Текст книги "Адвокат из Голливуда"
Автор книги: Марина Серова
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
На земле и до сих пор еще сохранялось много следов, но, разумеется, определить, какие из них принадлежали убитому и его убийце, сейчас было уже невозможно. Зато я обнаружила довольно заметную вмятину, которую, вне всякого сомнения, оставило упавшее тело потерпевшего. Вмятина говорила о том, что тело лежало в скрюченном состоянии, а не было, так сказать, распростерто.
Я присела на корточки над этой вмятиной и задумалась о событиях, случившихся здесь так недавно. Автоматически, по давно уже укоренившейся привычке, я изучила глазами каждый изгиб и выпуклость находящегося передо мной клочка земли.
Не знаю, что я хотела найти там, тем более после того, как на месте преступления поработала следственная бригада. Скорее всего – ничего. Однако вскоре, присмотревшись повнимательнее, в одном месте я обнаружила, что из засохшей глины, чуть заметно выдаваясь, торчит какой-то малюсенький предмет. Поковыряв пальцем глину вокруг этого предмета и сломав ноготь, я извлекла на свет небольшую резиновую штучку, которая оказалась крышечкой от аптечного пузырька.
Такие крышечки были знакомы мне еще с детства: когда мама покупала в аптеке какой-нибудь порошок «от живота», он обязательно был насыпан в маленький продолговатый пузыречек, закрытый такой крышечкой, а сверху еще накрытый бумажкой и обвязанный ниткой.
Крышечка вызвала у меня двойственные чувства. С одной стороны, такой необычный предмет, обнаруженный непосредственно под трупом, вполне мог о чем-то свидетельствовать. Хотя о чем – вот вопрос! С другой стороны, учитывая, что и во всех прочих местах глиняного месторождения был разбросан всякий мусор, данная находка могла не иметь никакого отношения к делу.
А не обратиться ли вам к врачу, Татьяна Александровна? К психотэрапэвту? А то так ведь и до глюков недалеко.
Но крышечку я все-таки выбрасывать не стала. Во-первых, это был мой единственный трофей, а во-вторых – мало ли что? Может, это вовсе и не глюки. Может, это даже очень серьезная улика, кто его знает. Может, ее убийца потерял.
Между прочим, последнее предположение было небезосновательно. Крышечка была темно-серого цвета и на высохшей светлой глине была довольно заметна, а вот когда глина была влажная, то есть в момент совершения преступления… не знаю, не знаю… Не найдя лучшего способа проверить свое предположение, я просто плюнула на эту самую глину, отчего она сразу потемнела. Приложив крышечку к увлажненному месту, я обнаружила, что по цвету глина и крышечка стали абсолютно идентичны.
Так-то! А вы говорите – глюки. Только вот за каким дьяволом могла понадобиться убийце крышечка от аптечного пузырька? В глаз кому-нибудь запульнуть?
Но спросить было не у кого, и, упаковав в сумку свою находку, аккуратно завернутую в бумажку, я поехала домой.
Дома меня ждали неприятные известия. Во-первых, позвонил Алексей и сообщил, что завтра мы не сможем увидеться, так как он уезжает куда-то по делам, а во-вторых, он же сообщил мне, что через две недели состоится суд по делу моего клиента и что, если я хочу найти доказательства его невиновности, мне стоит поторопиться.
Расстроенная, я засела на кухне, в качестве ужина положив перед собой пачку сигарет и поставив чашку кофе.
Поторопиться… Хорошо ему говорить. Я бы с удовольствием поторопилась, если бы хотя бы приблизительно представляла себе – в какую сторону двигаться. Несмотря на некоторые мелочи, вызывавшие у меня вопросы в этом деле, по большому счету серьезных зацепок и сейчас не было, так же как и в самом начале расследования. Я даже не удивлюсь, если окажется, что этот молчаливый Андрей и в самом деле виновен.
Но – не будем падать духом. Попробуем подытожить то, что сделано, и составить план того, что нужно будет сделать.
Итак, с документами и основными уликами мы ознакомились – это раз. С обвиняемым побеседовали – это два. Кое с кем из окружения потерпевшего тоже побеседовали – это три. На месте преступления побывали – это четыре. Что мы имеем в итоге по этим четырем пунктам? По первому – практически безукоризненно проведенное расследование, не считая небольших странностей в расположении улик на тех предметах, где они были обнаружены. По второму – загадочный и скрытный мальчик, очевидно, с весьма твердым и упрямым характером, который как будто специально ведет себя так, чтобы все подозрения упали на него. По третьему – отвратительная, мерзкая среда, в которой как рыба в воде чувствовал себя потерпевший. Ну и по четвертому – крышечка от аптечного пузырька.
Да, не густо.
Теперь о планах. Встретиться со старым другом и бывшей девушкой – обязательно. Между прочим, не мешало бы поговорить и с родственниками потерпевшего. Хотя тут, конечно, нужно будет действовать весьма и весьма осторожно. Да – и навестить квартиру Андрея на Соборной.
Ну вот, для плана на ближайшие двое суток, думаю, вполне достаточно.
Я докурила последнюю сигарету и в отвратительном настроении и полном одиночестве легла спать.
Глава 5
На следующее утро я встала в восемь утра. Мне предстоял трудный день.
Для начала я решила съездить на квартиру Андрея. Как лицо неофициальное, я могла получить там информацию только из одного источника – от разговорчивых бабушек, которые, как опята на пеньках, всегда в изобилии обретаются на всевозможных скамейках и лавочках, стоящих у подъездов многоквартирных домов. Только вот под каким соусом мне получить эту информацию?
Хотя, впрочем, какая же проблема? Я – бывшая одноклассница Андрея, надолго уезжала, мы давно не виделись, а теперь соскучилась и хочу повидаться. Об аресте я ничего не знаю, друзья дали мне этот адрес – вот я и пришла. Но ведь друзья должны были знать об аресте? И на это ответим. Ведь в том-то все и дело, что адрес дали, еще когда никакого ареста не было, а собралась я только сейчас.
Ну что ж – легенда не гениальная, конечно, но для бабушек со скамеек сойдет. Подкраситься, подлачиться, накинуть джинсу – вот вам и одноклассница готова.
Так я и поступила.
Когда я окончательно была готова к старту, было около девяти утра. Думаю, для старушек – в самый раз.
Как оказалось, в своих предположениях я не ошиблась – бабушки действительно были возле дома, на Соборной, 23, но не сидели на скамейке, а тесной кучкой стояли у подъезда, что-то оживленно обсуждая.
Решив отыграть свою роль со всей достоверностью, я посчитала правильным, прежде чем начинать разговор, сначала попытать счастья в квартире. Я ведь не знаю, что ее обитатель в тюрьме.
Пройдя мимо кучки бабулек в подъезд, я поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру № 45. Разумеется, мне никто не открыл.
Тогда я снова спустилась вниз и с выражением приветливой доверчивости на лице обратилась к бдительным старушкам:
– А вы не знаете, из сорок пятой квартиры когда дома будут?
– А вам зачем? – вежливо ответила вопросом на вопрос одна из старушек, у которой глаза были как маленькие буравчики.
– Видите ли, – говорила я, совершенно не замечая ее сканирующего взгляда, – мне дали этот адрес… здесь должен жить мой одноклассник, Андрей Звягинцев. Дело в том, что я только недавно приехала… а тут столько изменений… и потом, у меня к нему дело. Друзья сказали, что он должен жить здесь… в сорок пятой квартире.
– В сорок пятой? – Мой авторитет в глазах старушек, и так, по всей видимости, не высокий, упал, кажется, до нулевой отметки. – Так он в тюрьме сидит. А какое у вас к нему дело?
– Как в тюрьме?! – Изумлению моему не было предела. – Не может быть!
– Почему это не может – очень даже может… Сидел дома целыми днями, как сыч, даже на улицу никогда не выходил… Чем он там занимался, а? Вот и дозанимался!
– А за что посадили-то? – спросила я.
– А, не знаю, за что. За махинации какие-нибудь. Их сейчас, махинаторов этих, – пруд пруди. Работать не хотят, а хотят только деньги загребать…
Разговор грозил перейти в несколько иную плоскость, чем та, которая была мне необходима, и я решила его немного направить.
– А давно арестовали?
– Да еще в начале июня… а вы что, не знаете, что ли? А говорили – знакомые.
Взгляды старушек снова стали подозрительными.
– Так ведь я и говорю вам – уезжала, а адрес друзья дали.
– Так он давно арестован, что, друзья-то не знали, что ли?
– Так мне и адрес тоже давно уже дали, а собралась вот только сейчас… Да, вот приблизительно в начале июня и дали… адрес.
– А-а…
– А может, его по ошибке арестовали? Ведь может случиться ошибка.
– Не знаю… ошибка. Целый день сидит – ни слуху ни духу. Ошибка… Вон даже Мария Петровна, она под ним живет, и то, говорит, – никаких звуков не слышно за целый день. Чем он там занимался? Да и не ходил к нему никто…
– Что – совсем никто?
– Да нет, вообще-то появлялись тут какие-то… изредка. Вроде не из наших… да кто их разберет.
– А хорошее тут место у вас, – сказала я, радостным взором обводя двор, – наверное, приятно вот так вот пойти, посидеть на лавочке, подышать воздухом… На людей посмотреть, себя показать.
– И-и, девушка, когда нам сидеть-то! Это вам, молодым, все бы посидеть, а у нас, стариков, дела навалом. Как впряглись с юности, так и тянем… То детей поднимали, теперь вот внуки пошли. Я сейчас к дочери – день рождения у них – пироги печь надо. Кроме бабки, ведь некому… Петровна вон – на огород. Тоже с утра до ночи вкалывает… Нам, милая, сидеть-то некогда.
– А и правда, разговоры разговорами, а время-то идет, – заторопилась одна из старушек. – Пожалуй, и идти уже пора.
В это время из подъезда показалась еще одна пожилая женщина.
– А, Анна Михална! – радостно приветствовали ее мои собеседницы. – К сыну собралась?
– К нему. Галя-то сегодня работает, а Данилка там один сидит – надо идти.
– Вон оно что… Тогда, конечно, надо… А у нас вот тут к твоему нижнему соседу гости.
– К нижнему? Так он же в тюрьме.
– Да вот, девушка говорит, что не знала.
– Я недавно только приехала… – попыталась оправдаться я.
– Да, в тюрьме… – в раздумье повторила Анна Михайловна. – Конечно, нехорошо радоваться, когда у человека такое горе, но в кои-то веки хоть телевизор я нормально посмотрю. А то как ни включу, когда он здесь, так по всему экрану волны какие-то. Что уж он там делает – не знаю…
– Вот-вот, – подхватила старушка, которая особенно рьяно настаивала на загадочности занятий Андрея, – сидят дома по целым дням, неизвестно чем занимаются, а потом в тюрьму попадают.
– Он вообще-то компьютерами увлекался, – неуверенно попыталась я хоть как-то реабилитировать бедного Андрея.
– Ну, не знаю там – компьютерами или калькуляторами, а телевизор смотреть было невозможно. А у вас, Мария Петровна, не было от него помех?
– Да вроде нет…
– А у меня – так просто мученье. А тут еще когда заболела… Помните, в начале месяца – несколько дней лежала? – Все бабушки с готовностью закивали головами. – Ну так вот. Дома-то целый день чем заниматься? Делать ничего не разрешают, думаю – хоть телевизор посмотрю. Ну и что ты будешь делать – прямо как нарочно, волны и волны. Ни одного дня не дал спокойно поглядеть. Уже только когда арестовали его, тогда только… Да и то уж потом и я через несколько дней выздоровела.
Стараясь не выдать охватившее меня волнение, я поспешила уточнить:
– А долго вы болели?
– Да почти все начало июня пропустила. Тут бы на огород, а я валяюсь, как колода трухлявая. Даже телевизор и то не посмотришь.
– А когда Андрея арестовали – то и можно стало смотреть, да?
– Ну да. Это, значит, шестого взяли его, а седьмого врачиха ко мне приходила. Ну и сказала, что девятого уже можно встать. Считай, три дня только и посмотрела нормально программы…
– Как же три? Ведь, если его шестого взяли…
– Ну да, шестого взяли, а девятого мне уже не до телевизора было. Вот и считай – шестое, седьмое восьмое.
– Ах, ну да. Да, действительно…
– Вот тебе и «да». Ой, заболталась я тут с вами, а у меня там внук один во всем доме. Побегу.
Следом за Анной Михалной и все прочие старушки заторопились по своим делам, и вскоре я осталась возле подъезда одна, пытаясь осознать две важнейшие новости, которые удалось мне узнать благодаря разговору с великолепными бабушками.
Во-первых, как я поняла, бабушки не так часто собираются во дворе, следовательно, их свидетельства о том, «кто, когда и с кем», по большому счету не могут быть признаны окончательно достоверными.
А во-вторых, и это самое важное, кажется, у моего клиента появился некий намек на алиби. Ведь если правда то, что в момент убийства аппаратура Андрея создавала помехи соседям и, следовательно, он находился дома, то, несомненно, на пустыре был кто-то другой. Хотя, конечно, и тут возможны варианты. Например – включить аппаратуру, а самому уйти. Но это что-то уж вообще из области фантастики. Кстати, не мешало бы уточнить, знал он, что его работа мешала соседям смотреть телевизор, или нет? И был ли включен телевизор у Анны Михалны непосредственно в ночь с третьего на четвертое? Если только она сама об этом помнит.
Впрочем, это можно будет сделать несколько позже.
В таком оптимистичном настроении, довольная тем, что разговор с бабушками, от которого я ничего особенного не ожидала, принес столь ощутимые результаты, я набрала на мобильнике номер друга своего клиента, который дал мне Алексей, и решила условиться о встрече, чтобы поговорить еще и с ним.
– Здравствуйте, это Игорь?
– Да, я слушаю.
– Вас беспокоит Татьяна Иванова, частный детектив. Я провожу дополнительное расследование по делу Андрея Звягинцева, этот телефон дал мне его адвокат. Мы не могли бы встретиться?
В трубке возникла небольшая пауза, после чего Игорь спросил:
– Когда?
– Если у вас есть время, то можно прямо сейчас, а если нет – мы можем договориться о встрече, когда вам будет удобно.
– Да нет… нет, зачем тянуть. Давайте встретимся сейчас.
– Где вам будет удобно?
– Давайте встретимся в городском парке… приблизительно через час. Возле колеса обозрения.
– Хорошо, но мы ведь никогда раньше не встречались. Как я смогу узнать вас?
– Хм, ну… что бы такое… Я буду в красной бейсболке, подойдет?
– Вполне.
– А как я смогу узнать вас?
– А я… я буду с красной дамской сумочкой.
– Договорились.
– Тогда до встречи.
Я отключила телефон и только после этого сообразила, что для того, чтобы появиться на встрече с красной дамской сумочкой, мне нужно будет сначала заехать домой. Видимо, инстинктивно отреагировав на слово «красный», я назвала именно этот предмет. Для того чтобы заехать за ней, мне придется сделать порядочный крюк, не говоря уже о том, что это займет время.
Взглянув на часы, я надавила на газ и, подняв столбы пыли и распугав всех кошек на тихой Соборной улице, рванула по направлению к своему дому.
Разумеется, ни один светофор из тех, что предстояло мне проехать, не был зеленым. Мало того, что каждый из них, стоило мне приблизиться, приветливо загорался красным светом, как бы говоря: «Любишь красненькое – получай», – но в довершение этого безобразия у каждого светофора впереди меня выстраивалась целая колонна машин.
«Только не пробка, только не пробка…» – мысленно повторяла я, как заклинание, нажимая изо всех сил то на газ, то на тормоз.
Наконец я подъехала к своему подъезду.
Быстро поднялась на седьмой этаж (лифт, разумеется не работал, и мне пришлось идти пешком), ворвалась в свою квартиру и ринулась в кладовку, где бережно сохранялась красная дамская сумочка, которую я никуда не брала с собой. Моментально создав в кладовке полный хаос, я извлекла сумочку на свет и, убедившись, что нигде не заметны следы плесени и углы не попорчены мышами, решила, что использовать ее в качестве опознавательного знака еще можно.
Спустившись по лестнице и запрыгнув в машину, я помчалась в городской парк.
У кассы, где продавались билеты на колесо обозрения, стоял высокий молодой человек в красной бейсболке и лениво осматривался по сторонам. С красной сумочкой в руке я двинулась к приятелю Андрея.
– Вы, наверное, Игорь?
– Наверное. А вы…
– Татьяна Иванова, частный детектив.
– Очень приятно.
– Здесь есть какой-нибудь тихий уголок, где мы могли бы спокойно поговорить?
– Можно прокатиться на колесе. Там уж точно никто не помешает.
Мысль мне понравилась. Приятно будет вспомнить детство, а то я уже и забыла, когда в последний раз смотрела на мир из колеса обозрения.
Игорь купил два билета. Хотя я и делала какие-то неуклюжие попытки расплатиться, но, заметив несколько недоумевающий взгляд моего нового знакомого, поняла всю неуместность подобных действий.
Мы разместились в одной из кабинок, и я приступила. Не надеясь, что друг Андрея сможет дать мне какие-то ценные сведения непосредственно по делу, я рассчитывала, что разговор с ним поможет мне яснее представить себе психологию и характер моего клиента и, возможно, прольет свет на некоторые обстоятельства его личной жизни. Нежелание Андрея откровенно рассказывать о своих делах создавало много проблем в расследовании, не говоря уже о том, что вызывало сомнения в его непричастности к делу.
– Вы близкий друг Андрея, что вы можете сказать о нем? Что это за человек?
– Что за человек? Да нормальный человек… упертый, правда, немножко, уж если что вобьет себе в голову – никаким молотком не выбьешь… А так… ничего – нормальный парень.
– Что вы думаете о его причастности к преступлению?
– Полная чушь.
– То есть вы не верите, что это он убил?
– Разумеется, нет.
– А улики?
– Ну что там за улики… сфабриковали или подбросили.
– Сфабриковали… Но если так, то это означает, что у Андрея имелись какие-то недоброжелатели, которым было бы выгодно или просто приятно подставить его. Вы знаете таких?
– Недоброжелатели? Да нет, не сказал бы… Хотя, конечно, богатые родители, многие завидовали, но чтобы до такой степени… не знаю. Да и потом, он сам никогда не выпендривался насчет этого своего богатства, а наоборот, всегда говорил, что это, мол, родители сумели разбогатеть, так, мол, это им и принадлежит, а я сам свои деньги буду зарабатывать. Типа – сам смогу разбогатеть, значит – мое, а не смогу – значит, не смогу, и так проживу, а на чьей-то шее сидеть – это, мол, не для меня. Вообще он в таких вопросах, что называется, щепетильный.
– А другие как относились к этой его щепетильности?
– Говорили – дурак. Но ему это – до лампочки. Он ведь у нас самостоятельный, у него своя голова на плечах. Вот и доигрался… самостоятельный…
В выражении лица моего собеседника появилась не просто досада, а, как мне показалось, даже некоторая злость.
– А улики могли сфабриковать не обязательно недоброжелатели, – продолжил Игорь после небольшой паузы, во время которой он закурил сигарету. – Понадобилось кому-то стрелки перевести – вот вам и пожалуйста.
– Но ведь для того, чтобы подкинуть такие улики, необходимо было проникнуть к нему домой…
– Ой! Вот уж насмешили! И слово-то какое – проникнуть. Да вы были в этой квартире-то его? Там ведь даже решеток на окнах нет. Еще если бы он жил там постоянно… А то – неделю сидит, даже на улицу не вылазит, а неделю и вообще не заходит. Там у него аппаратура очень дорогая, а ему и горя мало. Да я сам ему сколько раз говорил: хоть бы дверь нормальную поставил – все без толку. «Как-нибудь надо заняться» – вот и весь ответ.
Я тоже припомнила, что сегодня утром, когда звонила в квартиру на Соборной, дверь показалась довольно хлипкой.
– Известие о том, что Андрей попал в тюрьму, было для вас неожиданным?
– Да, очень.
– Насколько я поняла, следствие рассматривает два мотива: давняя ссора и ревность. Относительно первого: у них с потерпевшим действительно был конфликт?
– Был, но вы правильно заметили, что ссора давняя. Андрюха, наверное, и забыл про нее…
– Он ничего не говорит об этой ссоре, а это, возможно, помогло бы делу. Вообще ваш друг не очень разговорчив… хотя сообщить как можно больше подробностей – в его интересах… Разумеется, если он не совершал преступления.
– Конечно, не совершал! И без всяких «если». А насчет неразговорчивости – это у него есть. Я же говорю – упертый. Если решил не говорить – клещами не вытянешь.
– Тогда, может быть, вы расскажете, из-за чего все-таки произошла та давняя ссора?
– Да из-за денег все.
– Андрей говорил, что Олег должен был ему деньги и не отдал, и больше ничего не уточняет.
– Ну да – не удивительно… Видите ли, дело в том, что Андрюха тогда большого дурака свалял… Они в то время еще дружили с Олегом, ну и он к нему, как говорится, по-дружески, с открытой душой…
– А к Олегу не стоило так относиться?
Мой собеседник сделал небольшую паузу, потом сказал:
– Видите ли, я не так уж близко знал Олега. Хотя, конечно, болтали про него… разное. В общем, у Олега там какие-то дела с кем-то были, и он должен был заплатить, а Андрей за него поручился. Ну и вот, срок подходит, а тот не платит. Те к Андрюхе – мол, ты поручился, гони бабки. Не знаю уж, как они там потом с Олегом разбирались, только заплатить Андрюхе все-таки пришлось, ребята-то были серьезные, а Олег ему денег так и не отдал. Вот с тех пор и не общались.
– А деньги Андрею пришлось просить у родителей?
– Ну да, а где же еще ему взять? Мы тогда в школе учились. Соврал там что-то… матери сказал, что проиграл ребятам в карты и теперь ему угрожают, мол, если не отдаст – башку свернут. А уж отцу не знаю что сказал. Досталось ему тогда хорошо…
Ну что же, одна маленькая загадка из биографии моего героя прояснилась. Неплохо было бы выяснить и еще один вопрос.
– Андрей говорил, что вы обещали устроить его куда-то на работу?
– Ну, не то чтобы устроить, а так – узнал, что есть вакансия, работа с компьютерами, думаю – предложу, пускай сходит посмотрит. Раз уж решил на шее у родителей не сидеть.
– А почему Андрей не прибегнул к помощи отца, например? Ведь, не обижайтесь, конечно, но он в этом вопросе смог бы оказать гораздо более существенную помощь, чем, например, вы? И возможностей и связей у него побольше, не так ли?
В ответ Игорь как-то странно усмехнулся и произнес:
– Ну да.
– Так почему же он не хотел воспользоваться такой помощью? – продолжала я. – Неужели он был до такой степени щепетилен, что даже в этом случае посчитал бы, что «сидит на шее»? Или здесь были какие-то старые конфликты?
– Да нет, не поэтому. Вообще, кстати, в семье у них отношения вполне родственные, и каких-то скандалов или ссор… не знаю, я лично, наверное, даже не припомню. Единственный раз они серьезно поругались, когда был тот случай с Олегом. Но тут и неудивительно… сумма-то там не маленькая была. А так – нет… очень дружная семья. А не хочет он, чтобы отец его на работу устраивал, из-за того, что, если узнают, по чьей протекции он попал на то или иное место, будут, мол, или подличать и подмазываться, или завидовать и ненавидеть. Да и опять же, это его «все сам» – если карьеру сделаю, то сам, если денег заработаю, то сам… ну и так далее. А если будут знать, кто папа, – будут помогать…
Да, если верить очевидцам, клиент мой и в самом деле личность выдающаяся. Это какой же характер надо иметь, чтобы принять решение отказаться от помощи и добиваться всего самостоятельно? И такой человек ни с того ни с сего совершает убийство, которое заведомо перечеркивает все его благие начинания? И из-за чего? Из-за ссоры, которая произошла сто лет назад? Ссора была, конечно, очень неприятная, но все-таки недостаточная для того, чтобы спровоцировать Андрея на какие-то экстраординарные действия. О чем же здесь можно говорить теперь, когда прошло столько лет?
Или Андрей, по своей «упертости», затаил обиду, выжидая благоприятный момент? Да-а, что и говорить, он его дождался. Одежда, испачканная в крови убитого, и следы грунта с места убийства на обуви.
– Вы не знаете, бывал ли кто-нибудь у Андрея в то время, когда произошло убийство? Незадолго перед тем или незадолго после того? Ведь его арестовали не сразу.
– Не знаю, он ведь мне не докладывал… Впрочем, я и сам, кажется, заходил приблизительно в то время.
– А зачем – не припомните?
– Ну, где-то в начале июня его мама, Алевтина Прокофьевна, попросила меня заехать, забрать какой-то плед – больно уж он ей нравился, – а Андрей что-то как-то простудился – тоже, кстати, умудриться надо – летом; ну и она ему давала… Ну и еще как-то заходил… Да я вообще частенько там у него бывал, но по датам, к сожалению, не фиксировал, – снова с небольшой усмешкой посмотрел на меня Игорь.
«Ну и напрасно», – подумала я про себя, а вслух сказала:
– О да, разумеется, это я спросила к тому, что если вы бывали у Андрея около того времени, то, возможно, могли заметить что-то необычное, например вещи, которых раньше не было, или что-то нехарактерное для Андрея…
– Да нет… нет, все было как всегда.
Ну что ж, в части посещений показания моего клиента и его друга в общем и целом совпадали. Хотя… Неплохо бы узнать, кто такой Славка, о котором упоминал Андрей в нашей беседе в изоляторе…
– А с этой девушкой… Света, кажется… ну та, что сначала дружила с Андреем, а потом стала дружить с Олегом, вы были с ней знакомы?
– Конечно. И почему «были», мы и сейчас знакомы.
– Вы знаете, с ней мне тоже хотелось бы поговорить, вы не могли бы помочь мне?
– Почему не могу? Могу. Только навряд ли она сейчас захочет много разговаривать. Сами понимаете – убили любимого человека…
– Кстати, какие у них были отношения с Андреем? Почему она ушла от него?
– Да нормальные были отношения… И ушла… ушла – не совсем то слово. Ведь Андрюха в то время был в армии. А тут Олег… в общем-то, я не очень в курсе, но после того, как познакомилась с Олегом, Светка не только Андрея, а и саму себя, кажется, позабыла. Знаете, как бывает, люди фанатеют от футболистов там или эстрадных звезд? А Светка так от Олега с ума сходила. В общем – страсть.
– А Андрей как отреагировал, когда узнал?
– Да нормально отреагировал… Не обрадовался, конечно, но если вы к тому, что он из-за этого решил Олега убить, – глупости.
– Между ними были какие-то объяснения?
– Между кем?
Хм… Хороший вопрос! Вообще-то я имела в виду Андрея и Свету, но сейчас вдруг догадалась, что и между Андреем и Олегом вполне могли произойти какие-то разборки. Хотя все в один голос утверждают, что после того, как Андрей пришел из армии, он с Олегом ни разу не встречался, но кто знает? Может, старый друг знает?
– Между всеми тремя.
– Ну, между Светкой и Андреем точно никаких разборок не было, потому что он сам мне говорил, что не хочет ее видеть, а как там с Олегом было – не знаю. По-моему, после возвращения Андрея они не встречались, но точно не знаю, не могу сказать.
– Понятно… Ну так как же насчет встречи? Получится?
– А я сейчас позвоню ей и узнаю. Надеюсь, здесь, на высоте, хорошо ловит…
Игорь достал мобильный телефон и понажимал на нем кнопочки. На высоте ловило хорошо.
– Алло, Света? Это Игорь. Как дела у тебя?.. Нормально? Ну и хорошо, что нормально. Тут с тобой хотят встретиться… насчет Андрея… Ну как – зачем? Поговорить… Ну и что, что рассказывала? Это ты в милиции рассказывала, а здесь частный детектив… Ну и что?.. Ну и что?.. Ну и ничего страшного… поговоришь. Ну хорошо, хочешь – мы вместе приедем?.. Хорошо… Хорошо… Хорошо, пока.
Игорь отключил телефон и снова обратился ко мне:
– Сейчас она не сможет с вами встретиться, но, если вы свободны вечером после шести, мы можем заехать к ним домой.
– Да, разумеется…
– Мне придется поехать с вами, иначе она ни за что не соглашается. Вы вообще постарайтесь быть к ней снисходительнее, сами понимаете – состояние у нее сейчас невеселое.
– О, конечно! У меня всего несколько вопросов, и я буду предельно краткой.
– Отлично, тогда встретимся в шесть часов… где бы…
– Может, у дома Светы? Ее адрес, надеюсь, не секрет?
– Ну что вы, конечно нет. Она живет на Пушкина… Пушкина, 16.
Район, где располагалась улица Пушкина, был совсем недалеко от центра, и добраться туда мне не составляло никакого труда.
– Ну вот и прекрасно. Тогда – в шесть на Пушкина?
– Тогда так.
Наша кабинка находилась уж у самой земли. Мы сошли с колеса обозрения и попрощались до вечера.
Была прекрасная погода, и я еще немного посидела на скамеечке в одной из аллей парка, размышляя о недавней встрече.
Друг Андрея произвел на меня несколько двойственное впечатление. С одной стороны, я была очень рада, что мне не пришлось выслушивать эмоциональные монологи по поводу того, что все обвинения несправедливы, что Андрея подставили, что это в голове не укладывается и прочее, и прочее, чего, в общем-то, несколько опасалась. С другой стороны, мой собеседник отвечал на вопросы как-то машинально и отстраненно, то есть проявлял как-то уж слишком мало эмоций в деле, которое, казалось бы, должно задевать его за живое. Ведь речь шла о его близком друге. Впрочем, возможно, я просто выбрала для разговора не совсем подходящий момент. Кто знает, может быть, у этого Игоря сейчас какие-то свои проблемы, а я тут к нему со своими.
Посидев еще немного на лавочке, я решила ехать домой – пора было перекусить, ведь позавтракала я несколько часов назад – и то лишь чашечкой кофе да сигареткой.