Текст книги "Тайна одинокой леди"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– А вы уже успели познакомиться так тесно, что ездите вместе? – игриво обратилась она к нам с Ломакиным.

– Нет, мы встретились случайно, – ответила я.

– Ах, как сегодня много случайностей! – хихикнула Катя.

– Да. И одной из них является то, что в этом подъезде живет Аркадий Дмитриевич Городецкий, – продолжала я. – Это он и есть ваша знакомая?

У Кати забегали глаза, и она их опустила. Затем проговорила в сторону:

– Допустим, я была у Городецкого. И что здесь такого?

– Ничего. Просто объясните, для чего вы к нему ездили.

– Вы что, – вздернула голову Катя, – допрашиваете меня? С какой это стати?

– Вас могут допросить в милиции, если вы предпочитаете этот вариант, – жестко сказала я, а Ломакин тут же влез со следующим вопросом:

– Где вы были прошлой ночью, когда убили Артема Бережнова?

– Я... Но я же была у мамы, и не раз говорила вечером, что мне нужно к маме, вы сами это слышали, – взахлеб оправдывалась Катя. – И не знала ничего, только сейчас узнала, что Артема убили, мне Аркадий сказал...

Я достала мобильник и стала нажимать на кнопки.

– Кому вы звоните? – подозрительно спросила Катя.

– Майору Мельникову, – сухо пояснила я. – На предмет проверки вашего алиби. Сейчас вашу маму допросят и все выяснят. Если вы сказали правду, бояться вам нечего.

В Катиных глазах застыл испуг.

– Не надо! – почти закричала она, пытаясь вырвать у меня мобильник. – Не надо, я все расскажу, только маму не трогайте! И вообще, не говорите никому, хорошо?

– Где вы были? – поднялся голос Ломакина.

– Я... а, черт с ним, ладно! У Аркадия я была, здесь!

– Вы его любовница? – уточнила я.

Катя кивнула и полезла за сигаретами.

– Да, – сказала она, закуривая. – Теперь вы понимаете, для чего я придумала про маму? Мне совсем не нужно было, чтобы об этом кто-то знал. И угораздило же Артема умереть именно вчера ночью! Если бы не это, никто бы ничего не знал!

Катя с жалостью вздохнула и сильно затянулась.

– Давайте-ка поговорим поподробнее, – предложила я.

– Господи, да о чем говорить-то! – отмахнулась Катя и снова вздохнула. – И так же все ясно. Вы только Сережке моему не говорите, ладно? А то он меня убьет!

– В деле, где замешано убийство, мы ничего не можем гарантировать, – важно заявил Ломакин, словно он вел официально это дело. – И вообще, вы так просто не открутитесь. У нас к вам есть еще ряд вопросов.

– Блин, ну не стоять же во дворе! – разозлилась Катя. – Вон, на нас уж люди смотрят!

– Я предлагаю поехать куда-нибудь для разговора, – предложила я.

– Можно к нам в редакцию, – тут же предложил Ломакин, надеясь, видимо, прямо на рабочем месте развенчать благообразные маски истинных воров-убийц и тут же настрочить по этому поводу разоблачительную статью.

Вся компания уже двинулась было к машинам, как вдруг из подъезда вышел сам Аркадий Городецкий. Увидев Катю в окружении меня и Ломакина, он в первый момент оторопел, но моментально овладел собой.

– Добрый день, – подходя и подавая руку Ломакину, сказал он. – Могу я узнать, что здесь происходит?

– Аркаша... – Катя с рыданиями кинулась к нему на шею.

Городецкий резко расцепил ее руки, бросил на Катю гневный взгляд и еще раз спросил:

– Что случилось?

– Аркаша, они все знают! Знают о нас! Аркаша, милый, мне пришлось все рассказать! Я... не знала, не успела предупредить маму! Мне пришлось сказать, что была у тебя, потому что они хотели меня обвинить в убийстве Артема!

– Что за ерунда! – поморщился Городецкий и перевел взгляд на меня. – Что это вы тут устроили?

– Просто проверяю алиби всех подозреваемых, – спокойно ответила я. – И решила начать именно с Кати. И как раз оказалось, что алиби-то у нее и нет. А потом она сама рассказала, что была у вас. Кстати, вы это подтверждаете?

– Понятно, – самому себе сказал Городецкий, не отвечая на мой вопрос.

– Аркаша, прошу тебя, скажи им, что это не я! Пожалуйста! – Катя заплакала и умоляюще посмотрела на Аркадия. – Пусть меня оставят в покое!

Городецкий презрительно оглядел ее перепуганное лицо и сказал:

– Езжай домой. Мне не звони и вообще сиди дома.

Катя закивала и, не чуя ног от радости, кинулась к своей машине. Поспешно заведя мотор, она покинула двор. Городецкий проводил ее злым взглядом и повернулся ко мне.

– Да, она действительно была у меня прошлой ночью, – сказал он. – Сразу от Бережновых поехала ко мне и пробыла до утра, предупредив мужа, что заночует у матери. Понимаю, что значат мои слова, но это так и так рано или поздно всплыло бы. Только не нужно мне читать мораль, ничего не хочу комментировать.

– И не собираюсь, – ответила я. – А зачем она приехала сегодня? Вы же только что провели вместе ночь.

Городецкий едва заметно усмехнулся.

– Есть женщины, – снисходительно пояснил он, – наделенные от природы очень сильным темпераментом. Вот она как раз из них. И сегодня она позвонила с этой целью. У меня как раз был часок свободного времени. Но мы провели его совсем не так, как она хотела. И позвал ее только для того, чтобы рассказать об Артеме. В конце концов, все равно все об этом узнают.

– Понятно, – ответила я.

Городецкий повернулся к Ломакину.

– Ну, а вы, неугомонный журналист, – начал он, – что здесь делаете? Небось хотите сенсаций?

Ломакин не ответил, переминаясь с ноги на ногу.

– Так вот, юноша, – продолжал Городецкий. – Вас никто не уполномочивал этим заниматься. И разговаривать с вами я не намерен. Так что лучше бы вам уехать. С Татьяной Александровной, так и быть, поговорю. В конце концов, она нанята для расследования.

Ломакин начал что-то быстро объяснять, протестуя, но Городецкий, не слушая его, повернулся и пошел в сторону своего подъезда. Я сожалеюще развела руками перед Ломакиным и последовала за Аркадием.

В его холостяцкой квартире царил образцовый порядок. Ни одна вещь не лежала не на своем месте, все было аккуратно и строго.

– Не выношу бардака, – заметив мой уважительный взгляд, проговорил Городецкий, опускаясь в кресло и указывая мне на соседнее.

Я села и, чуть помолчав, сказала:

– Понимаю, что попала в не совсем хорошую ситуацию. И отнюдь не хочу лезть не в свое дело. Но вы понимаете, что если Владимир начнет задавать мне вопросы, то буду вынуждена ему сообщить насчет...

– Не надо, – перебил ее Городецкий. – Сам ему скажу. Единственное, о чем я попросил бы вас, – ничего не говорить Сергею. И не из-за Катьки даже. Просто этому человеку спокойнее будет ничего не знать. Ему вы ничем не обязаны, и он вопросы вам задавать точно не станет.

– Можете не сомневаться, – заверила его я. – Я не скажу. Но думаю, что вам теперь не стоило бы продолжать эту связь. Простите, что опять вмешиваюсь не в свое дело.

– Это понятно, – кивнул Городецкий. – Сам давно хотел ее разорвать, просто продолжал по инерции. Катька для меня всего лишь объект удовлетворения естественных потребностей. Как и я для нее. Правда, я для нее еще и левый источник дохода, – усмехнулся он. – Не подумайте, что оправдываюсь, – вообще не очень-то считаю себя виноватым. Никто ее в постель не тащил, она сама захотела. А у меня нет времени на поиски сексуальной партнерши, я постоянно в делах. Почему должен был отказываться? Кстати, отношения со мной никак и ничем не грозят их браку с Сергеем. Если, конечно, он будет оставаться в неведении.

– Насчет этого не беспокойтесь, – сказала я и встала. – Думаю, нам пока больше не о чем разговаривать.

– Да, наверное. С Вовой сам поговорю, как и обещал.

– Тогда до встречи, – сказала и покинула дом Городецкого.

Я собиралась посетить еще одного человека. А именно девушку, что обнаружила труп, – Олю Бондаренко. Мне нужно было поговорить с этой свидетельницей наедине.

* * *

Для того чтобы узнать адрес Бондаренко, мне вновь пришлось обратиться к незаменимому в подобных делах майору Мельникову. Через пять минут я стала обладательницей искомого адреса.

Бондаренко, как и полагалось молодой и глупенькой девушке, выглядела испуганно и растерянно. Когда она увидела меня, на ее лице сразу же отразилось множество эмоций: от нежелания разговаривать до некоего даже заискивания.

– Вы не расстраивайтесь, пожалуйста. – Я сразу же сочла нужным успокоить Олю. – Мне просто нужно у вас кое-что уточнить. Кстати, в милиции вас допросили?

– Да, я уже сто раз им все рассказала! – всхлипнула Оля. – А они мне все не верили, вопросы с подковырочкой задавали, как будто это я виновата!

– Но вас же отпустили, значит, волноваться нечего, – подвела я черту. – А вопросы подобные они задают всегда – у них работа такая.

– А вам это зачем?

– А я – частный детектив и расследую это по просьбе брата Артема, – объяснила.

– Он мне тоже не верит, – пожаловалась Оля. – Все время на меня смотрел подозрительно и адрес мой записал.

– И его тоже можно понять. Собственно, у меня к вам вопрос относительно ваших отношений с Артемом. Они ведь были близкими?

Бондаренко закивала в ответ головой.

– Значит, вы были в курсе каких-то дел Артема?

– Знаю только, что он стихи писал, – простодушно ответила Оля. – Он мне их читал даже.

– То есть вы встречались не слишком регулярно?

– Я приезжала к нему, когда хотела, – с неким вызовом произнесла Оля.

– А Артема это устраивало? – быстро спросила я.

Бондаренко замялась. Помедлив немного, она с прежним апломбом заявила:

– Артем никогда не говорил мне, что, скажем, завтра мне нельзя приехать. Он, конечно, говорил что-то вроде «жду тебя во вторник», но я могла и в понедельник приехать. Он только удивлялся немного, все говорил, какая Олечка непредсказуемая, порывистая...

На глазах Бондаренко снова начали появляться слезы. Я поспешила задать следующий вопрос, стараясь выражаться аккуратно:

– А вы ни разу не пожалели о вашей непредсказуемости?

– В смысле?

– Могло так случиться, что вы приехали не вовремя...

– Я всегда была для него вовремя! – отрезала Бондаренко. – А вот если кто-то приезжал не вовремя, то это уже не мое дело.

– Что вы имеете в виду?

Бондаренко нахмурилась. Было видно, что ей не очень-то хочется продолжать разговор на эту тему.

– Однажды все-таки что-то случилось? – не отставала я.

Бондаренко снова вздохнула и нехотя сказала:

– Точно не знаю, что там получилось... Но однажды, когда я приехала без предупреждения, заявился кто-то еще.

– Женщина?

– Да, это была женщина, хотя я ее и не видела. Просто слышала их приглушенные голоса.

– О чем они говорили?

– Не смогла разобрать. А что, это так важно?

– Пока не знаю. Но постарайтесь поподробнее рассказать мне об этом...

– А что подробнее-то? – пожала плечами Оля. – Я приехала, попросила там его... шампанское купить, сигареты. А он сказал, что... В общем, он человек творческий, у него иногда денег не бывает.

– И денег в тот момент у него не было?

– Когда я приехала – не было. У Артема вообще всегда было то густо, то пусто. Он говорил, что издательство плохо ему платит.

«Интересно все-таки, какое издательство?» – тут же подумала я.

– Ну вот, а потом, как он с этой женщиной поговорил, – продолжала Оля, – вернулся в комнату довольный и сказал, что сейчас пойдет и все купит. То есть, наверное, у него там была деловая встреча с этой женщиной, она, наверное, должна была ему денег... К тому же она богатая, потому что приехала на машине.

– А вы откуда знаете?

– А я слышала, как машина отъезжала...

– Не помните, что за машина?

– Машина такая... – Бондаренко неопределенно поиграла руками в воздухе. – Иномарка, короче... Я у окна как раз стояла. Темно, правда, было. Видела, как женщина высокая быстро прошла через двор, села в машину и уехала. А Артем сразу в ларек пошел.

– Вы бы не узнали эту женщину, если бы увидели?

Оля прикусила губу, подумала некоторое время, потом решительно замотала головой:

– Нет. Я видела ее только со спины, и потом, говорю же, было темно.

– А какие-нибудь еще эпизоды из дел Артема вам не запомнились? Он что-нибудь говорил о них?

– О делах? – неподдельно удивилась Оля. – Нет. А зачем?

– А Артем вообще-то был деловым человеком? – уточнила я.

– Нет, – признала Ольга. – Он стихи читал, на гитаре играл, пел...

Я поняла, что разговор продолжать бесполезно. Больше ничего интересного, скорее всего, не узнаю. Эпизод с неизвестной женщиной мог ничего не означать, но взяла все-таки его на заметку. Женщина, которая должна Артему деньги? Это само по себе интересно. Но все-таки еще один вопрос у меня был, и я не замедлила его задать:

– Оля, а Артем не рассказывал вам об издательстве, с которым он сотрудничает?

– Рассказывал, – кивнула Оля. – Говорил, что хочет, чтобы его стихи опубликовали.

– Это и так понятно, – махнула я рукой. – А как называется это издательство?

– По-моему, «Парнас», – наморщив лобик, припомнила Бондаренко. – Да, точно. Я еще его спрашивала, что это такое, и он мне объяснил, что это гора такая была то ли в Риме, то ли в Греции – точно не помню. Там все поэты жили, кажется.

– Понятно, – прервала я ее. – А где оно находится?

– Ой, вот этого точно не знаю, – протянула девушка. – Где-то возле Волги. Артем как-то раз собирался туда и сказал мне: «Встретимся на Набережной в пять часов, как раз из „Парнаса“ выйду».

– Ладно, найду, – кивнула я и уточнила: – Значит, точно «Парнас»?

– Да, совершенно точно, вспомнила, – подтвердила Ольга, и на этом мы с ней распрощались.

У дверей я еще раз предупредила ее о том, чтобы она не волновалась, и поехала по своим делам. Обращаться в издательство «Парнас» сегодня было уже поздно, поскольку рабочий день заканчивался, и запланировала визит в это пристанище муз на завтра. Заканчивался второй день расследования...

Глава 5

На следующее утро я уже собиралась наведаться в «Парнас», когда раздался телефонный звонок. Взяла трубку и услышала какой-то тоненький голос, принадлежавший, скорее всего, девочке-подростку.

– Извините, могу поговорить с Татьяной Александровной Ивановой? – голосок звучал несколько взволнованно.

– Слушаю, – слегка удивилась я, подумав, что эта неизвестная девочка хочет выступить в роли моей клиентки.

– Меня зовут Варя, Варвара Бережнова, – продолжала девочка. – Я бы хотела с вами поговорить...

– Что-то случилось? – уточнила.

– Сейчас – нет, – слегка замявшись, ответила Варвара. – Просто у меня есть, что вам рассказать.

– Ну что ж, – не переставая удивляться, проговорила я. – А ты сможешь подъехать ко мне домой? Сейчас продиктую адрес...

– Да, конечно, – ответила Варвара. – Смогу приехать через пятнадцать минут.

– Отлично, жду.

Сказать, что я была удивлена, – значит ничего не сказать. Что-то случилось в доме Бережновых? Но почему тогда не позвонили родители Вари? И в курсе ли они вообще, что их дочь направилась ко мне? Ответы на эти вопросы я смогла получить через несколько минут, когда прозвучал звонок в дверь.

Варвара Бережнова была похожа и на мать и на отца и весьма удачно воплотила в своей внешности черты обоих родителей. Лицо ее было лишено резкости Регины, но черты его были не такими крупными, как у отца. Темные волосы гладко зачесаны назад и собраны в хвост. Она была одета в синюю джинсовую курточку, из-под которой виднелась длинная, прямая серая юбка.

– Привет, Варя, – улыбнулась я и кивнула на кресло. – Садись. Угощайся!

С этими словами пододвинула к ней тарелку с пирожными и бутылку кока-колы. Варвара немного смущенно опустилась в кресло и сцепила руки.

– Ты, кажется, хотела мне что-то сказать? Выпей кока-колы, – подбодрила ее я.

Варвара налила в стакан кока-колы, сделала несколько глотков, сказав «спасибо», потом вздохнула и выпалила:

– Я пришла, чтобы рассказать вам о своей матери!

– Это интересно, – осторожно отозвалась. – И что же именно?

– А то, что она ведет себя недопустимо! – Девочка нахмурилась. – Сейчас вам все объясню. Вы знаете, почему никого не принимает? Она вовсе не больна! Просто после того, как убили дядю Артема, с ней случился нервный припадок!

– Но что же тут недостойного? – не поняла я.

– А вы не догадываетесь? – Варвара хмуро покосилась на меня. – То, что она изменяла с ним папе!

Несмотря на то, что меня с самого начала удивляла чрезмерно бурная реакция Регины на смерть Артема, я была поражена. Причем поражена неприятно. Ведь Бережнов-старший говорил, что его жена была чуть ли не матерью для маленького Артема, что она его фактически воспитала. Хотя... Разница-то в возрасте у них всего лет десять-одиннадцать.

– Но... откуда ты знаешь? – уточнила, все еще не желая верить услышанному.

– Знаю! – отрезала Варвара. – Не думайте, что я совсем маленькая дурочка, это мама так считает! Она думала, что ничего не замечаю. Что каждый раз, когда приходил дядя Артем, она старалась меня куда-нибудь отправить. И он почти всегда приходил в отсутствие папы. А однажды, когда я рано пришла из школы, то видела, как они целовались в коридоре. И совсем не по-родственному!

– Варвара, а зачем ты рассказываешь мне об этом? – не переставала удивляться я.

– Но ведь так просто нельзя себя вести, это же подло по отношению к папе! Как она может! Ведь дядя Артем – папин брат! И вообще, как можно заниматься такими вещами, будучи замужем?

Я грустно покачала головой. Хотя во многом и была согласна с Варварой, но та высказывала свои чувства очень непосредственно и с присущим подросткам юношеским максимализмом.

– Она вела себя некрасиво, унижалась перед дядей Артемом и просто... просто вешалась на него! – В голосе девочки зазвучало презрение, граничащее с ненавистью. – Я... несколько раз подслушивала их разговоры, и каждый раз мне было противно. Знаю, что это нехорошо, но... – Она не договорила.

Залпом выпив кока-колу, девочка поставила бокал и задумчиво уставилась в окно. Я выжидающе молчала, не задавая пока никаких вопросов, затем мягко предложила:

– Съешь-ка пирожное.

– Спасибо, – ответила Варвара и механически стала пережевывать «трубочку».

В комнате на некоторое время повисла пауза. Варвара собиралась с мыслями.

– Я их обоих ненавидела! – продолжила Варвара, отодвинув тарелку. – И сейчас ненавижу! Не стала говорить папе, потому что боялась, что он расстроится. Но вам говорю, потому что считаю... – Варя опустила глаза, потом подняла их и резко сказала: – Считаю, что это мама убила дядю Артема!

– Почему ты так считаешь?

– Потому что больше некому! Остальным было на него наплевать. Думаю, они поругались в ту ночь. Поэтому мама и сходит с ума. Слышала, что она часто плачет... Знаю, что вы занимаетесь расследованием этой смерти – слышала разговор папы и дяди Аркадия. И тогда еще хотела с вами поговорить, только не знала, как вас найти. А потом стащила у папы из органайзера вашу визитку и решила позвонить. Считаю, что вы должны проверить маму.

– Варвара... – Я все еще была несколько ошарашена. – А... тебе не жалко ее? Все-таки она твоя мама.

– Она забыла об этом, – сухо проговорила Варвара. – И обо мне, и о папе. Думала только о дяде Артеме, только его любила и носилась с ним как с писаной торбой. Мной всегда больше всего занимался папа, а маме плевать на нас! Нам без нее будет лучше!

Я чувствовала себя в замешательстве. Знала, что зачастую между матерью и дочерью-подростком происходит отчуждение. Но чтобы дочь обвиняла собственную мать в убийстве... Подобные случаи происходят, мягко говоря, нечасто.

– Варя, а ты уверена, что твой папа одобрил бы тебя, если б узнал, что ты хочешь... избавиться от мамы? – осторожно спросила я.

– Папа сам захотел бы от нее избавиться! – с горячностью воскликнула девочка. – Если бы узнал, он бы просто выгнал ее, уверена! Папа такого не простил бы. Это мама... тряпка! – с ненавистью заключила она.

– Хорошо, Варвара, – спокойно сказала я. – Благодарна тебе за откровенность и обязательно проверю твои слова. А пока иди домой.

– Вы только папе не говорите пока ни о чем, хорошо? – поднимаясь, попросила Варвара.

– Хорошо, – устало кивнула я.

А оставшись одна, задумалась. Да уж, совершенно нетипичная ситуация. Можно ли до конца верить этой девочке? Вполне вероятно, что у ее матери были близкие отношения с Артемом Бережновым. Правда, Варвара могла многое утрировать... Но вот способна ли Регина на убийство? И как она могла это сделать, ведь после вечеринки осталась дома? Она подъехала на место происшествия на моих глазах, и Бережнов говорил, что видел жену дома перед отъездом.

Нет, вряд ли такое возможно. Хотя проверить Регину, наверное, не мешало бы. Для начала постараться поговорить с ней об Артеме и посмотреть на ее реакцию. Правда, она почти постоянно находится под действием наркотиков, но можно позвонить и выяснить ее самочувствие.

Я решительно набрала номер Бережновых, выдержала несколько долгих гудков, но трубку никто так и не взял. Видимо, Варвара еще не приехала домой, а Регина продолжает спать. Я решила повторить попытку попозже, а пока, чтобы не терять время, все же пообщаться с «лоботрясами из тусовки», как охарактеризовал их Бережнов-старший – то есть с писателями из издательства «Парнас».

Найти искомый адрес не составило труда: издательство, как выяснилось, занимало два нижних этажа очень заметного здания на Набережной. Броская вывеска выглядела солидно и даже несколько помпезно. Войдя в помещение, я обратила внимание на схему расположения комнат и выяснила, что редакция художественной литературы находится на втором этаже. По всей видимости, мне нужно было именно туда. Поднявшись по лестнице, я нашла взглядом нужную табличку и хотела уже шагнуть к двери кабинета, как вдруг она открылась, и из нее вышли трое мужчин: двое молодых и один постарше, на вид где-то около пятидесяти лет. Они, переговариваясь между собой и посмеиваясь, направились в конец коридора. Секунду поколебавшись, я двинулась за ними. Мужчины устроились возле окна, которое было приоткрыто, и закурили. Я приблизилась. Все трое прекратили беседу и не без интереса посмотрели на меня. Отметила характерную особенность, что все они были в очках. Один из них, интеллигентного вида высокий, худощавый парень, вопросительно посмотрев на меня, достал из пачки сигарету и протянул мне, видимо, думая, что собираюсь к ним присоединиться.

– Благодарю вас, не курю, – кивнула я. – Хотела бы побеседовать с кем-нибудь, кто знаком с Артемом Бережновым. Насколько мне известно, он поэт и часто посещал издательство «Парнас». Вы не знаете такого?

Мужчины переглянулись.

– Конечно, знаем! – наконец сказал тот самый, что предложил мне закурить. – А вам он зачем? Если обещал содействие в публикации ваших произведений, то, девушка, послушайте доброго совета – выбросьте это из головы! Лучше обратитесь к продвинутым авторам.

– Это ты себя имеешь в виду, Нестеров? – весело обратился к нему второй молодой человек, пониже и поплотнее.

– Почему сразу себя? – невозмутимо пожал плечами Нестеров. – Можно и тебя, например. Если ты, конечно, еще не растерял свой талант.

– А почему не к Артему? – спросила я, поняв, что меня приняли за начинающую поэтессу, которая где-то случайно пересеклась с Бережновым-младшим, и тот представился ей авторитетным человеком в литературном мире.

– Я же сказал – к продвинутым авторам, – подчеркнул талантливый очкарик и смерил меня оценивающим взглядом.

– То есть у нас в издательстве теперь все вопросы о публикациях решают авторы, – выпуская струю дыма в окно, с ироничной усмешкой заметил молчавший доселе пожилой мужчина.

– Простите, Илья Григорьевич, я никого не хотел обидеть, – извиняясь, прижал руки к груди Нестеров. – Просто думал, девушке нужна помощь именно в творческом процессе.

Затем он взмахнул рукой и с нотками торжественности в голосе объявил:

– Вот, знакомьтесь, Илья Григорьевич Воропаев, главный редактор издательства «Парнас».

– Татьяна, – представилась я, кивнув.

– И что же вы пишете, Татьяна? – все так же едва заметно улыбаясь, спросил Воропаев. – Стихи, прозу?

– Да, собственно, ничего не пишу, – не стала я кривить душой. – И Артемом Бережновым интересуюсь совсем по другому поводу.

– По какому же? – склонил голову набок Илья Григорьевич, а Нестеров лукаво подмигнул своему молодому приятелю, видимо, намекая таким образом, что я, попросту говоря, «запала» на Бережнова и в своем глубоком чувстве дошла до того, что разыскиваю поэта где только можно.

– Дело в том, что Артем умер вчера ночью. Возможно, его убили.

У молодых авторов вытянулись лица, а Илья Григорьевич удивленно изогнул правую бровь.

– Вот как! – наконец проговорил он. – А к вам это имеет какое отношение?

– Самое прямое, – пояснила я. – Расследую его смерть.

Не стала сообщать, что являюсь частным детективом, поскольку мне никто не задал такого вопроса. Видимо, все трое мужчин решили, что я либо следователь прокуратуры, либо оперативный сотрудник. Но если бы кто-то из них решил уточнить этот момент, не стала бы скрывать истину.

Притихшие писатели продолжали молчать, затем подал голос Воропаев:

– А мы-то чем можем вам помочь?

– Во-первых, постараться помочь мне как можно лучше понять, что представлял собой этот человек, – сказала я. – А во-вторых, попробовать определить, не желал ли кто-нибудь ему зла? Имею в виду людей вашего круга.

Нестеров тут же замахал длинными руками:

– Что вы, что вы! Кому из нашей среды он мог помешать? Это просто смешно!

– Что он делал у вас в издательстве? В каких был отношениях с коллегами? Каковы были его планы на ближайшее будущее? Что представляли собой его стихи? – забросала я их вопросами.

– Позволю себе сразу же ответить на последний вопрос, – решительно сказал Нестеров. – Стихи его собой представляли полнейший бред! А отношения... Да какие могут быть отношения, если он достал всех своими бездарными стихами! И редакторов, и авторов!

– Костя, Костя, – с укоризной одернул его Воропаев, но Нестеров не желал останавливаться:

– Да ладно, Илья Григорьевич, что, это неправда, что ли? Он и к вам подкатывал с просьбами продвинуть его вирши! Все искал себе единомышленников, чтобы вместе сделать себе имя. Одному-то, понятное дело, ему это было не под силу. Одно время даже вон Курочкина мучил! – Он кивнул в сторону своего приятеля.

– Да ладно, – смутился низенький Курочкин. – Я ему и не помог ничем особенно.

– А ему и невозможно было помочь! – тут же взвился Константин Нестеров. – Какая может быть помощь бездарю? Что, мы за него писать будем, что ли? Или денег дадим на раскрутку? Мы не спонсоры вообще-то, и сами не олигархи.

– А что, он просил материальной помощи?

– Да у всех подряд! – с нотками презрения в голосе поведал Константин.

– Это верно, – неожиданно подтвердил Илья Григорьевич. – Он даже к нам обращался с просьбой ссудить ему денег как бы под будущие гонорары. Но я вынужден был отказать, потому что у нас нет такой практики. К тому же Артем действительно не представил ничего толкового из своих произведений. Хотя совсем уж бездарным я не стал бы его называть.

– Да бросьте вы, Илья Григорьевич! – с досадой махнул рукой Нестеров. – Таких доморощенных поэтов пруд пруди! Уровень детских считалок! Просто вы не хотите говорить о мертвом плохо, и, в общем, наверное, правы в этом.

– Так, может быть, он кому-то был должен денег? Возможно, кто-то согласился ссудить ему довольно крупную сумму?

– Если какой-нибудь очень наивный человек и одолжил ему пару сотен по простоте душевной, то, как вы понимаете, это совсем не та сумма, из-за которой его стали бы отправлять в мир иной, – уверенно сказал Константин.

– А вы его хорошо знали?

– Не так чтобы очень, – пожал плечами Нестеров. – Но по нему и так все видно. Типичный неудачник и голодранец. Мы с Курочкиным, к примеру, тоже не богачи, но, по крайней мере, живем на свои средства. И публикуемся под своими именами. А Артем – просто голь перекатная. Уж простите, ради бога! – оговорился он. – Но вам же объективная картина нужна, верно?

– Верно, – подтвердила. – Хорошо, каким Артем был поэтом, я уже поняла. А вот каким он был человеком?

Нестеров посмотрел на Курочкина и вздохнул.

– Понятно, что нехорошо человека после смерти грязью поливать, но судите сами. Ну вот, к примеру: мы как-то из издательства зашли втроем в кафе. – Он кивнул на Курочкина. – Так Бережнов наелся-напился, а как пришло время рассчитываться, так оказалось, что у него денег нет. И лицо такое удивленное сделал, вроде думал, что мы его приглашаем. Что он мне, девушка любимая, что ли, приглашать его за свой счет? – все сильнее распалялся Нестеров. – Да еще постоянно сигареты стрелял. Ничего не хочу сказать, – оговорился он, – мне не жалко, если у кого-то нет, я человек щедрый. Просто когда мы одевались, у него из кармана пачка «Мальборо» выпала. А это, извините, уже ни в какие ворота!

– Он вообще-то только за счет брата своего и процветал. Сам хвастался, что у него брат крутой и может денег дать, чтобы он раскрутился, – вставил Курочкин, который был куда молчаливее своего разговорчивого приятеля-коллеги.

– Только брат не дал почему-то, он и утух, – подхватил Нестеров, невольно соскальзывая с правильного литературного языка и переходя на сленг.

– Скажите, а с кем из ваших коллег Артем общался? Словом, кто мог называться его друзьями?

Теперь переглянулись все трое. Илья Григорьевич Воропаев просто развел руками в знак того, что не осведомлен о подобных вещах, а вот Нестеров тут же заявил:

– Артем был довольно высокомерным и заносчивым человеком. И предпочитал в друзьях иметь женщин. Вернее, не то, чтобы в друзьях, – смутился Костя. – В общем, понимаете...

– А вы знаете кого-то из женщин? – живо спросила я. – Может быть, из издательства? Какие-нибудь экзальтированные поэтессы?

– Нет у нас таких, – тут же отреагировал Нестеров, но его с улыбкой поправил Илья Григорьевич:

– Есть, есть. Кого только нет!

– Но в близких отношениях Бережнов ни с кем из «Парнаса» замечен не был, – покачал головой Нестеров. – Иначе мы бы знали.

– Он вообще-то имел какие-то дела с Левкой Бурштейном. Они даже в Москву собирались вместе, – вдруг сказал Курочкин. – И Левка как-то недавно искал здесь Артема, говорил, что по важному делу.

– А кто это? – осведомилась я.

– Да тоже один бедолага, – усмехнулся Константин. – Все никак пробиться не может. Но тот, по крайней мере, пишет все же прилично.

– Да и как человек он нормальный, – кивнул Курочкин.

– А он тоже стеснен в средствах? – поинтересовалась я.

– Боже ж мой, где вы видели богатого еврея! – вскричал Нестеров, характерно копируя манеру грассирующим «р».

– А он является членом Союза писателей? – полюбопытствовала я.

– Кстати, да, – ответил Илья Григорьевич. – И в принципе, у него есть шансы получить признательность и известность. Звезд с неба, правда, он не хватает, но всего добивается упорным трудом.

– Где вы видели еврея с лопатой? – не удержавшись, в сторону пробормотал Нестеров, но, поймав неодобрительный взгляд главного редактора, взял себя в руки.

– А вы можете дать его адрес? – обратилась я к Воропаеву.