Текст книги "Ловушка для кокетки (СИ)"
Автор книги: Марина Кистяева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава 5
– Кофе и пирожное с ванильным кремом.
Официант почтительно кивнул и с военной выправкой удалился. Оля улыбнулась и заняла свой любимый столик у окна. Каждое воскресенье она приходила в эту кондитерскую и наслаждалась суетой просыпающегося дня.
Но сегодня было особенное воскресенье. Последнее.
Оле даже не верилось, что в предстоящую субботу они возвращаются в Россию, домой. И она сможет увидеть родных людей, обнять отца и брата, вздохнуть ни с чем не сравнимый воздух Родины!
С момента её, так называемой, ссылки в Баден-Баден прошло одиннадцать месяцев. Матушка, Елена Петровна, излечилась от мучавшей её мигрени, поправила общее состояние и чувствовала себя если не превосходно, то вполне сносно. Две недели назад, когда они ужинали у Вебера, Елена Петровна задумчиво проговорила:
– Думается, нам пора прервать наше затянувшееся путешествие, милая.
Оля от радости едва не подпрыгнула на стуле, но вовремя опустила глаза. Весь её вид представлял собой покорность и полнейшее смирение. Отец строго настрого наказал супруге внимательно следить за дочерью, и если что-то пойдет не так, и Ольга вернется к прежним проказам, сразу же отписать ему. А он будет предпринимать дальнейшие меры. В глубине души Ольга опасалась, что следующими мерами окажется ссылка в глухую провинцию, а для жизнерадостной Оли, которая выросла в шумном Петербурге, это будет подобно смерти. И почти целый год Оля перевоспитывалась. Лучшим сдерживающим фактором для девушки служило здоровье матушки. Она твердо знала, что не имеет право расстраивать Елену Петровну. Её маменька была доброй, отзывчивой, но слабой женщиной, и члены семьи Явлинских, не сговариваясь, старались огородить её от шумных проказ дочери. Оля подозревала, что её поездка в Баден-Баден стала в некотором роде испытанием. Батюшка отважился едва ли не на шантаж – или его дочь угомонится, или на её совести будет очередное заболевание матери. Спрашивается, что оставалось делать Ольге?
По приезду, она чувствовала себя не иначе, как пойманным в клетку зверем. Она часами металась по комнате, ни в чем не находя утешение. Сначала она думала, что скучает по Владимиру Плотову, но уже через пару дней с трудом могла вспомнить его лицо. К тому же, та постыдная сцена в библиотеке не украшала его. Вместо того, чтобы отстаивать честь Оли, он принялся извиняться перед Павлом Аркадьевичем, опасаясь за свое дальнейшее будущее и обещанную протекцию. Поэтому для Оли его поведение послужило лишь подтверждением её мнения о Владимире, которое она из чистого упрямства не желала признавать.
Её терзало чувство стыда. И, прежде всего, перед графом Лакшиным. За его доброту и отзывчивость она отплатила черной неблагодарностью, выставила его в невыгодном свете. Оставалось только надеяться, что люди, знавшие про их лжевлюбленность не сочтут интересным распространяться на эту тему. В противном случае, Ивану Юрьевичу пришлось пережить немало неприятных моментов.
Покаяться перед ним для Ольги не представилось возможности. Да откровенно говоря, она трусливо забилась в комнату, и не особо желала кого-либо видеть. С Вадимом она передала свои искрение извинения графу Лакшину. И в глубине души она надеялась, что в скором времени он забудет непутевую младшую дочь товарища, и ту пару дней, что они были вынуждены провести вместе, будет вспоминать не иначе, как небольшое приключение.
Когда июньским днем поезд тронулся с вокзала Петербурга, Оля мысленно дала торжественную клятву, что больше её родным никогда не придется краснеть за её поведение. И, удивительное дело, Оля сдержала свою клятву!
На курорте Оля вела себя идеально. Повсюду сопровождала матушку, посещала только дневные мероприятия, в оперу или на спектакли надевала самые закрытые туалеты, даже умудрилась подружиться с некоторыми влиятельными матронами Северной столицы. Елена Петровна не могла нарадоваться на своё дитя. И когда она еженедельно отправляла письма супругу, то неизменно хвалила дочь. Естественно, Павел Аркадьевич в холодном Петербурге пожимал плечами, хмурил брови, тяжело вздыхал, уповал на Бога и верил в лучшее. Но в его душе по-прежнему оставались сомнения. Да чтобы его дочь, да так быстро исправилось? Да быть такого не может!
Конечно, на красавицу Ольгу Явлинскую многие мужчины обращали внимание. В число её поклонников входили и денди обоих столиц, и бравые офицеры, приехавшие на воды лечить боевые ранения, и дородные вдовцы, имеющие неплохие состояния. Для Оли общение с ними сначала было единственной отдушиной, а потом… потом превратилось в легкий необременительный флирт. Она кокетничала с ними, вела светские беседы, но никого не выделяла из общей толпы. Никто не мог затронуть струны её души.
И когда матушка высказала желание вернуться на Родину, Оля с радостью её поддержала.
– Маменька, а вы уверены, что вам больше не требуются процедуры? Вы хорошо себя чувствуете?
Елена Петровна, смакуя, переживала кусочек индейки в винном соусе и уверенно проговорила:
– Абсолютно. К тому же, у меня есть одна новость, которую ты еще не знаешь.
Тонкие брови Оли скользнули вверх.
– Да? И какая же?
– Твой брат намедни обручился.
Оля ахнула.
– Как? С кем?
– С Натальей Волковой.
– Я так и знала! – девушка не могла сдержать восклицания. – Долго же он решался!
– Я вижу, ты с ней знакома?
– Да, мы пару раз встречались. Она приятная девушка, и будет хорошей женой Вадиму.
– Дай-то Бог.
Теперь для Ольги наступило время мучительного ожидания. Она не торопила матушку с датой возвращения. Предстояло много хлопот – надо было заказать билеты на поезд, упаковать вещи, а их скопилось немало, попрощаться со знакомыми, которых они здесь завели. Но для Оли всё это было таким пустяком! Она жаждала возвращения домой! Ещё год назад она и предположить не могла, что с такой страстью будет вспоминать родные просторы, тосковать по прогулкам по Невскому проспекту, а запах утренней росы ей будет сниться! Она закрывала глаза и с упоением представляла, как на заре распахнет окно и будет лицом ловить просыпающиеся солнечные лучи! Ах, разве есть большее счастье на земле?
Но пока она ещё в Баден-Бадене, и ей стоит набраться терпения. Кельнер принес заказанное пирожное, и Оля принялась за десерт. Сегодня она планировала совершить пешую прогулку к Старому замку, пока матушка предавалась дневному сну.
Прогулка удалась на славу, Оля получила истинное удовольствие от прекрасной погоды, помечтала, сидя на обломках скал, несколько раз скользнула ладошками по гладкому мху. Сегодня она напоминала себе маленькую девочку. Её забавляла возможность весело перепрыгивать с камня на камень и предаваться мечтаниям.
По возвращению в отель её ждал сюрприз. В комнате матушки суетились горничные, укладывая вещи по открытым сундукам. Оля застыла, от неожиданности её сердечко забилось сильнее.
– Маменька, что тут происходит?
Елена Петровна, которая стояла посреди комнаты, подперев бока, и раздавала указания, обернулась на голос дочери.
– Ох, милая, где ты была? Разве можно так долго гулять? Я уже начала волноваться!
– Я ходила к Старому замку….
– На улице прекрасная погода, я знаю, и ты не могла усидеть в гостинице! Но случилось нечто такое, что ты мне срочно понадобилась!
Лицо Елены Петровны раскраснелось, а такое происходило всегда, когда она сильно волновалась.
– Маменька, почему вы укладываете чемоданы? Я ничего не понимаю!
– Завтра с утра у нас поезд!
– Как завтра?….
– Всё очень просто! Я сама не поверила такому счастью! Представляешь, я только проснулась и по обычаю пила чай, как мне доложили, что ко мне в гости пожаловал джентльмен. Я очень удивилась, ведь я никого не ждала! И представляешь, кого я увидела? Графа Ивана Юрьевича Лакшина!
Наверное, у Ольги в тот момент забавно вытянулось лицо и приоткрылся ротик, но, к счастью, она этого не видела. Единственное, на что её хватило, так это на вопрос:
– Как Лакшин? А что он тут делал?
Елена Петровна всплеснула руками и жестом отослала горничных.
– Я не стала его подробно расспрашивать, мне было неудобно. Но из его слов я поняла следующее: по семейным делам он был в Германии, и наш Павел Аркадьевич просил его на обратном пути составить нам компанию. Как это мило с его стороны! Иван Юрьевич сейчас хлопочет о билетах, так что завтра, родная, мы отправляемся домой!
Казалось, от переполнявшей радости Елена Петровна сейчас захлопает в ладоши. Для Оли подобная новость оказалась полнейшей неожиданностью, и она не совсем понимала, как на неё реагировать.
– Ну, что ты стоишь, Оля? Иди переодевайся, сейчас будем обедать! Я распорядилась, чтобы и твои вещи укладывали, но ты все ж проконтролируй!
Оля на дрожащих ногах вошла в комнату. Да… Вот так дела! Её немало смутила перспектива в ближайшее время увидеть графа Лакшина. И папенька тоже хорош! Разве не он на повышенных тонах ей выговаривал, что она не достойна любви такого благородного человека, как Иван Юрьевич? Разве не он сетовал, что ему ещё долгие месяцы будет стыдно смотреть в глаза этому благородному юноше? И вот, пожалуйста! Батюшка решил столкнуть их лицом к лицу.
От волнения Оля подошла к комоду, налила себе стакан воды и залпом её выпила. В горле от подобной новости пересохло. Спрашивается: а что делать ей? Как себя вести? И чему радуется маменька? Неужели не понимает, в какое неудобное положение попала её дочь?
С Иваном Юрьевичем они увиделись за ужином в Европейской гостинице, где он остановился, и куда любезно их пригласил. Оля не призналась бы себе, но она с особой тщательностью выбирала туалет. В конечном итоге она остановилась на светло-синем креповом платье с золотистой нитью. Волосы уложила в высокую прическу, открыв мужским взглядом покатые белесые плечи и очаровательную ложбинку между грудками.
Елена Петровна, когда увидела туалет дочери, не без интереса поинтересовалась:
– Милая, ты решила напоследок разбить сердца всем своим поклонникам?
– Ох, маменька, вы угадали! Попали в яблочко! – засмеялась девушка.
Граф Лакшин ждал их в фойе. Оля сразу же увидела высокого мужчину с широкими плечами, облаченного в элегантный белый фрак. Её сердце учащенно забилось, а потом куда-то рухнуло.
Стоит признать, Иван выглядел великолепно. Белый цвет превосходно сочетался с его бронзовым загаром и темными волосами. Единственное, что портило общее впечатление – это темные круги под глазами мужчины, точно в последние дни он мало спал.
После сдержанного приветствия, их проводили к заказанному столику. Оля старалась поймать взгляд Ивана, хотела через глаза понять, какой он нашел её по истечению столь длительного срока, но граф больше внимания уделял Елене Петровне. С Ольгой Павловной он был предельно краток, и его любезность не выходила за рамки приличия.
На ужин они заказали рагу из рябчиков, суп из цыпленка, рыбу с овощами и аффенталер, знаменитое баденское красное вино.
– Иван Юрьевич, мы просто умираем от любопытства, скажите, какими ветрами вас занесло в Баден? Тоже решили поправить здоровье? – после бокала вина Елена Петровна почувствовала себя свободнее и задала вопрос, который крайне её интересовал.
А как выяснилось позже, интересовал не только её.
Оля, услышав вопрос, тотчас обратилась вслух. Её воображение рисовало победные картины. Вот сейчас граф бросит на Олю пламенный взгляд и сделает роковое признание, мол, не смог больше жить без Оленьки, как не боролся с собой, чувства одолели его и привели на знаменитый курорт.
От подобной фантазии Оли сделалось жарко, и она тотчас обругала себя за то, что выдает желаемое за действительное.
– Господь милостив, Елена Петровна, на здоровье не жалуюсь, – не спеша, начал говорить Иван. – Несколько лет назад моя дальняя кузина, Анастасия Пальская вышла замуж за генерала Шкотова. Сразу же после венчания молодожены отбыли в Пруссию и приобрели дом в Раштадте. Но генерал Шкотов, к сожалению, скончался полгода назад, и его вдова, Анастасия Юрьевна, пожелала вернуться в Петербург, где ей по наследству досталась квартира и небольшое именьице в сутках езды от столицы. Нашу семью она просила помочь с переездом и некоторыми юридическими вопросами. Так уж получилось, что в Сорбонне я посещал курсы юриспруденции, и мой батюшка порекомендовал Настасье Юрьевне обратиться ко мне. Я не мог отказать в просьбе женщины, к тому же, родственницы.
У Оли сложилось впечатление, что последние слова были сказаны для неё. История вдовы Шкотова на неё не произвела должного впечатления.
– Наверное, генерал был не молод? – спросила она с самым невинным выражением лица, чем привлекала к себе внимание графа.
Иван повернул голову, и их взгляды встретились. Карие глаза Оли утонули в голубых глазах мужчины, но ответы в них на терзавшие её все это время вопросы она не смогла прочесть.
Иван медленно сделал глоток аффенталера, после чего сказал:
– Тут вы правы, Ольга Павловна. Дети генерала мои ровесники. Как раз с ними и возникли разногласия у Анастасии Юрьевны.
– Они оспаривают завещание?
– Пытаются.
– А насколько Пальская была младше своего супруга? – поинтересовалась Елена Петровна.
Граф Лакшин улыбнулся.
– Почти на сорок лет.
Оля опустила голову, чтобы не выдать себя. Лично ей стало всё ясно, как Божий день. К сожалению, в их времена такие браки были не редкостью. Молодые девушки шли под венец с почтительными старцами в расчете через некоторое, так скажем, скорое время, получить их состояние и земли. Зачастую так и выходило. Но порой в раздел наследства вмешивались к тому времени уже взрослые дети покойного. Кому хочется отдавать по праву им принадлежащее состояние? Да к тому же, если этот кто-то – мачеха их возраста, а то и моложе?!
Споры разгорались не шуточные.
– И каково ваше мнение, Иван Юрьевич? Чем дело закончится? – тем же елейным голоском спросила Оля.
Иван снова бросил короткий взгляд на девицу Явлинскую. Определенно, пребывание на водах ей пошло на пользу. На щеках играет румянец, щечки немного округлились, но фигура сохранила стройность и гибкость.
Месяц назад, когда Иван зашел в гости к Явлинским, Павел Аркадьевич попросил оказать ему дружескую услугу и присмотреть за его женщинами. Первым желанием Ивана было отказаться. Но потом, по непонятным причинам он передумал. Всё равно с ним в Россию поедет Настасья Юрьевна. Так какая разница, если к нему присоединятся ещё две женщины?
После того, как Оля с матушкой отбыла в Баден, он с Вадимом повинились перед Павлом Аркадьевичем и рассказали, всё, как на духу. Что между Иваном и его дочерью не было никогда никакого романа, что этот фарс очередная выдумка Оли, её прихоть, продиктованный желанием вызвать ревность у Владимира Плотова. Кстати, Владимира Павел Аркадьевич всё-таки пристроил на неплохое место и помог снять квартиру, но гостем в своем доме видеть особо не желал. С девицей Устиновой у Владимира ничего не сложилось.
И вот теперь Иван снова видит Ольгу. Девушка выказывает образцы добродетели, у неё даже голос стал более размеренным. Но Иван предпочитал держаться настороже. Есть замечательная русская поговорка, что, мол, волк частенько примеряет овечью шкуру.
– Завещание составлено очень грамотно. Основная часть нажитого состояния генерала Шкотова переходит его детям, молодой супруге, как я уже говорил, отписана квартира, имение и ежемесячное содержание, до той поры, пока она не выйдет замуж снова, – тот граф Лакшин все-таки не смог сдержать циничной усмешки. – Генерал оказался не таким простачком, каким его считала супруга. Анастасия Юрьевна молода, красива, и долго во вдовах не засидится. Извините меня, сударыни, если я оскорбил ваши чувства откровенностью.
– Что вы! Что вы, Иван Юрьевич! Вы ни в коей мере не можете нас оскорбить! – сердечно воскликнула Елена Петровна. – Это мы должны извиняться перед вами за доставленные неудобства! Вы столько для нас делаете!
Оля не узнавала матушку. Та ни разу и словом не обмолвилась о предполагаемых отношениях Ольги и графа Лакшина. Оля подозревала, что в Петербурге, когда происходила вся история, Елена Петровна была столь поглощена своей болезнью, что попросту не обращала ни на что внимания. Но сегодня матушка излучала поразительное радушие перед графом Лакшиным. И Ольга призадумалась: к чему бы это?
– Надо полагать, именно Анастасия Юрьевна не довольна завещанием и собирается его оспаривать? – Оля высказала свои мысли вслух и не ошиблась.
– Да. Но мне удалось переубедить её. Теперь она сама понимает, что лучше оставить всё, как есть!
– Умная женщина! А госпожа Шкотова в Петербург отправляется тем же поездом, что и мы?
– Да. У нас у всех соседние купе класса люкс.
– Замечательно! – радости Елены Петровны не было предела. – Ах, Иван Юрьевич, вы не представляете, как я соскучилась по Родине! Мне не терпится попасть домой!
– А вы, Ольга Павловна? Вам тоже не терпится попасть домой? – Иван задал вопрос ничем не примечательным тоном, но женская интуиция подсказала Оле, что не всё так просто, как пытается выказать граф.
– Несомненно….
Елена Петровна не позволила договорить дочери, извинилась и удалилась в дамскую комнату, оставив молодых людей наедине.
Оля тотчас выпрямила спину, и почувствовала, как напряжение охватывает каждую клеточку её тела. Но ей удалось взять себя в руки, и она официально проговорила:
– Позвольте и мне выразить благодарность! Мы вам очень признательны!
Иван лениво растянул губы в подобие улыбки и откинулся на спинку кресла.
– Рад, что могу быть полезен.
Ольга, разгадав насмешку, негодующе заметила:
– Иван Юрьевич, я вас прошу, давайте обойдемся без иронии! Если вы желаете услышать мои извинения, то я вам их приношу! Я осознала, насколько легкомысленным было моё поведение, и раскаиваюсь! Поверьте, мои слова искренни!
Граф не спешил с ответом. Порой, поздними темными вечерами, когда ему не спалось, и он, развалившись в кресле с бокалом мадеры, предавался размышлениям, его память услужливо рисовала образ Ольги Явлинской. Да, он согласен, она вызывала самые противоречивые чувства, от гнева до желания её одернуть и… защитить. Защитить больше не от внешнего мира, а от самой себя, от её страстных безрассудных порывов жить, подчиняясь велению сердца. Что в Ольге нельзя было отнять – так это её непосредственность. Она совершала неразумные поступки, но тотчас готова была их признать и, главное, покаяться. Бывало, Иван оправдывал её перед собой, искал причины подобного поведения, а иногда, рассердившись на себя за мысли о ней, называл пустой кокеткой. Но в глубине души Иван чувствовал, что их жизненные пути пересекутся, и ещё не раз. В конце концов, он дружил с её братом, они вращались в одних кругах, и встречи было не избежать!
Он так же признавал, что Оля – невероятно привлекательная девушка. В ней было нечто такое, что притягивало мужчин, её красота и живой огонь, пылающий в глазах, заставлял их терять головы. Даже сейчас, когда они ужинали, он успел заметить, с каким интересом мужчины за соседним столиком поглядывали на неё. И тут же у Ивана родилось желание встать и громко объявить, что эта девушка находится под его опекой, и он не позволит разным проходимцем рассматривать её! В конце концов, он несет за неё ответственность! Ну, и, конечно, за Елену Петровну тоже.
– То, что было, то прошло, – неопределенно ответил он, неприятно поразившись своим ощущениям и собственническим чувствам. – Кто старое помянет, тому глаз вон!
Оля смущенно улыбнулась.
– Знаете, а я очень боялась, что вы на меня сердитесь! Я понимаю, что причинила вам кучу неприятностей и хлопот! – чистосердечно призналась она и невольно подалась вперед. У Ивана кровь ударила в голову, когда он увидел очаровательную ложбинку между грудей в полной её красе. – И ещё мне ужасно стыдно! Но между тем, я очень рада, что вы готовы меня простить!
Да в эту минуту граф Лакшин готов был простить Ольге, что угодно! На мгновение он даже позабыл, что с детства знает Олю, как непоседливого сорванца в юбке!
Когда же он упустил момент превращения гусеницы в прекрасную бабочку?
Положение спасло возвращение Елены Петровны. Ивану не без усилия воли удалось оторвать взгляд от прелестей Оли и вернуться к разговору.
После объяснения, у Ольги с плеч точно тяжелый груз упал. Она расслабилась, и весь остаток вечера весело смеялась и улыбалась, не подозревая, какие мысли посещают её собеседника.
Глава 6
Вдова Анастасия Шкотова оказалась привлекательной высокой брюнеткой с красивыми раскосыми глазами, и бюстом, при виде которого мужчины забывали обо всем. Как только Ольга познакомилась с ней, то сразу почувствовала неприязнь к этой женщине. Справедливости ради надо заметить, что отсутствие симпатии между ними оказалось взаимным. При встрече они окинули друг друга критическими взглядами и холодно поздоровались.
Анастасия Юрьевна демонстративно не отходила от Ивана и при любом удобном случае старалась подчеркнуть их близкое родство. Перед Еленой Петровной вдова поплакалась, посетовав на свою несчастную судьбу, чем вызвала её искренне сочувствие. Оля, слушая стенания вдовы, кривила губы.
Поездка прошла без происшествий. С Иваном Юрьевичем девушка виделась редко, а основном, в вагоне-ресторане. Её не прельщала перспектива наблюдать, как Анастасия Шкотова присасывается к нему, точно пиявка. И Оля всю дорогу провела за чтением.
Встреча с родными прошла бурно. Елена Петровна, не сдержав чувств, расплакалась. Вадим обнял сестру и тихо спросил:
– Как ты, малышка?
Оля лукаво улыбнулась:
– Весь год старательно отучалась хулиганить. Готова сдать экзамен на послушание.
Вадим откинул голову назад и рассмеялся. Он очень соскучился по Оленьке, по её жизнерадостной улыбке, по веселому нраву, по шаловливым искоркам в глазах.
– Я очень рад тебя видеть, сестрица.
– Я тоже! Ты, говорят, решил остепениться и стать примерным семьянином?
– Ох, уж эти женщины! Ты ещё только подумал о чем-то, а они уже всё знают наперед! Маменька не удержалась, сообщила тебе?
– Конечно! Разве она не могла не поделиться столь замечательной новостью! – Оля наклонилась ближе к брату и на ушко прошептала: – Я так подозреваю, что если бы не твоя помолвка, возвращение с курортной ссылки мне бы не видать ещё долгое время!
К ним подошли Иван с Анастасией Юрьевной. Павел Аркадьевич смущенно застыл, когда увидел выставленные напоказ прелести вдовы, но быстро пришел в себя и залился краской, как мальчишка. Оля заметила взгляд батюшки и нахмурила брови. И папенька туда же!
– Я буду очень рад видеть вас на ужине, – прокашлявшись, сказал Явлинский. – Окажите нам любезность.
– Анастасия Юрьевна устала с дороги, – за двоих ответил Иван и как-то странно посмотрел на застывшую в гордом молчании Ольгу. – Но я, думаю, мы с удовольствием примем приглашение на завтра.
– Тогда договорились!
Дома прибывших дам ждал сюрприз. Гостиная утопала в цветах: орхидеях, лилиях, розах! Огромные вазы с цветами стояли повсюду, и, казалось, что женщины попали не в дом, а благоухающий сад.
– Ах, Павел…, – восторженно выдохнула Елена Петровна и счастливо улыбнулась мужу сквозь слезы.
– Папенька, признайся, чью оранжерею вы изничтожили?
– Это останется нашим маленьким секретом!
В комнате Оли всё осталось по-прежнему, небольшие изменения произошли в будуаре, там сменили обои и балдахин на кровати. Оля, как была, в дорожном платье, рухнула на кровать и раскинула руки.
Вот она и дома!
На следующий день Оля позаботилась о том, чтобы на предстоящем ужине присутствовали не только граф Лакшин с вдовой Шкотовой. Оля для себя отметила, что ей неприятна мысль о том, что Иван Юрьевич прибудет с этой расфуфыренной вульгарной женщиной. Возможно, в чем-то Оля была не справедлива к вдове, но, в конце концов, она молодая женщина и имеет право на предвзятое отношение к другой женщине!
Ужин, который планировался, как тихий семейный праздник, превратился в небольшое торжество. Наталья Волкова прибыла с родителями. Теперь, когда она считалась невестой Вадима Павловича, родители строже стали следить за её поведением и выбором друзей. Волковы ни в коем случае не желали допустить каких-либо неприятных сюрпризов.
Вадим не оставлял нареченную ни на минуту. Оля была искренне рада за брата.
За столом Иван оказался по правую руку от Ольги. Место для Анастасии Юрьевны было выделено среди почтенных глав семейств. Та недовольно сверкнула раскосыми глазищами, но быстро натянула на лицо довольную улыбку, и стала вести необременительную беседу с Волковыми.
После ужина все прошли в гостиную. Вадим попросил Наталью помузицировать, и девушка с удовольствием села за рояль. Для Оли уроки музыки с детства были настоящим мучением, природа наделила её полным отсутствием музыкального слуха, и поэтому девушка осторожно пробралась к большой стеклянной двери, ведущей в сад.
Майская ночь выдалась славной, и Оля полной грудью вздохнула насыщенный разными ароматами воздух. Она спустилась по мраморным ступеням вниз и оказалась на тропинке, ведущей в сад. Неожиданно Оле захотелось искупаться в пруду, разбитом в противоположном конце парка. Было бы здорово сейчас скинуть одежду и погрузиться в прохладную воду. Солнце ещё не успевало до конца нагреть воду, но Оля готова была покупаться и в такой.
Она уже сделала шаг в направлении парка, когда услышала:
– Ольга, вы нас решили покинуть?
Девушка замерла, после чего медленно обернулась.
На верхней ступени, прислонившись округлым бедром к перилам, в театральной позе застыла Анастасия. Общение с ней Оли не доставляло никакого удовольствия, но правила приличия требовали, чтобы она ответила.
– Нет. Я вышла на минуту.
– А мне показалось, что вам не по душе музицирование Натальи. Павел Аркадьевич признался, что вы не научились хотя бы сносно играть на рояле.
Оля почувствовала, как её щеки заполыхали от негодования. Батюшка не имел никакого права сообщать чужим людям о её слабостях!
– Вы правы, Анастасия Юрьевна, вам показалось.
Генеральская вдова прищурила глаза и стала медленно, грациозно переставляя ногами, спускаться вниз.
– Оля, давайте поговорим по душам! Я знаю, что вы меня недолюбливаете, и меня это очень расстраивает. Я отношусь к числу тех людей, которые предпочитают жить в ладу с собой и окружающими. Вы и представить не можете, как я не люблю ссоры! А когда в моем обществе повышают голос, я теряюсь и превращаюсь в беззащитного ребенка, – Анастасия повела плечами, точно от неприятных воспоминаний, ей сделалось не по себе.
В каждом слове молодой женщины слышалась фальшь, и у Ольги возникло желание, как можно быстрее покинуть её общество. Но вот оказия, подобного желания явно не испытывала вдова.
– Мне бы хотелось с вами поговорить, Оля, даже скорее попросить совета!
Подобного поворота событий Ольга ожидала меньше всего.
– Совета у меня? Но, помилуйте, какого? Разве могу я давать советы умудренной жизненным опытом женщине? Я – молодая девушка, а вы, Анастасия Юрьевна, простите меня за печальные воспоминания, вдова!
Тень негодования промелькнула на лице женщины, но та быстро справилась с эмоциями и продолжила:
– Дело касается ваших отношений с графом Лакшиным.
Тут Оля не сдержалась и весело рассмеялась.
– Анастасия Юрьевна, вы ошибаетесь! У нас с графом Лакшиным нет никаких отношений! Кто вам сообщил подобную нелепицу?
– Сейчас, конечно, вас ничего не связывает, но было время, когда ваши отношения дружескими назвать было нельзя. Скорее, интимными!
Если бы слова генеральши не развеселили девушку, то она, непременно, разозлилась. Но желание Шкотовой во что бы то ни стало увериться в своей правоте развеяло скуку Оли, и она решила той подыграть. Если человек хочет быть обмануты, то к чему его разуверять?
– С графом Лакшиным нас связывает детская влюбленность. Кто не влюбляется в юношеские годы? – Оля сорвала цветок на кустарнике и задумчиво стала им играть. Анастасия жадно следила за каждым её движением. – Иван… Юрьевич дружен с нашей семьей, и, естественно, подростком я боготворила его, считала героем своих снов. А потом выросла и… Как видите, наши пути-дороги разошлись.
– И вас ничего не связывает?
– Помилуйте, я же говорю вам, нет!
И Оля, точно опровергая свои слова, поднесла цветок к лицу и понюхала его, прикрыв глаза.
– Это хорошо, потому что…, – вдова театрально вздохнула. – Оля, моей судьбе не позавидуешь. Я была насильно выдана замуж за генерала Шкотова, пусть земля ему будет пухом. Он был… неплохим человеком. И если бы не разница в возрасте, возможно, я была бы с ним счастлива! – Анастасия скрестила перед собой руки. – Простите, что я вам это рассказываю, но мне очень тяжело. Моя душа точно зажата в тиски, и никак не может вырваться из них. Возможно, меня многие осудят, но знакомство с Иваном Юрьевичем я расценила, как благословение небес. Он необыкновенный мужчина! И мне кажется, он мною увлечен!
После последнего признания женщина смущенно опустила глаза.
Если она рассчитывала, что вызовет сочувствие у Ольги, то ошиблась. Или этот маленький спектакль был устроен с другой целью?
Оля мысленно усмехнулась. Анастасия Юрьевна была не знакома с характером девушки, и поэтому рассчитывала, что юная барышня смиренно опустит голову и больше никогда не встанет на её пути. Но не тут-то было! В лице Ольги генеральша нашла достойную соперницу.
Оля искренне считала, что её действия продиктованы не чувством ревности. Подумаешь, её задело, что за весь вечер граф Лакшин перекинулся с ней лишь парой фраз! Она тоже не искала его общества!
Но генеральше не стоило искать её расположения. Зря она затеяла этот разговор. Да к тому же сказала, что Иван ею увлечен!
Несмотря на освещение, Оля порадовалась, что в саду стояла полутьма, и Шкотова не могла видеть, как решительно прищурились глаза девушки.
– Я рада за вас, Анастасия Юрьевна. Каждый человек имеет право на счастье. Но вы говорили, что хотите от меня совета. Я так и не поняла какого именно?
– Оля, прошу, расскажите, что любит граф! Мне очень важно знать его привычки, особенности характера. Вы должны меня понять, Оля! Мне бы не хотелось в отношении него совершить ошибку!
Оля понятия не имела, что любит граф Лакшин, но она точно знала, чего он терпеть не может.
Она сделала вид, что задумалась, а потом мстительно сказала:
– Я бы вам посоветовала быть поактивнее! Видите ли, Иван Юрьевич любит смелых решительных женщин, которые не бояться первыми открыть свои чувства!
– О, даже так! – вдова была явно удивлена.
– Да, именно так! Европейские взгляды наложили отпечаток на его характер и привычки, – глубокомысленно заметила Оля, которой с трудом удавалось сдерживать плутовскую улыбку. От кого, а от свободной в нравственном плане женщины граф Лакшин убежит, как черт от ладана! Ольга готова была поклясться чем угодно, что Иван относится к числу мужчин, которым необходимо покорять и завоевывать женщин, легкие победы его долго не заинтересуют.
