Текст книги "Тройная месть"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

* * *

12 июня в 11 часов утра (как раз тогда, когда я вела «милую беседу» с Медиком) Петров стоял в кабинете начальника угрозыска, и чем дальше он говорил, тем сильнее сдвигались густые брови майора. Сан Саныч знал: как только он закончит доклад, над его головой пронесется настоящий словесный ураган двенадцатибалльной силы – майор разразится потоком отборной матерной брани, сутью которой будет следующее: более бестолкового и бездарного сотрудника у него еще не было, пришел предел долготерпению – Сан Санычу лучше самому подать рапорт об увольнении, не то его выставят из органов с формулировкой «служебное несоответствие». Он не ошибся: далее все именно так и произошло.

* * *

В общем, рассказанное Петровым ситуации не прояснило. Если я и узнала нечто новое, то это было не столь уж и важно. Сам собой напрашивался вопрос: «Что же делать дальше?» Ответ не заставил себя долго ждать: «Готовиться к пикнику, причем готовиться основательно!»

Глава 3

Я стояла перед зеркалом, преисполненная чувством гордости, – выглядела на все сто! Недлинное черное платье точно повторяло линии идеальной, скажу без ложной скромности, фигуры, смоляного цвета на сей момент волосы были гладко зачесаны и подобраны сзади настоящей черепаховой заколкой, вещичкой дорогой и достаточно редкой. Лишь один локон был выпущен из тугого узла и оставлен небрежно свисать у щеки. Выразительность глаз ненавязчиво подчеркнули тени естественных тонов и тончайший слой туши. Особую чувственность придал моему облику коралловый блеск губ.

Однако, получше всмотревшись в свое отражение, я вдруг сделала неутешительный вывод: «Выгляжу великолепно, но, пожалуй, это не совсем то, что нужно». Я видела перед собой очень красивую женщину; высокий лоб и глубокий взгляд говорили мне, что она к тому же и умна, а строгий элегантный наряд – что она серьезна и неприступна. Такую даму можно встретить на светской тусовке, но на бандитской гулянке ей не место. Особа с таким прикидом не смогла бы естественно влиться в подобный коллектив. Народ при ней чувствовал бы себя неловко, неуютно, и, конечно, никто не стал бы с ней откровенничать, вообще не проронил бы в ее присутствии ни одного лишнего слова.

Мало того, меня непременно узнал бы кто-нибудь из прежних клиентов, а это тем более не входило в мои планы. Следовало серьезно откорректировать свой облик. «Ты, Танечка, должна спрятать свою профессию и настоящие цели за легкомысленной обворожительностью», – проинструктировала я себя.

Почти час потеряла на то, чтобы осуществить новую задумку, но надо признать: теперь даже тот, кто хорошо знал меня, вряд ли заподозрил бы в вычурно-яркой особе, стоявшей теперь перед зеркалом, Татьяну Иванову. Я нарядилась в изумрудное платье до колен, но с разрезами по бокам едва ли не до пояса (пришлось долго подбирать к нему нижнее белье из купленного мною в дорогом бутике). Еще одной особенностью фасона было глубокое декольте и полностью открытая спина.

Затем я занялась сооружением прически а-ля Кокет. Кончики волос пришлось завить на термобигуди, после этого я подняла их наверх, но огромное количество кудряшек оставила хаотично свисать вниз, причем два самых длинных, слегка спрямленных локона красовались на висках, а несколько из тех, что покороче, игриво прикрывали щедро накрашенные глаза, создавая иллюзию томно-завораживающего взгляда. Все это форменное безобразие дополнили туфли на двенадцатисантиметровых шпильках такого же ярко-зеленого цвета, как и платье, и коралловая, как и в первый раз, но гораздо более насыщенного тона помада. Золотые серьги до плеч и колье с изумрудами и бриллиантовой крошкой логично завершили облицовку фасада.

Медик уже ждал внизу, но на этот раз он потрудился выйти из машины и даже направился к подъездной двери. Мы едва не столкнулись. В первый момент он меня не узнал, однако достаточно быстро сориентировался. Галантно взяв меня под локоток, Медик разродился комплиментом:

– Отпад!

Потом, более внимательно осмотрев меня, вдруг вздохнул.

– Пожалуй, ты перестаралась – тебе нежелательно отходить от меня слишком далеко, народу будет море, не все, конечно же, будут в курсе, что ты со мной, могут произойти накладки, – обеспокоенно затараторил он.

Мне стало смешно, я не удержалась и громко расхохоталась. Похоже, он начал входить в роль моего кавалера, пришлось быстренько расставить все по своим местам:

– Яйца курицу не учат.

Ему предстояло признать свою ошибку, и он, виновато улыбнувшись, поправился:

– Конечно, ты не барышня из Смольного, найдешь способ и без меня разобраться… Но главное, наши-то идиоты в жизни не догадаются, как опасна может быть эта смазливая куколка…

* * *

Медик вел машину без видимых усилий, легко и расслабленно, как бы небрежно. Хотя было ясно, что это кажущееся ничегонеделание доставляло ему наслаждение. «БМВ» мчался по второсортному ухабистому шоссе с довольно приличной скоростью, мы стремительно приближались к месту назначения. Быстрая езда слегка будоражила, приятно подергивала нервишки. Серьезного повода для беспокойства у меня не было, ведь за рулем сидел не какой-нибудь безрассудный лихач, а настоящий ас, которому можно доверять.

Через полчаса засверкали в ночной темноте огни большого строения. Издалека одиноко стоящая рядом с лесной опушкой огромная дача босса казалась средневековым замком. Бледный свет луны четко обрисовывал замысловатый силуэт, состоявший из цилиндрических башен и конусообразных крыш, украшенных флюгерами. Многочисленные окна «замка» были ярко освещены и разбрызгивали далеко в стороны снопы голубоватых лучей. Создавалось впечатление, будто внутри этого каменного сооружения пылал громадный газовый факел. Хотя несложно было догадаться, что на самом деле источником этого холодноватого света были обыкновенные лампы дневного света, только очень мощные, все же открывающаяся картина сильно напоминала кадры мистического фильма. Невольно захотелось подшутить над собой: «Куда собралась, дорогуша, на светский бал или на шабаш ведьм?»

Но вот в приоткрытое окно автомобиля ворвался воздушный поток, возбуждающе защекотавший в носу. Это была гремучая смесь вкуснейших запахов, начиная с различных фруктов и вин и заканчивая всевозможными копченостями и шашлыками. Вечеринка обещала порадовать самым широким спектром российских и заморских яств.

«Загородный домик», так назвал этот мини-дворец Медик, был обнесен трехметровым бетонным забором, внутрь которого мы проникли, миновав своеобразный пропускной пункт. Охранников мельтешило, пожалуй, слишком много, их избыточное количество сразу бросалось в глаза.

Надо сказать, дачка впечатлила меня еще издалека, теперь же, когда я оказалась во дворе, где ночные сумерки так щедро разгонялись разноцветными гирляндами, я не могла упустить возможности рассмотреть это грандиозное сооружение повнимательней. Особняк был построен в готическом стиле и изобиловал различного рода украшениями, даже окна имели необычно зауженную стрельчатую форму. На всех башнях, увенчанных высокими куполами, красовались шпили с флюгерами в виде бригантин.

Еще одной достопримечательностью этого суперкомплекса был бассейн, правда, далеко не самый большой из тех, что мне приходилось видеть, но зато отделанный особо изощренно: борта и дно его покрывала красивая мозаика, благодаря оригинально выполненной подсветке создавалась иллюзия натурального морского дна, казалось, что там, внизу, действительно растут водоросли и плавают диковинные рыбки. В бассейне уже барахтался полуголый народец.

Вообще веселье шло полным ходом: пиво, водка и шампанское лились рекой, столы и столики ломились от жратвы, оглушительно громыхала какая-то попсовая песенка. Практически каждый нашел себе занятие по душе и отрывался на полную катушку.

И все же легкую сумятицу в этот хаотичный порядок мне удалось внести. Разгоряченные мужики не смогли не обратить внимания на роскошную брюнетку, сопровождавшую Медика. Они бесстыже пялили на меня глаза и, мысленно раздевая, истекали слюной. Будь я «поскромней», пожалуй, застеснялась бы от столь откровенной наглости. Однако не на ту напали – я небрежно прошествовала под ручку с Медиком к главному столу, излучая во все стороны неотразимую американскую улыбку своих кораллово-красных губ.

Огромный П-образный стол был накрыт на лужайке перед «замком», то есть дачей. Большинство приглашенных еще восседали за ним, там же находился и сам босс, тесно окруженный охранниками. В его адрес со всех сторон звучали хвалебные речи и громкие тосты. Он разомлел, раскраснелся, но все же внутренне был напряжен, о чем красноречиво говорило едва заметное подергивание правого века.

Медик не собирался представлять меня ему лично, но босс, видимо отметив мои незаурядные внешние данные, поманил нас к себе.

– Что это за красавица? – сухо, но заинтересованно проскрипел босс.

– Тамара. Ничего девочка, да?

Медик как можно незаметнее подмигнул боссу, что скорее всего означало: остальная информация не может звучать в присутствии посторонних. Я же ограничилась еще одной ослепительной улыбкой. Высовываться было ни к чему: безмозглая кукла – значит, молчи, отвечай только на вопросы – да-нет, и то только тогда, когда обратятся именно к тебе. Такова была моя роль.

– Медик, ты, как всегда, в своем репертуаре – если уж берешь, то самое лучшее, – смачно чмокнул босс, еще раз посмотрев на меня, и отвернулся, дав понять, что аудиенция закончена.

Наши места располагались довольно близко от хозяина дачки, и мы слышали каждое слово, произнесенное им или адресованное ему. Это нас очень даже устраивало.

Я решила, что плюну на все приличия и буду отчаянно налегать на деликатесы, рот мне все равно пока не нужен, а уши у меня всегда в боевой готовности, настроены как сверхчувствительные локаторы. Над блюдами потрудился кто-то из шеф-поваров экстра-класса, да и сервировка была отменной. Не хватало, пожалуй, только омаров.

С жадностью поедая какой-то оригинальный салат из ветчины, сыра, белых грибов и еще какой-то обалденно вкусной всячины, я по-прежнему оставалась предельно внимательной. Медик как бы невзначай коснулся моей руки – это был условный знак: подозреваемый номер один «вышел на сцену».

Высокий худощавый мужчина лет сорока пяти, в строгом костюме и модном ярком галстуке начал произносить тост. Медик, бесцеремонно перебив его, выкрикнул:

– Погромче, Степаныч, на галерке не слышно!

Николай Степанович повернулся лицом к Медику и, скривив узкую щель рта в усмешке, ответил, ни на йоту не повысив голоса:

– Это ты-то на галерке, Роман Евгеньевич? Как же тебя угораздило?

– Правда, плохо слышно! – по-мальчишески съюродствовал Медик.

Тут взгляд говорящего нечаянно упал на меня, и я опять оскалилась, как голливудское светило. Хорошо, что за кудряшками не было видно моих глаз, я вдруг почувствовала себя неуютно – с бокалом шампанского в руках стоял тонкий, умный, интеллигентный мужчина, и он мне определенно нравился – мой тип. Как он оказался в этом гадючнике, еще предстояло выяснить, и в данном случае мой личный интерес неожиданно совпал с профессиональным.

Степаныч продолжил свою речь, в ней не было ничего необычного, тривиальные фразы: за процветание бизнеса, за гениального руководителя, за его здоровье и работоспособность. Но интонации, произношение – все выдавало в говорившем человека породистого, скорее всего с глубокими дворянскими корнями. Народец шумно одобрил тост и опустошил рюмки и бокалы. Кое-кто побрел к бассейну – пора было протрезвиться.

Тут к боссу подошел коренастый мужичонка, эдакий деревенский крепыш. Его беспрепятственно подпустили прямо вплотную, и он принялся что-то деловито объяснять боссу на ухо. Но босс замахал руками, словно сломанный болванчик, и раздраженно крикнул:

– Я же просил тебя! Сам разбирайся! Ничего не знаю – и знать не хочу!

– Но этот вопрос необходимо решить, – настаивал мужичок.

Босс рассвирепел:

– Убирайся ко всем чертям! Иди выпей, искупайся, трахнись с кем-нибудь, в конце концов!

Мужичонка повиновался и побрел прочь. Краем глаза я заметила, как он остановился в тени дерева, достал из кармана брюк платок и, отдуваясь, принялся вытирать дрожащей рукой пот – ну и номер: я думала, что так трясутся руки только у столетних стариков или старух, но никак не у таких крепеньких пятидесятилетних мужичков. «Нервишки пошаливают, ответственности боится. Не похож он что-то на борца за первые места. Такой скопытится от удара или инфаркта раньше, чем до верха лесенки доберется. Но деловитый, видно, мужичонка и добросовестный», – рассудила я.

Медик предложил прогуляться, послушать, что болтают сошки помельче и покрупнее. Мне действительно было пора утрясти съеденное, иначе набора лишних килограммов было не избежать.

Мы подошли к бассейну, там наиболее раскрепощенные дамы демонстрировали свои совершенные и не совсем совершенные тела. Мне даже показалось, что купальник здесь просто дурной тон. Мужичье балдело от прелестей молоденьких конфеток, тут и там слышался кокетливый смех зажимаемых и ощупываемых во всех местах красоток.

Разглядывая местный контингент, я едва не пропустила немую сцену: к Медику тихо подошел какой-то юноша атлетического сложения и многозначительно кивнул в сторону; далее последовал вопросительно-настойчивый взгляд Медика, означавший «что, без меня никак?», и безмолвный, но очень выразительный кивок головой его подчиненного. Тогда Медик склонился ко мне и интимно шепнул:

– Дорогая, я ненадолго. Надеюсь, ты не заскучаешь. – Интонационная игра была так тонка, что сразу не было понятно, то ли это издевка, то ли просто милая шутка.

– Не беспокойся, дорогой, – отрезала я как можно жестче, но так, чтобы это дошло только до его ушей.

И вот я в полном одиночестве прошествовала мимо бассейна к садику, туда, где у тускло освещенной беседки собралась небольшая компания.

Пара ребят за спиной щелкнули языками и отпустили в мой адрес непристойные комплименты. Кто-то третий цыкнул на них:

– Молчать, придурки. Это телка Медика, он вам быстро отобьет охоту зариться на его добро.

Мне стало так смешно, что я вынуждена была закашляться, иначе подавить приступ хохота просто не удалось. Я приблизилась к беседке на максимально близкое расстояние, а потом, прислонившись к стволу яблони, повернулась к сидевшим там спиной, создавая видимость полного безразличия к происходящему внутри беседки.

После первых же фраз стало ясно – здесь собралась крутоватая компания. Их лиц почти не было видно, но здесь явно была не мелочевка, а рыбка покрупнее.

– Ну и что ты думаешь об этом? – сдавленно прохрипел бас.

– Думаю, не время и не место, – ответил густой баритон.

– Да ладно тебе – здесь все свои, нас никто не слышит. Кого ты испугался-то, куклехи той, что ли?

– Докопался… – выругался баритон. – Последний раз тебе повторяю: все будет по-старому. Не вздумай рыпнуться. Мой совет: очисть свою долбаную башку от этих хреновых мыслей, иначе лишишься ее. Бывай.

Трое встали и ушли.

Бас вволю отборно поматерился, но на всякий случай зашуганно покрутил головой, заметил меня и довольно прыснул.

– Эй, кукла, подь сюда! – прогремел его приказ.

Я не сдвинулась с места.

– Глухая? Кому сказал!

Я, конечно же, не шелохнулась.

– Чертова шлюха, – процедил он сквозь зубы, тяжело вставая со скамейки.

«Грозный мужик», – заключила я. Тем временем, переваливаясь как утка, он ковылял ко мне. От него за версту разило спиртным и чем-то еще очень знакомым… Он остановился вплотную ко мне, положил руки на дерево так, чтобы отрезать путь к отступлению с обеих сторон, и, тесня меня к дереву, злобно рявкнул:

– Ну, что выпендриваешься, девка!

– Это ты мне, старый козел? – мило прошелестела я, быстро выскользнув из объятий и освободив таким образом пространство между деревом и громилой. Затем схватила его двумя руками за затылок и резко ткнула лбом о толстый ствол.

Глухой стук не привлек внимания, зато наглец в отключке сполз на мягкую землю. Вряд ли наутро он смог припомнить, что с ним произошло, хотя его бестолковая «тыква», наверное, жестоко болела.

К этому моменту как раз и подоспел Медик. Увидев мужика, лежащего в обнимку с яблоней, он удовлетворенно хмыкнул. Потом, нагнувшись и заглянув ему в лицо, недоверчиво улыбнулся:

– Твоя работа?.. Ну и опасная ты штучка, такого здорового борова завалила…

Вынув из кармана переговорное устройство, Медик кратко скомандовал:

– У беседки Гнус в отключке, снова перебрал. Займитесь.

Оставшуюся часть вечера Медик не покидал меня ни на секунду, мотивируя это тем, что такая, как я, всех деловых партнеров перекалечит или распугает, с кем тогда работать? Он-то, мол, лишь на минутку отлучился, а один из самых напористых и крепких уже в глубоком нокауте, и еще неизвестно: все ли будет в порядке с головкой у «товарища», когда он придет в себя… Его постоянное присутствие мешало мне работать – подобное поведение укрепило мои подозрения относительно его персоны: «Этот типчик боится, как бы я не накопала чего лишнего».

Мы много кушали, много пили, много слушали, в основном это был пьяный треп, второсортные анекдоты и старые, как мир, байки. Еще лишь пару раз видела я Белозерцева, то есть Николая Степановича, – было что-то необычное в его облике: может быть, какая-то неуместная озабоченность, угрюмость в сочетании с неестественной плавностью, замедленностью движений… Деловой мужичонка с трясущимися руками и украинской фамилией Клименко вообще больше не показывался. Другие приглашенные меня не интересовали: это были либо мелкие сошки, либо деловые партнеры, которые, как считал Медик, были чисты.

Итак, я взяла на заметку двоих. Медик подтвердил, что именно эти люди занимают самые высокие посты в их структуре. Мой сопроводитель воздержался от каких-либо комментариев в их адрес, сообщив лишь имена и фамилии, с его стороны это, пожалуй, было разумно.

Домой Медик привез меня уже под утро. Прощаясь, сказал:

– Двое суток на раздумья, Таня. Потом хотелось бы обменяться мнениями. Больше, к сожалению, дать не могу, сроки сжаты не по моей прихоти, сама все видела…

Глава 4

Отоспавшись и выпив чашку крепкого кофе, я устроилась в своем любимом кресле перед журнальным столиком, заранее вооружившись незаменимыми в подобной ситуации магическими кубиками. Нехорошее предчувствие заставляло меня бездействовать, в принципе даже серьезно размышлять над полученным вчера материалом не хотелось. Я бездумно вертела в руках кости, и прикосновения к их идеально гладким, прохладным поверхностям со временем все же привели меня в нужное состояние. Видимо, сработал «эффект четок», общего атрибута духовников самых различных вероисповеданий. Правда, отличная штука – успокаивает, настраивает, мобилизует – пора бы обзавестись. Наконец я окончательно сосредоточилась и задала именно тот вопрос, который больше всего волновал меня сейчас: «На верном ли я пути?»

Результат был потрясающим:

30+16+8 – не ошибается тот, кто ничего не делает; но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке.

«Подсказали, так подсказали», – съязвила я. Телефон Володьки Кирсанова пришлось набирать трижды, линия была занята около получаса. И все же я прорвалась:

– Подполковник Кирсанов, – строго сообщил голос в трубке.

– Здравствуй, Володя. Надеюсь, узнал?

– Танечка! Как всегда, рад тебя слышать. Конечно, снова по сугубо деловому вопросу? – растаял Киря.

– Работа такая, сам знаешь, – беспокойная, хлопотная. К тому же без хороших друзей никак не обойтись, – пожаловалась я.

Володька засмеялся:

– Мягко стелешь – значит, что-то архиважное. Ну, не томи, выкладывай.

Я решила воспользоваться любезным предложением и нагло выпалила:

– Мне нужны личные дела двух крупных мафиозных персон – Николая Степановича Белозерцева и Ивана Григорьевича Клименко.

– Ну ты завернула, Танюха! – И далее после короткой паузы: – Конечно, ты и сама знаешь, что дел я тебе дать никак не могу. Но в силу только нам с тобой известных обстоятельств кое-какой информацией все же поделюсь. Перезвоню примерно через час, будь у телефона. Договорились?

– Киря, ты прелесть! – не сдержалась я.

* * *

Через сорок пять минут я уже сидела с блокнотом и ручкой и старательно конспектировала сообщение Кирсанова.

Белозерцев – закончил МГИМО, владеет пятью языками, коммуникабелен, обладает талантом налаживать контакты; в фирме занимается завязыванием деловых отношений, связями с общественностью. Несмотря на род занятий, большинство знакомых, партнеров относятся к нему с уважением, неамбициозен, порядочен, если так можно сказать о человеке, работающем в подобной структуре. У него трое детей, старшему – двадцать один, среднему – шестнадцать, младшему – десять, детей обожает (Константин, Вячеслав, Андрей). Жена умерла при родах. Живет с матерью жены (Зинаида Дмитриевна). Пороков, вредных привычек вроде не имеет.

Клименко – бывший заведующий крупнейшим в области продовольственным складом. Мужик очень конкретный – в его хозяйстве всегда был полный порядок, сейчас при новом начальстве там бедлам, черт голову сломит. Слетел с должности по глупости: какому-то высокопоставленному чинуше не угодил – за рабочим столом в спортивном костюме «Адидас» сидел, не представительный вид. В компании официально ему принадлежит пост финансового директора, босс им очень доволен: ходячий калькулятор, к тому же от спиртного держится подальше – здоровье не позволяет, болезнь Паркинсона. Дети уже взрослые, живут своими семьями, отдельно.

– Это все замечательно, Володя, но вот какой вопрос напрашивается сам собой: как эти в общем-то положительные люди попали в криминальную структуру? Что толкнуло их на этот скользкий путь?

– Согласись, Танечка, подобному поступку всегда есть множество различных объяснений, но в основании пирамиды оправданий всегда лежит одна, самая веская причина – большие деньги.

Конечно, Киря был стопроцентно прав, и все же чутье ищейки подсказывало мне: не останавливайся – информация неудовлетворительная, не дающая полного психологического портрета твоих подопечных.

* * *

В городе, пожалуй, был только один человек, способный быстро вывести на «тропу знания». С ним меня свел счастливый случай, когда я только начинала свою практику. Илья – талантливый журналист, спецкор одной из центральных газет. Он за версту чует жареное и для добычи информации использует просто фантастические методы. К тому же у него очень полезное для меня, хотя и опасное, хобби – досье на сильных мира сего, правда, не федерального, а областного уровня, что мне как раз и нужно.

Супруга Ильи сообщила, что он отдыхает на даче и в ближайшее время в город возвращаться не собирается. Пришлось садиться за руль своего «жигуленка» и катить в район Зоналки. Скромную одноэтажную дачку возвели родители Ильи. Сам он, якобы по уши загруженный корреспондентской работой, появлялся здесь лишь тогда, когда городская жара становилась совсем невыносимой.

Немного странно видеть его с обнаженным, почти черным торсом и выгоревшими, коротко остриженными волосами, но еще удивительнее было то, что Илья сидел среди колючих кустов малины и терпеливо, сосредоточенно собирал ягоду в небольшую миску. Он заметил меня, только когда я подкралась к нему вплотную и шепнула едва ли не в самое ухо:

– Заработался, совсем бдительность утратил?

Он вздрогнул и посмотрел на меня округлившимися, словно тарелки, глазами:

– Татьяна, ты как здесь оказалась?

– С неба спустилась! Что, не веришь? Ну и бог с тобой, – потешалась я над его растерянностью. – Отдыхаешь, значит. Сбежал от сорокаградусной жары на природу, витаминами балуешься.

– Угощайся, – опомнившись, предложил он.

– Спасибо, не откажусь. Может, в тенечке поболтаем?

Мы зашли в дом и уселись за плетеным круглым столиком, в центр которого Илья опрометчиво щедро поставил миску малины – грешна, люблю эту ягодку.

– Говоришь, тебя Белозерцев интересует. Ох, Таня, опять на край пропасти занесло, и где ты только делишки такие находишь, занималась бы лучше кражами, супружескими изменами и прочей бытовухой…

– Илюха, не я их нахожу, а они меня. Послушай, мы слишком давно знакомы, и то, что ты сейчас говоришь, никак не может быть адресовано мне. У тебя неприятности? – Тон Ильи не на шутку меня взволновал, сказать подобное мог кто угодно, но только не он.

– Ладно, забудем – просто устал, а может, размяк, – натянуто улыбнулся собеседник. – Не бери в голову, на всех иногда хандра нападает. Надоело, честно говоря, в этом политическом дерьме ковыряться, у всех этих наших лидеров столько гнили за душой – противно.

– Значит, ты забросил свое опасное занятие, досье больше не пополняются… – сделала я логичный, но досадный для себя вывод.

– Не расстраивайся раньше времени, – повеселел Илья. – Все-таки чертовски приятно быть кому-то полезным! Твой Николай Степанович – занимательнейшая личность. У него впереди блестящая карьера высвечивалась, однако пробивной наглости всегда не хватало… А потом несчастье за несчастьем… Вот его-то как раз я в глубине души не могу осудить за то, что он сделал. После смерти жены, с тремя детьми на руках он четыре года крутился как белка в колесе, работал на износ. Вдруг начал часто болеть, сначала избегал обследований, некогда все было, просто горстями глотал таблетки. А когда все же обратился к знакомому врачу, старому школьному приятелю, болезнь была уже запущена, в общем, как это говорят: наша медицина была уже бессильна. Хотя во всех остальных цивилизованных странах мира это заболевание довольно успешно лечится. Диагноз прозвучал как смертный приговор – лейкоз, рак крови, а детишки все несовершеннолетние… Что делать? Тут и постучался в его дверь «доброхот», предложивший жизнь и средства для содержания большой семьи. Степаныч долго колебался, но, как человек умный, понял, что другого выхода у него нет, альтернативой этому выгодному предложению были небытие для него самого и жалкое существование в захудалом интернате для его детей. Во Франции ему была сделана дорогостоящая операция по пересадке костного мозга, причем, насколько мне известно, не одна. После этого он смог вернуться к нормальной жизни и начал добросовестно отрабатывать вложенный в него капитал. По-моему, он и сейчас частенько на консультации летает во Францию. Лично мы никогда не встречались, но он мне симпатичен. Тут можно еще добавить, что Белозерцев человек очень скрытный – о его болезни знают лишь избранные. Информация на эту тему держится в строгом секрете – так хочет он сам и его «хозяин», то бишь босс. Ну, вот и все, пожалуй…

– Грустная история. Ты меня действительно здорово выручил. Но этого мало, – обнаглела я. – Илья, откуда у тебя эта информация?

Мой собеседник укоризненно покачал головой:

– Это табу, ведь и сама не хуже меня знаешь!

– Хорошо, понимаю. Подскажи хотя бы, где можно достать документ, подтверждающий столь серьезный диагноз?

– Думаю, только во Франции.

– Ха, но ты-то здесь это раскопал!

– Нет, Таня, эта тема закрыта, – жестко отрезал он.

Мне ничего не оставалось, как сдаться, тем более я и сама понимала, что не права!

– Ладно, с Белозерцевым закончили. Теперь Клименко, что скажешь?

– О нем я помню меньше – не столь выдающаяся личность. Хозяйственник, причем хороший хозяйственник, счетовод по призванию. Туповатым его не назовешь, но и к интеллектуалам отнести трудно. Мышление узконаправленное – идет строго по указанной дорожке, ни шагу в сторону, за то его босс и держит. Да, кстати, он ведь тоже чем-то болен. По-моему, у него руки трясутся, особенно сильно, когда нервничает – прямо ходуном ходят.

– Не густо, но спасибо и на том. А что ты о Медике знаешь? – Нельзя было упускать шанса поближе познакомиться со странным клиентом.

– Гусь еще тот. Я его так и не раскусил – сплошной сгусток противоречий. С одной стороны, талантливый мечтатель – в студенческие годы хвастался, что создаст вакцину против СПИДа, спасет миллионы людей от неминуемой гибели. С другой стороны, расчетливый делец, помогающий боссу делать на людской порочной страсти миллионы. Похоже, он считает, что может заплатить за свое мифическое чудодейственное лекарство загубленными судьбами и жизнями сотен молодых людей, щедро снабжаемых им самим отравой.

Очень трепетно относится к своей семье, особенно любит тринадцатилетнюю сестру. Кстати, с ней год назад случилось несчастье. Говорят, после этого он стал еще жестче и даже взял на себя обязанности шефа отдела безопасности. Скользкий тип, – Илья поморщился и немного погодя добавил: – Впрочем, своему хозяину под стать.

– А о нем что ты знаешь? – встрепенулась я.

– О, об этом ярком представителе нашей финансовой элиты можно говорить бесконечно, на его совести, если, конечно, она у него еще есть, столько всяких «подвигов»!

– Это интересно. Расскажи о самых громких.

Илья засмеялся:

– Долго слушать придется. Ладно, свистнешь, когда надоест. Один из самых гаденьких подвигов – первый, по моим сведениям, хотя, может быть, до этого он еще чем-нибудь отличился, принес ему солидный начальный капитал, стал основой будущего процветания…

Меня хватило часа на три, и все это время я не переставала удивляться человеческой изобретательности – для того чтобы «взойти на Олимп», босс Медика действительно творил «чудеса» – вероломству его и коварству не было предела.

Тепло попрощавшись, я, как всегда, обещала Илье поделиться некоторыми тайнами сильных мира сего, полученными в ходе данного расследования. Таков был наш старый уговор: «Qui pro quo» (одно вместо другого, или рука руку моет, а проще – баш на баш)…

* * *

Своим отказом выдать источник информации Илья поставил меня в крайне сложную ситуацию: мне был необходим документ, подтверждающий наличие у Белозерцева серьезного заболевания. Делом профессионального престижа был поиск выхода из данного затруднительного положения.

«Как и где можно достать такую бумажку? – размышляла я. – Франция мне, конечно, не светит. Итак, он заболел пять-шесть лет назад, тогда в первый раз и обследовался у нас, причем у знакомого врача. Давненько, но, мне кажется, какая-нибудь бумажка в поликлинике, где делали анализ, должна была бы сохраниться. Терапевт – школьный товарищ. Начнем с этого».

Заглянув в абонентский справочник, я набрала номер домашнего телефона Белозерцева. Трубку взяли не сразу, ответил ломающийся юношеский голос, средний сын:

– Алло, я слушаю.

– Приветик, – игриво застрекотала я.

– Привет, вам кого? – Он был сбит с толку.

– Тебя, Славик.

– Меня? Вы кто?

– Твоя одноклассница!

– Не узнаю.

– Старых друзей забываешь, – укорила я. – Мы раньше вместе учились.

– В тридцать седьмой, что ли?

– Да.

– Света?

– Ну, наконец, – обрадовалась я. – Давненько не виделись, между прочим.