Текст книги "Детектор красивой лжи"
Автор книги: Марина Серова
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Полина, что я слышу? Неужели ты соскучилась? – У Крючкова явно было игривое настроение.
– Считай, что так.
– Понял. Вечерком к тебе заеду. – Женька с готовностью отозвался на мою просьбу.
Поболтав с ним, я решила нанести визит нашей соседке, Александре Ромашкиной. Когда-то она была известной в нашем городе пианисткой, но болезнь приковала ее к инвалидному креслу. Она перестала выступать с концертами, но пульс на музыкальном ритме нашего города держала, общаясь со своими бывшими коллегами.
*
В дом меня впустила домработница Ромашкиных и проводила в покои своей хозяйки.
Александра Владимировна дремала в инвалидном кресле под тихую классическую музыку, лившуюся из музыкального центра.
– К вам гости. – Валентина тихонько коснулась ее плеча.
– Что? Кто? – встрепенулась Ромашкина и, увидев меня, приветливо улыбнулась: – А, Полиночка! Рада тебя видеть. Валюша, завари нам, пожалуйста, чайку!
– Хорошо. – Домработница учтиво поклонилась и вышла из спальни.
– Присаживайся, моя милая! – Ромашкина указала мне рукой на кресло, стоявшее в углу ее просторной спальни. – Что нового в городе?
– Все по-старому, разве что у нас запустили музыкальный проект «Кузница звезд», наподобие тех, что идут на центральных каналах, – решила я сразу же направить разговор в нужное русло.
– Как же, как же, – замотала головой тетя Шура, – видела. И, надо сказать, осталась очень недовольна оценками жюри! Оно проглядело очень талантливую девочку, Олесю Лапшину. У нее уникальнейший голос, просто уникальнейший! Я давно не слышала такого чистейшего меццо-сопрано. И надо же – все члены жюри единогласно поставили ей самый низкий балл! Да, она немного сфальшивила в самом начале, но это от волнения. Некоторые конкурсанты вообще не могли взять ни одной чистой ноты.
– Мануйлов, например, – вставила я.
– Мануйлов? – Ромашкина задумалась. – Не припоминаю такого исполнителя.
– Данила Мануйлов вчера пел песню из репертуара Газманова.
– А, этот? – пианистка пренебрежительно скривилась, сообразив, о ком идет речь. – Я бы его вообще к конкурсу не допустила. Серость! Абсолютная серость! Никакой индивидуальности!
– Совершенно с вами согласна, – поддакнула я. – А вот жюри к нему почему-то благоволит.
– Я думаю, что это до поры до времени. В подобных конкурсах всегда есть балласт, от которого не жалко будет избавиться ближе к финалу. Я сама раньше частенько судила выступления молодых дарований, поэтому знаю, о чем говорю, – поделилась со мной своими соображениями пожилая пианистка. – Когда все выступают одинаково ровно, это немножечко скучно. Нужен контраст, чтобы зритель мог понять: этот достоин наивысшей похвалы, этому есть чему поучиться, а этот уже достиг своего потолка, и он, увы, не так уж высок.
– Александра Владимировна, боюсь, что с Мануйловым не тот случай. Его определенно тянут к финалу. А знаете почему?
– Почему? – проявила живой интерес Ромашкина.
– Его отчим – Денис Янклович. – Судя по тому, что в выражении лица моей собеседницы не произошло никаких изменений, она не поняла, кто это такой. Пришлось ей объяснить: – Денис Олегович – директор телеканала, на котором показывают «Кузницу звезд». Но это еще не самое главное: мать Данилы – руководитель пресс-службы горовской мэрии. Надеюсь, вы понимаете, какое влияние она имеет на все наши СМИ?
– Не понимаю, – мотнула аккуратно уложенной седой головой Ромашкина.
– Ради того, чтобы первыми получать наиболее полную и значимую информацию, все СМИ наверняка готовы ковром стелиться перед Скворцовой. Не исключено, что этот конкурс вообще был «под Данилу» и сделан. Чего ж удивляться, что члены жюри откровенно грешат субъективностью?
– Ты считаешь, что все они ангажированы?! – Моя собеседница застыла с сильно озадаченным лицом. – Нет, я поверить не могу, что Вениамин согласился участвовать в этой грязной игре. Я ведь знакома с ним лет тридцать! Мы не раз сидели с ним бок о бок за судейским столом. Он всегда был честным и неподкупным человеком.
– Некоторым людям свойственно с годами меняться, особенно если появляется какая-то зависимость – от чего-то или кого-то. Непоколебимость принципов исчезает, на первый план выходит холодный расчет, – заверила я Ромашкину.
– Неужели это про Вениамина Боровского? – покачала она головой. – Чем же его купили? Или запугали? Веня, Веня… неужели и ты стал с годами приспособленцем?
– Александра Владимировна, – на пороге появилась прислуга, – чай готов.
– Спасибо, Валюша! – Ромашкина кивнула, домработница поклонилась и вышла из комнаты. – Полиночка, ты отвезешь меня в гостиную?
– Конечно. – Я встала, подошла к инвалидному креслу и покатила Ромашкину в соседнюю комнату, где был накрыт стол.
– Полина, как хорошо, что ты мне раскрыла глаза, – заговорила тетя Шура, сделав несколько глотков чая с бергамотом. – Я даже представить себе не могла, что творится на «Кузнице звезд»! Теперь я начинаю понимать, почему жюри на самом же начальном этапе перекрыло дорогу Олесе Лапшиной. В ее визитной карточке было сказано, что она воспитывалась в детском доме.
– Ясно, за ней никто не стоит, вот ее и выбросили из проекта! И никому нет дела до того, что у этой девочки уникальный голос, – резюмировала я.
– О времена, о нравы! – патетически воскликнула моя соседка. – Нет, я этого так не оставлю! Я сегодня же позвоню Вениамину и пристыжу его. Он ведь так дискредитирует свое имя!
– Александра Владимировна, может, не стоит этого делать? Он вас не послушает, а вы только зря разнервничаетесь. – Я попыталась выяснить, насколько серьезны намерения моей соседки.
– Это кто – Веня меня не послушает?! Милая моя, я всегда имела на Вениамина сильное влияние. – Ромашкина самодовольно ухмыльнулась. – Да будет тебе известно, что он был без памяти в меня влюблен! Но мое сердце было отдано другому, отцу Вадички… Кстати, а где это мой сын в субботу пропадает? Ах да, он же сказал, что у него неформальная встреча с поставщиком… Полиночка, помяни мои слова – уже в следующей передаче Мануйлов пробкой вылетит из проекта!
– Позвольте, но мнение одного Боровского ничего не решает, – усомнилась я.
– Как это – не решает? Он все-таки председатель жюри! Сколько я помню, рядовые члены всегда прислушивались к тому, кто старше, опытнее, мудрее, в конце концов!
Я достаточно легко настропалила Ромашкину на борьбу с субъективизмом, можно было сворачивать общение с ней. Сделать последнее было гораздо сложнее. Тетя Шура не хотела меня отпускать. Спасти меня могло только чудо, и оно произошло. Александра Владимировна совершенно неожиданно заснула, склонив голову набок. Я тихонечко встала из-за стола и на цыпочках вышла в прихожую. Когда я была уже у двери, Валентина некстати гаркнула:
– Уже уходите? Я за вами закрою.
– Полина? Ты где? – раздалось из столовой, но я все равно юркнула за дверь и только потом вспомнила про Алинкину «протеже».
Ладно, если нам удастся выкинуть из проекта Мануйлова, у Пермяковой будет больше шансов на победу.
*
Вскоре пришел Женька. Как всегда, с букетом цветов и коробкой конфет. Ариша, который спал и видел Крючкова своим зятем, в этот раз даже не подал ему руки для приветствия – прошел мимо, еле заметно кивнув головой, и поднялся по лестнице на второй этаж.
– Что это с твоим дедом? – спросил Крючков, когда мы уединились с ним в гостиной-кантри. – Он полон каких-то дум…
– Ты тоже заметил, да? Ариша такой отстраненный со вчерашнего вечера! Он словно «вещь в себе».
– Может, проигрался? – предположил Женька, который был в курсе дедовых увлечений.
– Говорит, что остался при своем интересе. Ладно, надоест молчать, сам расскажет. Женя, я тебя знаешь зачем позвала?
– Зачем?
– Хотела спросить: ты хорошо знаешь Ларису Константиновну Иванову?
– А какой смысл ты вкладываешь в слово «хорошо»? – насторожился Крючков.
– Прямой, без всякого подтекста.
– А я уж подумал, что ты намекаешь на какие-то отношения. Она же старше меня лет на пятнадцать.
– Так, возраст госпожи Ивановой я теперь примерно представляю. Что еще ты можешь о ней сказать?
– Она очень сильный адвокат.
– А за какие дела она берется? – поинтересовалась я.
– За самые разные. Я точно не могу сказать тебе, какой у нее критерий отбора. Во всяком случае, состоятельность клиента для нее не главное. Она защищает как бизнесменов, так и работников бюджетной сферы. Поля, может, ты как-то поконкретнее вопрос поставишь? – попросил Крючков, догадавшись, что не удовлетворил мой интерес.
– Какие у нее слабые места? – спросила я прямым текстом.
– Я назвал бы только одно – она женщина. Некоторые клиенты категорически не хотят, чтобы их защищала баба. Хотя в некоторых случаях гендерный фактор играет как раз таки на нее. Например, присяжные больше верят адвокату-женщине. В понедельник как раз начнутся первые слушания по делу Телегина…
– Это который кинул дольщиков? – уточнила я.
– А ты, я смотрю, в теме!
– Так об этом все местные СМИ твердили наперебой. Оказывается, кроме финансовой растраты ему еще и доведение до самоубийства инкриминируют…
– Да, женщина, лишившаяся жилья, устала скитаться по чужим углам и бросилась вниз с крыши недостроенной девятиэтажки, оставив предсмертную записку. Полина, а ты, случайно, не интересы обманутых дольщиков сейчас защищаешь? – поинтересовался Крючков.
– Нет.
– Точно? – переспросил он.
– А чего ты так напрягся?
– Дело в том, что дольщики как раз таки и не хотят, чтобы Телегина посадили, потому что понимают: в этом случае им очень долго придется ждать от него возмещения ущерба. – Крючков задумался на секунду-другую, затем выдал: – Поля, и все-таки мне кажется, ты выпытываешь у меня все эти подробности, чтобы развалить линию защиты, которую собирается выстроить моя коллега.
– Женя, ну и фантазии у тебя!
– Но ты ведь почему-то интересуешься Ивановой. Почему? – допытывался Женька.
– Поверь мне, совсем по другому поводу. Ты мне лучше скажи: она замужем?
– Вдова. Михаил Терентьевич, ее муж, погиб несколько лет тому назад при исполнении служебных обязанностей. Он был оперативником, – пояснил Крючков. – Сын уже взрослый. Спортом серьезно занимается, учится на политолога…
– На политолога, значит…
– Полина, у тебя такое лицо, будто политолог – это что-то неприличное.
– Наоборот, все слишком уж… комильфо. Создается такое впечатление, что Лариса Константиновна вся такая белая и пушистая. Как коврик. О таких удобно вытирать ноги. Но лично я сильно сомневаюсь, что это про Иванову. Может, она романчик какой-нибудь скандальный крутит?
– Ничего такого не слышал.
– Значит, в семье не без урода.
– Так ты под Алексея копаешь? – догадался Женька. – Что же он такое натворил?
Я немного поколебалась, потом все-таки выдала:
– По нему плачет сто тридцать первая статья Уголовного кодекса.
– Не может быть! – не поверил мне адвокат.
– Может, причем это не просто сто тридцать первая статья, а пункт два, подпункт «б», – уточнила я.
– У тебя есть доказательства? – спросил Крючков, откинувшись на спинку кресла.
– Показания двух человек, которые узнали о произошедшем непосредственно от жертвы. Это ее отец и подруга.
– Полина, ты меня удивляешь! Разве можно опираться на такие ненадежные источники? Мало ли что она им наговорила? Может, никакого изнасилования вообще не было?
– Если бы ничего не было, восемнадцатилетняя девушка не стала бы ни с того ни с сего перерезать себе вены.
– И ты, если я правильно понял, взялась наказать Лешку Иванова и того, кто был с ним?
– Тех, – уточнила я. – Их было трое.
– Я на девяносто девять процентов уверен, что это какая-то подстава. Извини. – Женька достал из кармана вибрирующий мобильник. – Алло!.. Что?.. Так, никому никаких показаний без меня не давайте! Через сорок минут я буду на месте. Нет, раньше не получится. Я сейчас за городом.
– Уезжаешь? – расстроилась я.
– Да, Полина, мой постоянный клиент попал в очень нехороший переплет. Мое присутствие там просто необходимо. А насчет Иванова и иже с ним я тебе вот что скажу: ты должна все проверить. Я уверен, ты придумаешь, как это сделать. У тебя ведь уже такой богатый опыт, мисс Робин Гуд! И если вдруг все подтвердится, можешь рассчитывать на меня. Я постараюсь помочь тебе наказать этих извращенцев.
– Ловлю на слове. Кстати, у тебя случайно нет домашнего телефона Ивановой?
– Случайно есть. – Женька достал свой мобильник и, покопавшись в его памяти, продиктовал мне номер.
Проводив Крючкова, я задумалась о том, как заполучить доказательства всего произошедшего тогда. Может, узнать, в какой деревне сейчас находится Наташа, съездить туда и поговорить с ней лично? Нет, это не вариант. Определить, говорит она правду или по каким-то причинам вводит всех в заблуждение, невозможно. К тому же мои расспросы могут вновь подтолкнуть ее к суициду. Свидетелей не найдешь, тем более спустя два месяца. Остается только один вариант – вынудить самих парней признаться в содеянном. Теоретически это возможно. Однажды мне удалось заставить хладнокровного убийцу дать признательные показания, после чего он отправился на зону. Правда, сейчас обстоятельства были другими. Нельзя было предавать это преступление огласке. Нечаева и Крючков – не в счет. Они мои помощники. Нужно сделать так, чтобы Перфилов, Иванов и Мануйлов выдали себя с головой, засуетились, но при этом не поняли, откуда «протекла» компрометирующая их информация. Не хотелось бы, чтобы они стали разыскивать Наташу, дабы припугнуть ее или даже устранить.
Я поднялась в свою комнату, взяла саксофон и начала импровизировать. Именно в такие минуты, когда фантазия была отпущена мною на свободу, мои творческие способности раскрывались во всех направлениях. В результате рождались не только оригинальные музыкальные пьесы, но и сценарии актов возмездия. Вот и сейчас, пассаж за пассажем, я выстраивала план того, как заставить Иванова изобличить себя и своих подельников.
Женька, сам того не подозревая, подал мне одну мыслишку, которую я и пыталась развить. Закончив играть, я убрала саксофон в футляр, села за компьютер и принялась сочинять послание Лехе. «Здорово, Кузнечик! – начала я, припомнив, что он – чемпион по прыжкам в длину. – Как ты думаешь, присяжные поверят твоей мамаше, если узнают, как дурно она тебя воспитала? Скажи ей: если она не оправдает своего подзащитного, в крайнем случае не добьется условного срока, все узнают, как ты и твои дружки развлекались в День космонавтики с одной студенточкой! Ну разве мало вам шлюх?» По идее, надо было как-то подписать письмо, но я пока еще не знала, какой мне взять псевдоним.
Мое письмо, конечно, не являлось шедевром эпистолярного жанра, но ударить Лехе Иванову по мозгам оно вполне могло. Наверняка, прочитав его, он призадумается о том, где он был в День космонавтики, что делал и в какой компании. Пусть не сразу Кузнечик вспомнит о баре «Торпеда» и о девчонке, которую Никита заманил на съемную квартиру, но в конце концов все-таки вспомнит. А потом он непременно задастся вопросами: откуда автор этой записки узнал о событиях, произошедших полтора месяца тому назад, и почему он, этот автор, все это время молчал? Может, кто-то наблюдал за ними в окно, вооружившись мощной оптикой? Или подслушивал с помощью фонендоскопа, находясь в соседней квартире? А вдруг кто-то из его приятелей по пьяни проболтался?! Во всяком случае, Наташа-то не стала бы трезвонить на каждом углу о том, что ее изнасиловали! Да и с какой стати ей заботиться об исходе судебного процесса над Телегиным? Автор письмеца ясно дал понять: он хочет, чтобы Лариса Константиновна выложилась на все сто процентов, дабы оправдать человека, который кинул сто пятьдесят семей, оставив их без денег и жилья. Кому это выгодно? Да любому из них ведь, отправившись на зону, он вряд ли компенсирует кому-то причиненный им ущерб.
А может, подписаться своим именем, точнее, мисс Робин Гуд? Как выяснилось, по городу уже ходят байки обо мне. Немного подумав, я все же решила сохранить инкогнито, подписавшись «Всевидящее Око». Конечно, это нескромно, зато – настораживающе.
Я была далека от мысли, что Леха прочтет записку и сразу попросит мамочку как-то активизироваться, прыгнув выше своей головы. Ему ведь тогда придется что-то объяснять ей, а это не в его интересах. Но без внимания мое послание он наверняка не оставит. Для меня важно увидеть или услышать его реакцию…
– Полетт! – Ариша заглянул в мою комнату. – Я ухожу. Буду поздно. Ужинай без меня.
– Ты снова играть? – поинтересовалась я.
– С каких это пор я должен перед тобой отчитываться? – возмутился дед и сразу же закрыл дверь.
Ну вот и поговорили! С тех пор, как в нашем доме появился Пашутин, Аришу как подменили. Его хандру по поводу скоропалительного отъезда Вольдемара я еще могла понять. Но ведь после его звонка дед ожил! А вот то, что произошло вчера вечером, не поддается никакому объяснению. Ариша почему-то перестал смотреть мне в глаза, будто он что-то скрывает… Может, уже и сам начал подозревать, что Вован нам не родственник?
Я мысленно переключилась на свою работу и набрала по памяти номер телефона Ярцева.
– Алло! – ответил мой бывший одноклассник, а ныне – корреспондент газеты «Горовск сегодня».
– Антон, привет! Скажи, кто у вас пишет на спортивные темы?
– Как это кто? Петина, – ответил Ярцев, что-то жуя.
– Но она же раньше вела светскую хронику, – вспомнила я.
– То было раньше, а сейчас она пишет о спорте и спортсменах.
– Значит, мне повезло. Скажи-ка, а номер телефона у Светланы случайно не изменился? – уточнила я.
– Нет, номер тот же, – заверил меня Антон, продолжая жевать.
– Спасибо и приятного аппетита! – пожелала я ему перед тем, как отключиться.
Отыскав в памяти своего мобильника номер телефона Петиной, я нажала на кнопку вызова.
– Слушаю, – ответила журналистка.
– Света, привет! Это Полина Казакова. Помнишь такую?
– Могла бы и не представляться, у меня высветилось твое имя. Чего ты хотела? – поинтересовалась Петина.
– Ты знаешь такого легкоатлета – Алексея Иванова?
– Честно говоря, нет.
– Это поправимо. Как насчет того, чтобы взять у него интервью? – закинула я удочку.
– Так, Полина, если я правильно поняла, ты хочешь заказать мне статью о нем?
– Статья – это так, для проформы. Особенно усердствовать с ней не надо. Это могут быть вообще только несколько строчек.
– А что между ними? – не преминула поинтересоваться Петина.
Я объяснила ей, в чем дело. Светка не стала спрашивать, зачем мне это нужно, а сразу же назвала свою цену.
– Договорились, – согласилась я не раздумывая и дала ей номер домашнего телефона Ивановых.
Глава 7
Дед вернулся накануне домой уже за полночь. Утром я заглянула к нему, чтобы позвать к столу, но он крепко спал, и я не стала его будить. После завтрака я затеяла уборку. Аришиной комнаты она не коснулась, потому что он все еще лежал в постели и усердно делал вид, что спит, хотя время уже приближалось к полудню. Я хотела было из вредности поиграть на саксофоне и уже вынула его из футляра, но тут зазвонил мой мобильник.
– Да, Света, я тебя слушаю!
– Полина, здравствуй! Я только что созвонилась с Алексеем и сказала, что давно мечтаю взять у него интервью. Он не стал капризничать, все-таки не так уж часто о нем пишут в прессе. Мы стали подбирать удобное для обоих время. Иванов расписал мне сегодняшний день едва ли не по минутам, а я, прикинь, ну совершенно не смогла подстроиться к его графику! – Петина хохотнула, весьма довольная собой. – Мы договорились встретиться с ним завтра, после обеда.
– Так, Света, диктуй мне распорядок Лешкиного дня. – Я придвинула к себе бумагу, взяла ручку и принялась фиксировать то, что говорила мне журналистка. – Спасибо. Я к тебе на неделе заеду, чтобы расплатиться.
– Буду ждать. – И Петина сразу же отключилась.
Надо сказать, она справилась с моим заданием на отлично. Впрочем, как и всегда. Теперь я знала, где и когда можно застать Кузнечика. С половины второго до без четверти четыре у него проходила тренировка на стадионе «Зенит». Ну надо же, какой усердный! Не берет себе выходных даже по воскресеньям. Пожалуй, это самое идеальное время и место, чтобы заслать туда курьера с письмом.
Я позвонила Коле Жаркову, который работал по этой специальности в фирме «Ваш выбор». Он был сыном дедова приятеля и уже не раз оказывал мне подобные услуги.
– Алло, – откликнулся Николай.
– Привет! Это Полина!
– Привет, – как-то вяленько ответил курьер.
– Коля, скажи, ты сегодня работаешь?
– Нет, у меня сегодня выходной, – без всякого воодушевления произнес Жарков.
– Жаль, у меня к тебя дельце одно имеется…
– Может, оно подождет до завтра? – уточнил курьер.
– В принципе, подождать может, но хотелось бы сделать доставочку сегодня. Я бы доплатила за срочность…
– Да? – Коля задумался. – Если недалеко ехать и не слишком тяжелый груз, то почему бы и нет?
– Письмо на проходную «Зенита», – уточнила я.
– Ну, это недалеко. Пожалуй, я соглашусь. – Жарков несколько повеселел.
– Коля, униформа у тебя дома или ты на работе переодеваешься?
– Да, комбинезон с собой, – подтвердил курьер. – Надеть?
– Конечно. И еще… можно провести письмо официально, как в прошлый раз?
– Ладно, я сейчас Маринке позвоню, она все оформит. Но с тебя еще шоколадка для нее!
– Нет проблем. – Я назвала фамилии получателя и отправителя, последняя, конечно же, была вымышленной.
– Записал. Сейчас позвоню Маринке.
– Коля, встречаемся в половине четвертого, – и я обозначила место.
*
Жарков подъехал к месту парковки моего «Мини Купера» на скутере. Я вышла из машины и вручила ему запечатанный конверт.
– Слушай, а этот Алексей Иванов случайно не прыжками в длину занимается? – спросил меня Коля, оставаясь в своем «седле».
– А ты что, его знаешь? – насторожилась я.
– Вообще-то я интересуюсь спортом, сам когда-то легкой атлетикой занимался. А Иванов, он ведь призер чемпионата России… Для горовчанина это круто! Да расслабься ты! – успокоил меня курьер. – Мне абсолютно все равно, что ты против него замышляешь. Надо доставить письмо – значит, доставлю. Это моя работа. Прикинь, на прошлой неделе один мужик принес нам венок и сказал, по какому адресу его доставить. Я думал, там реально похороны, а оказалось, что он живому человеку ритуальный венок на днюху послал! Адресат мне чуть его «подарок» на голову не надел.
– Да, нелегкая у тебя работа, – посочувствовала я Жаркову, – с эмоциональными перегрузками.
– А был и такой случай… – начал было курьер, но я остановила поток его воспоминаний.
– Коля, пора выдвигаться. Вот еще что. – Я достала из кармана «жучок». – Надеюсь, тебе не надо объяснять, что это такое?
– Прослушка, и ты хочешь, чтобы я подбросил ее Иванову? – догадался молодой человек, на что я утвердительно кивнула. – Надеюсь, это – за дополнительную плату?
– Ну разумеется. – Я достала из сумки несколько крупных купюр.
– А шоколадка для Марины? – напомнил мне Николай, убирая деньги в карман.
– Сам купишь. Я же не знаю, какой она шоколад любит – белый, черный, пористый, с изюмом, с орехами… Все, Коля, иди! Время!
Курьер спрыгнул со своего скутера и быстрой походкой направился ко входу на стадион. Я села в машину, поглядывая в зеркало заднего вида. Минут через десять на улицу вышел Жарков… вместе с Ивановым. Они шли в мою сторону, о чем-то оживленно разговаривая. Неужели я выбрала не тот способ доставки? Хотя… Парни остановились, не дойдя до моего «Мини Купера» метров пять, и ударили по рукам. Леха сел в «Киа Рио» красного цвета, а Коля прошел мимо меня, запрыгнул в свой скутер и дал по газам. Я надела наушники и настроила тюнер на нужную волну.
– День космонавтики… Что за хрень?! О черт!.. – Несколько непечатных словечек, слетевших с языка горовского чемпиона, свидетельствовали о том, что он догадался, о каких событиях идет речь. Обдумав ситуацию, он принялся нажимать на кнопки мобильника. – Ник, это я. Скажи, ты никаких писем не получал? Да не по «мылу», бумажных, с курьером! Представь себе, пишут! Какие фанатки! Тут все серьезно. Давай пересечемся. Дану я тоже позвоню. Это нас троих касается, всех нас. Занят? Предки? Ну уж на десять минут ты вырвешься. Я сейчас подъеду к тебе и наберу…
«Киа Рио» тронулся с места. Я выждала немного и тоже поехала, но в другую сторону. Мне ни к чему было висеть на хвосте у Кузнечика. Он ехал к Перфилову, а мне и так было известно, где тот живет. «Жучок», который Жарков подбросил Лехе, позволял прослушивать разговоры в радиусе полукилометра. Сделав небольшой круг по городу, я подъехала к дому, в котором когда-то жила, настроила прослушку и сразу же услышала голос Иванова:
– Ты что, оглох? Ну и хрен с тобой! Ник, это я. Спускайся!
Через пару минут хлопнула автомобильная дверца, и уже другой мужской голос произнес:
– Ну и какого… ты меня дернул?
– На, почитай!
– Кузнечик, – усмехнулся Ник. – Это ты, что ли?
– Дальше читай! – огрызнулся Леха.
– Присяжные… День космонавтики… студенточкой… шлюх, – прошелся по диагонали по моему письму Перфилов. – Не понял, на… ты мне мозги этим паришь?
– Ты помнишь, что было двенадцатого апреля? – спросил приятеля Иванов.
– Ты что, охренел? Я не помню, что в День Победы было…
– Ник, вспоминай: мы тогда в баре двух телок встретили, типа, твоих бывших одноклассниц, – начал подсказывать ему Кузнечик.
– Ну? – вяло отреагировал Никита. То ли он так и не вспомнил, что было потом, то ли все произошедшее казалось ему настолько будничным, что он не видел смысла заострять на тех давних событиях свое внимание.
– Это про ту ночь, как пить дать про ту! Если мне такое письмо пришло, то и вам с Даном в скором времени нечто подобное надо ждать. Мы ведь тогда ее все втроем… Не могу до Мануйлова дозвониться. Он трубу почему-то не берет.
– Так у него сейчас вроде бы занятия по вокалу, – припомнил Перфилов.
– И на хрена Дан полез в эту «Кузницу», если петь толком не умеет? Вот уж точно – невезуха, нет ни голоса, ни слуха! – съязвил Леха.
– Как это – «на хрена»? Слава! Популярность! У него ведь теперь от телок отбою нет, – пояснил Никита мотивацию своего приятеля. – Может, со слухом и голосом у него и есть проблемы, но все остальное работает.
– «Отбою нет»… Можно подумать, раньше у него с телками проблемы были! А, ну да, Наташкина подружка его продинамила… Так он и не слишком напрягался. Ты же тогда попросил нас эту дуру проучить, чтобы она не бегала за тобой, как голодная бездомная собачка.
– Да, Чуркова – реально полная идиотка! Я ей лапшу на уши повесил, она и поверила…
– Ник, о том, что мы с ней сделали, знали только четверо – она и мы трое. Вопрос: кто написал эту хрень? – Кузнечик вернулся к моему посланию.
– Леха, я не понял, ты что, на нас с Даном намекаешь?! – оскорбился Перфилов. – Зачем мне это? Да и Мануйлову это тоже не в тему…
– Выходит, Наташка нас кому-то сдала, а ты говорил, она молчать будет.
– Не факт, что Чуркова рот раскрыла, – засомневался Перфилов. – Нет, это вряд ли она.
– А кто тогда?
– Дай подумать… Может, в окно кто-то подглядел? – озвучил свои предположения Никита.
– Придурок! Там же пятый этаж! – напомнил ему Леха.
– Сам ты придурок, – вернул ему «мяч» Перфилов. – Напротив многоэтажка стоит. Кто-нибудь вполне мог в оптику за нами наблюдать. Ты не помнишь, мы шторы задергивали?
– Да там их, вроде, и нет, только тюль прозрачная, и та – с дырками.
– Тем более, – ухватился за свою версию Ник. – Есть такие извращенцы, которым только и надо, чтобы за другими подсматривать. По ходу, из всех нас он только тебя узнал. Ты ведь у нас звезда – так и светишься в «ящике»!
– Куда уж мне до Дана, – усмехнулся Леха.
– Не скажи! «Кузница» вышла в эфир уже после того случая, так что Мануйлов тогда еще не был так популярен, как сейчас. А ты уже давно мелькаешь в спортивных новостях. И вообще, Леха, знаешь, что я тебе скажу? Забей на эту муть! – назидательно произнес Никита.
– Как это – забей? А если нас на камеру снимали? Вдруг этот ролик выложат в Интернет, да еще с комментариями? – встревоженно вопрошал Иванов.
– Хотели бы выложить – сразу бы и выложили. Это развод чистейшей воды. Говорю же тебе – забей! – стоял на своем Перфилов.
– Тебе легко говорить, не тебя шантажируют. Между прочим, это ты, Ник, подбил нас с Даном на групповушку, – напал на своего приятеля Алексей.
– Можно подумать, я вас силой заставлял! Так, предложил, а вы с Даном и рады были стараться… Короче, я тебе свое мнение сказал, а ты, если хочешь и дальше по этому никчемному поводу париться, – валяй, парься! А я пойду, у нас с предками, типа, семейный сходняк. Отец в Чехию завтра на неделю уезжает, опытом обмениваться, и мать с ним едет. Он не хотел ее брать, но она настояла на том, чтобы его сопровождать… Так вот, вся родня слетелась их проводить.
– На хрена ты мне об этом трындишь?
– К тому, что я сегодня, типа, в примерного сына играю. Так что хата на Провиантской свободна. Можешь воспользоваться моментом. Уединишься там с Ксюней, ну, или с Полинкой, расслабишься, и эта муть сразу из головы выветрится… Слушай, а хочешь, я тебе номерок Алисы дам? – предложил Перфилов. – Это не девочка, а сказка!
– Не надо, – отказался Иванов, не раздумывая ни секунды над этим заманчивым предложением.
– Как знаешь. Короче, я пошел! Бывай! – хлопнула автомобильная дверца, звук этот свидетельствовал о том, что Никита отправился домой.
Сразу после этого Леха снова попытался дозвониться до Мануйлова, и в этот раз ему это удалось.
– Дан, здорово! Скажи, ты никаких писем не получал? Сотнями шлют? Да я не про фанаток. Писем с угрозами, шантажом? Были? Что хотят? Понятно. Может, тебе на самом деле хватит смешить народ? Тебе же медведь на ухо нечаянно наступил… О, завелся! Молчу-молчу. Я не про «Кузницу»… Помнишь, мы на День космонавтики на хате с одной герлой втроем позабавились? Так вот, похоже, за нами кто-то наблюдал… Да не в замочную скважину! А через окно, в подзорную трубу или в бинокль. Ничего у меня не расплавилось! Короче, мне сегодня курьер письмо доставил… Ну если в двух словах, то некто требует, чтобы моя мать любыми путями оправдала своего клиента, Телегина. Ты, наверное, слышал о нем… В противном случае автор письма грозится обнародовать, чем я тогда вместе с вами занимался… Да, с Ником я уже говорил. Ему все фиолетово! Говорит – не парься… Курьер, говорю, принес. Какой-какой! Из фирмы «Ваш выбор». Такая реально существует, я сам ее услугами пару раз пользовался. Да, он в униформе был, с бумагами… Конечно, я спросил, от кого послание. По документам значится – Роберт Гудков. Никогда о таком не слышал. А само письмо как-то по-индейски подписано… Сейчас посмотрю, – зашуршала бумага, – «Всевидящее Око»… Лично мне не до смеха. Да и ты, Дан, перестал бы ржать, тебе тоже нечто подобное может прийти. Вот урод! Отключился… Никому ни хрена не надо… Ничего, я над вами еще тоже посмеюсь…
