Текст книги "Прыткая особа"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 4

Прежде чем вернуться к Оксане, я решила заскочить к себе домой. Вернее, не домой, а в гараж. Признаюсь, мне изрядно надоело ездить на такси и попутках. Я жутко соскучилась по своему родному «Фольксвагену». Да и в своей машине чувствуешь себя значительно увереннее.

Навещать тетушку Милу я не стала. Во-первых, для этого не было времени, а во-вторых, я все еще дулась на нее.

«Фольксваген» радостно взревел, когда я провернула в замке ключ зажигания. Сейчас он был похож на застоявшегося в конюшне жеребца, жаждущего показать своей неблагодарной хозяйке, чего он стоит и на что способен.

Я покинула гараж и на приличной скорости устремилась к Оксаниному дому. Машину поставила во дворе, сама поднялась на второй этаж.

Мелихова была в бешенстве.

– Как вы посмели закрыть меня в моей собственной квартире? – прямо с порога встретила она меня гневным вопросом.

– Я не знала, что ты куда-то собираешься, – невинно ответила я.

– Черт возьми! – верещала Оксана. – Я больше не желаю вас видеть!

– К сожалению, это невозможно. Я уже говорила тебе об этом.

– Да что вы говорите? – съерничала она.

– Сядь и успокойся, – коротко бросила я. – Нам надо с тобой кое-что выяснить.

– Я не желаю с вами разговаривать.

– Я желаю.

Я бесцеремонно села на диван и подобрала под себя ноги. Оксана продолжала стоять, буравя меня ненавидящим взглядом.

– Сядь, – повторила я. – Ты можешь спокойно выслушать меня?

– Что нам с вами обсуждать? – недовольно буркнула Мелихова, но в кресло все-таки села. – Что это опять за маскарад на вас?

– Я работала.

– Кем?

– Можно сказать, журналисткой.

Оксана ничего не поняла, но расспросы прекратила.

– Только что я имела честь познакомиться с Сабаевым Геннадием Петровичем, – сообщила я ей.

– И что?

– Ты его знаешь?

– Я частенько бываю в его заведениях, – призналась она.

– Я так и подумала. Помнишь, о чем мы рассказывали тебе с твоим отцом?

– Когда?

– Сегодня.

– Об аукционе каком-то, что ли?

– Да.

– Ну, помню, – Оксана закурила. При отце она такого себе не позволяла. Стало быть, еще не совсем обнаглела. – И что дальше?

– Сабаев тоже принимает участие в предстоящем тендере. Он один из трех главных претендентов на контрольный пакет акций. Он, твой отец и еще один человек.

– Зачем вы все это мне рассказываете?

– Хочу, чтобы ты вникла в ситуацию. Я предположила, что ты с Геннадием Петровичем знакома лучше, чем твой отец.

– Я не знаю, в какой степени знаком с ним отец, – медленно, с расстановкой, произнесла Оксана, с удовольствием вдыхая едкий сигаретный дым, – но я тоже знаю его не очень близко.

– Что значит «не очень»?

– Ну, он несколько раз приглашал меня в свой кабинет в «Северянине». Мы общались, слушали музыку, слегка выпивали. И это все.

– Ты уверена?

– Конечно, черт возьми.

– Об отце ты ему что-нибудь рассказывала? – По-моему, я нащупала ниточку.

– Откуда мне помнить, – поморщилась Мелихова. – Я что, по-вашему, записывала наши разговоры, что ли? Может, и говорила чего, а может, и вовсе речь об отце не заходила. Не помню.

– Когда ты была в его кабинете последний раз?

Она с минуту подумала и ответила:

– На прошлой неделе. День назвать затрудняюсь.

Тогда тендер уже, вне сомнения, был объявлен. Интересная получается ситуация.

– Ты что, даже не можешь вспомнить, говорили ли вы с Сабаевым о твоем отце на прошлой неделе или нет? – допытывалась я.

– Не могу. Мало ли о чем мы говорили. Я вам не магнитофон.

– Хорошо. – Я поняла, что ничего добиться от Оксаны не смогу. – А Андрей Вениаминович знает о твоем знакомстве с Сабаевым?

– Послушайте, – Мелихова начала заводиться, – к чему все эти вопросы?

– Успокойся, – слегка надавила я. – Мы ведь просто общаемся. Тебе ответить трудно?

– Я не знаю ответов на ваши вопросы, – сказала она. – Откуда мне известно, знает ли отец о моем знакомстве с Геннадием Петровичем или нет?

– Но ты ему об этом не говорила, верно? – уточнила я.

– Отцу-то? Конечно, не говорила. Я уже достаточно взрослая, чтобы отчитываться перед ним.

Да уж, взрослая. Ничего не скажешь. Выходит, Мелихов ничего не знал о взаимоотношениях его дочери с Сабаевым. Даже не догадывался об этом.

– Скажи, Оксана, – я немного сменила тему, – ведь у Геннадия Петровича много заведений в городе?

– Прилично, – она наконец затушила свою сигарету. – А что?

– Почему же он все время находится в «Северянине»?

– Почему все время? – удивилась она. – Вовсе нет. Он бывает и в других местах. Просто в «Северянине» у него что-то вроде офиса. Основная работа, так сказать. И, естественно, большую часть времени он проводит там.

– А в «Карле Великом» он бывает?

– Иногда, – она замолчала и посмотрела мне в глаза. – К чему вы клоните?

– Ни к чему.

Но Оксана оказалась смышленой девочкой.

– Вы что, намекаете на то, что Геннадий Петрович имеет какое-то отношение ко вчерашнему инциденту?

– Ни на что не намекаю. Просто рассуждаю.

– Даже и не рассуждайте об этом. – Она прищурилась. – Геннадий Петрович – человек порядочный.

– Откуда ты знаешь? Иногда, Оксаночка, знакомства бывает недостаточно для того, чтобы понять, порядочный перед тобой человек или нет, – философски заметила я.

– Мне достаточно.

Да, упрямства ей было не занимать. Переспорить или переубедить в чем-либо Оксану Мелихову совершенно невозможно. Впрочем, я и не собиралась это делать. Мне вполне достаточно и того, что я выяснила. Подозрения вокруг Сабаева сгущались. Вероятность того, что изощренный злодей именно он, возрастала.

– А с Челноковым ты не знакома, Оксана? – я решила проверить и эту версию. Так сказать, прозондировать почву.

– С кем? – не поняла она.

– С Челноковым. Виталием Игоревичем.

– Впервые слышу о таком человеке, – произнесла она, скорее всего искренне. Челнокова Оксана не знала. – А кто это такой? – поинтересовалась.

– Еще один конкурент твоего отца.

– Вот его и подозревайте, – радостно изрекла она.

– Почему его?

– Потому что я с ним не знакома. А за друзей я ручаюсь.

Вот, значит, как! Оксана считала Сабаева своим другом. Ничего себе друзья. Ей – девятнадцать, ему – под пятьдесят. Хороша же дружба.

– Какие у тебя на сегодня планы? – спросила я, окончив допрос.

– Вас мои планы не касаются. – Для Мелиховой тоже разговор по душам был закончен.

– Ошибаешься, – не согласилась с ней я. – Ты под моим присмотром. Забыла?

– Идите вы знаете куда? – Оксана вскочила и выбежала из зала.

Подобное поведение вошло у нее в привычку.

– Знаю, – бросила я ей вслед. – Куда ты, туда и я. Мы теперь в связке.

Она даже не обернулась.

Я снова осталась наедине со своими невеселыми мыслями. Нынешняя работа нравилась мне все меньше и меньше.

Что я имела на данный момент? Ничего. Разумеется, кроме строптивой клиентки и одного подозреваемого в лице Сабаева, о котором Оксана и лично он сам очень высокого мнения как о порядочном, честном человеке. С другой стороны, те вчерашние ребята из «Опеля» откуда-то взялись. Не из воздуха же они материализовались. У них была вполне определенная задача, и эту задачу кто-то им поставил. Если не Сабаев, то кто? Челноков? Ничего не могу пока сказать по этому поводу. У меня еще не было возможности познакомиться с уважаемым Виталием Игоревичем. Но ничего, всему свое время. Еще успеем свести знакомство.

Желая узнать, есть ли какие новости у Мелихова относительно того, о чем я его просила, я подошла к телефонному аппарату и сняла трубку.

– …превосходно. А как твое? – донеслось до меня из мембраны.

– И мое – замечательно! – весело ответила Оксана.

Клиентка разговаривала с кем-то по параллельному телефону. В принципе это не возбранялось, и ее амурные дела меня совершенно не интересовали, а потому я уже решила было повесить трубку, оставив звонок Андрею Вениаминовичу напоследок, но тут собеседник Оксаны спросил:

– А как здоровье твоего папочки?

Я опустилась в кресло рядом с телефонным аппаратом. Голос был мне знаком. Он принадлежал Сабаеву.

– С утра чувствовал себя неплохо, – произнесла Оксана.

– Ну и замечательно, – резюмировал Геннадий Петрович. – Главное, чтобы все были здоровы. А что случилось? Почему ты звонишь?

– А что, если ничего не случилось, звонить нельзя?

Сабаев засмеялся.

– Ну почему нельзя? Можно. Я просто обеспокоился.

– Поверьте мне, Геннадий Петрович, в этом нет необходимости. Я лишь хотела спросить вас, будете ли вы сегодня вечером в «Северянине»?

– Сегодня буду, – сообщил он.

– Я хотела приехать часика через два. Жутко устала от скуки. Натура просит отдыха.

– Так чего думать? Приезжай, конечно, – поддержал ее Сабаев. – Ты одна приедешь или с Виктором?

– Сначала одна. Витя будет попозже. Часов в девять. Вы не откажете мне в обществе до этого времени?

– Если не будет никаких спешных дел, не откажу, – бодро сообщил Геннадий Петрович.

– Вот и прекрасно, – обрадовалась Оксана. – Именно для этого я и звонила. А то, думаю, приеду, а вас нет. Что мне тогда прикажете делать? Слоняться по ресторану как неприкаянной?

– Действительно, ужасное состояние, – согласился Сабаев.

– Тогда до встречи, – попрощалась Мелихова.

– Увидимся.

На этом добрые разновозрастные друзья и прекратили свой разговор. В трубке раздались гудки отбоя. Значит, Оксана не преувеличивала. Они и впрямь в довольно теплых отношениях.

Выходит, сегодняшний вечер пройдет по тому же сценарию, что и вчерашний. Оксана от меня скрывается, а я ее выслеживаю. Веселуха полная. Так вот нет. Не бывать по-вчерашнему. На этот раз, моя дорогая, я знаю, куда ты собираешься и во сколько. План ненавязчивой охраны клиентки уже созрел в моей голове.

В течение часа, а то и больше, я, запершись в комнате для гостей, снова меняла свой образ. Причем так и не став ни на секунду Женькой Охотниковой. Экстравагантная журналистка без всяких переходов сразу превратилась в простоватую девчонку Оксаниного возраста. Все-таки у меня талант преображаться.

Я взглянула на часы. Пора. Осторожно, на цыпочках, вышла из спальни, зашла ненадолго в комнату отдыха, включила телевизор и тут же покинула помещение. Дверь за собой плотно закрыла. Пусть Оксана думает, что я поглощена очередным шедевром кинематографии.

Подошла к входной двери и выскочила на лестничную площадку. Все было до смешного просто. Я забазировалась этажом ниже и стала дожидаться появления своей клиентки. Оксана меня не разочаровала, вышла из квартиры минут через десять и, как я услышала, заперла дверь на ключ. По ее соображениям, я снова обманута, а она, хитренькая, ускользнула.

Но Женьку не перехитрить. Я спустилась вниз и подошла к своему «Фольксвагену». Не спеша открыла дверку.

Все произошло так, как я и планировала.

– Девушка, – раздался голос Оксаны за моей спиной.

Я обернулась.

– Что?

– Не подбросите меня?

– Куда?

– К «Северянину».

– Садись, – разрешила я, для виду подумав пару секунд. Она, бросив взгляд на окна своей квартиры, улыбнулась и забралась в салон. Я села за руль. «Фольксваген» добродушно заурчал, и мы поехали.

Вернее, если быть точной, мы попытались поехать. То бишь успели только выехать со двора.

Поперек дороги, перегородив нам путь, выехала и встала бежевая «копейка». В салоне, как я сразу заметила, сидели трое. Здоровенные амбалы в рибоковских спортивных костюмах.

Я дала задний ход, но не успела. Позади грязный «Форд-Скорпио» забаррикадировал нам дорогу. Сколько народу было в нем, я не увидела. Стекла иномарки сверкали тонировкой.

– Черт! – Я достала револьвер. Похоже, схватки не избежать.

– Господи! – Оксана побледнела и готова была рухнуть в обморок. Весь ее апломб испарился как по мановению волшебной палочки.

Выбора не было. Прежде чем неприятели успели что-либо предпринять, я пошла на таран. Причем задним ходом, целясь в «Форд».

Удар. И скрежет металла разрезал тишину двора. Жалко «Фольксваген». Он всегда служил мне верой и правдой. Да и я его любила, как живое существо.

«Ничего, родной, – мысленно обратилась я к нему, – никаких денег не пожалею на ремонт. Обещаю тебе».

Видимо, воодушевленный моей клятвой, верный автомобиль, не без моей помощи, разумеется, сдал чуть вперед и с новой силой вгрызся в боковое крыло «Форда».

Для острастки, предотвращая возможную контратаку пассажиров иномарки, я высунула из окна руку с револьвером и выстрелила в них.

Однако, активно нажимая на один фланг, я, естественно, не могла удержать второй. Из «копейки» выскочили все трое амбалов и повыхватывали из-под олимпиек оружие.

– Пригнись! – коротко приказала я Оксане, но, видя, что та так и продолжает сидеть в прострации, сама схватила ее за голову и вместе с ней вжалась в панель, продолжая при этом газовать.

Защелкали одиночные выстрелы, и нам с Оксаной на головы осыпалось лобовое стекло.

В этот момент задняя оборона была наконец прорвана, и «Фольксваген», подчиняясь моей подгазовке, резво устремился к подъезду.

Я резко подняла голову и выстрелила по обидчикам. Все трое, как по команде, ретировались за корпус «копейки». Из покореженного «Форда» выскочили еще двое. В руках одного из них я заметила мини-автомат «узи». Вот это совсем уже некстати.

Я развернула машину боком к подъезду так, что Оксанина дверка оказалась как раз напротив входа.

– Домой! Быстро! – отдала я ей очередную команду и подтолкнула в плечо.

На этот раз она сориентировалась мгновенно. Видимо, родной подъезд придал ей силы. Скрытая корпусом «Фольксвагена», она, пригнувшись, шмыгнула в дом. Слава богу.

Но мое положение оставалось незавидным. Обежать автомобиль для того, чтобы тоже исчезнуть в подъезде, было невозможно даже теоретически. Тем более если учесть то, что я находилась на мушке у пяти рыл, один из которых имеет возможность поливать очередями.

Я сделала то, что было единственно верным и благоразумным. Быстро откинулась на спинку сиденья, перекатившись через голову, сползла вниз и затаилась на полу автомобиля, закрыв голову руками.

Я слышала, как грохотали выстрелы, разлетались стекла моего «Фольксвагена» и пули стучали о корпус машины, оставляя на нем множество вмятин. Господи, и зачем я только взяла сегодня свой автомобиль из гаража! Стоял он там себе спокойно и горя не знал.

Через минуту все стихло.

Я не спешила подниматься. Перспектива получить пулю в голову меня вовсе не прельщала. С другой стороны, вряд ли ребята уйдут подобру-поздорову. Не для прохождения же практики по стрельбе они сюда приезжали.

Я не ошиблась. Задняя дверка моей машины открылась, и я услышала голос почти над самым ухом:

– Живая вроде, Батон. Добить?

– Не надо, – милостиво разрешил какой-то Батон. – Тащи ее сюда.

Батона я не знала, но была ему жутко благодарна. Если сразу не убили, значит, остается шанс выжить.

– Брось «пушку»! – раздалась команда.

Я послушно разжала пальцы правой руки, и мой револьвер упал на днище «Фольксвагена».

– Теперь вставай! – не унимался мой собеседник.

Все ему, сволочи, мало.

Заметив, что я не спешу исполнять его приказание, он взял меня сзади за блузку и резко потянул на себя. Две пуговицы отлетело. Я мысленно пообещала ему припомнить это и вылезла из салона.

Передо мной стоял здоровяк с автоматом. За его спиной находился еще один, тот, которого он, видимо, и называл Батоном, трое других все еще топтались у «копейки».

– Вторая сучка смылась, да? – задал риторический вопрос Батон.

– Давай поднимемся, взломаем дверь, и всего делов, – предложил автоматчик.

– С ума сошел, придурок, – окрысился на него Батон. – Она, поди, уже в ментовку позвонила. Линять надо отсюда. И по-быстрому.

– Шрам нам башку открутит, – посетовал его дружок.

– Сами виноваты. – Батон оказался философом. – Надо было порасторопнее действовать. Поехали отсюда, Рубленый.

– А с этой че делать? – Рубленый кивнул на меня.

– С собой возьмем, – распорядился Батон. – Предъявим ее Шраму как виновницу провала.

– А поверит?

– Поверит. Хватит базланить. Давай ее к «копейке»!

Рубленый зашел мне за спину и ткнул стволом автомата между лопаток. Я не стала сопротивляться и послушно потопала к их машине.

Батон уже успел отдать все необходимые распоряжения трем другим архаровцам, и те, оставив свою «копейку», перебазировались в мятый «Форд».

Батон сам сел за руль «жигуленка», а я и Рубленый расположились на заднем сиденье.

– Вот невезуха, – продолжал сокрушаться мой сосед с автоматом. – Второй облом за последние двое суток.

Я внимательно пригляделась к нему и узнала. Это был тот самый парень, которому я вчера не дала добежать до стоянки такси и заставила ткнуться мордой в асфальт.

– Че зыришь? – прикрикнул он на меня.

Я молча пожала плечами и отвернулась. Внешность обоих попутчиков я на всякий случай уже успела запомнить.

Рубленый был высоким – косая сажень в плечах, волосы на голове взлохмачены, массивные скулы. Еще я обратила внимание, что он наверняка неравнодушен к горячительным напиткам. Об этом свидетельствовали отечные мешки под глазами.

Батон поменьше ростом, но более стройный, подтянутый. Шатен с серыми глазами. Пальцы синие от татуировок. На губах у него периодически играла задорная улыбка. А еще он имел привычку дуть себе на кончик носа. Забавный тип.

Тех троих, которых Батон по-хозяйски пересадил в «Форд», я даже запоминать не стала. К чему? Это шестерки. Или, как их еще называют, быки. Пушечное мясо.

А вот упоминание Батоном и Рубленым о загадочном Шраме меня заинтересовало. Вот с ним можно было бы познакомиться. Наверняка он одна из центровых фигур в пока не понятной мне игре.

Но сегодня встречаться со Шрамом я не собиралась. Что я – дура, что ли, лезть в пасть хищнику? Нет уж, увольте. Познакомимся в следующий раз, а сегодня мне с вами, ребята, не по пути.

Да, именно так и подумала. Покататься с ними – одно дело, а вот ехать до конечного пункта их следования – совсем другое. Надо только выбрать удачный момент, когда слинять.

– А ты кто такая вообще? – спросил Батон, не оборачиваясь и не сводя глаз с дороги.

– Кто? Я?

– Ты.

– Меня зовут Катя. А в чем проблема?

– Катя, – хмыкнул Рубленый. – На эту тему есть один анекдот. Слушай, Батон…

– Заткнись, – огрызнулся тот. – Сейчас не до анекдотов.

– А че ты орешь на меня?

– Да заглохни. Видишь, я по делу трандю.

– Тоже мне, деловой, – поморщился Рубленый, и я заметила, что он слегка опустил автомат.

– Ты Оксанке кто? – продолжил свой допрос Батон.

– Какой Оксанке?

– Ты дурочку из себя не строй. В машине-то с тобой Оксанка была.

– Да я не знаю эту девушку, – почти натурально возмутилась я. – Она меня подвезти попросила.

– Да ну, – не поверил Батон. – А чего ж ты тогда «пушкой» размахивала, палить начала? Для прикола, что ли?

– Так ведь испугалась.

– А «пушка» откуда?

– Наследство от дедушки. – Для натурализма я даже всхлипнула, оплакивая память дедушки.

– Давай-давай, заливай, – гнул свое Батон. – Ты кому, подруга, баки заколачиваешь? Думаешь, я осел?

Я не думала, я знала.

– Я правду говорю.

– Ты че, все время ее с собой таскаешь?

– Кого?

– «Пушку».

– Да. Времена сейчас неспокойные, мало ли…

– Во, фуфел гоняет. Слыхал, Рубленый, – обратился к товарищу за поддержкой Батон.

Но Рубленый в этот момент обернулся назад и чего-то забеспокоился.

– Батон, – сказал он. – Там мусора наш «Форд» тормознули.

– Че, в натуре? – Батон посмотрел в зеркальце заднего обзора. – Да все нормалек, Рубленый, окстись. Менты молокососные, так что пацаны враз отмажутся.

Вот он, мой счастливый билетик. Самое время распрощаться с этими дуболомами.

– Эй, ребята, вы что, мне не верите? – С этим вопросом я подалась чуть вперед, как бы склоняясь к Батону.

Рубленый не успел раскусить подвоха. Я стремительно дернулась назад и вырубила его ударом локтя в челюсть. Бедняга тут же обмяк. Я подхватила упавший из его руки автомат и прижала холодное дуло к затылку его дружка.

– Останови машину!

– Ах ты, сука! – Он попытался было оказать сопротивление, но я предотвратила его поползновения:

– Не дергайся, снесу полчерепа. Давай, прижимайся к обочине.

Батон осознал всю серьезность моих намерений и исполнил приказание.

– Прекрасно, – сказала я, когда машина остановилась. – Теперь аккуратно достань оружие и положи его рядом с собой.

Он послушно сунул руку за пояс, извлек оттуда «ТТ» и положил на соседнее сиденье.

– Молодец, Батон, – похвалила его я. – Умеешь быть покладистым, если захочешь.

– Тебе не жить, – процедил он сквозь зубы. – Из-под земли достану, гнида.

– Полегче в выражениях. Я могу и рассердиться.

– Да пошла ты!

Сволочной мужик. Нахальный.

– Теперь выйди из машины, – продолжала я диктовать ему условия. – И перейди на ту сторону. Встанешь там, и стой себе смирненько, пока я не отъеду. А вздумаешь дергаться и строить из себя героя, прошью насквозь из автомата. Все понял?

Батон ничего не ответил. Ну что ж. Молчание – знак согласия.

– Давай, иди!

Он выбрался из салона и, как я ему и сказала, перешел на противоположный тротуар.

Я быстренько перебралась на его место и включила зажигание. «Жигуленок» взревел, я выжала сцепление и поехала. Обернувшись на Батона, заметила, как он достал из нагрудного кармана рубашки мобильный телефон и начал яростно тыкать в кнопки пальцем. Со своими пытается связаться. «Звони-звони», – злорадно подумала я. Меня его звонки нисколько не обеспокоили. Я не собиралась кататься на их «жигуленке» до завтрашнего утра, осматривая достопримечательности города. Тем более с бессознательным телом бандита по кличке Рубленый на заднем сиденье.

Я бросила машину через три квартала, поймала такси и поехала к Оксаниному дому.

Как я и предполагала, девчонка была дома и сидела на диване, дрожа от страха.

– Так это были вы? – Глаза ее округлились от изумления. – Я снова не узнала вас. Но как?

Я прервала ее:

– Как насчет того, чтобы перестать валять дурака и действовать со мной заодно?

– Согласна, – кивнула Оксана и сглотнула слюну.

– Замечательно, – порадовалась я. – Наконец-то начинаешь взрослеть. Я думаю, что мы обе уже убедились в серьезности намерений тех, кто открыл на тебя охоту.

– А кто это? – задала она глупый вопрос.

– Понятия не имею, – я пожала плечами. – Но надеюсь в скором времени выяснить.

– Я боюсь, – призналась Оксана.

– Не трусь, – подбодрила ее. – Я рядом.

– Спасибо, – она попыталась слегка улыбнуться.

– Давай начнем вот с чего. Сейчас я перечислю тебе три клички, а ты скажи, знакома ли тебе хоть одна.

– Давайте.

– Батон, Рубленый, Шрам, – произнесла я, наблюдая за ее реакцией.

Ничего не последовало. Взгляд Оксаны не изменился.

– Нет, – сказала она, подумав. – Я таких не знаю.

– Жаль.

– А кто они?

– Наши враги, – туманно ответила я.

– Это из-за папы, да? – спросила Оксана. – Из-за него и из-за этого аукциона?

– Полагаю, что да.

– А я-то тут при чем? – На глазах Мелиховой выступили слезы.

Желая успокоиться, она достала из кармана пачку сигарет и собиралась закурить.

– Не кури, – остановила я ее.

– Почему?

– Вредно для здоровья.

Поразительно, но спорить она не стала. Молча положила пачку на столик. Похоже, я приобретаю авторитет в ее глазах.

В этот момент в дверь позвонили. Оксана вздрогнула и опять побледнела.

– Сиди здесь, – велела я ей и пошла в прихожую.

Глянув в «глазок», увидела незнакомого мне человека. Молодой стройный шатен с квадратной челюстью был одет не по сезону, в темный костюм-тройку.

– Кто там? – спросила я.

– Спицин, – был ответ.

– Кто вы такой? – Я достала револьвер, который успела подобрать по дороге в своей изуродованной машине.

– Я от Андрея Вениаминовича.

– Чем вы это докажете?

– Ну, я не знаю, – замялся он. – Меня зовут Георгий Владимирович. Я – начальник службы безопасности «Мелбанка». А вы – Женя, не так ли?

О том, что у Оксаны есть телохранитель по имени Женя, знал вроде бы только Мелихов. Убрав руку с револьвером за спину, но держа палец на курке, я открыла дверь.

– Здравствуйте, – сказал визитер.

Я оглядела лестницу. Он был один.

– Добрый вечер. Заходите.

Начальник службы безопасности «Мелбанка» по фамилии Спицин прошел в квартиру. Я первым делом провела его в гостиную и спросила у Оксаны:

– Ты его знаешь?

– Да, – кивнула она. – Это Георгий Владимирович. Папин главный телохранитель. Или как там это называется?

Теперь я с чистой совестью могла убрать револьвер.

– Извините, Георгий Владимирович, – обратилась я к нему. – Меры безопасности.

– Понимаю, – он открыто улыбнулся. – Мне ли этого не знать!

– Хотите кофе?

– Не откажусь.

Я выразительно взглянула на Оксану, и та, правильно меня поняв, занялась приготовлением кофе.

– Садитесь, – указала Спицину на кресло.

– Благодарю.

– Есть новости? – сразу перешла я к делу.

– Есть.

Он протянул мне папку.

– Здесь полные сведения о Челнокове и Сабаеве, – пояснил Спицин. – Включая и домашние адреса, естественно.

– Чудесно, – я раскрыла папку и полистала ее, вскользь просматривая содержимое.

Георгий Владимирович молча ждал.

– Неоценимая услуга, господин Спицин, – улыбнулась я. – Спасибо вам.

– Это моя работа, – скромно признался он.

Честно говоря, я представляла себе начальника мелиховской службы безопасности совсем другим. Я думала, что это человек, похожий на морского разбойника. Решительный, грубый, разговаривающий басом, отрывисто чеканя слова. Не знаю, почему в моем видении сложился такой образ. Но столь мягкого и тихого человека, как Спицин, никак не ожидала увидеть.

– А как насчет номера машины? – напомнила еще об одном поручении.

– Это я тоже выяснил.

– Ну? – поторопила я.

– Этот «Опель» принадлежит одному человеку, который фактически является грозой города.

– Не поняла.

– Это известный в городе бандит. Авторитет.

– Ах вот оно что!

– Да, – подтвердил Спицин. – Машин у него предостаточно. Десятка два, наверное. Так вот, «Опель», о котором вы спрашивали, одна из них.

– Просто замечательно. И как его имя?

– Валуев Степан Кондратьевич.

– По кличке Шрам?

– Да, Шрам. Вы слышали о нем?

Я не ответила. Вот и еще одна неприятная новость. Я вступила в схватку с организованной преступной бандой. Очень хорошо, Женька. Молодец!..