Текст книги "Выбор Клеопатры"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Подожди, я сейчас запишу, так… ясно.

– Женат, четверо детей, нашим клиентом никогда не был.

– Короче, интеллигент, положительный по всем статьям и на человека, размахивающего между лекциями ржавой арматурой, не похож.

– Да уж, как-то не очень, – согласился со мной Володька, после чего стал разговаривать с кем-то другим. – Танюша, тут такое дело… нашлась «Тойота» Шорникова. Как узнаю детали, перезвоню тебе. Извини, но сейчас у меня нет никакой возможности говорить с тобой.

– Понимаю. Буду ждать звонка. – Я отключила телефон и вкратце поведала Галине Максимовне последние новости.

– Машину обнаружили, но какая мне с этого радость? Лучше бы доказательства против Дашки нашлись… Не представляю, как я завтра буду смотреть на нее на похоронах. Сегодня пришлось говорить с ней по телефону, так это стоило мне нескольких лет жизни. – Иконцева снова посмотрела на часы, встрепенулась и сказала: – Таня, мы с вами заговорились. Давайте проедем в похоронное агентство.

– Да-да, конечно.

* * *

Мы спустились на лифте на первый этаж, и я подумала, что надо взглянуть на почтовый ящик, в который кто-то бросил послание с крестом. Галина Максимовна не могла понять, зачем мне это нужно, да я и сама пока не понимала, что можно еще там найти, тем не менее я поднялась на один лестничный пролет. Иконцева последовала за мной.

– Открыть? – спросила она.

– Да, пожалуйста.

Никакой корреспонденции в ящике не оказалось, зато мой взгляд натолкнулся на перчатку, лежавшую на полу.

– Что это? – спросила я, указав ногой на замшевую вещицу.

– Кто-то обронил перчатку, – ответила Галина Максимовна. – Таня, пойдемте, мы теряем здесь время.

– Сейчас на улице довольно-таки тепло, где-то плюс тринадцать. Мужчины не носят в такую погоду перчаток. И что самое примечательное, подобный экземпляр был обнаружен рядом с телом Андрея. Думаю, что эта замшевая мужская перчатка как раз пара той.

– Таня, что это может означать?

– Не знаю. Одна моя знакомая, которая, кстати, и наткнулась на… – Я была вынуждена замолчать, потому что из квартиры второго этажа вышла женщина средних лет.

Увидев Иконцеву, она поздоровалась с ней, а потом сказала:

– Галина Максимовна, я слышала о вашем горе. Примите мои искренние соболезнования.

– Спасибо, Людмила Михайловна. Похороны завтра в двенадцать. Тело Андрея подвезут из морга к этому дому…

– Почему сюда? – без всякой дипломатии осведомилась соседка.

– Он здесь вырос, а там, где жил последние три года, его никто толком не знает…

– Да, – протянула соседка и тяжело вздохнула: – Андрюша вырос на моих глазах…

Я позволила себе нарушить трагическое молчание вопросом:

– Людмила Михайловна, скажите, а вы не видели случайно никаких посторонних людей около почтовых ящиков?

– Нет, а что случилось? – Женщина посмотрела сначала на меня, потом на Иконцеву, но мы с клиенткой не спешили говорить про послание и перчатку. – Постойте, да, я видела мужчину, но со спины. Это было сегодня около шести утра. Жулька заливалась лаем, ну я встала и посмотрела в «глазок», на кого это она так бурно реагирует. Я не уверена, что незнакомый мужчина крутился около ящиков, возможно, он спускался сверху… В общем, этот тип практически сразу исчез из вида, и Жулька успокоилась.

– Опишите того человека, – попросила я.

– Я видела только спину, – повторилась Людмила Михайловна.

– Опишите спину. Она тоже о многом может рассказать.

– Думаю, что мужчина был невысокого роста, среднего телосложения и одет во что-то черное…

– Это могло быть драповое полупальто? – уточнила я.

– Девушка, я видела его всего одну секунду и таких подробностей не заметила.

– А в окно вы потом не посмотрели из любопытства?

– Нет, у меня нет окон во двор. А что все-таки случилось? Галина Максимовна, у вас украли почту?

– Людмила Михайловна, я потом вам как-нибудь все расскажу, – сказала Иконцева и посторонилась, давая соседке возможность пройти.

Та не стала выказывать чрезмерного любопытства и спустилась вниз. Клиентка сразу же высказала мне свое предположение:

– Похоже, это вчерашний мужик из института здесь крутился.

– Не факт. Он, конечно, невысокого роста, но по другим параметрам на роль киллера как-то не очень подходит. Доктор экономических наук, к тому же многодетный еврей, ну просто кандидат на Нобелевскую премию, – осадила я клиентку с ее предположениями, достала из сумки полиэтиленовый пакет и убрала в него перчатку, так, на всякий случай.

Иконцева, пронаблюдав за мной, неестественно покачнулась, но все-таки устояла на ногах. Затем она вынула из сумочки пузырек все с тем же лекарством и снова успокоила себя этой «химией». Я поняла, что она боится выходить из подъезда. Галина Максимовна не исключала нападения.

К счастью, ничего экстраординарного не случилось. Мы благополучно сели в мою «девятку» и поехали в «Стену скорби». Галина Максимовна время от времени оглядывалась назад, видимо, опасаясь, что за нами могут следить, но никакого «хвоста» ни она, ни я не заметили.

Примерно на середине пути Иконцева вспомнила мою недоговоренную в подъезде фразу:

– Таня, вы что-то говорили про свою подругу.

– Да. Моя одноклассница, учительница французского языка и ее коллега, ботаник, точнее географ, водили детей на экскурсию в лес. Они и нашли тело вашего сына. На месте происшествия валялась перчатка. Лена предположила, что перчатка символизирует вызов…

– Какой вызов? – Иконцева была в полном недоумении.

– Знаете, когда в старые времена вызывали на дуэль, то бросали в лицо перчатку. Правда, вашего сына нельзя назвать дуэлянтом, потому что он был заколот каким-то ржавым подручным средством, но насчет вызова стоит подумать…

– Я вас не понимаю.

– Если обе перчатки – пара, то это определенно что-то значит.

– Что?

– Возможно, вы и ваш сын кого-то обидели, и этот человек бросает вам вызов.

– То есть меня тоже убьют? Но я хочу жить… Таня, спасите меня!

Я остановила машину около похоронного агентства «Стена скорби» и сказала:

– Галина Максимовна, прежде всего вы должны помочь себе сами. Подумайте, кому вы и ваш сын нанесли смертельную обиду? Кто жаждет сатисфакции?

– Таня, я теряюсь в догадках, – развела руками Иконцева.

– То есть в этой связи Даша вам тоже на ум не приходит?

– Даша, ну да, конечно, это она. Хотя какую обиду мы с Андрюшей могли ей нанести? Нет, Таня, не путайте меня. Перчатка – это просто перчатка, и ничего больше, – попыталась внушить себе Галина Максимовна, да и мне заодно.

– А по-моему, ваши подозрения против Даши – это просто удобный способ закрыть глаза на что-то другое…

– Таня! Что вы себе позволяете? Дашке выгодна смерть Андрея! Ей и только ей! Разве нет?

– Знаете, Галина Максимовна, у меня большой детективный опыт, и я знаю, если чей-то мотив лежит на поверхности, то этот человек не виновен. Надо искать скрытые мотивы… Конечно, из всех правил есть исключения, но думаю, что это не тот случай. Кстати, а как насчет той девушки, Олеси? Может быть, это она затаила на вас обиду?

– Таня, ну какая обида! Года два назад я видела ее с одним молодым человеком, они шли по проспекту, держась за руки, и выглядели очень счастливыми…

– Ну ладно, тогда пойдемте в агентство.

Мне пришлось взвалить на себя миссию телохранителя и прикрыть Иконцеву, когда она выходила из машины. Оказывается, Галина Максимовна испугалась таинственного послания больше, чем я могла подумать. Мне даже казалось, что она догадывается, от кого исходит угроза, но не решается мне рассказать об этом.

Пока Галина Максимовна выбирала ритуальные принадлежности, я стояла между двумя гробами и ломала себе голову над тем, что предпринять дальше. Зазвонил мобильник, и я ответила полушепотом:

– Алло.

– Тань, привет, – возбужденным голосом сказала Ленка. – Ты извини, что я вчера на тебя накричала…

– Да ладно, проехали…

– Танюш, у меня к тебе есть одна небольшая просьбочка, так, сущие пустяки…

– Говори толком, в чем дело, – сказала я, отвернувшись от клиентки, и едва не уронила крышку дубового гроба.

– Танечка, я знаю, что у тебя безупречный вкус. Ты не могла бы пройтись сегодня со мной по магазинам и помочь выбрать нижнее белье?

– Нет. Сегодня у меня ничего не получится. Может быть, завтра…

– Нет, мне надо сегодня, – верещала Ленка. – Дело в том, что сегодня у нас с Сашей романтическое свидание у меня дома. Я уже на базаре свежую клубнику из ЮАР купила, взбитые сливки, шампанское, ароматизированные свечи. Дело только за бельем… Таня, ну я очень прошу тебя – помоги! А то я куплю что-нибудь не то… Мне надо, чтоб было откровенно, но не вульгарно.

Я вышла на улицу и сказала Ленке открытым текстом:

– Слушай, дорогая, я очень рада, что у тебя личная жизнь налаживается, но пойми – мне не до походов по магазинам. И вообще, я сейчас с клиенткой в похоронном агентстве, а ты мне про нижнее белье жужжишь. Полный контраст…

– Ну я же не знала… Значит, ты в похоронном агентстве, а зачем ты туда с ней поперлась?

– Да так, ей угрожают, вот она и попросила сопроводить.

– А когда похороны?

– Завтра.

– Значит, ты и завтра с ней возиться будешь, а на мои проблемы тебе наплевать, – снова стала раздражаться Ленка.

– Не наплевать, но у меня работа.

– Работа… Наверное, твоя клиентка все на высшем уровне заказывает – гроб, венки и все такое?

– Ну так…

– А где хоронить будут, на новом кладбище?

– Вроде бы рядом с отцом, значит, на старом. А что это тебя так заинтересовало?

– Скажешь тоже – заинтересовало! Я просто подходы к тебе ищу! Говорю про то, что тебе интересно. Нового трупа у меня нет, вот я про гроб для старого спрашиваю, – попыталась сострить Ленка, и у нее это почти получилось. Во всяком случае, я улыбнулась. – Тань, ну выбери для меня полчасика…

– Нет, не могу. Сходи в «Розу ветров», объясни продавщице все, что ты хочешь, и она тебе подскажет, что купить, – посоветовала я, и вдруг меня осенило: – Лена, а может, у тебя денег нет?

– Есть, я с книжки всю заначку сняла по такому случаю.

– Тогда не скупись, я потом компенсирую твои расходы, все-таки ты мне это дело сосватала. Ладно, мне некогда, передавай привет своему Сенкевичу…

– Почему Сенкевичу? Саша – Ве-ле-жев, – по слогам напомнила мне Ленка. – Ладно, пока, пойду в «Розу ветров». Спасибо за совет.

Закончив разговор, я вернулась в агентство. Иконцева уже оплачивала ритуальный заказ. Мое присутствие придало ей оптимизма, и я подумала, что клиентка не захочет меня от себя отпускать. Так и вышло. Когда мы сели в машину, Галина Максимовна сказала:

– Таня, сейчас нам надо еще заехать в кафе, чтобы заказать поминальный обед, а потом я хотела бы попросить вас отвезти меня домой и остаться там на ночь. Вы не возражаете?

– Возражаю. Я – частный детектив, а не телохранитель, – сказала я, но, увидев недоумение в глазах клиентки, пояснила свою позицию: – Мне надо искать преступника, а для этого нужна полная свобода действий. Я думаю, что вашу охрану надо доверить компетентным органам.

– Я не против этого, – согласилась со мной Иконцева. – Думаю, мне не просто так бросили листок с крестом в почтовый ящик. Была бы щель больше, они бы и перчатку туда засунули…

Я позвонила Кирьянову на мобильник. Он сбросил мой вызов. Тогда мне пришлось послать ему эсэмэску. В ней я написала, что открылись важные обстоятельства дела и наша встреча просто необходима.

Володька перезвонил мне не сразу, примерно через полчаса. Мы с Иконцевой уже выходили из кафе, в котором она заказала поминальный обед. Я вкратце обрисовала ситуацию, и Кирьянов попросил меня приехать вместе с Галиной Максимовной к нему в городское управление.

Глава 7

Мы зашли в кабинет Кирьянова, и я первым делом достала из сумки свой трофей – мужскую замшевую перчатку в полиэтиленовом пакете.

– Откуда это? – осведомился Владимир Сергеевич.

Прежде чем ответить на этот вопрос, я достала еще и файл с посланием, а затем мы с Иконцевой, дополняя друг друга, поведали подполковнику о том, как у нас оказались эти предметы.

– Да, похоже на угрозу, а исходит она от «крестоносцев», – уверенным голосом сказал Кирьянов.

– С чего вы взяли? – удивилась Галина Максимовна. – Я никогда не имела с ними никаких дел. Что им от меня надо?

– Сейчас я вам все объясню, но сначала надо хотя бы сравнить перчатки, потом, если понадобится, отдать вашу на экспертизу, так же как и эту картинку. – Владимир Сергеевич позвонил по телефону какому-то Игорю и дал ему соответствующие указания. Потом он сказал: – Сегодня по телефону «02» поступил звонок от гражданина Сологубова Евгения Викторовича. Он приехал сегодня на дачу и обнаружил на своем участке чужой автомобиль. Как выяснилось, это была «Тойота Прадо», принадлежавшая вашему сыну.

– Но как она там оказалась и при чем здесь крестоносцы? – спросила Иконцева, нервно теребя ремешок сумочки.

– Гражданин Сологубов не ответил нам на вопрос, каким образом у него на даче оказалась эта машина. Но сказал, что является главным бухгалтером благотворительного фонда «Крестоносцы». Связь усекаете? – Кирьянов посмотрел сначала на меня, потом на мою клиентку.

Естественно, я усекла определенную связь, а вот Галина Максимовна снова потерялась в догадках. Владимир Сергеевич стал ей разъяснять, что накидка с крестами, надетая на Шорникова, а также послание, которое она сегодня вынула из почтового ящика, прямо указывают на «крестоносцев». А дача Сологубова находилась в двух километрах от того места, где был обнаружен труп.

– Я все равно ничего не понимаю. – Иконцева перестала теребить сумку и схватилась за голову. – Что от меня-то этим «крестоносцам» надо?

Меня же больше занимал другой вопрос, и я его озвучила:

– Если этот Сологубов имеет непосредственное отношение к убийству Шорникова, то зачем он сам позвонил в милицию? В этом как-то логики не наблюдается. Может, его подставили?

– Все может быть.

– Владимир Сергеевич, а вы арестовали этого человека? – поинтересовалась Иконцева.

– Пока с Сологубовым беседуют наши люди, ведется обыск у него на даче и на квартире, будут ли основания его задержать, пока неизвестно.

– Скажите, а какого он роста? – не унималась Галина Максимовна.

– Высокий и очень крепкого телосложения, – сказал Кирьянов. – А что?

– Значит, это не тот, кого видела в глазок Людмила Михайловна, – шепнула мне клиентка. – Стало быть, действует целая банда. Даже если Сологубова арестуют, мне спокойней не будет.

– А мы вас будем охранять, – поспешил успокоить ее Владимир Сергеевич. – Мы приставим к вам своих людей. Кстати, а Дарья Олеговна не получала таких посланий?

– Чего не знаю, того не знаю, – скривив губы, ответила Галина Максимовна. – Но думаю, что ей вряд ли станут угрожать.

– Значит, угрожать вам причины есть, а вдове вашего сына – нет? – спросил Кирьянов. Он явно хотел поймать ее на слове, и я против этого не возражала.

– Ну зачем вы передергиваете? – осадила его Иконцева. – Я только хотела сказать, что мне ничего такого не известно. Надеюсь, что ей не угрожают. А хотите, позвоните Даше и спросите у нее сами. А еще лучше вызовите сюда и допросите по всей строгости.

Владимир Сергеевич набрал номер домашнего телефона Дарьи Олеговны, но она не ответила. Потом пришел какой-то молодой человек, вероятно, Игорь, которому звонил Кирьянов, и принес вторую перчатку. Вместе с той, что я подняла на полу под почтовыми ящиками, они составили пару. Это уже не могло быть простым совпадением. Неужели Ленка была права насчет оскорбления и требования сатисфакции? Оказывается, сквозь розовые очки тоже можно увидеть что-то дельное.

Тем временем Кирьянов стал вводить Игоря в курс дела, и мне сразу стало понятно, что он хочет приставить его к моей клиентке в качестве телохранителя. Галине Максимовне такой поворот событий пришелся по душе. Она посмотрела на тридцатилетнего парня явно не материнским взглядом, от которого тот даже слегка покраснел.

– Надеюсь, вы будете завтра рядом со мной во время похорон? – спросила она. – Я представлю вас всем своим двоюродным племянником из Москвы.

Игорь молчал, бросая косые взгляды на своего шефа. За него ответил Кирьянов:

– Да, конечно, Игорь Валерьевич будет рядом с вами прямо с этой минуты и ровно столько, сколько того потребуют обстоятельства.

Молодой опер натянуто улыбнулся и показал за спиной своему шефу кулак. Правда, кроме меня, наблюдательной, этого никто не заметил.

Вскоре моя клиентка и ее телохранитель ушли, а я осталась у Кирьянова.

– Я не стал говорить при этой мадам, что на даче у Сологубова обнаружено и орудие убийства. Похоже, что Шорников наткнулся на штырь, торчащий из стены недостроенного гаража, или его наткнули на этот штырь, а потом вывезли в лес. Во всяком случае, на арматуре обнаружены бурые следы, очень похожие на запекшуюся кровь.

– Володя, тогда я совсем ничего не понимаю.

– Ты, кажется, хотела сегодня записаться в «крестоносцы»?

– Да, хотела, но мне не дает покоя вопрос, зачем Сологубову надо было звонить в милицию? Ладно бы, сознался в содеянном, но он же ни в чем не признается, так?

Володька не успел ничего сказать по этому поводу, потому что его вызвали к начальству, и я была вынуждена с ним попрощаться.

Из горуправы я поехала домой, чтобы подготовиться к встрече с проповедником Николаем. Мой путь лежал мимо магазина-ателье «Соболя», владелицей которого была Дарья Шорникова. Я решила, что упускать такой случай нельзя, поэтому остановилась и зашла посмотреть на меха. В конце концов, зима была не за горами, вдруг мне там что-нибудь приглянется?

– Я могу вам чем-то помочь? – обратилась ко мне звонкоголосая продавщица по имени Наташа.

– Скажите, а Дарья Олеговна сейчас здесь?

– Нет, у нее большое несчастье – мужа убили, завтра похороны. А вы ее знакомая?

– Нет, я частный детектив. Хотела встретиться с Шорниковой, позвонила ей домой, она не ответила, мобильник отключен… Вот я и подумала, не на работе ли она случайно…

– Нет, скажу вам по секрету, – продавщица повела меня в самый дальний угол выставочного зала, – Дарья Олеговна запила с горя. Я последние дни здесь работаю, увольняюсь, поэтому мне бояться нечего, я вам скажу все, как есть. Девчонки сегодня после обеда к ней ездили, так она уже лыко не вязала. А сейчас спит, наверное, вот и не берет трубку.

– Она что – алкоголичка?

– Выпить Дарья Олеговна, конечно, любит, но такой пьяной ее первый раз видели. Вообще-то Шорникова очень строгая, орет на всех почем зря, увольняет людей без разбора, а тут нюни распустила, стала на свекровь жаловаться, что та отстранила ее от похорон. Да, горе ее подкосило…

Рядом с нами нарисовалась еще одна продавщица, и Наташа сказала нарочито громко:

– А вот эту модель примерить не хотите?

– Нет, прошлогодний фасон, скучный цвет…

– А может, вы хотите сшить шубу на заказ? У нас очень хорошие мастера…

– Надо подумать, – ответила я и пощупала мех.

– Знаете, если честно, то я сама здесь себе ничего ни разу не купила, хоть сотрудникам и скидки большие предоставляются, – призналась Наташа, когда ее коллега ушла. – Откровенно сказать, из Шорниковой бизнесменша, как шуба из кролика.

– Да уж, заячьи тулупчики сейчас не в моде, – подхватила я эту тему.

– Вот именно! А Дарья Олеговна такая консерваторша, она моду не чувствует, – доверительно сообщила мне продавщица. – И вообще, здесь ни маркетинга, ни менеджмента толкового нет. Она даже зама себе подобрала по принципу – ума нет, считай коллега. Если так дело дальше пойдет, то «Соболя» разорятся. Но я ждать этого не собираюсь, уже нашла себе другую работу. У меня высшее образование, я Торговый институт закончила, а со мной никто не считается…

– Я вас понимаю.

– Знаете, «Соболя» уж были в прошлом году на грани закрытия – купили партию норковых шкурок, а они такой паршивой выделки оказались – мех просто клочками лез. Хорошо, что муж Дарьи Олеговны помог с кризисом справиться… Он придумал пустить брак на рекламную кампанию и выступил спонсором.

– Как это?

– А так – нашили шубок, устроили показ мод, а потом все на свалку выбросили… Носить-то эти шубы нельзя было, – усмехнулась Наташа и стала вещать дальше: – После рекламного видеоролика покупателей, конечно, прибавилось, но ненадолго. Вот если бы сам Шорников взялся за дело, «Соболя» бы процветали, но у Андрея Владимировича был другой бизнес – металлопрокат. Теперь Шорникова нет, и помощи ждать не от кого. Конечно, Дарья Олеговна в институте учится, но заочно. Не думаю, что она от этого умнее станет, только «корочки» получит, и все… Хорошо, что я все-таки решила уволиться!

Поболтав еще немного с Наташей, я вышла из «Соболей», которыми там даже и не пахло. Конечно, секретов мне поведала продавщица много, причем я ее за язык особо не тянула, только ничего конкретного против Шорниковой у меня по-прежнему не было. Я даже убедилась в том, что Дашка училась в институте бизнеса, поэтому ее вчерашняя поездка туда уже не выглядела подозрительной. Зачет какой-нибудь сдавала или экзамен.

Да, предпринимательница из нее была никудышная, но, как сказал классик, это не вина ее, а беда. А есть ли ее вина в убийстве Андрея, так и осталось тайной.

Время приближалось к шести, и мне пора было переключаться на проверку другой версии – Шорников стал жертвой «крестоносцев».

Вернувшись домой, я стала в спешке переодеваться. Сняла джинсы, надела юбку, а свитерок поменяла на блузку, затем нацепила на себя все ювелирные украшения, которые у меня только имелись, дабы вызвать меркантильный интерес к своей персоне, и поехала на улицу Рогожкина. Благо легенда у меня уже была заготовлена…

* * *

Фасад старинного особнячка, расположенного неподалеку от Духосошественского собора, был заботливо отреставрирован, наверное, «крестоносцами». Я хорошо помнила, что еще год назад это строение имело весьма плачевный вид, а теперь хоть на памятную открытку его снимай! В дом заходили совершенно нормальные с виду люди, среди которых были мужчины и женщины самых разных возрастов – от подростков до пенсионеров. Рядом со мной остановилась очень дорогая иномарка, из которой вышел респектабельный мужчина средних лет. Я подумала, что Андрей Шорников, если бы он вдруг решил стать «крестоносцем», чисто внешне не выпал бы из матрицы. А вот нищих и бомжей, просящих подаяния, на горизонте не наблюдалось.

Выйдя из машины, я включила брелоком сигнализацию и спокойным шагом направилась к особняку. Внутри меня начала подниматься волна возбуждения. Таня, возьми себя в руки, ты мандражируешь, а эта нервозность может помешать делу. Разве ты забыла, что идешь сюда, потому что хочешь облегчить свой крест? Вспомнила. Вот, уже лучше…

При входе сидел охранник и внимательно наблюдал за всеми желающими попасть на проповедь к отцу Николаю. Моя скромная персона не вызвала у него никакого интереса, зато он проверил металлоискателем некоего гражданина, прижимающего к себе раздутую борсетку и пугливо озирающегося по сторонам. К счастью, никакой «бомбы» при том дядечке не оказалось, и он прошел следом за мной в гардероб. Сдав свое пальто, я поднялась на второй этаж и оказалась перед дверью с табличкой «Актовый зал».

– Проходите, скоро начинаем, – сказала мне миловидная женщина в строгом деловом костюме. – Вы ведь у нас в первый раз?

– Да, – ответила я, зашла в зал и села на крайнее место в последнем ряду.

Надо сказать, что зал был практически полным. По моим беглым прикидкам, слушать проповедь собралось человек этак пятьдесят. Вскоре на невысокую сцену вышел из-за кулис маленький человечек лет пятидесяти. Он был одет в обычный серый костюм, правда, без галстука. Сложив руки на груди, Николай обвел присутствующих беглым взглядом и изрек:

– Здоровья вам, братья и сестры! Я целую неделю ждал этой встречи, и мне есть что вам сказать. – То ли голос проповедника был хорошо поставлен, как у драматического актера, то ли в зале была превосходная акустика, но каждое слово отца Николая было отлично слышно даже в последнем ряду. – Я познакомился вчера с человеком, и он пожаловался мне на то, что удовольствие, за которым он погнался, обернулось для него несчастьем, а выгода, которую он обрел ценой неимоверных усилий, обернулась для него невосполнимой потерей…

«Начинается, – подумала я, – вот так, оказывается, обрабатывают здесь людей. Неужели никто не догадывается, ради чего эта проповедь?» Наверное, никому из «крестоносцев», кроме меня, естественно, даже в голову не приходило, каков подтекст речей Николая. В зале царила тишина, никто из слушателей даже не переговаривался. Правда, изредка раздавались звонки мобильных телефонов, не отключенные по забывчивости отдельно взятыми гражданами. Но они тотчас замолкали. От скуки я закатила глаза к потолку и узрела среди рожков хрустальной люстры камеру видеослежения. Тогда я стала искать другие камеры, и это меня на какое-то время развлекло.

– …Я сказал ему, что можно удержать достигнутое в жизни, находя радость в сложившейся судьбе, а также избегая полного погружения в такие пороки, как вино, секс, богатство и тщеславие. Пороки растрачивают ваши духовные силы…

Нет, Николай, это ты растрачиваешь понапрасну мои духовные силы! Не пора бы сразу пустить по кругу поднос, собрать пожертвования и быстренько разойтись? К чему терять время на эти красивые фразы?

– …Крест! Каждый несет свой крест, и только от вас самих зависит, насколько он будет тяжел…

Ну до этого я уже сама додумалась, но вот что дальше-то? Таня, соберись, хватит скучать. Не достаточно просто отсидеть эту нуднейшую лекцию, надо как-то установить связь между убийством Шорникова и организацией «крестоносцев». Может, познакомиться со своим соседом и после лекции порасспрашивать его о том о сем?

Я посмотрела на того дядечку, который при входе нежно прижимал к себе борсетку – он и сейчас не выпускал ее из рук. Наверное, в сумочке была очень крупная сумма денег. Нет, этот товарищ слишком очарован отцом Николаем, смотрит на него почти как на ангела во плоти, а от моих коленок отодвигается, как черт от ладана. Ну и не больно-то надо! Есть кандидаты помоложе и поинтересней, например, вон тот брюнет в синей толстовке… Поди ж ты, оглянулся! Значит, почувствовал взгляд. Симпатичный, пожалуй, им я и займусь. Нет, ошибочка вышла. Кажется, это внедренный охранник. Он так и водит по залу взглядом – не замышляет ли кто-либо что-либо недозволенное. Наверное, были прецеденты… Эх, развеселить бы эту честную компанию, например, бросив в отца Николая тухлым яйцом! Что это он, сволочь такая, про женщин плетет?

– …и я сказал ему: тебя погубила необузданная, недостойная страсть к женщине. Люби сначала бога, потом свою жену…

Ладно, шутки шутками, проповеди проповедями, но делать что-то надо! Я снова мысленно отключилась от лекции и стала размышлять о том, как бы мне остаться в этом особнячке на ночь и навести шмон в архиве. Никак, Таня, никак, здесь охрана на высоком уровне, значит, надо действовать как-то иначе, например, через проповедника.

Закончив сеанс «промывания мозгов» ровно за час, отец Николай попрощался, но со сцены не ушел, потому что его задержала какая-то бойкая старушка, ловко запрыгнувшая на сцену. Я решила, что мне тоже надо лично познакомиться с проповедником. Пока я шла к сцене, к Николаю уже выстроилась очередь из восьми человек. Одни спрашивали советов, другие с одержимостью во взгляде рассказывали о необычайных чудесах, произошедших с ними за последнюю неделю. Правда, по моим понятиям, все эти чудеса были лишь плодами их больного воображения. Каждому собеседнику отец Николай уделял не более минуты. Когда очередь дошла до меня, то я испытала леденящий холод во всех своих конечностях и осознала свою совершеннейшую неподготовленность к сему трепетному моменту. Таня, соберись! У тебя же была домашняя заготовка насчет сребролюбия!

Я начала говорить о том, что у меня существуют большие проблемы, и сразу почувствовала предательские нотки неискренности в голосе. Николай прервал меня буквально на полуслове и сказал:

– Сестра, тебе надо почаще посещать мои лекции, и все будет хорошо. До следующей встречи. – Проповедник резко развернулся и пошел за кулисы, оставив без внимания еще трех человек, в том числе и мужчину с ценной борсеткой.

Вздох разочарования раздался за моей спиной.

Таня, а ведь миссионер тебя почему-то испугался! Пожалуй, надо сесть на «хвост» к этому болтуну и поговорить с ним в другом месте. Резко развернувшись, я пошла на выход. Но тут «борсеточник» стал спрашивать администраторшу, как можно передать в фонд свои сбережения. Я задержалась, чтобы услышать ответ. Женщина в строгом костюме сказала, что наличку здесь не принимают, надо сделать перечисление через банк.