Текст книги "Полный комплект лжи"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Сейчас нет, пиццу и пиво мне прямо на дом доставляют, – похвалился Дык.

– Хорошо устроился, – отозвалась я. – А я ведь к тебе по делу.

– Вижу, что у тебя в жизни тоже мало перемен, – не позабыл вернуть должок Дык. – Все так же следопытничаешь?

– Скорее детективничаю, – поправила его я, осматривая комнату.

Здесь стало куда хуже, чем я помнила. Пауки теперь не только чувствовали себя хозяевами в углах и на потолке, но и оккупировали всю поверхность помещения. Их детки и внуки развесили свои кружева по давно не используемой посуде, покрывшемуся толстым слоем пыли телевизору, экран которого даже стал от этого зарешеченным, как в мультфильме про Простоквашино. Не поленились они украсить и окно, отчего на нем будто появились тюлевые занавески. Описать или представить себе все это «подземелье» просто немыслимо – его нужно видеть воочию.

– Можно вопрос? – немного выйдя из шокового состояния, спросила я.

– Валяй, – буркнул Дык, успевший занять свое протертое чуть ли не до дыр крутящееся кресло.

– Когда ты в последний раз брал в руки тряпку? – поинтересовалась я.

– А зачем? Меня это соседство не напрягает, – улыбнулся в ответ Дык. – Пауки – насекомые мирные. К тому же у меня никогда не бывает мух.

– Это уж точно, – усмехнулась я.

А Дык сразу же спросил:

– Так что ты хотела? Что-нибудь вскрыть надо или, может, куда залезть?

– Ни того, ни другого не нужно, – ответила ему я. – Просто мне требуется временно воспользоваться твоим агрегатом.

– Это почитать, что ли? – уточнил Дык.

– Угу, – кивнула я, отмахиваясь от вознамерившегося спуститься мне прямо на голову огромного паука.

Тот моего жеста ничуть не испугался и самым наглым образом продолжил осуществлять задуманное дальше. Он растопырил свои лапищи и теперь готовился спрыгнуть мне на волосы. Я торопливо отскочила в сторону, добавив при этом:

– Да они у тебя обнаглели совсем. Ты что же, им все позволяешь?

– Ничего, сейчас поймут, что ты из своих, и оставят в покое, – успокоил он меня.

– А где твой Эскейп? – заметив отсутствие таксы, спросила я.

– А, этот длинный… Да я его гулять выпустил, – ответил мне Дык.

– То есть как это «выпустил»? Одного? – удивилась я.

– Ну да, не маленький уже, – ответил беззаботный хозяин.

«М-да, – подумала я. – Совсем, похоже, бедняга от мира отгородился, даже собаку выгуливать ленится. Так дело не пойдет, недолго в этом полумраке и ослепнуть, а еще хуже – свихнуться вовсе. Я где-то читала, что компьютер плохо влияет на психику и может стать причиной заболеваний умственного характера и памяти. Если так будет продолжаться дальше, Дыку это точно грозит».

Вознамерившись заняться воспитанием парня, пока я занимаю место у его компьютера, я извлекла из своей сумочки дискеты и попросила Дыка освободить мне место.

– А это много времени займет? – лениво вставая, поинтересовался он.

– О, да, – согласилась я.

– А что же я все это время делать буду? – растерянно спросил он.

– Ну, как что? Займешься наконец уборкой. Когда-то это ведь все равно нужно сделать! – выдвинула я свое предложение.

– Фу, такой гадостью не занимаюсь, – ответил мне Дык. – Я лучше пивко закажу.

– Пиво получишь от меня. Но после того, как разгонишь все это паучиное хозяйство, – пообещала я.

– Жалко, – хныкнул Дык, но над моим предложением задумался.

Как-никак, а пиво на халявку всегда казалось ему вкуснее, чем купленное самим. В конце концов жадность взяла свое, и Дык принялся искать тряпку. Я же, на время позабыв о нем, начала открывать папки со скопированной из компьютера Орловой информацией. В большинстве из них оказались какие-то таблицы, в которых я ничего толком не понимала. Иные были наполнены договорами и текстами, предназначенными для суда. Их я читала довольно тщательно, стараясь найти хоть какую-нибудь из знакомых мне фамилий. Увы, пока все было безрезультатно.

Где-то через час, когда Дык умудрился поднять в комнате такие столбы пыли, что стало трудно дышать, я добралась до трех последних папок и, попытавшись открыть их, неожиданно обнаружила, что они запаролены.

«Так, похоже, то, что я ищу, находится именно здесь», – обрадовалась я и подозвала к себе Дыка. Когда же он приблизился, показала на высветившуюся на экране компьютера надпись «Введите пароль» и спросила:

– Сможешь открыть?

– Ну и глупости иногда из твоих уст вылетают, – усмехнулся в ответ Дык и, склонив голову над клавиатурой, шустро забегал по ней пальчиками.

Мне оставалось только молча наблюдать за его действиями и ожидать, когда он со всем этим справится. Сомневаться в способностях Дыка я даже и не думала, хорошо зная, что пароли он щелкает, как орешки. Вскоре в самом деле все было сделано. Гордо подняв голову вверх, Дык произнес:

– Прошу, моя прелесть, ворота в неизведанное открыты.

Не разбрасываясь комплиментами в ответ, я просто молча кивнула и уставилась на экран. На последнем после введения пароля высветились копии каких-то документов. Быстро пробежав по ним взглядом, я радостно хлопнула в ладоши и выкрикнула:

– Да!

– Что? – тут же повернув голову в мою сторону, спросил Дык.

– Ничего, ты работай, работай, – улыбнувшись, ответила я.

Затем включила принтер и принялась распечатывать все, что только что обнаружила. А обнаружила я много чего: в большинстве своем копии бумаг, подтверждающих проведение левых сделок на предприятии «Сельхозтранс», свидетельские показания нескольких лиц, утверждавших, что они сами под руководством и с разрешения директора компании обманывали оптовых покупателей, списывали долги предприятия на подставных лиц, подделывали подписи. Одним словом, творили все то, в чем теперь обвиняли бухгалтера Дмитрия Антоновича Орлова.

«Так, значит, вот почему Елисеев решился убрать жену Орлова! – перебирая отпечатанные уже бумаги, думала я. – Знал Елисеев, что, попади все это в налоговую, ему головы не сносить. Вот и решился на крайнюю меру: жену убрал, а мужа подставил – все шито-крыто, а главное, никаких подозрений на него самого. Но с бухгалтером он поторопился, не подумал, что его женушка сможет столько всего накопать. Хорошо еще, что она догадалась скрыть все в своем компьютере. Стоп, а почему же тогда Елисеев не ищет весь этот нарытый Орловой компромат, если знает, что он у нее? Может, думал, что он спрятан дома, но пока не нашел? Или, возможно, как раз нашел, но только распечатки и решил, что других не существует? Ладно, проверю это чуть позже».

Дожидаясь, пока распечатка бумаг закончится, я посмотрела на часы и обнаружила, что времени уже три утра. Скоро вставать, а я еще и не ложилась. То-то у меня голова будет завтра болеть… Впрочем, может, и не будет, смотря с какой ноги встану.

– Ну, как уборка? – повернувшись на стуле, спросила я у Дыка.

– Плохо, – сдувая с носа прилипшую к нему паутину, отозвался хозяин квартиры. – Никогда не думал, что это так сложно.

– Да, не много ты сделал, – осматривая комнату, произнесла я. – Только лишь пауков потревожил, а все их паутины как висели, так и висят.

– Ну я же снизу начал, – указывая на пол, который он подмел, ответил Дык.

– М-да… – только и смогла сказать я, поняв, что на уборку оторвавшийся от мира хакер просто не способен. Ну не заложено в нем это от природы, и все.

«Ладно, потревожу его еще раз попозже и покажу этим шестиногим, где раки зимуют», – пообещала я сама себе, что сделаю Дыку одолжение и хоть немного приберу в его квартирке. Вслух ему об этом я, конечно, не сказала, зная, что он обязательно будет против.

Потом собрала всю пачку бумаг, вышедших из принтера, в стопку, запихала ее в сумку и достала из кармана кошелек. Дык молча следил за моими действиями. Я вынула пятидесятирублевую купюру и, протянув ее ему, сказала:

– Это на пиво, остальное занесу позже.

– Сама? – удивился Дык, даже не догадываясь, что его в скором времени ожидает.

– Сама, – подтвердила я, выдав легкую улыбку. Но Дык намека все равно не понял, так что дальше я добавила уже нормальным тоном: – Ты же, надеюсь, не будешь против, если я загляну к тебе просто в гости, а не по делу, обремененная работой?

– Нет, конечно, не буду, – переминался с ноги на ногу Дык. – Тебе я всегда рад, ты же знаешь.

– Ну вот и отлично, – подмигнув ему, ответила я и сразу направилась в сторону двери.

– Уже уходишь? – глупо спросил вслед Дык.

– Да, дела, – не оборачиваясь, бросила ему я и исчезла за дверью.

* * *

И вновь утро. Эта ненавистная часть дня, когда обязательно нужно вставать по будильнику, не досмотрев сладкого сна и не нанежившись вдоволь в теплой постели. Не знаю, есть ли на свете такие люди, которые без сожаления покидают мягкий диванчик или хорошо набитую перину. Лично я таких пока еще не встречала и уж тем более сама к таковым никакого отношения не имею.

И все же, несмотря на эту ненависть и протесты организма, вставать все-таки надо. Будильник пропищал уже давно, а я все тянула, не вылезая из-под одеяла. Зато потом вскочила как ошпаренная и понеслась в ванную. Там приняла прохладный душ и сразу почувствовала себя намного лучше.

Быстро позавтракав, я принялась одеваться. Сегодня мой выбор остановился на давно уже забытых в шкафу коричневых широких брюках и серой кофточке с углообразным вырезом. Ее украшением была маленькая брошка в виде капельки воды, окаймленной зелеными листочками по бокам. Надев все это, я поработала пару минут над макияжем: подкрасила светло-коричневой помадой губы, нанесла тени и румяна и даже, что очень редко бывает, вдела в уши серьги.

Посмотрев на свое отражение в зеркале и решив, что я, как всегда, неподражаема, взяла свою сумочку и покинула квартиру. На сегодня мной было запланировано посещение директора компании «Сельхозтранс» и проведение с ним обличительной беседы, итогом которой должно было быть если не его собственное признание, то хотя бы частичное раскрытие мной его тайн. Пока же кое-что для меня оставалось неясным, и я планировала выяснить это чуть позже.

Загрузившись в машину, я завела ее и поехала в компанию, где работал Орлов. Добиралась туда долго, попав сначала в одну большую, а затем в другую, поменьше, пробку. Сегодня я пережила их нормально, если не считать, что обругала про себя всех кретинов, которые не умеют водить машину и знать не знают, что такое правила дорожного движения. В остальном же все было хорошо: пробки постепенно рассосались, и я достигла наконец нужного мне адреса.

Припарковав машину на полюбившееся мне место и даже не дожидаясь, когда подойдет охранник, я сразу направилась в здание компании. Но не тут-то было. Своими частыми посещениями я, видно, так достала директора, что он действительно запретил пускать меня. Едва охранник, стоящий в дверях, увидел мою фамилию в удостоверении, как сразу нахмурил брови и строго произнес:

– Извините, но вас пускать не велено.

«Ну надо же! Какая честь, что касаемо меня даются отдельные поручения», – съязвила я про себя.

– Почему же это? – с минуту посверлив взглядом охранника, уточнила я.

– Понятия не имею, мне не докладывались, – буркнул в ответ парень. – Сказано – не пускать, а мое дело маленькое…

– Ясно, – вздохнула я.

Потом отошла в сторону от двери и задумалась: «Как же попасть к директору? Ведь мне нужно обязательно с ним поговорить. – Я повертела головой по сторонам. – Нет, лезть средь бела дня по водосточной трубе или по балконам не подходит. Нужно придумать что-то более простое. А что, если просто позвонить Елисееву и сказать ему, что я откопала очень важные и опасные для него бумаги? Наверняка он этим заинтересуется и согласится меня принять. Точно, так и сделаю».

Вновь подойдя к охраннику, я любезно попросила у него номер телефона директора.

– Номер телефона? – нахмурив брови, переспросил парень.

– Ну да, номер, – подтвердила я. – Тебе ведь не запрещали этого делать? Да и к тому же как я могу добиться, чтобы вы меня пропустили, если не переговорю с ним лично?

Сказанное мной заставило охранника начать шевелить мозгами, но результат оказался не таким, какого я ожидала. Он предпочел самое простое и не требующее много времени на размышление решение:

– Если вам запретили входить, значит, запретили и звонить, – изобразив на своем лице непреклонность, выдал он. – Не отвлекайте меня больше от работы, женщина.

«Ничего себе тон! – обиделась я. – Со мной разговаривают, как с какой-то торговкой с рынка. Ладно, сама достану этот чертов номер».

Покинув крыльцо перед дверью, я отошла к стоянке с машинами, достала из сумочки зеркальце, помаду и принялась подкрашивать губы. Затем, когда это было сделано, распустила волосы по плечам, убрала все косметические принадлежности в сумочку и с расстроенным видом принялась вертеть головой по сторонам. Буквально сразу мне на глаза попался средних лет гражданин, дружески перекидывавшийся фразами с парнем, который охранял стоянку с машинами.

«Ага, значит, свой, из числа персонала компании, – догадалась я. – Остается только надеяться, что он падок на слабый пол».

Слегка приопустив ресницы на глаза и плавно покачивая бедрами, я с расстроенным видом стала двигаться то в одну, то в другую сторону, демонстрируя тем самым свою раздраженность и задумчивость. Выбранный мной объект заметил меня, сразу впился взглядом в область груди, а чуть позже заскользил глазками по всей моей фигуре. Я же, все еще продолжая делать вид, что не замечаю его и увлечена своими собственными проблемами, расстроенно прикусила губу и, топнув ножкой, гневно и довольно громко воскликнула:

– Вот кретин! Где только таких находят?

Услышав мои слова, мужчина подошел поближе и, улыбнувшись во все свои тридцать два зуба, заботливо поинтересовался:

– Что вас так расстроило, прелестная леди?

– Этот охранник, – небрежно махнув ручкой в сторону двери, ответила ему я. – Он такой бестолковый и… и…

– Что же он такого сделал, что вызвал у столь милой особы гнев? – вновь спросил мужчина.

– Он не желает пускать меня внутрь, потому что у меня отсутствует пропуск. Я ему говорю, что вчера оставила его у подруги, а с утра не застала ту дома, но он меня и слушать не желает. Все твердит: не велено да не велено. У-у!

И я снова топнула ножкой по земле, сложила руки на груди, а через минуту расстроенно всхлипнула. Мужчина торопливо шагнул в мою сторону и положил свои руки мне на плечи.

– Ну, не расстраивайтесь вы так, – раздался его ласковый, прерываемый глубокими вздохами голос. – Наверняка это можно как-то исправить.

– Нет, когда на посту стоят такие болваны, – вздохнула в ответ я, – ничего уже сделать нельзя. И завтра меня, наверное, уволят за отсутствие на рабочем месте.

– Так вы, значит, у нас работаете? – обрадовался новости мужчина.

– Да, со вчерашнего дня, – все тем же голосом бедной овечки соврала я.

– Ну, в таком случае могу предположить, что отныне мы часто будем видеться, – продолжая посматривать на меня, как на сладкий кусок торта, произнес работник компании. – Ну а пока пойдемте, я проведу вас внутрь.

Благодарно посмотрев в глаза мужчине, я улыбнулась. Нет, не ему – слишком много чести, а тому, какая же я все-таки умница. Прямо слов нет.

«Эй ты, умница, – напомнил о себе давно позабытый внутренний голосок, – рано радуешься. Сначала попади внутрь, а потом расхваливай себя». – «Попаду, попаду, можешь и не сомневаться», – вышагивая вслед за своим «пропуском», отозвалась я и еще раз улыбнулась.

Вскоре охранник оказался у меня за плечами. Спорить со вторым лицом в компании, который соизволил меня сопровождать, парень не осмелился, а потому никаких трудностей на моем пути не обнаружилось.

– Спасибо, – остановившись у лестницы, смущенно произнесла я. – Извините, что отвлекла вас.

– Ничего, мне это было даже приятно, – ответил мужчина и пожал мне руку.

Я, продолжая изображать наивную девицу, опустив глаза, убрала свою руку и тихо сказала:

– Ну, я пойду.

– Да, конечно, идите, – согласился мой сопровождающий.

Не теряя более ни минуты, я направилась в сторону – только для того, чтобы избавить себя от нежелательного общества этого типа. Последний следил за мной взглядом до того самого момента, пока я не скрылась из виду, что я чувствовала, даже не оборачиваясь.

Наконец я была предоставлена самой себе. Постояв несколько минут за углом коридора, я осторожно выглянула из-за него и, не обнаружив ничего подозрительного, покинула свое временное убежище. Далее мой путь прямиком лежал к кабинету многоуважаемого директора компании «Сельхозтранс». Вот уж представляю себе, как он обрадуется моему приходу!

Поднявшись по ступеням лестницы на второй этаж, я свернула в нужную сторону и уверенно зашагала к знакомой двери. Возле директорской приемной толпилось несколько человек, видно, ожидающих своей очереди, чтобы быть принятыми. Присоединяться к ним я совершенно не желала, а потому достала из сумки те самые распечатки, сделанные с компьютера жены Орлова, придала своему лицу строгое выражение и направилась прямо к двери. Как я и ожидала, у последней на меня попытались наехать:

– Вы куда? Не видите, тут очередь? – произнесла какая-то женщина с большой сумкой в руках. Она была похожа на курицу-наседку: такая же круглая, маленькая ростом, с мизерными глазками-пуговками и в наряде со множеством воланов. Даже стояла эта женщина не совсем обычно: расставив ноги в стороны и склонившись немного вперед, словно ее все время толкали сзади.

Бросив на эту особу свой строгий взор, я одним движением руки поправила волосы и пояснила:

– Я тут работаю. Не видите, отчет несу.

Не знаю уж, насколько мне поверили, но расступиться – расступились. Я без стука, как и полагается настоящей секретарше, открыла дверь и вошла в якобы свой кабинет. Но так как он был совсем даже не мой, следующим, кого я увидела, была секретарша Елисеева.

Все та же знакомая мне по предыдущим посещениям девчушка испуганно вскочила со своего места и кинулась к двери начальства, запищав:

– Туда нельзя, не велено. Директор занят.

– Ну так и я не отвлекать его от дел пришла, – ответила я ей. – У меня для него очень важная информация имеется. Личного характера. Так что на вашем месте я бы обо мне доложила.

– Я сейчас вызову охрану, – попробовала напугать меня девушка.

Ей, по всей видимости, дали строгое предписание не позволять мне вторгаться в «личные апартаменты» их высочества директора, и потому она теперь тряслась от страха нарушить указание.

Но я прикинулась глухой и продолжила беседу с девушкой, сказав ей:

– На вашем месте я бы этого не делала, все равно не успеете. Давайте лучше договоримся, что вы сами скажете своему боссу о моем визите, или же… – Я сделала шаг в сторону двери, давая понять, что войду туда и без доклада. Тогда уж секретарше тем более достанется, и гораздо больше обещанного.

Девчушка, видно, это поняла, а потому, указав мне взглядом на кресло и тихо сказав: «Подождите», исчезла за дверью директорского кабинета. Вернулась она довольно быстро, но с таким лицом, что и в фильме ужасов не увидишь: девушка была белее белого. Причина была мне ясна, потому что после того, как она вошла к боссу с сообщением обо мне, из кабинета Елисеева доносились такие жуткие вопли, что даже трудно передать. Я расслышала некоторые обрывки фраз, по которым поняла, что после моего ухода достанется тут всем, а особенно «кретину охраннику», неизвестно для чего поставленному у входа. Да, видно, разозлился Анатолий Васильевич не на шутку.

– Вы… вы можете войти, – сделав три тяжелых вздоха, произнесла бедная секретарша.

– Спасибо, – бросила я ей и, гордо вскинув голову, шагнула в кабинет.

Глава 5

Оказавшись в кабинете Елисеева, я сразу же натолкнулась на его сверлящий, злобный взгляд, стремящийся превратить меня в пепел. Слава богу, сделать это человеку от природы не дано, иначе после каждого общения с преступниками мне приходилось бы посещать ожоговый центр. Не слишком заманчивая перспектива.

– Ну разве можно так встречать гостей? – любезно поинтересовалась я, надеясь, что меня наконец-то удостоят более вежливого приветствия.

Зря надеялась, как говорится. Елисеев и не подумал сменить гнев на милость. Он лишь холодно произнес:

– Зачем вы снова пришли?

– Зачем? Сложно сказать. У меня к вам сразу несколько вопросов.

– Валяйте, и побыстрее, – поторопил меня озлобленный Елисеев.

– Быстро не получится, уж больно темы деликатные, – съязвила я. Затем выдержала некоторую паузу и произнесла: – Я кое-что обнаружила. Думаю, вас это очень заинтересует.

Затем прошла к столу, за которым восседал Елисеев, и положила перед ним несколько бумаг из личного архива Орловой. Елисеев моментально занервничал, но брать документы в руки не решался.

– Не хотите взглянуть, что тут? – подтолкнула я его.

– Наверняка какая-нибудь гадость, каверза против меня, – отпарировал директор, но все же, торопливо пододвинув бумаги к себе, стал рыться в них.

Чем больше листов откладывал директор в сторону, тем сильнее тряслись его руки. Не досмотрев до конца, он поднял на меня глаза и глухо произнес:

– Откуда это у вас?

– Наследие, оставленное потомкам убитой Юлией Дмитриевной Орловой, – неотрывно наблюдая за реакцией мужчины на мои слова, ответила я.

Теперь Елисееву стало окончательно ясно, что к чему, и он то ли расстроенно, то ли облегченно усмехнулся.

– Неужели вас это радует? – никак не ожидая такой неадекватной реакции, спросила я.

– Нет, – снова став серьезным, отозвался Елисеев. – Зато теперь мне ясно, чем грозила мне эта нервная особа.

– Значит, грозила… – подчеркнула я. – Выходит, все же вы знали о существовании бумаг, а потому предпочли избавиться от слишком мешающей вам женщины.

– Что? На что вы намекаете? – даже привстав, выкрикнул Елисеев. – Вы что, обвиняете меня в убийстве?

– Обвиняю, – согласилась я, усаживаясь в кресло. – Мотив у вас был, и подтверждением тому – эти бумаги, которые у меня есть.

– Мотив? Да я знать ничего не знал про эти бумаги! – вновь воскликнул Елисеев. – Я только один раз слышал, как эта дамочка, жена Орлова, проговорилась: мол, если я не прекращу своих грязных дел, она заставит меня во всем раскаяться. Разве это может являться мотивом?

– Очень даже может. Особенно учитывая, что такому человеку, как вы, сложно верить, – призналась я. – Полагаю, имея все эти документы, налоговая инспекция, полиция и иные органы охраны закона и порядка вынуждены будут вас очень и очень сильно побеспокоить. Я бы даже сказала, что они лишат вас сна. Как вам такая перспектива? Не вдохновляет?

Елисеев буквально позеленел от услышанного. Я же продолжала:

– Убийство человека, знаете ли, не пустяк. И откупиться вам не удастся, разве что собственной кровью и…

– Прекратите! – заорал что есть мочи Елисеев. – Прекратите издеваться! Я никого – слышите? – никого не убивал. И не нужно меня этим запугивать. Да, я, признаюсь, нечист на руку, но только в области финансовых вопросов своей компании, не более. Убийствами я не занимаюсь. Я знать не знал, что было там у этой особы. Она мне свой собранный компромат не показывала в отличие от вас.

– Да неужели? – не совсем пока веря речам директора, прищурившись, переспросила я. – Попробуйте это доказать. И не только мне, но и полиции.

Елисеев открыл было рот, чтобы возразить или что-то сказать, но так и не решился сделать это. Он опустил глаза и стал теребить дрожащими руками уголки лежащих перед ним опасных бумаг. Так он сидел, наверное, минут пять, а потом, не поднимая глаз, заговорил:

– Чего вы от меня хотите? Вы ведь что-то хотите, раз пришли сначала ко мне, а не направились сразу в милицию, – спросил Елисеев и ожидающе замолчал.

Я не стала тянуть с ответом и сразу сказала:

– Правды. Рассказа о том, как все было. Кто убил жену Орлова, кто подставил его самого?

– Я не знаю, – часто-часто замотал головой директор. – Честно – не знаю. Я ее не убивал и никого для этого не нанимал. Мне ее смерть была ни к чему. Я только лишь хотел списать на бухгалтера Орлова долги компании, не более. Жена его, конечно, мне мешала, но не настолько, чтобы от нее следовало избавляться. Я даже не знал тогда, что у нее все это есть.

Елисеев махнул рукой в сторону стопки листов, и несколько из них под воздействием образовавшегося воздушного потока слетели на пол. Поднимать их никто не стал, не до того сейчас было. С пару минут помолчав, Елисеев вновь обратился ко мне, но на сей раз с более конкретным вопросом:

– Что мне нужно сделать, чтобы вы поверили мне и не стали передавать материалы по назначению?

– А почему я не должна их передавать? – вопросом на вопрос ответила ему я. – Что я с этого буду иметь?

– Деньги, – не задумываясь, предложил директор компании.

– Они мне ни к чему, – равнодушно отмахнулась я. – Что еще?

– Ну, не знаю. – Елисеев занервничал. Он покинул свое кресло и принялся торопливо рассекать кабинет из конца в конец. – Сами что-то предложите. У меня нет предположений, что вам от меня может быть нужно.

Теперь уже задумалась я. Насколько правдиво то, что мне говорит сейчас Елисеев? Где он лжет, а в чем правдив? Убивал он Орлову или же нет? Знал ли о бумагах? Как всегда, куча вопросов и никаких ответов. Пока я могла уверенно сказать лишь одно – финансовые махинации его рук дело, в чем он и признался сам. А вот как насчет всего остального? Фу, ну и головоломка мне попалась.

– Ну что же вы молчите? Испытываете мое терпение? – торопил меня с ответом Елисеев. – Ладно, если хотите, я погашу всю задолженность по налогам, и тогда прекратится финансовое расследование. Дело не дойдет до суда, и обвинение с Дмитрия Антоновича будет снято. Ну, как вам такое предложение?

– Оригинально, – согласилась я. – Только чего ради вы так стараетесь? Боитесь, что в конце концов вас обвинят в убийстве?

– Тьфу ты черт, – выругался директор. – Да говорю же вам: убийство меня не касается, я к нему отношения не имею, и тут мне бояться нечего. Но вот если эти бумаги окажутся у налоговой, – он схватил пачку и принялся ею трясти у меня перед лицом, – тогда мне точно крышка. Это похуже, чем тюремная камера. Вы бизнесом не занимаетесь и не знаете, что это такое. Свои же конкуренты и компаньоны в порошок сотрут, не дожидаясь суда, – заговорил директор каким-то испуганным, пришибленным голосом. – Они не посмотрят, что я им состояние помог сделать, уроют, и концов потом не найдешь. Для них такое – раз плюнуть. От этих людей и в тюрьме не спрячешься, везде достанут.

Слушая торопливые речи директора, я вдруг поняла: да, он боится. Старается свой страх не показывать, скрывая его за маской раздражения, но боится страшно. Причем боится действительно своих же, а вовсе не какой-то там налоговой или милиции. Стало быть, если бы Орлова и в самом деле пригрозила Елисееву этими бумагами, – а дама она, я могу предположить, была неглупая, – он бы предпочел опорочить кого другого и оставить в покое ее мужа, что, собственно, ей и было нужно. Долго ли перевести стрелки с одного сотрудника на другого? Верно, минутное дело. Убивать тут никого и не требовалось. Но права ли я в своих рассуждениях?

Решив проверить пришедшую мне в голову мысль, я дождалась, когда мой собеседник не будет ожидать от меня никакого вопроса, резко перебила его и задала вопрос:

– Если бы вы узнали о бумагах от Орловой, что бы вы сделали?

Как и было задумано, Елисеев ответил быстро и не задумываясь. Он сказал:

– Отстал бы от ее мужа.

– Почему? – продолжила я допрос.

– Но она же ради этого, собственно, и старалась! – вытаращив на меня глаза, ответил Елисеев. – Ну, может, денег бы дал, чтобы молчала. Женщина Юлька была умная, так что, я уверен, наверняка сразу согласилась бы.

– Если я правильно вас поняла, – продолжила я, – вы бы попытались уладить все мирным путем. Так?

– Ну уж точно стреляться бы не стал, – вздохнул в ответ Елисеев. Затем вышел из-за своего стола, сел в соседнее с моим кресло и добавил: – Такая мелочь резней не решается, могу вас в этом заверить. Сначала всегда предлагаются деньги, что-то еще, и только…

– И только если на предложение следует отказ, обращаются к крайним мерам, – закончила я за него.

Елисеев кивнул, а я продолжила:

– Так, может, от Орловой и поступил тот самый отказ, потому вы и были вынуждены ее убрать? Такое ведь тоже не исключено. Ведь не всякий человек пойдет на то, чтобы забыть о перенесенном унижении, согласитесь…

– Не всякий, – и в самом деле согласился Елисеев. – Только подумайте: какой дурак откажется от крупной суммы денег и повышения в должности ради глупой мести? Сейчас не то время, девушка!

– Не то, – задумчиво повторила я, вставая с кресла и прохаживаясь до окна и обратно. Я пыталась определить, как еще можно проверить правдивость слов Елисеева.

Подняв с коврового покрытия слетевшие на него листы, я бросила на них поверхностный взгляд и буквально случайно зацепила им цифру в углу листа. Там была указана дата снятия копии с настоящего документа. По всей видимости, жена Орлова скачивала эти бумаги с очень хорошего, может, даже навороченного компьютера, а потому на листах автоматически проставлялась дата операции. И дата эта была очень даже не бесполезной, так как она была едва ли не той, что стала последней в жизни Юлии Дмитриевны.

То есть получалось, что бумаги эти она добыла буквально за день до смерти. Всего за сутки Орлова просто не могла поведать о бумагах директору, так как должна была сама все тщательно продумать и хотя бы подготовиться к разговору с ним. Мужу она тоже пока не стала рассказывать о бумагах, только, чтобы он хоть немного успокоился, намекнула, что кое-что имеет на директора.

«Похоже, Елисеев и в самом деле ни при чем. Орлову он не убивал – не было мотива», – пришла к выводу я. Так что теперь можно было согласиться и на предложение, которое он сам выдвинул, никто его за язык не тянул. А того, о чем я сейчас догадалась, пусть пока не знает. Меньше ерепениться будет.

Повернувшись к директору, я произнесла:

– Хорошо, я согласна на ваши условия. Я не стану передавать эти бумаги по назначению, но и вам их не отдам. Так мне спокойнее, да и уверенности в том, что вы сделаете все, как обещали, у меня будет больше. Потом посмотрю, что с ними делать: сжечь или вам отдать. Пока же…

– Да, да, я прямо сейчас займусь этим делом и сниму обвинение с Орлова, – обрадованно закивал головой Елисеев. – Думаю, все не так сложно.

– Да уж постарайтесь, – усмехнулась я.

Затем еще раз напомнила Елисееву, чем ему будет грозить нарушение нашего договора, и, только когда полностью убедилась, что он меня понял, покинула его кабинет. Теперь мне было ясно, что финансовые обвинения, выдвигаемые против Орлова, не имели никакого отношения к убийству его жены. Там было замешано что-то еще, и это что-то, скорее всего, имело отношение только к самой Юлии Дмитриевне и никак не затрагивало ее супруга. Над этим еще предстояло подумать.