Текст книги "Семь раз отмерь (СИ)"
Автор книги: Марина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Моим дорогим читателям посвящается
Можете не верить, если не хотите, я никому ничего доказывать и рвать на груди тельняшку не стану, но началось все с любимой присказки моей мамы.
– Семь раз отмерь, один раз отрежь, Таиссия, – говорила она и ловким движением руки двигала по переносице очки в роговой оправе а-ля Катя Пушкарева (хотя, во времена моего детства это, скорее, были очки а-ля Людмила Прокофьевна).
– Семь раз отмерь, дочь! – неизменно повторяла она и грозно трясла указательным пальцем и сверкала ясными голубыми глазами из-за линз тех самых очков. – Ровно. Семь. Раз.
В общем, не знаю, как так получилось, но именно эти слова стали девизом всей моей жизни. Кто-то спросит меня, почему этот? Почему не «Никогда не отказывайтесь от своей мечты», как сказал Пауло Коэльо? Или вот у Ричарда Баха тоже есть замечательная фраза, на самом деле их даже больше, но мне на душу прекрасно ложилась именно эта: «Чем выше летает чайка, тем дальше она видит». На худой конец Оскар Уайльд, тот еще пижон, что не мешало ему быть жутким симпатягой, сказал: «У меня непритязательный вкус – мне вполне довольно самого лучшего...»
И тут вдруг «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Без изящества и тонкости и без какого-либо намека на романтику. Но в этом была вся я: предусмотрительная, благоразумная и осторожная, как сапер, за всю жизнь я не дала себе ни единого шанса на ошибку. При выборе университета, при сдаче экзаменов, в поисках партнера для счастливой семейной ячейки…
Чего уж теперь удивляться, что к своим тридцати восьми я наизмерялась до того, что жила в старой двухкомнатной хрущовке без мужика, но зато с Вибратором.
Вибратор – это, если кто-то успел обо мне подумать нехорошо (или хорошо, это смотря с какой стороны посмотреть) и тем самым беспрецедентно мне польстить, мой кот. Ну как мой? Котяра породы мейн-кун, здоровенный, как пони, наглый до очумения и ленивый до безобразия, достался мне в возрасте семи месяцев по наследству от младшего двоюродного брата, когда тот женился. Увы и ах, но у Натки, Серёгиной жены, внезапно обнаружилась аллергия на кошачью шерсть. И тут все вспомнили про меня. Ну, а чё? У старой девы уже есть своя квартира и сто три кактуса, не хватает только кота.
Так что не подумайте обо мне плохо, имечко своему питомцу не я придумывала, оно у него в паспорте прописано было задолго до нашего знакомства.
Однако я увлеклась. И история это вовсе не о Вибраторе. И даже не о моей маме с ее любимой поговоркой, пусть с нее все и началось, а обо мне и о том, как маленький очкастый волшебник кардинально изменил мою жизнь.
Да-да, именно из-за Гарри Поттера и его магловских и магических друзей все той осенью и случилось. И пусть роль его была второстепенная и косвенная, для потомков это уже не будет иметь никакого значения.
В пятницу накануне Хэллоуина в пед колледже, где я уже десятый год кряду преподавала недорослям современную русскую литературу, было тихо, как на кладбище в полнолуние. Только из-за двери «Зарубежки» до редких студентов и доцентов, которых дома никто не ждет, долетали отдельные громкие звуки, подозрительно напоминающие пьянку.
– Только не говорите, что вы опять бухаете! – Приоткрыв дверь, я заглянула внутрь. Секретарша Леночка испуганно застыла посреди кафедры, как безымянная мама Бемби перед выстрелом злобного охотника. В общем, и дурак догадался бы, что в чайнике, который Леночка держала в руках, был точно не чай. И, подозреваю, даже не коньяк.
– Тайка, заваливай, – шумно обрадовался Людвиг Каренович и отсалютовал мне бутербродом с красной икрой. – Мне тебя сам Бог послал!
– Бахус что ли? – кривовато и опасливо ухмыльнулась я.
С Людвигом Кареновичем Гезару мы познакомились двадцать два года назад, он тогда еще не был завкафедрой зарубежной литературы Педагогического коммерческого колледжа, а читал древнегреческий курс на филфаке *ГУ, куда я поступила после одиннадцати классов, успешно сдав экзамены. Импозантный красавец сорока с лишним лет, он тогда сразу же покорил сердца всех своих студенток, и мое в том числе. С той лишь разницей, что я была влюблена в его лекции и невероятное по своей остроте чувство юмора, а не во внешний вид. Да и как можно было не влюбиться, если он сыпал цитатами из Гомера (не Симпсона, если вдруг кто-то не понял), да так, что можно было животики надорвать.
Помню, лет семь назад довелось мне с ним сидеть в приемной комиссии. Год был не бей лежачего или, как говорит моя лучшая подруга Лизка, тупой и еще тупее. И вот в разгаре экзамена, когда очередной не наделенный разумом абитуриент уныло бубнил о том, как космические корабли бороздят просторы Большого Театра, пытаясь не зевать слишком громко,а Людвиг Каренович за соседней партой… Знаю, по правилам вся комиссия должна слушать одного человека, но у членов комиссий тоже есть семьи и личная жизнь, а поступающие об этом не думают, когда создают конкурс двадцать два человека на место)...
Итак, я, сцеживая зекви в рукав, слушаю об «Антоновских яблоках» Бунина и думаю о том, что с 1995 года, когда я впервые познакомилась с этим рассказом, он лучше не стал. Только тс-с-с-с-с! Никому ни слова. Человек, собирающийся защищать докторскую по русской литературе думать так просто не имеет права!
– Поставьте мне четверку, а? – вдруг сбившись с темы жалобно попросил мой поступающий и молитвенно сложил руки перед грудью. – Очень в армию не хочется...
И тут Людвиг Каренович как стукнет кулаком по столу (он, конечно, свой ответ слушал, но у профессора был такой стаж, что он легко мог бы принимать экзамен сразу у пяти человек и не пропустил бы ни слова)! Как нахмурит седые брови, да сверкнет черными очами, да зарычит жутким басом:
– Тщетно ты, пес, обнимаешь мне ноги и молишь родными! Сам я, коль слушал бы гнева, тебя растерзал бы на части, тело сырое твое пожирал бы я… – Мой в теории будущий студент с перепугу позеленел, а профессорский нормально. Только глаза выпучил и рот распахнул, но в принципе ничего, держался… Лишь выдохнул восторженно:
– Охренеть… А вы так по любому поводу цитату вставить можете?
Людвиг Каренович польщенно улыбнулся и, пробормотав:
– Минус четверть балла за «охренеть», но прогиб зачелся. Что там у нас дальше насчет порочной натуры мадам Бовари? – вернулся к приему экзамена.
Поэтому, прежде чем пошутить про Бахуса, я мысленно перекрестилась: Людвиг Каренович умел отбрить так, что месяц пунцовая от стыда ходить будешь.
– Цыпленок! – любимый учитель блаженно улыбнулся. – Не прошло и тридцати лет, как ты научилась язвить! Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я, вот теперь ты, милый мальчик, Мойдодыру угодил. – В оригинале Чуковский звучал немного иначе, но я уже исчерпала свой запас смелости и не рискнула указывать Людвигу Кареновичу на ошибку. – Иди сюда, я тебя поцелую и выпить дам.
– Людвиг Каренович, вы меня точно с Заславской не перепутали? Мне алкоголь нельзя не только на словах, но и на деле.
– А кто говорит про алкоголь? Цыпленок, исключительно чай.
И фыркнул, когда я обиженно засопела:
– Да помню я! – Как же, забудет он!.. Вот у кого память, как у слона. – Твоё выступление на праздновании Миллениума навеки врезалось в мое сердце. Какая пластика! Какое чувство такта!
– Идите к черту.
Не покраснела я только потому, что историей о том, как я впервые в жизни попробовала водку и во что это вылилось, меня подкалывали все, кому не лень, с регулярностью раз в месяц. Так что за восемнадцать лет я как-то научилась держать себя в руках и не реагировать излишне эмоционально.
– Не дрейфь, Тайка, повторно отжечь я тебе позволю только в компании твоего будущего мужа. Чтоб, как говорится, старания зря не пропали.
«Вот интересно, когда мне стукнет сорок восемь, он все так же будет шутит про мифического мужа?»
– А так как с женихом ты нас знакомить не торопишься, я первым вырву руки той сволочи, которая решится повторить трюк восемнадцатилетней давности! – Как вы уже догадались, алкоголь я на том Миллениуме попробовала в некотором роде не добровольно. Мне его в лимонад подлили добрые друзья. – Но речь сейчас не о том. Точнее, как раз именно об этом. Мы с моим курсом костюмированную вечеринку запланировали, и нам до зарезу нужен Хранитель ключей.
– Людвиг Каренович! – взмолилась я, но меня даже слушать не стали.
– Ибо вечеринка за городом, – продолжил учитель. – И все приедут на машинах, а пьяный за рулем, как всем известно, горе в семье.
– Вообще-то, – исправила Лизка Вершинина, французская литература семнадцатого-восемнадцатого веков и по совместительству моя лучшая подруга, – пьяница-мать – горе в семье, Людвиг Каренович. Но сути проблемы это не меняет. Тай, поехали с нами, а? Будет весело.
Да уж… То еще веселье, быть единственной трезвой головой на костюмированной вечеринке по случаю Хэллоуина… Но, во-первых, я уже привыкла. А во-вторых, всяко лучше, чем сидеть дома в компании Вибратора и сотни кактусов, которые мне тоже достались по наследству, но уже не от кузена, а от прабабки, отписавшей мне квартиру.
– Вечеринка хоть на какую тему? – сдаваясь, спросила я и несказанно удивилась, услышав ответ. Дело в том, что Гарри у нас не жаловала (по крайней мере, на словах) ни старая гвардия, ни молодежь, что же касается меня, то я к очкарику была глубоко равнодушна. Хотя книгу прочитала всю и даже посмотрела фильм.
На «Зарубежке» я проторчала до позднего вечера и удрать от подвыпивших коллег смогла только в одиннадцатом часу, сославшись на то, что у меня дома кот некормленый.
– Я видел её кота, – в притворном ужасе содрогнулся германист Герка Горбачев. – Поэтому отпустите Тайку с миром, иначе он ее проглотит, не пережевывая, и мы на завтра останемся без Хранителя ключей.
Леночка пьяно хихикнула, спрятав зарумянившееся личико за недоделанным расписанием, а Людвиг Каренович самолично вызвал мне такси и пообещал, что заедет за мной завтра к пяти часам.
– Если с костюмом возникнут проблемы… – крикнула мне в спину Ася Горлукина, современная английская литература, но я ее перебила:
– Не возникнут, Анют. Я знаю, кем наряжусь.
Я и в самом деле еще в начале наших посиделок определилась с тем, в кого облачусь на праздник. Не в Гарри и не в одну из его подружек. В тридцать восемь лет рядиться детьми – это как-то не по мне. А вот профессором – совсем другое дело. С новогоднего маскарада у меня осталась остроконечная шляпа, а из тяжелого бабушкиного покрывала (темно-зеленого, вышитого синими цветами) можно было сделать отличную мантию. Что же касается строго костюма и маленьких аккуратных очков… Я уже говорила про старую деву? Если нет, то самое время упомянуть, что именно из нас на всех костюмированных вечеринках получаются самые идеальные профессоры Макгонагаллы. А все потому, что сживаться с новым образом нам не надо, мы и так носим его на себе каждый день.
– Точно? – Вершинина пьяно и ревниво глянула на Асю и подозрительно сощурилась.
– Ага! – излишне радостно выкрикнула я. – Ну, я побежала. Меня такси ждет.
С Лизкой Вершининой нас связывала не только работа, но и двадцатилетний стаж дружбы, ибо познакомились мы еще во время учебы в *ГУ, только я посещала лекции на русском отделении, а она, как можно догадаться, на французском. Что же касается педагогического колледжа, то сюда мы пришли вслед за Людвигом Кареновичем, когда он с двумя своими товарищами десять лет назад его и основал.
Вершинина позвонила мне, когда я уже была в трех минутах езды от своего дома, прямо напротив ночного магазина, где уже привычно толпился народ.
– Здесь остановите, пожалуйста, – попросила я таксиста и, проведя пальцем по дисплею телефона, выскочила на улицу.
– Тай, ты чего удрала так рано? – обиженно спросила подруга. – Я думала, ты у меня переночуешь. Лешка с детьми на все выходные умотал к свекрови, так что у меня хата свободна. Посидели бы…
– Я бы все равно без Вибратора не поехала, а с Вибратором какой отдых? – перебила я, и Лиза печально вздохнула. Мой Вибратор и ее Пуся (чихуа-хуа исключительной вредности и трясучести) друг друга на дух не переносили. И даже если их рассадить по разным комнатам, пытались вырваться наружу, чтобы устроить бой не на жизнь, а на смерть.
– Это правда.
– Так что лучше давай у меня, когда Лешка вернется.
На том и порешили. Я спрятала мобильник в карман пальто, а когда подняла взгляд испуганно попятилась: под фонарем возле ночника стоял какой-то бугай и сверлил меня странным взглядом.
Нет, при моих ста пятидесяти шести сантиметрах любой мужик покажется бугаем, но в этом конкретном было, без преувеличения, два метра. Причем в плечах примерно столько же.
«Маньяк!» – перепугалась я и со всех ног бросилась в сторону родимой пятиэтажки. И да, если кто-то спросит, я в курсе, что в мои унылые тридцать восемь надо радоваться и такому вниманию, но я не радовалась. Я злилась на себя, дуру такую, что за каким-то чертом вылезла из такси, а не доехала до самого подъезда.
Маньяк медленно, но неотвратимо следовал за мной. Боже, как хочется жить! Я припустила с такой скоростью, что ветер в ушах свистел. Клянусь, в последний раз я так бегала в седьмом классе, когда физрук Юрий Олегович пригрозил всех, кто не уложится в норматив, записать в кружок легкой атлетики и лично заняться нашей спортивной формой. Я со страху прибежала одной из первых и с трудом отбилась от педагога, который уверял, что меня ждет спортивная слава.
В общем, к тому моменту, как я взлетела на свой третий этаж и закрылась на все замки, у меня дрожали руки и ноги, а легкие готовы выпрыгнуть наружу через горло. Зажав ладонями рот и едва не подыхая от ужаса, я прилипла к дверному глазку. Вибратор обиженно мявкнул и ткнулся мордой мне под правую коленку, мол, чего встала? Дай жрать, раз уж домой пришла. Я шикнула на него, и тут на площадке появился он. Маньяк. Покосился подозрительно на дверь дяди Миши, а затем поднялся выше по лестнице.
Я, безмолвно подвывая от пережитого ужаса, съехала на пол и еще какое-то время сидела, уткнувшись лбом в порог собственного жилища. В понедельник же обойду всех жильцов и потребую скинуться на ремонт электронного замка. Двадцать первый век на дворе, а у нас подъезд нараспашку! И надо камеру наружного наблюдения установить! И сбегать к Никиткину в участок, просмотреть последние ориентировки и фотки сбежавших рецидивистов, вдруг среди них обнаружится мой маньяк… Никиткин не откажет. Когда давно мы с ним учились в одном классе и даже сходили на два или три свидания, но дальше прощального поцелуя не зашло. Неизменное мамино «семь раз отмерь» остановило меня от «непоправимой ошибки». Лично я считаю, что исправить нельзя только смерть, а все остальное так или иначе лечится, но спорить с моей мамой – потомственным преподавателем физики – себе дороже.
Не знаю, до каких ещё мер предосторожности я бы додумалась, если бы Вибратор не стал покусывать мою руку. Мол, ты, хозяйка, как хочешь, я ни на что не намявкиваю, можешь и дальше сидеть себе, как сидишь, но если я немедленно не получу положенную консерву, то я с легкостью могу закусить и твоими пальцами. Пальцев было жалко, а Никиткину раньше восьми утра все равно никакого смысла звонить и договариваться о встрече не было, поэтому я все же поднялась на подрагивающие ноги и, подгоняемая отирающимся о меня Вибратором, перебралась из коридора в кухню.
Всю ночь мне снилось, что я принцесса Фиона, которой настойчиво и с изобретательностью, достойной лучшего применения, домогается Шрек. И вот не сочтите меня лицемеркой, но во время просмотра мультфильма я была целиком на стороне авторов: отличная задумка! Не только красавицы имеют право на счастье, но и чудовищу абсолютно не обязательно становиться принцем. Любят не за красоту внешнюю, а за внутренние качества и большое сердце. Но…
Но когда ты Таиссия Сорокина, доцент кафедры русской литературы, а к тебе лезет целоваться огромное чудовище, зеленомордое, с волосатыми ноздрями и огромным пузом, а ты его ни разу, вот ни разу не любишь, ни за широту души, ни за богатый внутренний мир… Это страшно. А уж когда ты пытаешься кричать, а из твоего горла не вырывается ни звука, когда бежишь, а ноги стоят на месте, когда доказываешь со всей искренностью, что ты не верблюд, а тебе все равно лезут под юбку толстыми зелеными пальцами и шепчут ласково: «Иди ко мне, моя лягушечка»… это не то что не смешно, это кошмар для авторов японских ужастиков. «Проклятье» со «Звонком» нервно курят в сторонке.
Я проснулась от собственного крика в седьмом часу утра вся в холодном поту и с сердцем, норовящим выпрыгнуть из груди. Вибратор с презрением посмотрел в мою сторону, полукругом выгнул спину, раздумывая, не потребовать ли с меня завтрак, раз уж я все равно не сплю, но вместо этого широко зевнул и, повернувшись ко мне задом, свернулся в кольцо и затарахтел.
– Если б ты был моим котом с самого начала, – шепнула я в предрассветную тьму комнаты, – я б тебя не Вибратором, а трактором назвала. Чудовище рыжее.
И только звуки моего голоса растворились в воздухе, поранившись о колючки моих кактусов, как я отчетливо услышала:
– Смерть проклятым медведям!
И через пол выдоха:
– Кр-рови!
Я чуть не обделалась, честное слово, и собственными ушами услышала, как с тихим шипением седеют волосы на моей голове.
Первой мыслью было, что это вчерашний маньяк до меня добрался, и лишь чрезмерное спокойствие Вибратора, который на дух не переносил чужаков, убедило меня в том, что в квартире, кроме нас двоих, никого нет.
Но что это было? И почему невидимый некто с такой яростью проклинал несчастных мишек?
Никакой и речи быть не могло, чтобы встать с кровати и включить свет. Какое там! Я боялась ноги из-под одеяла высунуть, лежала до восьми утра, пока окончательно не рассвело и зубами стучала от ужаса. Когда же, совладав с собой, все же встала, то передвигалась по дому на цыпочках и, будто страдающий от маниакально-параноидального психоза человек, прислушивалась к каждому звуку, но человек-невидимка, посетивший утром мою спальню, не изъявлял желания поставить к стенке медведиков, не требовал крови и вообще не объявлялся. И честно говоря, не знаю, что меня пугало больше: то, что он был или то, что его не было.
Может мне стоит обратиться к врачу? А что, все признаки психического расстройства на лицо. Я одинокая старая дева, живу с котом, разговариваю с кактусами, страдаю слуховыми галлюцинациями… Того и гляди, что сначала придумаю себе невидимых друзей, а потом возьму топор в руки и пойду бить по темечку соседа дядю Колю. Он, конечно, не старуха-процентщица, но зато противный старый жлоб и ябеда.
К обеду меня немного отпустило, и я даже осмелилась достать швейную машинку, чтобы выполнить обещание и довести собственный костюм до ума. Набросала на глаз выкройку, без заморочек, прямо меловым карандашом по изнаночной стороне покрывала и, щелкнув в воздухе портновскими ножницами, подмигнула внимательно следящему за моими действиями Вибратору.
Спустя два часа, три исколотых пальца и одну сломанную в швейной машинке иглу мантия Минервы Макгонагалл была готова. Некоторое время я потратила на макияж и прическу. Сначала хотела себя состарить, а потом махнула рукой и решила, что буду профессором в молодости. В конце концов, волшебники и ведьмы не рождаются стариками сразу. Облачилась в приготовленный с вечера костюм, пристегнула к горлу черного гольфа бабушкину серебряную брошь в виде жука-скарабея, на нос очки, на макушку игриво надвинутую на правую сторону остроконечную шляпу и...
– Вот же я балда! – громко выругалась я, а Вибратор на всякий случай выгнул спину и приготовился воинственно шипеть.
– Про волшебную палочку-то я забыла! – поделилась я со своим горем с котом и помчалась искать хоть что-то, что можно было бы переделать под этот необходимый каждому магу атрибут.
Палочки для суши и спицы были мною забракованы сразу же, а ни одного подходящего прутика в доме не оказалось. От отчаяния я даже загуглила «Как сделать волшебную палочку в домашних условиях?» Но перейдя по первой же ссылке и прочтя: «Речь пойдет о самой настоящей, реальной волшебной палочке, во власти которой защитить своего владельца от любой опасности,» – отмела и этот вариант. Нужно было вызывать скорую помощь, и я вновь отправилась на поиски. На этот раз мы с Вибратором искали мобильник.
Он лежал на своем обычном месте – на полочке в коридоре и злобно подмигивал мне красным глазом, требуя подзарядки. Вершинина трубку сняла сразу же.
– Лизка, у меня беда, – выпалила я вместо приветствия. – Я про палочку забыла. У тебя случайно нет запасной?
– Откуда? Я и свою-то в интернете заказывала. Бешеные деньги между прочим, заплатила.
– И что мне делать? Без палочки – это уже совсем не то…
– Может, метлу возьмешь? Метла тоже круто… Или, если ты, к примеру, в костюме Гермионы, кота…И даже если не в ее костюме… У твоего котэ такая рожа, каждому сразу понятно станет, что это существо магическое, а может даже вообще анимаг…
А что? Это идея… И поводок у меня есть...
Я посмотрела на Вибратора. Вибратор на меня.
– Кыс-кыс, – ласково позвала я, но проклятая скотина подозрительно сощурилась и со всех лап дёрнула в спальню. Я представила себе, как пытаюсь вытащить этого хищника из-под кровати, получаю в процессе борьбы по рукам и по морде, а потом вся исцарапанная и изувеченная еду на праздник… Профессор Макгонагалл после дуэли с Сами-Знаете-Кем, блин.
Ну и еще было немножко жалко кота. Шумная вечеринка – это не то место, где моя зверюга чувствовала бы себя комфортно. Поэтому я была вынуждена, с огромным сожалением, отмести и эту идею.
– Не, с Вибратором не получится ничего, – сообщила я Лизке, открывая входную дверь. Все-таки надо было идти на улицу за какой-нибудь веткой. – Надо искать палочку.
И тут же заорала:
– Аааа!
– Аааа! – сочным эхом отозвалась в трубке Вершинина. Я чуть не оглохла, клянусь, но она вдруг прервалась на середине ноты и перепуганно спросила:
– Что у тебя случилось?
«Маньяк у меня случился», – мрачно подумала я, глядя на вчерашнего своего преследователя, который стоял посреди площадки и таращился на меня, как будущий полковник Аурелиано Буэндиа на кусок льда. Вчера я не успела как следует рассмотреть маньяка, но сомневаюсь, что он красовался бы у винно-водочного в костюме супермена. Сегодня же он был именно в нем: эластичный синий комбинезон с красными трусами поверх него, золотой пояс, красные же сапоги и плащ. И темная челка, падающая на искрящиеся смехом ярко-синие глаза.
– Боюсь ошибиться, – произнес он, перекидывая плащ через согнутую в локте руку. – Профессор Макгонагалл?
Он был таким большим, что я даже в шляпе была на целую голову ниже его ростом, но несмотря на несколько необычный вид (чья бы корова мычала?) вчерашних опасений во мне не вызвал. Ну, да. Огромный мужик. Подумаешь... Было бы гораздо хуже, если бы он был тощим, с меня ростом, в очках с толстыми линзами и потной лысиной. Добавьте к этому костюм супермена, и поймете, что не ту страну назвали Гондурасом… В смысле, не все то золото, что блестит… То есть… А черт! Окончательно утратив мысль, я отвела взгляд от шикарного торса и буркнула в трубку:
– Все нормально. Я перезвоню. – Спрятала мобильник в карман юбки. – Не знала, что соседствую с Кларком Кентом.
– Скрываюсь от поклонников, – супермен пожал плечом и криво ухмыльнулся. – Вынужден жить инкогнито. А вас, профессор, каким ветром занесло в наши края.
– Попутным, – хмыкнула я.
Мы еще с минуту рассматривали друг друга, а потом рассмеялись.
– Тематическая вечеринка? – спросил супермен. Я кивнула и, скосив взгляд на дверь дяди Коли, прошептала:
– Предлагаю слинять отсюда по-быстрому, пока кое-кого от любопытства удар не хватил.
– Хороший план… – кивнув, супермен сделал приглашающий жест в сторону лестницы и шагнул в сторону, предлагая мне спуститься первой. – Кстати, если вам, профессор, все еще нужна волшебная палочка, могу одолжить свою вторую.
– Вторую? – я замерла и через плечо окинула соседа недоверчивым взглядом. – Не знала, что волшебная палочка является частью костюма супермена.
– О да, – ответил он и кивнул, загадочно поигрывая бровями. – Она является. Я просто не хотел вас шокировать и надежно прикрыл ее полою плаща...
– А? Что? – я прошлась взглядом по его фигуре, медленно догоняя, что же он только что сказал. Щекам стало так жарко, что захотелось помахать перед лицом ладошкой. Боже. Кажется впервые жизни я потеряла дар речи, совершенно не представляя, что можно ответить в такой ситуации.
– Ну, так как? – Из моего горла вырвался какой-то унизительный бульк и я еще больше покраснела. – Запущенный случай… Стойте здесь и никуда не уходите. Я быстро.
И сверкнув накачанной задницей в красных труселях, – Боже! Я никогда не фанатела от мужских задниц, но эта была совершенно невероятна! Взгляд притягивала, как магнит металлическую стружку! – супермен скрылся на четвертом этаже, а я подумала, что спрятаться за дверью собственной квартиры не получится: он уже знает, где я живу. Хотя не буду врать и говорить, что мне не хотелось этого сделать. И ведь ситуация не то, чтоб очень сильная, а я смущаюсь, как школьница и вообще, чувствую себя рядом с этим «маньяком» так, будто на мне ни клочка одежды нет.
А вернулся сосед и в самом деле так быстро, что я даже придумать не успела, как дальше себя с ним вести. В прежнем костюме, но уже с волшебной палочкой в руках. Будь на моем месте девушка более молодая и менее циничная дело могло закончится попыткой изнасилования «маньяка», так он был хорош. Но на моем месте была я, а я никого насиловать не собиралась даже в мыслях.
– Спасибо, – пробормотала я и, стукнувшись пальцами о горячую мужскую ладонь, попыталась завладеть ценным артефактом, однако не все было так просто.
– Спасибо в карман не положишь, – проникновенно шепнул супермен и перехватил мою руку. – Марк.
– Что? – сердце стукнулось о ребра, а внутри живота образовалось странное тепло.
– Меня зовут Марк, – нараспев повторил он и немного склонил голову, сократив расстояние между нашими лицами. – А тебя? Ничего, что я на ты? Позволишь выпить с тобой на брудершафт?
– М-можно. – Несмело кивнула я.
– Только мне пить нельзя. У меня режим. Поэтому формальности предлагаю опустить. Да?
Я откровенно тупила и вообще туго соображала, зачарованная пульсацией зрачков супермена. У него были самые невероятные глаза, какие мне только доводилось видеть. Синие-синие, яркие, будто изнутри их фонариком подсвечивала веселая душа. И еще у него был очень умелый рот. Я и не заметила, как оказалась втянута в самый глубокий и самый страстный поцелуй из всех, какие я только могла себе представить. Жадный, жаркий, бессовестно ворующий мое дыхание… Клянусь, мне так сладко не было никогда в жизни. Даже тогда, когда в четырнадцать лет я впервые поцеловалась с самым красивым мальчиком в дачном поселке… Это была первая и единственная моя глупость, но зато как долго я потом наслаждалась запретными воспоминаниями, а уж сколько проклятых бабочек сломало свои разноцветные крылья внутри моего живота…
Хотя, кажется, та глупость перестала быть единственной, и в копилке моих запретно-стыдных воспоминаний стало одним сокровищем больше.
Громко стукнула подъездная дверь, и мы отшатнулись друг от друга, как два школьника, застуканные за списыванием. Правда, ради справедливости надо сказать, что как школьница вела себя только я. Марк рвано вздохнул и сердито посмотрел на мой рот. Или не сердито. Тяжело.
– Так как… – Прокашлялся. – Как тебя зовут?
– Василиса, – зачем-то брякнула я, но тут же исправилась:
– То есть Раиса… – чуть тише?
– Таисса.
И уже едва слышно:
– Таиссия.
Марк насмешливо вздернул бровь, и я, чувствуя, как кровь приливает к щекам, пробормотала:
– Тая.
– Приятно познакомиться, Тая, – шепнул супермен и не поцеловал – потерся своими губами о мои. А что я? Я ему это позволила. И не знаю, что бы еще я ему позволила там, на площадке между третьим и вторым этажом, если бы внизу у подъезда не просигналил громко автомобиль и то ли три, то ли четыре мужских баса не проорали:
– Леопольд! Выходи, подлый трус!
Марк негромко выругался.
– Проклятье! Тая. – Погладил голосом мое имя, так странно, так невероятно эротично… Боже, я кажется на старости лет становлюсь нимфоманкой. Он всего лишь меня по имени назвал, а у меня уже коленки подкашиваются… Просто с ума сойти. – Давай встретимся завтра. Сходим куда-нибудь…
– Леопольд!!!
– Черт, мне и в самом деле надо бежать, хотя я с большей радостью остался бы… Так… сходим?
Я безвольно кивнула и посмотрела на волшебный рот супермена. Клянусь, даже если мы больше никогда не увидимся, полученных воспоминаний мне хватит на очень-очень долго.
Марк взял меня за руку, погладил ладошку, а потом обернул мои пальцы вокруг волшебной палочки. А я, к своему стыду, подумала, что, наверное не возражала бы, окажись на ее месте та, которую супермен стыдливо спрятал от меня под плащом.
– Ты обещала. – И коротким поцелуем подведя итог разговору, не оглядываясь сбежал вниз по лестнице, а я еще долго стояла на лестничной клетке и прижимала руку к пылающим губам, не понимая, что это на меня нашло. И неизвестно, сколько бы еще я так простояла, если бы не звонок от Лизки. Он взорвал подъездную тишину слишком громким звуком, и я, ответив, поспешила домой.
– Боже, Тайка! – возмущалась подруга. – Что у тебя стряслось! Я чуть не поседела от волнения!
– Все в порядке, – зайдя в квартиру, я поймала свой взгляд в отражении в зеркале и удивилась, ибо ничто не выдавало моего внутреннего раздрая. Тогда как мне казалось, что у меня обо всем будет на лбу написано. – Я… я у соседа была, он мне одолжил свою волшебную палочку.
Черт, только мне кажется, что эта фраза прозвучала до невероятного пошло? Видимо, только мне, потому что Вершинина ничего такого не заметила.
– Круто! – обрадовалась она. – Мне Герка Горбачев звонил, у него в машине два места свободных. Ты как? С нами?
– Давай. – Я вновь потрогала губы кончиками пальцев. Интересно, где была моя привычная рассудительность, когда я, будто в омут с головой, бросилась в поцелуй с незнакомцем. Точнее, уже с знакомцем, но сути проблемы это не меняет. – Маякни, когда внизу будешь.
– Ладно.
Честно, мне и раньше-то ехать никуда не хотелось, а после неожиданного подарка в виде чудовищно эротичного переживания максимум, на что я была способна, это запереться в спальне, лежать и думать, чего я хочу больше: чтобы супермен Марк исполнил свою угрозу-обещание и пришел, чтобы вывести меня на свидание (и мы оба знали, чем оно закончится!), или чтобы не приходил, потому что я снова струсила и уже начала невидимой линейкой измерять случившееся на лестничной клетке, а именно, насколько оно вписывается в нормы общепринятой морали и в мои персональные нормы.
