Текст книги "Дочь Генерала. Книга 1"
Автор книги: Марина Кистяева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Марина Кистяева
Дочь Генерала. Книга 1
Глава 1
– Как метет-то, Григорий Максимович! Как метет… Ни черта не вижу.
– Сбавь скорость. Нам спешить некуда.
– Сделано. Ух, нееее… Не везет тому, кто сейчас на улице.
Григорий усмехнулся и оторвался от бумаг.
Да, мело знатно.
– Антон, о чем ты? Мы в глуши. Почти в непроходимой. Рули давай, философ.
– Рулю, Григорий Максимович. Да я только представил. Мало того, что на улице за двадцать пять минус, так ещё и пурга. Давно такой метели не было.
– А ты из старожил что ли?
Сегодня, как ни странно, болтовня Антона его не раздражала. Молодой мужчина чувствовал настроение хозяина и развлекал себя и его заодно. Григорий дотронулся до глаз, потер их. Хватит работать. Он вроде бы как решил себе отпуск устроить, на целых десять дней валит подальше от цивилизации, причем в такую глухомань, куда до него просто так не добрались бы. Добраться, конечно, можно до всюду. Было бы желание. Но чем больше создашь препятствий, тем лучше.
Гриша хотел уединения.
Пошли все к черту.
Вот все. И именно туда.
Он пахал последние три года, как проклятый.
Заслужил десять дней тишины.
Ничего не развалится без него. А если развалится, полетят головы. И это не фигуральное выражение для красивого словца.
Коттедж в этой местности он присмотрел уже давно. Его строил знакомый, который вдруг резко передумал жить среди лесов и волков, как он говорил. Прикупил дом на берегу океана, где пальмы и полуголые красотки. А коттедж перепродал Григорию. Хотел подарить, но Седой категорически отказался. Ни к чему ему такие подарки.
Коттедж был небольшим. Двухэтажным, квадратов четыреста, что вполне устраивало Григория. Бассейн. Подземный гараж. Охотничий домик. Рядом озеро. Парни всё лето доделывали его. Ограждали, устанавливали спутниковую систему, подключенную к системе безопасности. Нашпиговывали прочими хитростями, без которых ему никак. Осенью Григорий дом принял, лично всё проверил и остался довольным.
Теперь осталось его проверить на профпригодность. А то, может, тоже от него откажется. Оставит пустовать.
– Нет, конечно, какой я старожил… Скажите тоже. Просто я иногда астрологов, простите, климатологов слушаю. Интересные вещи говорят. И вот они-то как раз и вещают, что давненько не было такой метели даже тут. А сейчас прогнозируют, что снег будет валить ещё неделю. Так что мы с вами вовремя. А то ненароком и не добрались бы до…Твою ж мать!
Услышав ругательство, Григорий мгновенно подобрался.
– Что?
– Машина. Впереди. На стопорях.
Григорий тоже выругался. Подался вперед, всматриваясь в непроглядную снежную темень, если такое выражение уместно. Свет от фар рассеивался, но не зря Антон монотонно ворчал по поводу расшалившегося снегопада. Снег падал крупными хлопьями, сильно, плюс ветер.
Погодка знатная, что тут скажешь.
– Проезжай медленно. Ещё медленнее.
Григорий не напрягся. Его валить сейчас не имело резона. Давно страсти поутихли, он даже телохранителей частично отозвал. С ним поехал один Антон. Остальные остались в городе, правда, предварительно они зачистили территорию, ещё раз проверили дом.
Это уже, скорее, по привычке.
И тут машина.
На трассе.
Хотя…
– Проезжаем, Григорий Максимович? – Антон повернулся к нему и выжидающе посмотрел.
– Тормози.
Парень послушно нажал на педаль. Его внедорожник плавно остановился, немного забуксовав. Всё-таки не зря поговаривают в народе: «Чем круче джип, тем дальше идти за трактором». В их случае даже непонятно, какую технику придется вызывать.
Они, прежде чем отправиться в путь, залили полный бак. Плюс несколько канистр прихватили. Ещё небольшую обогревательную «пушку». Мало ли… Дорога длинная, дальняя, снежная. Коттедж Григория находился на территории, вокруг которой на пятьдесят километров по периметру не находилось более ни одной застройки. Об этом постарался прежний владелец. По сути, именно уединенность и послужила решающим фактором при выборе.
Что могла делать ещё одна машина на трассе… ночью…
Мысли возникали нехорошие.
Григорий первый открыл дверь. Но поддалась она не сразу. Ветер, что бушевал снаружи, мешал.
– Григорий Максимович, может, я сначала?
Гриша ничего не ответил, взял перчатки, что лежали в бардачке, поднажал и спрыгнул на дорогу, сразу же зачерпнув военными ботинками снег.
– Вот бл…во, – в сердцах выругался он, щурясь.
Если бы не стопари, они не заметили бы машину. Серый седан почти занесло снегом. И если внутри окажется кто-то живой, он смело может записывать сегодняшний день вторым днем рождения.
Антон, по-молодецки кряхтя, тоже выпрыгнул следом. И тоже не сдержал ругательства.
– Пошли.
Пригибаясь и защищая глаза от снега, выдвинулись в сторону седана. Ветер сшибал с ног. Не помешали бы очки, что использовали полярники и лыжники. Они где-то тоже имелись, в одной из сумок. Но искать их времени не было. Желания – тоже.
Плюс, если бы подозрения Григория оправдались, счет мог идти на минуты.
И сам он, и Антон были крепкими молодыми мужиками, но и им пришлось постараться, чтобы преодолеть какие-то несчастные десять метров до заметенного седана. Ещё бы минут тридцать, и снег полностью поглотил бы его. Тогда уже и работающие стопари не помогли бы. Да и какая вероятность, что по глухой трассе кто-то проедет в такую непогоду? Если Антон прав, и мести будет ещё с неделю, то местные запаслись продуктами и никуда нос не высунут.
– Фонарик взял?
– Да.
– Свети.
Они подошли к машине, и Антон начал расчищать снег, чтобы просветить салон, узнать, не брошена ли машина. Если брошена, то искать тех, кто в ней ехал, не имело смысла. Их или кто-то уже подобрал, или они стали пленниками метели. Третьего варианта не дано.
Антон достал из кармана меховой парки перчатки, потом небольшой фонарь, включил его и посвятил через стекло.
– Да черт возьми, – застонал парень и интенсивнее начал расчищать снег с окна двери.
Григорий покачал головой. Чуть сдвинул водителя, нащупал ручку у двери, при этом его ладонь практически наполовину утонула в снегу, и потянул на себя. Ручка со скрипом поддалась. Снег с крыши повалился в салон, как только Григорий открыл дверь. Полностью открыть не удавалось, мешали сугробы. Они сами стояли, фактически по колено провалившись.
Разозлившись, Григорий дернул дверь, чтобы открыть шире. И та поддалась.
– Свети! – рявкнул он, когда свет от фонаря нырнул куда-то в сторону.
Антон сразу же подобрал и направил свет в салон.
На водительском сиденье, уперев лоб в руль, сидела девушка, без каких-либо признаков жизни.
Больше в машине никого не было.
Гриша действовал быстро. Поставив ногу на порог машины, потянулся к шее девушки, отодвинул шарф и нащупал пульс.
– Живая.
Пульс был едва заметным, но ещё прослеживался.
Медлить было нельзя. Теперь уже точно счет шел на минуты.
Седой не мог знать, сколько девушка провела в машине, скорее всего, до хрена и больше. Потому что в салоне стоял дубняк. Не такой, как на улице, но все же. Григорию хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию. Ключ вставлен в зажигание, но машина не греется. Бензин на нуле, горит предупреждающий сигнал. Хорошо, что ещё стопари работали.
Заклинившая водительская дверца катастрофически мешала. Не позволяла развернуться и совершать необходимые маневры. Плюс к тому, зимняя одежда значительно сковывала движения. Издав приглушенный рык, Гриша надавил плечом на дверцу. Антон понял, что пытается сделать хозяин, и тоже поднажал своим более чем стокилограммовым телом. Дверь, наконец, распахнулась полностью, дав возможность Григорию потянуть девушку на себя. Пока взять на руки её не получалось.
Первое, что бросилось в глаза – красивая меховая шапка, такие носили боярыни в старину. Белоснежная, привлекающая внимание. Дальше – несколько светлых прядей, выбившиеся из прически и уже покрытые инеем. А вот легкая дубленка из искусственной кожи, причем очень короткая, никак не предназначалась для согревания тела.
– Идиотка… Понаряжаются, а потом…
У Гриши не было слов. Его вообще очень сильно раздражало, даже бесило, когда девушки одевались не по погоде. То туфли с шубой наденут, то без платья в двадцатиградусный мороз или в легком пальто к нему на свидание заявятся. Колготки нужны теплые и трусы… с начесом! Почему-то про начес вспомнилось именно сейчас, так бабушка у него говорила. Что задницу и то, что между ног, беречь надо, а не прикрывать кружевом, когда есть нормальные панталоны. До колен. Он видел, было дело. Когда приезжал в деревню, а бабушка вывешивала по старинке белье на веревке. И ничего, что полный дом прислуги и прочих благ.
Хорошая у него бабушка. Правильная.
Жаль, дед не оценил и развелся. Правда, содержал до последнего. Или бабка его сама выгнала? Кажется, второе – да.
Грише удалось подцепить девочку под ноги и вызволить из машины. Из-за того, что сам стоял в сугробе, покачнулся, но тут его подстраховал Антон.
– Соплюшка совсем.
– Да…
Рассмотреть лицо удалось вскользь. Лишь ресницы длинные, также покрытые инеем заметил, да бледные синюшные губы.
– Антон, возьми документы девочки. Или сумку, если таковая найдется.
Вернуться к машине оказалось труднее. Казалось, на том месте, где они стояли, слетался весь снег. Сугробы росли на глазах.
– Жесть какая… Ни черта не вижу.
Они кое-как пробрались к своему внедорожнику, Гриша сразу же открыл заднюю дверь, уложил свою ношу на сиденье, а сам забрался следом.
– Печку на полную давай. И где у нас плед?
– Так там же…
– Вижу.
Гриша в полусогнутом состоянии поставив одно колено на сиденье, нашел плед и стал быстро раздевать девчонку. Она слабо застонала. Отлично! Значит, просто замерзла. Но согреть ее основательно не помешает! Стянул с неё варежки. Хоть что-то соответствует погоде! Из одежды тоже одно непонятное безобразие. Какие-то лосины, не то кожаные, не то латексные, плюс белый свитер чуть ниже колен. Куда смотрят родители? Хотя… Девица вполне взрослая. Тело у неё точно созрело. Про тело Гриша подумал инстинктивно, всё-таки невольно обращаешь внимание, когда раздеваешь.
Пусть даже и ледышку.
Длинные ноги, красивые бедра, не широкие, но округлые, узкая талия, высокая небольшая грудь. Белье дешевое, но не застиранное.
– У нас есть что-то с собой из арсенала?
– Вы про алкоголь, Григорий Максимович?
– Я про медикаменты, Антон.
– Есть.
– Давай.
Бросив ещё один взгляд на бессознательное тело, Григорий добавил:
– Алкоголь тоже давай. Растирать нашу Снегурку будем.
За всё то время, что он переворачивал, растирал и переодевал её, девушка несколько раз жалобно стонала, глаз так и не открыв. Странно. Она должна была давно прийти в себя. Чем-то накачалась что ли?
Антон дал ему инъекцию. «Витаминки» кое с какими чудесными ингредиентами, после которых обычно человек проваливается в сон. Что ж, для их нежданной попутчицы подобное даже к лучшему.
Когда Гриша разогрел её тело, натер алкоголем, оно немного порозовело, приобрело естественный вид. Уже лучше.
Теперь он мог более внимательно рассмотреть девушку. Укутав ту в плед, оставил только лицо.
Красивая…
Нежная кожа, высокие скулы, немного припухшие губы. Темные брови вразлет. Длинные ресницы, отбрасывающие неровные тени. Загадкой оставался лишь цвет глаз.
Молодая, правильно Антон заметил, соплюшка. Не старше двадцати. А то и моложе. И что такая хорошая девочка делала одна на трассе? К кому ехала, милая? И такая ли ты хорошая, как хочется про тебя думать?
Григорий не стал пересаживаться на переднее сиденье. Откинулся на спинку, иногда посматривая на девушку. Спать она теперь будет несколько часов, как минимум. Они успеют добраться до коттеджа. Про машину Снегурке стоит забыть. Если прогнозы синоптиков оправдаются хотя бы на половину, то даже тогда рано вызывать спецтехнику. Местные точно не поедут. А вызывать «вертушку» или МЧС бессмысленно. Они счет выставят дороже стоимости авто.
Ещё раз посмотрев на девушку, Гриша не смог сдержать усмешки. Молодая, за рулем авто. Или папа дал покататься, или друг проспонсировал. Почему Григорию хотелось верить в первое, но по жизненному опыту он знал, что большая вероятность второго.
Он бы тоже такую проспонсировал, чего греха таить.
Ему часто подкладывали девушек. Разных. Черненьких, блондинок. Миниатюрных и с ногами от ушей. Глупых и посмышлёнее. Бывало разное. На «подкладывание» у Седого выработался особый иммунитет. Женщин он предпочитал выбирать себе сам. Но иногда пользовался и ситуацией… Почему бы и нет? Только те, кто рассчитывал воспользоваться им, оставались недовольны.
Последнее время его коллеги и те, кто претендовал на «близкий круг», перестали, наконец, заниматься всякой ерундой. Даже бабушка сдалась.
– Не дождусь я внуков, – ворчала она.
– Дождешься.
Он подходил со спины и обнимал её.
– Обещаешь?
Приходилось обещать.
Седой не считал себя ни холостяком, ни противников брака. Просто пока не встретил ту самую… Да и встретит ли – вот в чем вопрос.
Что-то его на лирику потянуло.
– Антон, где документы Снегурки?
– Вот, держите.
Антон протянул ему через плечо небольшую сумочку.
Григорий принял её, открыл. Паспорт увидел сразу.
Что ж… Вот сейчас они и познакомятся.
Глава 2
Посмотрев на часы, Григорий потянулся. Половина одиннадцатого. Спать ещё рано. Отложив в сторону ноутбук, Гриша поднялся с дивана, чтобы сразу же опуститься на пол.
Отжиматься он любил. Можно, конечно, и в тренажерный зал спуститься, но, по его ощущениям, Снегурка скоро должна была проснуться. «Витаминка» действовала не более трех часов, прошло уже около четырех. Если девочка не появится на горизонте в ближайший час, он поднимется.
Когда они прибыли, он проверил пульс. В норме. Значит, девочка должна скоро прийти в себя. Если же нет… Дело примет серьезный оборот. Херово то, что пока даже с врачом не удастся связаться. Придется руководствоваться теми знаниями, что у него имелись.
Метель продолжала бушевать.
Не хило…
Григорию нравилось. Чертовски. Так как он и хотел. В камине потрескивал огонь, тишина в доме успокаивала. Ни звонков, ни визитеров. И все планы остались где-то за чертой. Такие вылазки надо делать почаще. К сожалению, чаще раза в год, вряд ли получится.
…пятнадцать…
…тридцать семь…
Он ритмично отжимался, заставляя мышцы работать. Ежедневные физические упражнения позволяли не только держать в тонусе тело, но и голову. Гриша мог часами пропадать в спортзале, продумывая следующие ходы и составляя комбинации.
…сто два…
Легкий, едва различимый скрип паркета заставил Григория повернуть голову.
Вовремя.
Чтобы увидеть, как Снегурка спускается по лестнице. Она замерла где-то на второй или третьей ступени, передвигаясь на цыпочках и не спуская с него испуганного взгляда. Девушка была намерена не привлекать его внимания, а так как он находился в гостиной, пройти мимо него бесшумно не получилось бы.
Григорий мгновенно поднялся на ноги, оттолкнувшись руками от пола, и сдержанно улыбнулся.
– Привет.
Девушка выглядела испуганной и растерянной. Она стояла, прижимая к груди всё тот же плед, которым он укутал её в машине. Когда Григорий переносил её в коттедж, не стал раскутывать.
Снегурка никак не отреагировала на его приветствие. Сжав концы пледа, она бочком придвинулась к краю лестницы, бедром упираясь в перила, начала спускаться дальше.
Из-под пледа выглядывали босые розовые пальчики. Григорий снял с неё носки уже в доме, укладывая Снегурку на кровать. В доме топили уже несколько дней. Но сейчас именно эти розовые пальчики отчего-то больше всего забирали на себя его внимание. Казалось, с чего бы…
Может быть, оттого что девушка стояла выше? Или была другая причина?
– Спускайся, поговорим, – он старался говорить, как можно мягче. Смятение девушки понятно. Последнее, что она помнила, это как сидела в машине и замерзала. Проснулась живой, целой, в незнакомом месте. И да, в нижнем белье. У Григория возникала мысль переодеть её, он отмахнулся. И так достаточно провозился с девочкой.
Если умненькая, сама сообразит, что к чему.
Девушка медленно кивнула и начала спускаться.
Шаг за шагом.
Голенькие пальчики ступали по деревянным ступеням, а у Григория вдруг свело все в зобу. Странная реакция, если на то пошло. Да, Снегурка красивая, привлекательная, чего уж тут, но у него только вчера был секс, когда он вертел-крутил и имел партнершу, как хотел и куда хотел. У него числилось несколько постоянных любовниц, к которым он захаживал, когда необходимо было быстро и без напряга сбросить пар. Заплатил, и девочка старается, потому что знает за что. Никакой романтики, никаких лишних забот.
А тут Гриша завис. В прямом смысле. На маленьких аккуратных пальчиках с прозрачным маникюром. Он даже его успел рассмотреть. Никаких ярких тонов, никаких блесков и прочей ерунды, что сейчас девушки лепят себе куда только могут и куда не могут – тоже. Даже на зону бикини и туда умудряются. Не понимая, что тем самым отталкивают нормальных мужиков. Для извращенцев, может, всё и отлично. Себя к последним Седой не относил.
Взгляд снова задержался на пальчиках. У него намечается личный фетиш?
Снегурка молчала. Не произнесла ни слова. Лишь смотрела на него. Хорошо, что Григорий не снял футболку, обычно любил заниматься в одних домашних штанах.
Он тоже не спешил продолжать диалог в одни ворота. Спустится, присядет, тогда и говорить будут.
Расшаркиваться ни перед кем Григорий Зимин не собирался. Не привык. И ни к чему это. Барышня должна понять, от какой участи её спасли.
И всё же эти пальчики…
Снегурка спустилась вниз и снова встала каменным изваянием. Гриша демонстративно медленно приподнял брови, мол: что, так и будешь молчать? И скрестил руки на груди.
Между ним и девушкой расстояние было не более пяти метров. Небольшой журнальный столик ещё имелся. Достаточно, чтобы Снегурка чувствовала себя в безопасности. Она по-прежнему выглядела напряженной. Григорий больше не спешил смягчать ситуацию.
Когда девушка сорвалась с места и побежала в сторону двери, он не удивился. Лишь приглушенно выругался. Даже шага за ней не сделал. А смысл? Они сейчас в догонялки начнут играть? Оно ему надо?
Нет.
Совершенно.
Барышня могла бы пораскинуть своими блондинистыми мозгами. Она в незнакомом доме – это раз. Непонятно где. Два. За окном метель – три. Уж об этом-то она должна помнить! Но нет, ей же надо показать характер, строптивость! Вместо того, чтобы порасспросить у него, что да как, кинулась к двери! Ну-ну. Пусть добежит до входной и попробует её открыть. Антон запер давно, но, может, хотя бы в окно удосужится глянуть.
Бестолковая.
Григорий поморщился.
Его чрезмерно раздражала человеческая глупость. Выбешивала порой жестко так. Женская – особенно. Он терпеть не мог глупых девушек. Как начнут петь: «Я – девушка, я не хочу ни о чем думать… Я хочу новое платишко…» И далее по списку. Да никто не против, чтобы тебя обуть и одеть! Стань умницей, и всё будет. Нет же, все, черт побери, видят себя такими воздушными, озабоченными только лайками в «Инстаграме». Всё!
Снегурка, кажется, из той же серии. С чего бы ей быть другой? Одна в мороз ехала непонятно куда, да ещё без спутника, одетая черте как. Даже без пурги замерзла бы на улице, не простояв и десяти минут. Хотя такие как она, обычно на улице не стоят.
Лежат под кем-то. Это реалистичнее.
Качнув головой, Гриша направился к бару. Рюмка коньяка на сон грядущий не помешает.
Он не успел даже дойти до бара, как услышал шум и окрик Антона.
Усмехнулся не без злорадства. Добегалась.
Гриша всё же налил себе рюмку и сразу же выпил. За его спиной раздался какой-то шум, возня. Он даже не обернулся. Неинтересно разом стало.
– Григорий Максимович…
– Свободен, Антон.
Седой поставил рюмку на полку и лишь тогда обернулся.
В комнату, пятясь, возвращалась Снегурка. На неё надвигался Антон. Вот его парень, в отличие от него, уже был в одних домашних трениках и играл накаченной мускулатурой. Которая, кстати, тоже поблескивала от пота. Антон или из душа вышел, или из тренажерной. Если последнее – похвально.
Антон был из тех, кого природа-матушка наделила прекрасными данными. Широкий в плечах, высокий. Спортом парень увлекался с раннего возраста, к тридцати пяти годам приобрел отличную форму, при взгляде на которую сразу понимаешь, что если и завалишь такого бугая, то не без труда. А что подумает девушка, видя такой экземпляр?
Наверное, зависит от ситуации.
Если на пляже или в спальне, то только позитивное. Другое дело, когда на тебя надвигается такой товарищ, а ты про него ни слухом ни духом…
Антон остановился, посмотрел на хозяина и кивнул.
– Она к двери сиганула.
– Знаю. Иди.
Антон бросил недовольный взгляд на Снегурку, развернулся на босых пятках и вышел. Он тоже ждал элементарной благодарности.
– Садись на диван, – угрюмо бросил Седой, как только они остались с ней вдвоем. Видя, что девушка не спешит выполнять его распоряжение, рявкнул: – Сядь, я сказал!
Блондинка вздрогнула и довольно быстро обогнула столик, после чего опустилась на диван. Выбрала крайний от Григория угол.
Мужчина усмехнулся уголком губ.
Не так он представлял их первое общение.
– Куда побежала на ночь глядя, Даша?
Девушка снова вздрогнула, когда услышала собственное имя. Григорий всё равно не мог рассмотреть настоящий цвет её глаз, раздражение усиливалось. Какие-то пару минут, один неразумный поступок, и всё его благое расположение к Снегурке изменилось в корне. Обычно ему не свойственны подобного рода перепады, он довольно стабилен в общении. Вывести его из себя непросто.
Если же выводят… Лучше рядом не находиться. Тесно становится всем!
Дарья упорно продолжала молчать, только смотрела на него широко распахнутыми глазами. Дышала она прерывисто. Грудь, надежно спрятанная под пледом, поднималась и опускалась.
Гриша перевел взгляд на босые ноги. Сидит, красивая, пальчики поджала.
И сдались, мать вашу, ему её пальчики!
Разозлила, на ночь глядя, а теперь глазами хлопает!
– Я задал вопрос. Неправильно мы с тобой начали общение. Никто за тобой бегать по дому и по территории не собирается. Хочешь уйти – без проблем. Только учти, пожалуйста, что на улице по-прежнему метет. И ни я, ни Антон откапывать тебя в сугробе не будем. Иногда вот таким неразумным созданиям, как ты, судьба сама преподносит шанс распорядиться судьбой.
Девушка слушала внимательно. При этом она разглядывала его исподтишка. Вроде бы и открыто не изучала, но взгляда не отводила.
Его гневная тирада не прошла даром. Снегурка выпрямила спину и повела бровями.
– И что? Долго будем играть в молчанку? Знаешь ли, Даша, уже начинает раздражать.
Он сознательно не представлялся.
Много чести вот для таких зарвавшихся девочек, что умеют только хлопать ресничками. Спираль раздражения всё скручивалась. Какого черта он вообще с ней возится? Пусть что хочет, то и думает. Пугается ли. Страшится. Или в ночь выходит. Померзнет, потом сама в дверь постучится. Мозги блондинистые заодно проветрит и, может, что-то начнет соображать.
Он мог допустить, что она испугалась. Два незнакомых мужика в доме, конечно, не вызывают радужных мыслей. Но могла бы открыть рот и внятно поговорить.
Григорий готов был уже пройтись по ней вдоль и поперек, когда заметил, как она поднимает свободную руку (второй она удерживала плед) и дотрагивается до горла. Маникюр на пальчиках рук тоже был прозрачным. Красивым.
Она задержала ладонь на горле. Гриша нахмурился.
Да к черту…
– Ты немая? – с недоверием уточнил он.
Даша быстро-быстро замотала головой, отчего её и без того неприбранные волосы растрепались сильнее.
Ей шло. Она и без того выглядела беззащитной, а сейчас в ней появилось нечто иное. Ещё более ранимое. У Григория возникло странное желание защитить её. От кого? От себя?
Видимо, он точно переработал. Никогда ранее за собой не замечал подобного восприятия девушек. В последние пару месяцев он много летал. Частые перелеты тоже могли сказаться.
– Тогда что? Не можешь говорить? Почему? Болит горло?
На этот раз она кивнула и перевела взгляд с него на журнальный столик. На нем лежал журнал про бизнес и графический карандаш. Снегурка потянулась и взяла сначала журнал, потом карандаш. Подняла голову, снова посмотрев на Григория. Теперь в её взгляде он прочитал робость. Она словно спрашивала разрешение.
Он кивнул.
Она открыла первую страницу, сложила её и быстро начала что-то писать. Сотовая связь в этом районе работала с перебоями даже при хорошей погоде. Притом, что творилось за окнами, и через спутник связаться с кем-то будет проблематично. Телефона рядом не было. Воспользоваться журналом оказалось разумным.
Девушка, написав ему сообщение, и не делая резких движений, вернула журнал на столик, подтолкнув его в сторону Гриши. Мужчина иронично усмехнулся. Надо же, какая осторожная.
Почувствовал он её напряжение, когда выдвинулся к столику. Даша напряглась сильнее, выпрямив спину.
Гриша подошел, не глядя на гостью, взял журнал и прочел:
«Да. Горло. Осложнение. Говорить не смогу несколько дней».
Гриша поднял глаза на Дашу и не смог сдержаться:
– Не сможешь говорить несколько дней? Как интересно. Наверное, прозвучит цинично, но порой очень хочется, чтобы женщина некоторое время помолчала.
Девушка вспыхнула, её щеки порозовели.
Стоило признать, что смотреть на неё оказалось одним сплошным удовольствием. Даже продолжая злиться.
На первый взгляд милая девочка. Брошенная, попавшая в тяжелую жизненную ситуацию. Глядя на неё, у любого нормального мужика, в том числе и у него, сразу же срабатывал инстинкт защитника. Хотелось присесть на корточки, положить ладони ей на колени. Успокоить. Сказать пару ласковых слов, развеять её сомнения, что сейчас наверняка съедали её изнутри.
Но Гриша остался на месте. Несмотря на то, что он знал данные Дарьи, мужчина пока не мог пробить на неё информацию. Вдруг всё-таки подставная… Но какой же отчаянной надо быть, чтобы забраться на трассу и ждать, когда они проедут! Ещё не факт, что Седой сто процентов остановился бы. Машину могло к моменту его проезда полностью занести.
И всё же Зимин не откидывал и эту версию. Мало ли кто что запланировал. Григорий привык не доверять.
Малышке хотелось верить. Он даже не знал, почему. Что-то в ней было неуловимое.
Черт побери, в паху помимо воли потяжелело. Красивая, нежная девочка, в одном белье, с ним в доме. Антона можно не считать. Вокруг снежное безмолвие.
Ей от него никуда не деться. При его желании – никуда.
Дарья снова взяла журнал и снова что-то чиркнула.
Журнал не вернула на столик, перевернула его.
Григорий увидел:
«Как вас зовут?»
– Логично, – всё-таки не всё безнадежно со Снегуркой. – Григорий.
«Отчество?»
– Давай без отчества.
Она медленно кивнула и прикусила нижнюю губу. Григорий выпрямился. Кажется, ему стоило выпить ещё.
«Где я?»
У неё был красивый почерк. Аккуратные буквы, почти каллиграфические.
– Хороший вопрос, Даша. Мы тебя подобрали на трассе. Ты замерзала в машине. Сейчас ты находишься в моем доме. Для информации: ближайший поселок через пятьдесят километров. За дверью снег и метель. По прогнозам такая погода продлится ещё несколько дней. Ты можешь побыть в моем доме гостьей. А так же попытаться добраться до своей машины или поселка самостоятельно.
Григорий специально сразу же расставил точки над «i», чтобы у Даши не осталось иллюзий и сомнений, как и желания снова срываться в ночь. Жалости он не испытывал. Ничего страшного с ней не произойдет, если сегодня он применит тактику «кнута». «Пряник» будет завтра.
– Что я могу тебе ещё сказать? Час поздний. Предлагаю подняться и лечь спать, – Седой не мог не заметить, как глаза девушки распахнулись, и в них застыл ещё больший испуг. Григорий продолжил, не меняя тона: – Ты можешь воспользоваться той спальной, в которой очнулась. Это гостевая. Продолжим разговор завтра. Возможно, голос к тебе вернется.
Снегурка снова покачала головой, на этот раз куда медленнее. Она не сводила с него глаз. Седому не нравилось, как она на него смотрит. Словно зверек, готовый в любой момент начать отбиваться от охотника. Григорий привык к другим женским взглядам – заинтересованным, ласковым, обещающим удовольствие.
Ночь диктовала свои условия, искажая восприятие.
Григорий отошел, давая девушке немного больше личного пространства. Она не спешила задавать вопросы, хотя её взгляд то и дело метался к журналу.
Интересное у них намечалось общение. Не ординарное – это точно. Он пока не знал, рад ли нечаянной гостье в доме. Или всё же обошелся бы без неё. Хотел бы взять любовницу – взял бы. На девушку в доме расчет не производился. Волей-неволей будешь с ней сталкиваться. Куда она денется эти дни?
Черт.
От очередного раздражения, накатившего на него, Григорий нахмурился. Он не любил, когда его планы рушились.
– Ещё что-то, Даша? Если нет, то поднимись к себе, будь любезна.
Девушка на его замечание отреагировала остро. Вернее, попыталась. Она хотела встать, подалась вперед, не заметив, что край пледа опустился на пол, прямо под босые пятки. Гриша уже собирался окрикнуть, остановить её, но опоздал на пару секунд. Даша, желая, как можно скорее избавиться от его общества (тут не приходилось сомневаться), двигалась быстро.
Вскочила, запуталась и стала заваливаться не назад, а вперед. Прямо на журнальный столик.
Григорию пришлось подхватить Снегурку. Рукой сжал её талию, ногой же сдвинул столик в сторону, иначе эта нерадивая барышня всё равно умудрится его задеть.
Как только он прижал её к себе, понял, что допустил ошибку. Пусть и небольшую, но она имела место быть.
Там, на заднем сиденье внедорожника, когда он переодевал её, думал лишь о том, как спасти, избежав осложнений. Мало ли, могла запросто отморозить себе конечности или лицо. Он же не знал, выходила она на улицу или всё время провела в машине. Он не рассматривал её тело на предмет сексуального вожделения. Его прострельнуло уже здесь, когда её босые пальчики увидел. Зациклился на них. Подмывало снова и снова смотреть на них. Даже больше…трогать, прикасаться, поцеловать. В паху заныло ощутимее. Ситуация усугубилась тем, что пока Дарья вставала и затем падала, плед сместился, она не смогла удержать его, и теперь девушка прижималась к его грудной клетке почти обнаженной грудью. Нижнее белье – не в счет.
Гриша не удержался, прижал её сильнее. Сработал инстинкт, выработанный годами. Когда в руки попадает красивая девочка, отпускать не хочется.
Она была невысокой. Метр пятьдесят пять или метр шестьдесят. Хрупкого телосложения. Ему не составило бы труда поднять её на руки и повалить на диван. Сам – сверху. Сопротивление, если оно, конечно, будет, тоже преодолеет легко. Дальше – дело техники, а если ещё и пообещать покровительство, назвать свою фамилию, если она его не узнала, то и сопротивление будет, скорее, для набивания цены. Григорий мысленно оскалился. Насилие для него не то что было неприемлемо, не любил. Надо будет – возьмет против воли. Если его очень сильно приспичит.
