Текст книги "Это только цветочки"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

ГЛАВА 3

Дома я приготовила себе горячую ванну и хороший кофе. Это, может быть, единственные из атрибутов аристократической жизни, в которых я не могла себе отказать. Несмотря на то, что наш век все упрощает и привилегированные в прошлом вещи делает доступными для широких масс, ванна и чашка свежемолотого кофе представляются мне роскошным атавизмом давно ушедших дней.

После омовения я почувствовала себя помолодевшей лет на десять. А когда сделала первый глоток замечательного напитка, обретшего жизнь под жгучим солнцем Эфиопии, мне показалось, что я в раю. Я была на пике блаженства.

Это блаженство перешло понемногу в тихую радость, и я задремала – подняли-то меня в половине восьмого! Когда я проснулась, часы показывали без пятнадцати пять. Сегодняшний инцидент упорхнул из моего сознания летучим змеем. Образ капитана Гришанина тоже померк, словно я все это время сидела с кальяном. Я уже поздравляла себя с победой воображения и простых человеческих радостей над всякими неприятными моментами, когда тишину моего отдохновения прервала настырная трель телефона.

– Тань, – узнала я голос своего «экса» (голос был испуганным и таинственным одновременно), – ты мне срочно нужна.

– Вот как? И для чего же?

– Объяснить не могу по телефону, – упрямо прогундосил Витька (а ведь он никогда не изъяснялся в нос!), – приезжай немедленно. Дело серьезное.

– Что случилось? – не сдавалась я.

– Расскажу при встрече. Условный знак – три звонка.

Витька повесил трубку. Возмущенная таким нахальством, я откинулась на спинку дивана и раздраженно закачала ногой. Вот еще – приезжай! Почему я? Почему ему самому не погрузиться в свой новенький «Фиат» и не прокатиться до меня? Что за барские замашки! Он что, думает, что те неофициальные отношения, которые когда-то нас связывали, дают ему право распоряжаться моим свободным временем? У меня, между прочим, сегодня выходной был запланирован. А вместо этого я шляюсь по лесу, отстреливаюсь от бандитов, посещаю милицию, а теперь вот должна выехать к своему «эксу»! С доставкой на дом, как говорится! И что это за секретность? Три звонка. Минуту я не могла успокоиться, потом резко встала, подошла к стеллажу, достала с полки мешочек с гадальными костями и села с ними за стол. Сосредоточившись на интересующей меня проблеме, метнула их. Занимало меня сейчас одно: как я должна отреагировать на этот чертов звонок. Я ведь не какая-то там девочка на побегушках, а солидный частный детектив, и не стоит даже своих друзей развращать излишней сговорчивостью и услужливостью. Кроме того, я почувствовала нестерпимый голод. Шашлыка-то мне не удалось попробовать! И все-таки, что там говорят кости?

А говорили они следующее: 6+20+25 – «Предстоит выгодный деловой союз с партнером».

«Неплохо», – подумала я, убирая додекаэдры в мешочек. Хотя представить себе Виктора в качестве выгодного делового партнера мне удавалось с трудом. Он был маменькиным сынком, все решения за него принимали родители, и я часто подшучивала над ним, удивляясь тому, что его «предки», как он называл давших ему жизнь Марию Павловну и Федора Ивановича, все-таки сподобились купить ему однокомнатную квартиру с телефоном, позволив, таким образом, существовать более-менее самостоятельно. Федор Иванович был начальником не самой мелкой строительной фирмы, поэтому, наверное, считал своим долгом обеспечить сына отдельной жилплощадью. Как бы то ни было, Витька проводил в своей «хибарке» холостяцкие будни, а уик-энд посвящал родителям с такой же неукоснительностью, если не сказать, трепетностью, с какой евреи чтут субботу.

«Ладно», – я положила гадальные кости обратно на полку и начала собираться. Стиль в одежде я предпочитаю классический, хотя и люблю побаловать себя модной шмоткой, экстравагантным прикидом, который долго болтается потом у меня в шкафу, прежде чем я его не подарю или не продам какой-нибудь подруге. Все эти классные вещички я ношу на каникулах. Обычно же моя работа навязывает мне необходимость одеваться просто и удобно. А потому я залезаю в джинсы, напяливаю футболки, кроссовки. Самое большее, что я могу себе позволить, – это надеть вместо футболки какой-нибудь топик, чтобы варьировать однообразную практичность моих «туалетов». Хотя, надо отметить, и в джинсах я выгляжу отлично.

Минут через десять я уже выходила из дома, сожалея лишь о том, что мне не удалось перекусить. Ну ничего, надеюсь, у Витьки найдется для меня кусочек холодного шашлыка.

Оседлав свою «девяточку», я припустилась во всю прыть за шашлыком и выгодным деловым партнером. Витькин дом стоял на тихой улочке, неподалеку от набережной. Рядом с этим пятиэтажным скромным строением возвышалась элитная четырехэтажка с двумя входами и аляповато-претенциозным фасадом с коринфскими колоннами и безвкусно выполненным акантом. Я все время шутила, с серьезным, если не трагическим видом спрашивая моего дружка: «Может, твой папа чего напутал? Почему он не приобрел тебе квартиру в этом солидном доме, а ограничился чистенькой, но простенькой пятиэтажкой?» Витька ужасно злился, упрекая меня в злоязычии и склонности к жестоким розыгрышам.

Я въехала в тихий тенистый двор, совершенно пустынный в этот час. Но не успела я выйти из машиы, из соседнего с Витькиным подъезда появилась дородная тетка предпенсионного возраста и, обдав меня взглядом, полным жгучего любопытства, пошла по своим делам. Ни одной машины, если не считать стоявшего на дальней площадке белого «жигуленка» шестой модели. Я смело вошла в подъезд, нажав на три знакомые кнопки на щитке кодовой двери, и стала медленно подниматься, настороженно прислушиваясь (старая привычка, не оставленная без внимания колким и язвительным «эксом» – весь в меня, гад такой!). В подъезде царила приятная августовская прохлада и столь же отрадная тишина. Наконец я добралась до третьего этажа и позвонила в деревянную, обитую кожей дверь – стальную Витькины родители поставить поленились или не успели. Три звонка, как и было условлено. Рука машинально легла на кобуру под джинсовым жилетом. Про себя я усмехалась Витькиной таинственности.

Дверь медленно открылась, но, к моему глубокому удивлению, вместо приветливой улыбки Витьки меня встретило дуло пистолета, направленного прямехонько на меня. От моего внимания не укрылось, что пистолет с глушителем. Подняв глаза, я наткнулась на кривую от усмешки физиономию парня, облаченного в едко-зеленого цвета майку и красные спортивные трусы. Его короткая стрижка и лицо, а главное, невежливые манеры показались мне до боли знакомыми.

– Входи, быстро, – вполголоса скомандовал он, – а то твоим друзьям крышка.

Первым моим побуждением было выдернуть из кобуры «макаров». Следом за этим импульсом пришло беспокойство за «моих друзей». Я догадывалась, что Витька с Наташей, а возможно, и Костик – внутри.

– Ладно, – спокойно процедила я, стараясь не выдать своей тревоги ни мимикой, ни жестами, – я вхожу.

Подняв руки, я переступила порог знакомой квартиры, всегда встречавшей меня либо мирной тишиной, либо беззаботным Витькиным трепом, и оказалась в прихожей.

– Мы уже знаем, кто ты, – желчно ухмыльнулся русоволосый парень, держа меня на мушке, – давай в комнату.

Господи, я бы уже тысячу раз уложила этого ненормального… Только вот мне было неизвестно, сколько еще его приятелей в квартире.

Он протянул руку, в которую я покорно вложила свой «ПМ», и прошла в комнату. Моим глазам открылась печальная и нелепая картина: на диване сидели связанные по рукам и ногам, с кляпами во рту, Наташа и Костик, а Витька был привязан к стулу: руки заведены за спинку, ноги привязаны к ножкам. Как в лучших боевиках. Рядом на креслах развалились два мордастых и плечистых молодчика. Они лениво поигрывали своими «пушками» и как-то плотоядно улыбались. Одного из них я тоже узнала – шофер «Шевроле», а вот его соседа видела впервые. Видно, он заменил главаря, которому я прострелила ногу. У него было лицо простого деревенского парня, к тому же все покрытое веснушками, что придавало ему некоторую детскость, и оригинальная прическа: огненно-рыжие волосы были сбриты на затылке почти до самой макушки, а лоб закрывал чубчик.

Значит, пронюхали, высчитали Витьку по машине. Быстро они работают. Я понимала, что в живых нас не оставят. «Здесь угрохают, – на удивление бесстрастно подумала я, – или вывезут на какую поляну?» В такие минуты, опасные для жизни, я заставляю себя быть безразличной до цинизма и бесстрашной до неприличия – это помогает соображать и принимать конструктивные решения. Для этого достаточно посмотреть на себя со стороны.

Витька скорее всего не догадывался о моих духовных упражнениях, в которых я поднаторела за мою детективную практику. Он таращил на меня испуганные глаза, недоумевая, что происходит и почему это случилось именно с ним. Особую трагическую нелепость его облику и растерянному выражению лица придавало то, что его рот был заклеен широким пластырем. Он хлопал ресницами, по его взглядам я поняла, что он извиняется за то, что вызвал меня, и просит помочь. Я попробовала вселить в него немного веры и надежды слабой улыбкой. Но он еще больше растерялся. Наташа сидела с потупленными глазами, мертвенно бледная и дрожащая. Один Костя, казалось, сохранял самообладание. Он смотрел на меня спокойно и сосредоточенно.

– Свяжи ее, – прошипел сидящий в кресле рыжий, кивнув на меня русоволосому.

Тот подошел ко мне развинченной походкой, упоенный своей властью и могуществом. Его тупая морда сияла самодовольством и язвительным презрением к тем, кому не повезло.

Решение пришло быстро: не успел русоволосый спрятать за пояс «ПМ», чтобы связать меня, я ударила его ногой по руке. Пистолет с грохотом упал на покрытый линолеумом пол, а русый парень схватился за руку. Бандиты повскакивали с кресел и наставили свои «пушки» на меня. Я резко притянула на себя русоволосого. Несколько пуль, выпущенных в меня, вонзились в его спину. Он потяжелел и стал клониться вперед. Я что было сил толкнула его тело на рыжего. Рыжий не удержался на ногах и бухнулся на пол. Одновременно я провела четкий и молниеносный удар в голову шоферу. Тот взвыл и упал на линолеум. Потом подскочила к немного очухавшемуся рыжему, который только что выбрался из-под русоволосого и уже направлял на меня ствол своего «ТТ», и одарила его серией жестких ударов. Рыжий, сделав несколько шагов назад, ударился своим бритым затылком о дверной косяк и сполз на пол. Взяв свой пистолет, я сунула его за пояс джинсов и приступила к освобождению Витьки, наблюдавшему за разборкой с широко распахнутыми от ужаса глазами. Сбегав на кухню за ножом, я разрезала веревки, связывавшие его, и осторожно отлепила пластырь.

– Ну ты, Иванова… – задыхаясь от страха, проговорил потрясенный Витька.

– Освободи товарищей, – я передала ему нож.

Витька размял затекшие запястья и ноги и, взяв нож, подошел к дивану. Я села в кресло и, достав из-за пояса оружие, взяла под контроль стонущего шофера и лежащего в отключке рыжего.

– А-а-а! – женский крик потряс Витькину квартиру. – Он мертвый!

Освобожденная Наташа вместо того, чтобы разминать ноги-руки, рухнула опять на диван и остекленевшими от ужаса глазами уставилась на труп русоволосого парня. Кровь, вытекающая из его ран, образовала уже приличную лужицу на полу. Наташа побледнела, мне казалось, что она вот-вот забьется в истерическом припадке. Разрезавший веревку у Кости на ногах Витька кинулся к ней.

– Наташа, Наташа, – восклицал он, – что с тобой?!

– Душевное потрясение, – спокойно объяснила я, – бьюсь об заклад, она такого отродясь не видела.

– Да помолчи ты! – прикрикнул на меня осмелевший Витька.

Я ответила ему скептической ухмылкой и взялась за телефон. Набрала «02».

– Милиция, – я закурила, – улица Мичурина, пятнадцать…

Покончив со звонком, я обратилась к Витьке:

– Веревка есть?

– Откуда? – Витька все еще хлопотал над своей любимой.

Я махнула рукой. Костик, взяв нож, побежал на балкон. Срезал бельевые веревки и принес мне.

– Связывать умеешь? – спросила я его.

Он кивнул, и мы приступили к работе. Кое-как подтащили шофера к дивану, связали и, приложив огромные усилия, усадили на диван, привалив к подлокотнику. Наш «пациент» попробовал было оказать нам сопротивление, но его вялая атака разбилась о наше слитное упорство. Потом ту же самую операцию проделали с рыжим.

– Ну вот, порядок, – удовлетворенно сказала я, потирая руки, – ты как? – заботливо посмотрела я на Костю.

Он пожал плечами.

– Нормально.

– О'кей.

– Ты где так научилась драться? – с восхищением спросил он.

– Это моя работа, я этим деньги зарабатываю, – скромно ответила я.

Вите наконец удалось привести девушку в чувство.

– Я должен отвезти ее домой, – затравленно взглянул он на меня.

– Она – важный свидетель, – спокойно возразила я, – чем больше свидетелей, тем лучше.

– Но она же… – Он уперся в меня враждебным взглядом.

– Отведи ее на кухню, напои чаем или корвалолом, – с легкой иронией посоветовала я. – Ты как, Наташ? – обратилась я к девушке, уставившейся в потолок, чтобы только не смотреть на труп.

Она вздохнула и приподняла плечи. Я поняла, что она смущена и растеряна.

– Веди, веди, – сказала я Витьке, который пребывал в замешательстве.

– Да она сейчас в обморок брякнется! – Витька приобнял Наташу за плечи.

Она прижалась к подлокотнику дивана, на котором ей нежелательное, мягко говоря, соседство составляла парочка бандитов.

– На кухне в аптечке имеется нашатырный спирт, – я терпеливо и снисходительно посмотрела на Витьку, – иди, напои девушку валерианкой или чем покрепче, дай ей ватку с нашатырем, а нам кофе свари.

– Что это ты распоряжаешься?! – неожиданно вскипел Витька.

– Да если б не она, – вмешался благодарный и справедливый Костик, – мы бы, знаешь, где были!

– Если бы не ее любопытство, – упирался беспокойно взирающий на свою зазнобу Витька, – мы бы радостно жрали шашлык!

В последней Витькиной реплике звучала смесь брезгливости и отчаяния. Вот какие тонкости уловило мое внимательное ухо!

– Ты вовремя напомнил про шашлык, – цинично заметила я, – надеюсь, вы его не весь оприходовали…

– Ну, Иванова, ты и сейчас не можешь удержаться от разговоров о жратве! – с негодованием воскликнул Витька.

– Не могу, Витя, у меня сегодня маковой росинки во рту не было. И потом, не советую тебе разряжаться на мне, – я меланхолично зевнула и скользнула взглядом по Косте. – Лучше расскажи, как эти гаврики, – кивнула я на бандитов, – оказались здесь?

– Ворвались! – истерично взвизгнула Наташа, обретшая дар речи.

– А поконкретнее, – холодно попросила я.

Только сейчас я заметила, что все присутствующие в Витькиной квартире, кроме меня и непрошеных гостей, немного подшофе. Витька блестящими глазками, в которых застыла тревога, осматривался вокруг, Наташа вообще была не в себе, только Костик, хотя и был навеселе, быстро протрезвел и, как мне казалось, был единственным, кто адекватно оценивал обстановку.

Обстановочка была та еще. Один труп, из которого все еще вытекала кровь, лежал на полу, двое – тут же рядышком со связанными руками и ногами. Оружие нападавших я собрала и сложила на журнальном столике. Отправила Наташу готовить кофе, сама уселась в кресло, которое до моего прихода занимал рыжий, и закурила.

– Ну, мальчики, рассказывайте, – я пододвинула к себе пепельницу и откинулась назад, – как все случилось?

– Е-мое, – Виктор потряс головой, – ну сидели мы, пили, шашлык ели, – начал он и посмотрел на меня. – Ну, ты же отказалась…

– Отказалась, – подтвердила я, – как они попали в квартиру?

– Е-мое, как попали, – Витька развел руками, – позвонили в дверь, ну я и открыл… А они сразу мне «пушку» в живот. Что мне оставалось делать? Всех повязали, заставили тебе звонить.

– И ты сразу согласился? – с полубрезгливым недоверием спросила я.

– Не сразу, – Витька потрогал распухшую губу, – но они настаивали.

– Поэтому надо было подставить лучшую подругу, – не выдержала я. – А если бы они меня убили?

– Тань, – встрял в наш разговор Костик, – он правда не сразу согласился. Их трое было, все вооруженные, а мы еще и выпили немного.

– Хорошо, – снисходительно кивнула я, – что дальше?

– Дальше ты знаешь, – продолжил Витька. – Я думал какой-нибудь знак тебе подать, но этот, – он кивнул в сторону рыжего, – ткнул стволом прямо в висок… Я надеялся, что ты по голосу поймешь.

– Да, – согласилась я, – по твоему голосу я должна была понять, что вы вляпались в дерьмо. Жалко, что по телефону запах не передается…

– Ну это ты загнула, Иванова, – обиделся Виктор.

Я и сама поняла, что немного перегнула палку.

– Хорошо, – я сделала затяжку и посмотрела на Виктора, – как они узнали твой адрес? Вычислили по номеру машины?

– Да, – Виктор встал, нашел сигареты и тоже закурил. Я видела, как дрожали его руки, когда он прикуривал. – Только здесь все не так просто. Я управляю машиной по доверенности. Папа не захотел переплачивать деньги государству и купил ее у своего знакомого без оформления, так сказать.

– Ага, – кивнула я, – понимаю. Фактически машина принадлежит не тебе.

– Вот именно, – Виктор продолжил: – Сергей, Сергей Владимирович, – поправился он, – который гоняет машины из Германии, знакомый моего отца. Папа договорился с ним, что отдает ему деньги, а тот оформляет на меня генеральную доверенность с правом продажи. Дело, конечно, рискованное, но ты же знакома с моим папой…

С отцом Виктора я, надо сказать, виделась всего два раза, да и то случайно, так что о его характере не имела четкого представления. Но раз Виктор представил все в таком свете, мне пришлось согласиться.

– Предположим, – сигарета в моей руке догорела почти до фильтра, и я бросила ее в пепельницу, – и что же дальше?

– Сергей Владимирович звонил мне сегодня, – насупившись, сообщил мне Виктор, – сказал, что меня кто-то разыскивает. Я не придал этому особого значения, был немного выпивши…

– Значит, ты знал, что тебя ищут, и не позвонил мне?.. – Я понимала, что сейчас бессмысленно взывать к его здравому смыслу, но удержаться от критического замечания не смогла. – Ты же поставил под угрозу жизнь своих товарищей, не говоря уж обо мне.

Появившаяся Натали с подносом, на котором стояли чашки с дымящимся кофе, немного разрядила атмосферу.

– Пожалуйста, – она с опаской отодвинула лежащие на столике пистолеты и поставила туда поднос.

Мы разобрали чашки и принялись за кофе, как бы забыв о том, что в квартире мы не одни. Наши незваные гости (оставшиеся в живых) пришли в себя и внимательно следили за нашим разговором. Рыжий, который, судя по всему, был у них за главного, решил принять участие в беседе. Он, кажется, нисколько не был смущен тем, что связан по рукам и ногам и что несколько минут назад прикончил своего приятеля, пытаясь убить меня.

– Эй, кончай базар, в натуре, – эта его фраза меня немного покоробила. – Ну-ка, развяжи нас.

Он с ненавистью смотрел на меня.

– Чего тебе, голубчик? – я подняла брови. – Неужто очухался?

– Хва дурить, тетка, – безапелляционно заявил он. – И не называй меня так. Давай разойдемся тихо-мирно. Я с тобой немного лопухнулся, впредь буду умнее. Ты, конечно, крутая телка, но со мной лучше не шути, пожалеешь.

Давненько меня никто телкой не называл! Я медленно поднялась и врезала ему ногой по зубам, благо он сидел совсем недалеко.

– Ты че, очумела?! – взвыл рыжий, слизывая с губ выступившую кровь. – Ты еще об этом пожалеешь.

– Сиди спокойно, голубчик, – невозмутимо сказала я, усаживаясь на свое место, – сейчас за тобой приедут. Не думаю, что мы сможем с тобой пообщаться раньше чем лет через восемь. Не забывай, что ты укокошил этого парня, – я кивнула в сторону трупа.

– Какого черта, – помотал головой рыжий, – он сам виноват: нечего лезть под пули.

– Но ведь ты целил в меня! – возмутилась я.

– Жаль, что не попал, – произнес он, – но ты от меня не уйдешь.

В это время в прихожей затрепыхался звонок. Виктор, помня о своей оплошности, вопросительно посмотрел на меня.

– Иди открой, – разрешила я, – только узнай, не их ли это товарищи, – кивнула я на рыжего и его приятеля.

Витек поднялся и поплелся в прихожую.

* * *

Старший лейтенант, приехавший по моему вызову, оказался стройным голубоглазым блондином интеллигентного вида и говорил довольно правильно. Просто удивительно, откуда в нашей милиции такие берутся. Его сопровождали двое. Эти были так себе. Один – плотный, но низкорослый сержант в фуражке с вылинявшим верхом, другой – высокий и худой, как высохший тростник. Витька тащился следом.

Старлей брезгливо покосился на труп и устроился подальше от него, пододвинув стул к подоконнику. Объяснять ему, как все происходило, начал Виктор. Я вклинилась в том месте, где разговор зашел о том, какие причины заставили наших гостей заявиться в Витькину квартиру. Тогда я сказала ему, с чего все началось, как я увидела этих отморозков, которые убили мужчину на поляне, как они заметили меня и выпустили в мою сторону по целой обойме, а потом пытались прикончить всех, когда настигли у озера.

Витька добавил, что его заставили позвонить мне и обманным путем, под дулом пистолета, вызвать к нему на квартиру. Что происходило дальше, снова поясняла я.

– Вы хотите сказать, что справились с тремя здоровенными мужиками? – поднял на меня старлей, представившийся Андреем Васильевичем Гуньковым, свои голубые глаза.

Не было у него ко мне никакого доверия. Во всяком случае, я этого не заметила.

– Да, – вклинился Костик, – это она их всех уделала. Если бы не Иванова, конец бы всем нам пришел.

Второй раз за сегодняшний день я общалась с ментами. И не могла сказать, что это мне очень нравилось. В конечном итоге, сняв со всех присутствующих (за исключением бедолаг со связанными руками) показания, старлей велел сопровождавшим его сержантам забрать живых бандитов, а труп увезли на «Скорой» в морг, где ему должны сделать аутопсию, то есть вскрытие для установления причин смерти.

– Значит, вы утверждаете, – оставшись с нами четверыми, спросил голубоглазый Андрей Васильевич, – что эта троица сегодня убила какого-то человека в лесу?

– Утверждаю, – кивнула я, закуривая сигарету, – о чем я сделала соответствующее заявление в районный отдел милиции. Заявление у меня принял капитан Гришанин Михаил Михайлович.

– Хорошо, – пробормотал голубоглазый, почему-то почесав себе нос, – так и запишем.

– Кстати, – заметила я, – капитан Гришанин взял образцы крови с поляны. А еще, если бы он захотел, я бы могла показать ему место, где стреляли в меня. Там наверняка остались стреляные гильзы. Уверена, они могли бы пригодиться для расследования.

– Мы с вами еще свяжемся, – закивал головой старлей, собирая бланки протоколов. – До свидания.

– Рады были познакомиться, – ответила я за всех.

Витька пошел провожать Андрея Васильевича, а я залпом выпила холодный кофе и посмотрела на Костика.

– Там у вас ничего не осталось?

Мне было так хреново, что я просто не могла не выпить граммов пятьдесят или немного больше чего-нибудь крепкого.

Костик сразу все понял. Он сгонял на кухню и вернулся через несколько минут с рюмкой водки и тарелочкой с ветчиной и нарезанным помидором.

– Замечательно, – поблагодарила я его. – Можете ко мне присоединиться. Думаю, на сегодня все закончено.

– На сегодня? – тревожно спросил зашедший в комнату Виктор. – Что ты хочешь этим сказать?

Сперва я выпила рюмочку, закусила ветчинкой и помидорчиком, а уж потом с оттенком жалостливого снисхождения посмотрела на Виктора.

– Я хочу сказать, – четко произнесла я, доставая из пачки последнюю сигарету, – что у меня есть предчувствие, а предчувствия, как правило, меня не обманывают, что это не есть завершение нашей сегодняшней эпопеи.

– Что же нам теперь, – Виктор округлил глаза, – сидеть по домам и никуда носа не высовывать?

– Вот именно, – кивнула я, – если вы не хотите, чтобы вам его отстрелили. Впрочем, Наташа и Костя спокойно могут жить в своих квартирах, насколько я понимаю, бандиты не успели узнать, где они живут, а вот тебе лучше сменить место обитания. Есть где пристроиться?

– Ну, – неопределенно произнес Виктор, – я бы мог переехать к родителям…

– Можешь пожить у меня, – неожиданно предложила Наташа, – если хочешь, конечно.

– Ну вот и прекрасно, – сказала я, – если возникнут какие проблемы, звоните, будем решать.