Текст книги "Долгое путешествие"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 6

Я сидела в кабинете, в котором обычно занималась Настина группа. Кабинет имел какой-то серый, облезлый вид. Было видно, что финансирование колледжа почти полностью отсутствует. Все надеются на лучшие времена. Возможно, когда-нибудь они и наступят.

А может быть, и нет.

Я беседовала с куратором группы, той самой симпатичной молодой женщиной, у которой я узнала адрес Аллы. Сегодня мы уже познакомились поближе. Куратора звали Татьяна Васильевна. Так что мы были тезками.

Разговор длился уже минут двадцать. Я пыталась понять характер Насти и побуждения, которые заставили ее уйти из дома. Именно так я расценивала поступок девушки.

– С учебой у Насти проблем не было. Задания она выполняла качественно и в срок.

– То есть она – надежный товарищ?

– Да, что-то вроде этого. Не подведет.

– И цели своей она могла добиться упорным трудом, так?

– Да, очень похоже на нее. Только…

– Я внимательно слушаю…

– У меня создалось впечатление, что финансы – не ее сфера.

– Почему?

– Ей по нраву было бы что-нибудь творческое… вы меня понимаете?

– Вполне. Вы хотите сказать, что в области финансов нельзя дать волю творчеству?

– Боюсь, что нельзя. Деньги любят деликатное обхождение. Здесь не место фантазиям.

– Думаю, что вы правы. Поясните, пожалуйста, чуточку конкретней насчет творчества.

– Насте нравилось быть чем-то вроде маленькой местной звезды. Она участвовала во всех творческих конкурсах, смотрах талантов, ей это было интересно.

– Вы считаете, что она напрасно выбрала профессию финансиста?

– Дело в том… – Татьяна Васильевна замялась. – Сейчас время такое. Нужна солидная специальность. Танцы подождут.

– Вы сказали – танцы?

– Танцует она профессионально. Я многих девочек видела за годы преподавательской работы, Настя – нечто особенное.

– Скажите, а не могла Настя бросить все и уехать поступать в какой-нибудь солидный театральный вуз? В Москву, например?

– Что вы, это на нее совсем не похоже. Такой шаг надо серьезно обдумать, поставить в известность администрацию, с родителями согласовать. Сейчас просто так взять и поехать нельзя. Нужна… как бы это сказать… солидная подготовка. Нужно узнать все условия, ходы-выходы… Сегодня многое решают деньги, а не талант.

– Здесь вы совершенно правы. Обидно, что зря пропадает столько толковых людей и только потому, что у них не нашлось денег на взятку.

– Увы, это беда нашего времени. А может быть, и проклятие.

– Простите за нескромный вопрос… В вашем колледже существует что-нибудь похожее на коррупцию?

Татьяна Васильевна устало улыбнулась.

– Чем мы хуже других? Конечно же, есть вопросы, которые приходится решать с помощью денег. Только это между нами.

– Естественно. По этому поводу вы не волнуйтесь.

– Снова повторюсь: одного таланта в наше время мало.

– Кстати, о таланте. Могло случиться так, что Настю приметил какой-нибудь продюсер и предложил ей работу?

– Об этом сразу же стало бы известно всем. И в первую очередь – родителям. Нельзя же исчезать из дома, оставляя в неведении самых близких тебе людей.

– У Насти есть подруга Алла. Что вы можете сказать о ней?

– Алла совсем не такая, как Настя. Мне вообще непонятно, почему они подружились. У Аллы преобладает желание поразвлечься. Она как бы порхает по жизни.

В данный момент она уже не порхает. Сидит тихо, как мышка.

– Значит, общих интересов у них быть не может?

– Смотря какие интересы.

Я промолчала.

– Спасибо, Татьяна Васильевна, за беседу. Вы мне очень помогли. Между прочим, два подозрительных типа интересуются Настей и Аллой.

– Да, я кое-что об этом знаю.

– Будет лучше, если вы постараетесь не входить с ними в контакт.

– Это так серьезно?

– Боюсь, что да. О нашей встрече никому не говорите. Хорошо?

– Да-да, конечно.

Я распрощалась с куратором и выскочила из кабинета, зацепившись каблуком за отогнутый край потертого линолеума.

Могли бы и починить.

Я вышла из здания, сбежала вниз по ступенькам и замерла на месте.

Я увидела ребят той самой компании, с которой познакомилась во время первого визита в колледж.

Сердце застучало сильно-сильно. Я старалась не подавать виду, что испугалась.

– Привет! – махнул рукой тот самый парень, которого я отключила приемом таэквандо.

Что-то сейчас будет?

– Не бойся, мы не собираемся разбираться с тобой. Звонила Алла, сказала, что ты – наш человек. Приносим извинения за инцидент.

Слава Богу, пронесло.

– А кому из вас Алла звонила?

– Мне, – махнул рукой парень. – Она все рассказала.

Вот растяпа. Я ее спрятала, чтобы оградить от крутых неприятностей, а она названивает своим знакомым, да еще выдает все наши секреты.

Я изобразила на лице нечто похожее на дружескую улыбку.

– Раз вы все знаете, что тут добавишь.

– Подскажи, пожалуйста, где нам найти тех двоих?

Улыбка исчезла с моего лица.

– Зачем они вам?

– Поговорить.

Мне стало не по себе.

– Ребята, я вас прошу, ни в коем случае не связывайтесь с ними.

– Они очень крутые?

– Забудьте про них, слышите? Даже если они увидят кого-нибудь из вас и о чем-нибудь спросят – скажите, что вы ничего не знаете. И больше ни слова.

– Ты их боишься?

– Боюсь. И вам не советую играть с ними в крутые игры. Они очень опасны.

Группа товарищей молчала.

– Все-таки нам нужно с ними потолковать.

Я поняла, что сосунков трудно в чем-либо убедить.

– Ребята, я вас очень прошу, ради Аллы, ради всего святого не впутывайтесь в историю. Мне это может очень сильно помешать.

Ребята потоптались на месте, побросали на асфальт окурки, плюнули каждый по разу и признали, что в моих рассуждениях есть здравый смысл.

– Хорошо, пусть живут. Если тебе будет нужна помощь – обращайся к нам.

У меня словно камень с души свалился. Но чувство тревоги осталось. Слова – это только слова. Как бы ребята не натворили чего.

– Спасибо за поддержку, – твердо заявила я, – если что – приду.

Распрощавшись с горячими парнями, я направилась к родителям Насти.

Увы, моим планам не суждено было свершиться.

Рядом остановилась машина милиции. Ко мне подскочил лейтенант.

– Девушка, можно вас на минутку?

Я обернулась назад. Компания, с которой я только что распрощалась, молча смотрела на происходящее.

* * *

Я сидела в комнате следователя, который, нахально улыбаясь, задавал провокационные вопросы.

– Вы же не отрицаете, что были на дискотеке?

– Не отрицаю. Да, я была в дискотеке.

– Почему «в дискотеке», а не «на дискотеке»?

– Мне так больше нравится.

– А мне нравится по-другому. – Пожалуйста. Каждый говорит по-своему.

– Вы слишком нахально себя ведете, девушка.

– Не думаю. Просто пытаюсь понять, что именно вы мне инкриминируете.

– Зря вы так: «инкриминируете». Вы нанесли ущерб имуществу дискотеки на сумму…

– Вы уже и сумму подсчитали?

– А вы как думаете? Вы что же, будете хулиганить, наносить материальный ущерб, а с вас и взятки гладки?

– Насчет взяток – это вы не ко мне.

Следователь покраснел.

– Вы на что намекаете?

– Ни на что. Простите, если я ввела вас в заблуждение этими словами. Больше не буду.

– Короче… Разбитая посуда – раз. Аппаратура – два.

– Это все на моей совести?

– Конечно! Кто устроил пьяный дебош на… в дискотеке?

– Пьяный? Кто это вам сказал?

– Работники дискотеки. Они все видели.

– Вы нашли меня по описанию внешности, которое дали вам вышеупомянутые работники?

– Нет, это было бы невозможно. Сами знаете, сколько народу посещает дискотеку.

– Тогда я не могу понять, каким образом вы меня отыскали.

– Общественность – наш главный помощник.

– Хорошо. Допустим, я была в дискотеке. Но я полностью отрицаю свою причастность к пьяному, как вы сказали, дебошу.

– Отрицаете?

– Полностью.

– Тогда, может быть, расскажете, как было дело?

– Расскажу.

– Минутку…

Следователь достал чистый лист бумаги, взял ручку и приготовился фиксировать мои слова.

– Когда я была в дискотеке, ко мне пристали двое хулиганов. Мне ничего не оставалось, как спасаться бегством. Если в результате моих действий на пол слетела пустая бутылка, то я готова выплатить компенсацию.

– Еще аппаратура.

– Какая аппаратура?

– Которую вы разбили.

– Простите, вы можете поверить в то, что я способна разбить какую-то аппаратуру?

– Почему какую-то, аппаратуру дискотеки. Это усилитель с колонками, проигрыватель компакт-дисков, светоустановки разные.

– Это тоже на моей совести?

– Да, милая девушка. На вашей.

– Это сделали те самые хулиганы, которые приставали ко мне. Один из них налетел на пульт ди-джея и свалил аппаратуру на пол. Я здесь ни при чем.

– Это вы так утверждаете.

– Кто-нибудь утверждает обратное?

– Диск-жокей.

– Что же он говорит?

– Вы пришли на… на танцы в нетрезвом виде, бегали по залу, задевали танцующих, оскорбляли обслуживающий персонал и так далее.

– Боже, сколько преступлений я совершила.

– Да, много. Придется отвечать за все.

– А если я пройду экспертизу, которая установит, что в моей крови нет ни грамма алкоголя, который, как вы знаете, находится в крови человека до пятнадцати суток?

– Что это докажет?

– То, что я была абсолютно трезва и контролировала свои действия. Употребление наркотических веществ полностью исключается.

Следователь обдумывал мои слова.

– Допустим. Но все-таки скандал был?

Ему явно не хотелось садиться в лужу с этой самой экспертизой.

– Я же говорю, хулиганы пристали ко мне, я спасалась как могла. Испорченная аппаратура на их совести. Они слишком неаккуратно гонялись за мной.

– А стекло?

– Какое стекло?

– В женском туалете?

– Признаю, я его разбила. Разбила, чтобы спастись от хулиганов. Готова возместить материальный ущерб. Извините, можно задать вам вопрос?

– Да, пожалуйста. – Кто хочет меня подставить?

– В смысле?

– В смысле – по чьему навету я здесь?

– Жалобу на вас подали организаторы дискотеки.

– Жалобу конкретно на меня?

– Не конкретно. Они подали заявление, а мы обязаны разобраться.

– Вы разбираетесь с ни в чем не повинным человеком. У вас под носом преступники что хотят, то и творят. А вы ловите людей, у которых совесть чиста, и пытаетесь свалить на них все грехи общества.

Следователь снова покраснел.

– Ладно, хватит демократию разводить! – он повысил голос. – Мы вызовем и ведущего, и другой персонал. Они все покажут.

– Когда?

– Что когда?

– Когда вы собираетесь вызывать их?

– Прямо сейчас.

Следователь нажал кнопку селектора.

– Пришли работники кинотеатра? Уже здесь? Пусть войдут.

Он многозначительно посмотрел на меня.

В кабинет ввалились знакомый мне ди– джей, с ним были бармен и еще какой-то мужчина лет тридцати пяти.

– Садитесь, – пригласил их следователь. – Узнаете гражданку?

Ди-джей и бармен кивнули.

– Да, это она.

– А вы узнаете товарищей? – обратился он ко мне.

– Конечно, – твердо заявила я. – Только этого мужчину я не знаю.

– Я директор дискотеки, – отозвался тот. – Михаил Евгеньевич Соломатин.

– Очень приятно, – отозвалась я. – В чем вы меня обвиняете?

– Погодите, – вмешался следователь, – перейдем сразу к делу. Гражданка уверяет, что никакого скандала она не учиняла, а даже наоборот – к ней приставали хулиганы. Они гнались за ней и нанесли тем самым ущерб вашей дискотеке.

Бармен надул губы от возмущения.

– Какие хулиганы, напилась, как свинья, и стала аппаратуру крушить.

Вот сволочь!

Во мне все кипело. Но я постаралась взять себя в руки.

– Это наглая ложь, – твердым голосом заявила я. – Просто ребята хотят прикроить комплект аппаратуры для себя под видом того, что она якобы испорчена. Поэтому стараются вовсю.

– Она врет! – подал голос ди-джей. – Изуродовала всю аппаратуру.

– Значит, виновата в происшедшем эта самая девица? – следователь ткнул карандашом в мою сторону.

– Вот именно. Пусть возмещает нам убытки.

– А если я откажусь? – поинтересовалась я.

– Тогда с тобой разберутся по-другому.

– Слышали? – я повернулась к следователю. – Угрозы в мой адрес. Прямо у вас в кабинете.

– Ребята, вы палку не перегибайте, – осадил их следователь. – Что будем решать?

– Можно я спрошу Михаила Евгеньевича кое о чем? – я решила идти до конца.

– Пожалуйста, спрашивайте.

Директор дискотеки подался вперед.

– Михаил Евгеньевич, у вас в кинотеатре бывают случаи, когда молодежь бузит?

– Да, бывают.

– Как это происходит?

– Обычные драки. На площадке, в туалете, на улице…

– Возле бара?

– Не исключено.

– Материальный ущерб большой?

– Разобьют пару ламп. Однажды побили бармена.

– Убытки окупаются?

– Фонд риска у нас, конечно, есть. Все-таки дискотека. Восстанавливаем.

– Не сложно?

– Нет. Лишние хлопоты.

– С драками как справляетесь?

– Если сами не можем утихомирить, то вызываем ОМОН. Все проблемы решаются.

– А почему же в тот вечер вы не смогли сами утихомирить хулиганов? Или вызвать ОМОН? Ведь все видели, как двое громил гонялись за мной по всему кинотеатру.

– Не было никаких громил! – с выражением усталости на лице выкрикнул ди-джей.

– Были, – отрезала я. – Кто-то хочет меня подставить. Всегда было как обычно: подрались – разняли, ущерб подсчитали – восстановили. На этом все и заканчивалось. А за меня взялись, как за самого настоящего преступника. Я так похожа на хулиганку?

Все молчали.

– Вам не кажется это подозрительным? – обратилась я к следователю.

– Да, не стыкуется, – пробормотал тот. – Братва спокойно танцует, а взрослая девушка устраивает погромы.

– Мы подали жалобу, – пожал плечами бармен. – Вы обязаны рассмотреть ее. – Обязан, – вздохнул следователь. – Значит, никаких хулиганов не было?

– Не было! – хором подтвердили двое негодяев.

Михаил Евгеньевич молчал.

– Вы присутствовали при этом? – спросила я руководителя.

– Нет, – мотнул головой Соломатин, – врать не буду.

Следователь бросил на стол карандаш.

– Не знаю, что думать. Одна говорит – хулиганы виноваты, другие – что не было никаких хулиганов. Вы признаете, что имеете отношение?..

– Нет, – отрезала я.

– Ну, черт! – выругался он.

Зашумел селектор.

– Александр Васильевич, к вам тут целая группа свидетелей.

– Каких свидетелей?

– Вы какое дело разбираете?

– По дискотеке.

– Они как раз по этому вопросу.

Я была удивлена и обеспокоена. Если сейчас еще человек десять заявят, что я разнесла по кирпичикам кинотеатр, то тюрьмы мне не избежать.

– Только по одному, – сказал следователь. – Понятно.

Я приготовилась к худшему.

В дверь постучали.

– Можно?

В кабинет вошел, кто бы вы думали, тот самый парень из компании по защите прав Аллы и ее ближайших подруг, из команды, которая сегодня предложила мне свою дружбу. Он был одет в строгий костюм с галстуком. Одежда не по сезону. На дворе июнь.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался мой новый друг. – Вот мой паспорт.

Он протянул документ следователю.

– Вы в курсе дела? – без обиняков спросил следователь.

– Вы про дискотеку? – уточнил парень.

– Да, о том, что произошло во время танцев. Кстати, об ответственности за дачу ложных показаний ты знаешь?

– Слыхали.

Свидетель прокашлялся и начал:

– За девушкой погнались два каких-то мужика. Один коренастый, светлый. Другой повыше, потемнее. Хотели, наверное, изнасиловать.

У следователя отвисла челюсть.

– Как, прямо в кинотеатре?

– Этого я не знаю. Девушка отбивалась как могла. Никто даже на выручку не пришел. Они гонялись за ней по всему залу. На глазах у всех.

– Что же ты не помог?

– Я с двоими не справлюсь. К тому же я не хотел участвовать в разборках с милицией.

– Какая же разборка, если ты прав.

– Мало ли что, сегодня прав, а завтра не прав.

– Аппаратуру кто ломал?

– Те двое. Один коренастый светлый, а другой…

– Ты сам как оказался в кинотеатре?

– На дискотеке был. Танцевал.

– Ты сюда не один пришел? Сколько вас ждет в коридоре?

– Человек десять.

Следователь повернулся к работникам дискотеки.

– Что вы на это скажете? Показания прямо противоположны вашим.

Лицо ди-джея пылало гневом.

– Врут они. Его там не было.

Свидетель безучастно смотрел в окно.

– Хорошо, – вздохнул следователь, – послушаем остальных.

Показания остальных удивительно точно совпадали с показаниями первого. В милицию пришла почти вся команда, разодетая как на свадьбу. Все упорно твердили про двух насильников, от которых меня должна была оберегать наша родная милиция.

Следователь тщательно записал приметы подозрительных личностей.

– Вот кого надо искать, – сказал он Михаилу Евгеньевичу. – Будете настаивать на заявлении?

Тот пожал плечами.

– А с вами что будем делать? – следователь повернулся к ди-джею и бармену. – Свидетелей много. Ваши показания летят вверх тормашками.

Те сидели, опустив голову.

– Кстати, – воскликнула я, – у меня еще свидетель есть!

Я вспомнила про Володю.

Следователь устало вздохнул.

Нет, пожалуй, не стоит рассекречивать Володю. Если гоблины доберутся до него, то еще одной жертвой злостного хулиганства будет больше.

– Извините, я забыла, – только и произнесла я, – у меня больше никого нет. Между прочим, сколько лет дают за клевету?

* * *

Команда обступила меня, когда мы все оказались на свежем воздухе.

– Ребята, просто огромное спасибо. Если бы не вы, то неизвестно, чем бы все закончилось. Кстати, как вы узнали обо всем?

Парни усмехнулись:

– Видели, как милиция тебя присватала.

– Это понятно. А про дискотеку?

– Позвонили Алле, она нам рассказала.

– Как позвонили! Я же ее спрятала, а она всем подряд сообщает номер телефона?

– Мы – не все подряд. Нам она доверяет.

– Доверяет-то доверяет. Только маленькая случайность может подвести нас всех. И вас, и меня.

– Если бы не Алла, мы не смогли бы вам помочь.

Что правда, то правда.

– Главное – успеть вовремя сговориться. Да чтобы все гладко прошло.

Все рассмеялись.

– Ладно, ребята, спасибо еще раз. До встречи. Мне надо позвонить одному человеку.

На этом мы расстались.

Глава 7

Я подошла к таксофону и набрала номер.

– Володя?

– Да, я слушаю.

– Надо срочно увидеться. Произошли кое-какие события. Весьма странного характера.

– Где ты сейчас?

– У касс аэрофлота. Подойдешь сюда?

– Уже бегу, через десять минут буду.

Я нашла незанятую скамейку и присела на краешек. Устала, просто сил нет.

Я достала карты.

Перетасовав, а затем сняв колоду, я вытащила из середины три карты.

Валет бубен.

Валет треф.

Король пик.

Все карты перевернуты.

Комбинация из двух валетов означает, что за моей спиной плетутся интриги. Мне надо быть очень осторожной. Ситуация может выйти из-под контроля.

То, что произошло сегодня, полностью подтвердилось. Интриги за моей спиной плетутся. Инициатором этого является некий король пик – жадный и бессовестный.

Все совпадало.

Я чувствовала, что нынешняя акция была направлена точно на меня. Мне пытались нанести удар. Удар чувствительный. Правда, прием неновый. Оригинальностью эти типы не блещут, что и говорить.

Прошло минут десять. Сейчас должен подойти Володя. Он должен хоть что-нибудь знать о дискотеке и тех, кто ее содержит. Информация может оказаться полезной.

Я поднялась со скамейки. С какой стороны, интересно, подойдет Володя? Я стала вертеть головой и не заметила, что рядом со мной остановилась машина. Дверь открылась, и меня бесцеремонно запихнули внутрь.

Все как в обычном детективе. Классика.

* * *

Всю дорогу меня держали почти под задним сиденьем «Форда», свалив на пол и не давая возможности поднять голову. Я ерзала, пытаясь найти удобное положение, потому что у меня заболели правый бок и шея, свело ногу. Мои действия вызвали неудовольствие тех, кто так бесцеремонно обошелся со мной. Меня грубо обозвали и пригрозили, что если я еще раз двинусь или пикну, то мне тут же оторвут голову, не снижая при этом скорости.

Пришлось подчиниться грубой силе. А что делать?

Когда автомобиль остановился и меня вытащили на свежий воздух, я увидела, что мы оказались в каком-то гаражном массиве.

«Наверное, край города», – подумала я.

Ворота одного из гаражей были как бы предусмотрительно открыты. Рядом я увидела еще один автомобиль. Шестерку, «Жигули». Значит, мы были не единственными посетителями.

Меня завели в гараж, посадили на старый деревянный стул и примотали куском крепкой веревки к спинке.

«Какой идиот держит в гараже стулья?», – подумала я.

Говорить об этом вслух я не стала.

– Здравствуй, Таня, – услышала я спокойный вкрадчивый голос.

Я повернула голову и увидела седоватого человека лет пятидесяти, невысокого роста, аккуратно постриженного. Он был одет в костюм фирмы «Адидас», который не мог скрыть округлого животика.

– Здравствуйте, – вежливо произнесла я. – Очень приятно познакомиться. Вы – Герман Петрович, не так ли?

Брови человека удивленно поднялись кверху.

– Похвальная проницательность, – произнес он не столько для меня, сколько для своих горилл.

– Просто невозможно ошибиться, – сказала я. – Истинных джентльменов видно издалека.

Герману Петровичу это понравилось.

– Приятно начинать разговор с приятной девушкой, с приятных слов. Это позволяет надеяться, что мы поймем друг друга с полуслова. Верно?

Этот вопрос, по всей видимости, тоже адресовался не мне. Однако Серж с Андрюшей (или Алешей) этого не поняли.

– Приятный разговор надо вести в приятной обстановке, а не в гараже, да еще в присутствии грубиянов.

Герман Петрович с сожалением поцокал языком.

– Прошу извинить, если причинили вам какие-то неудобства. Так получилось. Мы можем начинать беседу?

– Спрашивайте, – любезно улыбнулась я, – отвечу на все ваши вопросы.

Герман Петрович расплылся в улыбке:

– Вот и прекрасно. Я хочу вам сказать, Таня, что вы не разочаруетесь в нашем знакомстве.

– Тогда развяжите меня. Неудобно сидеть в таком виде перед крутыми мужчинами.

Слово «крутыми» очень понравилось Сержу. Он приблизился ко мне с элегантностью слона и отмотал меня от спинки стула.

– Спасибо, – сказала я. – Довольно странный способ приглашать на разговор.

– Видимо, по-другому мы не умеем, – усмехнулся Герман Петрович. – К тому же я не уверен, что вы искали встречи со мной.

– Почему же? Я пыталась найти вас. Только безуспешно. Никто не дал мне вашего адреса.

– В чем причина?

– Наверное, вас боятся.

– Бояться меня не нужно. Я никому не делаю ничего плохого.

– Вы лично не делаете. Может быть. Что же касается ваших подручных…

Я многозначительно посмотрела на Сержа и его напарника.

– Вы про Сергея и Алешу?

Так значит, Алеша.

Герман Петрович повернулся к молодцам:

– Рассказывайте, что такого вы натворили, что могло не понравиться нашей даме.

На лицах Сергея и Алеши появилось недоуменное и вместе с тем невинное выражение.

– Мы делали все, что вы нам велели. Никакой самодеятельности.

Я рассмеялась:

– Тогда выходит, что именно по вашей просьбе они избили Аллу, а потом нанесли телесные повреждения Алексею Владимировичу, отцу Насти. Он лежит в больнице.

Герман Петрович недовольно покачал головой.

– Что же это вы, мальчики? Так поступать нельзя. Разве этому вас учили в школе?

Молодцы смутились:

– Виноваты, шеф. Погорячились. Хотели как можно скорее добиться положительного результата.

Герман Петрович повернулся ко мне.

– Они погорячились. И больше так не будут. Правда, мальчики?

«Мальчики» всем своим видом показали, что доверие шефа будет оправдано на все сто процентов.

– При одном условии, – зловеще продолжал Герман Петрович, – если от нас не будут скрывать правду. Нам нужна правда. Мы хотим получить информацию. Надеюсь, что препятствий к этому не будет.

Я молчала.

– Поэтому мы и пригласили вас, – продолжал шеф. – Я хочу найти Настю.

– Мне тоже необходимо найти Настю. Чтобы вернуть ее родителям.

Герман Петрович нетерпеливо перебирал пальцами.

– Похвальное желание. Родители должны получить то, что хотят. Свою дочку. Мне же Настя нужна совсем по другому поводу. У меня к ней крупный разговор.

– Можно узнать детали?

– Детали вам ни к чему. Скажу только, что за этим делом кроется чудовищный обман, и жертвой этого обмана стал я. Человек, который заботился о девочке не хуже родителей. Не обижал. Старался сделать то, что не сделает никто другой.

– Мне трудно судить об этом. Я не знаю подробностей.

– Подробности вам тоже ни к чему. Мне нужна Настя, и я хочу, чтобы вы сказали мне, где она сейчас.

– Я не знаю. У меня нет ни одной ниточки.

– Охотно верю. Расследование – дело неопределенное. Но я хотел бы знать некоторые детали. Что именно вам удалось выяснить:

Мне стало скучно.

– Герман Петрович, почему я должна посвящать вас в подробности моего расследования? Вы мне ничего не сказали о том, что натворила Настя. От меня требуете рассказа, а мне помочь не хотите. Так нельзя. К тому же я работаю на клиента и не имею права разглашать информацию.

Шеф сердито смотрел на меня.

– Меня не интересуют ваши доводы. Вы у меня в руках, а я собираюсь добиться своей цели.

– Поверьте мне, я ничем не могу вам помочь. Я нахожусь в тупике. И пока не вижу выхода. – Хорошо. Я вам верю. Тогда давайте пойдем по другому пути. О том, куда уехала Настя, может знать ее подруга Алла. Где мне найти Аллу?

По моей спине побежал холодок.

– Вы требуете от меня невозможного. Алла до того напугана вашими ребятами, которые наставили ей ужасных синяков, что она тоже могла уехать в неизвестном направлении. Лишь бы не встречаться больше с ними.

Герман Петрович продолжал зловеще улыбаться.

– Теперь не верю. Алла здесь, в городе, и вы помогли ей скрыться. Я правильно говорю?

Заныл желудок. Надо было выкручиваться, врать дальше, сделать все возможное, чтобы поверили.

– Нет, неправильно. Я здесь ни при чем.

– Она исчезла после того, как вы с ней встречались.

– Неплохая осведомленность.

– Вы правы. Я стараюсь быть в курсе событий. По возможности, конечно. Это касается меня.

– Герман Петрович, я хочу спросить у вас…

– Пожалуйста.

– Это вы сдали меня милиции?

– Зачем так грубо – сдали. Мы просто помогли правоохранительным органам. Это наш гражданский долг.

– Ваш гражданский долг состоит не в этом.

– А в чем же?

– В том, чтобы соблюдать законы.

– Я законы соблюдаю. У меня честное производство. Налоги я выплачиваю исправно. Точно в срок.

– И кое-что утаиваете. Верно?

– Не буду лукавить перед красивой девушкой. Утаиваю. Самую малость. Хотите сказать, что я веду себя не совсем честно по отношению к государству? Государство тоже ведет себя не совсем корректно по отношению к производителю.

Я не стала спорить.

– Вы тоже предприниматель своего рода, насколько я знаю. «Новая русская»? Или вы называете себя по-другому?

– По-другому.

– И правильно. Только непонятно, почему такая девушка, как вы, решила стать частным детективом? Вы такая хрупкая и беззащитная.

– Не такая хрупкая, как вам кажется.

– Все женщины таковы. Я знаю женщин.

Старый козел.

– Однако вернемся к нашему разговору. Я хочу знать, где скрывается Алла.

– Я не знаю.

– Это неправда. Мне нужна информация. Не ждите неприятностей.

– Я понятия не имею, где ваша Алла.

– Почему моя? Она – наша общая знакомая. Вы скажете мне, где находится Алла. Алла скажет, где найти Настю, и все встанет на свои места. Что вы на это скажете?

– Скажу то, что говорила и раньше. Я не знаю, где находится Алла.

– Ну хорошо, – зловеще проговорил Герман Петрович.

Он кивнул своим гориллам.

Серж подскочил ко мне и вновь примотал веревкой к спинке стула.

– Что вы собираетесь делать? – встревоженно воскликнула я.

– Добывать информацию.

– Каким образом?

– Простите, Таня, но вы нас вынуждаете использовать нежелательные приемы.

Я принялась ерзать на сиденье стула.

– Я говорю вам, что не знаю, где находится Алла! Не знаю! Развяжите меня.

Где-то снаружи послышались какие-то скрипящие звуки, затем хлопок и звук, похожий одновременно на гудение и жужжание.

Алеша появился в гараже с паяльной лампой в руках. Сине-желтое пламя со зловещим гулом вырывалось наружу.

Я похолодела от ужаса.

– Вы с ума сошли! Что вы собираетесь делать? Я не знаю, где скрывается Алла! Не знаю! Слышите?

– Слышу, – спокойно сказал Герман Петрович. – Но не верю.

Может, сказать им? Очень не хочется превращаться из частного детектива в поджаренный бекон. Пусть сами разбираются. Что мне, больше всех надо?

– Расстегните ей джинсы.

Я попыталась орать, но Серж заклеил мне рот клейкой лентой. Другой подручный прикрыл ворота гаража.

– Быстрее, Сергей!

Бандит нагнулся. Я вертелась на стуле и не давала возможности ему захватить замочек молнии.

– Сиди спокойно! – заорал Серж.

Герман Петрович усмехнулся:

– Как же она может сидеть спокойно, когда через минуту для нее начнутся муки ада.

Серж не мог справиться со мной, он даже ударил меня в живот, но это не остановило мои судорожные движения.

– Ах, ты…

Серж распрямился, ухватился за мою блузку и разорвал ее пополам. Затем вцепился рукой в бюстгальтер и стал дергать его, больно защемив пальцем кожу на груди.

Я могла только мычать, мотая головой и вращая глазами.

Лопнули застежки, и я предстала перед негодяями с обнаженной грудью.

– Классные титьки! – восхищенно причмокнул Серж.

Герман Петрович насмешливо смотрел на меня.

Чертов импотент.

– Вот и поджарьте ей одну, – кивнул шеф.

Патерсон двинулся ко мне. Теперь Алеша превратился для меня в Патерсона, зловещего монстра из американского боевика, который не останавливается ни перед чем.

Если бы мой рот не был заклеен, то крик мой достиг бы другого конца города.

Бандит делал круги паяльной лампой, не собираясь так сразу приступать к жуткой экзекуции.

Я умоляюще смотрела на Германа Петровича.

Тот не шевелился. А затем произнес:

– Скажешь, где Алла?

Он незаметно перешел на «ты».

Глазами я подавала знаки, что ничего не знаю. Все-таки ничего.

– Алеша, вперед, – только и проговорил шеф.

Горячее пламя опалило мне живот. Вопль боли проник в мое нутро, потому что другого выхода у него не было.

Я сильно дернулась на стуле. Стул опрокинулся, мои ноги взметнулись кверху, выбив лампу из рук Патерсона. Она упала на грязный пол, содержимое вытекло наружу, и вокруг вспыхнуло пламя.

Бандиты принялись тушить огонь. Герман Петрович с угрюмым видом взирал на происходящее, а я лежала на полу, привязанная к стулу. Деревянные части старого стула впивались мне в тело. Ожог на животе сильно болел. Из глаз текли слезы.

Негодяи стали переругиваться между собой.

– Закручивать надо сильнее, тогда и вытекать не будет!

– В следующий раз тебе поручим! Специалист.

– Что там у вас? – нетерпеливо рявкнул шеф.

– Сейчас! Наладим снова!

Мне стало плохо. Второй серии я уже не выдержу.

Бандиты колдовали над лампой. Они попытались зажечь ее, я услышала хлопок.

– Нет, не горит. Весь бензин вытек.

– Закручивать плотнее надо!

– Да пошел ты…

Патерсон повернулся к Герману Петровичу.

– Старая лампа, – извиняющимся тоном пробормотал он. – Течет изо всех дыр.

– Ну ладно, хватит! – раздраженно воскликнул шеф. – Нет, значит – нет. Пора ехать.

– Что будем делать с ней?

– Пусть остается. Вернемся – поговорим. До завтра не подохнет.

Они вышли из гаража и тщательно заперли дверь снаружи. Послышался шум отъезжающего автомобиля. За ним последовал другой автомобиль, и все стихло.

Я лежала на холодном грязном полу и проклинала всех бандитов мира. На душе было так скверно, что хотелось рыдать и биться головой о стенку.