Текст книги "Отель для интимных встреч"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ну, скажите мне на милость, откуда взялось это ожерелье?! Почему Юля решила в нем позировать перед фотообъективом? Куда оно исчезло после съемок? Откуда появилось в момент убийства? И наконец, почему убийцу одолел такой порыв щедрости, что он оставил на шее жертвы ожерелье, которым ее задушил? Уж не это ли ожерелье искали на квартире Разумовского после похорон Юли?

И тут я вспомнила про своих магических помощников – не пора ли к ним обратиться? Вытащив из сумочки мешочек, я встряхнула его пару раз и высыпала двенадцатигранники на ладонь. 17 + 5 + 26. «Не беда нашла вас, а вы нашли беду, и скоро это не замедлит проявиться».

Ожерелье – источник бед, оно уже привело к гибели одной девушки. Так, что ли? Может, избавиться от всех возможных проблем – просто взять и выкинуть эту безделушку?

«Смотри не прокидайся», – загнусавила самая обворожительная половина моей души.

– А действительно, – вслух сказала я самой себе. – Выкинуть всегда успею, и вообще, прежде чем выкинуть, нужно знать, что выкидываешь.

Вот такие размышления и привели меня во двор новой пятиэтажки с подземными гаражами и прекрасным видом на городской парк. Именно здесь жил Михаил Павлович Ломовой – ювелир, к которому мне посоветовал обратиться администратор гостиницы.

Преодолев три этажа, радовавших глаз чистотой, я остановилась у двери с черной кожаной обивкой и позвонила.

– Здравствуйте, – улыбнулась я пожилому господину, открывшему дверь.

– Что вам угодно? – вяло осведомился он.

– Дело в том, что мне очень нужна помощь ювелира. Один мой знакомый дал мне ваш адрес.

Подобного представления оказалось достаточно, чтобы меня впустили в квартиру.

Михаил Павлович провел меня в одну из комнат и усадил в кресло.

– Итак, какие именно у вас возникли проблемы? – спросил он.

– Понимаете… понимаете, моя бабушка подарила мне свое старинное украшение, и хотелось бы узнать примерную его стоимость. На всякий случай…

Михаил Павлович просто кивнул и, взяв со стола линзу, выжидающе на меня посмотрел, а я боязливо повела плечами. Я оценивала это ожерелье на очень большую сумму и переживала за то, что если один из нас ее озвучит, то другой может этого не пережить. Подготовив себя морально, я расстегнула сумочку и вытащила оттуда драгоценную вещицу, причем по мере того как я ее вытаскивала, вытягивалось и лицо ювелира. Пять минут мы занимались примерно следующим: я таращилась на ювелира и пыталась понять, что вызвало у него такую реакцию, а он во все глаза глядел на ожерелье, которое я держала на вытянутой руке.

– Так вы говорите, это подарок? – спросил он, глядя мне в глаза.

– Подарок бабушки, – убежденно кивнула я, не понимая, что именно так впечатлило Михаила Викторовича.

– Позвольте взглянуть.

Я переложила ожерелье на широкую ладонь ювелира.

– Понимаете, мне очень важно знать его стоимость. Я не собираюсь его продавать или закладывать, но все-таки – на всякий случай.

– Это подделка, – резко прервал мои разглагольствования ювелир.

– Что?!

Да, я явно не предполагала такого поворота событий. Почему-то все это время я была абсолютно убеждена в том, что это настоящая вещь.

Зато теперь понятно, почему убийца предпочел оставить ожерелье на трупе. Дело было не в замке, который никак не открывался, а в том, что ожерелье было фальшивое.

– Да, это без сомнения искусная подделка, – говорил ювелир, продолжая рассматривать ожерелье. – Но даже за эту подделку вы можете неплохо получить. Могу вам назвать свою цену.

Михаил Павлович отложил увеличительное стекло и внимательно на меня посмотрел.

– Вы предлагаете мне продать ожерелье? – растерялась я.

– Именно.

«Вещественные доказательства не продаются!» – чуть было не заявила я, но вовремя спохватилась и, вернув на место прежнее выражение лица, елейным голоском произнесла:

– Что вы, даже если оно не настоящее, это все равно подарок.

– Понимаю, но все же не отказывайтесь столь скоро. Возможно, вам нужно время, чтобы обдумать мое предложение.

– Вряд ли.

Ювелир не спешил возвращать ожерелье, так что мне пришлось решительно протянуть руку.

– Сколько я вам должна?

– Ничего.

Михаил Павлович был явно раздосадован и даже зол.

– Если вы не верите в то, то ожерелье фальшивое, то можете обратиться к любому другому ювелиру. Но мое предложение о покупке этой вещицы все равно остается в силе. Может, вы оставите свои координаты, и я свяжусь с вами через пару дней, когда вы все как следует обдумаете?

А в самом деле, мне не трудно. Ну что изменится оттого, если я оставлю адрес гостиницы? А то чувствую, этот Ломовой просто не выпустит меня из своей квартиры.

– Хорошо, я подумаю, – пообещала я. – Если что, можете найти меня в гостинице «Околица», я остановилась там.

– Вы приезжая?

– Да, вот приехала по делам, – говорила я, пятясь к двери, где состроила милую гримаску. – Спасибо вам за то, что не отказали в помощи. Обещаю обдумать ваше предложение.

Но Михаил Павлович уже опять впал в свой первоначальный транс и на все мои слова только кивал. Я не стала расстраиваться по этому поводу, а, попрощавшись, поспешила удалиться, дабы в гордом одиночестве упиваться трагедией, связанной с тем, что ожерелье было фальшивым.

Я поехала в игровой клуб, расположенный напротив гостиницы, в котором у меня была назначена встреча с Эрнстом.

Однако перед этим я хотела сделать кое-что еще… Поставив «Линкольн» на свободное место на гостиничной стоянке, я остановилась неподалеку от кустов сирени, а потом, сделав вид, что поправляю ремешок туфли, бросила быстрый взгляд влево-вправо, убедившись, что поблизости никого нет, упала на четвереньки и быстро вползла в заросли.

– Как дела? – весело улыбнулась я, увидев мирно дремавшего пса.

Зверь открыл глаза, сел и уставился на меня. Очевидно, мое вчерашнее пребывание здесь сблизило нас, так как пес завилял хвостом, выражая восторг.

– Веди себя тихо, не выдавай меня, – шепнула я собачке, когда та гавкнула в ответ на мое приветствие.

Пес с уважением отнесся к моей просьбе и больше не шумел.

А я между тем раскрыла свою сумочку, достала из нее ожерелье и спрятала его под корни сирени, стелившиеся поверх земли, после чего старательно закидала тайник ветками и листьями.

– Пообещай, что никому не расскажешь, – снова обратилась я к псу, когда дело было сделано.

Пес не дал никаких обещаний, но я почему-то не сомневалась в том, что эта тайна останется между нами, и с чистой совестью попятилась назад. Однако пятиться мне пришлось недолго, поскольку я на что-то натолкнулась. Чертыхнувшись, я обернулась и увидела бежевые мужские ботинки. Потом разглядела ноги в светлых брюках, затем упитанную тушу и – о боже! – знакомую физиономию моего бритоголового товарища.

И почему судьба вечно сводит нас в самых неподходящих местах?

Даже боюсь себе представить, какое впечатление может произвести девушка, выбирающаяся средь бела дня из кустов, да еще на четвереньках. Какое именно впечатление вся вышеописанная картина произвела на бритоголового, я судить не бралась, но он взирал на меня с абсолютно каменным выражением лица. Я же не нашла ничего умнее, кроме как натужно улыбнуться и помахать ему рукой, находясь все в том же положении, в котором я секунду назад выбиралась из кустов.

– Приветик…

Ни один мускул не дрогнул на лице бритоголового.

– А я вот тут… я… – поднявшись, начала я придумывать более или менее приличный повод, загнавший меня в кусты.

В этот момент, на мое счастье, из сирени высунулась облезлая голова пса.

– Я кормила бедную, бездомную собачку! – торжественно объявила я и, круто развернувшись, пошла прочь со стоянки.

Оказавшись за ее пределами и убедившись, что у бритоголового не возникло желания последовать за мной, я первым делом отряхнула одежду и пригладила волосы, после чего направилась в сторону игрового клуба. Но внутрь не вошла, решив дождаться Эрнста на улице. Я выбрала себе удобное местечко на лавочке, возле дерева, откуда отлично просматривалась дверь в игровой клуб.

Розововолосый объект моих притязаний в этот вечер был пунктуален, нервозен и слегка пуглив, хотя, кто знает, может, эти качества преследуют его по жизни? Я еще издалека заметила его худую, длинную фигуру в цветастом тряпье. Он шел как на шарнирах, то и дело замедлял шаг и, судя по всему, не ожидал от этого вечера ничего хорошего.

Я мысленно поздравила саму себя с победой – появление здесь Эрнста однозначно указывало на его знакомство с Юлей. Я поднялась с лавочки и направилась ему навстречу. Встреча состоялась точно у дверей клуба, причем Эрнст был так поглощен размышлениями, что столкнулся со мной. Отдавив мне обе ноги, он смущенно извинился и собрался войти в клуб.

– Эрнст, – окликнула я его.

Парень круто обернулся и опять умудрился наступить мне на ногу.

– Эрнст, это я хотела с тобой поговорить, – произнесла я, видя, что у него были явные затруднения с восприятием окружающей действительности. – Давай немного пройдемся. У меня к тебе есть пара вопросов.

Поскольку парень никак не прореагировал на мое предложение, я просто взяла его за руку и потянула за собой. Мы сошли с крыльца игрового клуба, завернули за угол и остановились у задней стены заведения. Только тут Эрнст пришел в себя.

– Кто вы такая? Что вам от меня надо?

«Ну, слава богу, ожил», – подумала я. Это, конечно, не то, что я хотела услышать, но все-таки уже кое-что. По крайней мере, какой-никакой, а диалог у нас получится.

– Эрнст, давай договоримся так – вопросы здесь задаю я, а ты отвечаешь, – проинструктировала я своего собеседника.

– Кто вы? – шепотом спросил Эрнст.

Этот вопрос почему-то его очень волновал, и я решила не расстраивать молодого человека.

– Можете звать меня Танечкой, – представилась я, хотя не была уверена в том, что его вопрос подразумевал именно такой ответ. – Эрнст, меня интересует ваша подруга Юля.

Взгляд Эрнста, до этого прикованный к моему лицу, заметался по сторонам.

– Я не знаю никакой Юли.

– А вот я так не считаю. Посмотрите, – я вытянула из сумочки фото Юли. – Эта девушка вам знакома?

Мечущийся взгляд молодого человека скользнул по глянцевой поверхности снимка.

– Нет.

– Посмотри повнимательнее.

– Я не знаком ни с какой Юлей, и эта девушка на снимке мне тоже неизвестна.

«Терпение», – приказала я самой себе и, переводя дыхание, решила подойти к нашей дискуссии с другой стороны.

– Ладно, тогда, может быть, вы припомните другую свою знакомую – Леру?

Эрнст не помнил и Леру, похоже, он вообще ничего не помнил. Но я отчетливо видела, как с каждым моим новым вопросом в его глазах расплывался дикий, безмерный ужас.

– Послушай, мне доподлинно известно, что вы знакомы с Лерой. В ее записной книжке имеется номер твоего мобильника. Думаю, этого факта достаточно, чтобы ты перестал отпираться и все мне рассказал.

– Я ничего не знаю, – бормотал Эрнст. – Ничего не знаю…

Несмотря на то, что жара еще не спадала, его трясло, как если бы на улице было минус тридцать.

– Ты не знаешь и о том, что Юля убита? Ее задушили неподалеку от гостиницы, возможно, и в самой гостинице, где ты, позволь заметить, работаешь.

– Нет, нет… Это не я!

Эрнст попятился назад, и прежде чем я успела сообразить, что он собирается сделать, круто развернулся и побежал прочь.

Я кинулась следом за ним.

Он убегал с такой скоростью, что даже я, будучи неплохо подготовленной, не могла за ним угнаться, а когда выбежала на тротуар, то вообще на короткий миг потеряла его из виду.

Все, что произошло в следующий момент, заняло несколько секунд. Эрнст мчался по тротуару, я – следом за ним, расстояние между нами уже заметно сократилось, как вдруг от дерева отделилась женская фигура и кинулась Эрнсту наперерез.

– Эрнст, я тебя ждала, нам нужно срочно поговорить! – заголосила особа.

Она умудрилась повиснуть на локте Эрнста, хотя тот ничуть не сбавил скорость. Розововолосый субъект воспринял это самым неожиданным образом – он перехватил девушку за руку и потянул следом за собой.

– Эрнст, что происходит? – услышала я ее возмущенный голос и вдруг остановилась. И этот голос, и сама девушка были мне знакомы – это была Лера.

Я видела, как они скрылись за углом гостиницы, но все никак не могла решиться преследовать их и дальше. А в этот момент за моей спиной раздался другой знакомый голос:

– Вот она! Вот она!

ГЛАВА 5

Два здоровенных амбала схватили меня за руки и поволокли к «газельке», припаркованной у самого тротуара. Я упиралась и даже пыталась позвать на помощь, но мои новые знакомые почему-то не приветствовали этих попыток и пресекли их на корню. Они просто подхватили меня за руки и буквально зашвырнули на сиденье, потом и сами запрыгнули в салон. Едва за ними хлопнула дверца, как машина уже сорвалась с места и помчалась по улице, увозя меня в неизвестном направлении.

Один из парней шлепнулся рядом со мной и, покосившись в мою сторону, довольно ухмыльнулся. Я поспешила отвернуться к окну. Однако просто сидеть и пялиться в окно было по меньшей мере глупо. Меня похитили неизвестные типы с неизвестными намерениями. Потому, раз уж насладиться красотами чужого города мне было не суждено, я решила осмотреться и оценить шансы на спасение. И вот только тут я заметила, что кроме меня, водителя и двух амбалов в «газельке» находился еще один человек – тот самый, который недавно кричал: «Вот она». Этим человеком был дачник по имени Гена.

Когда наши взгляды встретились, он погано оскалился, хотя, судя по затравленной физиономии, находился здесь на тех же условиях, что и я. Один из парней, который сидел дальше от меня, заметил наши с Геной переглядывания, ткнул его плечом, отчего тот вдавился в спинку сиденья, и спросил:

– Ну что, это точно та самая?

– Она-она, – чему-то радовался Гена, хотя я бы на его месте так не веселилась. – Она же меня чуть жизни не лишила! Разве я забуду такое?!

Гена явно преувеличивал. Если я и хотела его чего-то лишить, то уж точно не жизни.

– Она, между прочим, абсолютно ненормальная, – ябедничал дачник, хотя, судя по каменным лицам громил, их мало интересовали сложности наших с Геной взаимоотношений.

– И к тому же она вооружена!

А вот это заявление оживило обстановку в «газельке». Тот «шкафчик», что сидел рядом со мной, тут же начал шарить руками по моему телу, очевидно, полагая, что именно под коротким обтягивающим топиком я ношу оружие. Подобного хамства я не переношу в принципе, а от малознакомых мужчин и тем более, так что я наградила нахала достаточно сильным ударом по челюсти, решив, что с такими зубами, как у него, похода к стоматологу ему не избежать в любом случае. Но, судя по дикому реву, амбал был мне не слишком благодарен.

На помощь обиженному товарищу пришел второй похититель. В его руках откуда-то появилась веревка, которой он тут же связал мои запястья. Лапать меня он благоразумно не стал, просто забрал мою сумку, из чего я могла сделать вывод, что он не так уж и глуп, как его дружок, и обмануть его будет куда сложнее.

– Вот стерва, – ныл между тем «шкафчик», злобно поглядывая на меня и держась за разбитую челюсть.

Я тоже не стала изображать большой любви и глянула на него исподлобья с явной ненавистью.

– Я же вам говорил, что она опасная, – ликовал между тем Гена. – Она просто полоумная.

Этот говорливый тип определенно начинал меня раздражать. Я пристально посмотрела на его довольную физиономию и задумалась над тем, чем бы можно было его огорчить.

Что там было для него куда более ценным, чем жизнь?

«Надеюсь, его убеждения не слишком изменились с момента нашей последней встречи», – подумала я и, дабы оправдать присвоенное мне звание полоумной, заехала ему каблуком между ног.

Гена заскулил и согнулся пополам. А тот тип, которому я двинула в челюсть, просиял от счастья. Очевидно, он только теперь понял все преимущества того, что в его случае мишенью были выбраны зубы.

Таким образом, обделенным оставался только тот амбал, что связал мне руки, но драться с ним у меня пока не было никакого желания. Однако в любом случае можно было смело сказать, что первый этап знакомства мы прошли.

Продолжать и дальше в таком же духе я пока не решалась и потому принялась усиленно глазеть в окно, в надежде понять, куда мы держим путь. Эти же мысли терзали и дачника. Немного придя в себя от полученной и, между прочим, заслуженной травмы, он полюбопытствовал:

– А куда вы нас везете?

Громилы – что один, что другой – тупо смотрели перед собой и не собирались давать каких-либо комментариев. По крайней мере, одно стало доподлинно ясно – экскурсия с осмотром достопримечательностей в их планы не входила. Типичный дачник понимал это так же отлично, как и я. Он замолчал на некоторое время, но душевные терзания были столь велики, что Гена не мог не высказать их.

– А вы обещали меня отпустить, когда мы ее поймаем.

Громилы опять никак не прореагировали, зато мои мысли лихорадочно заработали. Итак, во-первых, меня действительно похитили – в этом не могло быть сомнений. А во-вторых, и в этом тоже не могло быть сомнений, – это похищение связано с моим расследованием. Видимо, я все-таки делаю успехи – за один день пребывания в незнакомом городе уже умудрилась кому-то перебежать дорогу. Интересно кому?

– Вы меня отпустите? – не унимался Гена, которого одолевала тяга к родным грядкам.

Парни наконец-то пришли в движение. Они переглянулись, после чего один из них обернулся к водителю и, не говоря ни слова, просто похлопал его по плечу. Судя по всему, это было условным знаком, так как «Газель» начала резко сбавлять скорость и через секунду остановилась. Братки все так же молча схватили дачника, один за ноги, другой за руки и на «раз», «два», «три» раскачали его и вышвырнули из машины прямо на пыльный асфальт. Дверца тут же захлопнулась, и мы тронулись с места.

Обернувшись, я все-таки успела увидеть дачника. Он уже стоял на ногах, весь потрепанный и в пыли, но счастливый настолько, что я почувствовала невольную зависть. Эта зависть съедала меня до самого того момента, пока наше скромное средство передвижения не остановилось возле придорожного домика, первый подъезд которого уже обвалился и был нежилым, а вот другая часть выдержала все тяготы и невзгоды. Рискуя жизнью, там обитали люди, о чем свидетельствовали занавесочки на окнах и цветы на подоконниках. Тот братан, которого я уже успела оценить как сообразительного, в очередной раз продемонстрировал свою смекалку – в его руках появилась полоска клейкой ленты, которая в следующий момент была прилеплена к моему рту. И как только я была лишена всякой возможности воззвать о помощи, меня под белы рученьки выволокли из «Газели».

Я успела осмотреться и понять, что на этот раз судьба занесла меня в какой-то дешевый квартал, где даже пятиэтажные строения были редкостью, а преобладали двухэтажные домики, к одному из которых мы и направились. Но здешние дворы – это еще куда ни шло, а вот в самую настоящую панику я впала, оказавшись в полутемном грязном подъезде, где с потолков свисали лохмотья серой паутины, а стены украшало полное собрание нецензурной лексики. При виде всего этого я начала вопить, мотать головой и поджимать ноги, так что шкафчикам приходилось буквально тащить меня по воздуху, за что я незамедлительно получила подзатыльник и на следующий лестничный пролет поднялась сама. На втором этаже мы остановились возле деревянной двери, выкрашенной бурой краской.

– Открывай, – велел сообразительный, и его менее развитый товарищ послушно полез в карман за ключами.

Он долго возился с замком, прежде чем дверь чуть приоткрылась. До конца ее открыла я своим носом, так как, получив внушительный толчок в спину, буквально влетела в апартаменты. Мальчики вошли следом за мной, и дверь тут же захлопнулась.

Ты попалась, Татьяна Александровна!

Теперь остается только гадать, что на уме у этих отморозков. Впрочем, долго гадать не придется, они скоро сами мне все расскажут, и что самое ужасное, рассказом дело не ограничится.

– Веди ее на кухню. Я пойду отзвонюсь шефу, – отдал очередное распоряжение сообразительный.

Коллега покорно кивнул и потащил меня на кухню.

Кухня, как и вся квартира, имела ужасно запущенный вид, и отнюдь не потому, что здесь давно никто не жил, скорее наоборот – проблема состояла в том, что здесь живут абсолютно неаккуратные люди. Так, например, в коридоре на двух крючках был вывешен весь гардероб, начиная от клетчатой рубашки с оторванными рукавами и заканчивая лисьей шубой. На трюмо, которое стояло здесь же, валялись тюбик зубной пасты и огрызок от яблока, очевидно, оставленный здесь кем-то мимоходом и благополучно забытый на долгие годы. В раковине на кухне, куда меня привели, наблюдалась живописная гора грязной посуды, а в углу кто-то старательно комплектовал газеты, судя по стопке, года эдак с девяносто седьмого.

Я бочком протиснулась на эту кухню и остановилась в нерешительности, всем своим видом демонстрируя, что я девушка скромная. Но мой конвоир явно не ценил в людях этого редкого в наши дни качества. Он ногой выдвинул из-под стола табурет и, шлепнув мне на плечи свои лапищи, заставил сесть.

Тип обошел стол, остановился у подоконника и, скрестив на груди руки, принялся сверлить меня взглядом. Я посмотрела налево, посмотрела направо, а потом от нечего делать тоже уставилась на своего конвоира. Вот так мы и смотрели друг на друга минут десять: он на меня, а я – на него, я на него, а он – на меня. Вообще-то лично я не находила в этом занятии ничего интересного, а вот мальчонку это явно забавляло, так что он даже немного огорчился, когда явился его дружок и помешал нам. Тот по-хозяйски ввалился в кухню, шлепнул на стол мою сумочку, с которой таскался все это время, и объявил о результатах своих переговоров:

– Шеф велел ее колоть.

Я совсем не хотела быть расколотой, о чем незамедлительно сообщила новым товарищам громким нечленораздельным мычанием.

– Женя, она что-то хочет нам сказать, – предположил амбал, с которым мы играли в гляделки.

– Наверное, возражает, – сказал второй, подтверждая тем самым, что сообразительным я считала его не напрасно. Правда, не могу сказать, что сейчас его сообразительность меня слишком-то радовала.

– Может, снять этот пластырь?

– Ты чего, Леха, совсем сдурел?! Она же орать начнет. Или ты хочешь, чтобы сюда сбежались все соседи?

Леше явно не хотелось, чтобы сюда сбежались соседи, поэтому возражать он не стал.

Женя достал пачку сигарет и закурил. Судя по задумчивому выражению лица, он был занят поисками творческого подхода к слову «колоть». Что же касается Леши, то он явно вел здоровый образ жизни, потому как не курил и усложнять жизнь поисками творческих подходов тоже не спешил. Вместо всего этого он снова уставился на меня.

Ну а я, несчастная, сидела, потупив глазки, и занималась полезным, но бестолковым занятием, а именно, пыталась придумать, как избавиться от этих очаровашек, создающих угрозу моей жизни. Размышления мои действительно были бестолковыми, поскольку ничего умного в голову не лезло.

Ничего умного не лезло в голову и еще одному товарищу.

– Женек, – насмотревшись на меня вдоволь, протянул Леша, – а после того как она расколется, мы ее что? Убьем?

Мозгов у Лехи явно не было вообще и, судя по всему, никогда, но все же за участие в моей судьбе я была ему благодарна.

Женек обернулся к своему товарищу и многозначительно покрутил пальцем у виска. Но сей жест означал вовсе не то, что убивать меня не собираются, а то, что, мол, ей об этом знать вовсе и не обязательно. Я отлично все поняла и потому опечалилась еще больше.

Леха заметил грусть в моих красивых глазах и, желая утешить, предложил корешу:

– А может, мы ее оставим себе?

На эти слова Женек ничего не сказал и пальцем у виска крутить не стал, зато его взгляд приобрел мечтательное выражение. О чем именно мечтал в этот момент Евгений, оставалось только догадываться. Но я почему-то не сомневалась в том, что его мечты шли вразрез с моими.

– Ладно, – с неохотой прервал он свои размышления, протянул свои лапищи, ухватился ими за сиденье табурета и придвинул его вместе со мной к себе ровно настолько, что я ткнулась носом в его нос и в ужасе отпрянула.

– Куда цацку дела? – рявкнул Евгений.

Я молчала, но отнюдь не потому, что была скрытной.

– А может, снять ленту? – спросил Леха, опровергнув тем самым мое первоначальное предположение о том, что мозгов у него нет. Мозги у него в наличии имелись, просто было их так мало, что сразу и не заметить.

– Заткнись, идиот, – рявкнул Женя, – без тебя знаю.

И чувствовалось, что он действительно знал, потому что тут же отодрал от моего рта эту поганую ленту. Правда, жить от этого легче не стало, так как нужно было признаваться в том, где ожерелье, а мне этого ой как не хотелось делать.

– Где цацка? – напирал между тем Евгений.

– Какая? – решила было я прикинуться дурочкой и даже состроила подходящую к данному случаю физиономию.

Однако подзатыльник, полученный от Жени, напрочь отбил у меня охоту кривляться, иначе в следующий раз притворяться дурочкой не придется – меня ею сделают.

– В сумочке, – пискнула я.

Женя тут же оставил меня в покое и накинулся на мою сумочку. Через секунду все ее содержимое было высыпано на стол. Ожерелья в ней не было и не могло быть, зато было удостоверение частного детектива, не заметить которого было нельзя.

Но Женя прежде всего заметил отсутствие ожерелья, и это его не порадовало.

Состояние моей внешности напрямую зависело от его радости или отсутствия таковой. Так что мой доблестный облик лучшего частного детектива города Тарасова был незамедлительно испорчен стараниями Жени. Я тоже в долгу не осталась и пнула противника в живот, при этом сама свалилась с табурета, а Женя даже не пошатнулся. Подняв меня, он обратился все с тем же вопросом:

– Где цацка?

– Там была, честно, – ныла я, кивая на сумку.

Женя принялся за повторное изучение содержимого моей сумочки.

Я сидела, затаив дыхание, и ждала, когда он дойдет до моих документов. Женя дошел, раскрыл лицензию, пробежал глазами и хмыкнул.

Я ожидала другой реакции.

– Правильно шеф сказал, что она воровка. Как есть воровка. Смотри, – он протянул мою ксиву Лехе, продолжая погано усмехаться.

Леха почесал коротко стриженный затылок и призадумался.

– А что, если не сперла? Что, если это ее?

Да, в ограниченном количестве Лехиных мозгов иногда рождались поистине ценные мысли.

– Твое? – спросил Женя, ткнув меня носом в мою же ксиву.

Вообще-то подобный жест был исключительно моей прерогативой, но я не стала этого комментировать, а просто буркнула в ответ:

– Мое.

Женя запрокинул голову и засмеялся во всю глотку.

– Думаешь, если мы узнаем, что ты ищейка, то отпустим тебя с миром?

Честно говоря, я именно так и думала, но Женины слова положили конец моим наивным мечтам. Так что нужно было оперативненько строить новые планы по спасению собственной шкуры.

– Может, здесь есть еще что-то интересное? – усмехаясь, спросил Женя и снова начал рыскать в моих вещах. Интересным, на его взгляд, оказался бархатный мешочек с гадальными костями.

– Воровка, липовая ищейка, да еще и игрушки с собой таскает, – веселился он, развязывая тесемочки на мешочке.

Магические двенадцатигранники высыпались из мешочка и покатились по столу. Я машинально посмотрела на выпавшую комбинацию. 27 + 5 + 14. «Чужая глупость может обернуться для вас крупными неприятностями».

Лично я и так была сполна обеспечена неприятностями, но на этот раз очередную порцию гадостей кости сулили отнюдь не мне, а человеку, так неосторожно бросившему их, то есть Евгению. А что хотели сказать магические двенадцатигранники мне, давая такой прогноз моему врагу? На какую такую чужую глупость они намекали?

Недолго думая, я пришла к выводу, что слово «глупость» лучше всего подходит к Леше. Я покосилась в его сторону, натолкнулась на пристальный взгляд и вдруг сообразила, что кости дали мне ценную подсказку.

– И что это такое? – заволновался Евгений, склоняясь над столом.

– Гадальные кости, – пояснила я.

– И что значат эти цифры? – Он с явным трепетом относился ко всякого рода гаданиям, и я решила его не разочаровывать.

– Они предсказывают будущее тому, кто их кидает.

– Да? Ну и что там они напредсказывали?

Я сфокусировала свой взгляд на двенадцатигранниках, наморщила лоб и абсолютно серьезным голосом изрекла:

– Они говорят, что исполнение чужих поручений, особенно связанных с похищением ни в чем не повинных граждан, – занятие не только глупое, но и уголовно наказуемое.

Гадалка из меня была никудышная, и это мне тут же дали понять.

– Она еще издеваться вздумала! – бушевал Женя, размахивая руками. – Послушай меня! – ревел он.

При этом меня схватили за плечи, встряхнули пару раз и уронили обратно.

– Не советую тебе здесь шутить! И вообще, чем быстрее ты скажешь, где цацка, тем легче будет твоя смерть.

– А может, не надо ее убивать? – вмешался Леша.

– Надо, еще как надо, – не унимался Евгений, будучи до глубины души оскорбленным моим предсказанием своего совсем не светлого будущего.

– Но ведь шеф ничего не говорил о том, чтобы ее убивать!

– А я говорю!

Мнения явно разделились. Конечно, я была на стороне Леши, но меня никто не спрашивал, а навязываться с советами по поводу своей же участи я, будучи девушкой скромной и воспитанной, не решилась. И неизвестно, чем бы закончился этот спор, не будь он прерван на самой душещипательной ноте.

– Мы не договаривались ее убивать! – Леша потащил меня с табуретки в свою сторону с воплем.

А Женя, будучи парнем более сообразительным, тоже вцепился в табурет, на котором я сидела, и заявил своему товарищу:

– Мы не договаривались и не убивать ее!

Я уже открыла рот, чтобы заорать, но в этот момент в кармане Евгения запиликал сотовый.

Женя резко отпустил табурет. Леха, в это время изо всех сил тянувший его на себя, потерял равновесие и с грохотом рухнул на пол, я, естественно, следом за ним, а со мной в придачу и табурет. Думаю, в этот момент у соседей, живущих снизу, с потолка посыпалась побелка. Одно радовало, напоследок я таки успела пнуть Женьку ногой, в надежде, что в суматохе он не заметит, кто это сделал. Он и не заметил, более того, схватил трубку, даже позабыв о том, что следует выйти из кухни.

– Алло, – резко гаркнул он. – Да, общаемся.

Звонил явно шеф, так что в кухне мгновенно воцарились тишина и порядок. Я передумала орать и чутко ловила каждое слово, сказанное Женей, Леха тоже притих и без каких-либо возражений сидел на полу, придавленный мной и табуретом.

– Пока ничего, – отчитывался между тем Женя. – Но мы работаем. Нет, насчет того, что цацки были у нее, не отпирается.

Следующие три минуты Женя только слушал, кивал и бормотал что-то типа «угу, ага, да, понял».