Текст книги "Смешные деньги"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 4

Все это время я ни на секунду не забывала о таинственном американце в синей бейсболке и высматривала его повсюду. То есть бейсболок на пути попадалось немало, и некоторые из них были даже синими, но, во-первых, в них за версту угадывалось турецкое или китайское происхождение, а во-вторых, ни в одном случае бейсболке не сопутствовал «Полароид». Чем этот бесхитростный, как мне представлялось, и искренний тип мог помешать мисс Фридлендер, было не совсем понятно. Возможно, он портил ей жизнь сексуальными домогательствами, а попросту говоря, был в нее влюблен, раз потащился на другой конец света? Ну, может быть, и не совсем в нее, но в ее унитазы – это уж точно. Во всяком случае, у меня в голове сложилась именно такая картина.

Однако пока его синяя бейсболка на нашем горизонте не возникала. Примерно та же ситуация складывалась и с господином Ситным. Впрочем, в ГИБДД владелец лиловых «Жигулей» с номером 364 значился как Борзыкин Леонид Владиленович, а Ситным он был только для своих друзей. Адресок его я, конечно, раздобыла. Но затем допустила оплошность, наведавшись по этому адресу. Никого я там, как и следовало ожидать, не застала, а вот хозяин квартиры меня засек и, как выяснилось позднее, немедленно перешел в наступление.

На следующее утро я вышла из дома, чтобы ехать в гостиницу «Славянская». На мне был джинсовый костюм, легкие кроссовки и солнцезащитные очки. У меня не очень броская внешность, и поэтому зачастую даже перемены в одежде и самая примитивная маскировка позволяют мне стать незаметнее – раствориться в толпе. Но сегодня меня узнали мгновенно, едва я вышла из подъезда.

– Евгения Максимовна! – услышала я за спиной незнакомый голос.

Еще не обернувшись, по той причудливой смеси предупредительно-повелительных интонаций в этом голосе я примерно поняла, с кем имею дело. Выждав секунду, я остановилась и медленно повернула голову.

Ко мне спешил невысокий русоволосый человек в темном костюме, с дежурной улыбкой на невыразительном лице. У него был острый подбородок и слегка раскосые глаза. Такие дежурные улыбки мне были хорошо знакомы – их выдают под расписку сотрудникам одного уважаемого ведомства – вместе с табельным оружием.

– Здравствуйте, Евгения Максимовна! – запыхавшись, проговорил человек, подойдя ближе. – Как удачно я вас застал. Знаете, нам с вами необходимо поговорить… Вы не сядете в мою машину?

– Я с незнакомыми в машину не сажусь, – отрезала я.

– О, простите! Забыл представиться, – ненатурально рассмеялся мужчина и помахал перед моим носом книжечкой вишневого цвета. – Демин Иван Петрович. – Можете звать меня просто по имени…

Я посмотрела на часы – в запасе у меня было около тридцати минут – и решила подчиниться. Мы уселись в белые «Жигули», которые были припаркованы напротив моего дома, и Демин сказал:

– Вас не удивляет, Евгения Максимовна, мой визит?

– Мне часто наносят визиты, – коротко ответила я.

– Да, это верно, – рассмеялся Демин. – Мы в курсе. И как идет ваш бизнес?

– Не жалуюсь.

– Приятно слышать, – осклабился он. – Все-таки мы с вами коллеги, хоть и бывшие… Эх! – вдруг мечтательно воскликнул он, потягиваясь как после долгого сна. – Бросить бы все, да и забуриться по вашим стопам! Надоело!

– Так вы что, на работу ко мне наниматься пришли? – сухо спросила я.

Демин опять рассмеялся.

– Рад бы в рай, – сказал он, – да грехи не пускают! Нет, это я так – в порядке белой зависти. У вас никаких проблем? Все в порядке? – сделал он вдруг серьезное лицо. – С лицензией, с налоговой инспекцией?

– Не морочьте мне голову, – сказала я. – Раз я вам понадобилась, эти вещи вы давно уже проверили, не так ли?

Демин восхищенно посмотрел на меня.

– Вы сто раз правы, Евгения Максимовна, – согласился он. – Просто я подумал – сейчас такие времена. Все меняется очень быстро – не успеешь получить информацию, как она уже устарела.

– Нет, у меня все в порядке, – сдержанно ответила я.

– Пока, значит, все в порядке? – многозначительно произнес Демин, задумчиво постукивая пальцами по рулевому колесу. – А сейчас куда – на работу или на пляж, может быть? Погодка-то, а?

Я иронически посмотрела на него.

– Только не говорите, что вам хочется все бросить и закатиться со мной на пляж, – попросила я. – Вы отлично знаете, что у меня сейчас есть контракт. Вы о нем хотели поговорить?

Демин посмотрел на меня очень печально и кивнул:

– О нем, Евгения Максимовна, о нем…

– И что вас смущает? – поинтересовалась я.

– Да лично меня ничего не смущает, – сообщил Демин. – Но к нам поступил сигнал. Мы обязаны все проверить…

– Ну и проверяйте, – кивнула я. – Сигнал-то, конечно, анонимный?

– Увы, Евгения Максимовна, анонимный, – подтвердил Демин. – Как-то мало осталось в людях гражданского мужества. Даже действуя в интересах государства, человек пытается уйти от непосредственного контакта, стесняется… А чего тут стесняться?

– Ну, если это тот человек, про которого я думаю, – заметила я, – то он в течение многих лет занимался мошеннической деятельностью под чужой фамилией – вот и стесняется…

– Правда? – с интересом спросил Демин. – И вы знаете, кто это?

– Ну, не до конца, – сказала я. – Кое-что нужно еще проверить…

– Понятно, – покивал головой Демин. – Ну а что вы скажете о мисс Фридлендер – так, кажется? Ведь она подданная США, не так ли? – и он бросил на меня до ужаса проницательный взгляд.

– Да, она американка, – ответила я. – Но ведь железного занавеса вроде уже нет?

– Занавеса действительно нет, – веско сказал Демин. – но бдительность, Евгения Максимовна, никто не отменял. Вам известна цель ее визита в Тарасов?

– Насколько я знаю, она намеревалась проверить деятельность фонда, которому помогала материально, а попутно навестить родину своих предков. Ее дед и бабка проживали когда-то в Тарасове.

Иван Петрович с досады щелкнул пальцами.

– Вот таким перевертышам я не доверяю больше всего, – признался он мне. – Если уж человек один раз изменил, он на этом не остановится.

– Вы имеете в виду, что госпожа Фридлендер захочет сменить американское гражданство? – спросила я.

– Вы отлично понимаете, что я имею в виду, – сказал Демин. – Вас учить не надо. Глаз да глаз нужен за этой Фридлендер! И, откровенно скажу, здесь мы очень рассчитываем на вас, Евгения Максимовна.

– В каком смысле? – уточнила я.

– Ну там, если заметите или услышите что-нибудь интересное – сразу сообщайте нам, хорошо?

– Знаете, Иван Петрович, – твердо сказала я, – с вашим ведомством я уже давно расторгла служебные отношения и выполнять функции вашего осведомителя не собираюсь. Если у вас имеются какие-то серьезные основания не доверять госпоже Фридлендер, а заодно и мне, то попрошу действовать официально: повестка, допрос, протокол – все, как полагается. Играть в шпионы я не собираюсь.

Демин, прищурясь, посмотрел на меня.

– Крепко вас зацепили ваши заокеанские хозяева! – с осуждением заметил он. – Очень крепко!

– У меня хозяев нет, – отрезала я. – У меня клиенты. – с этими словами, открыв дверцу, я вышла из машины.

– Мы еще встретимся, Евгения Максимовна! – пообещал Демин, торопливо высовываясь в окошко. – Вот увидите! И почему-то мне кажется, что вы здорово пожалеете, что не пошли нам навстречу!

Я была очень сердита и не стала даже оборачиваться. С тех пор как наш город сделался открытым, здесь перебывало множество иностранцев, начиная от безобидных туристов и кончая спортивными легионерами, которые околачивались тут годами. Зарубежные делегации беспрепятственно проникали на территорию некогда секретнейших объектов под патронажем местных руководителей, и никто даже бровью не повел. В этих обстоятельствах рассматривать наивную и неуклюжую мисс Фридлендер в качестве секретного агента было, по моему мнению, просто смешно. Дело, разумеется, закрутилось с подачи Лжеситного. Это он подал сигнал, надеясь таким образом припугнуть мисс Фридлендер и заставить ее забыть о финансовой деятельности фонда. Расчет был верный – по некоторым признакам, буквально витавшим в воздухе, в нашем городе постепенно восстанавливался забытый режим секретности и срочно предпринимались меры по возрождению былой бдительности. В таких условиях необременительная операция по обезвреживанию потенциальной диверсантки мисс Фридлендер вполне могла украсить послужной список заштатного агента Демина, если это его настоящая фамилия, конечно.

Но я уже давно не та наивная девочка, которую можно вдохновить и напугать красивыми словами. Если господин Демин старается ради карьеры, то и бог с ним. Я здесь совершенно ни при чем. Если мисс Фридлендер будет по ночам фотографировать военные заводы или подкладывать мины под городской фонтан, то и тогда с меня взятки гладки: по ночам я мирно сплю у себя дома. А днем моя клиентка безобидна, и отыскивать темные пятна на ее биографии – не моя забота.

Успокоив себя таким образом, я поехала в гостиницу «Славянская». Ни моей подопечной, ни ее чернокожего напарника на месте не оказалось. Я была слегка озадачена, но портье с яйцеобразной головой, который опять дежурил, объяснил мне по секрету, что иностранцы отправились регистрироваться в милицию. Оказывается, господин Демин успел побывать уже и здесь, и даже сделал выговор руководству за то, что они позволяют себе оформлять постояльцев без соблюдения необходимых формальностей.

– Мадам очень возмущалась, – усмехнулась голова-яйцо. – Сказала, что у нас здесь полицейское государство. А какое же оно полицейское, когда оно милицейское, верно?

– Подмечено очень тонко, – заметила я. – И давно они отчалили?

– Около часу назад, – ответил портье. – Будете ждать?

– Придется, – сказала я. – Вообще-то мы договорились на десять, они не станут задерживаться.

– Как сказать, – глубокомысленно произнес портье. – Уж больно бестолковые.

В душе я согласилась с таким определением и отправилась в вестибюль. Там уселась в свободное кресло и немного расслабилась. Сквозь стеклянные двери была видна маленькая площадь возле речного вокзала и кусочек сверкающей Волги, над которой парили чайки.

Рядом со мной в соседнем кресле дремал молодой человек, одетый несколько небрежно, но с неуловимым столичным шиком. Через некоторое время, почувствовав мое присутствие, он зашевелился и открыл глаза. Секунд пятнадцать он пристально смотрел на меня, а потом, сообразив, что я ему не снюсь, оживился и сказал быстрым журчащим говорком:

– Привет! Ты здесь живешь или ждешь кого-нибудь? Если у тебя нет других вариантов, может, завалимся вечером куда-нибудь? Можешь звать меня Стивом – меня все так зовут. Вообще-то я Станислав, но, по-моему, глупо зваться Стасом, правда? Стас уполномочен заявить! Не звучит. А тебя как зовут?

У него было помятое, но, в общем, симпатичное лицо и добрые глаза. И хотя меня раздражают случайные знакомства, но этот беспечный Стас странным образом располагал к себе.

– Можешь звать меня Женей, – сказала я. – Но я тебя Стивом звать не буду. Меня скоро будет тошнить от иностранных имен. Стас мне нравится больше.

– Ну, это твое дело, – согласно кивнул он. – А чего тебя имена-то достали? Разъезжаешь много?

– Переводчиком у иностранцев работаю, – объяснила я.

– Ну?! – поразился Стас и даже подскочил в кресле. – И со мной аналогичный случай. Меня один штатник нанял в Москве, а теперь в эту глушь завез. Хуже всего, что он целый день по городу таскается как заведенный и щелкает своим «Полароидом» – пива выпить некогда! Да еще требует, чтобы я при нем не курил, потому что мой табак действует на его драгоценный организм. Представляешь?

– Да, тяжело тебе! – посочувствовала я ему. – И давно вы сюда приехали?

– Вчера утром, – вздохнул Стас. – И сразу по городу начали лазить. До поздней ночи таскались. Поверишь, у меня на пятках уже мозоли! А этому типу хоть бы что – знай, улыбается да фотки снимает – как аппарат, ей-богу! – Он доверительно наклонился ко мне и сказал: – Если и сегодня то же самое будет, я, наверное, не выдержу. Уеду в Москву! Черт с ними, с деньгами! Поверишь, вчера так устал, что даже выпить не хотелось. Через силу стакан текилы в баре выпил и спать завалился. Сейчас вот жду, пока он нажрется; в номере завтракает – привык к комфорту, гад! А я с утра только пару бутылочек пива пропустил – и ничего больше в глотку не лезет, так устал!

– Да, это ужасно! – согласилась я. – Но, наверное, большую часть города вы уже, как ты выражаешься, облазили?

Стас облегченно махнул рукой.

– Да что толку! – сказал он. – Все какую-то Тараканью улицу ищет. Пока не найдет – не успокоится. Ты, кстати, не знаешь, есть тут такая? Мы уже везде спрашивали, никто не знает.

– Я тоже о такой не слышала, – призналась я. – Может, он перепутал?

– Может, и перепутал, – пожал плечами Стас. – Он у меня вообще с приветом. Теперь еще меня нагрузил – смотри, говорит, в оба – как увидишь где – нибудь толстую американку с негром, сразу докладывай! Такое впечатление, что он им деньги задолжал или от алиментов бегает…

Меня словно ошпарило, однако вида я не подала. Меня только немного беспокоила вероятность встречи наших со Стасом подопечных. Не знаю, чем уж они друг другу досадили, но то, что оба старательно избегали встречи, наводило на серьезные размышления.

– А как зовут твоего американца? – будто невзначай спросила я.

– Артур Фридлендер, – с глубочайшим отвращением ответил Стас. – Во имечко, а?

Да, имечко производило впечатление. Правда, семейное положение моей клиентки я еще изучила не полностью и могла лишь гадать, кем он ей приходится. В принципе он мог оказаться даже ее папашей – американские пенсионеры обожают путешествия. И только американцы с их непосредственностью и непробиваемым оптимизмом могут прятаться друг от друга в одной гостинице.

Я не стала ничего говорить Стасу, потому что хотела сначала все хорошенько обдумать. Но сейчас на это не оставалось времени. Я услышала характерное жужжание «Полароида» и жизнерадостные восклицания у себя за спиной.

Обернувшись, я увидела упитанного румяного мужчину лет пятидесяти пяти в синей бейсболке, белой майке и оранжевых шортах, из которых торчали кривые загорелые ноги. Фотоаппарат, висевший на круглом животе мужчины, выжимал из себя свежий снимок. Артур Фридлендер улыбался, сверкая ослепительно белыми зубами, и показывал нам большой палец.

– Ну вот, притащился, – тоскливо сказал Стас, поднимаясь с кресла с таким видом, будто за ним пришел палач. – Так как, может, встретимся вечерком? – спросил он со слабой надеждой.

– А можно я приду с мужем? – спросила я. – Он у меня штангист, целый день таскает железо и никуда не ходит. Мне бы хотелось, чтобы он тоже немного повеселился…

– Понятно, – слабо улыбнувшись, сказал Стас. – А ты остроумная девчонка. Жаль, я не встретил тебя раньше – когда был в форме. Может быть, вся моя жизнь пошла бы иначе…

– Не кляни судьбу, – посоветовала я. – В этом мире каждый получает, что заслуживает…

– Ну, тогда прощай, – вздохнул Стас.

– До свидания, – поправила я. – Мне почему-то кажется, что мы еще увидимся…

Я протянула ему руку – чем-то мне все-таки нравился этот спокойный, немножко нелепый парень, и в этот момент «Полароид» снова завыл.

Сияя белозубой улыбкой, американец выдернул из аппарата снимок и, помахивая им в воздухе, с необычайно щедрым видом вручил его мне. Я, не глядя, отправила его в свою сумочку. Фридлендер самодовольно залопотал что-то, но я не смогла разобрать ни одного слова – рот его оказался наполнен жвачкой. Стас помахал мне рукой и обреченно направился к выходу. Американец одарил меня парой обнадеживающих улыбок и невнятным бормотанием и бодро зашагал следом.

Теперь я могла наконец немного поразмыслить. Итак, что мы имеем? Двое Фридлендеров порознь приезжают в далекий город Тарасов. Одна за тем, чтобы увидеть плоды своей благотворительности да навестить родину предков. Второй ищет Тараканью улицу или что-то в этом роде. Друг друга они опасаются. А может быть, просто не хотят видеть? Что-то в этом было, какая-то загадка.

Пожалуй, юрист Парамонов кое-что мог прояснить – не зря же он так беспокоился о телохранителе для своей клиентки, – но он уже уехал. Можно было напрямую спросить обо всем мисс Фридлендер, но она могла ведь и не ответить, а попросту отказаться от моих услуг. Я решила попробовать сама разобраться в ситуации – рисковать гонораром было слишком неразумно. А человека в бейсболке и с жужжащим «Полароидом» мне, допустим, не удалось пока обнаружить. Ничего удивительного, ведь и мисс Фридлендер до сих пор его не заметила, хотя и живет с ним в одной гостинице.

В дверях послышался какой-то шум. Я подняла голову и увидела, что мисс Фридлендер легка на помине – она, как пушистый шарик, вкатилась в вестибюль, прижимая к животу свою неизменную сумку.

Выглядела она до неправдоподобия карикатурно. Вчерашний шопинг, на котором я отсутствовала, ей явно удался – все результаты были, как говорится, налицо. Голову американки украшала какая-то невообразимая шляпа из янтарно-желтой соломки с пылающим красным бантом – размеры ее приближались к размерам хорошего сомбреро. Майка тоже явно была куплена на нашем вещевом рынке – массивную грудь моей клиентки украшала теперь какая-то аляповатая картинка, на которой удавалось идентифицировать лишь чью-то хищную окровавленную челюсть и надпись по-английски «Волна-убийца». На мисс Фридлендер были оранжевые шорты, увидев которые, я уже ни капли не сомневалась, что Линда и Артур – родственники.

– Ай эм сорри! – завопила она. – Евгения! Дорогая! Я заставила вас ждать. Но этот человек был просто ужасен! – Она подлетела ко мне вплотную и энергично пожала мне руку. – Он уверял, что я нарушила какие-то законы! Но ведь зарегистрировалась, как положено! Оказалось, что нужно регистрироваться еще в вашем ужасном УВД!

– Что поделаешь, – заметила я философски. – В нашей стране тоже существуют законы…

– В чем я лично выразила сомнение всем этим чиновникам! – негодующе сообщила мисс Фридлендер. – Я рассказала им, что творится под самым их носом!

– Вы рассказали им про Ситного? – удивилась я. – И что же?

– О, они только улыбались! – вскричала американка. – Они не хотели воспринять меня всерьез!

Честно говоря, я этому не очень удивилась – трудно воспринимать всерьез женщину в такой шляпе и с «волной-убийцей» на груди. Но я не стала говорить об этом мисс Фридлендер. Умолчала я и о синей бейсболке, сразу перейдя к результатам своих вчерашних поисков.

– Что теперь будем делать? – спросила я в заключение. – Будем караулить Борзыкина по его месту жительства или вы предпочтете все-таки предоставить это милиции?

Мисс Фридлендер глубоко задумалась, а потом объявила:

– Мне кажется, я не доверяю вашей милиции! Они имеют предубеждение против иностранных подданных. Тот человек, что приходил сюда, назвал Джимми негром – вы подумайте!

– Слово «афроамериканец» еще не прижилось в нашем языке, – объяснила я. – Он не имел в виду ничего плохого. И я думаю, что, если вы подадите официальное заявление, господина Борзыкина будут непременно искать и рано или поздно найдут.

– Вы так считаете? – недоверчиво спросила мисс Фридлендер. – Они похожи на людей, которые не в состоянии найти даже собственные тапочки!

– Не стоит судить по внешности, – заметила я. – Может быть, в их глазах вы тоже выглядите немного странно. Им просто нужно немного привыкнуть.

Мисс Фридлендер, задрав голову, испытующе уставилась на меня из-под полей шляпы. Мои слова о том, что она странно выглядит, кажется, насторожили ее. Сама она не находила в своей внешности ничего странного. По ее понятиям именно так и должен выглядеть американец на отдыхе, особенно если тур проходит по такой дикой стране, как Россия.

– Нет! Мы не будем пока караулить и не пойдем в милицию! – объявила наконец мисс Фридлендер. – Мы отправимся в то же самое место, где были вчера. Должен же кто-то там появиться! Хотя бы для того, чтобы заменить сгоревший компьютер!

– Скорее уж для того, чтобы вывезти бочки, – заметила я.

– Да! В самом деле! – воскликнула мисс Фридлендер возбужденно. – Я давно хотела спросить – зачем там стояли эти бочки?!

– Давайте отложим этот вопрос до встречи с председателем фонда, – предложила я.

Глава 5

Когда мы отъезжали от гостиницы «Славянская», мисс Фридлендер неожиданно ткнула пальцем куда – то в сторону Волги и со жгучим любопытством спросила:

– Я видела там, на реке, остров, совершенно голый, из чистого песка! И там все время копошатся какие-то люди. Что они там делают?

Кажется, она имела в виду городской пляж, намытый на середине Волги.

– Как что делают? – удивилась я. – Загорают, купаются… Кстати, если хотите, мы можем туда съездить. Окунетесь в воду великой русской реки. Будете потом рассказывать у себя в Миннеаполисе, что купались в Волге… Все обзавидуются!

– Простите, я не поняла, – недоверчиво сказала мисс Фридлендер. – Вы хотите сказать, что они купаются прямо в этой воде? Ныряют в реку?

– Разумеется, – подтвердила я, – именно ныряют. А что вас смущает? У вас разве не купаются в реках?

– Ну что вы, дорогая! – с каким-то даже сочувствием ответила мисс Фридлендер. – Кто же купается в реках! Это очень опасно!

– Не опаснее, по-моему, чем гонять по трассе на автомобилях! – обиделась я. – Конечно, если вы не умеете плавать…

– О, я не об этом! – замахала ручками американка. – В открытых водоемах полно заразы, дорогая! Микробы, амебы, сточные воды, наконец. Я помню, как бабушка рассказывала мне об эпидемии холеры в Тарасове. Это было ужасно! Никогда не купайтесь в открытых водоемах! Для этого существуют бассейны…

Мне пришлось пообещать, что отныне я буду плавать исключительно в бассейнах. Но мою клиентку это мало успокоило, и время от времени я ловила на себе ее подозрительные взгляды – так смотрят на носителя какого-нибудь страшного вируса. Я опять напугалась, что она захочет отказаться от моих услуг, и впредь решила больше помалкивать.

Подъезжая к офису фонда, мы отметили оживление возле его дверей, и это нас немного приободрило. Едва я остановила машину, как мисс Фридлендер тут же выскочила на тротуар, лихо заломив свою невообразимую шляпу на затылок и нетерпеливо разглядывая людей, суетившихся у входа в офис. Афроамериканец Джимми вылез из машины не торопясь, всем своим видом показывая, что ему до чертиков надоела вся эта бессмысленная суета.

Присмотревшись внимательно, я поняла, что здесь происходит что-то не то. Какие-то парни энергично вытаскивали из офиса мебель и безжалостно швыряли ее в кузов грузовика, стоявшего рядом. Руководил ими высокий кудрявый мужчина, скуластое лицо которого было покрыто шрамами. Табличка с названием фонда уже была сорвана с дверей и тоже отправлена в кузов.

Мисс Фридлендер пребывала в некотором замешательстве. Я вышла из машины и поинтересовалась у кудрявого мужчины, что здесь происходит. Он одобрительно оглядел мою фигуру и весело сказал:

– Расчищаем поле деятельности, симпапуля! Здесь будет лакокрасочная торговля. Слыхала – «Тиккурила», блин, дает? Ну вот мы и будем давать! Все цвета радуги! Интересуешься?

– Нет, спасибо, – ответила я. – Меня интересует фонд помощи больным СПИДом. Ведь здесь был фонд, не так ли?

– Фонд твой накрылся пыльным мешком, красотуля! – радостно сообщил торговец красками. – У меня все документы на аренду в порядке, – заверил он. – Если хочешь, могу показать.

– Не стоит. У вас такое лицо, что хочется верить каждому слову, – сказала я. – А вы не знаете, случайно, где может быть председатель этого фонда сейчас?

Он подмигнул и, посмеиваясь, сказал:

– Где у нас председатели фондов, крохотуля? Где-нибудь на Канарах, наверное!

– Нет, а если серьезно? – настаивала я. – Вы же с ним общались!

– Кой черт, общался! – сердито ответил кудрявый. Две недели поймать его не могу, чтобы он мебель вывез! У меня здесь уже две недели бочки стоят, а этот тип и не чешется… Только сегодня утром позвонил, сказал, что уезжает, и я могу сделать с его имуществом все, что захочу. А какое тут имущество – мусор один! – Он оглянулся по сторонам и увидел негра и алый бант мисс Фридлендер. – Во! Ты из спорткомитета, что ли? Баскетболист?

– Не-а, – хладнокровно ответила я. – Из Интерпола. Как раз разыскивает того типа, который занимал это помещение до тебя.

Торговец красками присвистнул.

– Не там ищет! – убежденно сказал он. – Я тебе говорю – он на Канарах давно! Все они там…

Тут его позвали рабочие, и он, извинившись, отошел, крикнув на прощанье:

– Захочешь чего-нибудь покрасить – жми прямо ко мне!

Мисс Фридлендер приблизилась ко мне и застенчиво сказала:

– Я все слышала, дорогая, но не поняла ни единого слова. Это жаргон?

– Только местами, – ответила я. – Но суть сводится к тому, что ваш Ситный больше здесь не появится – ни под своей фамилией, ни под чужой. Можете считать, что фонд лопнул окончательно и бесповоротно. Думаю, что, если мы будем медлить, борец со СПИДом вообще исчезнет из города.

– Тогда мы немедленно отправляемся к нему домой! – объявила мисс Фридлендер, топая ножкой, обутой в белоснежную кроссовку с толстенной подошвой. – Я не позволю водить себя за нос!

– Все-таки советую приготовиться к тому, что скорее всего нашего друга не окажется дома, – сказала я. – И наша поездка будет чистой формальностью.

– Я знаю, что мы сделаем! – вдруг, просияв, воскликнула мисс Фридлендер. – Мы оставим ему записку!

– Да, это выход, – вежливо проговорила я.

Американка подозрительно на меня посмотрела и добавила, подчеркивая каждое слово:

– Мы назначим встречу и предупредим, что, если он попробует от нее уклониться, мы предпримем самые решительные меры!

– Ну что ж, – сказала я, чтобы ее не расстраивать, – это может подействовать.

– Не хочет же он, чтобы им занималась полиция? – сердито поинтересовалась мисс Фридлендер.

– Наверное, не хочет, – согласилась я.

– Тогда мы именно так и поступим! – заключила американка и заняла свое место в «Фольксвагене».

Джимми с тоской посмотрел на раскаленное синее небо и полез на заднее сиденье. Я уселась за руль, и мы поехали на окраину города, где в огромном доме, подковой охватывающем вершину голого холма, проживал Борзыкин Леонид Владиленович, который под фамилией Ситный несколько лет подряд водил за нос мисс Фридлендер.

Вообще-то, если бы этот тип понадобился мне самой, я не стала бы оставлять ему записок, а постаралась бы выследить или хотя бы определить ближайший круг его знакомств. На месте своей клиентки я, безусловно, обратилась бы в судебные инстанции – ее нежелание вступать в контакт с право – охранительными органами начинало настораживать. Мысленно я уже склонялась на позиции господина Демина, который призывал к бдительности в отношениях с чужеземцами. Я решила быть бдительной с сегодняшнего дня и сегодня же потребовать аванс и посуточной оплаты, чтобы не остаться у разбитого корыта.

Мы выехали из городских массивов и двигались мимо огромного поля аэродрома, где с необычайно смиренным видом стояло несколько самолетов, похожих на бегемотов, выкрашенных серебристой краской. Мисс Фридлендер оживилась и долго разглядывала пустые взлетные полосы, по которым разгуливал один лишь ветер. Потом она спросила:

– Это, кажется, аэропорт?

Я кивнула.

– Почему же не летают самолеты? – удивилась мисс Фридлендер.

– Нет, они летают, – возразила я. – Просто не так часто.

– В Соединенных Штатах самолеты летают очень часто! – важно объявила мисс Фридлендер. – Иначе авиакомпании не будут иметь прибыль. Разве русским авиакомпаниям не нужна прибыль?

– Нужна, наверное, – пожала я плечами. – Просто русские не любят летать.

– Правда? – изумилась мисс Фридлендер. – А в чем причина такой нелюбви?

– Слишком большая разница между размером зарплаты и ценой на авиабилеты, – пояснила я. – Обыкновенной семье, чтобы куда-нибудь слетать, приходится целый год копить деньги. Пока копишь – уже и лететь никуда не хочется…

– Кто же тогда летает на этих самолетах? – беспомощно воскликнула мисс Фридлендер, тыча пальцем в направлении серебряных бегемотиков.

– Ну-у у кого есть деньги, тот и летает, – ответила я. – Например, ваш Лжеситный. Не удивлюсь, если, получив вашу записку, он улетит с первым же рейсом.

– Куда улетит? – растерялась мисс Фридлендер.

– Ну не знаю. Куда-нибудь, – сказала я. – С теми деньгами, которые он наварил на благотворительности, извините, он может улететь на край света.

Мисс Фридлендер посмотрела на меня со священным ужасом и недовольно отвернулась.

– Он так не поступит! – заявила она, поджав губы. Это было похоже на заклинание.

Я опять вспомнила про аванс и поспешно сказала:

– Конечно, не поступит. Это я шучу.

Мисс Фридлендер ничего не сказала, но по ее сверкающему праведным гневом взгляду я поняла, что она не одобряет таких шуток. Пока я соображала, как бы загладить свою вину, «Фольксваген» выскочил на возвышенность, с которой открывался великолепный вид на окрестности – на зеленые луга, на змеящуюся внизу Волгу, на сверкающие крыши города и белоснежный многоквартирный дом в полукилометре от нас. Моя клиентка восторженно ахнула и всплеснула руками. Сердитого настроения как не бывало.

– Подумайте только, дорогая! – взахлеб говорила она. – Ведь я могла бы в детстве прогуливаться здесь с бабушкой, любуясь этим дивным видом! Какая обворожительная панорама!

Я подумала, что вряд ли в бабушкины времена было принято прогуливаться в этих местах, но придержала свой язык.

– Как жалко, что здесь нет Артура! – вдруг вырвалось у моей клиентки. – Он непременно снял бы этот вид на «Полароид»!

Мне опять пришла в голову ехидная мысль, что на «Полароиде» этот вид получился бы довольно жалким, но и эту мысль я оставила при себе и лишь спросила безразлично: – А кто такой – Артур?

– Это мой брат, – ответила машинально мисс Фридлендер, и какая-то тучка пробежала по ее челу. – Сводный брат. У нас общий отец. Я вам не говорила – мой отец был женат дважды. Артур – сын от первого брака.

– Это он обожает синие бейсболки?

– Да, он. Вы еще нигде не встречали его? – спросила она обеспокоенно.

– Не припоминаю, – ответила я. – Но я надеюсь, что не пропущу такой колоритной детали…

Конечно, обманывать нехорошо, но ведь и клиентка не была со мной до конца откровенной. Даже о своем брате она обмолвилась скорее случайно. Такое положение меня не очень устраивало. Тайны нервируют меня. Я предпочитаю знать о клиентах правду – пусть даже неприглядную, но правду. Это позволяет избежать многих глупостей. Пока же меня не покидало ощущение, что я влипла в какую-то дурацкую историю.

Дорога повернула налево, и через несколько минут мы подъехали к одному из бесчисленных подъездов огромного дома. В этом доме можно было разместить население небольшого районного города.