Текст книги "Любовь до гроба, или Некромант на замену"
Автор книги: Марина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Марина Ли
Любовь до гроба, или Некромант на замену
Глава 1. Всё гениальное внезапно
Хорошая идея – играть в карты на раздевание.
Плохая – с дедом (народная пословица).
В кабинете у закадычной моей подружки Эрши Патаки царил загадочный полумрак и пахло жжёными на огне травами. Сама она в цветастом платке, небрежно наброшенном поверх буйных смоляных кудрей, сидела на плоской ядовито-розовой подушке и заунывно выла:
– Аммммм… Амммм… Аммм…
Ноги она скрестила перед собой, а ладони разместила на коленях, соединив средний, безымянный и большой пальцы так, что указательный и мизинец смешно топорщились в мою сторону.
– Аммм…
Я чихнула в рукав и помахала перед лицом ладошкой.
– Ши, ну хватит!
– Аммм…
– Пожалуйста! У меня уже глаза слезятся!
– Аммм…
– Ну, ладно. Можешь мне погадать, но только чтобы никакого хрустального шара!
Она тут же распахнула глаза. Чёрные-чёрные, как самый горький шоколад, который Эрша так любит и который ей категорически противопоказан – она от него совершенно пьяной становится. Именно, пьяной. Медиумы, что с них взять, у них всё, не как у людей.
– Ну, Джина! Ну, нельзя быть такой букой бучной! Я его только в бездельник купила, на ком ещё опробовать?
– Бездельник? Подожди. Эрша, это что? Суббота или воскресенье?
– Суббота и воскресенье – это буходные, – радостно пояснила подружка. – А бездельник – это прошлый понедельник. Потому что после тех буходных, на которых кое-кто праздновал выпускной, работать было совершенно невозможно.
Что правда, то правда. Отметили мы на славу, я в новых туфлях подошву до дыр протёрла, танцуя. И это ещё мне повезло. Ириада Хольц, говорят, домой вообще без белья вернулась. Страшно представить, где она могла его протереть… То есть, потерять.
Может, когда на Ратушной площади в фонтане золотых рыбок ловила? А может, позже. Я после фонтана плохо помню…
– Про буходные давай не будем, – миролюбиво согласилась я, потирая левый висок двумя пальцами. Эрша в том фонтане, если мне не изменяет память, тоже купалась, но на сто процентов не возьмусь утверждать. – Я теперь до смерти ничего крепче горячего шоколада в рот не возьму.
– О, – сладострастно застонала подруга. – Горячий шоколад… с зефирками…
– Ши, ты знаешь, что женский алкоголизм не лечится? А пьяная мать горе в семье?
Она охнула и от ужаса чуть не навернулась со своей подушки.
– Какая мать? – завопила после того, как перестала хватать ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба. – Ты что-то скрываешь? Бэш по бар тэ-хас, мро кар!* Если я только узнаю, подруга, что ты меня предала, прокляну, до седьмого колена, цыганской кровью клянусь, чтоб ей всей в землю уйти…
– Ши!
– Что?
– Переигрываешь.
Она фыркнула и подтянула к себе колоду потрёпанных карт. Тасовала их сначала справа налево, потом слева направо, потом протянула мне, чтобы я сняла «левой рукой на себя». И, наконец, начала раскладывать пасьянс.
– Вчера, сегодня, завтра, здесь, тридцать, восемь, сорок шесть…
– Ши!
– Ну что ты шикаешь? Это обязательная атрибутика. Я без неё в транс не могу войти.
– Да всё ты можешь!
– Джина, кто тут вообще будущее предсказывает? Ты или я?
Будущее из нас двоих предсказывать умела только Эрша, особенно хорошо у неё это получалось после пары плиток чёрного шоколада, но и без него порой такие перлы рождались – нарочно не придумаешь. Я бы за ней записывала, честное слово, но боялась, что и вправду проклянёт.
Цыганка всё-таки.
– Карты сулят вам незабываемые приключения интимного характера, – однажды предсказала она Итану Бергу, банковскому клерку, и когда у парня радостно загорелись глаза, задумчиво добавила:
– Возможно, вас вызовет к себе начальство…
И как в воду глядела! Недели не прошло, как Берг загремел на каторгу за растрату. Заседание суда было открытым, и этот неудачник во всеуслышание объявил, что он не виноват, что это звёзды так сложились. Мол, вон и цыганка Эрша подтвердит, она это всё предсказала.
Тогда-то в дом номер семь по Анисовой улице и повалил народ.
Столица большая. Дураков в ней полным-полнёхонько. Дураков и дур. Дур даже больше…
А я не дура, я не хочу, чтобы моя лучшая подружка снова принялась медитировать, а наоборот мечтаю вытащить её на улицу и прогуляться по вечернему бульвару. Съесть мороженого. Может быть полюбоваться, на то, как Мартин Марсель, развлекая публику, ходит по натянутому над Ти-ривер канату.
Поэтому я примерно потупилась и пробормотала:
– Прости, Эршечка, я молчу – ты гадаешь.
– Именно так. Вчера, завтра…
Гадай – не гадай, а я в безвыходном положении. Мой дед шутить не любит. Сказал, что леди Вирджинии Лэнгтон, внучке четвёртого графа Гловерского, не пристало служить в алхимической конторе, – значит не пристало.
– Но я ведь не в чужой! – пыталась спорить я. – Я ведь в своей. Ты же всегда говорил, что гордиться надо не тем золотом, что тебе в наследство от предков досталось, а тем, что сам заработал…
– Не пори чушь, – поморщился дед. – Я не тебе это говорил, а твои братьям. Они пусть зарабатывают, падают и поднимаются. Трудности закаляют мужчин.
– Но…
– А женщин они превращают в коров! – рыкнул дед. – В ломовых лошадей! Ты кто? Леди Лэнгтон или торговка на рыбном базаре?
– Но бабушка…
– Хватит! – Он стукнул кулаком по столу и небо за окном его домашнего кабинета налилось свинцовой тяжестью. – Я и без того сглупил, когда позволил тебе учиться в этом бедламе, а не в достойном твоего положения институте.
– Этот бедлам закончили все твои сыновья и внуки, – шёпотом напомнила я, впрочем, не уточняя, что учились они на другом факультете. Но дед никак не отреагировал на мои слова, продолжив:
– Поиграла – и хватит. Лавочницей она мечтает стать… Чтоб летом вернулась домой! Хорошее замужество быстро выбьет из тебя дурь.
– Я вообще-то, лучшая на курсе, – сквозь слёзы пробормотала я, уже выйдя за дверь. У деда язык, конечно, без костей, но мне и в самом деле нравилось то, чем я занималась последние пять лет. – И в работе лавочника, тем более – алхимика, не вижу ничего зазорного.
Мало того, вот уже несколько лет мечтаю открыть собственную аптеку. Небольшую, но чтобы и торговый зал был, и лаборатория. И зелья буду делать только на заказ.
Но вот беда – для того, чтобы начать своё дело, нужна довольно внушительная сумма. Аренда помещения, мебель, ингредиенты и материалы. Возможно, даже придётся нанять помощника или помощницу, потому что некоторые эликсиры только в четыре руки сделать можно. А где их взять?
И ведь до чего обидно! Я одна из самых богатых невест Бревиллии, а вынуждена экономить и каждую копейку считать, потому что…
Потому что, если четвёртый граф Гловерский сказал, что его внучке не бывать лавочницей, то он скорее меня наследства лишит, чем даст хоть один сек…
– На собственную лавку ты и за десять лет не заработаешь, – со знанием дела «обрадовала» меня Эрша, которая свой «ведьмовской» кабинет получила в наследство от троюродной бабки. – И то, если пахать будешь с утра до ночи.
– Как будто я сама этого не понимаю, – огрызнулась тогда я. – Я хочу «Золотую реторту» выиграть. А там взнос пятьдесят тысяч…
«Золотая реторта» – это известный на весь мир конкурс, который проводится раз в четыре года. Все страны-участницы борются за право провести его, и в этот раз победительницей стала Бревиллия. Именно мы в будущей осенью примем лучших алхимиков, отвоевавших своё место на десяти отборочных турах.
И я стала одной из них! Точнее даже не одной из! Моя наставница говорит, что у меня все шансы победить. Мне её уверенности не хватает, но даже если я войду в десятку, то получу такие призовые, что с лёгкостью смогу открыть собственную лавку, хоть в самом центре Сити.
Смогла бы.
Кабы не сущая ерунда – пятьдесят тысяч крон. Та сумма, которую каждый из участников должен внести в призовой фонд…
На самом деле это не такие уж и большие деньги – два жалования в любой алхимической лаборатории, аптеке или косметической лавке… И честное слово, я даже не сильно расстроилась, когда дед мне отказал. Подумаешь! За годы учёбы я такой клиентской базой обзавелась – закачаешься.
«Чёрная жемчужина» давно мечтает заполучить мой омолаживающий крем. Мадам Виолетта литрами заказывает у меня «Шарм» для своих девочек из кордебалета, а руководство аптечной сети «Семь трав», которая в пяти графствах насчитывает сто двенадцать филиалов, и вовсе предлагает мне стать главным алхимиком в сто тринадцатом…
Предлагало.
Ибо стоило любимому родственнику, четвёртому графу Гловерскому, написать пару десятков писем – и меня не берут даже восьмым помощником десятого алхимика в самой захудалой лавке, продающей лосьон от прыщей.
И если бы только в столице! Какое там! По-моему, за последние два месяца я связалась со всеми, кто имеет, хоть какое-то отношение к алхимии, но результат всегда был один:
– Простите нас, леди Лэнгтон, но связываться с графом Гловерским – себе дороже. Ехали бы вы домой, детишек рожали. Дедушке на радость. Такого дедушку радовать надо, а не расстраивать.
Мерзавцы! И даже на мои превосходные характеристики им было наплевать. А глава кафедры алхимических наук профессор Сара-Джейн Ллойд на добрые слова не поскупилась, искренне считая меня одной из лучших своих учениц…
– Уж не обижайтесь, леди Лэнгтон, но из гроба мне ваших характеристик всё равно видно не будет, – заявил хозяин аптеки на Почтовой улице, куда я пыталась устроиться на прошлой неделе. – А у меня дети…
– Семью восемь – сорок восемь, – продолжала бормотать Эрша. – Пятью шесть – тридцать два.
И вдруг как заверещит, у меня с перепугу даже голова болеть перестала, а она у меня всегда болит, когда подруга демонстрирует свои познания в арифметике.
– Вижу! – проорала Эрша и так хрястнула картой по столу, что на мраморной поверхности появилась тонкая-тонкая трещинка. – Смерть!
И глянула так бешено, что я мимо воли прижала руку к груди, после чего рискнула взглянуть на потёртый от старости и частого использования кусочек картона. Всадник в чёрном плаще и маске чумного доктора.
– Смерть до чего мы с тобой тупые, Джина! – продолжила вещать страшно громким голосом предсказательница моего безрадостного будущего. – Твой же дед только по алхимическим конторам письма разослал?
– Ну.
– Сейчас по лбу втяну! Джин, не глупи! Ты внучка графа Гловерского или только мимо пробегала?
Единственная внучка. Внуков у него вон целая толпа, и никому из моих многочисленных кузенов и братьев господин граф палки в колёса не ставил. Даже Патрику, который устроился работать в городской морг, даже Ипполиту, когда тот возжелал стать сторожем на кладбище домашних животных… И только счастливица я не знаю, куда деться от дедовского внимания и безграничной любви.
– Ши, просто скажи это. Не заставляй меня гадать. Ты же знаешь, у меня в школе по предсказаниям «тройка» была. И то лишь потому, что профессор до икоты деда боялся.
– Твоего деда все боятся. Тоже мне новость.
Эрша подалась вперёд, пронзила меня горящим от воодушевления взглядом и голосом, который не обещал мне ничего хорошего произнесла:
– Граф Гловерский. Некромант. Нет, король некромантов, император, бог!.. Да тебе на роду написано в некроманты податься. Давай мы тебя на какое-нибудь деревенское кладбище пристроим. Будешь себе потихоньку духов пасти, а там, глядишь, дед о тебе и забудет…
Я молча покрутила пальцем у виска. Эрша у меня, конечно, себе на уме, или как говорит всё тот же дед, «импозантная» – читай, «дура набитая», – но подругу я с детства люблю. В конце концов, дура – это не самый страшный грех. Не всегда самый страшный. Зачастую – нестрашный.
– Не, ну а что? – продолжила рассуждать она, вчистую игнорируя мой скепсис. – У некромантов при поступлении на должность никто даже корочек не спрашивает. Это раз.
– А всё потому, что никакому идиоту не придёт в голову их подделывать.
Ой, вру… Кому-то всё же придёт.
– Платят им хорошо, – Эрша загнула второй палец. – Это два.
И за дело. Энергетическая затрата у них – будь здоров. В смысле – лишь бы не сдохнуть. Поэтому им не только кронами платят, но ещё и карточки выдают. На питание. Я знаю, мои братья их в базарный день на самогон и брагу меняли.
– Жильё своё, опять-таки. Это три.
Ага, при морге или при кладбище.
– А работы – кот наплакал, – торжественно закончила подруга, и я деликатно отвела взгляд.
– Ши, какой кот?
– Ленивый, дурочка моя! – радостно отозвалась она. – Вот ты видела в своей жизни, хоть одно привидение выше первого класса?
Один: ноль.
В моей семье два десятка живых некромантов и пара сотен покойных, а привидение класса два или три я видела лишь на картинке в учебнике по начальной некромантии в подготовительной школе. А четвёртый и пятый класс даже на картинках не видела.
– И только не говори мне, что братья, отец и дед не научили тебя защите от нежити и прочим некромантским штучкам. Да что я говорю! Чему там учить? Они же у тебя в крови.
Два: ноль.
Научили. Упокоить я могу даже живого медведя-шатуна, если достаточно сильно испугаться. И это ещё вопрос, проснётся он по весне живым или мёртвым. Отец с дедом сами к берлоге выезжали, чтобы проверить, как я справилась… Но дело ведь не в этом.
– Конечно, жители могут попросить тебя обратиться к мёртвым, потребовать от них ответа, – счастливо улыбаясь, щебетала Эрша. – Но это вообще не проблема. Соврёшь что-нибудь. В самом крайнем случае, я тебе помогу. Раскину картишки, в хрустальный шар загляну…
Только не это! Предсказательница из моей подруги, как вы уже поняли, была примерно, как из меня пианистка. Когда я пыталась подобрать на клавишах мелодию, у моих учителей музыки шла кровь из ушей. К счастью, они очень скоро научились вставлять затычки в уши.
– Сама подумай, – продолжила Ши. – Если в полицию не идти, да в армию не соваться, а устроиться каким-нибудь совсем провинциальным некромантом, то тебе только и останется что дорожки на кладбище подметать, да за тёмной энергией следить, а уж с этим-то у тебя никаких проблем. Три-четыре месяца поработаешь, соберёшь свои пятьдесят тысяч – и не поминайте лихом!
Три: ноль.
Деньги мне ой как нужны… Опять-таки, жильё. К тому же упокоить поднявшегося мертвеца я и правда могу, а тёмную энергию чувствую даже лучше кузена Ипполита, ну того, что с кладбища домашних животных. Кровь, как говорят, не водица…
– Ши? А что в твоём представлении совсем-совсем провинциальный городок? – задумчиво уточнила я. – Я на удобства на улице не согласна!
Эрша глянула на меня как на ущербную и ласково попеняла:
– Джина-Джина-Джина! Разве мы с тобой не дружим с самого детства?
Я закатила глаза.
– Разве я не расшибусь в лепёшку ради своей лучшей подруги?
– Ох.
– Разве я…
– Эрша, переигрываешь.
Она весело рассмеялась и, наконец, призналась:
– Джофа Беатри, троюродная сестра двоюродного брата третьего мужа моей бабушки… Ну, та, у которой утиная ферма в Литлвиладже, помнишь, я рассказывала?
Я кивнула, хотя, честно говоря, если у тебя в лучших подружках числится дочь цыганского народа, то ты при всём своём желании не упомнишь все имена и причудливые родственные связи членов её семьи. Сейчас же я и вовсе не пыталась вспомнить, кто такая Джофа Беатри, а старательно воспроизводила в памяти карту Бревиллии*. Литлвиладж… Где это вообще?
– Так вот, Джофа в пятницу по делам приезжала, и бабушка, естественно, собрала всю семью на обед…
Естественно… У Эрши старшей (мою подругу в честь бабушки назвали) был пунктик на почве еды. Из её дома ещё ни один человек не вышел голодным. И я в том числе. После семейных обедов в особняке Патаки я чувствовала себя шаром для игры в кегли – такой же круглой и тяжёлой…
Но где же всё-таки находится Литлвиладж? На побережье?
– Ну, как всю – только тридцать человек, – щебетала Эрша. – Из тех, кто смог… Но сейчас не об этом! Представь, какое совпадение! Джофа жаловалась, что у них как раз некромант пропал.
– Как пропал? Куда пропал?
– Да какая разница? Тебе не всё равно? Ты лучше слушай…
И так вкусно Эрша принялась рассказывать, что перед моими глазами, будто наяву предстал небольшой городок Литлвиладж.
Он раскинул свои улочки по живописным берегам двух рек: Айсривер и Биверкрик. В окружении вечнозелёных холмов и лавандовых полей, которыми так славится графство Хиль, его уютные, будто игрушечные, двухэтажные домики, с геранью на окнах и с виноградной лозой на кирпичной стене городской ратуши так и манили уставшего от суеты больших городов жителя…
Пастушки с пушистыми овечками и барашки.
Ивы, склонившие свои ветви над тихими водами прохладных речек.
Улыбчивые крестьяне в белоснежных рубахах и кожаных жилетах…
– К должности прилагается дом и жалованье, – нашёптывала Эрша. – И работа не бей лежащего. Местечко маленькое, тихое. За сто лет не то что привидение, даже полудохлого упыря никто не видел. Но и это не самое главное!
– А что же тогда? – опомнилась я.
– А то, что в Литлвиладже не любят чужаков.
Я от досады цокнула языком, и нарисованная моим богатым воображением пасторальная картинка мелкими осколками со звоном осыпались на пушистый ковёр.
– Умеешь ты, Ши, обломать. Так и знала, что во всей этой идиллии не хватает какого-нибудь очень жирного «но».
Эрша рассмеялась.
– Глупая! Ты ведь не чужая! Тебя же Джофа привезёт, а это лучше любой характеристики или рекомендательного письма. К тому же мэр Уоррен ещё не успел попросить у гильдии некромантов нового специалиста. Бросил, так сказать, клич по своим.
Я недоверчиво покосилась на подругу.
– Это как? Некромант же не горничная, чтоб его по рекомендациям соседей на работу брать.
Эрша поджала губы.
– И напрасно. Если б всех так на работу брали, может, бездарей вокруг было бы поменьше. Бабушка, между прочим, без рекомендаций даже уборщика в конюшню не возьмет.
Ну, если бабушка…
– Так что? Я говорю Джофе, что у меня на примете есть отличный некромант? Или поедешь с повинной к деду.
Я поморщилась. Может, и поехала бы, но кузен Хью в последнем письме намекнул, что мне успели подыскать жениха. А это уже ни в какие ворота!
Нет, я не из тех воинствующих дев, которые требуют равных прав с мужчинами и замужество считают самым страшным из женских наказаний. Я, в принципе, не против брака. Когда-нибудь я обязательно захочу выйти замуж, за славного парня, которого выберу сама. Мы с ним будем безумно влюблены друг в друга (как мама с папой), построим свой дом, заведём кучу детишек – трёх!..
Когда-нибудь.
Когда я сама захочу.
И не за того, кого выбрал мне дед, он и без того так часто вмешивается в мою жизнь, что мне иногда кажется, будто он хочет прожить её вместо меня.
– А знаешь, Эрша, – наконец решилась я. – Давай! Расскажи обо мне своей Джофе. Я поеду в этот ваш Литлвиладж. Где именно в Хиле он находится? Далеко от Сити?
– Смотря что ты имеешь в виду под «далеко», – уклончиво ответила та. – Железнодорожная станция там точно есть.
– В таком случае мне срочно нужно на нулевой километр. Хочу убедиться в этом лично!
В Сити напротив нулевого километра, символизирующего центр континента, находилась Большая столичная библиотека. В своё время я провела здесь немало времени, корпя над трудами алхимиков былых времён и разбирая составы сложных ядов. Сегодня же я планировала навестить географический отдел.
– Я с тобой! – Не смогла не увязаться за мной Эрша. – На обратном пути отметим радостное событие, съедим по шоколадному мороженому в новой кондитерской на Виноградной улице. Я слышала, оно там просто волшебное.
– Но только на обратном пути, – согласилась я. – А то я знаю тебя…
Поймав кеб, мы быстренько добрались до библиотеки, где планировали просмотреть самый большой атлас Бревиллии. Составители утверждали, что работая над его картами, не пропустили ни одного населённого пункта страны.
Ни одного, кроме Литлвиладжа, судя по всему.
– Дай лупу, – потребовала Эрша, выдирая у меня из рук библиотечный инвентарь. – Сама найду. Тебе совершенно ничего нельзя доверить!
Она нависла над картой, но очень скоро бросила это дело посмотрела на меня с упрёком.
– Вот чего ты придираешься, а? У тебя что, от предложений по работе почтовый ящик ломится?
– В моём почтовом ящике летучие мыши свили себе гнездо, – нехотя признала я. – Не обижайся, просто мне немножечко, самую чуточку страшно. Не обращай внимания, поехали в кампус, поможешь мне вещи собрать.
Официально я уже больше недели не была студенткой, но декан позволил мне остаться в прежней комнате до осени. Ну или пока мой дед не прикажет выгнать меня вон.
Основную часть своих пожитков я уже успела собрать – за пять лет учёбы их накопилось немало, но брать их все с собой в Литлвиладж было бы верхом глупости.
К чему мне там, скажите ради всех святых, вечерние платья, два десятка шляпок, модные туфли на острых, как шпилька каблуках и сумочки, расшитые речным жемчугом? Дорожки между могил можно и в обычном платье подметать, а от упырей сподручнее бегать в более удобной обуви.
Фарфоровый чайный сервиз, серебряные приборы, подсвечники и ковёр я тоже упаковала для отправки домой. А вот шёлковое постельное бельё, раскладную ширму и зеркало из закалённого стекла решила взять с собой.
– Надо в книжную лавку сходить, – пробормотала я, укладывая в сундук свои конспекты и самые любимые учебники. – Купить какой-нибудь некромантский самоучитель.
– Угу, – отозвалась Эрша, перебирая забракованные мною платья. – И не жалко тебе?
– Ты вообще слышала, что я сейчас сказала?
Подруга скроила кислую мину и качнула головой.
– Ты, Джина, как была занудой, так и осталось… Какие учебники, когда тут такая красота пропадает?!. Хотя по магазинам пройтись – отличная идея! У тебя же подходящего костюма нет!
Я закатила глаза, но была вынуждена признать правду. Костюма действительно не было.
Договорившись, встретиться с самого утра, мы сначала распрощались, но уже на пороге Эрша вспомнила про мороженое на Виноградной улице и сборы в Литлвиладж пришлось отложить до утра.
Подготовка к переезду заняла три дня, в течение которых я докупила всё необходимое, продала ненужное, упаковала и отправила лишнее в родовой замок.
Уже на почте, где я расплачивалась за пересылку четырёх сундуков, Эрша вдруг опомнилась и предложила оставить всё это барахло в доме своей двоюродной бабушки.
– У неё места завались, – горя взглядом, говорила она. – Если мы забьём твоим вещичками одну из её гостевых спален, она и не заметит.
Я протянула почтовому служащему двадцать восемь крон и тринадцать секов.
– Спасибо, не нужно. Только не обижайся! – Цыгане, они такие, уж если решили помочь, то только попробуй от их помощи отказаться! Могут так сильно обидеться, что случайно зарежут. Или задушат. Не то чтобы я опасалась за свою жизнь рядом с Эршей… К тому же у меня была весьма благовидная причина для отказа:
– Когда мои сундуки приедут в замок, дед точно решит, что я просто задержалась в пути. А пока суть да дело я, глядишь, и до Хиля доеду.
– Хитро! – восхитилась Эрша. – Но недостаточно. Ты ему ещё и письмо отправь, мол, подруга пригласила погостить…
Я захлопала в ладоши, чем изрядно напугала старушку, что подошла к почтовому окошку сразу после меня.
– Прошу прощения за несдержанность. – Я из вежливости поклонилась и, подхватив Эршу под локоть, поспешила с почтамта на воздух, нашёптывая по дороги ей на ухо:
– Напишу, что к Ириаде Хольц еду!
– Да ты коварная интриганка!
– Ага.
Всё дело в том, что графство Хольц граничило с нашим и, как водится, соседи друг друга на дух не переносили, то луга поделить не могли, то имение, то из-за береговой линии с войной выступали… В былые времена. Сейчас всё было не так критично, но осадочек, как говорится, остался. Поэтому открыто свою неприязнь никто не показывал. Мы, так сказать, держали вежливый нейтралитет. Матушка даже к Хольцам на крестины их внука ездила… Но речь сейчас не об этом, а о том, что никто, даже дед, не сможет запретить мне этот визит. А из-за непростых отношений между нашими семьями хорошо если к середине лета всплывёт, что я у Хольцев вообще не появлялась.
К тому времени мой след не только остынет, он инеем покроется, окончательно затерявшись на просторах Бревиллии, и даже графу Гловерскому, страшному и ужасному, не по силам будет его отыскать.
Даже с учётом всех его связей.
–
*Если верить Google это какое-то матерное цыганское ругательство. Но я не уверена. Все цыгане, которых я знаю, ругаются на чешском цыганском, а он, видать, от гугловского как-то отличается.
*Хиль – одно из пяти графств Бревиллии.
*Сити – столица Бревиллии
*Сек – разменная монета. В одной кроне – сто секов.
Глава 2. Болтун – находка для шпиона
Следующий поезд отошёл десять минут назад.
Журнал «Панч», 1871г
Изначально в Литлвиладж я должна была ехать вместе с Джофой Беатри, но ту задерживали в столице какие-то важные утино-фермерские дела, а бургомистр не хотел ждать и настаивал, чтобы я как можно скорее приступила к своим обязанностям.
– Езжай одна, чего тут думать? – шипела на меня Эрша, да с таким энтузиазмом, словно от того, устроюсь ли я на это место, зависит жизнь и здоровье её любимой бабушки. – А то ещё, чего доброго, уведут у нас это сладкое местечко из-под самого носа! То-то обидно будет…
Я скептически кривилась. Можно подумать, на эту должность желающие в очередь выстраиваются. Нет, я вполне допускаю, что тамошний бургомистр людей на работу принимает исключительно по протекциям, но что-то мне подсказывает, без нужды да по собственной воле в Литлвиладж мало кто поедет.
И ещё ладно бы просто далеко. В Атласе городок мы не нашли, но о его местоположении нас просветили в железнодорожных кассах. А то ведь на самой границе со Степливом, от которого нас отделяют лишь суровые Южные горы.
Степлив – самый странный из наших соседей. Об этом государстве толком никто ничего не знает. Известно лишь, что земли их – так называемые Живые степи – совершенно не приспособлены для жизни цивилизованных людей. Что живут там кочевники, дикари и чуть ли не людоеды. И что среди них встречаются человеко-кони, существа с туловищем коня и торсом человека. Якобы, они никогда не перебираются через горы, потому что копыта на камнях скользят.
Хотя, конечно, бред это всё. А вот то, что Литлвиладж даже на карте не обозначен – чистая правда.
– Поезд до Бигтауна отходит со второй платформы, – надрывался дежурный, яростно сотрясая медным колокольчиком воздух. – Провожающие, покиньте вагоны. Пр-ровожающие…
Я сглотнула сухим горлом и испуганно глянула на Эршу. Поездом мне ранее путешествовать не приходилось. Из дому на учёбу – каретой. По Сити – наёмным кебом.
– Не трясись, – велела мне подруга. – Сто же раз всё обсудили! Джофа обо всём договорилась. На вокзале тебя встретят, домик к твоему приезду приготовят. Главное – нос задирай повыше, и губы криви покривее. Помнишь главное правило некромантов? Некроманты – это люди…
– …а алхимики – это не некроманты, – привычно закончила я пословицу, ходившую по кампусу нашего университета. – Эрша, а если меня раскусят?
– Если раскусят, делай морду кирпичом и дави на то, что тебя заставили, – моментально ответила она.
– Но кто?..
– Какая разница? Скажешь, что боишься преследования, и упадёшь в обморок. Джина, кто из нас двоих умный? У кого из нас двоих высшее образование и золотой диплом? – Я печально вздохнула. – В самом крайнем случае, свяжешься с дедом. Хуже уже всё равно не будет.
– А давай без крайних случаев! – попросила я, и Эрша милостиво кивнула. Мол, ладно, давай без них, а потом оценивающе глянула на меня и так лихо присвистнула, что на нас стали оборачиваться.
– Нет, ну ты в этом костюмчике всё же невероятная красотка! – воскликнула она, наверное, в сотый раз. Надо сказать, что после нашего визита в лавку «Черепа и кости» она вообще загорелась идеей пойти в некроманты. Как будто это так просто!. Уж больно ей женский вариант их формы понравился. Серая шёлковая рубашка, чёрная курточка до середины бедра с кожаными вставками и серебряными нашлёпками, пояс со специальными отделениями для разного вида оружия, а также всевозможных склянок с эликсирами, и узкие чёрные брючки. В них я выглядела волнительно, однако жуть до чего неприлично.
Дед бы точно меня прибил, если б увидел в этом наряде хоть раз.
– Они все там перемрут от восторга! – хихикнула Эрша, а я возразила:
– Поплюй! Только лишняя работа мне. Иди лучше сюда, я тебя обниму.
– Только не вздумай реветь!
– Я и не думала!
– И правильно, – подруга хлюпнула носом. С тех пор, как нам исполнилось по двенадцать лет, мы впервые расставались на срок, превышающий летние каникулы. – Красный нос ещё никого не украсил. Разве что кузена Шандора, который шутом в балаган подался.
Я рассмеялась. Эрша – это Эрша. Никогда не унывает, никогда не сдаётся и сумеет рассмешить до слёз даже на похоронах.
Мы расцеловались, и я вошла в своё купе, закрыв за собой прозрачную дверь. Поезд в направлении Южных гор ходил старомодный, каждая дверь в нём вела не внутрь вагона, как в новых машинах, а на перрон. Не то чтобы я сильно во всём этом разбиралась, но когда стало понятно, что в Литлвиладж я поеду одна, я снова посетила нулевой километр.
Мисс Питкин, милейшая старушка, занимавшая пост главного библиотекаря, глянула на меня с ужасом, когда я изъявила желание ознакомиться с историей возникновения железной дороги. Ну, оно и понятно. В последние дни я чем её только ни пугала. И «Классификацией кладбищенских монструозных растений», и «Сто демонических прорывов сквозь плохо заколоченный гроб», и «Призракология для чайников». Теперь вот «Новейшая история железной дороги».
Пришлось соврать, что пишу приключенческий роман. Даже пообещала экземпляр подарить, когда он выйдет из печати.
Ждать отправления поезда Эрша не стала, ещё раз махнула мне на прощание, и, подхватив юбки, умчалась с перрона, а я глубоко вдохнула и огляделась.
В купе были два стоящих друг против друга кожаных диванчика с высокими спинками, миниатюрный столик, на который кто-то более прозорливый, чем я, мог бы поставить корзинку с припасённой в дорогу едой, к низу столешницы была приделана специальная сетка для рукоделия. На стенах обои с цветочным мотивом, тяжёлые шторы на окнах, по углам рожки с «холодными свечами».
Большой кофр я оставила на полу, а два маленьких устроила за ширмой в углу купе. Ридикюль поставила на сидение дивана.
– А знаете что, – пробормотала я рассматривая своё отражение в овальном зеркале, висевшем надо одним из диванчиков. – Здесь гораздо уютнее, чем в батюшкиной карете. Ведь так?
Девица в отражении, немного бледноватая от волнения, неуверенно кивнула. Я тихо хмыкнула и поправила выбившуюся из строгого пучка прядь, вагон легонько качнуло, и одновременно с этим в отворившуюся дверь моего купе влетела бойкая старушка с корзинкой, кофром и тремя узелками наперевес.
