Текст книги "Клуб обреченных"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 4
ПОДКЛЮЧАЮСЬ К ДЕЛУ

Не знаю, как со стрелковой, но с беговой подготовкой у этих парней было все в порядке. Я, которая на обязательных ежегодных тестах бегала стометровку быстрее чем за одиннадцать с половиной секунд, что соответствует нормативу мастера спорта, смогла нагнать одного из них только в пяти метрах от офиса. Причем первый «бегун» уже заскочил в машину и с похвальной предусмотрительностью – и трогательной заботой о товарище! – завел двигатель и сорвал машину с места, не дожидаясь, когда его подельник заберется в салон.

На бегу я вляпалась в грандиозную лужу, которая натекла перед офисом усилиями продолжающего неистовствовать дождя, и, окатившись с ног до головы и потеряв терпение, вскинула пистолет и прострелила ногу бегущего передо мной мужика.

Тот на полном ходу заплелся ногами, упал в лужу, подняв тучу брызг, и попытался было ползти, отчаянно матерясь и проклиная меня на чем свет стоит. В это время в лицо ему сочно шваркнул веер брызг от только что уехавшего джипа.

Это стало последней каплей: бандит, мокрый как цуцик, врезал ладонью по поверхности лужи и ткнулся лицом в воду.

Я остановилась и, убрав пистолет, попыталась смахнуть грязь с рукава. Поняв, что убрать ее можно только вместе с рукавом, я наклонилась над братком и произнесла:

– Ну ты, земноводное. Давай вылезай из лужи. Говорить будем.

– Чего тебе надо?

– А ну, вылазь, гнида! – повысила я голос. – Вылазь, сказала!

– У меня кровь течет... ты мне ногу продырявила, – выговорил он.

– А что у тебя должно течь? Нектар и амброзия? Вставай и пойдем в офис!

– Кто это? – тихо спросили за моей спиной.

Я повернулась и увидела Наташу.

– А вот это я и сама хотела бы узнать.

– Они убили Сашу? – произнесла она полувопросительно-полуутвердительно.

Я промолчала, можно было и не отвечать: она сама все поняла.

Повернувшись ко мне спиной, она медленно, почти не поднимая ног, зашагала по лужам к офису «Арсенала».

* * *

– Кто ты такой? Кто вас прислал?

Он посмотрел на меня неподвижным, застывшим взглядом. Было видно, как дрожали его короткие ресницы. Потом с трудом отвел глаза и проговорил:

– Я ничего не знаю. Мне нужен врач.

– Сейчас будет тебе и врач, и священник, и похоронное бюро. Так кто тебя прислал?

– Я ничего не знаю...

– «Мне нужен врач», – закончила я за него. – Знаешь что, мой дорогой... я сейчас возьму пистолет и прострелю тебе сначала здоровую ногу, потом руки – ну и так далее. Еще что-нибудь отстрелю. Потом скажу, что все эти ранения ты получил в перестрелке. Когда стрелял в меня. Мне, безусловно, поверят. У меня хватит полномочий убедить кого угодно в том, что это было именно так.

– Он там, – вдруг услышала я непривычно хриплый голос Наташи. Она стояла на нижнем пролете лестницы, придерживаясь за перила, и смотрела куда-то вдаль. – Я только что ходила туда. На третий этаж. Он там. Около него еще... еще трупы. Два трупа. Кровь. Не надо больше крови, Юля. Я хочу домой. Пусть меня и Сашу отправят домой.

– Тебя и Сашу? – Я сначала не поняла смысла ее слов, а когда поняла, то испугалась. Испугалась за рассудок Наташи. Она всегда была очень чувствительной, к тому же – уж кому-кому, а мне это было хорошо известно! – она очень любила своего мужа.

– Домой, – повторила она.

– Спокойно, Наташенька, – выговорила я, не представляя, как я могу ободрить ее в этой кошмарной ситуации, а потом, шагнув к парню, прицелилась в его колено и сказала: – В общем, так, парень. С тобой по-человечески говорить нельзя. Будем разговаривать по-вашему. По-волчьи. Если ты через три секунды не расскажешь все, что тебе известно о том, что произошло в «Арсенале», получишь пулю в коленную чашечку и гарантированную инвалидность. Это в лучшем случае. Ты меня понял, нет? Раз. Два-а...

– Я скажу, я скажу, – поспешно выговорил он, замахав руками. – Ты не... не стреляй. Я скажу. Ска-жу!

– Ну?

– Я ничего не знаю...

– Это я уже слышала. Два с половиной... – И я показательно сняла пистолет с предохранителя.

– Это Блоха... Блохин Владимир Юрич, полностью если. Блоха! Это он все знал, в натуре! Он просто сказал, чтобы мы ехали с ним до стадиона, надо там, в офисе, забрать жмурика какого-то баклана... вот!

– Кто такой Блоха?

– Да ты ж сама застрелила его... там, наверху! Блоха его погоняло! Он у нас за бригадира раньше был, а потом стал на цивил перекатываться, фирму открыл. Краснодарскими винами торгует. А сейчас кому если только по старой памяти подгребает. Ну, типа, подчистить если кого.

Парня, кажется, прорвало.

– Сегодня мы сидели у Димка, отвисали. Вот. Пришел Блоха, говорит: есть тема, пацаны, нужно сегодня одному хорошему человеку помочь. По пять «штук» зелеными отстегивает, каждому, в смысле. Ну а чё, если так? Мы и поехали. Я, Димок, Чебыкин и Блоха. Пять штук – разве оно плохо? Мне машину чинить надо.

– А Димок – это который у тебя под носом в джип запрыгнул и уехал? – произнесла я.

Парень скрипнул зубами и процедил через силу:

– Он, сука.

– Тебя как зовут-то?

– Кирилл. Кирей погоняют.

– Так вот, Киря, а Блоха не говорил, какому такому хорошему человеку помочь надо? Ну, забрать жмурика из «Арсенала», а? Не говорил?

– Н-нет.

– Ладно. Дальше что было? Я ведь с вами почти в одно время приехала.

– А что дальше? Блоха позвонил в дверь... не по телефону, а звонок там такой есть. Сказал, что мы из санэпидстанции. Он так и сказал, ты не подумай, что я тебе туфту зачехляю! – поспешно выговорил он. – Сказал, что из этой... сан... эпид... в общем, я говорил. Нам открыли, Чебыкин с порога влепил в лобешник этому охранничку из пистолета с глушаком...

И он опасливо посмотрел поверх моего плеча в сторону, где, лежал застреленный Чебыкин, там же, в вестибюле, валялся упомянутый «ТТ» с «глушаком».

– Чебыкин на стреме остался, мы пошли наверх за жмуриком. А около жмурика сидел какой-то дятел с сотовым. В камуфляже. Тоже, верно, охранник. Димок положил его из своего ствола, когда тот начал что-то гнилое гнусавить. Потом Блоха велел тащить того жмурика. Тяжелый. Спортсмен он, что ли. А дальше ты и сама все знаешь.

– Да уж, – мрачно протянула я, и в этот момент раздался пронзительный звонок в двери офиса.

Приехали эксперты, ФСБ и угрозыск.

* * *

Первым вошел невысокий плотный мужчина в сером плаще, с усталым лицом примерно такого же цвета, как и его плащ, и острыми темными глазами.

Он сразу же направился ко мне.

– Петербургское управление ФСБ, майор Толмачев, – представился он, раскрыв соответствующую книжечку. – Максимова – это вы? Документы ваши позвольте.

– Совершенно верно, это я. А насчет моих документов и прочего вам лучше позвонить вот по этому номеру... Вы меня понимаете?

Толмачев пристально глянул на меня как-то сбоку, а потом молча кивнул.

– Вот и прекрасно. Тут у нас, товарищ майор, нападение вооруженной группы из четырех человек на офис клуба «Арсенал». Двое бандитов убиты, один задержан, одному удалось уйти. Кроме того, преступниками убиты два «арсеналовских» охранника.

– Мрачно, – сухо откомментировал Толмачев. – Четыре трупа – это скверно.

– Пять.

– Что-что?

– Я говорю: пять трупов.

Он обратил ко мне недоуменный взгляд своих острых темных глаз:

– Позвольте, как пять? Вы же сами только что сказали, что убито два нападавших плюс два охранника. Всего выходит четыре.

– К сожалению, в офисе к моменту нападения уже был один труп. Это футболист «Арсенала» Александр Самсонов.

У Толмачева вытянулось лицо:

– Самсонов убит?

– Да. Я вижу, вам хорошо знакома его фамилия.

– Он мой любимый футболист, – упавшим голосом сказал майор Толмачев. – Значит, его труп был здесь уже до нападения?

– По крайней мере, мне дали именно такую информацию, – проговорила я. – Пойдемте поднимемся на третий этаж. Там все самое интересное. Подождите... одну минуту.

И я подошла к Наташе, которая даже не плакала, а, как бы окаменев, мертвым взглядом смотрела на все происходящее с лестницы. Обняла ее, понимая, что никакие слова сейчас не помогут, что от слов будет только хуже.

Она сама заговорила – резким, хриплым голосом, словно раздирающим ей гортань:

– Я никому не верю. Я никому не верю... они опять спустят все на тормозах, и его убийцам все пройдет безнаказанно. Я не хочу... слышишь, не хочу!

– Да, да.

– Ты можешь мне пообещать, Юля? Ты можешь мне пообещать?

– Что? Что я должна тебе пообещать?

– Что ты сама будешь расследовать это дело. Ведь ты... ведь ты можешь, я знаю! Ты взяла отпуск, конечно... но я прошу тебя!

– Да, да, я все поняла. Конечно, я позвоню в Москву и попрошу, чтобы мне разрешили вести это дело.

В глубине души я сильно сомневалась, захочет ли Гром дать мне «добро» на ведение этого дела. Ведь смерть Самсонова не имела никакого отношения к национальной безопасности, так что пусть, дескать, этим занимаются те, кому положено: прокуратура, РУБОП, угрозыск или даже питерская ФСБ. Гром не любил, когда в работу приплетались какие-то личные мотивы.

А тут эти мотивы как раз были: убит муж моей подруги.

Давить на чувства и сантименты моего шефа было совершенно бессмысленно. Гром не понимал, как в серьезнейшую работу можно привносить, прошу прощения, «лирику».

Но как сказать своей подруге, что я вряд ли смогу помочь ей в деле об убийстве ее мужа только потому, что мой шеф в Москве сочтет эту смерть не заслуживающей внимания серьезных структур, органичной частью которых я являлась.

И еще неизвестно, было ли это убийство.

Все следует выяснить.

– Все следует выяснить, – повторила я вслух и, погладив Наташу по голове, увидела во все прибывающей толпе, которую не пускали, дальше вестибюля, Андрея Шевцова и Даню Нилова и жестом подозвала их к себе.

– Что тут произошло? – бледными губами выговорил Нилов. Толстяк был потрясен до глубины души, и то, что он еще не видел трупа своего друга, кажется, взвинчивало его еще больше.

– Тут много что произошло, – быстро сказала я. – Вот что, ребята. Возьмите Наташу и довезите ее до дома. Вам тут все равно делать нечего.

– А тебе есть что делать? – проговорил Шевцов, и в его красивом лице, в котором не было ни кровинки, появился вызов.

– Мне – есть, – ответила я и, сочтя, что последующая информация будет весьма кстати, добавила: – Я из ФСБ. Все, ребята, давайте отсюда. Довезите Наташку. Я на вас рассчитываю.

И я взбежала вверх по лестнице, доступ на которую был тотчас же перекрыт за моей спиной двумя рослыми оперативниками.

* * *

Самсонов все так же лежал в коридоре, как его уронили двое бандитов.

Рядом с ним на спине, запрокинув голову и оскалив в предсмертной гримасе зубы, лежал крупный высокий мужчина в темно-синей джинсовой рубашке, на ткани которой – с левой стороны – расплылось кажущееся почти черным пятно, уже не меняющее своих контуров.

– По моим данным, это некто Блохин Владимир Юрьевич, – сказала я рассматривающему убитого майору Толмачеву.

– Да, это он, – откликнулся Толмачев. – Я Блоху хорошо знаю. Я его в свое время на допросах парил... хотя неизвестно, кто кого парил больше. Он разносторонний человек был. Шулер. Вор. Несколько лет назад организовал контору, которая девок в забугорные бордели поставляла. А зарегистрирована была эта контора как туристическое агентство. Картины за границу продавал. Оружие. В общем, работал точно по нашему профилю. За его подвиги надо несколько пожизненных давать, а он все время вписывался во всякие амнистии и досрочные освобождения за примерное поведение. Примерное! В последнее время парень вроде как немного притих, ничего о нем слышно не было. И вот – на тебе!

Толмачев перевел взгляд на Александра и произнес:

– А и точно – Самсонов. У меня дома его плакат на полстены висит. Я тут и Шевцова видел. Какой-то придурок из криминальной хроники у него даже автограф попросил.

– Идиот, – пробормотала я и склонилась над Самсоновым. – Где медэксперты?

– Я только что смотрел, – сказал высокий сутулый человек в серой рубашке. – Констатировал смерть. По предварительным данным, никаких видимых причин смерти обнаружить не удалось. Вот этот синяк на лице – прижизненный. Причиной смерти послужить не мог. Я ощупывал лицевую кость, могу сказать, что она совершенно цела. Скорее всего, его просто ударили по лицу незадолго до смерти.

– Это может быть и не убийство?

– Вскрытие покажет, – продолжил врач. – По крайней мере, покойный был здоровым молодым мужчиной без каких-либо существенных недугов. К тому же спортсменом высокого класса. За ним всегда был строгий врачебный контроль. Вот так. Версии о причине смерти... Едва ли речь может идти об инфаркте или инсульте, а также яде растительного происхождения. Для всего этого существуют свои симптомы. Их-то как раз не обнаружено.

– Для меня ясно одно, – сказала я, – кому-то было очень важно забрать отсюда тело Самсонова. Так важно, что пошли даже на убийство охранников. Судя по всему, Александр был убит сразу после матча. Человеком, которого он знал.

– Почему вы так полагаете? – спросил Толмачев.

– Можно вопрос, майор: вы были на матче? Ведь вы, насколько я поняла, любитель футбола?

– Да. Был.

– А после матча вы смогли попасть внутрь офиса?

– Нет.

– А хотелось бы?

– Но... – Толмачев почесал в затылке, потом произнес: – Все понятно. Значит, убийца – кто-то из персонала клуба или из...

– Или из числа футболистов, – договорила я. – Не надо забывать также и о журналистах, присутствующих на пресс-конференции тренеров играющих команд, которая состоялась здесь же, в офисе «Арсенала», на втором этаже. Но это менее вероятно. Ладно, коллега, мне нужно позвонить.

Звонила я, разумеется, Грому.

Когда он узнал о причинах, побудивших меня позвонить ему, да еще в двенадцатом часу ночи, то был, мягко говоря, в некотором недоумении.

– По-моему, Багира, ты непоследовательна, – сказал Андрей Леонидович. – То ты рвешся в отпуск, а когда этот отпуск получен, сама же хочешь прервать его и приступить к работе. К тому же это не наше дело. Кто такой этот Самсонов?

– Это известный футболист. Из санкт-петербургского «Арсенала»...

– А, знаю, – перебил меня Гром. – Сегодня была прямая трансляция финала Кубка России. Я смотрел. Когда же его успели убить? Матч-то закончился не так давно.

– Скорее всего, сразу после матча. Возможно, еще во время пресс-конференции.

– Понятно. И что же ты хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы вы дали мне возможность расследовать это дело.

– Тебя просили об этом?

– Да. Жена Александра, Наталья.

Гром помолчал, потом кашлянул и произнес:

– Я не одобряю этого. Но если ты настаиваешь, то я могу дать тебе полномочия. Но только...

– Что – только?

– Номинально ты будешь считаться в отпуске. Даже если ты будешь там, в Питере, полноценно выкладываться, это будет считаться отпуском.

– Понятно, товарищ генерал, – сухо сказала я. – Питерские трущобы приравниваются к пляжам Ибицы, злобные местные бандиты эквивалентны горячим испанским мачо, а управление ФСБ по Петербургу утверждается в статусе белоснежного средиземноморского лайнера. Отдохну на славу!

– Ты сама попросила меня об этом, – напомнил Гром. – Я не могу сдвинуть и перелопатить график отпусков наших сотрудников только потому, что убили мужа твоей подруги. Конечно, я сожалею, но представь, что будет, если еще у кого-нибудь из сотрудников отдела убьют троюродную тещу, а потом утонет в речке семиюродный племянник зятя, – прикажешь мне приспосабливать под все это отпускной график? Так, Багира?

– Конечно, нет, – сдержанно отозвалась я. – Я все поняла. Только не забудьте подтвердить мои полномочия в Питерском УФСБ.

– Хорошо. Приятного отдыха, – позволил себе легкую иронию Гром и дал отбой.

Глава 5
ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ БЕЛОЗЕРСКИЙ

Я вернулась к двери и увидела, что тело Саши Самсонова и трупы охранника Степы и бандита Блохина уже уносят.

Взамен трех мертвых появилась одна живая персона: высокий моложавый, очень представительный мужчина в дорогом темно-сером костюме и белоснежной рубашке. Благородная ранняя седина серебрила его голову, и, несмотря на распространенное представление о том, что седина старит, выглядел этот мужчина максимум на сорок лет.

Я узнала его: это был вице-президент клуба «Арсенал» Михаил Николаевич Белозерский.

Вот он-то мне и нужен.

Я подошла к нему и, тронув за рукав, произнесла:

– Михаил Николаевич, мне нужно с вами поговорить.

Он отвел глаза от мертвого лица Самсонова, которого уносили на носилках, и недоуменно взглянул на меня:

– С кем имею честь?..

– Юлия Максимова, ФСБ. Я буду вести это дело. Где бы нам лучше поговорить?

Он оглянулся на стоявшего за его спиной рослого парня, вероятно, телохранителя, и сказал:

– В моем кабинете.

– Я тоже буду присутствовать, – произнес майор Толмачев.

Белозерский снова огляделся по сторонам, негромко кашлянул и выговорил:

– Тогда следуйте за мной. Мой кабинет находится в конце этого коридора, за поворотом. Только, если можно, покороче. У меня был ужасный день, сначала проигрыш Кубка, возможный срыв одного выгодного контракта, а потом и вот это, непоправимое... с Самсоновым. Так что – покороче.

Кабинет вице-президента «Арсенала» оказался неожиданно небольшим помещением, который к тому же был давольно скромно обставлен. В кабинете находились рабочий стол, видеодвойка, три кресла, телефонный аппарат с двумя трубками, телефаксом и ноутбук. Не хуже, чем тот, что остался у меня в Тарасове.

– Я вас слушаю, – отрывисто сказал Белозерский и покрутил в пальцах авторучку с символикой его клуба.

– Конечно, нам еще неизвестны результаты патологоанатомической экспертизы, – заговорила я, – но возьму на себя смелость утверждать, что смерть Александра Самсонова, футболиста вашего клуба, была насильственной. Особенно если учесть, что позже за ним прислали такой почетный бандитский эскорт. Михаил Николаевич, у нас есть основания считать, что убийца, он же заказчик упомянутой бандитской «гастроли» господина Блохина и его молодцов, это один из сотрудников вашего клуба.

– Это невозможно, – сказал Белозерский. – Я никогда не поверю в то, что кто-то из наших мог убить Сашу, запрятать его в инвентарную, чтобы затем оттуда забрать.

– Вы можете оказаться слишком поспешны в своих выводах, – сказал Толмачев. – Это может навести нас на соответствующие мысли.

Белозерский постучал пальцами по столу и, переведя взгляд на майора ФСБ, произнес с хорошо поставленным в голосе холодным недоумением:

– Что значит – навести вас на соответствующие мысли? Что это значит, господин майор госбезопасности? Вероятно, вы намекаете на то, что мой кабинет расположен как раз на одном этаже с инвентарной, где нашли тело Самсонова, и это может послужить достаточным основанием для того, чтобы заподозрить в причастности к убийству, скажем, меня? Ведь я тоже сотрудник клуба.

– Успокойтесь, Михаил Николаевич, – вмешалась я. – Никто вас ни в чем не обвиняет. Вы просто ответите на несколько вопросов, и все.

Белозерский, не глядя на меня, кивнул, а потом выразительно посмотрел на часы: дескать, время идет, а мы сидим тут без дела.

– Мне хотелось бы, чтобы вы завтра утром распорядились представить список сотрудников клуба, журналистов, охранников, которые на момент убийства могли находиться в офисе «Арсенала».

– Что значит – на момент убийства? – хмуро отозвался Белозерский. – Вы что, ставите мне словесные ловушки? Если так, то плохо работают в вашей пресловутой конторе! Будьте точнее в формулировках.

– Благодарю, – со сдержанной иронией отозвалась я, хотя ирония в данной ситуации была неуместна. – Я хотела сказать: на момент начала пресс-конференции. Экспертиза установит, в какое примерно время наступила смерть Александра Самсонова. Ну да ладно. Михаил Николаевич, только без обид – как вы сами думаете, кому могла быть выгодна смерть Самсонова?

Морщины на лбу Белозерского разгладились: наверно, мой дружелюбный тон несколько разрядил обстановку. Он потер лоб, почесал полусогнутым пальцем переносицу и произнес:

– Откровенно говоря, ума не приложу. Саша был душой команды. У нас три лидера: Ваня Лавров, капитан команды, Андрей Шевцов, главная наша звезда и мотор команды, и Саша Самсонов. Так вот, Саша как раз и был душой клуба. – Белозерский покачал головой и пробормотал вполголоса: – Если бы вы только понимали, как горько в отношении Александра говорить это самое – «был». У Самсонова не было врагов. У него был прекрасный характер, он всегда легко сходился с людьми, даже с теми, у кого характер непростой. Конечно, были у него конфликты, с новичками, например, но это только поначалу... новички всегда вливаются в основу команды болезненно.

– С кем у него были конфликты?

Белозерский пристально посмотрел на меня, потом на настороженного майора Толмачева и ответил:

– Быть может, вы удивитесь, но – с Шевцовым. Есть у Саши одна слабость. То есть была... простите. Честолюбив. Тщеславен, ну с кем не бывает. Приревновал он немного к славе Шевцова. Андрей – талант от бога. А таланты все капризны и своенравны.

– Я видела, вы после матча вызвали Шевцова к себе в кабинет, – сказала я. – А потом Нилова.

– Вам и это известно? – произнес Белозерский. – Вы были на матче и на пресс-конференции?

– Да, на матче была. Скажите, пожалуйста, Михаил Николаевич, зачем вы вызывали к себе Шевцова?

Белозерский посмотрел на меня, кажется, с сомнением. На его лице ясно читалось недоверие.

– Михаил Николаевич, я прекрасно понимаю, что у клуба могут быть свои секреты, особенно то, что касается финансов, но тут такое дело. Так что я повторю свой вопрос: зачем вы вызывали Шевцова и не присутствовал ли при этом разговоре Александр Самсонов?

Вице-президент Белозерский глубоко вздохнул, потом хлопнул по столу своей узкой аристократической ладонью и воскликнул:

– Ну хорошо, будь по-вашему! Рискну. Думаю, не будет особым секретом то, что Шевцову есть за что пенять. Если вы были на этом матче, то должны помнить этот гол, который лишил нас Кубка. Ребята даже ополчились на Шевцова: дескать, ты все равно переходишь в «Барселону», так что тебе уже по барабану, выиграем мы Кубок или не выиграем. Так вот, я вызвал Шевцова, чтобы выяснить, что же с ним все-таки произошло: рецидив ли старой травмы, душевный надлом или еще что... Не был Андрей в этом матче похож на себя самого, понимаете?

– Пробую.

– А теперь перехожу к самому главному, – продолжал Белозерский. – Дело в том, что на следующей неделе мы должны будем подписать с испанским клубом «Барселона» договор, по которому все права на Андрея Шевцова переходят к ним. Испанцы хотят заключить с ним контракт. Оно и верно: футболист такого высокого уровня, как Андрей, не может найти достойной оплаты в России. Хоть он в нашем клубе и является самым высокооплачиваемым игроком, получает он все равно куда меньше, чем средненький футболист где-нибудь в Германии или Англии.

– А какова зарплата футболистов в вашем клубе? – поинтересовался Толмачев.

– Средний показатель назвать затрудняюсь. Обычные, рядовые футболисты получают от пятидесяти тысяч рублей до пяти-шести тысяч долларов.

Толмачев присвистнул:

– Рядовые!

– Такие же игроки, как капитан команды Иван Лавров, вратарь Белецкий или тот же Самсонов, получают порядка пятнадцати – двадцати тысяч долларов. Это по российским меркам прилично.

– А Шевцов?

– С Шевцовым особый контракт, – сказал вице-президент «Арсенала». – По нему он получает тридцать с лишним тысяч долларов. Это не так уж и много для него, – поспешно добавил Белозерский. – В московском «Спартаке» ведущие футболисты получают побольше. Про западные клубы я вообще не говорю. В той же «Барселоне» Шевцову платили бы на порядок больше.

– Платили бы? – уточнила я. – Бы? Ведь вы же сказали, что Шевцов подпишет контракт на будущей неделе? Вы что, сомневаетесь в этом?

Вице-президент молчал.

– Значит, сомневаетесь, – повторила я, на этот раз скорее утвердительно, чем вопросительно.

Белозерский бросил на меня один из тех пронизывающих взглядов, которыми он буквально бомбардировал меня на протяжении всего разговора. Потом снова хлопнул ладонью по столу и произнес:

– Сомневаюсь. Честно вам скажу: сомневаюсь. То, что произошло с Сашей, – он не сказал «убийство Саши», отметила я для себя, – та шумиха, которую наверняка поднимут вокруг всего этого репортеры... все это может сильно повредить. Испанцы рискуют большими деньгами, и они не хотят потерять их, вложив во что-то гиблое. А Шевцов может надломиться, посчитают они. Автогол в финале Кубка России, смерть друга – все это просто так не проходит.

Он поднял на меня глаза и, несколько повысив голос, произнес:

– Тот, кто замыслил все это, кто исполнил все это, метил вовсе не в Самсонова. Он метил в клуб, метил в Шевцова, метил, наконец, в меня лично. И – попал. Контракт вполне может теперь сорваться. Это, если вы так интересуетесь цифрами, – трансфер величиной в шесть с половиной миллионов долларов. Понимаете? И если все это сорвется, то... – Он покачал головой и отвернулся. – Теперь вы понимаете, что смерть Самсонова меньше всего выгодна клубу.

– Да я и не говорила, что смерть Самсонова выгодна клубу! – воскликнула я.

– Значит, я не так понял. Но согласитесь, в моем положении как-то сложно воспринимать все абсолютно адекватно. Сложно.

– Да, Михаил Николаевич, – признала я. – Значит, вы думаете, что мотивы этих трагических инцидентов могут быть завязаны вокруг Шевцова? Разумеется, я вовсе не имею в виду, что он причастен к этому лично, – поспешно оговорилась я, памятуя обидчивость футбольного функционера.

Белозерский погладил пальцами подбородок и ответил:

– Андрея что-то тяготит. Когда мы беседовали с ним в кабинете, он признал, что ему постоянно кажется... – Михаил Николаевич сделал паузу, и тяжело повисшую тишину поспешил заполнить майор Толмачев:

– Что ему кажется?

– Ему кажется, что за ним все время кто-то следит. Чей-то чужой и явно недоброжелательный глаз.

– Следит? Но ведь у него, вероятно, охрана, особенно в последнее время?

– Нет у него никакой охраны, – сказал вице-президент. – Если, конечно, не считать Нилова, который постоянно при нем.

– Нилов? Массажист?

– Вы его знаете?

– Да, приходилось встречаться, – ответила я. – Его вообще сложно не заметить. Представительный мужчина.

Белозерский провел ладонью по волосам и выжидающе посмотрел на меня. Потом спросил:

– Я видел, тут была жена Александра – Наталья. Где она? Ее отвезли домой?

– Да, я попросила, чтобы Шевцов и Нилов отвезли ее, – сказала я. – Она моя близкая подруга. К сожалению, у меня не было возможности отвезти ее домой лично.

Зазвонил сотовый телефон вице-президента клуба. Белозерский приложил трубку к уху и почему-то поднялся из-за стола.

– Да... да, все понял, Борис Андреевич. Да, еду, Гутьеррес у вас? Понятно. Буду через полчаса.

Он убрал сотовый и проговорил:

– Звонил президент клуба. Вызывает меня и тренера клуба в гостиницу, где остановился представитель «Барселоны» Гутьеррес. Какой-то важный разговор. По всей видимости, о Шевцове. Правда, странно, что он не вызывает его самого. Так что, к сожалению, у меня нет времени говорить с вами. Давайте продолжим беседу завтра. Вот номер моего сотового, можете звонить прямо на него. А сейчас прошу меня извинить, господа, – дела. Дела.

Он выглядел серьезно обеспокоенным. Наверно, подозрения Белозерского о том, что многомиллионная сделка с испанским клубом может сорваться, начали оправдываться.

Клубу «Арсенал» в самом деле не была выгодна смерть одного из ведущих своих футболистов. Само предположение о том, что клубу вообще такое может быть выгодно, звучит абсурдно и цинично. Но предполагать подобное, не исключать такое все-таки приходилось.

Белозерский вышел из-за стола, но вдруг остановился. Наверно, о чем-то вспомнил.

– Конечно, сейчас не самое время говорить об этом, – глухо выговорил он, – но можете при удобном случае передать Наташе, что клуб ее не забудет. Конечно, все расходы на похороны «Арсенал» возьмет на себя.

– Михаил Николаевич, – произнесла я, – я хотела бы встретиться с главным тренером вашей команды, а также с некоторыми футболистами. В том числе – с Шевцовым и массажистом Ниловым. Ведь они были близкими друзьями Александра, не так ли?

– Я устрою вам эти встречи, – сказал Белозерский. – Позвоните мне. До свиданья.

* * *

– Футбол – это большой и грязный бизнес, – сказал мне майор Толмачев, когда мы спускались вниз по лестнице. – И Питер не исключение. Тот же президент «Арсенала», Борис Горелов, и тот же главный тренер, Коренев, отгрохали себе коттеджи за городом и живут в двухуровневых квартирах общей площадью чуть ли не по триста – четыреста метров. На том же Шевцове они делают дикие бабки. У нас куда ни ткни – везде Шевцов. В журналах, на рекламных плакатах, по телевидению в рекламных роликах. Я бы не удивился, если бы убили Андрея... тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить...

Я вспомнила насмешливые слова Натальи, сказанные только позавчера, но с тех пор уже успевшие стать жуткой явью: «...что было бы, если бы у тебя нарисовалось расследование, как говорится, на футбольную тему, а ты про футбол ничего и не знаешь, кроме того, что мяч круглый, поле зеленое и что есть такой знаменитый Марадона».

– Руководству клуба в самом деле невыгодна смерть Самсонова, – продолжал Толмачев, – глупо их подозревать. Вот уже и с испанцами проблемы.

– Но у заказчиков, несомненно, была рука именно здесь, в офисе, – сказала я. – Странно только, что убили Самсонова в самом неудобном и самом опасном месте. А потом еще нарочно послали лопухов-бандитов, которые нарвались по полной программе: двое мертвы, одного поймали.

– А вы, коллега, ловко с ними разделались, – одобрительно сказал Толмачев.

– Как учили.

– Приезжайте завтра к нам в управление, – проговорил он. – Будем кумекать. Вас не подвезти?

– Нет, спасибо, я на машине.

– А, ну ладно. Спокойной ночи.

Он сел в служебную «Волгу» и уехал. И только тут я вспомнила, что мне предстоит ехать на квартиру к Наташе Самсоновой на угнанной машине, которая, вероятно, уже поступила в розыск.

Я нервно рассмеялась, напугав какую-то обнявшуюся парочку, и села в салон угнанной «БМВ».