Текст книги "Лоис любит дракона (СИ)"

Автор книги: Марина Комарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глухие стоны практически не прекращаются, я плыву в волнах удовольствия, слабо понимая, что происходит. И только понимаю, что этого мало.

Когда Ангард отстраняется, хочется жалобно заскулить:

– Нет… Куда…

– Такая же требовательная, как и всегда, – улыбается тот.

А потом входит одним толчком, и я захлебываюсь стоном, упираясь затылком в постель.

– Да… Ещё.

И Ангард дает ещё. Он срывается на такой темп, что больше не получается ничего сказать. Драконья сдержанность летит ко всем тайорам, когда он наконец-то может делать всё, что сочтет нужным, получив на это мое немое одобрение.

В какой-то момент я срываюсь со стонов на протяжные всхлипы. Я гнусь под Ангардом, вжимаясь в него, насколько возможно. Пальцы на ногах сами поджимаются. Дыхание становится всё лихорадочнее и быстрее.

Я даже не подозревала, что хватит ещё одного толчка, и перед глазами взорвется новая звезда, вспыхнув под зажмуренными веками.

– Ангард! – вскрикиваю я и сама поражаюсь, что способна на что-то вразумительное.

Тело вздрагивает от нескольких сильных толчков. Я с трудом соображаю, но, кажется, слышу тихий стон мужа. Грудь ходит ходуном, надо хоть немного отдышаться, хоть чуть-чуть…

– Лоис … – шелестит шёпот, и губы касаются моего плеча.

– Ангард, – шепчу я в ответ, проводя носом по его волосам.

И это тоже… правильно. Быть рядом. Вот так.

Ангард приподнимает голову и внимательно смотрит мне в глаза. После чего проводит пальцами по щеке, очерчивает скулу, переходит к губам, сейчас припухшим и искусанным от страсти.

– Моя Лоис, – выдыхает он.

У меня хватает сил лишь кивнуть и улыбнуться.

Твоя. Конечно, твоя.

А потом остается только позволить прижать себя к горячему телу и укрыть одеялом. И провалиться в сон под стук сердца Ангарда.

***

Утро выдается очень ленивым, но искристым, как снег на солнце. Я чувствую удивительное спокойствие. Потому что открываю глаза и вижу спящего Ангарда рядом. У него длинные, потрясающе красивые ресницы. Совершенно непревзойденные губы. Кожа, к которой хочется прикасаться. Волосы, куда так сладко запускать пальцы – сейчас одна прядь прочертила лицо от виска до подбородка.

Я, затаив дыхание, аккуратно убираю её и вздрагиваю от неожиданности, когда Ангард перехватывает мою руку.

– Давно на меня смотришь? – спрашивает он с восхитительной хрипотцой после сна.

– Немного, – смущенно отвечаю я, но всё-таки улыбаюсь тоже.

А потом склоняюсь, чтобы поцеловать.

Мне сейчас совершенно наплевать, что это настолько ванильно и сахарно, что может всё слипнуться. Плевать. Кому не нравится, может катиться ко всем тайорам.

К тому же от поцелуя по телу бежит жар, от которого невозможно дышать. Ситуацию не делает легче, что Ангард подминает меня под себя и едва ощутимо прикусывает нижнюю губу.

– Кто-то не хочет вставать? – шепчет он мне на ухо, и от его тона тело простреливает разрядом молнии.

– Частично ты уже встал, – так же шёпотом заверяю я и вжимаюсь в пах Ангарда, подтверждая свои слова.

– С этим надо что-то срочно делать?

Пальцы мужа сжимают моё бедро, и с моих губ срывается протяжный стон.

И мы делаем. Ровно столько, сколько можем себе позволить. А если б не звонок Лутанны, которая самолично грозится вытащить нас за ноги из номера, то не выбрались бы и до вечера.

Не то чтобы нас впечатляет угроза, но мы оба уже голодны как звери, а во вчерашнем ресторанчике осталось ещё много всего, что непременно надо попробовать.

Завтрак становится ещё и обедом. Я чувствую удивительную лёгкость. Наверное, это совершенно правильно, так и должен себя чувствовать человек, у которого есть те… те, кто его любит. Пусть в это и отчаянно сложно поверить.

Я пришла из мира, где нет ни силы духа, ни горячих взглядов Ангарда, ни внимательной сестрички. Хоть последнюю порой так же хочется стукнуть.

Мой прошлый мир и этот новый – очень похожи. И в то же время до ужаса разные.

…Когда мы возвращаемся в храм, я знаю, что сегодня не будет ни медитаций, ни разговоров – прошло слишком мало времени. Восстановление нельзя прогонять на такой скорости. И мы ещё приедем сюда. Через две недели… чтобы остаться на несколько дней.

Но сейчас я безмолвно смотрю на нишу, где отблески горящих свечей вспыхивают золотом на статуях богов. Тени повторяют движение пламени, и медленно поднимается дым от зажжённого его рукой благовония.

Я даже не удивляюсь, что пахнет ярко-розовыми цветами из видения и речной водой. Откуда это здесь? Неважно. Я не знаю, что говорить… Как сказать правильно, чтобы меня услышали?

– Пусть у тебя всё получится при перерождении, – произношу я одними губами, и горло резко перехватывает. – Я… сделаю всё, чтобы они были счастливы. – На глаза наворачиваются слёзы. – И… спасибо.

Я стою неподвижно, пока не догорит палочка благовония. И даже после этого теряю счет времени.

Но когда на моё плечо опускается горячая рука Ангарда и сжимает, я поднимаю взгляд и вижу на лице золотого божества мягкую улыбку, которой до этого не было.

– Лоис? – тихо зовет Ангард. – Всё хорошо?

Я невольно улыбаюсь в ответ.

Теперь всё будет хорошо.

Глава 4

***

– Нет, там определенно было мало перца, – самодовольно заявляет Лутанна, вытянув ноги и практически развалившись на диванчике, что стоит на нашей кухне.

На столе пустые тарелки, разве что остались фрукты и шоколад квадратиками, завернутый в цветную фольгу. Лутанна взяла один и крутит в пальцах уже минут десять.

– Мало или нет – это не причина досыпать его мне в тарелку, – раздраженно говорю я. – Кто вообще тебя надоумил взять пачку перца в ресторан?

– Никто, я сама догадалась! – гордо сообщает сестра.

– Дурында, – резюмирую я.

Потому что надо было видеть лицо подавальщицы, которая ещё не успела отойти и наблюдала атаку красного перца прямо в тарелки. Нет, я тоже предпочитаю острое, а у драконов принят более нейтральный подход. Как-то тут не любят перебарщивать с перцем.

Я люблю и очень уважаю своего супруга, но… не его пристрастия в еде.

Однако ресторан! Это никуда не годится!

– Эй, сестрица, ты не выглядела недовольной, а теперь строишь меня, словно была…

– Лутанна, ещё раз…

Я набираю воздуха, чтобы отчитать негодницу за поведение, совершенно не подходящее взрослому человеку, однако она вмиг сдергивает цветную фольгу и сует шоколад мне в рот.

Чудом не подавившись, я смотрю на заливающуюся хохотом Лутанну, которая не считает свой поступок неправильным.

– Сестренка, ты последнее время почти не ешь сладкого, вот и рычишь на всех, цепляясь по пустякам. Совсем в драконицу превращаешься. – Улыбка Лутанны настолько широкая, что мне хочется треснуть её подушкой. Не улыбку, конечно, а Лутанну. – Ты же у нас сладкоежка, что никому не догнать.

В этот момент на кухне появляется Ангард, который поначалу не понимает, что происходит. Его взору открываются хохочущая Лутанна и обалдевшая я с шоколадкой во рту.

От этого делается неловко, поэтому я спешу исправить положение, спешно прожевав всё, что могу. А потом… вижу в глазах Ангарда… одобрение?

– Ангард, – тем временем тянет Лутанна. – Ты что, ей совсем сладкого не даешь? Смотри, на кого она теперь похожа!

– Даю, – отвечает Ангард, и я чувствую, что щеки начинают полыхать, настолько двусмысленно это звучит.

Поэтому остается только двинуть в бок Лутанну, которая притворно стонет и начинает причитать, что её суровая сестра жестока и безжалостна.

Меня это не пронимает, но я отмечаю, что рефлекторно тянусь к ещё одной шоколадке. До этого совершенно не задумывалась о вкусовых предпочтениях своей предшественницы. А сама же… Нет, не то, чтобы вообще не ела сладкое, но прозвища сладкоежки никогда не носила.

А Ангард был слишком тактичен и никогда не задавал таких вопросов.

– Вкусы могут меняться, Лутанна, – говорит он.

Лутанна косится на меня, увлеченно трескающую шоколадку.

– Вот! Смотри! Всё в порядке! Она не может без сладкого!

В неё всё же летит подушка. Лутанна перехватывает её, но неуклюже заваливается набок. Её хохот наполняет кухню. После чего я к нему присоединяюсь.

***

Вечером я стою у окна и смотрю на огни города: свет в окнах, магические вывески, фонари на улице, кристаллы, что подсвечивают драконьи экспрессы…

Большой город. Драконий. Я всегда любила большие города. И мечтала о большой семье. Только вот всё не складывалось. Там, в прошлой жизни, у меня практически никого не осталось. Родители погибли. Кузина вынуждена была уехать вместе с мужем в столицу из-за его работы. Лутанна… там мы разъехались в разные стороны, так что…

Я хмурюсь и передергиваю плечами. Я не хочу об этом даже вспоминать. Здесь Лутанна такая же несносная и яркая одновременно. Порой её хочется придушить, но вычеркнуть из жизни – ни за что. А Сиалана всего лишь живет в другом городе. Туда добраться – дело нескольких часов. И Ангард Заран… Здесь есть мужчина, который меня любит.

Резкий вдох. Я провожу по лицу ладонью. Любит. Заботится. Готов поддержать в любой ситуации. Удивительным образом спокойно воспринимает все мои вспышки раздражения и гнев. Ибо характер… Пусть их сейчас удивительно мало, но всё равно. Я остываю, стоит только Ангарду обнять меня. Это так… странно. Настолько хорошо чувствовать другого человека… дракона… неважно! И нуждаться в ком-то. Немного страшно, потому что ранее ничего подобного у меня не было.

Я потихоньку вливаюсь в новую жизнь. Ангард ловко подкинул мне идею перебрать вещи, которые я вроде бы хотела кому-то отдать. Это радует, потому что у меня есть возможность прикоснуться к прошлому.

В какой-то момент я понимаю, что та прошлая Лоис была… нет, не мягче, но как-то… спокойнее. Не настолько изломанной изнутри?

Это сложно сформулировать, скорее, приходит интуитивное ощущение. И она была более… раскованной.

Однажды перебирая гардероб и невольно отмечая, что одежда более стильная, чем носила я сама, но без перебора, я вытащила нижнее белье и чулки. Белье такое… открытое, что не прячет ничего совсем. Такое у нас точно не носят каждый день.

Некоторое время я просто смотрела на возмутительно алую, изумительно сексуальную вещь, не в состоянии сообразить, чье это. Как вот это всё оказалось в моих вещах?

И только когда Ангард, зашедший в комнату по какому-то делу, увидел меня с бельем в руках, я позабыла, как дышать. Потому что глаза мужа вмиг превратились в самую черную бездну, от которой во рту пересохло, а в голове вспыхнуло понимание.

То есть это совсем не неизвестной женщины. И не покупка, случайно попавшая не тому адресату, а… а…

Я только издала сдавленный звук, когда внезапно оказалась вжата в стенку, ашею опалило дыхание Ангарда.

– Всё же ты его решила оставить? – шепнул он на ухо настолько хриплым низким голосом, что меня бросило в жар. – К тем же украшениям? Тебе так до безумия шло.

«К каким украшениям?» – так и осталось не озвученным. Потому что этот вопрос хоть и жёг язык, однако задавать его было нельзя!

Поэтому я вместо ответа просто резко прижалась к его губам, не давая больше поводов и причин для дальнейших расспросов.

Тогда белье и чулки, кстати, я так и не переложила в ящик на вынос. Просто засунула в шкаф как можно дальше, решив, что потом определюсь, что с ними делать. Ибо нам с Ангардом вполне хватало себя самих. Особые фантазии не требовались. Во всяком случае, именно так мне хотелось думать...

Я настолько погружаюсь в собственные размышления, что не замечаю, как в комнате появляется Ангард. И вздрагиваю, когда он обнимает меня со спины.

– Тише-тише, это я, – шепчет он на ухо и прижимается губами к моему виску.

Я тут же расслабляюсь, откидываясь ему на грудь. Да, тут больше никого нет, кроме нас, но всё равно непроизвольная реакция.

– О чем задумалась? – спрашивает Ангард, обнимая крепче.

Я накрываю его руки своими. С каких пор я стала настолько зависима от объятий? От объятий конкретно этого мужчины?

Ответа, пожалуй, не найдешь. Только вот Ангарду надо что-то сказать. Поэтому я выдыхаю:

– Обо всем. А ещё… – Я медлю, но потом всё же озвучиваю то, что меня давно беспокоит: – Что-то я долго сижу дома. Мне нужна работа.

Ангард некоторое время молчит, словно о чем-то думая, но потом тихо говорит:

– Лекарь советовал тебе отдыхать. Повторить нервный срыв сейчас – очень легко.

Я чувствую, как внутри поднимается лёгкое раздражение. Да, раньше мне действительно было плохо, но сейчас-то состояние улучшается.

– Ангард…

Меня быстро поворачивают, смотрят внимательно и серьёзно.

– Лоис.

О да, явный признак, что со мной точно не согласятся. Не сейчас.

Спорить совсем не хочется. К тому же уже поздно. Но я понимаю, что завтра мы снова вернемся к этому вопросу.

А сейчас я просто беру в ладони лицо мужа и целую его в губы. Целую долго и неторопливо, наслаждаясь каждой секундой. Сейчас нет ни города за окном, ни соседей, ни чего-то ещё. Нет ничего и никого важнее Ангарда.

Он отвечает не менее горячо, скользит ладонями по спине, заставляя меня прогнуться и вжаться сильнее.

– Моя женушка так соскучилась? – шепчет он прямо в губы.

Это «женушка» нравится до безумия. Возможно, поэтому и нет такой потребности в сладком, потому что одно только это обращение звучит слаще всего на свете? В нем сплетаются любовь, забота, желание уберечь, жажда обладать, радость и просто какой-то необъяснимый свет, который разгоняет любую тьму.

– До безумия, – шепчу я, даже не думая отодвинуться. – Я всегда по тебе скучаю.

Пусть это и глупо, ибо Ангард хоть и ездит теперь на работу, но нередко выполняет часть задач из дома, однако… Я снова целую его. К чему болтовня?

Ангард глухо взрыкивает и подхватывает меня под ягодицы, давая возможность скрестить ноги на пояснице. Если поначалу я стеснялась подобного, то понадобилось совсем немного времени, чтобы распробовать и признать: это здорово, когда тебя готовы носить на руках.

– В постель, – успеваю выдохнуть я между поцелуями, чувствуя, как ещё немного – и начну ёрзать прямо в том положении, в котором нахожусь.

На губах Ангарда появляется улыбка, которую совсем не назвать мягкой или нежной, наоборот – в ней что-то голодное.

До кровати, слава Золотой, совсем ничего. Поэтому Ангард опускает меня на простыни, но не успевает сам оказаться рядом – только сесть на край кровати, а потом его колени оказываются оседланы.

Я обнимаю его за шею двумя руками, немного откидываюсь назад, чувствуя, как Ангард придерживает меня за талию. Судя по его взгляду, горячее он ничего не видел. Широкий пояс практически сполз вниз. Пола халата задралась, обнажая бедро.

Я улыбаюсь, снова целую, вжимаюсь в него, развратно потираюсь всем телом. Жарко. Бесстыдно. Даже не думаю хоть на секунду остановиться. Я знаю, что желанна, и желаю сама.

Руки Ангарда оказываются под халатом. Одновременно довольный и удивленный выдох. Не то чтобы это прямо было совсем неожиданно – в конце концов, мы дома, но всё равно… приятно.

– Ты всё продумала заранее? – улыбается Ангард.

Халат трещит, я не успеваю ничего сказать. Кое-кто порой ведет себя как варвар. Горячие губы обжигают шею, ключицу, спускаются на грудь. Моё дыхание становится чаще и поверхностнее.

Я нетерпеливо ёрзаю, показывая, что хочу всё и прямо сейчас. Но Ангард не спешит поддаваться на эту вопиющую провокацию.

Через некоторое время из моей головы вылетают все связные мысли. Я полностью обнажена и готова отзываться на каждое прикосновение. Ангард немного приподнимает меня, чтобы расстегнуть брюки – несносный трудоголик, как вечером ездил к своим ученым, так ещё и не переоделся. Я отчетливо чувствую его возбуждение.

– Прижмись ко мне и прогнись, – шепчет Ангард, и я, будто во хмелю, снова обнимаю его за шею, прижимаюсь щекой к виску.

Покусываю губы, стараясь не стонать во весь голос, пока Ангард дразнит там, не собираясь торопиться.

– Быстрее, – выдыхаю я и тут же чувствую, как он толкается внутрь.

Дальше стоны сдерживать нереально. От темпа можно задохнуться. От поцелуев – сойти с ума. От шепота, сладкого и сумасшедшего, забыть все на свете.

– Люблю тебя, Лоис, – шепчет Ангард. – Очень люблю.

Я не понимаю, что накрывает сильнее: оргазм или признание? И почему после всего я лежу, в состоянии только хватать ртом воздух. Нет сил даже поднять руку.

– Лежи-лежи, – слышу я голос Ангарда. – Я позабочусь о тебе.

– М-м-ф, – только и получается ответить.

На что-то более связное я не способна.

Через некоторое время Ангард проскальзывает ко мне под одеяло, гасит свет и притягивает к себе. Остается только прижаться к его широкой груди, чувствуя, как меня накрывают одеялом.

И сквозь сон и сумасшедшую расслабленность разобрать:

– Если хочешь работать… То будешь. Я тебя во всем поддержу.

Глава 5

***

/Ангард Заран/

Он просыпается рано. Многолетняя привычка дает о себе знать. После гибели родителей их с Рейрином растил дядя, который был ранней пташкой и строгим блюстителем правил.

Поэтому ранние подъемы, едва только рассвет начинает окрашивать небо, въелись с детства. Подъем, разминка, утренний полет в драконьей форме. А сейчас… Вставать, когда тебя так крепко обнимают, доверчиво прильнув всем телом, совершенно не хочется.

Ангард едва ощутимо касается губами волос своей любимой женщины, которая шумно выдыхает, но не просыпается.

С тех пор, как он отпустил себя, приняв, что отношения нужны им обоим, не было места ночам в одиночку. Лоис долго и упорно закрывалась, пытаясь показать, что способна прожить одна, но Ангард обладал воистину невероятным терпением. Вряд ли кто-то другой сумел бы найти путь в сердце этой упрямицы, которая за стеной резких фраз и вспышек взрывного характера отчаянно нуждалась в любви и заботе.

В первый раз Ангард обратил на неё внимание ещё в академии. Лоис казалась не младшей, а старшей сестрой на фоне вечно что-то откалывающей смешливой Лутанны. Та затмевала всё на свете, но не для Ангарда.

Потом судьба их развела. Но при новой встрече он с изумлением отметил, что Лоис стала строже. Красивее. Натянутая, как струна. Её эмоции были яркими, ослепительными, как молния, разрезающая темные небеса.

Лоис тем временем закидывает ногу ему на бедра и потирается щекой о грудь. Ангард невольно улыбается. Ему нравится такая Лоис: восхитительно сонная, совершенно не прячущая истинных желаний.

Пусть она и не спит, как её сестренка (Ангард это знал со слов Рейрина), до вопиюще неприличного времени, но всё равно не поднимается на рассвете. Ангард никогда не возражал, просто… Нет, как же тяжко сейчас встать.

– Я знаю, что ты не спишь, – бормочет Лоис, не открывая глаз. – У тебя что, внутренний будильник?

Ангард улыбается, гладит её по волосам, обнимает обеими руками, и та выдыхает, словно именно этого ей отчаянно не хватало.

После несчастного случая она вообще реагировала немного не так. Будто… не верила, что её могут любить и хотеть оберегать. Касаться. Гладить. Целовать. Совсем, как в начале их отношений.

Видит Золотая, как Ангард тогда испугался. Он прекрасно понимал, что мог потерять свою любимую. Но кто-то на небе, или где там еще, сохранил жизнь его женщине. После этого всерьез приходилось себя одергивать, чтобы не пытаться всё время обнять её. Потому что в какой-то момент он понял – это может перейти в манию.

Спасало, что Лоис ещё была слишком слаба и практически не сопротивлялась. Только во взгляде вспыхивало упрямое: «Я сама!» – но потом она только выдыхала, прикрывала глаза и прижималась крепче.

Ангард в это время особенно четко вспоминал, что первым желанием по отношению к этому человеку была не страсть, не жажда присвоить так, чтобы другие не тянулись, ни даже тяга почувствовать, а… желание обнять.

Да, он хотел обнять. Обнять и больше не выпускать.

Однако вчера он кое-что пообещал. Значит, надо выполнять.

– Спи, – шепчет Ангард, целует Лоис в волосы и все же аккуратно выскальзывает из-под одеяла, чувствуя, как на секунду та пытается его удержать, но потом все же отпускает.

Поправив одеяло, Ангард невольно улыбается. Жаль, что сама Лоис никогда себя такой не увидит. И… действительно, это позволено видеть только Ангарду.

После чего он тихо выходит из спальни, прикрывая дверь.

***

/Лоис Лузард/

Мне снится что-то очень хорошее. Поэтому, когда кто-то говорит, что надо вставать, получается только нечленораздельно промычать и зарыться носом в подушку.

– За что? – бубню я. – Что я сделала в своей жизни не так?

Тихий смех мужа дает понять, что жаловаться не на что. Я на ощупь ловлю его руку и прижимаюсь к ней щекой. Глаза по-прежнему открывать не хочется.

– Дорогая, пора вставать.

Обычно в такие моменты я уже достаточно бодра, чтобы пошутить или поворчать, но сейчас остается только вздохнуть.

Ладонь Ангарда, теплая и такая ласковая, проходится по моей спине.

– Завтрак уже на столе.

Аргумент звучит весомо, так что я всё же заставляю себя подняться. Сегодня я хотела пораньше попасть на рыбный рынок, а Ангард по дороге меня подкинет. Поэтому ни о каком сне до позднего утра речи не идет.

Я даже не смотрю на часы, иначе бы поняла, что драгоценный супруг разбудил меня раньше, чем договаривались.

Вода слишком холодная, но кое-какую бодрость она приносит. Драконий кофе, крепкий и безумно ароматный, возвращает к жизни. При этом я категорически не желаю отлипать от плеча Ангарда, считая, что имею право побаловать себя.

Утро отчаянно свежее. Прохлада пробирает основательно, я передергиваю плечами. Но воздух удивительно хорош. До дневной суеты ещё далеко. Конечно, улицы не окутаны тишиной, но ещё можно услышать то самое хрупкое и нереальное, что исчезает под полуденным солнцем и возвращается только к ночи.

В кристаллобиле, конечно, тепло. Ангард что-то мурлычет под нос. Меня немного убаюкивает, поэтому в какой-то момент я просто вздрагиваю, стоит нам остановиться, пропуская пешеходов.

«Сегодня по желанию поспать, кажется, я переплюну Лутанну», – приходит мысль.

Правда, если обычно это раздражало, то сейчас вызвало мысленную усмешку. Я провожу ладонями по лицу, смотрю в окно и… озадаченно хлопаю глазами.

Что это за район? Мы сюда ещё не заезжали. Дорога к рынку идет совсем с другой стороны. Там море. И пахнет всегда солью и счастьем.

– Где это мы? – спрашиваю я Ангарда, с виду совершенно спокойного и даже улыбающегося своим мыслям.

– Немножечко терпения, дорогая.

Сказанное озадачивает, но я ничего не говорю и решаю подождать, пока мы не приедем. Раз Ангард сюда заехал, значит, нужно. Наверное, для его сотрудников, начальства там… или что-то подобное.

Когда мы останавливаемся возле двухэтажного нового здания, удивительно светлого и сказочного, словно только что вымытого, Ангард дает знак выходить.

Заинтригованная, я иду за ним через небольшой холл, где нам кивает охранник – дракон с желтыми рожками и темными крыльями. Явно из тех, кто предпочитает обращаться только наполовину. Мы поднимаемся на второй этаж, и, подойдя к одной из дверей, Ангард открывает её ключом. После чего берет меня за руку и легонько подталкивает вперед.

– Иди, Лоис.

Я бросаю на него непонимающий взгляд, делаю несколько шагов вперед и… замираю.

Поначалу я вообще не понимаю, что вижу. Доходит до меня не сразу.

Здесь царит атмосфера загадочности и волшебства. Узкий проход, за которым густая завеса из прозрачного шифона, что прячет удивительный мир.

Это… мастерская вышивальщицы.

Стены украшены гигантскими ткаными панно, изображающими сказочные сцены и фантастические пейзажи. Огромные окна пропускают внутрь мягкий свет, создавая идеальные условия для творчества. В воздухе плавают искорки магии, придающие каждой вышивке особое очарование.

В углу мастерской стоит станок для вышивки, украшенный сложными резными узорами и инкрустациями из драгоценных камней. Рядом с ним находятся роскошные сундуки, полные ниток и бисера всех цветов радуги, а также тканей, сделанных из самых нежных материалов, привезенных из самых далеких уголков нашего края.

За столом, увенчанным виноградными лозами и ветвями, должна сидеть сама мастерица.

Неведомо откуда звучит нежная мелодия, словно призывающая всех, кто хочет окунуться в мир фантазии и волшебства. В мастерской царит атмосфера вдохновения и творческого великолепия, где каждая игла, каждый стежок наполнены магией, пробуждающей душу искусства.

Это так… прекрасно.

Только вот… Я совершенно не понимаю, зачем меня сюда привели.

Ангард мягко обнимает со спины, словно делясь своей уверенностью и спокойствием.

– Это твоя мастерская, Лоис, – шепчет он на ухо, щекоча дыханием волосы.

Я сглатываю. Моя… мастерская? Но ведь я не была вышивальщицей. Это точно.

Хорошо, что Ангард не видит моего лица, поэтому продолжает шептать:

– Ты же всегда хотела этим заниматься. Но из-за работы не получалось найти даже минутку на любимое дело. Я снял это помещение, перевез сюда твои вещи. Хотел показать, но потом… потом произошло то самое. И стало не до этого.

Я невольно сжимаю руку Ангарда, не в силах обернуться. Мысли наскакивают одна на одну. Эмоций столько, что не получается даже осознать. Я одновременно поражена и завидую той Лоис, что была до меня. Что у той Лоис был такой Ангард.

Надежный. Заботливый. Ласковый. Любящий.

И осознаю, что я его совершенно не достойна. Ведь любят не меня, а ту – другую.

Я прекрасно понимаю, что зависть – низкая и неуместная. Моя судьба значительно лучше, чем у той Лоис, которой больше нет. Только вот я ни капли не заслужила всё это получить.

Поэтому только остается до боли закусить губы, почти до крови, и резко выдохнуть. Ангард, кажется, это понимает по-своему.

– Пробуй, Лоис. Делай, что хочешь, – тихо говорит он, касаясь губами моего виска. – А я тебя поддержу. Я буду всегда тебя поддерживать.

И меня всё же накрывает.

Я всхлипываю отчетливо и влажно, зажимаю рот рукой. Перед глазами всё плывет от выступивших слёз.

Это всё неправильно. Ненормально. Несправедливо.

Почему так? Почему?!

Я не отдаю себе отчета, что дрожу, и испуганный Ангард резко поворачивает меня к себе, а потом издает звук, отдаленно похожий на «ох»…

– Лоис, Лоис, что случилось?

Он обнимает так крепко, что, кажется, затрещат кости. Я отчаянно вжимаюсь в него, беззвучно плачу и хочу просто раствориться, исчезнуть, никогда не быть в этом чертовом мире. Успокоиться не получается.

Поэтому я с трудом осознаю, что Ангард быстро захлопнул дверь, подхватил меня на руки и утащил на диван. Сейчас нет возможности огрызнуться, что я могу дойти сама.

Не могу.

Ничего не могу. Я вообще до ужаса бесполезна, если даже в этой жизни ни на что не способна. Даже прошлое у меня чужое, которым можно дышать, как самым сладким на свете воздухом, но при этом все время помнить-помнить-помнить, что это всё не твоё. Никогда не было твоим.

– Лоис, что ты… – Ангард целует моё лицо, стирает слёзы, безостановочно гладит по волосам. – Хорошая моя. Любимая. Родная. Почему ты плачешь?

Нужно ответить, только вот не получается. Ангард не давит, не заставляет, не требует. Только обнимает ещё крепче, ласково укачивая в объятиях, словно пряча от всего мира. И снова целует в волосы и позволяет уткнуться себе в шею.

Через некоторое время у меня выходит дышать. Нормально дышать. Без всхлипов. Ладонь Ангарда замирает.

– Лоис?

– Ты опоздаешь на работу, – растерянно говорю я, пожалуй, самое глупое, что только можно было в такой ситуации.

И тут же умолкаю, глухо и испуганно.

Ангард поднимает моё лицо за подбородок и смотрит мне в глаза:

– У тебя что-то болит? – тихо спрашивает он.

Я отрицательно мотаю головой. Точнее, удается сделать только один жест, который показывает отрицание. Есть надежда, что Ангард всё поймет.

Он ничего не говорит. Мне стыдно, неловко, я никогда ранее не была в такой ситуации, поэтому следующим с губ срывается:

– Прости.

Ангард смотрит на меня ещё пристальнее, а потом внезапно резко прижимается к моим губам. От неожиданности выбивает дыхание. Потому что поцелуй властный, требовательный, не дающий выдохнуть. Руки Ангарда держат настолько крепко, что, наверное, потом останутся синяки.

– Никогда, – шепчет Ангард так, что у меня внутри всё сжимается. – Никогда не смей скрывать, что тебе плохо.

Я только рвано выдыхаю. Мне нечего возразить. Ангард снова прижимает меня к себе, всем видом показывая, что не собирается никуда идти. По крайней мере, прямо сейчас.

Прикрыв глаза, я утыкаюсь в шею мужа, стараясь не то что не шевелиться, но и практически не дышать, чтобы не нарушить это хрупкое чувство покоя и защищенности.

В голове пусто, виски немного ноют. Я прикрываю глаза. Я только немного передохну, просто погреюсь в руках Ангарда. Просто…

Я сама не замечаю, как отключаюсь, будто не спала всю ночь.

***

А дальше всё сливается в единый круговорот. Кажется, я просыпаюсь, но с трудом соображаю, что происходит. Кто-то подносит к моим губам что-то, остро пахнущее травами, и говорит, что надо выпить. Я подчиняюсь, во рту разливается холодная горечь. Я закашливаюсь, запиваю такой сладкой водой и снова засыпаю.

Потом вроде бы слышу голоса, но это не точно. Сон не выпускает из своих темных удушливых объятий. Немного легче становится, когда ладонь Ангарда ложится на мою грудь, и в тело вливается драконья сила духа, наполняя покоем и какой-то удивительной тишиной.

На этот раз я сплю без дрянных снов, меня ничего не тревожит. И открываю глаза поздним вечером, а то и ночью – за окном темно, виднеются только желтые окна соседнего дома.

Я морщусь, ворочаюсь на постели, провожу рукой по лицу. Ощущение, что проспала целую вечность. Я отбрасываю назад встрепанные волосы. Запоздало осознаю, что я дома и в собственной постели.

Мне становится дико неловко и стыдно, что своей истерикой вынудила Ангарда возиться со мной. Ибо кто ещё этим будет заниматься?

Вздохнув, я всё же понимаю, что надо что-то делать. Я не хочу думать о том, что сегодня произошло. Только вот такое вряд ли быстро забудешь.

Поэтому надо встать и хотя бы доползти до ванной. Там умыться, привести себя в порядок, отметить круги под глазами и неприятную бледность. Собрать волосы в низкий хвост и выбраться на кухню, где Ангард стоит у плиты. Нос щекочет запах рыбы. Хвостатый тайор… Рыба… Рынок… Я всё испортила.

Я подхожу к мужу и обнимаю со спины, утыкаясь носом в плечо. Он едва ощутимо вздрагивает, накрывает мои руки своими. Видно, задумался.

Но через секунду быстро оборачивается и смотрит на меня с тревогой. Однако, сообразив, что жена чувствует себя лучше, чем раньше, просто привлекает к себе, не говоря ни слова.

Как ни странно, я понимаю, что именно этого и хотела. Таких крепких и надёжных объятий своего Ангарда, которые могут заменить весь мир. Шумно выдохнув, я прижимаюсь щекой к его груди и прикрываю глаза. Лямка забавного фартука, надетого на мужа, немного впивается в кожу, но это сущая ерунда.

– Прости, – бормочу я.