Текст книги "Не гадайте на любовь"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

Нечаева действительно знала, что делать. На следующий день она сходила в ближайший магазин, купила там тортик и после обеда пошла к Нефедовым, надеясь застать там Соню без мужа. Степан проговорился вчера, что его супруга работает в школе, вот Алина и смекнула, что домой она возвращается в середине дня.

– Это снова вы? – открыв дверь, Нефедова ревниво уставилась на молодую симпатичную соседку. – Степана нет!

– Ой, да я, собственно, не к нему, а к вам! – со всей своей непосредственностью воскликнула блондинка.

– Ко мне? – взгляд Софьи ничуть не смягчился.

– Да, к вам. Вот, – Алина показала спрятанный за спиной торт в прозрачной пластиковой упаковке. – Я пришла вас поблагодарить за то, что вчера вы отпустили своих мужчин ко мне.

– Ну что вы, это лишнее, – Нефедова улыбнулась одними уголками губ.

– И все-таки, возьмите, – Нечаева протянула соседке тортик. Та немного помялась, а потом все же решилась взять презент. Едва она потянулась к нему, Алинка вскрикнула: – Ой, через порог нехорошо! Это плохая примета.

– Действительно, – согласилась Соня, хотела выйти из квартиры, но под пристальным взглядом нагловатой соседки изменила свое решение, предложив: – Да вы проходите! Вместе чайку и попьем.

– Вообще-то, я не планировала, – слукавила моя подружка. На самом деле она только и ждала этого приглашения. – Если только ненадолго…

Зайдя в квартиру, она вручила хозяйке сладкий презент. Та, конечно же, рассчитывала, что блондинка с шестнадцатого этажа откажется от приглашения, но раз уж не отказалась, Софье пришлось поставить чайник.

– Вы кофе или чай предпочитаете? – поинтересовалась она.

Алинка подумала, что ее будут потчевать растворимой бурдой, которую она терпеть не могла, поэтому сказала:

– Чай.

– Черный или зеленый?

– Мне все равно. Ой, у вас такой дизайн в гостиной интересный! – Алина зашла в комнату и стала там осматриваться, выискивая взглядом, куда бы пристроить «жучок».

Пока хозяйка суетилась на кухне, моя подружка прикрепила прослушивающее устройство к задней стенке кресла и уселась в него, продолжая рассматривать интерьер. Она нашла его крайне безвкусным – шторы совершенно не гармонировали с доминирующим цветом обоев, а мягкая мебель и горка со шкафом были разностилевыми.

– У вас так уютно, – соврала Нечаева, когда Софья пригласила ее за стол.

Ей довольно быстро удалось растопить лед во взаимоотношениях с женой Степана. К концу чаепития они были уже на «ты», несмотря на двенадцатилетнюю разницу в возрасте. А расстались они и вовсе подружками, обменявшись на всякий случай номерами телефонов. Ну разве что не расцеловались на прощание!

Поднявшись к себе, Нечаева настроила прослушивающее устройство и очень удивилась, услышав голос Степана. Но очень скоро по содержанию разговора она поняла, что басок принадлежал не супругу Софьи, а ее старшему сыну Илье, который только что вернулся из института. Вскоре мать ушла за Тарасом в детский сад. Илья врубил на полную громкость музыку, и Алина сняла наушники, так как не была большой любительницей тяжелого рока. Она возобновила прослушку лишь тогда, когда около дома появился черный «Туарег».

Посвятив целый вечер прослушиванию разговоров в квартире Нефедовых, Нечаева поняла, что в этой семье все друг другу что-то недоговаривают. Вернувшись из детского сада, Софья поругала Тараску за то, что тот сломал там тумбочку, но пообещала ничего не рассказывать об этом папе. Чуть позже Илья попросил у отца денег, тот дал ему пару тысяч, предупредив сына, чтобы он не проболтался об этом матери. Когда все ужинали, Илюша позвонил Ксюше и пригласил ее в кафе, а потом, уходя из дома, сказал родителям, что пошел к другу в соседний подъезд. Вопрос мужа, по какому поводу торт, Софья проигнорировала, сохранив от него в тайне, что поближе познакомилась с Линой.

Но самым главным заговорщиком оказался сам Степан. Ему позвонил какой-то Григорий. Нефедов общался с ним по телефону минут сорок, что для мужчин в принципе нехарактерно. За все это время Степан не произнес ничего существенного, в основном он слушал своего телефонного собеседника, изредка вставляя малосодержательные словесные конструкции:

– Понял… нет… обязательно… это надо обмозговать… Сколько?.. Это уже интересно… буду думать… не так скоро…

Когда он попрощался с Григорием, жена спросила:

– Ну и в какую аферу он опять тебя втягивает?

– Соня, не говори ерунду!

– Думаешь, я Гришу не знаю? Если он сам позвонил, значит, ему от тебя что-то нужно. Степа, я тебя очень прошу…

– Ну все, хватит! Степа то, Степа се, соседям не помогай, с Гришкой не общайся! – стал раздражаться Нефедов-старший. – Здесь тебе не школа! Ясно?

– Ты почему так со мной разговариваешь?

– Ты первая начала этот разговор!

– Мама, папа, не ссорьтесь, – попросил Тараска, и его родители замолчали.

Кто-то из них включил телевизор и стал переключать каналы, пока не наткнулся на футбол. Вспомнив чью-то шутку, что главу семьи можно определить по тому, в чьих руках находится пульт от телевизора, Алинка пришла к выводу – в семье Нефедовых главой был все-таки Степан, хотя днем Софья и пыталась убедить ее, что держит всех своих мужиков в кулаке. Если она на кого и могла еще влиять, то только на шестилетнего Тараса.

* * *

– Поля, я не понимаю, почему Илья скрывает от матери, что встречается с девушкой, – размышляла по телефону Нечаева.

– Лично меня больше интересует, что за Григорий звонил сегодня Степану и о чем они говорили, – сказала я.

– Поля, это мог быть просто его приятель…

– Но ведь Софья упомянула про какие-то аферы, в которые Гриша уже втягивал ее мужа…

– Соня идеалистка, для нее все, что не вписывается в рамки ее мировоззрения, является аферой. Так что не стоит воспринимать ее замечание всерьез. Она настроена абсолютно против всех, с кем общается ее супруг.

– Алина, а ты спрашивала у нее, чем занимается Степан? – уточнила я.

– Спрашивала. Он работает замом главного врача по безопасности в какой-то больнице. Поля, я так думаю, что днем здесь делать нечего. Так что я завтра с утра поеду к себе, а к вечеру вернусь обратно.

– Поставь на всякий случай прослушку на автомат, – попросила я.

– Ладно.

* * *

На следующее утро, когда большинство людей отправляются на работу, Алина собралась домой. Она вышла из квартиры, вызвала лифт, но никак не могла его дождаться – он просто не доезжал до последнего этажа. Кто-то то и дело перехватывал его на средних этажах и ехал вниз. Нечаевой не оставалось ничего другого, как спускаться пешком. Между десятым и девятым этажами моя подружка встретилась с молодым человеком, который курил на лестничной площадке. Она взглянула на него, он – на нее, и между ними пробежал электрический разряд.

– Здравствуйте! – Молодой человек спрятал за спину дымящуюся сигарету.

Алинка хоть и была опытной сердцеедкой, но в этот раз она потеряла дар речи, оробев, как школьница. Кивнув ему в ответ, она стала спускаться дальше и поняла, что ноги подкашиваются, то ли от непривычно долгой ходьбы по лестнице на каблуках, то ли от нахлынувших чувств. Вызвав лифт, Нечаева сильно удивилась, что он мгновенно взлетел снизу на девятый этаж и распахнул перед ней свои дверцы. Она зашла в кабинку и поймала себя на мысли, что уже не хочет никуда уезжать со съемной квартиры.

Моя подружка вышла на улицу, потопталась около своей машины, но так в нее и не села, а отправилась в супермаркет, который находился в цоколе соседнего дома. Примерно через час Алина вернулась обратно, причем доехала на лифте именно до девятого этажа, а дальше пошла пешком. На лестничной площадке еще улавливался приятный аромат сигарет с кофейным ароматом. Вдохнув его, Нечаева поднялась на одиннадцатый этаж и снова вызвала лифт. Рассовав продукты по полкам холодильника, Алинка уселась в кресло и стала грезить о высоком статном брюнете. Электрический разряд, возникший между ними, так ударил ей в голову, что она напрочь забыла о том, ради чего переехала на съемную квартиру. Все мысли ее были только об одном: как бы познакомиться с ним. Ну не ходить же по лестнице туда-сюда, пока он снова выйдет покурить! Стоп! А почему он курил в подъезде? С недавних пор это запрещено. Не проще ли выйти на лоджию? Нечаева вдруг вспомнила вчерашний разговор с Софьей. Та между делом сказала, что в однокомнатных квартирах нет ни лоджий, ни балконов. Осталось только выяснить, где располагаются однокомнатные квартиры. Алинка попыталась что-то просчитать, но телефонный звонок прервал стройный ход ее мыслей.

– Алло! – ответила Нечаева.

– Лина, здравствуй! Это Соня из пятнадцатой квартиры, – представилась Нефедова.

– Да, я тебя слушаю.

– Лина, я видела в окно, что ты недавно вернулась домой. Скажи, ты в ближайшие час-два свободна? – тревожным голосом осведомилась Софья.

– Да. А что-то случилось?

– Случилось! Тарас заболел, я вызвала врача, но его до сих пор нет. А у меня сегодня открытый урок. Никак не могу его пропустить. Позвонила мужу, но тот не может уйти с работы. Илья не отвечает, но даже если бы он и ответил, то все равно не успел бы доехать из института до дома. Мне уже пора уходить. Лина, ты не могла бы посидеть с Тарасом? – попросила Нефедова. – Будет крайне неловко, если доктор придет по вызову, а взрослых дома нет…

– Хорошо, я сейчас спущусь к вам.

Нечаева обрадовалась тому, что у нее появился законный повод пройти мимо квартиры, в которой живет Он, так внезапно ворвавшийся сегодня в ее сердце. Обув балетки, она стала спускаться вниз пешком. Когда до девятого этажа оставалось всего две лестницы, где-то внизу, причем совсем рядом, послышались шаги, а потом негромкий хлопок закрывающейся двери. Запах ароматизированных сигарет, стоявший на площадке между десятым и девятым этажами, подтверждал, что там только что был Он. Алинка разминулась с ним всего на несколько секунд. Так что ловить было нечего, и моя подружка вызвала лифт.

– Значит так, с утра у Тараса была температура – тридцать девять градусов. Он жалуется на боль в ушах, – Софья с порога стала объяснять Нечаевой ситуацию. – Вот тебе маска, надень ее, чтобы не заразиться.

– Ну это лишнее. – Алинка хоть и взяла маску, но скрывать под ней свое лицо не собиралась.

– Нет-нет, обязательно надо надеть. – Нефедова дала еще несколько рекомендаций и ушла на открытый урок.

Проводив хозяйку, Нечаева отправилась в детскую. Тарас с самым страдальческим видом лежал в постели.

– Привет! – сказала она, остановившись в дверях. – Ну и чего это ты вздумал болеть?

– Сам не знаю, – по-взрослому вздохнул мальчик. – Мама ушла?

– Ушла.

– А можно, я на компьютере поиграю? – спросил Тарас, глядя на Алину жалобными глазами.

– Можно, но только недолго. К возвращению мамы ты должен снова лежать, – пошла ему навстречу новоявленная нянька. – И если врачиха придет…

– Лягу, – мальчик понял ее с полуслова.

Тарас вылез из-под одеяла и прямо в пижаме уселся за компьютерный стол, стоявший в углу комнаты. Алина не стала стоять у него над душой, а пошла в гостиную, прикрыв за собой дверь. Пошарив там по шкафам и полкам, она не нашла ничего интересного и заглянула в родительскую спальню. Только она хотела туда войти, как услышала:

– Тетя Лина!

– Что случилось? – спросила Нечаева. – Тебе стало хуже?

– Нет, просто у меня не получается перейти на следующий уровень. Вы случайно не умеете играть в эту игру?

– Нет, конкретно в эту я не играла, но попробую, может, у меня получится.

Понаблюдав за игрой, Алина поняла, что Тарас выбирает самый длинный путь, и подсказала ему, как можно его сократить.

– Ой, а я и не понял, что сюда тоже можно идти! – По воле Тараса мультяшный герой запрыгнул на крышу дома, пробежался по ней, убивая по дороге злобных хищников, и спрыгнул на землю, оставив далеко позади своего преследователя. – Ну наконец-то! А то я думал, что уже никогда не перейду на следующий уровень! Илюшка так и будет надо мною прикалываться.

– Теперь не будет.

– У меня раньше на Sega была похожая игра, но я сломал приставку. Жалко, мне дядя Гриша ее на прошлую днюху подарил…

– Дядя Гриша? – заинтересовалась Алина.

– Да, это папин брат.

– Родной?

– Не так чтобы совсем родной, папа говорил, что они двоеродные братья.

– Двоюродные, – поправила Нечаева.

– Ну да! – мотнул головой Тарас. – Опять не получается…

– А чем дядя Гриша занимается?

– Химичит что-то…

– Химичит?

– Ну да, так мама папе все время говорит, что Гриша что-то химичит.

– Он, наверное, часто у вас в гостях бывает? – Алина продолжала выпытывать у мальца информацию.

– Не очень, он в другом городе живет.

– В каком? – спросила Нечаева, и Тарас назвал областной центр. – Ты как себя чувствуешь? Может, тебе лучше в постель лечь?

– Нет, я в порядке!

– Так, ты насчет больных ушей придумал, что ли? – Алина заподозрила мальчишку в симуляции.

– Нет, с утра сильно болело, вот это, – Тарас приложил руку к левому уху, – а потом мне мама таблетку дала, и все прошло.

– Что-то твоя докторша не идет…

– Пусть подольше не идет, – высказался Тараска, не отводя глаз от монитора.

Нечаева вышла из комнаты. Ее взгляд упал на телефонную трубку, лежащую на комоде. Взяв ее, она стала шарить в ее памяти и только наткнулась на имя «Григорий», как раздался звонок. От неожиданности Алина чуть не выронила из рук трубку.

– Все, Тарас, это врачиха! Быстро выключай комп и ложись в постель! – сказала Нечаева, заглянув к мальчику, а потом направилась в прихожую.

Сняв трубку домофона, она сразу услышала:

– Я из поликлиники.

– Проходите, – Алина нажала на кнопку, разблокировав подъездную дверь. Вскоре она впустила в квартиру женщину лет тридцати пяти.

– Здравствуйте! Где руки можно помыть? – спросила педиатр.

– Здесь. – Нечаева на правах хозяйки проводила ее сначала в ванную, а затем в детскую.

Тарас с самым страдальческим видом лежал в постели, но компьютер выключен не был. Впрочем, врачиха не обратила на это обстоятельство никакого внимания, а приступила к осмотру ребенка.

– Так, мамочка, принесите мне, пожалуйста, чайную ложечку.

– Это не мама, – возразил мальчик.

– А кто? – докторша оглянулась на Алину.

– Я соседка, а мама Тараса ненадолго отлучилась по неотложным делам. Она вот-вот вернется. А ложечку я вам сейчас принесу.

Закончив осмотр, врач вышла из детской в гостиную, села за стол и стала что-то писать, приговаривая:

– Очень жаль, что я не застала кого-то из родителей. Но ничего, я сейчас подробно напишу, как лечить Тараса. Это – капли для ушей. Это – общеукрепляющее средство… Да, и никакого компьютера!

– Понятно.

– Так, а что с больничным? Я не поняла, маме нужен больничный лист?

– Наверное.

– Так «наверное» или нужен? – уточнила докторша.

Алинка взглянула на часы, поняла, что урок должен был уже закончиться, поэтому хотела набрать Софью, но этого не потребовалось – в прихожей послышался лязг дверного замка.

– А вот и мама! – обрадовалась нянька.

Заглянув в детскую, Нечаева увидела, что компьютер уже выключен, и весело подмигнула Тарасу. Пока докторша общалась с Нефедовой, Алина незаметно выскользнула из гостиной вместе с телефонной трубкой. Закрывшись в ванной, она переписала номер Григория в свой мобильник. Осталось вернуть аппарат на место. Нечаева сунула трубку под кофточку и вышла из ванной. Все прошло гладко. Софья проводила докторшу и стала благодарить Лину за встречную услугу, которую та ей оказала.

– Пустяки! Если что, обращайся! – Нечаева поспешила удалиться.

Встретиться с брюнетом с десятого этажа ей не удалось, но моя подруга теперь знала, ради чего, точнее, ради кого, ей стоит еще пожить на съемной квартире.

– Поля, надеюсь, ты не возражаешь, что я пока здесь потусуюсь? – спросила она меня по телефону, закончив свой рассказ.

– Квартира оплачена на месяц вперед, так что пользуйся! Но, решая свои личные вопросы, не забывай про Нефедова.

– Я не забываю. Кстати, Поля, а ты чем занимаешься?

– Наблюдаю за Анисимовой.

– Всего-то?

– Поскольку мне предстоит в самом скором будущем отравить ее жизнь, надо изучить распорядок ее дня, привычки, слабости.

– И как успехи? Нашла слабое место Анисимовой?

– Если честно, то похвалиться пока нечем. Второй день за ней слежу – ничего интересного. С утра Валерия Николаевна приезжает на работу, в реабилитационный центр для инвалидов, сидит там до обеда, потом идет в ближайшее бистро, через сорок минут возвращается обратно. Так было и вчера, и сегодня.

– Скучновато. А что Анисимова делает после работы? – поинтересовалась Алинка.

– Вчера она сразу же поехала домой. Чем займется сегодня, пока не знаю, но надеюсь, что Валерия Николаевна все-таки обнажит мне свои тайные пристрастия. В подпольных казино она не играет, иначе бы Ариша знал об этом…

– Слушай, а может, она по мальчикам ударяет? – предположила Алинка. – Помнишь, как Ложкарева, которой мы с тобой мстили за двойное убийство пятнадцатилетней давности? Чем старше она становилась, тем моложе были ее любовники.

– Может быть.

– Или по девочкам, – выдвинула новую версию Нечаева.

– Ну и с чего ты это взяла?

– Не знаю. Поля, а что ты будешь делать, если у этой дамочки не окажется никаких странностей?

– Они есть у всех.

– И все-таки? – не унималась моя подружка.

– Алина, уж не хочешь ли ты, чтобы я напрягала свою фантазию на пустом месте?

– Я просто подумала, что тебе скучно одной сидеть в машине напротив конторки, в которой работает Анисимова. Поля, тебе ведь скучно?

– Да уж, веселого мало.

– Вот я и пытаюсь тебя развлечь.

– Спасибо. Если и сегодня Валерия Николаевна поедет с работы домой, то больше не буду тратить время на слежку за ней. Придется искать другие способы, чтобы проникнуть в ее микрокосм.

– Удачи! – Нечаева отключилась, и время медленно-медленно потекло дальше.

Действительно, ждать гораздо хуже, чем догонять. Брошюрка с кроссвордами и прочими головоломками была уже разгадана мною от корки до корки. И почему я не умею вязать? Сейчас бы работала спицами, наблюдая за входом в реабилитационный центр, и к концу дня, глядишь, шарфик был бы готов. Холода не за горами, а хэнд-мэйд опять в моде.

В начале седьмого Анисимова вышла на улицу, и к ней сразу же подошла какая-то женщина. Она ей что-то говорила-говорила, а директриса реабилитационного центра молча смотрела на нее неприязненным взглядом. Женщина повернулась в мою сторону, и я узнала в ней Тищенко. Валерия Николаевна вдруг резко отстранила ее от себя и направилась к своей машине. Лидия глядела ей вслед, пока она не села за руль, и побрела в сторону автобусной остановки. Я выскочила из «Мини-Купера» и быстрой походкой пошла за ней. Когда расстояние между нами сократилась до метра, я окликнула ее:

– Лида!

– Вы меня? – спросила Тищенко, оглянувшись.

– Да, вас, – подтвердила я.

– Простите, но я вас не помню, – растерялась Лидия.

– Все правильно, вы меня вообще не знаете.

– Но кто вы тогда? Что вам от меня надо? – в глазах медсестры был испуг.

– Нам надо поговорить.

– Но мне не о чем с вами разговаривать! – Тищенко развернулась и пошла своей дорогой.

Я обогнала ее и, преградив путь, сказала:

– Ошибаетесь, Лидия Михайловна, нам есть о чем поговорить. Например, о пожаре в доме престарелых.

– Вы меня с кем-то путаете, – дрожащими губами пролепетала Тищенко.

– Да с кем вас можно перепутать? Вы ведь работали медсестрой в доме престарелых, так? – Лидия молчала, не подтверждая и не опровергая это. Я продолжила: – А та женщина, с которой вы пытались заговорить на лестнице, была тогда вашей начальницей, не правда ли? Вы хотели у нее что-то попросить, но Валерия Николаевна не захотела с вами беседовать.

– Дайте пройти, – произнесла Лида, собрав в кулак всю свою волю.

– Пожалуйста, – я шагнула в сторону. – Идите! Путь свободен. Только куда вам идти? От себя, как известно, не убежишь. Так может, есть смысл задержаться и поговорить? Вы ведь ни с кем не можете поделиться тем, в какую воронку затащила вас Анисимова. Вы барахтаетесь в ней одна, никто даже не пытается вам помочь. Валерии на вас наплевать. Своей матери вы, наверняка, не решаетесь ничего рассказать. Подруг у вас нет. А мертвые, за могилами которых вы ухаживаете, приходят к вам во сне, но ничем не могут помочь…

– Вы из полиции? – предположила Тищенко.

– Нет, я частный детектив.

– Я ничего вам не скажу. Извините, мне надо идти, у меня дома больной ребенок, – сказала медсестра, но продолжала стоять на месте. Она была так мертвенно бледна, что я ни на шутку испугалась за нее.

– Эй! – я пощелкала пальцами у нее перед глазами. – Вы в порядке?

– Нет, я не в порядке. – Лидия Михайловна пошатнулась. – Но это моя проблема.

– Вам нужны деньги для лечения сына? – предположила я. У женщины, стоявшей передо мной, потекли из глаз крупные слезы. – Вы попросили их у Анисимовой, но она вам отказала?

– Зачем вы меня мучаете? – Тищенко вытерла рукой слезы.

– Я не мучаю вас, а прошу у вас помощи. Принимая во внимание ваше сложное материальное положение, я готова заплатить за вашу информацию.

– Нет, – замотала головой Лидия. – Я ничего вам не скажу.

– Вы кого-то боитесь? – Медсестра вздрогнула, и я поняла, что попала в точку. – Анисимову? Нефедова?

– Обоих, – еле слышно пролепетала Тищенко.

– Лидия Михайловна, меня наняли для того, чтобы наказать всех, кто причастен к тому, что произошло в доме престарелых. Я имею в виду не только пожар, но и то, что ему предшествовало. Ваша роль во всем этом мне более или менее известна. Вы, наверное, сейчас думаете, собираюсь ли я наказать вас? Какой в этом смысл? Сильнее наказания, чем больной ребенок, все равно нет. Вы единственный человек, который терзается угрызениями совести по поводу случившегося, кто пытается как-то загладить свою вину, поэтому я могу обратиться к вам с взаимовыгодным предложением – вы помогаете мне восполнить кое-какие информационные пробелы, а я помогаю вам материально.

– Почему я должна вам верить? – Тищенко явно заинтересовалась моим предложением, но боялась обмануться.

– Именно тот же вопрос я могла бы адресовать и вам. Ради денег вы можете наговорить мне всякой ерунды… Но, честно говоря, я почему-то вам верю. А вы мне, значит, нет? – провокационно осведомилась я, глядя своей собеседнице прямо в глаза.

– Мне хочется вам верить, но меня уже столько раз обманывали…

– То есть вы отклоняете мое предложение? – спросила я, не теряя зрительного контакта с Лидией.

– Нет, точнее, я еще не решила, мне надо подумать…

– Ну, что ж, думайте! Это ваше право. – Я пошла к своей машине, не оглядываясь назад. Дойдя до «Мини-Купера», я щелкнула брелоком, дабы разблокировать дверцы, и вдруг услышала за своей спиной голос Тищенко.

– Я согласна. – Она, оказывается, шла за мной.

Возможно, если бы я оставила ей свои координаты, Лидия размышляла бы дольше – день, два, неделю. Но она испугалась, что я уеду и она потеряет шанс спасти своего сына.

– Садитесь, – произнесла я, не оборачиваясь. – Поговорим в машине.