Текст книги "Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут"

Автор книги: Марина Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Да еще и влажность – спать можно было только совершенно раздетой, но тогда моментально пристраивался господин Грачев, совершенно не выносивший праздно лежащего обнаженного тела жены. Это были две безумные недели, полные любви, секса, кубинской жары, ночных купаний в океане…

– Почему ты не женился раньше? – спросила как-то Алена, лежа на пляже под зонтом и потягивая апельсиновый сок.

– Не хотел. А потом тебя увидел и обрадовался, поняв, какой был молодец. А то – развод, алименты, скандалы… такая лажа, если честно! – Гришка перевернулся на живот, подставив нещадно палящему солнцу свою и так уже коричневую спину. – Вот ты была замужем, и чего? Много хорошего от поспешного брака? Синяки и сломанный нос?

– Тебя задевает, что я была замужем?

– Да с какой радости? Я до тебя тоже много чего повидал, и телок у меня было предостаточно. Я не имею права судить тебя за твое прошлое, зато вот за настоящее… Не обижайся, если что!

– Ты это серьезно? – удивилась она, сдвигая очки на кончик носа и глядя на мужа. – Ты считаешь, что я могу тебе изменить?

– Изменить? Аленушка, это так же нереально, как доплюнуть до Америки! – засмеялся Гришка. – Сама посуди, где еще ты найдешь себе такого – молодой, здоровый, красивый, богатый, люблю тебя, а уж в постели что вытворяю…

Она захохотала, бросив в него журнал, который лежал у нее на животе:

– Гришка, ты нахал!

– Конечно! И поэтому теперь ты живешь со мной, лежишь на пляже, а не забилась в норку со своим хорьком Алимовым. Я так люблю тебя, что проглотить готов, вот честно…

– Это намек?

– Нет, это прямым текстом. Идем в номер, здесь такая жара…

Дневник.

«Гришка не лукавил, говоря о своих возможностях в постели, я всякий раз удивлялась его изобретательности и выносливости. Только с ним я узнала, как может быть хорошо с мужчиной, потому что мой Вадик не слишком заботился об этом, считая меня не способной ни на что. Гришка же никогда не успокаивался, не доведя меня до желаемого, и считал впустую потраченной ночь, если ему вдруг это не удавалось. Но такого почти не бывало…»

На следующий день муж, заговорщицки улыбаясь, вдруг велел Алене одеться во что-нибудь удобное и сменить босоножки на кроссовки.

– Зачем? – удивилась она.

– Мне Хорхе, наш гид, рассказал, что здесь неподалеку есть чудесная рыбацкая деревушка, а там – старый заброшенный маяк. Ты когда-нибудь видела маяк?

– Конечно, нет. Разве что на картинке.

– Вот видишь! – обрадованно проговорил Григорий, вынимая из шкафа легкие белые шорты и свободную льняную рубаху. – Только представь, как это интересно – забраться на самый верх и оттуда посмотреть на океан!

Алена не разделяла его восторгов. С самого детства у нее был страх высоты, который она никак не могла преодолеть. Голова кружилась, ноги и руки становились вялыми и непослушными, даже если она просто смотрела из окна с высоты выше второго этажа, а тут вдруг маяк. Но огорчать Григория не хотелось.

На взятой напрокат машине они уехали в небольшую деревушку на севере полуострова. Старый заброшенный маяк располагался на самом краю мыса. Кругом было пустынно, только волны, ударяясь в прибрежные камни, нарушали царящую здесь тишину. Алена, держась за перила, поднималась вслед за мужем по винтовой лестнице и с каждым шагом, отдававшимся эхом в пустом помещении маяка, чувствовала все более гулкие удары сердца. Она всегда боялась таких вот заброшенных мест, казалось, населенных призраками. Подняв голову, Алена увидела под самым потолком какие-то висящие предметы.

– Летучие мыши спят, – пояснил Григорий, вызвав этим сообщением приступ паники.

Алена хорошо помнила, как однажды летним вечером ей в белую кофту вцепилась неведомо как залетевшая в сибирский город летучая мышь. Вид омерзительного существа и его тонкий, противный писк Алена не могла забыть по сей день, а потому Гришкин комментарий привел ее в ужас. Но муж только рассмеялся:

– Ты боишься чего-то, когда рядом я? Ну ты даешь, дорогая! Уж от летучих мышей я тебя как-нибудь спасу!

– Мне совершенно не смешно, – пробормотала Алена, мечтая, чтобы этот бесконечный подъем по лестнице подошел, наконец, к завершению.

Оказавшись на самой верхней площадке и вдохнув свежего воздуха, Алена почувствовала себя немного лучше. Она крепко уцепилась за огораживавшие площадку перила и старалась не смотреть вниз, туда, где волны бились о камни. Григорий обнял ее сзади, крепко прижав к себе, положил голову ей на плечо и спросил, тепло дыша в шею:

– Правда, здесь красиво? Смотри, какой простор… и ничего вокруг, ничего и никого…

Алена заставила себя открыть глаза и взглянуть вдаль на синюю гладь. Зрелище было и впрямь изумительное – безбрежная масса воды, парящие в лазурно-синем небе чайки, изредка падающие камнем вниз и взмывающие обратно уже с рыбой в клюве…

– Гриш… – выдохнула потрясенная Алена, разворачиваясь к мужу. – Как же здорово…

И он счастливо рассмеялся, как будто именно этих слов и ждал от нее, именно за этим и привез сюда.

– Слушай, Аленушка! – сказал Григорий утром, едва открыв глаза. – Завтра улетать, а я так и не напоил тебя ромом. Сам пью, а ты все сок, сок…

– Гриш, я ж вообще почти не пью спиртное, назавтра голова раскалывается.

– А это только от паленых напитков голова болит, – наставительно изрек муж. – А я тебе настоящий, классный ром предлагаю. Вот на дорожку и развратимся немного.

Дневник.

«…Удалось, одно могу сказать… Ром оказался жуткой, крепчайшей дрянью, как его пьют – не понимаю. Лично у меня он восторгов не вызвал и воспоминаний, кроме головной боли, не оставил.

– Да, не выйдет из тебя любителя крепких напитков! – констатировал утром Гришка, растворяя в стакане с водой таблетку от похмелья.

– Это же хорошо… – через силу проговорила я.

– Да кто ж спорит! Но иногда-то надо немного…»

Обратный перелет домой оказался еще невыносимее и дольше, да плюс в Москве вылет задержали почти на сутки. Гришка снял номер в отеле рядом с аэропортом, и они почти все время проспали, едва не опоздав на самолет.

– Аленка, это ты виновата, – ругался он, уже сидя в кресле. – Все мордашку свою малевала!

– Если бы кто-то не храпел до самого выхода, все было бы отлично, – парировала она, и муж засмеялся, признавая поражение.

…Их встречал Мазей с охраной.

– Ну ни фига себе, какие вы черные! – восхитился он, разглядывая загар. – Если бы Аленка не была блондинкой, легко сошла бы за тамошнюю! Слушай, Гришаня, я тут тему одну пробил… – И они заговорили о делах, а Алена отключилась, глядя в окно несущегося «мерса».

– …а там, глядишь, Аленка подрастет, заменит, вот тебе и семейный бизнес.

«Ого, куда это они меня? Все продремала, балда!»

– Нет, – решительно отрезал Гришка. – Аленку в это дело не впутывай, не хватало еще!

– Зря, Гришаня, там же все легально – ночной клуб, ничего лишнего. А про начинку никому и не надо знать…

– Я сказал – нет! И не подъезжай с этим ко мне больше. Аленка там не появится никогда, она учиться будет, а через год я решу, куда ее пристроить. Или сама решит. Но туда – речи быть не может, усек, Мазей?

Разговор оборвался.

«Интересно, что такого ужасного предложил Мазей, раз Гришка так завелся? Ладно, дома выясню».

Но дома это удалось сделать только поздно ночью, подловив мужа сонным и расслабленным.

– Гриш, а чего Мазей хотел от меня? – осторожно спросила Алена, ласкаясь к нему.

– Ничего. А что он может хотеть от моей жены, интересно? – Грачев сонно потрепал ее по волосам.

– Гриш, не ври, я в машине все слышала.

– Подслушивала, чертовка? Нехорошо! – и он шлепнул жену по обтянутому шелковой рубашкой заду. Получилось чувствительно и увесисто.

– Больно! Так не скажешь? – продолжала наседать Алена. – Тогда я завтра сама Мазею позвоню.

– Ну, что ты прицепилась ко мне, Аленка? – простонал муж, пытаясь освободиться от нее.

– Скажи – и сразу отстану.

– Ох, противная девка какая! Короче, замутил наш Мазей ночной клуб, а в нем – элитный бордель для нужных людей. Но фишка в том, чтобы в каждый номер установить камеры и потом иметь кучу компромата на кого надо. А тебя Мазей хотел поставить во главе конторы – контроль там, кухня, официанты, вся обслуга.

– Ну, и в чем криминал, не пойму? – совершенно искренне удивилась Алена. – Я ж спать ни с кем сама не буду, снимать и шантажировать – тоже. Кухня, обслуга – все. Чего ты возбудился, спрашивается? Сам же хотел, чтобы я бизнесом занялась, вот и займусь.

Гришка смотрел на нее во все глаза, словно впервые видел:

– Ты ж учиться хотела…

– А что помешает? Вряд ли это заведение будет работать по утрам! – засмеялась она. – И потом, Мазей ведь не завтра его откроет – помещение, оборудование, то, се, да?

– Слушай, Аленушка, а ты у меня штучка, оказывается! – удивленно протянул Гришка. – А не испугаешься потом, если вдруг что?

– А у меня «крыша» надежная!

О том, чем на самом деле занимается владелец туристической фирмы Григорий Грачев, Алена смутно догадывалась, но расспрашивать его не стала, понимая, что вряд ли ее открытия придутся мужу по душе. Не зря ведь он так старательно скрывал это.

Мазей от Алениного согласия пришел в полный восторг, улучив момент за ужином, отвел ее в угол и спросил:

– Как ты Гриху-то уболтала? Он же ни в какую не хотел!

– Есть у меня пара веских аргументов, – подмигнула она. Неизвестно, о чем подумал Мазей, но вопросов больше не задавал.

В конце августа Гришка повез Алену в институт. В приемной ректора было полно народа, но господин Грачев в очередях не стоял. Ректор встретил девушку как родную, словно всю жизнь мечтал иметь такую студентку, пообещал Гришке любую помощь, которая только понадобится. Можно считать, что диплом уже в кармане. Смущало только одно обстоятельство – как ходить на занятия с Боксером? Гришка и слышать не желал о том, что она собиралась оставлять телохранителя дома, и Алене огромных трудов стоило уговорить его.

– Гриша, ты пойми – все занятия проходят в больницах, и что, Боксер за мной в палаты ходить будет, в операционные? В белом халате и колпаке?

Оба покатились от хохота, представив, как за Аленой шествует огромный невозмутимый Боксер в халате! Умора… Сошлись на том, что он будет привозить ее и встречать у кабинета после занятий. А на лекции в корпусах института она отродясь не ходила.

Первого сентября ее привезли на «крузере» прямо к крыльцу больницы, Боксер, махнув перед носом охранников какой-то красной коркой, проводил до аудитории и сказал, что заберет ровно в двенадцать. Группу собрали целиком из таких, как Алена, «академиков» и отчислянтов, все пятнадцать человек уже не по одному разу восстанавливались, так что по поводу возраста она не комплексовала – были люди и старше, а одной даме и вовсе сорок три. На первом же перерыве к Алене подсел парень чуть старше ее самой, спросил, не курит ли. Она кивнула, и они пошли на запасной выход, прихватив сигареты. Оценив Аленину золотую зажигалку, парень повертел ее в руках и, вернув, спросил:

– Дорогая, наверное?

– Понятия не имею! – честно призналась она. – Но не «Крикет», точно.

– Как тебя зовут?

– Алена Грачева.

– А я Олег Коваленко. Слушай, а я раньше нигде тебя не видел?

– Не знаю. Я лично тебя точно не встречала, у меня хорошая память на лица.

– А можно, я тебя потом домой провожу? – неожиданно спросил Олег, с интересом разглядывая ее лицо.

– Нет, нельзя. У меня и так провожатых больше чем достаточно.

– Не сомневаюсь! С такими-то данными! Слушай, а на фиг тебе медицина эта? Ты и так не пропадешь, девкам всегда проще, главное, под нужного человека лечь, и вся жизнь – сплошной праздник!

Слушать дальше стало скучно и неинтересно, Алена бросила окурок в урну и пошла в кабинет.

Дневник.

«Почему мужики такие идиоты? Можно подумать, что лечь под того, у кого полно денег, но зато тебе он сам противен до дрожи, такое пустяковое дело! Есть, конечно, девчонки, которые за деньги готовы на все, но я вот лично не из них. Не был бы мой Грачев так безумно привлекателен, я ни за какие сокровища мира не согласилась бы спать с ним».

До конца занятий Олег бросал на Алену призывные взгляды, но она не реагировала – он стал ей совершенно неинтересен. Сразу, как только преподаватель вышел, попрощавшись, Алена схватила сумку и пакет и побежала из кабинета. Боксер уже стоял под дверью, взял ее вещи и пошел следом.

– Как учеба?

– Ты что – мой папа?

– Нет, я телохранитель, и это важнее, – без тени улыбки отпарировал Боксер. – Домой?

– А куда же! – вздохнула Алена.

– В принципе, если вы хотите, то можете куда-нибудь с ребятами прогуляться, Григорий Валерьевич разрешил. Только я рядом буду.

– Еще не хватало! Что у меня с ними общего? Раньше таким была неинтересна я, а теперь вот – они мне. Вот так, Боксер, поехали лучше домой.

Боксер усадил ее в машину, и они поехали, оставив на крыльце больницы группу удивленных товарищей. Вечером Гришка выспрашивал у жены, что, да кто, да как.

– Оно тебе надо? – удивилась она. – Ты меня сейчас перед строем поставь, и я не узнаю никого из тех, с кем провела сегодня четыре часа в одной комнате. Я не за общением пошла в этот институт, не за друзьями – мне просто нужен диплом, и все.

– И что – никто даже не пристал?

– Очень смешно. Там ведь адекватный народ, это ж не курсы подготовки камикадзе – кто захочет чего-то, глядя на моего Боксера? И потом… – она подобралась к нему поближе, запустила руки в его спортивные брюки и спустила их вместе с плавками.

– Аленушка, ты невыносима… – простонал Гришка, прижимая ее голову…

– …подумай сам, – невозмутимо продолжила она, когда все закончилось. – Разве же кто-то нужен мне так, как ты?

– Я убью тебя, Аленка, если узнаю, что ты делаешь это еще с кем-то, – тихо и серьезно сказал Гришка, притянув жену к себе.

– Зачем ты грузишь себя этой ерундой, Гриша? Никто не заменит мне тебя, и разве я дала тебе повод сомневаться во мне?

– Аленушка, конечно, нет. Просто теперь я буду реже видеть тебя…

– Можно подумать! – фыркнула Алена. – Я на занятиях только до обеда, а потом вся твоя.

– Идем, – встал Гришка из кресла, беря ее за руку. – Я хочу тебя…

С того дня так и повелось – с утра она ездила на занятия в сопровождении Боксера, днем готовилась к семинарам, валяясь на диване в гостиной, а ночью муж компенсировал время, проведенное врозь. В группе отношения не складывались, да и как, если Алена приезжала позже всех, уезжала раньше, в кафешки не бегала, да и внешний вид ее позволял думать, что она девочка непростая и точно не из рабочего квартала. И потом, все видели «крузер» и охрану, что тоже не добавляло Алене популярности.

– Что, Грачева, – ехидно поинтересовались у нее на второй же день, – папа – магнат?

– Да не папа, а спонсор!

– А может, сама заработала?

Разумеется, ее это все не трогало, она просто пропускала разговоры мимо ушей, чем только сильнее злила девчонок.

Как раз накануне зимней сессии открылся мазеевский клуб, где Алена стала управляющей. Мазей закатил такой фуршет, что глазам было больно – кого там только не было! Даже мэр пожаловал. Алена с Грачевым, естественно, тоже присутствовали – она как управляющая, а он как один из владельцев.

– Алена Сергеевна, не откажите, позвольте вас на тур вальса! – ерничал Мазей, раскланиваясь с Аленой.

Они танцевали, и он на ухо ей шептал фамилии людей, которым можно и нужно предлагать и другие услуги, не обозначенные в меню. Алена следила глазами за теми, кого называл Мазей, и одна фамилия резанула – Коваленко.

– Кто это?

– Прокурор города, вон тот, полный, в полосатом костюме. А что?

– Да так. У меня в группе парень учится с такой фамилией.

– Олег?

– Да.

– Его сын. Смотри, Алена, как бы чего не вышло.

– Окстись! Ты о чем?

– Не о том, о чем ты сейчас подумала. Просто папенька может через сына пощупать, кто ты и чем дышишь.

– С чего бы ко мне интерес у прокурора? Да и с Олегом я двух слов сроду не сказала! – возмутилась Алена, и Мазей одобрительно кивнул:

– Вот так дальше и продолжай.

Она вернулась к Гришке, он поцеловал ее, словно приглашая всех убедиться, что эта блондинка в облегающем красном платье – его жена.

– Гриша, я так тебя хочу… – шепнула Алена, улыбаясь.

В этом направлении мозги господина Грачева работали быстро и четко, он подхватил жену под руку и повел в ее же кабинет, где прямо на столе и удовлетворил желание в полном объеме.

– Обалдеть! – выдохнула Алена, в изнеможении лежа на полированной столешнице.

– Точно! Когда ты успела приобрести привычку носить чулки и не носить трусики, а? – поинтересовался муж, закуривая.

– Где-то часа три-четыре назад.

– Мне теперь что – проверять перед каждым выходом из дома?

Она захохотала, задрав ноги вверх:

– Тогда мы рискуем вообще перестать куда-то выходить!

– Аленка, а я ведь люблю тебя, ты это знаешь?

– Знаю, Грачев, знаю. А то, что я не могу без тебя, ты знаешь?

– Конечно, красотуля моя.

После сдачи последнего экзамена сессии группа решила собраться вместе и отпраздновать это событие. И Алена решила – а почему нет? В конце концов, за свои пятерки она вполне заслужила легкое развлечение. Однако разрешения у мужа все равно спросила. Тот возмутился:

– Алена, ты взрослая женщина, как я могу тебе что-то запретить?

– Гриш, я твоя жена, и я должна знать, что ты не возражаешь.

– Конечно, нет. Но езжай с Боксером, совершенно серьезно говорю.

– Мне что – в сауну его с собой тащить? – возмутилась Алена. – Его там девчонки порвут!

– В сауну, конечно, лишнее, – со смехом согласился Григорий. – Но у администратора пусть посидит, чаю попьет, телевизор посмотрит. Кстати, куда собрались?

– В «Сауна-клуб».

– Отлично, там без проблем. Боксеру скажи, чтобы подошел к администратору, он все организует, денег с вас не возьмут.

– Спасибо. Ты не волнуйся, я не буду долго.

– Отдыхай, отличница.

Вечеринка удалась. Все дружно плескались в бассейне, лежали на полках в парилке, молотили друг друга дубовыми вениками. Выпивки тоже было достаточно – пиво, водка, мартини. Однако Алена не пила даже за компанию, умела веселиться и без допинга. Все было бы хорошо, если бы не Алиса Логинова, высокая блондинка модельной внешности, дочка начальника ГУВД. Алену она возненавидела с самого первого дня, не упускала случая поддеть в разговоре. И очень злилась на то, что слишком гордая Грачева ни разу не ответила так, как того ожидала Алиса, и не дала повода раздуть скандал. Сейчас, глядя на то, как Алена сидит на диванчике, затягиваясь сигаретой, Алиса вдруг громко и отчетливо произнесла:

– А знаете, почему Грачева никуда и никогда с нами не ходит? И откуда у нее такая тачка и охрана в пять лбов? Просто у нашей Аленушки мужик – крупный криминальный авторитет.

У Алены из пальцев едва не выпала сигарета, она удивленно уставилась на порозовевшую Алису:

– Что за чушь? У моего мужа туристическая компания, при чем тут криминал?

Алиса залилась хохотом, откинулась на спинку дивана и сделала вид, что вот-вот умрет от смеха:

– Ну, я не могу! Ты что, в самом деле такая дура или просто умело прикидываешься? Эта его фирма – просто «шляпа», прикрытие, чтобы иметь легальный бизнес и маскировать свои делишки!

Алена мгновенно взяла себя в руки – даже если это правда, то к чему давать кому-то повод обсуждать ее и ее мужа?

– Допустим, – прищурилась она. – И дальше?

– Дальше? А дальше – нечего из себя целку строить! Подстилка бандитская! – выпалила Алиска.

Прежняя Алена бы уже разревелась, но эта, нынешняя, что сидела сейчас с сигаретой в пальцах, лишь спокойно спросила:

– Даже если это так, то при чем здесь ты? Ты кто – судья, прокурор? Кто ты, чтобы судить моего мужа? – сузив глаза, спросила она. – Я тоже много слышу про продажных ментов, каждый день вон по телевизору рассказывают, и что? Я обвинила твоего отца в чем-то? Нет? Вот и ты рот закрой.

Алиска размахнулась, чтобы отвесить нахальной Алене пощечину, но та обожгла ее взглядом и спокойно посоветовала:

– Даже не пробуй – завтра на улицу выйти не сможешь!

И Алиска выскочила из зала в раздевалку, оглушительно хлопнув при этом дверью. У Алены испортилось настроение, она тоже стала собираться, попросив ребят продолжать гулять и не обращать внимания на скандал.

В машине она забилась в самый угол и не реагировала на расспросы Боксера. В голове засела брошенная Алиской фраза о криминальном авторитете. Алене и в голову не приходило, что ее Гришка может быть замешан в чем-то темном, ну, если не считать этого участия в создании ночного клуба. Но ведь это не его идея, а Ваньки Мазея, и именно Мазей является владельцем, а Гришка просто вложил деньги… Или все не так просто? Иначе откуда эта охрана, вся сплошь из бандитского вида ребят? И что теперь делать с этим открытием? Спросить Гришку напрямую? Вдруг рассердится?

Но и не выяснить все тоже не могла.

– Боксер, давай в кафе заедем, – попросила она, тронув телохранителя за плечо.

– В какое?

– В любое, лишь бы кофе наливали, – пробурчала Алена, раздражаясь от дотошности телохранителя. Какая разница, какое кафе, – ей нужно было поговорить с ним, а в машине находился водитель, начинать разговор при котором Алена не хотела.

– «Пельмени по-сибирски» подойдут?

– Да хоть «Лепешки по-гавайски»! – отмахнулась она, вылезая из машины.

В кафе почти не было народа – место не проходное, не центр города, обычный спальный район. Они устроились за столиком в самом углу заведения, Боксер заказал кофе, Алена закурила, заметно нервничая.

– Случилось что-то? – поинтересовался телохранитель, пододвигая пепельницу.

– Даже не знаю… Слушай, ты давно знаешь моего мужа?

Боксер удивленно вскинул брови:

– В смысле?

– В смысле – ты давно у него работаешь? – уточнила Алена, постукивая пальцами по клетчатой скатерти.

– Четыре года, а что?

– Значит, ты должен знать… Только я тебя прошу – ты мне скажи правду, ладно?

– Алена Сергеевна, что происходит-то? – напрягся Боксер, пристально глядя ей в глаза, и Алена опустила их. – Вы вся взвинченная какая-то, вопросы странные задаете… Что случилось?

– Скажи мне честно – это правда, что Гришка криминальный авторитет?

– Кто? – едва не выплеснув себе на колени кофе из маленькой белой чашечки, спросил Боксер. – Что за чушь? – Но удивление было не слишком натуральным, Алена сразу это почувствовала.

– Витя, я тебя очень прошу – не ври мне, ладно? Мне больше не у кого спросить, а знать очень нужно.

– Да зачем вам это? Какая разница? Что он – меньше любить вас будет?

– При чем здесь это? – поморщилась Алена. – Может, это я меньше буду его любить!

– Ерунда! – отрезал Боксер, слегка хлопнув по столу ладонью. – Ну-ка, рассказывайте, кто и что именно вам наговорил!

Алена молчала. Значит, все правда… Иначе с чего бы Боксер так завелся? Да еще кулаком стучит по столу – никогда себе прежде такого не позволял.

Она растерялась и не знала, что теперь делать. Умом она прекрасно понимала, что рядом с Грачевым находиться опасно, но сердцем… Сердцем она была с ним, она любила Гришку, как никого прежде, и это чувство перевешивало все остальные. Алена не представляла, как жить без него, как просыпаться утром и не видеть его лица, глаз, не чувствовать прикосновений. Как это – уйти и больше никогда не быть с ним? Это было выше ее сил, и дело совсем не в материальной стороне: Алена умела жить на свою сестринскую зарплату, она с легкостью отказалась бы от всего, что имела сейчас, только бы все эти слова Алиски оказались завистливым враньем.

– Значит, не скажешь? Хорошо. Я тогда у Гришки напрямую спрошу.

– Что? – рявкнул Боксер, забыв о том, что она – его хозяйка. – Даже не вздумайте! Он вам голову отвернет, не посмотрит, что вы его жена!

– Ну, так спаси меня, – пожала плечами Алена. – Расскажи все сам.

Боксер почувствовал себя загнанным за флажки волком – куда ни рванись, всюду плохо. Сказать – навлечь гнев Грача на свою голову, а это совсем не подарок, не сказать – упрямая Алена спросит сама, и чем это закончится, известно только Богу. Ему было очень жаль эту наивную зеленоглазую девчонку, он видел, что та искренне любит Грачева, что ей неважно, сколько денег он тратит на нее, какие подарки дарит, ее интересует только хозяин лично, а не размер его кошелька. Такую девочку Грачев нашел себе впервые, до нее попадались сплошь хищные крыски, так и высматривавшие, чтобы урвать кусочек пожирнее. А эта как была скромной, так и осталась, к ней даже домработница Лорка стала относиться с уважением, старалась угодить, хотя Алена всякий раз смущалась и благодарила за каждую чашку чаю, поданную во время подготовки к сессии. Лорка как-то сказала ему, Боксеру:

– Знаешь, Витек, Григорию Валерьевичу повезло с Аленой. Честная девчонка, искренняя, такие редко бывают. Вот еще ребеночка бы им…

– Родят, куда денутся! Молодые оба, успеют.

И вот сейчас вся семейная жизнь хозяина была в руках телохранителя его жены. Неизвестно, как отреагирует Алена на правду, как поведет себя, что там вообще у нее в голове творится.

– Витя, не молчи, – попросила меж тем Алена, нервно крутя в пальцах кофейную ложечку.

Виктор вздохнул, понимая, что говорить все-таки придется, хочешь не хочешь.

– Алена Сергеевна, вы только пообещайте, что сперва выслушаете, потом будете какие-то шаги предпринимать, – сказал он и, когда Алена кивнула нетерпеливо, продолжил: – В общем, все, что вам кто-то натрепал, почти правда. Григорий Валерьевич, конечно, сам никакого отношения к криминалу не имеет и не имел никогда. Просто так сложилось – попал в нужное время в нужное место. А вот Мазей… он же судимый, вы не знали? И, хоть совсем молодой, имеет большой вес среди уголовников. А фирма туристическая – это как легальное прикрытие, хотя там все и по закону. Просто через нее Мазей деньги отмывает. Я про все его дела не буду рассказывать, просто не могу, не просите. Уже за то, что я сказал, он мне запросто голову открутит… И если вы скажете об этом мужу…

– Я не скажу, – перебила Алена. – Дальше.

– А что дальше?

– Почему тогда он не в тюрьме? Раз помогает Мазею?

– Алена Сергеевна, ну вы как маленькая, в самом деле! – грустно усмехнулся Виктор. – Если бы все, кому положено, сидели в тюрьмах, мы бы жили в идеальном обществе. Но так не бывает. И потом – нужно ведь доказать, что Григорий Валерьевич совершал что-то противозаконное. А это, как вы понимаете, проблематично – он очень осторожный человек, не выпячивается, как другие молодые, на фоне остальных выглядит сущим ангелом. И понтов этих новомодных не признает, с мигалками не ездит, на курорты заграничные на субботу-воскресенье не летает личным самолетом. Все в пределах разумного.

– Ага, разумного! – усмехнулась Алена. – Знаешь, сколько стоят мои сапоги? Если перевести на «народные» деньги, то выйдет ровно десять моих прежних зарплат. Как думаешь – это «в пределах разумного»? Или вот серьги он мне подарил на Новый год – это в каких пределах? Я раньше в этот ювелирный магазин зайти боялась, чтобы охрана не выкинула, понимаешь? А теперь у меня в ушах серьги за сто с лишним тысяч!

– Не кричите! – остановил ее Боксер, взяв за руку. – Алена Сергеевна, в мире всегда будут бедные и богатые, так всегда было.

– Но сейчас это не просто бедные и богатые – это очень бедные и чересчур богатые!

– Ну, идите, устройте революцию! – спокойно посоветовал Виктор, не выпуская ее руку из своей. – Что изменится? Вам станет легче, если всех уравняют, Грачева и Мазея посадят, а вы снова будете в больнице пьяных уродов лечить?

Алена вырвала руку, закрыла ладонями лицо и заплакала, понимая, что изменить что-либо она не в состоянии, а как теперь себя вести, просто не знает.

Неожиданная трель мобильника заставила ее вытереть слезы и ответить. Это оказался Олег Коваленко.

– Аленка, ты мне не уделишь завтра пять минут?

– Зачем?

– Ну, ты ведь знаешь, что я завалился на инфекции, может, дашь мне свои конспекты?

– Хорошо. Где и во сколько?

– Давай в торговом центре, часиков в одиннадцать, чтобы тебе рано не вставать?

– Договорились.

Алена положила трубку, а Боксер с интересом посмотрел ей в глаза:

– Кто звонил?

– Никто.

– И с этим «никем» мы завтра встречаемся в одиннадцать в торговом центре?

– Я этого не говорила.

– Зато «никто» сказал! – засмеялся Боксер. – У вашей трубки слишком мощный динамик, все слышно, – объяснил он изумленной Алене, и та тоже улыбнулась:

– Я как-то не сообразила… Только не говори Гришке, ладно? Это мой одногруппник, просил конспекты, чтобы к пересдаче готовиться.

– Договорились! – подмигнул Боксер. – Но и вы пообещайте, что перестанете думать всякую ерунду. Живите, как жили, получайте удовольствие.

– Постараюсь, – пробурчала Алена, поднимаясь из-за стола. – Поедем домой. Уже поздно.

Гришка оказался дома, сидел в кабинете и изучал какие-то бумаги. Едва услышав звук открывающейся входной двери, он убрал их в сейф и пошел в прихожую.

– Нагулялась? Что-то рановато, – целуя Алену в щеку и помогая ей снять шубу, спросил он.

– Хватит. А то привыкну, – отшутилась она, стараясь не встретиться с мужем глазами, потому что все-таки не могла сразу привыкнуть к мысли о том, что Григорий не совсем откровенен с ней.

– А я тебя и не жду еще, думал, ты до ночи загуляла. А что настроение такое? – Он поднял ее голову за подбородок и заглянул в глаза, которые Алена так старалась от него спрятать. – Та-ак… что случилось, Аленушка?

– Ничего… просто… голова что-то разболелась, – соврала она, стараясь освободиться от его рук.

– Аленка, не темни! – Григорий подхватил ее на руки и закружил по прихожей. – Не темни, красотуля моя! Рассказывай, что случилось, иначе не отпущу! – Он шутливо сжал ее в объятиях, уткнувшись лицом в ее грудь.

– Гриш, да все в порядке, просто устала…

– Ужинать будем? – Он понес ее на кухню, усадил за стол и крикнул: – Лорик, корми нас!

Лариса прибежала из своей комнаты, быстро нацепила фартучек и принялась накрывать на стол.

– Вы, Алена Сергеевна, совсем ничего не едите! А занимаетесь много, нужно как-то организм поддерживать, – выговаривала Лора, наливая в Аленин стакан вишневый сок, который та предпочитала всем остальным. – Вы бы, Григорий Валерьевич, повлияли как-нибудь!

– Повлияю! – грозно рыкнул Гришка, сдвинув брови, и Алена не выдержала, фыркнула. – И не хихикай! Накажу!

Они весело поужинали, обмениваясь шутками и подколами, и Аленка сама не заметила, как перестала думать о том, что узнала сегодня в сауне. Гришка обладал каким-то удивительным умением переключать ее мысли в другое русло, настроить на мирный и веселый лад.

Позже, лежа в постели, Алена вдруг вспомнила, что купила совсем недавно книгу о врачах «Скорой помощи», достала ее и принялась читать вслух, и оба умирали от хохота, вникая в смысл баек.

– Аленушка, ты у меня такая умная, – отсмеявшись, произнес вдруг Гришка совершенно серьезно. – Тебе со мной не скучно?