Текст книги "Бабки из склепа"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Боитесь войти? – не выдержал-таки, спросил.

Я щелкнула ногтем по кончику сигареты и, не удостоив его даже взглядом, кивнула в ответ.

– Логично, – посочувствовал мне парень в нарукавниках. – Все боятся сюда заходить.

– Правда? – невпопад спросила я.

Мысли были заняты решением абсолютно других проблем, и общительный санитар морга пока не привлекал моего внимания.

– Конечно, – продолжал разглагольствовать парень. – Я и сам долгое время не мог привыкнуть к мысли, что работаю здесь. Представьте, другие люди попадают сюда только один раз, когда им это уже безразлично, а мне в морге, может, до конца своей жизни работать.

Я повернулась к парню и внимательно на него посмотрела. И о чем я, глупая, раньше думала?! Видно, Сергей слишком сильно огрел меня по голове, раз я сразу не сообразила, что передо мной человек, который и был мне нужен. И искать его не пришлось, сам вышел покурить на крыльцо.

– А вы приехали на опознание?

– Нет, я не на опознание. – Я растянула губы в самой обворожительной улыбке, на которую только была способна. Очевидно, даже перестаралась. Парень смущенно скосил взгляд в сторону. – Кстати, будем знакомы, меня зовут Таня.

– Паша.

Парень пожал мне руку. Ну вот, Танечка, дожила до таких времен, что приходится строить глазки санитарам морга.

– Так вот, я не на опознание. Я приехала по работе.

– Вы будете работать у нас? – не удержался от радостного восклицания Паша.

«Упаси бог», – чуть было не сказала я, но вовремя спохватилась.

– Нет, я уже работаю – частным детективом.

Лицо Паши вытянулось от удивления, он даже выронил тлеющую сигарету.

– Серьезно?

Я кивнула и для убедительности предъявила свою лицензию.

– Ух ты, – выдохнул Паша, и теперь его заискивающая симпатия сменилась чем-то вроде почтения. – А что именно привело вас сюда?

Я призадумалась, подбирая нужные слова.

– Понимаешь, я ищу труп.

– Тогда вы точно по адресу, – заулыбался Паша. – У нас их здесь много.

– Ты меня не понял. Не думаю, что труп, который мне нужен, находится сейчас у вас.

– Почему?

– Его похоронили неделю назад, а при эксгумации оказалось, что гроб пуст.

– А куда же делся труп?

– Вот это я и пытаюсь узнать. До захоронения труп находился у вас в морге, в общем, поэтому я и приехала сюда.

– А что за труп?

– Молодая девушка – Людмила Самойлова.

– Да, помню такую. Уж больно она была красивая. Но вы не сомневайтесь, – продолжил парень, – ее точно похоронили. Причем дважды.

– Что дважды?.. – переспросила я.

– Да, понимаете, тут такое странное дело… Пожалуй, не окажись эта ваша Самойлова такой красивой, я бы в жизни ничего не заметил. Так вот, после того как труп увезли на захоронение, спустя сутки он, то есть труп, снова поступил к нам, только уже под другим именем. И во второй раз тело девушки, а особенно лицо, обгорело, но я уверен, что это она.

– Может быть, просто девушки были похожи? Тем более ты сам сказал, второй труп обгорел. Тебе могло показаться.

– Поначалу я тоже так думал, но есть одно обстоятельство… Оно доказывает, что труп один и тот же.

– Какое?

– У первого трупа на указательном пальце левой руки было большое кольцо, когда его сняли, оказалось, что оно служило маскировкой. В свое время сломаная фаланга неправильно срослась, а перстень этот недостаток скрывал. У второго трупа был такой же перелом.

– Ты, наверное, что-то перепутал, – я с сомнением покачала головой и повнимательнее присмотрелась к своему собеседнику. Вроде на сумасшедшего не похож. Может, любит спиртное? А с пьяных глаз не только два, но и три одинаковых трупа привидятся.

– Ничего я не напутал, – обнадежил Паша. – Я на работе не пью и от галлюцинаций не страдаю. А в том, что это был один и тот же труп, я уверен на сто процентов. В общем, ищите труп своей Самойловой в другом месте, у нас он и так побывал дважды.

– Не может быть, – пробормотала я.

Опершись на перила, я запустила пальцы в густые пряди волос и взъерошила их. Что-то странное, неуловимое мелькало в моих мыслях, и это «что-то» было навеяно рассказом Паши. Я пыталась ухватиться за подкинутую мне по воле случая тоненькую ниточку.

– Паша, – я круто повернулась к парню, – а ты помнишь имя?.. Ну, по документам кого привезли во второй раз?

– Еще бы не помнить! Ее звали Нина Тополева.

– А может, ты и адрес знаешь?

– Нет, но могу узнать. У нас все регистрируется.

– Паша, узнай, пожалуйста, – мило улыбаясь, попросила я и достала из кошелька сторублевую купюру. Кажется, вид новенькой денежки произвел на парня гораздо большее впечатление, чем моя улыбка.

Паша вернулся минут через десять. Он протянул мне клочок бумаги, а я в свою очередь вручила ему честно заработанные деньги.

– Если еще что-то понадобится, непременно обращайтесь ко мне.

– Конечно.

«Только сторублевок наменяю и обязательно приду», – мысленно присовокупила я.

Паша уже давно скрылся за дверями морга, а я все еще стояла на крылечке, пытаясь решить, куда мне направиться: по адресу Нины Тополевой или в больницу, где работал Исаев, пока основной претендент на роль убийцы Людмилы Самойловой.

И снова все решилось само собой на крыльце городского морга. Только если в прошлый раз меня выручила привычка курить, благодаря чему я и познакомилась с Пашей, то теперь моя собственная неорганизованность.

Круто развернувшись на каблуках, я столкнулась с мужчиной, обладавшим чрезвычайно оригинальной и выразительной внешностью. Длинные волосы гладко зачесаны и забраны в хвост. Большие зеленые глаза, что вообще явление редкое, а среди мужчин тем более. Женственные губы и правильные, хотя и немного вытянутые черты лица. В манере одеваться сквозило что-то такое, по чему можно было безошибочно определить его принадлежность к творческим личностям.

Это не мой тип мужчин, но определенно он производил впечатление. Увидев такого один раз, потом еще долго будешь вспоминать.

При столкновении я невольно выронила листок с фамилией и адресом Нины, и теперь мой нечаянный знакомый нагнулся за ним. Уже передавая листок, он случайно остановился взглядом на размашистых буквах. Рука его дрогнула, и он едва вновь не выронил обрывок бумаги. Готова поклясться, мужчина с трудом сдержался от крика ужаса, а потом медленно перевел взгляд на меня. Не знаю, какая сила преобразовала его глаза, минуту назад казавшиеся такими красивыми, теперь они выражали готовый вот-вот вырваться наружу дикий панический страх.

Мужчина почти силой всунул в мои одеревеневшие пальцы клочок бумаги, лихорадочно подошел к двери и рванул ее на себя. Когда я обернулась, чтобы посмотреть ему вслед, никого уже не было.

Выезжая на переполненную трассу, я подумала, что к концу рабочего дня гораздо больше шансов встретиться с кем-нибудь из Тополевых, чем застать Исаева в поликлинике. Однако уже через полчаса глубоко разочаровалась в своих ожиданиях: на долгий настойчивый звонок никто не ответил, за дверью квартиры Тополевых царила абсолютная тишина. От отчаяния я даже затопала ногами, но и это не помогло. Тогда я присела на перила и принялась сверлить взглядом кожаную обивку двери. Я так увлеклась этим занятием, что даже не заметила, как на лестничный пролет поднялась бабуля и остановилась у противоположной двери.

– Вы к Тополевым? – спросила она на удивление звонким голосом.

Это было так неожиданно, что я даже вздрогнула.

– Да, я к Тополевым.

– Вы, должно быть, Ниночкина подруга? – предположила старушка, и я не стала ее в этом разубеждать.

– Наверное, воспитывались вместе в детском доме?

И снова я согласилась.

– Так Ниночка умерла, – вздохнула старушка.

– Да что вы говорите?..

– Совсем недавно случилось это. Такая молоденькая. Такая хорошенькая.

– А вы хорошо знали Нину?

– Да, несмотря на разницу в возрасте. Ниночка доверяла мне, у нее ведь совсем подруг не было. Она о вас ничего не говорила, вообще не любила вспоминать о годах, проведенных в детском доме.

– Может быть, расскажете, как она жила последние годы? Мы ведь так давно с ней не виделись.

– Ну конечно же, – улыбнулась старушка. – Идем ко мне.

Мы вошли в небольшую двухкомнатную квартиру, на которой лежал неизгладимый отпечаток советских времен. Я села в низкое жесткое кресло, а моя собеседница, представившаяся Анисьей Потаповной, присела на краешек стула, отодвинутого от круглого стола на невообразимо толстых ножках. Старушка так доверчиво поверила, что я Нинина подруга, и так безбоязненно пустила меня в квартиру, что было неловко за обман. Ведь я абсолютно не знала Нину, даже того, как она выглядит. Но Анисья Потаповна принадлежала к числу не только очень доверчивых, но и очень болтливых старушек. Без лишних вопросов она принялась за свой рассказ:

– Танечка, вы росли вместе с Ниной. Наверное, вам легко понять ее стремление к домашнему очагу. Пожалуй, именно поэтому она очень рано вышла замуж за Геннадия. Сразу после свадьбы они и переехали в этот дом. Я поначалу не обращала на них никакого внимания – обычная семейная пара. И только потом заметила, что Ниночка почти не выходит из дома, разве только в магазин. А ведь она была очень привлекательная и молодая. Такие девушки всегда любят покрасоваться, а однажды я встретила Ниночку на лестничной клетке…

* * *

Девушка сидела на холодных каменных ступеньках и горько плакала. Она беззащитно прижималась к стене.

– Ниночка! – охнула Анисья Потаповна, которая как раз возвращалась с вечерней прогулки. – Что случилось?

Ниночка подняла голову, и старушка схватилась за сердце, увидев фиолетовый синяк, расплывшийся на правой щеке девушки.

– На тебя напали! Бедняжка, тебя избили… Нужно немедленно вызвать милицию.

– Нет! – Ниночка отчаянно замотала головой.

– Хорошо, успокойся. Если не хочешь, не будем вызывать милицию. Идем, я отведу тебя домой.

– Нет!!! – безумный крик эхом разнесся по этажам и затих где-то высоко-высоко, под самой крышей.

Анисья Потаповна замерла на месте, но ни возражать, ни расспрашивать ни о чем не стала, а лишь, мягко обняв девушку за плечи, произнесла:

– Пойдем ко мне, я напою тебя чаем, и ты успокоишься. Не бойся, тебя никто не обидит, – уговаривала она несчастную, с усилием поднимая ее на ноги.

Добродушная старушка отвела соседку к себе, усадила на диван, долго отпаивала горячим чаем с молоком и прикладывала холодный компресс к опухшей щеке. Наконец девушка пришла в себя и успокоилась.

– Мне нужно идти, – Нина поднялась с дивана. – Мне обязательно нужно идти. Иначе он меня убьет…

Договорив последнюю фразу, она опять горько заплакала. Анисья Потаповна усадила ее обратно и как маленького ребенка погладила по голове.

– Не говори так. Никто не посмеет тронуть тебя и пальцем.

– Вы его не знаете…

– Кого?

– Моего мужа. Он и так никуда не выпускает меня, запрещает общаться с подругами. Он безумно ревнив. А сегодня я случайно встретила своего старого знакомого – мы вместе воспитывались в детском доме, и он проводил меня до дома. Гена увидел это в окно и, когда я пришла, накричал на меня и ударил.

– Неужели Геннадий мог так поступить? – не верила своим ушам старушка.

– Мог. Он прекрасно знает, что мне некуда идти, поэтому и позволяет себе так обращаться со мной. А я… что я могу?..

– Ну, не плачь, не плачь.

* * *

– После этого случая девушка приходила ко мне каждый раз, когда этот изверг ее избивал. Я залечивала ссадины и прикладывала компрессы к синякам, а она снова возвращалась к мужу. Однажды он избил ее до такой степени, что целую неделю Ниночка пролежала в больнице. После этого ее здоровье заметно ухудшилось, у нее часто кружилась голова, и она даже теряла сознание. Ослепленный ревностью, Геннадий просто искалечил свою жену, а она продолжала жить с ним. Это он виноват в ее смерти! Я долго молчала, но больше не могу ничего скрывать. Вы же не знаете, как умерла Нина: она в очередной раз потеряла сознание и, падая, ударилась виском об угол камина. Может быть, ее бы спасли, но она упала слишком близко к огню. Когда Нину нашли, то тело уже наполовину обгорело…

На глазах старушки навернулись слезы, и мне пришлось бежать на кухню за стаканом воды и валерьянкой.

– Танечка, понимаете, бедняжка умерла из-за него. Он должен за это ответить. Должен!

Я молчала потому, что была уверена, если Геннадию и придется перед кем-то отвечать, то только перед собственной совестью.

– Тем более… – Анисья Потаповна вдруг остановилась, не закончив фразу.

– Что? Вам известно что-то еще?

Старушка в нерешительности теребила бахрому скатерти.

– Танечка, я не знаю, поймете ли вы меня правильно или посчитаете выжившей из ума старухой…

– Ну что вы такое говорите!

– Как вы уже видели, двери моей и их квартиры располагаются друг напротив друга. Акустика у нас такая, что я прекрасно слышу, кто приходит или уходит от них. В тот день, сразу после ухода Геннадия, Ниночка заглянула ко мне. Она очень нервничала и просила деньги. Я дала сколько могла, а когда она стала их складывать в сумочку, я увидела, что там еще много купюр. Я спросила, куда она собралась и зачем ей столько денег, но, сказав, что все объяснит потом, она убежала. Я ждала ее целый день, но Ниночка так и не вернулась… Не знаю, как могло случиться, что, придя с работы, Геннадий обнаружил труп жены.

– Может быть, вы отлучались из дома, а Нина как раз вернулась в это время? – предположила я.

– Я весь день была дома, – покачала головой Анисья Потаповна.

– Но ведь вы могли не услышать, как хлопнула дверь, – выдвинула я очередную версию. Во всей этой истории и так было слишком много загадок, прибавлять к ним еще одну не очень-то хотелось.

– Танечка, я уверена в том, что говорю. Единственными, кто в тот день приходил, были какие-то рабочие, но это было в отсутствие Геннадия, а Нина была дома.

– Что за рабочие? – насторожилась я.

– Не знаю. Они что-то принесли, кажется, ковер.

Я зажмурилась. От всех этих загадок голова шла кругом. Казалось, все вокруг, словно сговорившись, сошли с ума, а теперь и меня желали лишить рассудка. Все это не поддается никакому логическому объяснению. Сначала из заколоченного гроба исчезает тело Людмилы, затем выясняется, что один и тот же труп дважды привозили в морг, только сначала под фамилией Самойловой, а затем Тополевой. Кроме того, Нина ушла из дома и не возвращалась, а ее тело, неизвестно как материализовавшееся в квартире, придя с работы, обнаружил муж.

– Анисья Потаповна, а Нина ничего не рассказывала вам о девушке по имени Людмила Самойлова?

– Нет. Я же говорила, Геннадий запрещал Ниночке общаться с подругами. К ней даже никто не приходил.

– Но, может быть, она в разговоре упоминала о такой?

– Нет. Это точно.

Чувствуя, что мозги вот-вот закипят от такого количества абсурдных, несовместимых фактов, я поспешно попрощалась с Анисьей Потаповной. Правда, напоследок попросила еще об одном одолжении – дать несколько фотографий Нины. Старушка понимающе кивнула и, достав из серванта три фотокарточки, вручила их мне.

Когда я наконец-то оказалась на улице, жара уже спала и в воздухе начинала чувствоваться вечерняя прохлада. Во дворе слышались звонкие голоса детей, старушки заняли свои места на скамейках. Я с улыбкой взирала на эту умилительную картину, и мысль о данном Марине обещании пожить немного у нее застала меня внезапно.

Вздохнув, я села в машину и поехала домой, чтобы собрать самые необходимые вещи. Уже по дороге к Марине я решила купить каких-нибудь продуктов.

Припарковав машину у ближайшего магазина, бодрой походкой я вошла внутрь, прихватила пластиковую корзину и пошла вдоль длинных стеллажей, заставленных всевозможными продуктами. Дойдя до конца стеллажа, я остановилась возле стеклянного холодильника, и вдруг взгляд остановился на собственном отражении. Я чуть не заорала от ужаса: помимо моего лица, отражалась физиономия того самого Толи, которому прошлой ночью в казино я опустила на голову стул.

– Привет, красавица, – улыбнулось Толино отражение. – Не прошло и полгода, а мы с тобой снова встретились.

Я медленно обернулась. И почему люди такие злопамятные?! Подумаешь, огрела стулом по голове. Что теперь, убить меня за это? Кстати, кажется, у Толи именно такие намерения на мой счет.

– Привет, – я жизнерадостно улыбнулась. – Как дела?

– У меня хорошо, – сквозь зубы прошипел Толя, рассеяв последние сомнения насчет своей мстительной натуры.

– Голова не болит? – позлобствовала я.

– У меня нет, а у тебя сейчас будет, – пообещал Толя и сделал шаг вперед. Я затравленно оглянулась по сторонам. Что и говорить – стульев поблизости не было.

– Даже не надейся, – покачал головой Толя и сделал еще один шаг мне навстречу. В предвкушении наступающей гибели я отчаянно сжала ручку корзины, в которую уже положила кое-какие продукты, и вдруг сообразила: вот оно, мое спасение.

– Ты тоже, – в продолжение Толиной фразы возразила я и с чувством собственного героизма надела корзину на его голову. Не дожидаясь заслуженных аплодисментов, я бегом бросилась из магазина и, только оказавшись в машине, от души посмеялась над незадачливым мстителем. Думаю, если мне еще хоть раз доведется с ним встретиться, то этот день окажется последним в моей жизни.

К Марине я приехала часов в одиннадцать. Девушка встретила меня с нескрываемой радостью, хотя прежде мои визиты вызывали у нее недовольство.

– Я уже не думала, что ты приедешь, – честно призналась она.

– Я же обещала.

– Да, но после того, что случилось у Сергея на даче, я думала, ты скорее захочешь отомстить мне, чем помочь.

– Я уже говорила – забудем об этом.

Марина согласно кивнула.

– Я приготовила пиццу. Сейчас будем ужинать.

Она ушла на кухню и принялась греметь там посудой, а я села в кресло и блаженно вытянулась.

– Марина, а Люда носила украшения?

– Конечно. Она всегда любила украшения, но не бижутерию, а настоящие. Каждый новый любовник просто осыпал ее драгоценностями. Каждый день она могла носить что-то новое.

– А были у нее украшения, которые она носила постоянно и вообще никогда не снимала?

– Кажется, нет.

– Припомни, может быть, была такая вещь? Ну, кольцо, например, – я всячески пыталась направить мысли Марины в нужном направлении.

– Да, было, кажется, такое. А зачем тебе это?

Марина выглянула из кухни и посмотрела на меня с нескрываемым любопытством.

– А ты не знаешь, почему она его все время носила? – проигнорировала я вопрос.

– Не знаю, меня это не интересовало.

Больше я ни о чем не стала расспрашивать Марину, было достаточно и того, что она подтвердила сам факт существования такого кольца.

– Таня, а ты уже говорила с Исаевым?

– Не успела. А ты что, тоже думаешь, что это он убил Люду?

– Я не знаю, просто больше некому было это сделать. Таких врагов, которые ненавидели бы Люду настолько, чтобы убить, у нее не было.

– Но разве Исаев ее ненавидел?

– Исаев сумасшедший.

Решив, что на сегодня с нас хватит разговоров о смерти Людмилы Самойловой, я даже запретила себе думать об этом. «Отдых, и только отдых, а проблемы подождут», – именно под таким девизом, скорее подходящим для рекламы какой-нибудь туристической фирмы, я хотела провести остаток сегодняшнего вечера.

И кажется, мне это удалось. Пицца, которую приготовила Марина, оказалась очень вкусной. Мы жевали аппетитные куски, сидя перед экраном телевизора, и смотрели какую-то душещипательную мелодраму. Где-то около полуночи, когда пицца и фильм закончились, мы пошли спать. Вопреки моим возражениям, Марина устроила меня в своей спальне, а сама заняла одну из дальних комнат.

Вполне довольная жизнью и собой, я вытянулась на широкой кровати и уже закрыла глаза, когда над моей головой что-то скрипнуло. Я открыла глаза, прищурилась. Все было тихо. Вздохнув, я повернулась на бок и опять закрыла глаза. Скрип повторился вновь. Это были шаги. Кто-то ходил на втором этаже, в комнате, расположенной над моей. Конечно, я могла предположить, что это Марина, и спокойно уснуть, но она тоже заняла комнату на первом этаже, пояснив, что вместе с Людой поделили дом между собой: первый этаж отводился Марине, а второй, соответственно, Люде. Но после смерти подруги Марина не поднималась на второй этаж…

Значит, в доме есть кто-то еще. Я резко села на кровати, от сна не осталось и следа. Ночь была безлунная, из темноты вырисовывалась мебель и какие-то еще предметы. Вглядываясь в их смутные очертания, я с замирающим сердцем слушала шаги.

Я пыталась понять, что делает этот неизвестный наверху. Казалось, он просто бесцельно топчется по комнате. Не вставая с кровати, я дотянулась до своей сумки, достала пистолет, взвела курок и только после этого встала в полный рост. Но незваный ночной гость словно только того и ждал, шаги тут же стихли, и, сколько я ни вслушивалась, больше ничего не услышала. Тогда на цыпочках, держа оружие наготове, я вышла из своей комнаты, пробежала по коридору до комнаты Марины, осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Привыкшие к темноте глаза без труда распознали спящую девушку, свернувшуюся клубочком на кровати. Убедившись, что с ней все в порядке, тем же путем я начала красться обратно. На пару минут задержалась перед лестницей, ведущей на второй этаж. Посмотрев в зияющую передо мной темноту и тщетно напрягая слух, я вздохнула и пошла дальше. Оказавшись в своей комнате, я закрыла дверь на шпингалет, а пистолет спрятала под подушку и только после этого легла спать. Но еще долго не могла уснуть и, ворочаясь с боку на бок, не раз ловила себя на мысли, что прислушиваюсь в ожидании шагов.

Но ничего подобного больше не повторилось. Очевидно, тот, кто бродил на втором этаже, решил, что хватит с меня нервных потрясений. Знать бы еще, кто это милое маленькое привидение, шаркающее ногами. Поймать бы его! Уж тогда я устроила бы ему такое нервное потрясение, что он не то чтобы шаркать, он бы всю оставшуюся жизнь только на четвереньках передвигался! Кажется, эти мысли немного успокоили, и ближе к рассвету я уснула.