Текст книги "Темная душа нараспашку"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я совершенно запуталась в собственных версиях и предположениях, а потому решила потревожить свои двенадцатигранники. Достав из сумки замшевый мешочек, в котором они хранились, я несколько раз встряхнула его, мысленно задала «косточкам» вопрос и высыпала их рядом с собой. Двенадцатигранники приятно простучали по поверхности стола и выдали комбинацию: 14+25+1. Данная комбинация означала следующее: «На вашем пути есть препятствие, но непредвиденная задержка в достижении цели пойдет лишь на пользу. Не следует слишком рваться вперед».

«Интересно, что бы это могло значить: что все идет своим чередом и не стоит торопиться? Глупости, не поторопишься, с места не сдвинешься, а сидеть и чего-то ждать я не собираюсь. И что это за препятствие, о котором предупреждают кости, каким образом оно меня задержит? Ничего не понимаю».

А понимать тут, конечно же, было и нечего, тем более что «косточки» имели свойство трактовать события задолго до их свершения, так что и волноваться раньше времени не имело смысла. И снова я вернулась к семейным тайнам, будучи почти уверенной, что без этого в данной истории не обошлось. Может, мой опыт подсказывал, а может, интуиция, но я этому верила. Оставалось лишь подумать, кто же ответит мне на все вопросы искренне.

«Свекровь! – осенила меня внезапная мысль. – Ну да, вся семья почти всегда у нее на виду, от ее зоркого глаза никто не спрячется. Не исключено, что она может знать что-то, хотя главное, конечно, произошло за пределами дома. Что-то может знать и Артем. Он наверняка в курсе семейных тайн. Я еще не видела отца семейства – маловероятно, что он может что-то подсказать, но познакомиться не помешает. Конечно, не следует забывать и про немца, ведь он является возможным отцом ребенка одной из девочек, но им я смогу заняться лишь днем, согласно графику, указанному на его визитке. Так что утром еду к Синявским, а потом в фирму, где заседает этот тип, авось что и выяснится».

Такое решение я приняла вечером, перед тем как лечь спать по возвращении из ночного клуба. А утром чуть свет запрыгнула в свою машину и покатила к дому заказчицы. Меня там, безусловно, не ждали, так что пришлось долго стоять у двери и напористо давить на звонок, прежде чем дверь открыли. Причем открыла старуха и с порога громко заявила:

– Позднехонько вы что-то: почти все уж разбежались.

– Куда?

– Да кто куда: сноха в школу, девочки по делам, хотя по мне, так их из дома выпускать не стоит… Сын тоже на работу ушел, одна я и осталась.

– А Артем?

– А что Артем? – переспросила бабка. – Артем у нас вечный таракан запечный. Его чтоб куда-то выгнать, потоп устроить надобно. По целым суткам диван уминает, читает чагой-то.

– Значит, я как раз вовремя, – обрадовалась этому сообщению я. – Именно вы с Артемом мне и нужны. Это даже хорошо, что остальных нет.

– Будут. Маринка надолго теперь не отлучается, это сегодня ей просто к врачу нужно. Лилька-то другое дело, той лишь бы дома не ночевать.

– И часто она так не ночует? – полюбопытствовала я.

– Да нет, – закачала головой старушка. – Ночевать-то она приходит, ток что вот под утро. А вы что-то спросить хотели, значит?

– Да. Интересуюсь семейными тайнами. Хотелось бы побольше узнать об отношениях в семье, с кем какие неприятности случались, были ли крупные, серьезные ссоры. Может, даже причина для ненависти у кого-то имеется. – Я вопросительно уставилась на старушку.

Та задумчиво закачала головой, немного помолчала, потом всплеснула руками и произнесла:

– А пойми их сегодня, чего им в мире не живется. Постоянно собачутся, ругаются, словно без этого и нельзя вовсе.

– Кто с кем больше?

– Ругается?

Я кивнула.

– Ну, Маринка с Лилькой по мелочам друг к другу цепляются, на мать огрызаются. Меня вот, – бабка слезно всхлипнула и утерла так и не появившуюся слезу, – заели совсем, окаянные. А она все: переходный возраст, переходный возраст. Границы он уже все перешел, этот возраст переходный, вот что я скажу. Дозволили им шибко много, теперь вот урожай пожинают.

– А почему девочки не любят мать? – выждав, пока старушка выговорится, снова спросила я.

– А за что ж им ее любить? – спокойно спросила старушка. – В детстве порола частенько, кого за отметки, кого за поведение. Да и потом спуску не давала, это теперь вот расслабилась некстати, а они и рады. Элла-то, она строгая мать, но все верно делает. Раньше даже со мной советовалась, а потом… Да у всех такие проблемы, наверное, вон во дворе послушаешь и понимаешь, не мы одни такие.

– И все же, на ваш взгляд, девочки мать просто боятся или же за что-то ненавидят?

– Злятся девки на нее за то, что ограничивает во всем, вырваться они хотят, таково мое мнение, – уверенно заявила старушка. – Им же воли охота, а то, что воля эта опасна, разве ж они думают.

– А между собой почему же они не ладят: вроде разница в возрасте небольшая, общий нтерес опять же – вырваться из-под родительского крыла?

– Да это все из-за Артема. Лилька его с детства недолюбливает, потому как вечно он ее закладывал, матери сдавал. Она ж тогда больше с мальчишками водилась, ну, и он среди них, естественно, был – видел все. Она его потом в школе лупила, а Маринка защищала. Так вот до сих пор никак и не угомонятся, паршивцы.

– А вы не могли бы сейчас Артема позвать, я с ним попробую побеседовать. Коль он так дружен с Мариной, он не может не знать ее тайн.

Безмолвно согласившись, старушка вперевалочку зашагала к одной из дверей, а дойдя, несколько раз ударила по ней костяшками пальцев, произнеся:

– Тема! Выдь-ка из своей норы. Гости к тебе!

Артем, из комнаты которого доносилась музыка, как ни странно, бабушку все же услышал, и вскоре его лохматая голова и наивная рожица нарисовались в дверном проеме.

– А, вы опять! – разочарованно протянул он, рассмотрев гостя. – Чего хотите?

– Поговорить. В прошлый раз настроение у всех что-то не очень выдалось, и мне показалось, что ты не был со мной откровенен.

Артем криво усмехнулся, мол, ишь чего захотела. Я же быстро достигла границ его комнаты и, раскрыв дверь шире, вошла внутрь. Парнишка небрежно сунул руки в карманы своих широких штанов, едва не утонув в них по локоть. Ссутулившись, он стал ждать, что я скажу дальше. Я не спешила набрасываться с вопросами, прежде окинув взглядом комнату. Спальня молодого человека была небольшой, на стенах – плакаты и постеры различных музыкальных групп, киноактеров и просто известных людей. На стенном ковре висела гитара, огромный центр занимал собой весь стол. Кое-какая одежда, скомканная в кучу, торчала из неплотно задвинутого ящика шкафа, а подоконник выполнял роль полки для книг.

– А у тебя тут мило! – заметила я. – Увлекаешься музыкой?

– Ну, есть немного, – скромно признался парнишка.

– И какой, если не секрет?

– А какой тут может быть секрет: «Арию» люблю, «БИ-2», Линда меня тоже прикалывает. Да я вообще человек разносторонний.

– А твоей сестре что нравится?

– Которой?

– Ну, а ты про обеих все знаешь? – выдала я вопрос с подковыркой.

Артем неопределенно передернул плечами:

– Ну не так чтобы все, но они же сестры. Лилька, к примеру, от «Тимоти» тащится. А Марине больше «Виагра» нравится.

– В прошлый раз мне показалось, что ты не в очень хороших отношениях со старшей сестрой. Почему?

– А, – Артем отмахнулся и, упав на кровать, закинул обе руки за голову. – Старая история. Она считает меня ябедой и мудаком, – он слегка покраснел. – Мы с ней немного разные.

– А с Мариной, значит, похожи.

– Ну, постольку-поскольку. Она просто добрее, и, как Лилька, себя никогда не вела.

– Она тебе доверяет?

– Наверное. Мы много общаемся, когда дома.

– Скажи, а как же так вышло, что ты не знаешь, кто отец ее ребенка?

Мне показалось, что у парня прямо на языке вертелись слова: «А кто сказал, что я не знаю?» – но вслух он произнес:

– Она знает, что я слишком мягкий, возможно, побоялась, что скажу матери.

– А кто из сестер забеременел первой? – снова спросила я.

– Марина. Она уже на третьем, хотя у нее и не видно, а Лилька пока на первом, но уже кичится этим.

– Как мать узнала об этом? Они сами сказали?

– Нет, позвонили из поликлиники. Они же обе несовершеннолетние, вот их и выдали.

Я задумчиво побродила по комнате, некоторое время помолчав. Потом присела на стул и, закинув ногу на ногу, спросила:

– А мне вот интересно: раз ты так не любишь Лилю, как и она тебя, почему не расскажешь родителям, кто ее парень? Боишься опять от нее получить?

– Да ничего я не боюсь, – вскочил с кровати Артем. – Просто не знаю я. Я за ней не следил и, с кем она водилась, не знаю.

– А с кем Марина водилась, знаешь? Вы же наверняка в одной компании тусовались.

– Вот пристали, – недовольно пробурчал парень. – Сказал же уже, что не в курсе я. Кто их, девчонок, разберет: они то с одним, то с другим ходят.

Я с трудом удерживала себя от того, чтобы не надавать парню хороших оплеух. Он наверняка что-то хоть про одну из них знал, но по какой-то причине говорить отказывался. А ударить его я не могла, все же сын заказчицы – не положено. Пришлось умерить свой пыл и продолжить расспрос:

– Зачем они это сделали? Они хотели отомстить матери?

– За что? – удивленно уставился на меня Артем.

– Ну, ты с ними живешь, не я – должен знать.

– Ну вы выдумали, – взъерошил волосы он. – Что им, делать больше нечего? Случайно у Маринки получилось, не намеренно.

– А говоришь, что ничего не знаешь, – поймала его на слове я. – Откуда тогда такая убежденность?

– Она сама сказала.

– И только это?

– Да, только это. Просила помочь ей с ребенком. Я согласился. А про Лильку я вообще ничего не знаю.

– Очень жаль! – разочарованно вздохнула я. – А мне казалось, что мы сможем найти общий язык. Ведь все равно это станет известно, так почему бы сразу не расставить все точки над «i»?

– А вы у них об этом спросите. Захотят – расставят.

– Молодежь… Вы вредите сами себе. Дети – это ведь не шутка. И кем бы ни был отец, он просто обязан нести за малыша ответственность наравне с его матерью.

Артем хмуро смотрел в пол, то и дело ерошил волосы: ему не терпелось поскорее закончить эту неприятную беседу и выставить меня вон. Делиться тайнами он не намеревался, да и в себе уверен не был, потому что боялся ляпнуть еще что-то лишнее. Я не стала больше терроризировать его психику, понимая, что он все равно будет играть на стороне сестер и, как бы я ни давила, не скажет. В крайнем случае я добьюсь лишь того, что он на меня разозлится, и больше уже я не смогу вызвать его на доверительный разговор.

Прежде чем покинуть комнату, я напоследок сказала:

– Ты еще раз подумай, пожалей родителей. Им и без того тяжело содержать вас троих, а вместо помощи вы еще им проблем добавляете. К тому же я боюсь, как бы твои сестры не натворили бед, которые будет еще сложнее исправить, нежели сейчас. Но ты можешь им помочь.

– Я же сказал… – завелся было вновь Артем, но я не дала ему закончить, перебив:

– Я прошу только подумать. Надумаешь, скажи мне, а я уже побеседую с их парнями – возможно, они и изменят свою позицию в отношении детей и захотят открыто заявить о том, что они их отцы. Чего не бывает.

– Да, да, я передам, – подтолкнув меня к двери, пообещал Артем.

– Ты меня что, выгоняешь? – удивилась я подобной наглости.

– А вы и сами уходите, – чуть смутился парень: – Я только помогаю.

– Ну спасибо за помощь! – с насмешкой поблагодарила я, после чего уже окончательно вышла из его личных покоев. И, как ни удивительно, сразу наткнулась на отца семейства.

Муж Эллы Владимировны оказался мужчиной высоким и угрюмым.

– Здравствуйте, – сухо поприветствовал он меня.

– Здравствуйте, – кивнула я в ответ. А старушка, наливающая сыну чай, нас друг другу представила. Когда же она закончила, мужчина сдержанно добавил:

– С вопросами о детях – это не ко мне: я ничего не знаю.

– Совсем? – я сделала вид, что удивлена.

– Я работаю, – снова сухо выдал ответ отец семейства. – Мне их содержать и кормить надо. Некогда еще и присматривать.

Сейчас я поняла, почему Элла Владимировна сказала про супруга, что детей он любит одинаково, хотя мне вообще казалось, что он и любить-то не умеет. Он был как машина, а машины, как известно, чувств не имеют. Ну, я и не стала приставать, торопливо распрощавшись.

Глава 3

Представительский офис компании «Kronos» располагался на пересечении Казачьей и Рахова. Огромное, недавно построенное здание имело девять этажей, причем первый уже изначально был оборудован под магазины и офисы. Множество самых разных вывесок украшало входные двери по периметру. Я отыскала нужную и, прочтя, выяснила, что данная компания прибыла сюда со своим строительным товаром, который теперь предлагается российским покупателям. Где-то внутри должен был находиться и сам Густав Шернер.

«Лиля не домоседка, – прокручивала я в голове, покидая салон своей „девятки“. – Как Марина, торчать в четырех стенах она не станет и уж наверняка хоть раз, но постарается встретиться с папашей, соблюдая все меры предосторожности. Следить за ней поэтому бессмысленно. Стоит единожды спугнуть, повторять ошибку девица не станет.

К тому же если с будущим отцом ребенка Лиля в ссоре, то она может и не захотеть встреч с ним, и я только зря потрачу на нее время. Лучше проверить пока этого немца, вдруг действительно окажется, что он падок на малолеток. Как только это подтвердится, прижму его и заставлю все выложить».

Не отрывая взгляда от дверей, я достала свой сотовый и набрала номер, указанный на визитке. Трубку сняли почти сразу же, и женский голос произнес заученную фразу:

– Компания «Кронос». Добрый день! По какому вопросу?

– Мне нужен Густав Шернер, – отозвалась я, – Подскажите, как с ним связаться.

– По какому вы вопросу? Я постараюсь вам помочь.

– Нет, мне нужен сам Густав.

– К сожалению, с господином Шернером мы вас связать не можем. Если желаете увидеться с ним лично, запишитесь на прием у секретаря. Наш адрес…

Я не стала дослушивать, спешно отключившись.

«Так, значит, это не его личный номер. Что ж, придется поступить иначе».

Быстро покинув машину, я поднялась на крыльцо, открыла дверь офиса и прошла в светлую, почти пустую комнату с одним-единственным столом, на котором стоял компьютер, и двумя напольными вазами с цветами, размещенными по обе стороны от окна. Стол, несомненно, был секретарский. Секретаршей оказалась милая девица с красивой фигурой и длинными волнистыми волосами. Она старательно натягивала на себя маску серьезности.

– Добрый день! – глядя на меня, пропела она приятным голоском. – Чем могу быть полезна?

– Я бы хотела узнать у вас расценки на кое-какие строительные товары, – соврала я.

– Отлично. Присаживайтесь вот сюда, сейчас я дам вам наш каталог и кратко ознакомлю с самыми новыми технологиями. Скажите, что конкретно вас интересует?

– Полы.

– Ламинированные, паркетные? Мы можем предложить вам целый спектр услуг по перекрытию полов, ведь наша компания является передовой по изготовлению лучших напольных покрытий. У нас есть десять видов паркетных досок, паркет ламинированный, ПВХ покрытия, множество вариантов ковролина, линолеума и ламината. Наша компания может предложить вам также специальные покрытия для пола на основе резины, каучука и других материалов, паркетную химию, шумопоглощающий линолеум.

– Замечательно, – без интереса листая каталог, улыбнулась я. А затем спросила: – Скажите, а каким образом оформляются ваши заказы?

– Это делает наш менеджер или кто-то из представителей. Все бумаги подписываются в день выплат за приобретенный товар. Доставка бесплатная.

– А большую партию? Скажем, для ремонта многоэтажного здания. Дело в том, что наша компания ищет партнера, готового поставлять ей на протяжении года напольные и иные отделочные материалы.

– О-о, думаю, что этот вопрос вам лучше обсудить с нашим директором.

– Могу я узнать его имя?

– Густав Шернер. Он сейчас на месте, и я могу…

– Нет, нет, – остановила я ее. – Пока не стоит. Лучше просто дайте мне номер его сотового, и как только мы определимся с тем, что именно нам нужно, мы сразу же позвоним и договоримся о встрече.

– К сожалению, наш директор очень плохо понимает по-русски, поэтому все переговоры ведутся через менеджеров.

– Но подписывает договоры все равно он, – заметила я.

– Контракты на крупные сделки – да, все остальное – его заместитель. Если желаете, я приглашу его и…

Я уже устала повторять, чего желаю, но пришлось в очередной раз заявить, что мне необходим именно телефон Шернера, так как ни с какими замами мой директор разговаривать не станет. Я даже соврала, что он немного владеет немецким, стараясь заверить девушку в том, что они смогут обо всем договориться. Наконец девушка сдалась и продиктовала мне запрашиваемый номер. Я записала его себе в блокнот и, прежде чем уйти, спросила:

– А у вашего директора есть машина?

– Да, – изумленно уставившись на меня и не понимая, зачем мне понадобились подобные сведения, ответила та.

Я не стала дожидаться встречных вопросов, вышла за дверь и быстро зашагала к стоянке. Часа два я просто так каталась по городу – мне нужно было выждать время для того, чтобы секретарша Шернера не связала мое появление в офисе и последующие события воедино.

Вернувшись к офису и не выходя из машины, я набрала номер Шернера. Честно сказать, я не очень поверила тому, что он плохо понимает по-русски, ведь как-то же он общался с Лилей и ее сводником.

В трубке послышались гудки. Затем хриплый глухой голос произнес:

– Да, Шернер слушает.

– Господин Шернер! Спешу вам сообщить, что в вашу машину кто-то влез.

– Кто это говорит? – взволнованно переспросил немец.

Вместо ответа я отключила телефон и стала ждать, когда в поле моего зрения появится перепуганный Шернер.

Вскоре на крыльцо офиса выскочило три человека: двое мужчин и одна женщина. Впрочем, в женщине я сразу же признала секретаршу, а вот кто из двоих представителей пола сильного являлся Шернером, высокий и плотный или невысокий и с животиком, – был вопрос.

Я задумчиво почесала нос выдвижной антенной своего сотового. Затем еще раз глянула на мечущихся людей, на телефон и быстро принялась набирать все тот же номер. Естественно, что мой заранее был заблокирован, и проверить абонента Шернер не мог. А между тем сигнал стал искать того, кому он был послан. Один из метнувшихся к стоянке людей остановился, поднес трубку к уху…

Удовлетворенно улыбнувшись, я отключила телефон и облокотилась на руль: теперь личность Густава мне была известна, я точно знала, как он выглядит. Спокойно можно было переходить к следующему пункту моего плана, а именно к слежке за объектом.

* * *

«Какие же эти иностранцы все скучные, – вздыхала я про себя, зевая в машине напротив офиса. Я околачивалась здесь уже часов пять, а мужчина все еще не думал уходить с работы. – Скучные и чрезмерно ответственные! – повторила я. – Трудоголик и наверняка зануда! Сколько можно мучить и людей, и себя? А главное, меня?»

Впрочем, Густав Шернер не подозревал о том, что он меня мучает. Он пока вообще не знал о моем существовании. Я напомнила себе об этом, глубоко вздохнула и принялась ждать дальше. Рано или поздно он все равно выйдет из этого офиса! Ну не станет же он ночевать на работе?

Как я и ожидала, ночевать на работе Шернер не собирался. Наконец он вышел из офиса и засеменил к своей машине. Его черный «Опель Кадет», тщательно осмотренный после моего звонка, продолжал стоять на стоянке, неподалеку от места парковки моей машины. Подойдя к нему, осторожный немец еще раз изучил машину, не поленившись даже заглянуть под ее днище, и лишь потом сел в салон. Мотор почти бесшумно заработал, из окна зазвучала какая-то музыка, и авто сорвалось с места.

Сразу после работы Густав первым делом заглянул в гостиницу, где снимал номер. Там он провел около получаса, а когда вновь появился, то был уже одет в светлый костюм и серебристо-серый галстук. Его обрюзгшее лицо с маленькими поросячьими глазками, двойным подбородком и ямочками на щеках светилось радостью. Так и казалось, что он прямо сейчас захрюкает от удовольствия.

В общем, первое впечатление, произведенное на меня господином Шернером, трудно было назвать приятным.

Вторым местом остановки стал известный ресторан на Набережной. В связи с тем, что в эту пору было еще довольно жарко, на улице под навесом стояли столики, цветы и фонтаны. С Волги дул прохладный ветерок, и потому здесь редко когда было жарко.

Припарковав машину неподалеку, Густав одернул свой пиджак и засеменил к ресторану. Я не постеснялась направиться за ним, отлично зная, что моя персона ему пока еще не знакома, а значит, и заподозрить что-либо странное в моем поведении он не может.

Войдя под навес, Густав осмотрелся. Похоже, здесь его ждали. Молодая девушка примерно того же возраста, что и Лиля, сидевшая за столиком и меланхолично ковырявшая ложечкой в креманке с мороженым, оживилась при виде немца, сразу просияла и даже не поленилась встать. Шернер подошел к столу, поцеловал ей руку и только затем сел. Быстренько подбежала официантка и, получив короткий заказ, так же шустро удалилась.

Я, как и подобает продуманной дамочке-сыщице, заняла столик за его спиной. Такое положение относительно парочки позволяло мне слышать все, о чем они будут говорить. Впрочем, говорил Густав немного, путался в словах, часто заменяя непонятные для него русские немецкими. Девушка громко смеялась, подшучивала над ним, заботливо, словно она была мама, а он сын, утирала лицо иностранца салфеткой. Фактически весь этот набор фраз едва ли вообще можно было назвать беседой. Они хихикали, обнимались и целовались.

Заказав себе коктейль, я принялась рассматривать спутницу иностранца. Девочка хоть и казалась внешне наивной и простой, на самом деле была очень продуманной. Она умело вертела Шернером, наигранно задорно и звонко смеялась, а как только он отвлекался, заинтересованно пробегала глазками по контингенту ресторана, задерживаясь лишь на лицах противоположного пола.

«Еще одна золотоискательница, – сделала я естественный вывод. – Надеется выдоить из этой „коровки“ как можно больше, но Шернер, как я смотрю, не особенно раскошеливается. Заказ скромный, больше выпивки, нежели закуски. Похоже, что он это тоже понимает. – Я усмехнулась. – Вот игра. Называется „кто – кого“. Каждый строит из себя лапоньку, пытаясь подловить на крючок партнера. Пожалуй, они друг друга стоят. Осталось только дождаться, когда он повезет ее к себе в гостиницу, и взять тепленьким. Тогда уж точно не отвертится».

На мое удивление, Густав повез девицу вовсе не в отель, а к ней домой. Причем, высадив у подъезда, попрощался, помахал ручкой и укатил. Раздосадованная особа что-то выпалила ему вслед и, раздраженно пнув валяющуюся рядом банку из-под пепси, вошла в дом. Видя все это, я расстроилась не меньше ее: столько времени у него на хвосте, а результат – ноль. Что ему, было так сложно купить ей какую-нибудь побрякушку и отвезти в отель? Она же всем своим видом показывала, что хочет этого. Неужели он боится? К чему тогда было устраивать эти посиделки? Не понимаю я этих иностранцев! Окажись на его месте простой русский бизнесмен Иван Петров – девчонка уже давно бы у него в постели кувыркалась.

Проклиная про себя этого странного типа, я поспешила нагнать его машину и, спрятавшись за позади едущим авто, покатила следом. Густав не замечал за собой слежки, по крайней мере никак этого не показывал, вел себя спокойно и сдержанно. Я боялась, что сейчас он вернется к себе и завалится спать, и очень обрадовалась, когда мы проскочили нужный поворот – стало быть, у него есть еще планы на вечер.

Теперь уже мужчина направился к одному из ночных заведений. Я вспомнила, что оно было в списке посещаемых Лилей, и приготовилась к возможным активным действиям. У входа в клуб немец остановил свой автомобиль, осторожно заехал на тротуар и, заглушив мотор, вышел. Я тоже загнала свою старушку на пешеходный участок и следом за Густавом пошла в клуб. Через большие окна заведения были видны столики с веселящейся за ними молодежью. Мне было непонятно, зачем в таком клубе сделали окна, да еще такого размера.

Мой подозреваемый заплатил за вход и спокойно прошел внутрь. Я немного помедлила и последовала за ним, отстегнув предварительно двести рублей кассиру у входа, больше похожему на вышибалу, чем на того, кем он назывался. Сразу после небольшого и тесного коридорчика начинался огромный зал, уже до отказа забитый людьми. Здесь было шумно. Прожектора под потолком безостановочно крутились, то и дело ослепляя своим светом.

«Господи, что тут делать порядочному немцу?» – ошарашенно подумала я.

Получалось, что господин Шернер – не такой уж порядочный. Видимо, на то, чтобы не тащить девчонку из кафе в свой гостиничный номер, у него были другие причины, ничего общего с порядочностью не имеющие. Иначе как объяснить его появление здесь, в этом заведении? Местечко просто кишит несовершеннолетними – настоящий школьно-студенческий сад. Клуб хоть и дорогущий, но тут крутятся и те детки, которые хотят отхватить себе богатого партнера или партнершу.

За всеми этим размышлениями я едва не потеряла из виду фигуру своего подозреваемого. И даже занервничала, когда сразу не смогла найти немца, но потом все же сумела отыскать в толпе его затылок. Каково же было мое удивление, когда объект повернулся лицом и я поняла, что это не Густав, а кто-то другой.

Я вновь стала смотреть по сторонам, обращая внимание на каждого темноволосого в светлом. Но увы, уже через две минуты поняла, что не найду его. Молодежь здесь сновала туда-сюда безостановочно, свет был неполным, в глазах рябило. Но тут увидела столы и поняла, что искать немца следует именно возле них: он не панк и не рэпер, чтобы тусоваться на площадке, значит, предпочтет сесть, что-то закажет и будет искать новую жертву.

Мое подозрение оказалось верным на все сто: когда я достигла столов, Шернер уже сидел за одним из них и с интересом взирал на танцующих. Обрадовавшись этому, я попыталась найти местечко и для себя, но не тут-то было – свободных мест не осталось. Я едва не возненавидела этот клуб, но потом все же успокоилась и решила, что не все еще так плохо, как кажется. По крайней мере, всегда можно было просто начать танцевать недалеко от нужного стола и попутно наблюдать за теми, кто его занимает. Именно так я и решила сделать, поняв, что иного выхода у меня нет, а стоять как истукан на месте нелепо. К тому же все толкаются, а это раздражает.

Я остановилась недалеко от нужного мне столика, встала к нему полубоком, чтобы не слишком выставляться, и начала потихоньку двигаться. Танцовщица из меня была неважная, да я и не старалась отличиться, скорее наоборот, надеялась, что мои вихляния не скоро кто-то заметит – самой знакомиться с немцем в мои планы не входило. Мне было нужно, чтобы он обратил внимание на какую-нибудь малолетку – тогда все подтвердится, и я смогу его как следует припугнуть.

Долго ждать, пока Густав определится с девушкой, не пришлось. Ему вскоре приглянулась одна краса-девица, хотя я почему-то сильно сомневалась, что ей еще нет восемнадцати. Выглядела девушка стильно, лицо имела совсем не детское, да и фигурка у нее давно сформировалась.

«А что, если и впрямь не малолетка: может, отпугнуть его от нее? Пусть поищет другую, более молодую. А если не станет? Все же сегодня я его уже один раз пугала, может и заподозрить неладное. Похоже, придется положиться на удачу и надеяться, что девочка просто выглядит старше своих лет. А там уж как получится».

А получилось все не очень удачно. Поначалу Густав обхаживал девицу, что-то плел ей на своем русско-немецком. Потом они покинули зал и направились к машине. Сели в нее, но никуда не поехали. Я слышала только музыку и никак не могла понять, почему автомобиль не трогается, ведь парочка уже внутри. И тут меня осенило: я резво выпрыгнула из собственной машины и метнулась к «Опелю». И хотя стекла были тонированные, да и время суток такое, что не разглядеть ничего, я отлично знала, чем эти двое там занимаются.

Не предупреждая о себе, я присела и осторожно, чтобы не спугнуть, взялась за дверную ручку, надавила на нее и попыталась дернуть на себя. Дверца оказалась закрыта. Начни я стучать, Густав непременно испугается и резко ударит по газам, а погони в мой план сегодня не входили. Пришлось выудить из кармана походную отмычку для вскрытия дверей и начать ею орудовать. Но тут, как на грех, сработала сигнализация.

Я едва успела шмыгнуть под машину, прежде чем в той переполошились и отключили музыку. Несколько секунд все было тихо: наверняка парочка сейчас боязливо озиралась по сторонам, пытаясь понять, почему вдруг сработала сигнализация. Густав даже открыл окно со своей стороны и высунул голову на улицу. Я только этого и ждала: выкатившись из-под машины, я резко вскочила и, не давая ему возможности нажать на стеклоподъемник, обхватила его голову и не выпускала. Немец захрипел и заматерился по-русски.

Я же, услышав, как в салоне пытаются открыть дверцу, громко произнесла:

– Замри и не двигайся, иначе получишь пулю в лоб!

– Чт-то вам надо? – заикаясь, выдавил Густав. – У меня нет с собой денег.

– Милиция, – коротко доложила я и, выхватив из заднего кармана брюк корочки, на долю секунды сунула их под нос Шернеру.

Девица в салоне стушевалась, попыталась что-то сказать, но я быстро велела ей заткнуться.

– А теперь собрала шмотки, малолетка, и вон из машины! – был мой следующий приказ.

Обрадовавшись ему, девица мигом вынырнула из машины и, как была, в одних трусиках, с охапкой одежды в руках дала деру в плохо освещенный конец улицы. Я же свободной рукой открыла дверцу водителя, толкнула иностранца внутрь, тем более что это вполне позволяли сделать разложенные передние сиденья, и села рядом.

– Ну что, уважаемый, поговорим?!

– Я… я г-гражданин Германии, вы не имеете права…

– Сейчас ты в России, и права здесь диктуем мы, – заметила я в ответ, не дав ему договорить. – Так что тебе придется сейчас не только меня выслушать, но и ответить на несколько вопросов.

– Nicht вопросов, – залепетал немец, пытаясь нащупать свое бельишко. – Я не панимать, за что?

– Ну да, неужто? Как гражданин неважно какой страны, вы должны были изучить законы того государства, в которое отправляетесь. Или вас об этом не предупреждали?

– Закон? Я знать все закон!

– Тогда тем более не понимаю, чему вы удивляетесь. Не знаю, как там у вас в Германии, но у нас совращение малолетних карается законом. За подобное деяние полагается от трех лет тюремного заключения, а если случай к тому же еще и не разовый… – я сделала небольшую паузу, нагнетая обстановку, – то число лет может быть увеличено. Они, дорогой мой, – я заглянула ему прямо в лицо, – пока еще дети. У тебя вот есть дети?