Текст книги "Умей вертеться"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 4

– Одну минуточку, молодой человек.

– Да вы че, в натуре! – Васька резким движением плеча сбросил руку лейтенанта, пытавшегося его удержать. Коллега лейтенанта, одетый в штатское, заломил руку Свеклы назад.

– Стоя-ять, я сказал! – молодой лейтенантик, для которого это действо было, кроме неплохого заработка, еще и интересной игрой, был особенно ретив.

Он обстучал мощный торс Васьки и, как фокусник, извлек из ниоткуда пистолет и запаянный полиэтиленовый пакетик, содержавший в себе нечто белоснежное.

Пистолет принадлежал коллегам, а этот самый пакетик изготовили мы с Венчиком, воспользовавшись обыкновенной мукой, позаимствованной у аяксовской соседки. Но на пьяного Свеклу действия милиции произвели неизгладимое впечатление:

– Да вы че, мужики?! Охренели, что ли? Чтобы Васька Свекла при себе пушку и дурь таскал? Вы совсем сбрендили.

– Жопе слова не давали, – отрезал мой юный коллега, увлекая Свеклу к патрульному автомобилю. Я сама их ориентировала на нарочитую грубость и, возможно, даже на некоторую долю хамства. Однако такого сленга от коллег я все же не ожидала. Ну да ладно, чем грубее, тем Ваське понятнее, что его дело швах, однако.

– Пройдемте, разберемся в отделении, – добавил более миролюбиво второй милиционер.

И тут, как распланировали мы с Аяксом, вмешиваюсь я. Одному хук слева, другому удар в солнечное сплетение. Они, конечно, оторопели и на мгновение потеряли ориентир. А я хватаю Ваську за руку и тащу за угол, шепча:

– У меня там машина. Быстро!

Мы все втроем прыгаем в мою видавшую виды «девятку» и рвем когти. Я столь быстро отпустила педаль сцепления, что плюхнувшийся на переднее сиденье Свекла едва не вышиб своей дубовой головой лобовое стекло моего автомобиля.

Ваську даже не заинтересовал тот факт, что менты нас не преследуют, настолько он был потрясен их неслыханной наглостью, моей необыкновенной находчивостью и непревзойденной добротой душевной.

Густая смесь несовместимых запахов – пивного, рыбного, молочного, корвалола и туалетной воды для мэнов среднего достатка – тут же заполнила салон автомобиля. Я открыла окно и закурила. Так легче дышится.

Через пару минут Свекла уже немного пришел в себя, успокоился и опять принялся кокетничать, тут же перейдя на «ты».

– Ну, ты молодец, девка! У меня там машина осталась, у заведения. Да ладно, бог с ней: сигнализация включена, да и сторож присмотрит. У меня в этом трактире свои люди работают. А Сила завтра разберется, с какого хера эти придурки сорвались. Спасибо тебе, красавица. Ты хоть скажи, как тебя звать, роднуля?

– Таня, – я улыбнулась.

– Та-аня. Ой, какое имя у тебя классное! – Смешно, ей-богу. Словно он услышал некое диковинное имя типа Клеопатра. – А меня Василий Петрович, можно просто Вася. А фамилия моя Свеклов. Танечка, а давайте отвезем твоего знакомого домой и завалимся куда-нибудь, отдохнем по первому классу.

Вот так. Еще и не ведая, кем мне доводится Венчик, он тут же записал его просто в знакомые. Словом, себя он считал уже гораздо более близким мне человеком, чем Аякса. Какая самоуверенность! Я едва не прослезилась от умиленья. Уважаю мужчин с богатым воображением.

Я любезно улыбнулась:

– Этого делать никак нельзя. У моего старого друга, почти родственника, можно сказать, сегодня день рождения, и если бы не я, то ему пришлось бы праздновать его в полном одиночестве. Так что сейчас мы едем к нему. Ты, Вениамин, не будешь против?

– Ну, отчего же? Я всегда рад хорошим людям. А Василий, по-моему, очень неплохой парень.

* * *

Васька с Венчиком захмелели окончательно. Приличная доза «Абсолюта», принятая ими, развязала обоим языки, и они были в диком восторге друг от друга.

Васька снял с руки часы и подарил их внезапно обретенному другу, произнеся при этом такие теплые слова, на которые был способен.

Венчик был тронут и уже совсем забыл, для чего мы разыграли спектакль со «спасением» Свеклы от ментов. Я легонько наступила Венчику на ногу.

– Вась, – Венчик вспомнил о своей миссии, – у тебя сердце больное?

Васькины глаза зафиксировались на лбу. Он застыл с рюмкой у рта:

– Ты че, в натуре?

– Я просто подумал… От тебя корвалолом пахнет.

Васька расхохотался, запрокинув голову. Потом, ловко плеснув водку в свою бездонную утробу, утерся и сказал:

– Да нет, ребята. Это херь нечаянно случилась. Я ж с аптеками сотрудничаю. Так один вахлак склянку с корвалолом уронил. Она разбилась, а брызги мне на пиджак попали. Сердце!.. Да у меня такое сердце, что и бык позавидует.

Тут этот двухметровый детина вскочил, сгреб меня в охапку и закружил по комнате, бубня густым басом:

– Ух, Танюха, ну и классная ты баба!

Пришлось ему маленько по шее врезать, чтоб не забывался.

Свекла обиделся:

– Ну, ты че, в натуре? Я ж пошутил.

– Ребята, у меня предложение. Я знаю, как можно прилично заработать. – Я сочла, что подходящий момент настал, клиент созрел – доверяет мне полностью, можно перейти и к главному – выяснению способностей Васьки на мелкие пакости.

– Какое? – дружно поинтересовались Венчик с Васькой.

Надо отметить, что Венчик – талантливый актер. Он ни капельки не переигрывал. Его вопрос выглядел так же естественно, как и Васькин.

И я изложила план, то есть предложила Ваське и Веньчику шантажировать несчастных родителей и вымогать у них деньги, угрожая выкрасть и изнасиловать их ребенка.

Венчик замялся, якобы размышляя.

А Васька сразу протрезвел:

– Ну, ты стерва! Я таких своими руками душить буду! У меня самого сеструха малявка. Да если какая-нибудь падла на нее свою поганую руку протянет… Один было попробовал… Жил у нас по соседству любитель с малолетками заигрывать. Хорошо вовремя смылся. Да я любого…

Детина протянул к моему лицу волосатутую лапу, намереваясь превратить мое симпатичное личико в сморщенный башмак, образно говоря.

Я резко ребром ладони врезала по его лапе, отправила Ваську в нокдаун и рассмеялась:

– Проверка на вшивость. Я всех новых знакомых так прикалываю. А ты, Васек, классный пацан. Выдержал.

Васькина и без того не слишком умная физиономия поглупела еще больше. На лице прямо-таки было написано, как ворочаются его нескоторые мысли.

Затем он махнул рукой и рассмеялся:

– Понял все, малютка.

И тут снова пошли тосты. Я, разумеется, хитрила, пила просто воду. Смыться сразу от столь гостеприимного хозяина, как Венчик, непросто. Но очень скоро, когда закончилась третья бутылка «Абсолюта», приобретенная Венчиком на Васькины деньги, в моем обществе перестали нуждаться. И я тихо исчезла.

* * *

Ох и сложным был утренний подъем после ночного спектакля с участием Васьки Свеклы и Вениамина Аякса. Но деваться некуда: я вынырнула из постели и понесла свое усталое тело под душ. Надо привести себя в порядок и отправляться в школу. Не могу же я Нину и ее дочь Алину подвести.

После принятия водных процедур и чашечки утреннего кофе я почувствовала себя гораздо лучше – человеком прямо. И первым делом позвонила Нине. Разумеется, моя давняя подруга все еще пребывала в состоянии, близком к шоковому. Я ее немного подбодрила, а затем поинтересовалась, не звонил ли наш злоумышленник, не перечислил ли инструкции по передаче денег.

Злоумышленник пока не звонил, что еще больше укрепило меня в мысли о связи этих нескольких дел между собой. Убил Елизавету Ивановну именно тот человек, который занимался вымогательством. Но почему он убил старуху, я, хоть разорвите меня на части, не знала.

Я уселась в кресло, вознамерившись побеседовать со своими магическими косточками. Мне хотелось испросить их мудрого совета по поводу дальнейших действий.

14+25+8 – «Звезды обещают приближение радостного события. Ваше положение будет улучшаться».

Такая комбинация чисел меня вполне устроила. Просто замечательно! Главное же, чтобы этого самого улучшения ждать пришлось не слишком долго.

Я облачилась в джинсы, легкий свитерок, взяла с вешалки сумочку, проверила наличие в ней ключей от машины и отправилась вниз пешком, поскольку лифт был занят.

А оно и к лучшему: все-таки зарядку сегодня не делала – не до того было. И так проснулась впритык, так хоть пробежка пешком по лестнице. Надо же хоть чуть-чуть о своем драгоценном здоровье заботиться. На «девятку» цвета «зеленый металлик», стоявшую у моего подъезда, я не обратила никакого внимания.

* * *

В пятой школе стояла тишина – шел урок. Но уж кому, как не мне, известно, насколько обманчива тишина. Стоит раздаться звонку на перемену и… Тушите свет, господа, и уж лучше сразу кидайте бомбу.

Не успела я об этом подумать, как он зазвенел. Одна за другой начали распахиваться двери, и беззаботные шумные отроки, как ураган, понеслись по коридорам. Потянулись педагоги к учительской.

Мальчишка лет двенадцати подставил подножку мчавшейся по коридору худенькой девчонке, размахивающей полиэтиленовым пакетом с учебниками. Та рухнула на пол, тут же вскочила и шмякнула обидчика пакетом по голове, злобно выплюнув:

– К-ка-азел! Я те щас рога поотшибаю!

– Сквози, вобла, пока ветер без сучков.

Субтильный, бледный до желтизны мужчина с длинным острым носом и синеватыми губами вышел из кабинета, напротив которого разыгралась сцена между нерадивыми учениками, приблизился к пацану, взял его за руку:

– Мочалов, давно, кажется, родителей твоих в школу не вызывали. Уже пора, я думаю.

Тот выдернул руку, помчался по коридору и, отбежав на безопасное расстояние, крикнул:

– Шизик-Физик-Динамит! – и, показав язык, скрылся за углом.

Я вздохнула: ну чистый дурдом!

Ленка, всегда стремительная в движениях и очень эмоциональная, едва не проскочила мимо меня. Пришлось даже ее окликнуть.

– Ой, Таня! А я задумалась. Ко мне завтра завучиха на урок собирается, так я уже третий день обдумываю, как бы это мне все поэффектнее обстряпать. Урок, я имею в виду. Ну, наглядность там, всякое-разное, что производит впечатление на тех, кто в точности не знает, как должен строиться урок французского языка. Извини.

– Да ерунда. Я по делу. Ты не в курсе еще, что у твоих родителей временно квартирантка появилась?

Ленка удивленно посмотрела мне в глаза:

– Какая квартирантка?

Я вздохнула:

– Ой, Лен, долго рассказывать. И я даже не знаю, с чего начать, чтобы уложиться за время пятиминутной переменки.

– И не надо укладываться. У меня сегодня отвратное расписание: впереди два «окна», и сегодня они оказались как нельзя кстати. Так что мы не спеша сможем все обсудить.

– Ладно, я начну с того, что Алине Турищевой на несколько дней необходимо отпроситься. У них в семье несчастье: убита ее бабушка. А кроме того, ей самой угрожает опасность: ее могут похитить.

На лице Елены появилось испуганное выражение:

– Да ты что?! А поподробнее можешь сказать?

– Эмоции потом, подруга, выполни сначала мою просьбу. А уж потом подробности.

Лена исчезла в учительской и через пару минут появилась снова:

– Считай, что вопрос урегулирован. Теперь рассказывай все по порядку, как только урок начнется. Можем поболтать здесь или пойти в столовую. Есть и еще один вариант – учительская. Свободных кабинетов сейчас просто нет.

Я выбрала подоконник в коридоре.

Когда наступила благословенная тишина, я рассказала Ленке все по порядку.

Тихо скрипнула дверь соседнего с нами кабинета. Из класса вышел пацан и направился в конец коридора, где находился туалет.

По пути этот шибзик сотворил маленькую пакость: подкравшись к двери, за которой вел урок субтильный мужчина с бледной физиономией, он резко распахнул дверь, сунул туда вихрастую голову и во весь голос прокричал:

– Физик-Шизик! – и помчался дальше по неотложным делам. В классе раздался дикий хохот.

Динамит выскочил из класса с указкой, сердито осмотрелся. Но малявки уже и след простыл.

– Лучше нам и правда пойти в столовую. Там-то хоть поспокойнее будет? – с усмешкой спросила я подругу.

Ленка кивнула:

– Пошли. Хоть по пирожку врежем.

– На мой взгляд, людям, которые не умеют справляться с этими маленькими узурпаторами, просто не место в школе, – со знанием дела заметила я, когда мы спускались вниз по лестнице на первый этаж.

– Да он недавно у нас. Не обтерся еще, так сказать. Роман Николаевич раньше работал на каком-то заводе. А потом его сократили. А у нас как раз физик умер от рака желудка полгода назад. Вот на бирже ему и предложили вакантное место.

К нашему контингенту вообще привыкнуть надо. А он, Роман Николаевич, жил в центре. Там народ совсем другой, сама знаешь. А недавно женился, они с женой объединили квартиры, и вот он попал в наше болото. Тяжеловато ему, конечно. Но, думаю, привыкнет. С девчонками, кстати сказать, он лучше справляется. А пацаны, сама знаешь, народ жестокий. Им непререкаемый авторитет подавай. Тот, прежний физик, такой строгий был: муха на уроке пролетит – слышно. А этот мягкотелый.

– Да бог с ним, с этим мягкотелым Романом Николаевичем. Я у тебя кое-что порасспросить хотела, – прервала я Ленкин монолог, когда мы с ней, взяв по пирожку с капустой и по стакану чая, уселись в столовой. – Девочка одна из вашей школы была убита, Таня Гаврилова. Кстати, ее мать тоже получала такое же письмо, что Турищевы.

– Да, я в курсе. Вся школа об этом говорила.

– Так вот, мать-то Тани, насколько мне известно, заплатила, а ее все равно убили. Так что Алинка не появится в школе до тех пор, пока я под белы ручки шантажиста в милицию не приведу.

– Да ты знаешь, Танюш… – Лена пожала плечами и задумчиво отхлебнула чаю, – может быть, она совсем по другому случаю приключение на свою голову нашла.

Я вопросительно посмотрела на подругу.

– Она была избалованной девочкой. Одни мальчики на уме. Между нами, девочками, говоря, я полагаю, она уже давно познала вкус взрослых отношений. Ну, ты понимаешь, о чем я. Несколько раз из дома сбегала. Мать баловала ее. Как, впрочем, и младшенького, Олега. Тоже тот еще крендель растет. Я б задрала юбку Тане этой да отстегала как следует. Учиться вообще не хотела. А мать ей еще и компьютер дорогой купить собиралась, да не успела. О покойных, правда, плохо не говорят…

– Что, такая разбитная девушка была? Клейма ставить негде?

Ленка пожала плечами.

– Трудно к ней подход найти было. – Тут подруга улыбнулась чему-то своему.

– Ты чего это так загадочно улыбаешься?

– Просто я опять про Романа Николаевича подумала. Вот он сумел найти к ней подход. У нее даже четверка по физике за четверть вышла, а у прежнего физика одни двойки были. Извини, что опять перевела разговор на Романа Николаевича, но это так, к слову пришлось. Мне не хочется верить, что он совсем неперспективный учитель. Ой, Тань, к нам кто-то или из районо, или из облоно пожаловал! У наших мужиков ни у кого такой машины нет. – Ленка посмотрела в окно, к которому я сидела спиной.

Меня гости из высоких инстанций не интересовали, и не надо было заботиться о наглядности на уроке и его динамике.

– Вообще не понимаю, почему милиция не запретит эти тонированные стекла? В салоне же темно, и дорогу как следует не видно небось, – пробубнила Ленка.

Я замерла, спросила:

– «Девятка» цвета «зеленый металлик»?

Ленкины брови поползли вверх:

– А ты откуда знаешь?

– Да уж вот знаю! Можешь насчет высокого начальства успокоиться. Это, кажется, по мою грешную душу.

– Опять преследуют?

Я пожала плечами и направилась к выходу. Ленка меня догнала:

– Интересная у тебя жизнь, подруга, как в том старом фильме: туда ехали – за ними гонятся, обратно едут – за ними опять гонятся.

– Пока, Лен.

– Ты хоть позвони вечером. Я ж теперь за тебя, непутевую, волноваться буду.

Я молча кивнула, вышла на крыльцо школы, не спеша спустилась по ступенькам и направилась к своей «девятке», намереваясь окончательно выяснить – на самом ли деле ко мне приставлена «наружка». Если зеленое авто поедет за мной, значит, так оно и есть.

Дверка «девятки» цвета «зеленый металлик» распахнулась, и оттуда вывалился Васька Свекла собственной персоной, и у меня отвисла челюсть: такого я не ожидала.

Свекла вальяжной походкой подошел ко мне, двигая челюстями, видимо пытаясь зажевать похмельный аромат каким-нибудь орбитом без сахара. Вид у него был независимый, взгляд равнодушный. Так обычно ведут себя именно представители самого низкого сословия, то есть гоблины, коим мой новый знакомый и являлся.

– Привет, – снисходительно улыбнулся он и взял меня за локоть. – Короче, так, Танюх, пошли в мою тачку, побазарим. Мне Венчик все про тебя рассказал.

У меня опять отвисла челюсть.

Я решила не создавать прецедента и послушно направилась в машину. Мне еще только не хватало конфликта с криминальными структурами. От Свеклы за версту разило перегаром. Я с трудом сдерживала рвотный рефлекс и при этом честно пыталась еще и быть любезной.

После нескольких минут плодотворной и интересной беседы с Васькой я поняла, что ничего страшного мне не угрожает.

Оказалось, что оставшиеся вдвоем два пьяных в стельку мужика так разоткровенничались, что до самого утра за жизнь, по словам Свеклы, базарили. Тут Веньчик и поведал о том, что хорошая девка без мужика пропадает, о моей сложной работе, о том, что на данном этапе я занимаюсь спасением невинного создания и поиском шантажиста. Еще слава богу, что у Венчика хватило ума не расколоться Ваське по поводу спектакля.

Словом, бомж рассказал обо мне все, за исключением того, что спасение Васьки было подстроено. Венчик и дал Ваське мой адрес. Это он ехал в лифте, пока я бежала вниз по лестнице. Не застав меня дома, Свекла помчался обратно к Венчику, узнал про мои утренние планы и прикатил в школу. Угораздило же меня поделиться с Аяксом своей программой-минимум на сегодня!

– Танюх, я за базар отвечаю. Найду тебе классную работу у Силы. И родственнику твоему, Аяксу, тоже. А вообще, когда ты выйдешь за меня замуж, то тебе работать не придется. Да у нас так и не заведено, чтобы жены работали.

Мне хотелось дико расхохотаться, так расхохотаться, чтобы у его «девятки» бамперы и фары отвалились. Однако я себя с трудом сдержала. Такие люди, как Васька, ни за что не поймут, почему это они вдруг кому-то не понравились, поэтому пока я молчала.

– Я понимаю, – продолжил Свекла, – что ты уже дала людям обещание, – при этом он сделал в слове «людям» ударение на последнем слоге. – Так я скажу Силе, он подключит братву, и мы этого гада мигом из-под земли достанем. А потом ты завяжешь окончательно со своей детективщиной и станешь нормальной бабой.

Услужливый дурак опаснее врага. Главное, что спорить с ним все равно что лбом об стену биться. Я и не стала. Сладить с ним я могу лишь одним-единственным способом – женской хитростью.

– Вась, – немного помолчав, сказала я, – тут надо как следует все обмозговать. Вот ты сам подумай, поднимет твоя братва шум, так шантажист и скроется. А потом в другом месте объявится. Я же, можно сказать, на его след напала. Давай лучше так: я тихо действую, а как только мне понадобится помощь, я с тобой свяжусь. Давай свой адрес и телефон.

Пришлось мне попотеть, чтобы убедить Свеклу не совать свой толстый нос куда не следует. И консенсус все же был достигнут: Васька достал из бардачка блокнот, ручку и накорябал мне адрес, домашний телефон и телефон мобильника.

– Лучше, Танюх, на трубу звони. Меня ж почти и дома-то не бывает. Сама понимаешь: дела.

Я радостно кивнула.

– Но помни, ты мне обещала, ежели чего.

Я уже уселась в свою «ласточку», а Васька все еще продолжал вслед наставлять меня на путь истинный. Но я его уже не слушала и была просто счастлива, что мне удалось так лихо отбрыкаться, словом, без шума и пыли.

Глава 5

Весело напевая, я мчалась в дом, где жили Турищевы и Гусевы. Настроение у меня на два порядка стало выше. Еще бы! Могло все закончиться гораздо хуже. Вот Венчик, вот подлец. А еще друг называется. Как там у Высоцкого В.С.? «Нужен мне такой друг».

А кости тоже хороши: появление Васьки Свеклы и есть то самое радостное событие, которое мне обещают звезды? Ох и любят порой косточки поприкалываться над самым родным человеком, своей хозяйкой!

К Нине с Игорем я заскочила буквально на минуту. Нина сказала, что Турищева вызвали на допрос.

– Теперь замучают. Тань, если ты не поможешь, так ведь засадят мужика почем зря. – Нина кончиком кухонного полотенца вытерла повлажневшие глаза. – Представляешь, что с его бизнесом случится, пока его будут по милициям таскать?

– Ну, что ты раньше времени волнуешься? Не стоит, ей-богу. Когда похороны матери?

– Как и положено, завтра. Вот горе-то на мою голову свалилось нежданно-негаданно. Хорошо хоть я тебя так вовремя в городе встретила, а то бы Игоря точно замели, и похороны полностью бы на мои плечи легли. Разве что Мишка бы помог. Господи, – Нина завыла, – да за какие грехи ты мне посылаешь такие испытания?

– Через испытания все проходят рано или поздно, – спокойно возразила я. – А ты сейчас не должна размазываться. Наоборот, должна взять себя в руки. Только так можно все преодолеть. Маму твою, какая бы она ни была, земля ей пухом, все равно не вернешь. Ты сейчас должна думать только о том, чтобы с Алинкой все было в порядке.

– Таня, ведь ты найдешь этого мерзавца? Ведь найдешь? – Нина опять зарыдала.

Я твердо пообещала найти преступника, дружески с целью моральной поддержки похлопала подругу по плечу и отбыла. Меня ждала масса неотложных дел. Как бы мне ни было жаль Нину, я не могла себе позволить лишь сопли-вопли и должна была работать.

У подъезда мне попался Мишка:

– Привет, Тань. Ну, как она там?

Я махнула рукой:

– Как-как, сам знаешь, как. Ничего хорошего, конечно. Иди, ты ей сейчас нужен. Игоря в милицию вызвали.

– Да я уже знаю. Кошмар какой-то! Тань, а ты, случаем, на Игоря не думаешь? Ну… что он свою тещу убил?

Я выразительно взглянула на него, Мишка смутился.

– Да нет. Ты не думай, что я его подозреваю. Я боялся, что тебе такое может прийти в голову. Так вот, я хочу сказать, что Игорь на такое не способен. Я его знаю много лет. И не такое еще между ними бывало.

Я невольно улыбнулась:

– Защитничек, иди уж. Лучше Нину поддержи морально, а я и сама во всем прекрасно разберусь.

– Если вдруг тебе понадобится какая-то помощь: сходить куда-то или что-то узнать, можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо. Что-то много у меня сегодня помощников объявилось. Такое у меня впервые.

– А кто еще вызвался тебе помочь?

– Да какая разница, – невольно улыбнулась я, вспомнив Ваську Свеклу.

* * *

У Гавриловых никого дома не оказалось. Старушка-соседка просветила меня, что раньше шестнадцати дома вряд ли кто появится.

– Светка-то на базаре торгует, а ейный мальчонка в продленку ходит.

– А вы, случайно, не знаете, с кем их Танюшка дружила?

– Да как же не знать. Наташка какая-то. Такая же вертушка, прости господи. Про покойников плохо не говорят.

– А что, и Наташка погибла?

– Свят-свят-свят! Я про Таню Гаврилову. Она ж погибла.

– А где живет эта Наташка?

– А вот этого я, дочка, не знаю. Да вот Олежек придет из школы или Светка с базара, так у них и спросишь.

Я поблагодарила старушку и вышла из подъезда и тут же подумала, что совершила большую промашку. Всему виной этот Васька-ирод. Напугал меня до смерти, так я даже нюх сыщика потеряла – сделала в школе далеко не все, что могла сделать. И опять отправилась в школу. Лена, увидев меня, жутко удивилась:

– Ты чего это, Таня? Вот уж не думала, что опять вернешься. Ну, как твой преследователь? Отстал?

– Отстал на время. Напрасно я так испугалась: это оказалось совсем не то, что я думала.

– А что? Поклонник? – улыбнулась Елена Михайловна.

– Во-во.

– Расскажи. А то, может, и меня познакомишь? Я ведь, как тебе известно, девушка одинокая.

– Не советую тебе с такими знакомиться.

– Ой, Тань, расскажи. Мне так интересно!

Ленка всегда отличалась чрезмерным любопытством, и я пообещала ей, что как-нибудь посвящу этому рассказу целый вечер. А пока мне необходимо побеседовать с учителями, которые вели предметы у Тани Гавриловой. И с Шизиком-Физиком-Динамитом тоже.

– Ой, Тань, ну ты как ребенок, ей-богу. Почему ты-то его по кличке зовешь?

– А похож, – рассмеялась я.

Ленка пригласила в учительскую всех преподавателей-предметников, которые вели уроки в классе, где училась Гаврилова, – нечто вроде малого педсовета. Меня она представила как сотрудника правоохранительных органов, занимающегося расследованием гибели ученицы их школы и поиском шантажиста, который, по всем признакам, и является убийцей Тани. Я не преминула продемонстрировать – мельком, разумеется, – свои липовые корочки. Так что беседа выглядела вполне официально. Даже пятиминутную перемену продлили на целых тридцать минут, чему дети были несказанно рады.

Все учителя, как один, подтвердили слова Ленки. Я не стану приводить беседы с ними полностью, а передам лишь беседу с Динамитом. Именно она показалась мне наиболее любопытной.

Роман Николаевич, немного нервный молодой человек, сначала чувствовал себя несколько не в своей тарелке, но мало-помалу успокоился и заговорил гладко, я бы даже сказала, чуточку по-книжному.

– Роман Николаевич, вы единственный учитель, который сумел найти подход к девочке с довольно сложным характером. У нее даже успеваемость повысилась. Как вам это удалось?

Роман Николаевич пожал плечами:

– Она вообще-то неплохой девочкой была. Просто когда у нее что-то не получалось, то она это дело сразу бросала. То есть я хочу сказать, что это чисто холерический тип характера. Формирование личности у детей с таким типом темперамента происходит довольно сложно. И необходим постоянный контроль, можно сказать, денный и нощный.

– И вы день и ночь занимались с ней физикой? – сама того не желая, съехидничала я. При этом кто-то из коллег Романа Николаевича тихонько хихикнул.

– Вы слышали, Татьяна Александровна, о таком понятии, как педагогика сотрудничества?

Ну, разумеется, имея подругой талантливую учительницу, такую, как Ленка-француженка, до безумия влюбленную в свою безденежную работу, я имела честь слышать о данной теории. Да если уж честно сказать, то мне Ленка этими «педагогиками сотрудничества», «музыкально-педагогическими концепциями Орфа» все уши просвистела. Она про нерадивого ученика может часами говорить. И при этом получается, что все они, нерадивые, и нерадивы-то лишь потому, что взрослые, которые занимаются их воспитанием, просто губят их детство, их светлое будущее. Короче, по Ленкиным рассуждениям выходит, что всему виной лишь взрослые вампиры, которые бездумно, но методично калечат юные души. Я скоро сама Макаренко стану.

И тем не менее Ленка не очень лестно отозвалась о Тане Гавриловой. Правда, тут следует сделать скидку на то, что Ленка в классе, где училась эта девочка, сама уроков не вела: Таня учила английский язык. Так что Истомина дала мне информацию, полученную от своих коллег, возможно, менее талантливых, чем она сама… Я немного отвлеклась, желая лишь подчеркнуть, что вопрос Романа Николаевича о педагогике сотрудничества вовсе не ввел меня в замешательство, и я утвердительно кивнула:

– Разумеется. Об этом, по-моему, наслышан любой грамотный человек.

– Так вот, я отношусь к тем людям, которые готовы сотрудничать с любым из учеников, который для этого созрел.

Коллеги вновь тихонько хихикнули. При этом завучиха взглянула в их сторону так, что у меня самой прямо мороз по коже.

– А Таня созрела?

– Вероятно. Поскольку она с удовольствием занималась дополнительно и радовалась своим успехам.

– Еще один нескромный вопрос, Роман Николаевич.

Как мне показалось, он немного напрягся.

– Какой?

– А почему у вас не получается все так же хорошо с мальчиками?

Он, успокоившись, вновь пожал плечами:

– Всему свое время. Еще получится. Я не так давно работаю в школе.

– И еще, если вам не трудно, ответьте, пожалуйста: у других, не успевавших раньше по физике девочек, тоже есть положительные сдвиги?

– Разумеется. А почему вы об этом спрашиваете?

– Просто интересно.

– Вы можете посмотреть журналы.

Смотреть журналы я отказалась. Мне в тот момент показалось, что я теряю с ним драгоценное время. Но если быть до конца честной, что-то мне в нем не нравилось. Сама не знаю что. Какая-то излишняя книжность, что ли. И нервозность тоже. Темная лошадка, кажется.

Хотя, может быть, просто предвзятость. Ведь моя подруга Ленка тоже любит поговорить о педагогике и методике преподавания. В их болоте без этого нельзя.

Ведь никто ж не удивляется, когда в ходе расследования какого-нибудь преступления и в органах правопорядка требуется составление плана оперативно-разыскных мероприятий. Любят в нашей дикой стране бумаготворчество. Ох как любят! Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек.

Но все же Роман Николаевич оставил у меня довольно неприятное впечатление. Скользкий какой-то тип, ей-богу, интуиция мне подсказывала.

Я вернулась в машину, которая нагрелась на солнце, как консервная банка, открыла окно, закурила и достала косточки. Мне хотелось спросить у моих мудрых совета по поводу личности Романа Николаевича, Физика-Шизика-Динамита, то есть. Динамит он и есть Динамит. И пусть Ленка меня не упрекает в ребячестве: у детей, надо отдать им должное, очень цепкий взгляд.

Косточки попеняли: 12+20+25 – «Ваша предприимчивость больше проявляется в вашем воображении, чем в реальных делах».

Вот так. Щелчок по носу. Получила, Танька? Надо действовать, а не гадать на кофейной гуще.

* * *

Полковник Григорьев встретил меня радушно, как всегда.

– Может быть, чаю, Танечка?

– Не откажусь. А пока чай кипятится, я бы хотела посмотреть дело Тани Гавриловой.

Полковник Григорьев удивленно воззрился на меня:

– Я что-то не понял, Таня, какое дело вы расследуете? Я подумал, что вас наняли в связи со смертью Елизаветы Ивановны Гусевой.

– Сначала меня наняли в связи с угрожающим письмом, которое вы вчера видели. Потом убивают старушку. А ранее точно такое же письмо получила мать Тани Гавриловой.

– От вас ничего не укроется, Танечка! Откуда и каким образом вам все удается узнать?

Я рассмеялась:

– Я же детектив.

– И, как я понял, – Григорьев вытащил кипятильник из банки и, засыпав заварки, накрыл ее старой папкой. Потом уселся напротив и посмотрел на меня в упор, – ты связываешь все эти три истории в одну цепочку?

– Думаю, что так оно и есть. Но могу и ошибаться. От ошибок, как известно, никто не застрахован.

– Интересное кино получается. Только вот ведь какая петрушка: на молотке отпечатки не стерты, и Игоревы, как показал результат экспертизы, там присутствуют. Удар нанесен если не этим молотком, то в точности чем-то таким же, судя по размеру гематомы.

– А кровь?

– Что кровь?

– На молотке ведь должны быть следы крови, если именно он использовался в качестве орудия убийства.

Григорьев налил мне чай, поставил банку из-под кофе с сахаром:

– Если молоток обернуть тряпкой или, к примеру, полиэтиленом, то следов крови на нем не будет. Не обижайся, Таня, но мне придется обратиться к прокурору за санкцией на арест вашего знакомого, я так полагаю. Пока я его отпустил, но мои ребята по вашему же совету перевернули весь мусор и ничего не нашли. Так что данный молоток вполне мог послужить орудием убийства.