Текст книги "Попытка не пытка"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Смотри какой умный! – заметил голос из диспетчерской. – Как зарплату получать, так у тебя ничего не болит…

Это было так забавно и в то же время нелепо, что казалось невероятным: из-за допотопной связи жильцы окрестных домов обречены были и днем и ночью слушать подобные разговоры, ругань, чужие производственные перебранки. Хотя, судя по тому, что Ксения, не прерывая, продолжала свой рассказ, она уже просто не обращала ни малейшего внимания на постоянные громкие диалоги диспетчеров и машинистов в железнодорожном «прямом эфире». Как будто бы вовсе их не слышала!

Признаться, я даже посмотрела на нее с некоторым восхищением: вот это выдержка!

Зато из следующего разговора по громкоговорителю я поняла, что времени натикало уже почти одиннадцать утра – мне пора было уходить.

– Что же я только одна говорю? – очнулась Ксюша. – Ты о себе расскажи: сама-то – замужем или пока в девках гуляешь?

Но отвечать на эти вопросы мне, к счастью, не пришлось.

В дверь позвонили, и Ксюша сорвалась с места открывать. Я тоже встала с табуретки, полагая, что сейчас представился удобный момент удалиться.

По крайней мере, я узнала, что моя сестренка нашла свой способ как-то выживать в этой жизни сама, тянуть других и при этом не ныть и скулить, как ее мамаша.

Но не успела я про это подумать, как услышала в коридоре сдавленный крик Ксюши.

Глава 2 Кулачные вопросы

– Ой, мамочки, грабят! Убивают! – послышались ее причитания.

– Молчи, а то убью, – пригрозил мужской голос.

Можно было не сомневаться, что на мою рыжую родственницу совершалось разбойное нападение.

Правда, неизвестно, в каких целях, но думать об этом сейчас было некогда.

На цыпочках, быстро и бесшумно ступая, я нырнула с балкона в комнату и затаилась за одним из тюков, благо, их размеры позволяли чувствовать себя как в окопах. Отсюда мне гораздо лучше было слышно, что в коридоре происходила какая-то возня, и даже было видно нападавшего – молодого, весьма симпатичного парня, со светлым ежиком волос на голове и суровым выражением лица, который скручивал Ксюше руки, заломив их за спину.

Прежде чем вмешаться, нужно было выяснить, сколько человек грабителей и чем они вооружены, чтобы прикинуть приблизительный план дальнейших действий и рассчитать свои силы.

Преступник втолкнул в комнату мычащую Ксюшу, у которой рот был заткнут кляпом («Не профессионал! Это удобнее делать лейкопластырем!» – пронеслось у меня в голове), а руки связаны веревкой.

Как ни странно, но молодой бандит был один.

– Слушай меня внимательно, – сказал он. – Если ты пообещаешь, что не будешь кричать и звать на помощь, я просто задам несколько вопросов и ничего плохого тебе не сделаю. Но если ты вздумаешь…

Продолжения угроз я ждать не стала и быстро выскочила из своего укрытия, как только обидчик сестры повернулся ко мне спиной.

Он и понять ничего толком не успел, как уже стоял на четвереньках, получив сзади удар по болевой точке на позвоночнике, и жалобно поскуливал. А я сидела на нем верхом, крепко обхватив молодого да раннего (и явно неопытного) налетчика своими длинными ногами, а рукой зафиксировав шею, давая понять, что если тот будет дергаться, то к нему придется применить более крутые меры.

– Сопротивление бесполезно, милиция, – сказала я преступнику, тяжело дыша в его светлый пушистый затылок, подстриженный модной лесенкой, который почему-то вызывал во мне какие угодно чувства, кроме закономерной злости.

– Откуда? – прохрипел тот из-под меня, разом замирая на месте в своей нелепой раскоряченной позе.

Я чуть было не сказала ему как в детстве: «От верблюда!», но благоразумно промолчала и, пользуясь тем, что он больше особенно не сопротивлялся, слезла с противника, усадила его и крепко связала ему руки за спиной черными колготками, вовремя выпавшими из какой-то опрокинутой сумки с барахлом.

Наша схватка закончилась, едва начавшись.

Не скрою – увидев перед собой воочию «стража порядка» в коротком сексуальном платье и со стройными загорелыми ногами, налетчик сначала посмотрел на меня совершенно ошарашенно, а потом снова конвульсивно задергался, пытаясь освободить руки. Но было уже поздно.

Плохо лишь, что я недооценила темперамент Ксюши, которая, как только я ей развязала руки и вытащила кляп, сразу же набросилась на мальчишку и принялась лупить его обеими руками, особенно стараясь заехать кулаком в глаз.

– Гад! Вот гад! – орала она во всю глотку, которая вполне могла бы посоревноваться с паровозным гудком. – Смотри какой умный! Позарился на мои вещички! Подглядел, как носильщик их вчера домой припер? Подглядел? Подглядел? А что, если я тебе глаза сейчас выдеру, чтобы не зарился на чужое добро?

Сопротивляться со связанными руками парень не мог и теперь только уворачивался от сыпавшихся на него тумаков, не говоря при этом ни одного слова. Меня несколько удивило, что он ни в чем не оправдывался, не пытался ничего объяснить, даже не матерился, а просто молчал как партизан, с ненавистью глядя на мою разъяренную сестрицу своими выразительными голубыми глазами.

В распахнутом красном халате, напяленном прямо на ночную рубаху, с растрепанными волосами и зверским выражением лица, Ксюша была сейчас похожа на рыжую ведьму.

Не приведи господи, увидеть такую ночью во сне!

– Ладно, хватит с него, – остановила я свою троюродную сестру. – Ты и так ему на память хороший фингал под глазом поставила.

– Так ему и надо, гаду, – не хотела униматься сестрица, так что теперь мне пришлось ее оттащить от мальчишки и пригрозить строгим голосом:

– Дождетесь у меня: сейчас обоих свяжу и сдам в ментовку, пусть там с вами разбираются.

– Меня девки предупреждали, – пояснила Ксюша, показывая пальцем на незнакомца. – На вокзале какая-то особая шайка появилась, которая поезда караулит и прослеживает, кто куда большую поклажу понес, чтобы потом себе отжать. Но вот чтобы так, средь бела дня…

Налетчик посмотрел на нее с нескрываемым презрением и молча сплюнул кровь – Ксюша сильно разбила ему губу.

Его внешний облик подсказывал мне, что парень явно не принадлежал к вокзальной мелкой шушере, которую видно за три версты. В его жестах, передергиваниях плечами, язвительной улыбке проглядывала какая-то скрытая надменность, не свойственная публике, промышлявшей по вокзалу и привокзальному рынку.

И потом, он казался до неприличия чистеньким! Прямо-таки студентом из Оксфорда в светлой рубашечке, с модной стрижкой на волосах, отдающих запахом дорогой туалетной воды. Я уловила этот запах, когда заламывала ему руки и близко наклонилась к уху.

Нет, парень был все же несомненно ближе к моей публике, которая работала по-крупному и с которой мне тоже приходилось выкладываться. К счастью, исключительно за гонорары в долларах.

– Вопрос первый: ты один? Кто тебя ждет на улице? Только без дураков, – посмотрела я на него своим пронзительным взглядом зеленых глаз, которому мог бы позавидовать любой экстрасенс. – Лучше сразу говори правду, а то потом хуже будет.

– Мама, – угрюмо пробормотал парнишка себе под нос и добавил еще что-то неразборчивое, чего я уже не услышала: через открытый балкон в комнате снова грянул надсадный гудок.

– Смотри-ка, тю: сам полез грабить, а теперь мамочку зовет, – зло засмеялась Ксюша и тут же привычно повысила голос настоящей русской народной проводницы: – И нечего здесь плеваться кровью, не у себя дома! Иди в тамбур или, как его, куда подальше, и там плюйся. Сейчас живо самого убираться заставлю…

Парень молча смерил ее взглядом с ног до головы и отвернулся.

– Какая еще мама? – переспросила я, тут же вспоминая почему-то о своей тетушке, которая сейчас наверняка уже слегка перекусила и взялась читать детективчик. Знала бы она, откуда берутся все эти сюжеты и кому конкретно приходится их распутывать!

– Моя, – сказал парень сквозь зубы и снова замолчал.

– Смотри-ка, так у них целый семейный подряд! – воскликнула Ксюша. – Вот свиньи! Как будто другие не хотят нормально жить! Знаешь, как эти тряпки даются: семь потов сойдет, пока нужное найдешь, дотащишь, а потом еще и продать сумеешь!

– Сдались мне твои тряпки, – брезгливо скривился парень. – Я хотел тебя только как следует допросить, вот и все.

– Опять допросить? Да меня и так вчера всю этими допросами измочалили! – возмутилась Ксюша. – Давай не заливай – не отвертишься. Все равно на небо в клеточку тебе, гад, полюбоваться придется – за разбойное нападение с применением силы на одинокую женщину в ее собственном доме. И будет тебе врать! Первый раз слышу, чтобы свидетеля для допроса веревками скручивали. Скажи, Тань? Ты же юристка. Разве есть такие законы?

– Нет, – покачала я головой, начиная что-то понимать. – Законов таких нет. Как, кстати, твои имя, фамилия и отчество?

– Погорельцев. Константин…

– Соответственно Игоревич? – спросила я.

– Да, Константин Игоревич Погорельцев, – произнес парень с такой гордостью, как если бы назвался Петром Первым или Наполеоном Бонапартом.

– Вон оно что! – присвистнула Ксюша. – Опять продолжается херня из-за этого пропавшего!

– Хорошо, допустим. И что ты собирался сейчас делать? – продолжала я допытываться. – Ну вот, связал ты ее, и что дальше?

– Допросил бы как следует, – ответил Константин, помолчав. – Никто не хочет ничего говорить. Запугали всех или подкупили. А человек… пропал, и никаких следов.

Голос его еле заметно дрогнул, но парень сумел с собой справиться и только невесело вздохнул.

– Ой, Костик, что они с тобой тут делают? – услышала я у себя за спиной голос внезапно появившейся в комнате женщины.

Я оглянулась. Немолодая, но элегантно одетая особа с ужасом рассматривала открывшуюся перед ее глазами картину: связанного, окровавленного юношу, сидящего на полу среди разбросанных мешков и сумок, и двух возвышающихся над ним женщин, у одной из которых из ночной рубахи вывалилась наружу голая грудь.

Я указала Ксюше на ее оплошность, и моя сестрица без тени смущения спокойно запахнула халат и рассмеялась.

– Насилуем, – пояснила она, и я вспомнила, что не зря считала в детстве свою троюродную сестрицу похожей на маленькую разбойницу из сказки про «Снежную королеву». – Не видите, что ли? Сам пришел, сам хотел.

– Допрашиваем, – уточнила я, пощадив дамочку, которую от Ксюшиного вида и слов буквально передернуло. – Ваш Костик напал на женщину, чуть не задушил, вот мы и пытаемся разобраться…

– Костик, я как предчувствовала! – испуганно пролепетала женщина. – Костик, ну как же так: ты мне обещал! Ты же сказал, что просто хочешь задать несколько вопросов, и я тебе поверила! Зачем весь этот экстремизм? Ну что теперь прикажешь делать?

– От таких людей без силы ничего не добьешься! – зло пробормотал Константин.

– Ой, да у тебя кровь! – вскрикнула женщина. – Неужто зубик повредили? Открой рот, я посмотрю! Ну, не упрямься же!

– Перестань, мама, – отстранился от нее Костик. – Не сейчас! Оставь меня в покое.

– Я вам вот что скажу, – заявила Ксюша. – Я сдам этого типа в милицию. Есть свидетели, что этот гаденыш совершил на меня нападение, руки ломал! Знаете, какие у меня теперь синяки на руках будут? Даже на пляже не разденешься! А скоро самая жарища начнется. И вообще, я чуть не задохнулась, когда он мне в рот кляп вставил.

– Да что вы, женщина, – быстро-быстро заговорила незнакомка. – Произошло недоразумение. Мой мальчик не из таких, что вы. Он никогда пальцем никого не трогал. Просто он со вчерашнего дня сам не свой и находится в состоянии аффекта, как только узнал об исчезновении отца. Что вы, какая милиция!

– А мне-то что? У меня свой эффект, вот! – выставила напоказ Ксюша руку в мелких рыжих веснушках, на которой действительно ярко отпечатались следы пальцев.

– Господи, ну что же теперь делать? Что? – продолжала тихо причитать мать Костика. – Как бы нам с вами теперь разойтись по-хорошему? Хотите, я вам заплачу, чтобы вы забыли о недоразумении? Сколько? Так сказать, за причиненный моральный ущерб…

– И за физический в особенности. Ну, пятьсот рублей как минимум, – еще раз с нескрываемым удовольствием осмотрела Ксюша свою руку в мелких конопушках. – Пойдет?

– Пойдет, – вздохнула женщина, открыла сумочку и быстро вынула из кошелька несколько сторублевых бумажек.

– А тебе, получается, Костик, вовсе нельзя верить, – повернулась она к сыну и принялась нервно распутывать узел на его руках. – Я тебя одного больше никуда не отпущу. Сам же сказал: задам пару вопросиков, ты можешь пока в магазин сходить. Видишь, как дорого обходится твоя самодеятельность? Да помогите же мне кто-нибудь? Как это вы так сумели завязать, что невозможно распутать!.. Эх, Костик…

– Специальным узлом, – сказала я, освобождая заложника, которому его самодеятельность обошлась действительно дорого, учитывая также намятые бока и разбитую губу.

Хорошо еще, что я не применила сгоряча прием карате, который способен на некоторое время вовсе отключить человека от действительности. А то бы совсем уж перестарались!

Но какова моя сестрица! Ловко она сумела продать свои сомнительные синяки за пятьсот рублей! Не зря стоит теперь в сторонке такая тихая и сияющая – наверное, прикидывает в уме, на что лучше потратить свалившийся на нее подарок судьбы.

– Все равно… Все подкуплены, с милицией дело иметь бесполезно, – сердито проговорил импульсивный сынок. – Ни от кого правды не добьешься. Все сволочи.

– Но так тоже нельзя! – возразила ему мамаша. – Глупость какая-то! Если ты не доверяешь официальным органам, нужно все равно действовать грамотно. Сейчас даже в Тарасове существуют частные детективные агентства, где работают профессионалы, я узнавала! Мне, кстати, Павел Андреевич дал телефон частного детектива Татьяны Ивановой, которая в свое время помогла ему, казалось бы, совсем в безвыходной ситуации. Нужно не махать зря кулаками, а как можно скорее ей позвонить и попросить заняться нашим делом.

– Твоя однофамилица, что ли? – спросила Ксюша, которая совершенно уже успокоилась, ощущая в кармане своего халата приятное похрустывание купюр.

Теперь она занималась тем, что пыталась собрать мои рассыпавшиеся по всей комнате бусины. Увы, в пылу борьбы мое «женственное» украшение порвалось.

– Да как сказать? – ответила я неопределенно, с интересом разглядывая своих потенциальных клиентов. – Вообще-то, частный детектив Таня Иванова – это я.

– Ничего себе! – сказала Ксюша, по привычке взмахнув рукой, так что все собранные в кулак бусины дождем разлетелись в разные стороны. – С ума сойти! Правда, что ли?

– Правда, – потупилась я с видом скромницы, который, как говорила тетушка Роза, мне был особенно к лицу.

– А я-то думаю: где это ты, сестренка, так ловко научилась драться? – рассматривала меня теперь Ксюша во все глаза, как будто видела впервые в жизни.

Не поднимая глаз, я чувствовала, что и остальные сейчас занимаются тем же. Я дала возможность всем, и особенно Костику, вволю на меня полюбоваться, жалея лишь о том, что сняла при входе туфельки на высоком тонком каблуке.

– Это действительно вы? – страшно удивилась мать Костика. – Но… как вы здесь оказались?

Я подняла глаза, щедро накрашенные тушью «Max Factor», которой пользуются звезды Голливуда и частные детективы города Тарасова.

Костик по-прежнему смотрел на меня волком. Видимо, он до сих пор помнил удар по спине, и в особенности – свою унизительную позу, когда я сидела на нем верхом, как воинственная амазонка. Я же, напротив, вспоминала о нашей схватке теперь с удовольствием. Особенно вид его розового уха и запах, исходящий от пушистых волос.

– А чего тут особенного? Зашла в гости свою сестренку навестить троюродную, правда, Танюш? Мы ведь как родные дружим, пиво пьем, – похвасталась Ксюша.

– Значит, тем более судьба, – сказала женщина. – Так вы возьметесь нам помочь найти мужа?

– Но мой гонорар…

– Столько, сколько скажете, – не дала она мне договорить. – В такой ситуации деньги не играют никакой роли. Главное – найти Игоря. И начать нужно прямо сейчас, сию минуту…

– Похоже, мы уже начали, – сказала я и повернулась к Ксюше, которая все еще никак не могла собрать бусы. – Садись, поговорим теперь спокойно.

– О! Опять! – плюхнулась она на диван, закатив глаза. – Похоже, это никогда не кончится!

– Как бы я хотела, чтобы закончилось как можно быстрее и, главное, благополучно, – тихо проговорила мать Костика, и на ее глазах впервые показались слезы: она была готова вот-вот разрыдаться.

– Расскажите для начала все, что знаете: куда и зачем ездил ваш супруг, все подробности, которые вам известны, – обратилась я к Погорельцевой официальным тоном, давая понять, что начала работать. Это подействовало – женщина сразу же вытерла со щек слезы, собралась и начала говорить.

Хотя то, что знала об этом деле Ирина Петровна Погорельцева, в прямом смысле почти что равнялось нулю.

Две недели назад ее муж с группой ответственных работников отбыл в Стамбул на представительную международную конференцию по проблемам Востока. Делегаты вернулись в Тарасов еще неделю назад, а Игорь Николаевич, решив воспользоваться подоспевшим очередным отпуском, имел намерение на обратном пути отделиться от группы и навестить в Душанбе друзей детства и родственников, потому что когда-то провел в этом городе годы своей юности. Так он и сделал. Погостив неделю в Душанбе, откуда пару раз звонил домой, сообщая, что у него все в порядке, он накануне отъезда продиктовал по телефону номер поезда и вагона, в котором вернется в Тарасов, и попросил сына непременно его встретить, сказав, что с ним может быть очень тяжелый груз. Переживал, что груз могут не забрать по дороге, как договаривались, и потому придется тащить его домой.

– Он не уточнил хотя бы примерно, какой именно груз? – сразу же задала я встречный вопрос рассказчице.

– Нет, и мы с Костиком очень удивились.

– Почему?

– Да потому что мой муж терпеть не мог таскать всякие тяжести, презирал мешочников и барахольщиков! Он всегда, сколько я его помню, даже из заграничных командировок возвращался с одной дорожной сумкой, такой он человек! – пояснила Ирина Петровна простодушно. – Легкий, творческий человек!

– Ишь ты какой, мешочников он презирает! – сердито фыркнула Ксюша, которая приняла ее слова на свой счет. – Хорошо ездить с одним «дипломатом», если там пачки денег лежат. И я бы так ездила! А чего не ездить? Вот только откуда они у людей в таком количестве берутся? Вот интересный вопрос для следственных органов.

– Напрасно вы так говорите. Игорь всегда немного зарабатывал, – слегка покраснела Ирина Петровна. – Я же говорю вам – он творческий человек. Основной доход нашей семье приносит моя работа стоматолога-протезиста. Не скрою: это моих мужчин несколько задевает, но у детектива в этом вопросе должна быть ясность. Так что про пачки денег вы говорите полную чушь!

И Погорельцева с откровенной неприязнью посмотрела на расхристанную, несдержанную Ксюшу, с которой ей сейчас приходилось иметь дело.

Пожалуй, эта маленькая энергичная женщина с тщательным макияжем и ухоженными ручками могла бы выступать в качестве антипода моей сестрицы, если бы у кого-то возникла необходимость сравнивать разные психологические типы людей.

И все же мне как-то ближе была моя Ксюша. Дурища, конечно, но своя, троюродная.

– Видела я таких творческих, – спокойно ответила Ксюша, выдержав уничтожающий взгляд Погорельцевой. – Одни гашиш любят, а зато другие дорожку предпочитают…

– Какую еще дорожку? – вздернула Ирина Петровна тонкие, выщипанные брови.

– Кокаин! Его вот так на руку дорожкой насыпают и нюхают. А потом исчезают, понимаешь ли! Испаряются как дым!

– Вы хотите сказать, что лично видели, как мой Игорь… – поразилась и прямо-таки задохнулась от неожиданности Ирина Петровна.

– Да нет, я не конкретно про него. А вообще, для образа. Так сказать, выражаясь творчески, – мстительно проговорила Ксюша, которая, похоже, никак все еще не могла простить дамочке презрительных замечаний о мешочниках. – Те, кому мешки таскать приходится, обычно спят как убитые, а зато всякие бездельники чем только не занимаются. Тихий ужас!

– Вчера мне довелось много чего услышать относительно наркотических… средств и препаратов, – медленно, тщательно подбирая слова, проговорила Ирина Петровна. – Насколько я поняла, у этого поезда особенно дурная репутация. И я сама до сих пор не могу понять: почему Игорь не полетел на самолете? Ведь последние несколько лет он вообще никогда не пользовался услугами железнодорожного транспорта, а тут вдруг поехал в этом ужасном вагоне, да еще с такой обслугой…

– А чем это вам обслуга не нравится? – окончательно рассвирепела Ксюша. – Во-первых, я вам не обслуга, а проводник! Во-вторых, я сейчас могу вас запросто с лестницы спустить. И вообще – вернуть деньги, и лучше уж в милицию пойти, заявление о нападении написать. У меня тоже гордость есть!

Ирина Петровна взглянула на мою троюродную сестрицу пылающими, как горящие угольки, черными глазками, но все же сдержалась, промолчала.

На помощь неожиданно пришел Костик.

– Скажи-ка, – вдруг резко повернулся он к Ксюше, заговорив на «ты», чего та и не заметила. – Вчера ты сказала, что отец ехал в вагоне на своем месте. Так?

– А на чьем же, на моем, что ли? – удивилась моя троюродная сестрица.

– Но на самом деле он ехал вовсе не на своем месте. На билете с его фамилией значится место под номером двадцать пять, а он спал той ночью на двадцать седьмом.

– И что с того? Это же напротив, – пожала плечами Ксюша. – А там никого не было. У меня многие пассажиры любят по ходу поезда спать, говорят, что так меньше укачивает. Мне жалко, что ли?

– Да у моего супруга железное здоровье! Он в молодости даже в цирке работал, – воскликнула Ирина Петровна. – Его на вертолете – и то не укачивает, а вы говорите – по ходу поезда!

– Второй вопросик… – продолжал Константин, который все больше входил в роль обличителя.

Я слушала его с интересом и не перебивала – в такие моменты на свет могла вылезти действительно интересная и полезная информация.

– Второй вопрос. Как же ты все-таки могла не заметить, что человек пропал, если примерно за полчаса уже собираешь свои постели? Что, не видела, что в купе никого нет? Или у тебя плохо с глазами?

– Это у тебя теперь плохо с глазами, – усмехнулась Ксюша, намекая на поставленный фингал. – А могло быть еще хуже. Вот удивил! Как будто все мои пассажиры сущие ангелы! Да бывает, какой-нибудь придурок до последней минуты в соседнем вагоне в карты режется! А мне что же, из-за него потом нагоняй получать, запаздывать со сдачей белья или по прибытии свое время личное тратить? Ну ты скажешь тоже! Я уж лучше сама все сделаю, зато сразу домой пойду спокойно, чем бегать за каждым.

– Но тогда я вот что тебя спрошу, – проговорил Костик, и я увидела, как у него руки сжались в кулаки. – Очень интересно, что ты на это скажешь: почему в том купе, в котором ехал отец, запросто вынимается окно, так что в него без труда можно вылезти?

– Кто это тебе сказал? – удивилась и слегка побледнела Ксюша: на ее лице стали еще заметнее рыжие крапины.

– Следователь отдела по борьбе с наркоманией. Тот, что осматривал твой вагон.

– Первый раз про это слышу! – промямлила сестрица, скрытность которой мне и самой стала казаться несколько подозрительной.

– Ну конечно! – насмешливо протянул Костик. – Первый раз она слышит! Пусть даже не сейчас, но тебе все равно придется рассказать о твоих грязных делишках! Ты – пособница преступников, это очевидно! Тебя подкупили! Это даже хорошо, что мать тебе сейчас при всех деньги дала. Мы все смогли убедиться, как тебя легко подкупить. Говори, где мой отец? Ты должна знать, куда он пропал. И учти, если с ним что случилось, я тебя первой убью, поняла?

И не успела я глазом моргнуть, как Константин схватил Ксюшу за плечи и начал трясти ее как грушу, так что у сестрицы моей растерзанной даже зубы застучали.

– Прекрати! – закричала на сына Ирина Петровна. – Ты опять сейчас все испортишь! Держи себя в руках! Костик!

Тяжело дыша, Костик отбросил от себя Ксюшу, так что на этот раз мне вмешиваться не пришлось.

– Значит, точно выгонят, – проговорила Ксюша, глядя на меня растерянными несчастными глазами. – К окну привяжутся. Да что я везде, что ли, лазать должна? Чего там смотреть? На зиму закрываем, летом открываем, потому что в их степи от жары вовсе спятить можно. Таня, что же мне теперь делать?

– Теперь нам всем одно дело надо делать: найти Игоря Николаевича, и только тогда все встанет на свои места, – ответила я спокойно.

– Да и ты тоже, наверное, пособница! Подкупленная! – никак не мог остыть Костик и указывал в мою сторону пальцем. – Раз вы там какие-то родственницы. Все заодно!

– Знаете, что-то у меня нет особого желания заниматься вашим делом, – сказала я сухо своим «клиентам» и пошла к двери. – Разбирайтесь сами или ищите кого-нибудь еще. Я и так тут с вами слишком задержалась…

– Костик! Ты опять! – возмущенно вскричала Ирина Петровна и вцепилась мне в руку. – Не слушайте его, прошу вас! Он просто очень любит своего отца, поэтому так себя ведет! Костик, сейчас же извинись! Прежде чем обвинять в чем-то людей, нужны доказательства… Как ты можешь?

– Можно и не извиняться, я обойдусь, – сказала я, обуваясь. – Но чувствую, что с вашей итальянской семейкой мне трудно будет иметь дело. Вряд ли мы сработаемся. Ксюша, ты все же попробуй собрать бусы. Я как-нибудь к тебе на днях за ними зайду.

Ирина Петровна смотрела на меня безумными, непонимающими глазами: как это, мол, я могу в такой момент говорить о бусах, в то время как она уже пережила целую бессонную ночь, два ужасных дня, и впереди таких еще неизвестно сколько?

Но не стану же я ей объяснять сейчас в дверях негласный закон частного детектива: по возможности никогда не брать близко к сердцу проблемы своих клиентов и соблюдать с ними необходимую дистанцию.

Поэтому я из принципа всегда беру со своих клиентов большие гонорары, чтобы лишний раз подчеркнуть: я не имею к вам никакого отношения, а просто выполняю свою работу. Никакой излишней сентиментальности и ненужной благотворительности! Этим можно только навредить.

И еще в моей практике действует такое неписаное правило: если с самого начала с заказчиком не получается найти общий язык, то от дела лучше всего вообще отказаться, иначе потом могут возникнуть совершенно непредвиденные проблемы. Полное взаимопонимание, доверие, уважение – и только! Всех денег заработать невозможно, но такой избирательный подход как раз дает возможность зарабатывать много и без лишней нервотрепки.

– Ой, ты куда? Не уходи! Погоди! – очнулась Ксюша, видя, что я действительно не шучу и собираюсь уйти. – Неужто ты оставишь меня на растерзание этой семейной банде! Да я сейчас милицию на помощь звать буду!

– Прошу вас, не обращайте внимания на Костика. Я чувствую, что вы сможете нам помочь… – взялась за мою руку Ирина Петровна.

– Я того… погорячился, – пробормотал, подходя, Константин, который поначалу смотрел куда-то в пол, словно тоже пытался отыскать мои потерянные бусы, но потом виновато заглянул мне в лицо.

Ах, какие у него все же были красивые небесно-голубые глаза! С ума сойти! Или просто весна на меня так своеобразно действует?

– Ладно, – согласилась я, увидев перед собой такое количество страждущих. – Поступим так: я должна кое-что узнать по своим каналам и через несколько часов вам, Ирина Петровна, сама позвоню. А вы к этому времени подготовьте полный список и координаты людей, которые были с вашим супругом на этой международной конференции, родственников и знакомых в Душанбе, у которых он останавливался. Похоже, мне тоже придется туда прокатиться.

– Поедем вместе, – сказал Константин, и я не стала ему возражать.

В конце концов, с ним гораздо быстрее удастся отыскать в чужом городе знакомых его отца и найти хоть какую-то зацепку.

– Задержись, я тебе что-то по секрету сказать должна, – прошептала мне в дверях Ксюша таким голосом, который меня поневоле заинтриговал.

– Ну, чего еще? – спросила я ее, когда мои новые клиенты по фамилии Погорельцевы наконец-то исчезли за дверью.

– Ты знаешь, мне кажется, этот мужик в своем чемодане оружие вез. Какие-нибудь минометы, – проговорила сестрица, сразу же прикладывая палец к губам. – Только смотри: никому!

– Какие еще минометы?

– Откуда я знаю? Только чемоданчик этот его чересчур тяжелый был. Я вечером, когда стаканы забирала, даже набила об него синяк, потому что он из-под лавки углом выглядывал. Вот, смотри какой – у меня кожа нежная, сразу все отпечатывается! Так вот, я хотела чемодан этот немного подвинуть, чтобы больше не ударяться, так даже с места не смогла его сдвинуть. Прикинь?

– А твой пассажир видел, что ты его чемодан на вес пробовала?

– Да нет, он как раз в туалете перед сном умывался, когда я стаканы из-под чая на ночь собирала. Ведь воруют же, гады! Но учти, сестренка, я про это совсем никому не говорила и не собираюсь. И тебе не советую.

– Почему?

– Да ты что? Боюсь! Ведь из-за оружия точно пришибут, если только кому-нибудь лишнее слово скажешь. Прямо из этого самого огнемета, который в чемодане лежит, и расстреляют на насыпи без следа и следствия. Учти: это я тебе, сестренка, по большому секрету говорю, чтобы ты этим Погорельцам не больно-то верила! Сама видишь, какие это люди, да еще с выпендрежем. Я таких на дух не переношу. Уж лучше бы ты тоже с ними не связывалась.

– Я еще подумаю, но ты вот мне что скажи, – пристально посмотрела я на сестрицу, – знала ты на самом деле или нет, что там у тебя окно в купе запросто выставляется?

– Да нет, откуда, – ответила Ксюша, но подозрительно при этом у нее забегали глазки, такого же цвета, как у тети Томы, – светло-коричневые с солнечным, оранжевым оттенком.

– А я сейчас сама узнаю, правду ты мне говоришь или врешь, – вдруг вспомнила я об одной вещи и достала из сумки свои магические кости. – Это совсем нетрудно.

– Ты чего, гадать, что ли, собралась? – удивленно выставилась Ксюша на замшевый мешочек, из которого я достала три двенадцатисторонние кости.

– Не гадать, а просто задавать вопросы, – ответила я, встряхивая их в руке и выкладывая на поверхность стоящей в коридоре тумбочки. – И получать, между прочим, всегда только честные ответы.

Мне выпала комбинация чисел 15 + 25 + + 5, что в переводе означало, что мой знакомый или знакомая сейчас меня обманывали. Поэтому я с подозрением посмотрела на застывшую рядом Ксюшу и укоризненно покачала головой.

Затем я с величайшей бережностью убрала магические кости обратно в мешочек.

– Ай-ай-ай, как нехорошо! Получается, голубушка, что ты меня обманываешь, – сказала я, глядя Ксюше в глаза. – Так у нас с тобой дальше дело не пойдет. Выкручивайся сама.