Текст книги "Когда придет твой черед"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

До города оставалось не больше ста километров. Да куда же все подевались – не федеральная трасса, а прямо кладбище в понедельник!

Я нажала на клаксон. Моя машинка завопила не своим голосом. Ничего, нам внимание окружающих как раз не помешает! «Гелендваген» не прислушался к голосу разума – он прибавил скорость и поравнялся со мной. Теперь мы неслись под двести, и я мечтала только об одном – чтобы нам на пути не попалась никакая кочка. На ледяной дороге она сыграет роль трамплина, а я все-таки не пилот болида… Я мысленно пообещала своему железному коню, что завтра же куплю ему новую резину. Если все хорошо кончится, конечно. Все равно эти шины после такой гонки можно смело выбрасывать…

«Гелендваген» попытался боднуть меня, но я помолилась божествам федеральной трассы и прибавила скорость. Если он хоть разок меня заденет, я улечу с шоссе. А если попытаюсь снизить скорость, сзади меня поджидает «Нива». Как это дело еще не дошло до стрельбы? Вероятно, на такой высокой скорости они не надеются в нас попасть, так что замедляться я точно не стану…

– Церковь построю, – сказала вдруг Маша.

– Чего?! – Я на долю секунды оторвала взгляд от дороги, но тут же вцепилась в руль еще крепче.

– Я говорю, если выберемся живыми, построю церковь в родном селе, – рассудительно проговорила наследница, глядя прямо перед собой.

И как только Маша это сказала, наши преследователи вдруг начали отставать.

Я в изумлении уставилась в зеркало. Никакой ошибки – и черный джип, и белая машинка тормозили, визжа покрышками, и не прошло и трех минут, как они скрылись далеко позади.

– Точно построю, – твердо сказала Маша.

И тут я увидела причину, по которой преследователи внезапно исчезли из виду. Со стороны города к нам катила целая кавалькада джипов. Молодец, Конопатый! Не подвел!

Я сбавила скорость и осторожно затормозила, съехав на обочину. Нога на педали газа дрожала мелкой дрожью, руки на руле свело. Я по одной отцепила их и потерла, пытаясь восстановить кровообращение.

Джипы с визгом подъехали и окружили нашу машину. Из них посыпались крепкие парни, кто-то рванул мою дверцу.

– Спасибо, ребята, – сказала я и протянула яблоко Конопатому. Тот удивленно посмотрел на него, но послушно откусил и с хрустом принялся жевать.

– Чего тут у вас такое? – разъяренный Вишня собственной персоной попытался схватить меня за локоть, но я сама вылезла из машины.

– Нас хотели убить, – объяснила я. – Белая «Нива» с «кенгурятником» и черный «Гелендваген», номера обоих залеплены чем-то. Они не могли далеко уйти. Вы еще можете их догнать.

Вишня скомандовал двум экипажам отправиться в погоню. Братки попрыгали в машины и скрылись из глаз.

– Спасибо, что так быстро приехали, – искренне поблагодарила я Вишню. – А то бы нам кранты.

– Это, что ли, наследница? – поинтересовался авторитет, поглядывая на пассажирское сиденье. Маша отстегнула ремень и выбралась из салона. В руках девушка тащила сумку.

– Угощайтесь! – наследница доставала одно яблоко за другим и раздавала их браткам. Те смущенно косились на начальство, но отказаться не смели. Два последних яблока достались нам с Вишней. Авторитет усмехнулся:

– Ну, хозяйственная девка!

Я откусила зеленое яблоко, и в рот мне брызнул терпкий сок. Я на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь ароматом осеннего сада и минутой покоя после сумасшедшей гонки.

Но покой длился недолго.

– Поехали. Нечего тут стоять, – скомандовал Вишня. – Садись, девочка, ко мне в машину.

– Не-не-не! – сказала я. – Маша поедет со мной. Я должна довезти ее и сдать с рук на руки кому велено. Только так. Если хотите, можете нас проводить.

Авторитет покачал головой, удивляясь моей наглости. Вишня не привык, что ему противоречат, но я обняла Машу за плечи и посадила в «Фольксваген». Потом выпрямилась и в упор посмотрела на авторитета.

– Слыхал я про тебя всякое, – щурясь, проговорил Вишня. – Думал, врали… Оказалось, все так и есть. Ладно, поехали. Только по дороге заедем ко мне.

– Зачем? – напряглась я.

– Да не нервничай! – успокоил меня Вишня. – Я дочке Серебряка зла не желаю. Хотел бы – просто остался бы дома в кровати. И пацанов своих по морозу не гонял. Вас бы тут и положили, верно?

Авторитет говорил дело. Я и без того знала, что к покушению он не причастен – слишком дилетантская работа. Да и если бы Вишня организовал покушение, его ребята первым делом начали бы стрелять. Это куда надежнее, чем устраивать гонки а-ля Джеймс Бонд…

– Верно, – ответила я. – Так чего вы хотите от девочки?

– Поговорить хочу! – пожал плечами авторитет. – По душам. Пока она в руки Нинельки не попала…

Хитер Вишня! Прекрасно понимает – как только Машенька окажется рядом с Нинелью, тетка первым делом обработает девушку, промоет ей мозги, подскажет, как к кому относиться. Маша почти ребенок, вдобавок она наивна и совершенно не в курсе местных раскладов. Зато Нинель в курсе… Проведя всего один день под крылышком тетки, Маша будет смотреть на всех вокруг ее глазами. Кто друг, кто враг, решает Нинель Васильевна.

Я посмотрела в карие глаза авторитета. В конце концов, этот человек только что спас нам жизнь. Почему бы не дать ему шанс поладить с наследницей…

– Ладно, – сказала я. – Едем к вам.

– Не пожалеешь, обещаю, – сказал Вишня и уселся в свой «Мицубиси Паджеро».

Мы покатили в город в сопровождении эскорта. Я включила радио, чтобы послушать местные новости, но попала на волну, передающую классическую музыку. Наследница Серебряка въезжала в Тарасов в окружении джипов и под торжественное рыдание «Реквиема» Моцарта. Не знаю, какому идиоту пришло в голову поставить с утра эту музыку – может быть, дежуривший всю ночь диджей решил напоследок проявить специфическое чувство юмора… Солнце вставало над городом, и мы ехали прямо в алое пламя восхода. Маша не моргая смотрела перед собой. Какие картины грезились наследнице Серебряка, этой девочке, рожденной на зоне и выросшей в черной беспросветной нищете, воспитанной матерью, люто ненавидящей ее отца?

Кому предназначался этот «Реквием»? Не знаю и знать не хочу. Мое дело сторона. Прямо сегодня сдам наследницу на руки юристу, получу причитающийся мне гонорар и завалюсь куда-нибудь на Бали… Одно было ясно – передел империи Серебряка не за горами. Вряд ли тот же Вишня выпустит из рук вкусные активы своего покойного шефа. Никто не позволит деревенской дурочке распоряжаться миллионами Серебряка. А значит, «Реквием» звучит не напрасно.

Глава 4

Вишня привез нас к себе. Он проживал в двухэтажном каменном коттедже за высоченным забором. Дом авторитета располагался на окраине Тарасова. Воздух здесь был чистым. По двору бегали большие лохматые собаки – кавказские овчарки и алабаи. Один подошел к Маше и ткнулся крутолобой башкой ей в колени. Девушка едва удержалась на ногах, но ничуть не испугалась – она протянула ладошку псу, и тот, подумав, лизнул руку девушки. Маша засмеялась.

Я уже не в первый раз подумала, до чего же не похожа девушка на свою мать. Как у агрессивной психопатки Стюардессы, озлобленной на весь мир, могла вырасти такая чудесная девочка – доверчивая, ясная?

Джипы, сопровождавшие нас всю дорогу, тоже въехали во двор. Участок был впечатляющих размеров – с соснами, с деревянной банькой. Повсюду расхаживали молодые крепкие парни. Такое ощущение, что с войны вернулся князь со своей дружиной.

Жены у Вишни не было, но хозяйка все-таки имелась – статная блондинка с косой вокруг головы вышла нас встречать. Ну прямо княгиня! Взгляд у хозяйки был острый, умный, а жесткая складка у рта и морщины у глаз выдавали, что в жизни Княгине пришлось хлебнуть всякого.

Я слегка удивилась, что в половине восьмого утра женщина уже успела соорудить прическу и одеться как для выхода «в люди». Но потом вспомнила, что своим звонком перебудила всех еще час назад, и пока мы устраивали гонки по шоссе, у Княгини было время привести себя в порядок.

Женщина приветливо кивнула мне и протянула обе руки Маше:

– Здравствуй, Машенька! Я много о тебе слышала и рада познакомиться. Пойдем со мной. Тебе надо поесть и отдохнуть.

Девушка бросила на меня вопросительный взгляд. Молодец, уже соображает кое-что… Я едва заметно кивнула, и Серебрякова последовала за Княгиней в дом по высоким ступеням.

Я оглядела свою машину. Н-да, фары и задние габариты к свиньям, резину точно придется сменить, а так все, пожалуй, даже неплохо. Как представишь, чем могла кончиться наша гонка, не подоспей вовремя дикая охота Вишни…

– Ничего, – заржал авторитет, подходя ко мне. – Вот получишь гонорар за девчонку, купишь себе новую тачку.

– И старая еще побегает, – ответила я, трижды сплевывая через левое плечо. Машина у меня была новенькая – я получила ее в прошлом году после одного дела. Тогда мой старый верный «Фольксваген» сгорел дотла вместе с двумя злодеями, взявшими в заложники целую семью с малолетними детишками. Я едва сумела справиться с наемниками, которые прямо-таки мечтали добраться до кучки алмазов, получила пулю в плечо и новую машину – взамен сгоревшей…

– Хорошая девочка, – задумчиво проговорил Вишня, глядя на наследницу. – И на папашу похожа. Такие же глаза серые. И бесстрашная. Другая бы соплями захлебывалась от страха… а этой – хоть бы хны. Серебряк такой же был – ничего не боялся.

– А вы мать девочки знали? – вдруг спросила я. По моим расчетам, Вишня был одним из немногих, кто мог знать Жанну в лихие девяностые.

– Стюардессу? – напрягся авторитет. – Знал, конечно.

– Какая она была тогда?

Вишня покрутил головой, разминая затекшие мышцы толстой шеи.

– Дура была, вот что. Красивая девка, но дура. Вбила себе в голову, что она это… Мурка из песни. Ну, и вела себя соответственно. Нет бы дома сидеть, детишек рожать, она с нами ездила.

Вишня заржал, вспоминая какой-то эпизод. Покосился на меня, словно прикидывая – стоит ли говорить, потом, видно, решил, что я своя и рассказать можно.

– Чума была девка. Однажды бошку прострелила одному фраеру. Мы его в лес вывезли, покошмарить хотели. А Стюардесса за нами увязалась. Очень ей «на дело» хотелось, дуре. Мы коммерса на коленки поставили, стволом в рожу тычем, орем в три голоса. Он уже дозрел, готов был на все согласиться. И тут эта дуреха завизжала, как резаная, схватила пистолет и вскочила на капот моей тачки. А машина только из ремонта, прикинь!

Я представила холодную ночь, несчастного «коммерса», стоящего на коленях, и Жанну с развевающимися белыми волосами, с пистолетом в руках.

– А! – кричит дура. – Дайте я сама его!

И начинает стрелять. Раз, другой, третий! Прямо в башку. Кровь фонтаном, мозги веером. Мы стоим, опомниться не можем. Никто ж его валить не собирался! И тут эта Стюардесса подходит к Серебряку и смачно так целует его в губы.

– Смотри, – говорит, – любимый, я ради тебя на все способна. Представляешь картину?

Я представила. Покачала головой. Да, я и раньше знала, что Жанна – психопатка. Но чтоб такое…

– По-моему, Серебряк сам ее боялся, – понизив голос, сообщил мне Вишня. – Он прямо перекрестился, когда она его кралю кислотой облила и прочно села. Если бы не ребенок, чалилась бы Стюардесса до сих пор…

За воротами посигналили. Вишня махнул рукой, ворота отъехали в сторону, пропуская джипы. Это были те самые машины, которые авторитет послал в погоню. Судя по всему, напрасную.

Крепкие ребятки выбрались из тачек и подошли к начальству.

– Ну? – спросил Вишня. Бычок с цепочкой на шее отрицательно помотал стриженой башкой.

– Все облазили, нигде нету, – сообщил бычок. – Как сквозь землю провалились.

– Ладно, отдыхайте, – махнул рукой Вишня и повернулся ко мне: – А ты сама что думаешь? Кто это был?

– Не знаю, – честно ответила я. – Похоже, дилетанты какие-то. В смысле, лохи, – поправилась я. – Скорее всего, кто-то из семейки Серебряковых. Но вот кто… Я их видела всего один раз – у нотариуса. Не могу сказать, данных мало.

Вишня кивнул, соглашаясь.

– Пойдем в дом. Поедим, согреемся.

Мы поднялись на крыльцо и вошли в теплые сени. Я огляделась.

Вишня заметил мой пристальный взгляд и похвастался:

– Что, нравится дом? Сам строил! Ну, в смысле, строила-то бригада, а я указания давал. Никаких дизайнеров на километр не подпускал. Красиво?

Я кивнула. Резные балки потолка из цельных стволов сделаны! Да и дом сложен из бревен. Экологически чистое жилье… не удивлюсь, если в красном углу вместо икон обнаружу какого-нибудь языческого идола – Перуна, например…

Связки заплетенного в косы лука свисали с потолка просторной столовой. Но в красном углу не оказалось ни Перуна, ни икон – вместо того там висел плазменный телевизор.

Под телевизором на скамье сидела Маша и ела уху деревянной ложкой.

– Люблю футбол, – признался Вишня, усаживась на лавку. Я присела рядом. Один за другим в столовую входили парни – те, что сопровождали нас до Тарасова, и рассаживались за столом. Видимо, порядки в доме у Вишни были самые что ни на есть патриархальные.

Статная хозяйка сама поставила перед каждым тарелку. Стол был уставлен салатницами с квашеной капустой, солеными огурцами и помидорами, подносами толсто нарезанного свежего хлеба и пирожками размером с хороший лапоть.

Только тут я поняла, насколько голодна. В доме Стюардессы есть я не захотела, и чашка кофе на заправке – последнее, что получил мой бедный желудок.

Я схватила пирожок и впилась в него зубами. Потом взяла деревянную ложку и принялась есть уху. Напряжение постепенно отпускало. Но тут я заметила, что хозяин дома быстренько опустошил свою тарелку и подсел к моей подопечной. Я поспешно дожевала пирожок и придвинулась поближе. Совершенно не собираюсь пускать дело на самотек. Вишня, конечно, нас спас, и спасибо ему за это… но кто знает, что взбредет в голову авторитету дальше? Уха у него дивная, и дом красивый, но не стоит забывать – он ведь не мальчик из хора, и трупов на нем не меньше, чем на покойном Машином папе…

Хитрый Вишня завел разговор на понятную девочке тему – стал расспрашивать о матери, о жизни в деревне, о школе. Маша простодушно отвечала, постепенно проникаясь доверием к собеседнику. Вишня внимательно слушал, сочувственно кивал – и вообще демонстрировал образец грамотной психологической обработки. Ну, давай. Пора уже…

Авторитет тоже почувствовал, что момент наступил – объект готов. Он положил лапищу на маленькую руку девушки и проговорил:

– Мы тебе очень сочувствуем, Мария. Твой отец был большой человек.

Маша взглянула в лицо авторитета ясными глазами и ответила:

– Я ведь его совсем не знала. А то я горевала бы сильнее.

Обескураженный подобной прямотой, Вишня поскреб стриженый затылок и сделал второй заход:

– И что ты собираешься делать в городе? Теперь тебе придется делами заниматься, верно? Ты ведь не привыкла. Трудновато тебе будет. Надо, девочка, чтобы рядом все время был верный человек – надежный, кто твоего отца знал. Чтобы вовремя совет дал, от ошибок спас…

Вишня явно имел в виду самого себя. Как раз он соответствовал всем требованиям, которые сам же и выставил. Ох, хитер мужик!

Но Маша опять сбила его с толку.

– Спасибо вам, но я постараюсь справиться сама. Ведь я еще не наследница, только через полгода. Я пока поживу в Тарасове, осмотрюсь. Для начала мне надо с семьей познакомиться. Я ведь никого не знаю…

Вишня заморгал. После того как сиротка ясно обозначила свои намерения, настаивать на роли советника было глупо – девочка дала понять, что сама разберется. И в то же время словно намекнула, что у Вишни есть целых полгода для того, чтобы завоевать ее доверие и расположение. Ну, дает Маша! Святая простота!

Вишня хлопнул ладонью по столу, и парни немедленно положили ложки.

– Все. Отвезите девочку куда скажет.

Вишня поднялся, и все встали. Даже Княгиня поспешно вскочила с места.

Мы спустились во двор. Вишня вышел проводить нас до машины. Когда мы спускались по ступенькам, в ворота как раз въезжал огромный черный «Гелендваген». Я невольно вздрогнула. Маша шагнула ко мне и вцепилась в мою руку.

– Спокойно, это другая машина, – вполголоса сказала я наследнице.

Это и вправду был другой джип – ни малейшего признака аварии на нем не замечалось, ни царапины на черном лаке и хромированном бампере.

Из машины выбирался крепкий пузатый тип в распахнутой дубленке. Ему было так жарко, что от его лысой головы валил пар. Я узнала этого человека, несмотря на то, что видела его всего однажды. Это был Гапон – второй из наследников полиграфического комбината, оставленного братве покойным Серебряком. С заднего сиденья его машины выбрались трое ребят, еще один сидел на водительском месте.

Гапон покачался на каблуках, засунув руки в карманы дубленки. Чем он там поигрывал – кастетом или чем-то огнестрельным, не знаю, но мне чрезвычайно не понравился его взгляд, брошенный на наследницу.

– Это она? – не здороваясь, прямо перешел к делу авторитет, кивая на Машу.

– Она, – ответил Вишня и набычился.

– И зачем ты ее сюда привез, а?

Вишня сделал титаническое усилие, чтобы овладеть собой.

– У девочки были неприятности. Ее едва не сбросили в кювет рано утром. Охранница мне позвонила. Я приехал и помог.

Гапон одарил меня мрачным взглядом из-под седых бровей.

– Помог? А сюда зачем повез? Перетереть чего за моей спиной?

– Не загоняйся, кореш, – миролюбиво, насколько мог, ответил Вишня. – Ну, помог девочке, и чего такого?

– А того, что нас вместе поставили за этим делом смотреть! – вышел из себя Гапон. – Какого хрена ты тут самодеятельность развел?! Помог он…

Гапон покосился на Машу, наверняка он имел в виду, что если бы Вишня не вздумал играть в Робин Гуда – защитника сирых и убогих, Мария Серебрякова сейчас была бы мертва. А это означало бы, что все проблемы братвы в прошлом. А теперь им надо что-то предпринять. И побыстрее…

– Мы поехали, – сказала я твердо. – Юрист ждет. Я уже позвонила и сообщила, что мы выезжаем.

Это я на всякий случай, чтобы отбить у Гапона разные нехорошие мысли. Я прямо-таки видела, как в его угрюмых глазках, глядящих на Машу, зреет план. Наследницу никто не видел. Кто сказал, что она приехала в Тарасов? Нет, ее убили по дороге. Кто? Да вот охранница и убила. А потом покончила с собой в припадке безумия. Ну, это так, к примеру. Но пока мы не выберемся из красивых резных хором, я не буду чувствовать себя в безопасности.

– Давай езжай. И береги девочку, – жестко сказал Вишня. Этим авторитет показывал корешу, что он на нашей стороне.

Я схватила Машу за руку и повела к машине, стараясь держаться между девушкой и Гапоном. Если он решит завалить нас прямо посреди двора, мое тело недолго послужит Маше защитой. Против пятерых вооруженных мужиков мне не продержаться. Но вряд ли он настолько отмороженный, чтобы навсегда рвать со старым подельником и другом. Вишня такого ему точно не простит – какова бы ни была выгода общака…

Я усадила Машу в «Фольксваген» и быстро заняла свое место.

Не прощаясь, я газанула и выехала со двора. Конопатый едва успел открыть мне ворота. Я помчалась в сторону центра Тарасова и вскоре затерялась в лабиринте улиц. Только тогда я заглушила мотор и откинулась на спинку сиденья, переводя дух.

– Кто это был? А? – неуверенным голосом спросила девушка.

– Ну, Мария, ты только что побывала в гостях у людоеда. И благополучно выбралась. Ты случайно не в рубашке родилась? – поинтересовалась я у наследницы.

– Не знаю, мамка мне не говорила, – растерянно ответила Серебрякова.

– Все. Хватит блуждать. Пора тебе познакомиться со своими родственниками! – сказала я и набрала номер Нинели.

Усатая старуха взяла трубку сразу – как будто ждала звонка. Возможно, так оно и было.

– Это Охотникова. Я привезла Марию Серебрякову. Куда ее доставить?

Звучало это, конечно, не очень – точно речь идет о посылке. Но к этому времени я настолько вымоталась, что мне было не до того, чтобы подбирать слова. К тому же я знала – Маша на меня не обидится.

Старуха проквакала мне адрес – совершенно незнакомый. Ладно, хозяин – барин. Я покатила по указанному адресу. Когда мы доехали до места, я удивилась. Оказалось, дом Серебряка стоит прямо в городском парке в центре города, да еще хозяин оттяпал от парка порядочный кусок. Очевидно, авторитет подсуетился еще в девяностые и отхватил себе кусочек рая – посреди загазованного города с миллионным населением Серебряков проживал в природоохранной зоне. Огороженный каменным забором, дом окружали столетние дубы, а окна выходили прямиком на пруд. Наверное, летом тут спасу нету от комаров…

Я посигналила у ворот, и из будки выглянул толстый охранник. Ворота пропустили мою машину, и «Фольксваген» въехал на мощенный плиткой двор, уже очищенный от снега трудолюбивыми дворниками.

– Мамочки! – сказала вдруг Маша. – Евгения Максимовна, я боюсь!

Я в изумлении уставилась на наследницу. Девушка не испугалась покушения, а сейчас дрожит как лист! Да, девичья душа – воистину загадка…

– Все будет хорошо, Маша! – заверила я наследницу, а сама подумала: «Интересно, с чего бы?» Ведь я привезла сиротку прямиком в бассейн с пираньями. Дальше девушке придется справляться самостоятельно. Но теперь, после того как я стала свидетельницей разговора с Вишней, я уже не беспокоилась так сильно за сиротку. Сиротка умела за себя постоять. Она вовсе не была ни дурочкой, ни покорной овечкой, которую может стричь, брить и резать кто пожелает. Недаром Мария была дочерью своих родителей…

Я позвонила в дверь, и нам открыла строгая женщина в черном платье и белом переднике.

– Проходите, пожалуйста, – посторонилась служанка. – Кира Валерьевна вас ожидает.

Юная вдова ждала нас в гостиной – огромной комнате с камином, стеклянной крышей и какими-то тропическими деревьями в деревянных бочках. Кира вскочила с дивана и двинулась нам навстречу. Шла она так, как манекенщицы ходят по подиуму. Сегодня вдова была в чем-то воздушном и белом, платиновые волосы распущены, на босых ногах домашние туфли на высоченных каблуках, украшенные перьями и стразами. Да, в таком виде женщина принимает любовника в будуаре, а не встречает падчерицу, вчерашнюю школьницу. Но некому объяснить бедной вдове правила приличия…

Кира с минуту разглядывала Марию. Девушка переминалась с ноги на ногу. На темном блестящем паркете, в ярком свете дизайнерских светильников ее убогий пуховик и поношенные подростковые сапожки смотрелись особенно бедно. Чемодан и сумка остались в машине, и девушка не знала, куда девать руки.

– Как я рада тебя видеть! – вдруг сказала Кира, шагнула вперед и обняла падчерицу. – Добро пожаловать домой! Теперь это твой дом. Поняла? Я уже обставила для тебя комнату на втором этаже. Пойдем скорее, покажу!

Вдова схватила падчерицу за руку и потащила за собой. Маша бросила на меня растерянный взгляд, но я только помахала ей рукой. Все, девочка! Это твоя жизнь. И она начинается прямо сейчас. С этой минуты я за тебя не отвечаю. Теперь ты сама будешь строить отношения с членами этой семейки, а я умываю руки. Вот только переговорю с Нинелью и получу свой гонорар.

Я скинула куртку, уселась в кресло и принялась любоваться пламенем в камине, размышляя, как лучше потратить полмиллиона.

Сверху доносились восторженные взвизги и звонкий девичий смех.

Краем глаза я заметила какое-то движение у себя за спиной. Я резко встала и развернулась, готовая отразить атаку. Но это была всего лишь черно-белая служанка. Видимо, она не решалась оставить без присмотра незнакомого гостя, но и не хотела показываться мне на глаза, а потому осталась за дверью.

– Скажите, а где Нинель Васильевна? – крикнула я.

Служанка немедленно материализовалась передо мной, как джинн из лампы. Теперь, когда гость признал ее существование, можно было больше не прятаться.

– Госпожа Серебрякова прибудет с минуты на минуту, – доложила женщина, глядя поверх моей головы и складывая на животе руки в тонких белых перчатках. Я обратила внимание, что левый уголок рта у нее не движется, точно парализованный. Голова служанки была замотана платком на манер мусульманских женщин. Интересный персонаж… Это Серебряк приставил такую помощницу по хозяйству к своей юной жене?

Послышался топот, и по лестнице сбежали Кира и Маша. Кажется, девушки уже нашли общий язык. Ну, что касается Киры, тут я и не волновалась. Девушки – почти ровесницы. А вот Нинель Васильевна – дело другое.

– Кира, можно чашку кофе? – попросила я. – Двое суток не спала. Глаза закрываются.

– Да, конечно! – засуетилась хозяйка дома. – Сусанна Ивановна, будьте добры, кофе нам подайте!

Я заметила, что Кира робеет, обращаясь к суровой служанке. Хозяйка словно извинялась, что приходится затруднять ее просьбой. К моему глубокому изумлению, Сусанна Ивановна не спешила выполнять распоряжение хозяйки. Женщина поджала губы и сообщила:

– Нинель Васильевна будет с минуты на минуту.

Кира бросила на меня беспомощный взгляд. Ну, милая, справляйся сама! Это все-таки твои слуги…

– А мои гости хотят кофе прямо сейчас! – тоном капризной девочки произнесла Кира. – Так что мы ждем.

Сусанна Ивановна еще минуту простояла у двери, всем своим видом демонстрируя неодобрение, и только потом вышла.

– Извините, кофе сейчас будет! – улыбнулась мне Кира. Но улыбка вышла неуверенной и бледной. – Садись, Маша, не стой столбом! Приземляйся куда нравится – это же твой дом!

Наследница робко присела на краешек дивана. Я заметила, что Маша тихонько погладила белоснежную обивку, когда думала, что никто на нее не смотрит. Пуховик и сапоги девушка оставила наверху и теперь сидела в шерстяном платье и теплых колготках.

– Ой, я даже не спросила, как вы добрались! – спохватилась Кира.

Маша посмотрела на меня. Молодец, девочка. Соображает! Я едва заметно отрицательно мотнула головой.

– Спасибо, Кира, все хорошо. Только мы с Евгенией Максимовной очень устали, – ответила Мария.

– Ну ничего, скоро отдохнешь. Сейчас познакомишься с Нинелью Васильевной и потом валяйся на диване до самого вечера!

– Ой, Евгения Максимовна! – оживилась наследница. – Кира мне такую комнату приготовила! Там все розовое, как у Барби! И зеркала есть, и ковер, а ворс у него – по щиколотку нога тонет!

Я вспомнила дом Таракановых и уважительно покивала. Ничего удивительного, что девчачьи вкусы молодой вдовы кажутся наследнице верхом элегантности. Посмотрим на тебя через два месяца, детка, когда ты освоишься со своими миллионами и поймешь, что белое, пушистое, розовое и блестящее – далеко не самое прекрасное, что есть на свете.

Тут девушки замолчали, потому что Сусанна Ивановна вкатила столик на колесиках и принялась разливать кофе. Правда, под кофе здесь понимали бледную жидкость, щедро сдобренную молоком и сахаром. Я вздохнула и взяла свою чашку. Хотя бы согреюсь…

Но допить ее я не успела – мелодично прозвенел дверной звонок, это приехала Нинель Серебрякова. Девушки одновременно вскочили и замерли по стойке «смирно», как пара сусликов, блестя настороженными глазами. Ух ты, как запугала Нинель всех вокруг! Маша задержала дыхание, как прыгун с десятиметровой вышки.

Серебрякова вошла и не глядя сбросила с плеч длинную шубу цвета топленого молока. За ее спиной возникла служанка и ловко поймала дорогую вещь на вытянутые руки. Маша смотрела на эту пантомиму, раскрыв рот. Я незаметно подмигнула наследнице, и девушка снова задышала.

– Сусанночка, кофе мне! – скомандовала Нинель, и служанка кинулась исполнять.

Серебрякова уселась в кресло и уставилась в окно. Скрюченными пальцами в кольцах она постукивала по колену. Девушки переглянулись и уселись рядышком на диван.

Кофе для госпожи Сусанна Ивановна внесла на подносе. И это был совершенно другой напиток – густой, ароматный, сваренный по всем правилам. Сусанна дождалась, пока хозяйка сделает первый глоток. Нинель царственно кивнула, и Сусанна зарделась, как маков цвет. Обвела присутствующих торжествующим взглядом и удалилась. Спина у нее была прямая, как у балерины.

Теперь Серебрякова соизволила обратить внимание на дочь своего брата. Нинель без всякого стеснения в упор рассматривала девушку. Так смотрят на верблюда в зоопарке – за билет ведь заплачено.

– Так вот ты какая, – изрекла наконец Серебрякова. – Ну, как тебе здесь?

– Что это за дом? – спросила Маша. – Это папин?

Нинель и Кира переглянулись.

– Вообще-то в этом доме жили мы с Иннокентием Васильевичем, – пояснила Кира. – Но теперь у меня есть своя квартира, и в этом доме будешь жить ты, Маша.

– Спасибо, – с достоинством кивнула наследница. – У меня никогда не было своего дома.

– Я могу переехать отсюда прямо завтра, – предложила Кира, не глядя ни на кого. Интересно, где находится квартира, которую Серебряк оставил в наследство вдове? Где-нибудь на выселках?

Нинель молча смотрела на Машу и, кажется, чего-то ждала.

– Пожалуйста, Кира, не уезжай! – попросила наследница. – Думаю, будет лучше, если ты поживешь здесь и познакомишь меня… ну, со всеми.

Нинель одобрительно кивнула, как будто наследница выдержала какой-то экзамен. Да и вдова заметно повеселела.

– Тогда сегодня ты отдохни, а завтра прямо с утра мы с тобой по магазинам! – радостно воскликнула Кира. – Тебе столько всего нужно! Я отведу тебя в лучшие магазины Тарасова!

Тут я подумала, что Кира Валерьевна, вероятно, тоже приезжая. «Лучшие магазины Тарасова» не представляли собой ничего особенного – так, десяток бутиков в центре и два гигантских торговых комплекса, куда народ ходит по воскресеньям всей семьей поглазеть на товары и поесть мороженого.

– Да, детка, тебе нужно приодеться, – подала голос Нинель Васильевна. – Это никуда не годится – так выглядеть при твоих внешних данных.

Все присутствующие, включая Сусанну Ивановну, уставились на Машу. Девушка провела ладошкой по подолу растянутого трикотажного платья и улыбнулась. Я заметила, что наследница ничуть не смутилась. Весь ее вид говорил: «Да, я выросла в бедности, но цену себе знаю». С самооценкой у Маши явно все было в порядке…

– Магазины – потом, – строго сказала Нинель. – Сначала нам нужно уладить кое-какие формальности. Можно взглянуть на твои документы, детка?

И снова Маша спокойно кивнула и достала из сумки свою драгоценную пластиковую папку. Разгладила на коленке какие-то справки, сверху положила новенький паспорт и подала все документы Серебряковой.

Нинель внимательно изучила бумаги, паспорт она рассматривала особенно долго. Кира от нетерпения даже начала постукивать носком туфельки, но хватило всего одного быстрого взгляда усатой женщины, чтобы вдова перестала.

– Очень хорошо, – сказала Нинель Васильевна, откладывая документы. – Это пока побудет у меня. Не возражаешь? – И она погладила папку.

Маша сделала едва уловимое движение, как будто хотела отобрать у тетки свое сокровище, но тут же взяла себя в руки и послушно кивнула.

– Отдохни с дороги, детка. Завтра утром мы поедем к юристу, нужно утрясти кое-какие формальности. А потом, девочки, можете и по магазинам, – великодушно разрешила Нинель. – Кстати, не поленитесь заехать ко мне в салон и подобрать для Маши шубку.