила:

– Да, это было тридцать первого октября. Всем, в том числе и вам, разнесли.

– Спасибо. Наверное, сестра журнал забрала – меня несколько дней не было.

После посещения почты Сергей отвез меня домой. На прощание он поцеловал мне руку и со вздохом сказал:

– Жаль, что ты не сможешь сегодня со мной поужинать.

– Не расстраивайся. Ужин можно перенести на завтра. В пять часов я нанесу тебе официальный визит и учиню в квартире обыск. Надеюсь, будешь дома?

– Ты же не знаешь моего адреса. Я сам за тобой заеду.

– Прекрасно. До завтра.

Поднявшись домой, я позвонила Серову:

– Привет, Олег! Это Татьяна.

– Давно не виделись.

– Недавно, но я уже успела соскучиться.

– Как прошла встреча с Юрко? Он случайно тебя еще не отбил у меня?

– Почти!

– Что это значит?

– А то и значит. Что ты, Серов, как честный человек, просто обязан сегодня пригласить меня на ужин. Потому что ради тебя я отказала в этом двум красавцам-мужчинам!

– И кто же они?

– Один – Юрко, а второго пока оставлю в секрете – на тот случай, если ты меня все-таки лишишь такого удовольствия, как ужин вдвоем.

– Красавцы-мужчины тебя вместе или по отдельности приглашали?

– По отдельности, разумеется, но это сути не меняет. Так ужин сегодня состоится?

– Придется соглашаться, когда такая очаровательная женщина просит. Но у меня есть идея получше. Сегодня у моих знакомых банный день. Приглашаю тебя в русскую баню.

– Очень заманчиво. Учитывая, что с начала недели меня несколько раз посылали в баню, то мне уже давно пора там оказаться. Ты за мной заедешь, как обычно, после работы? Тогда пока.