355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марина Серова » Весь в папу! » Текст книги (страница 3)
Весь в папу!
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 02:01

Текст книги "Весь в папу!"


Автор книги: Марина Серова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5

Мельников приветствовал меня детской улыбкой и словами:

– Однако ты, Иванова, похудела. Просто тростинка стала. Это оттого, что ты вермишелью питаться отказываешься.

– Нет, – покачала я головой, – просто я, в отличие от некоторых следователей, верна своим принципам и в очередях не торчу. Я другой отдых предпочитаю.

– Ну и ладно, – незлобиво согласился Мельников, – и не стой. Тебе идет худенькой быть.

Он понял, что я намереваюсь приступить к интересующему меня вопросу, и вздохнул.

– Начинай, – махнул он рукой, – иногда ты бываешь невыносимо скучной.

– А ты, милый, иногда потрясаешь чрезмерной веселостью, – отомстила я.

– Это все из-за кризиса, – печально согласился он, – мои мозги перестали получать достаточное количество сахара. Но я постараюсь тебе помочь. Хотя у меня с соображением туго.

– Я тебе буду приносить сахар, – милостиво предложила я, – как Мандельштам Цветаевой таскал папиросы.

– Понял, – улыбнулся Мельников. – Ты мне – сахар, я тебе – сигареты. Так и продержимся.

Я вкратце поведала ему о событиях в Адымчаре. Некоторые подробности алексановских развлечений я опустила. Он нахмурился сразу, как только услышал алексановское имя.

– Вечно тебя, милая, в болото тянет… – вздохнул он. – Ты хоть знаешь, что за фрукт твой Виктор Степанович?

– Примерно, – пожала я плечами.

Он поднялся и подошел к сейфу. Открыв его, долго что-то искал. Потом нашел папку и протянул ее мне.

– Предыстория такова, – начал он. – Год назад Тарасов терроризировал маньяк. Довольно долго. Девчонки пропадали, как в Бермудском треугольнике. Мы хватались за голову, но поделать ничего не могли. Никаких свидетелей. Никаких следов этот паразит не оставлял. История ужасная.

Я слышала про прошлогодний кошмар. История потрясла весь Тарасов. Девочек старались не выпускать на улицы. По радио и телевидению без конца передавали просьбы быть осторожнее.

– И ты считаешь, что маньяком был Алексанов? – обрадовалась я. Это освобождало меня от необходимости дальнейшего сотрудничества с неприятной личностью.

– Да нет… Ничего я не считаю, – махнул он досадливо рукой. – Ты слушай дальше. Пропало восемь девочек от тринадцати до шестнадцати лет. Все они были, как бы помягче выразиться… В общем, мама их называет «девицы легкого поведения». Можешь посмотреть… Запущенные, отчаянные девчонки… Родители в основном алкоголики. Поэтому искать их никто особенно не рвался. Заявлений о пропаже несчастных девчонок было мало. Два тела вообще остались неопознанными… Искать убийцу было трудно. Мы проверили все связи, всех сутенеров – ничего. Пусто. Так и мыкались, как слепые котята. Решили пойти даже на «подсадку». Не вышло… Наша сотрудница все ночные тарасовские улицы прошла – безрезультатно! В Тарасове – тишина и спокойствие. Ладно, решили, что маньяк наш либо успокоился до поры до времени, либо в отъезде…

– А психиатрические больницы? – поинтересовалась я.

– Проверяли, – кивнул он, – всех, подходящих по профилю заболевания, проверили. Все имели алиби. Как раз в этих больницах и находились. На лечении. Пришли к грустному выводу: маньяк наш неучтенный. Вот тут-то и происходит новая трагедия.

С этими словами он открыл папку. Я посмотрела и почувствовала, как в груди больно защемило.

На меня смотрела потрясающая девочка. Я никогда не видела такого сходства с Рафаэлевой Мадонной. Удивительное лицо с правильными чертами. Глаза, светящиеся мягким светом… Девочка была совершенным творением природы.

На второй странице пухлого дела была другая ее фотография. Девочка лежала на траве, ее руки были раскинуты, будто девочка решила полетать и упала. Ее лицо осталось прекрасным, несмотря на то что все было покрыто синяками. И грязью.

Я смотрела на фотографию, и мне хотелось тихонечко завыть. На это было страшно смотреть даже мне – сыщице Ивановой, видевшей, уж поверьте, такие картины, что волосы вставали дыбом.

Я поглядела на Мельникова. Как будто Мельников мог сотворить чудо и вернуть к жизни это совершенное существо.

Мельников смотрел в окно и нервно барабанил по столу пальцами.

– Господи… – прошептала я.

Он взглянул на меня и продолжил:

– Эта девочка не подходила к стереотипу прежних жертв. Очень спокойная. Одаренная. Зацепка была одна – репродукция. Ей незадолго до этого прислали репродукцию, разрезанную тупым предметом надвое… Тогда родители отнеслись к этому как к чьей-то злой шутке. Потом сходство Ксении с Рафаэлевой Мадонной приобрело зловещие очертания.

Он помолчал. Я ждала продолжения.

– Вы проверяли ее знакомых?

– Конечно, – пожал он плечами, – в первую очередь… Одноклассников. Учителей. Кстати, твоя Вероника проходила по делу в качестве свидетеля. Вероника Бурцева… Помнишь ее?

Я кивнула. Интересно… Надо будет пообщаться с Вероникой…

– Что она говорила? – спросила я.

– У Ксении врагов не было. Поклонники – да, были. Даже преподаватель композиции. А теперь слушай внимательно… Этого преподавателя звали Алексей Викторович Алексанов. Нравится тебе такое совпадение?

– Что?! – О наличии у моего клиента сына я не знала!

– Естественно, мы сразу подумали, что он связан с ее убийством, – продолжал Мельников. – Если бы не одно обстоятельство… Алексей, оказывается, нездоров. У него странное заболевание, именующееся «депрессией». И по поводу этой своей «депрессии» он лечится в том самом стационаре, который мы прочесывали накануне. Алиби – стопроцентное. Никуда не отлучался. Лечил депрессию, так сказать, не покидая места… Но это еще не все… Через два дня нам сказочно везет. Маньяк сам бросается в наши объятия. И никого это не напрягает… Все довольны.

– Как? – удивилась я.

Мельников терпеливо объяснил:

– Маньяка взяли случайно. В музей врывается некий тип и невзирая на возмущение старушек, охраняющих шедевры, бросается на портрет графини Ленской. В руках – кухонный нож. Отвратительный тип делает попытку разрезать бедную графиню на две половины… Его хватают. Дикий поступок… Знал же он о том, что музей стерегут не только пожилые дамы? Там внизу охрана!

– Мог и не подумать, – заметила я. – Человек был в состоянии эйфории… Чем его так графиня-то, интересно, прогневала?

Он вздохнул:

– Не знаю… У меня создалось впечатление, что он просто хотел, чтобы его поймали.

– Он признался?

– Сразу, – кивнул Мельников. – И в убийстве Ксении тоже. И тут-то я понял, что он запуган. Его заставили взять на себя убийство Ксении, понимаешь?

Он вскочил и нервно заходил по комнате.

– Она вышла из школы вместе с подружкой. Ей нужно было в художественную студию. Но до занятий было время, и девочки решили пойти в кафе. В этот момент из-за угла показывается черный «мерс». Ксения меняется в лице, бледнеет и хватает подружку за руку. Та не может понять, в чем дело. Ксения смотрит на машину так, будто видит призрак. Потом выпускает рукав девочки и убегает. Так, как будто от быстроты ее ног зависит чья-то жизнь…

Я боялась его прервать. Но отчетливо видела эту картину: девочку, бегущую вдоль улицы. Машину, неотступно преследующую ее, как рок. Как смерть…

– Машина принадлежала Алексанову, – закончил тихо Мельников.

* * *

Последняя фраза Мельникова заставила меня поднять на него глаза. Алексанов…

– То есть… У него же алиби?

– Какая ты догадливая, – улыбнулся Мельников. – У старшего Алексанова тоже оказалось чудесное алиби!

– А при чем тут старший?

– «Мерс» принадлежал старшему Алексанову, – хмуро объяснил Мельников, – я попытался взять его за жабры… Но ничего не вышло. Оказывается, во время убийства Ксении наш друг Алексанов был на совещании в Москве! Его там все видели. Абсолютно все… Меня вообще попросили не заниматься глупостями. Такого человека – и подозревать в насилии и убийстве!

– Постой, а машину они как объяснили? – удивилась я. – Она сама ездила по Тарасову? Без шофера?

– Нет, – покачал он головой, – догадайся с трех раз…

– Ее угнали? Да?

Он кивнул:

– Конечно… Ее угнали, и даже поступало заявление об угоне. То, что заявление об угоне поступило не сразу, объяснили все тем же алексановским отсутствием… Не знал, бедняга, что у него машину крали… Машину, кстати, вернули. Поставили на место. Рядом с той стоянкой, на которую обычно ее ставит хозяин…

– И, конечно, сторож в этот момент был чем-то занят и не видел, кто ее пригнал?

– Конечно, – улыбнулся Мельников, – ты догадливая девочка, Танечка… Это называется – покупка мест в амфитеатре. Знаешь, что перед тобой разыграли спектакль, а доказательств у тебя нет…

Я понимала, о чем говорит Мельников. Одна из причин того, что я не захотела работать в прокуратуре, уйдя на вольные хлеба частного сыщика, заключалась именно в безнаказанности некоторых личностей. Закон существовал не для них. Даже если их действия были противозаконны… Сейчас я была свободной. И если некоторые мои действия считают безнравственными, я оправдываю их тем, что они бывают эффективны. А нравственным можно быть только с нормальным контингентом… Я уже давно перестала относиться ко всем людям подряд, как к божьим творениям. Вряд ли таковым можно называть убийцу девочек. Пусть заблудших. Но, согласитесь, несчастных…

– Кстати, в какое время суток велись съемки? – поинтересовался Мельников.

– Ночью… – сказала я. – А что?

– Ночью… – протянул Андрей задумчиво. – Ты снимала на обычную видеокамеру что-нибудь ночью?

– Нет, – честно призналась я. – Для ночных съемок у меня есть профессиональная камера. Мне достали ее на телевидении…

Я подпрыгнула. Телевидение…

– Догадалась? – спросил довольный Мельников.

Я кивнула.

– Так, значит, мой шантажист обыкновенный папарацци, – сказала я.

– Возможно, – кивнул Мельников, – но «Октябрину» проверить надо. Кстати, об «Октябрине»… Ты знаешь, кому она принадлежит?

Я этого пока не знала.

– Ее владелец Брызгалов.

Он был доволен произведенным эффектом. «Ни фига себе, – простонала я, – вот это погремушки…»

Брызгалов. Ха-ха. Самый крутой из «пап». Самый подлый. Самый богатый.

Мне захотелось выругаться.

– Отношения Брызгалова с твоим Алексановым тебе освещать не надо? Они друзья. И Брызгалов субсидирует все начинания Алексанова, связанные с его игрой в большого политика.

Это я знала. Да и в том, что Алексанов находил себе подруг в заведении, находящемся под патронажем его покровителя и друга, тоже не было ничего удивительного.

– Таня, – сказал Мельников, – можно попросить тебя об одной вещи?

Я кивнула:

– Все, что ты захочешь…

Он серьезно посмотрел на меня и тихо попросил:

– Пожалуйста, Тань, будь осторожна!

Хорошо. Я попробую. Взглянув на часы, я простонала. Вечер уменьшал мои возможности застать Перфилова. И все же… Может быть, он еще на месте… Надеясь на удачу, я рванула на телевидение.

* * *

Сашка закончил рассказ и первый раз поднял глаза на Катю. Она сидела выпрямившись и смотрела в окно. В ее глазах застыл страх.

– Катя?! – Он попробовал дотронуться до ее руки. Она дернулась от его прикосновения, как от электрического тока.

– Я устала, – сказала она обреченно, – я очень от тебя устала. Я не хочу быть богатой и мертвой. Я хочу быть живой, понимаешь?

Она посмотрела на него. Он кивнул головой:

– Я тебя понимаю, Катечка…

– Нет, – закричала она и швырнула на стол салфетку, – ничего ты не понимаешь!

Она выскочила из-за стола и надела куртку. Он понял, что остановить ее он не сможет. Дверь хлопнула.

Он остался один.

* * *

Олег Перфилов, заведующий отделом информации местного телевидения, поднимался по лестнице из телевизионного буфета, вспоминая время, когда в оном буфете продавали «Токайское» и можно было жить легко и привольно, потягивая благословенный напиток. Тогда Олег был всего лишь репортером, и жизнь сверкала яркими красками. Сейчас все стало иначе. Рост карьеры прибавил не только зарплату, но и хлопоты. А буфет обнищал вместе с телевидением.

Олег открыл дверь кабинета и остолбенел. Такой наглости он в жизни не видел. Прямо в его кресле, улыбаясь, сидел коротко стриженный амбал и явно наслаждался произведенным эффектом.

– Что вы тут делаете? – спросил Олег, чувствуя себя как рыба, живьем брошенная на сковородку.

Амбал отреагировал на его изумление довольной ухмылкой и встал, поклонившись с преувеличенной вежливостью.

– Садись, друг… – сказал он, панибратски хлопнув Олега по плечу.

Олег, почему-то покорный и кроткий, уселся в кресло.

Гость подошел так близко, что Олег почувствовал исходящий из жующего рта запах клубничного «Дирола». Амбал наклонился таким образом, что его глаза оказались на одной линии с перфиловскими.

– Дельце у меня к тебе, – доверительно сказал амбал, держа Олега за галстук. – Ты, козлина, какого папарацци к Алексанову подсылал?

Олег почувствовал, как между лопатками стекает тонкая холодная струйка пота.

«Хорошо, не в штанах, – мрачно подумал Олег, – совсем было бы погано…»

Амбал терпеливо ждал ответа. Он ждал его выразительно-угрожающе, и в то же время на его лице застыла стандартная, скопированная из отечественных фильмов, благодушная мина.

– Никого я не посылал… – попытался быть убедительным Перфилов.

Амбал усмехнулся. Намотав на кулак Олегов галстук, дернул его так, что Олегу показалось, что хрустнули позвонки на шее. Он судорожно вцепился в руки амбала. Но тот отнесся к его жесту с потрясающим хладнокровием и, скосив глаза в сторону, проворчал:

– Убери щупальца…

Олег послушался.

– Так что за придурок возле алексановской дачки шустрил?

Олег вспомнил. Сашка… Конечно, это был Сашка. Паразит. Гаденыш. Это Сашка навлек на его голову неприятности.

– Я не знаю, где его искать… – почти прохрипел он.

– А ты скажи имя, – ухмыльнулся амбал, – мы его сами найдем.

– Дербенев, – сказал Олег, – Сашка Дербенев. Кажется, он у Кати живет. Соколовской.

Он сказал все. Даже адрес Кати. Даже кафе, где они с Сашкой любили встречаться.

Амбал был доволен. Он отпустил его шею и погрозил пальцем:

– Больше не веди себя так, андестенд?

Олег кивнул. Он дрожал. Он еще долго дрожал. Даже когда гость покинул его кабинет.

* * *

Катя вошла в кафе и огляделась. Она заметила его сразу. Он стоял рядом со стойкой и разговаривал с парнем, одетым в потертые джинсы. Катька знала, что этот парень – хозяин кафе.

Она не испугалась. Даже наоборот. Катька обрадовалась. Она прошла к стойке и слегка задела его плечом. Он повернулся.

– Извините, – сказала Катя и села на высокую табуретку у стойки.

Он смотрел на нее, она это чувствовала. Ей очень хотелось оглянуться, но она сдерживала этот порыв.

«Не сейчас, – пыталась она убедить себя, – надо выдержать паузу».

И в то же время она боялась, что он уйдет. Поэтому она обернулась. И встретила немного удивленный взгляд его серых глаз.

«Ну вот и все, – подумала Катька, – кажется, это конец…»

И ринулась навстречу своей судьбе.

* * *

Олег только успел вздохнуть, как дверь в кабинет снова открылась и на пороге возникла девица. Красивая. Он ее откуда-то знал. Смутно припомнилось, что ее зовут Таня.

– Привет, – сказала она, – не подскажете, как мне найти одного вашего фотокорреспондента?

Он сразу догадался, о ком идет речь. Ему стало плохо. Он даже испугался, что его вытошнит.

Девица смотрела, ожидая ответа.

– Обратитесь к секретарю, – процедил он сквозь зубы, проклиная в душе Сашку последними словами.

Он вспомнил, кто эта девица. Частная сыщица. Еще этого ему не хватало.

Она поняла, что он сейчас взорвется. Пожала плечами и исчезла. «Слава богу, – устало подумал Перфилов. – Пускай с ней разбирается Людмила».

* * *

Секретарша в отличие от Перфилова оказалась девочкой вежливой. Она рассказала мне, где можно найти Сашу Дербенева.

Что же так потрясло невозмутимого доселе господина Перфилова? Неужели мое лицо внушает честным гражданам страх?

Во дворе редакции стояла черная «Ауди». Там общался по сотовому тот самый качок, которого я встретила, входя в приемную Перфилова. Я задумчиво смотрела на красавчика с бычьей шеей. «Слава богу, это не я напугала Перфилова!» Впрочем, детская радость владела моей душой недолго.

Что, если этот амбалище напугал Перфилова так, что тот поделился с ним адресом Саши Дербенева?

Отчего-то сей красавец связывался в моем воображении с господином Брызгаловым…

И мне это ужасно не нравилось!

Глава 6

История господина Алексанова нравилась мне все меньше и меньше. За кажущейся простотой начинали проглядывать загадки, и от этих загадок, честно говоря, немножко подташнивало.

Брызгалов… Его тень над Алексановым парила ощутимо, как грозовая туча на синем небе. И ничего приятного гражданочке Ивановой не обещала.

Личность Брызгалова приводила в трепет столь сильных мужчин, что мне, даже с моими познаниями в восточных единоборствах, лучше немедленно найти близлежащие кустики и спрятаться там, пока брызгаловская карета, грохоча, величественно скроется из вида.

Но, увы, разум не склонен был долго торжествовать в моей голове, и посему, самонадеянно решив, что бог не выдаст, значит, и свинья Брызгалов, вполне возможно, не съест, я решила копать дальше.

А дальше-то копать было мрачновато. Потому что я никак не могла отказаться от мысленной привязки прелестной девочки Ксении к происходящему ныне с господином Алексановым.

Ответить точно на вопрос, какое отношение ее смерть имеет к теперешнему шантажу, я еще не могла. Все на уровне интуиции… Стоп, Танюша… Ксения училась в художественной школе… Мельников говорил, что по делу проходила свидетелем Вероника Бурцева. А Веронику я очень хорошо знала. Я пододвинула к себе телефонный аппарат. Номер Вероникиного телефона я помнила. Сколько раз я ей звонила? Последнее время связь наша была нарушена. Вероника отчего-то перестала появляться. Юношескую нашу дружбу разрушили время и дела… Проклятые дела! Я набрала номер Вероники. Трубку подняла ее мама. Как это ни странно, она меня помнила.

– А Вероника уже почти год живет в Санкт-Петербурге, Танечка, – сообщила она. – Дать тебе ее телефон?

Вероника в Питере! Неудача… Телефон я записала, поблагодарила милую женщину и задумалась. Говорить об интересующем меня вопросе по телефону не очень-то хотелось… Но что делать? Другого выхода у меня не было. Я попыталась позвонить в Питер. Сегодня мне не везло. Вероникин номер отвечал холодными длинными гудками… Осознав тщетность попыток, я повесила трубку.

* * *

– Извините, – сказала странная девочка, – у меня нет сигарет… Вы не одолжите мне одну?

Она смотрела ему в глаза прямо и открыто. Он протянул ей пачку. Она кивнула и пробормотала: «Спасибо».

Он допил кофе и направился к выходу. Краем глаза он заметил, к собственному удивлению, что девчонка погасила сигарету и пошла следом за ним.

Он пожал плечами. Интересно, что ей от него нужно?

– Я кажусь вам нахальной? – услышал он за спиной и обернулся. Она смотрела на него такими глазищами, что ему стало немножко ее жаль.

– Нет, – покачал он головой, – я просто не могу понять, что вам нужно от меня…

– Ничего, – откровенно призналась девушка и покраснела.

Его это немного развеселило. Уже год он не мог рассмеяться. Уже год… Сейчас на его губах появилась улыбка. Девчонка была похожа на воробья.

– Меня зовут Катя, – улыбнулась она робко и протянула ему ладошку. – И вы мне очень нравитесь…

– Спасибо, – немного растерялся он, – меня зовут Сергей…

Они не знали, что делать дальше. Оба. Поэтому посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Он снова удивился. Оказывается, способность смеяться у него еще осталась.

Он посмотрел в ее глаза. И ему показалось, что она просит его о защите. Что-то в этой девчонке было не так. Похоже, ее нормальная жизнь была разрушена чьей-то злой волей. Так же, как его жизнь когда-то была перевернута с ног на голову. Теперь он сам стал носителем зла. Нечаянно.

Он не мог сказать, зачем поцеловал ее руку. Она взглянула испуганно. Она не ожидала такого жеста.

Высвободив руку и прижав ее к груди, она застыла, вопросительно глядя на него своими глазищами.

* * *

Уже почти безнадежно я набрала номер «Октябрины». Ничего хорошего от сегодняшнего дня ждать не приходилось. Невезение сопровождало меня на каждом шагу.

– «Октябрина», – услышала я хрипловатый женский голос. Наверное, именно так должна разговаривать сексапильная особа. Надо будет потренироваться.

– Добрый вечер, – начала я, – я по объявлению.

На другом конце провода озадаченно молчали. Наверное, женщины устраивают празднества и презентации самостоятельно, не пользуясь помощью «Октябрины». Или вообще предпочитают обходиться без праздников.

– Что вам угодно? – осторожно осведомилась «Октябрина».

– Моя фирма хочет провести банкет по случаю двухлетия, – соврала я, – видимо, нам не обойтись без помощи профессионалов…

«Октябрина» все еще пребывала по этому поводу в загадочном молчании. Я кашлянула, робко напомнив о своем существовании.

– Вы куда звоните? – решила наконец заговорить «Октябрина».

– Я по объявлению! – повторила я. – Вы же сами предлагаете помощь в проведении банкетов!

– Деточка, – мягко засмеялась «Октябрина», – попроси перезвонить нам своего босса… Хорошо?

С этими словами «Октябрина» положила трубку. Ах, черт возьми! Какая невежливость… Ладно. Найдем им босса! Я быстро набрала мельниковский номер.

– Алло? – услышала я голос верного Андрюшки.

– У меня проблема с «Октябриной», – объявила я.

Андрюшка задумался. Потом осторожно спросил:

– Ты на них наехала?

– Нет, – отмела я такую возможность, – они не хотят со мной разговаривать. Требуют, чтобы им позвонил ты…

– Я?! – искренне удивился Мельников. – Зачем я им понадобился?

– Да не ты конкретно, – поморщилась я. – Мужской голос. Мой босс… Понял?

– Слушай, тебе что нужно? – начал раздражаться Мельников. – Вызвать на дом девочку?

– Догадался, – усмехнулась я. – Конкретно – Маргариту.

– Ладно, – буркнул он, – что-нибудь придумаю… На какое время?

– Что – на какое время? – не поняла я.

Мельников пояснил:

– Встречу вам назначать на который час…

– Как будет угодно Маргарите, – улыбнулась я.

– Жди, – приказал Мельников и повесил трубку.

Ждать я не люблю. Но приходится иногда заниматься именно этим. Моя энергия требовала выхода. Телефон занимать никак нельзя. Поэтому я вынуждена была смириться с бездарным времяпрепровождением. До мельниковского звонка я успела выпить пять чашек кофе, обдумать ход беседы с Маргаритой и попробовать найти связь между Ксенией Разумовой и шантажистом. Здесь у меня вышел прокол. Ксения с шантажистом не связывалась… Как я выяснила с помощью перфиловской секретарши, сенсационный материал об Алексанове ожидали от Александра Дербенева. А он никакого отношения к Ксении не имел… Впрочем… Они ведь были почти ровесниками. Одно поколение… Александру, судя по описаниям, было примерно лет двадцать. А что, если он был в нее влюблен?

Мои размышления прервала резкая, призывная трель телефона. Андрюшка. Я подняла трубку. Это был действительно он.

– Таня?

– Да…

– Завтра, в половине четвертого возле оперного театра. Тебя будет там ждать Валентина.

– А Маргарита?

– С ней что-то темнят, – сообщил Мельников. – Завтра попробую выяснить поконкретнее. Говорят, что она уехала отдыхать в Испанию.

– Поделись, как тебе удалось добраться до них?

– Потом, – поморщился Андрей, – еще достал тебе адрес Владика.

– А этот мне зачем? – удивилась я. – Я в услугах «Октябрины» не нуждаюсь… Хотя я искренне благодарна тебе за заботу, но не стоило выбивать из них для меня мужчину…

– Это Маргаритин сутенер. – Мельников отчего-то пребывал в плохом настроении и шутить ему не хотелось. Но помощь его была неоценима. Адрес я записала. Владик жил в хорошем районе. Наверное, быть сутенером довольно прибыльно…

– Что бы я без тебя делала? – вздохнула я. – Так тебе я благодарна.

– Не стоит, – прикинулся благородным Андрюшка, – завтра поблагодаришь. Когда я выясню, куда уехала таинственная Марго.

Он повесил трубку. Что-то у меня проявилось. Начинало проясняться. Завтрашний день обещал подарить несколько открытий. Я вздохнула. Попробовала опять набрать Вероникин номер. Трубку не брали. Ну и ладно. До Вероники я дозвонюсь попозже…

* * *

Они гуляли уже второй час. Он удивленно смотрел на нее. Девочка казалась открытой. Почему она к нему подошла?

– Мне холодно, – пожаловалась она.

Он не знал, что делать.

– Давай зайдем ко мне, – предложил он, – там найдется чуть-чуть кофе.

Она улыбнулась. Это именно то, чего она хотела. Попасть к нему.

Они подъехали к его дому. Катьку поразила запущенность его одинокого обиталища.

Он включил чайник. На окне стоял магнитофон. Катька нажала на кнопку.

Из магнитофона полились звуки «Бразильской Бахианы». Катька очень любила эту странную и красивую музыку.

Она закрыла глаза. Как хорошо, что он понимает ЭТО. Сашке не хватало именно душевной тонкости.

Катька почувствовала на себе его взгляд. Немного настороженный. Но нежный.

Она открыла глаза.

Он смотрел уже не на нее. Его взгляд был обращен на портрет. На стене висела фотография девушки. Почти ребенка. Катьку поразила ее красота. Удивительная нежность и правильность черт. Сердце сжалось. Катька почувствовала, что ей хочется заплакать. Она не была такой красивой, как эта девушка. Она почувствовала, что он принадлежит этой красавице. Только ей одной…

– Кто это?

Он оставил вопрос без ответа. Отвел от нее глаза и прошептал:

– Ее больше нет…

Катька догадалась, что не имеет права на вопросы. Но ей захотелось быть с ним откровенной. Отомстить ему своей откровенностью за то, что он так любит другую женщину. Она посмотрела на него и сказала:

– Я видела тебя. ТАМ.

Он смотрел, не понимая.

– В Адымчаре, – пояснила она.

Он вздрогнул. Его глаза стали холодными. Катька сама испугалась совершенного поступка. Она поняла, что Робин может уйти. Спрятаться в панцирь недоверия… Катя попыталась исправить свою ошибку. Она дотронулась до его руки и пообещала:

– Я никому не скажу. Никогда.

Он поглядел в ее глаза. Странно. Сейчас, именно сейчас, ему отчетливо вспомнилась другая девушка… Та, которая погибла по его вине. Невольно заплатив за то зло, которого не совершала…

«Перестань, – сказал он себе, – она была проституткой, она заслуживала смерти… Почему Ксении нет, а та шлюха должна существовать? Она ведь была согласна с правилами алексановской игры… Она жила по их шакальим законам. Вряд ли она заслуживает жалости!»

Но он понимал – это не так. Где-то внутри еще дышал прежний Сергей. Добрый, не способный обидеть никого на свете. Растерянный, потому что не знал, как жить, когда мир рушится. Наивный, потому что все еще верил, что изменится «направление пути». Как в детской песенке – «Завтра ветер переменится…». А ветер не менялся. Один раз он превратился в ураган, раскидал Сережину жизнь, превратил ее в кошмар – и улетел. После этого настал полный штиль. Сережа усмехнулся. Стоит ли жить, если единственное, что тебе осталось – месть? Тебе, воспитанному на высоких идеалах? Сколько сил вложили родители, чтобы научить тебя любить душу? И что бы они сказали, узнав, что ты стал убийцей? Он вздрогнул. Мысль, которой он боялся, обрела очертания в слове. Убийца? Куда он мог убежать от истины?

К девочке, встретившейся ему на этом пути? А насколько это честно – по отношению к ней? И не станет ли она такой же невольной жертвой его зла?

Он знал – день «отдачи последнего долга» станет его последним днем на Земле. Потом он уйдет отсюда… Нечего ему тут делать. Он становится чудовищем. А здесь и так много чудовищ…

* * *

– Я совсем забыла, Виктор Степанович!

Алексанов поднял глаза. Елена протягивала ему конверт.

– Это письмо пришло вам еще позавчера. А я забыла передать.

Он вздохнул. Елена пользовалась тем, что ее покровитель делает ее практически неуязвимой.

– А если это важная бумага? – угрожающе-тихо проговорил он. – Идите, Лена, и молитесь, чтобы это было простое письмо. Потому что…

Он не договорил. Он встретил ее вызывающий взгляд спокойно. Она стала раздражать его.

«Потому что, сука, если это важная депеша, я рассчитаю тебя в двадцать четыре часа. И никто тебя не спасет. Ни бог, ни царь, ни твой Брызгалов».

– Важные письма не посылают в таких конвертах, – спокойно ответила Елена, прибавив мысленно: «Старый, похотливый сморчок».

Она стояла у входа в кабинет, как статуя Свободы. Такая же величественная. Глаза ее были сощурены, а на губах змеилась такая гадостная улыбочка, что Алексанову захотелось кинуть в нее пепельницей. Он сдержался.

– Идите, – буркнул он и водрузил на нос очки. Распечатал конверт и вздрогнул.

Внутри конверта лежал простой листок, выдранный из ученической тетрадки. На нем красивым округлым почерком было написано стихотворение. Ничего больше. Внизу стояла дата.

Алексанов почувствовал, как лоб мгновенно покрывается испариной. Руки начали мелко дрожать. Он бросил листок на стол и закрыл глаза.

Сначала его рука потянулась к телефону, но замерла на половине пути.

Что он ей скажет? «Здрасьте, Таня. Это Алексанов. В нашем деле новые проблемы. Меня преследуют с того света».

Он опять схватил тетрадный листок. Приблизил к глазам. Горло сдавила судорога. Он почувствовал, что его сейчас вытошнит. Бросив опять листок на стол, он вскочил.

Ему не хватало воздуха, показалось, что его комната – без окон. Он выскочил из кабинета. Пробежал мимо недоумевающей Елены. И только в вестибюле, прислонившись к дверному косяку, почувствовал, как тошнота немного отпускает.

* * *

Елена присвистнула ему вслед. Интересно, что такого в этом письме? Она почувствовала острый приступ любопытства. Конечно, Алексанов мог в любой момент вернуться.

Но Елена не могла справиться с собой. Поэтому, решив, что, если ее застукают, она что-нибудь придумает, тихонечко прошла в кабинет.

К ее счастью, листок лежал на столе. Елена начала читать.

Какой-то стишок. Что же так напугало босса?

Мысль, посетившая ее, была так проста, что Елена довольно хихикнула.

Ежели Виктор Степанович так испугался появления этого листочка, то как он ужаснется, когда…

Елена сделала это быстро. И успела выйти, и даже села за стол, делая вид, что усиленно работает.

Когда Виктор Степанович опять появился в дверях, она подняла участливый взгляд и спросила:

– Что с вами, Виктор Степанович?

Виктора Степановича от ее участливого взгляда чуть опять не стошнило.

– Диорея, – буркнул он и зашел в кабинет.

Листка на столе не было.

Он почувствовал, как сердце сжимает холодная рука. Дыхание перехватило. Он прислонился к стене.

– Елена! – успел прохрипеть он и погрузился в темноту.

* * *

Владик Гольцев встретил меня на пороге своей квартиры не очень приветливо.

– Вы к кому? – спросил он, разглядывая меня настороженно.

– Вы – Владислав? – поинтересовалась я.

Он кивнул. Я улыбнулась и сообщила:

– Значит, к вам…

Для визита к Владику я подобрала скромные, но притягательные одежды. Узкая короткая юбка выгодно подчеркивала красоту и стройность ножек, а пушистый свитер желтого цвета оттенял чистоту кожи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю