Текст книги "Несбывшаяся поэма"

Автор книги: Марина Цветаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Марина Цветаева
НЕСБЫВШАЯСЯ ПОЭМА

Будущее – неуживчиво!

Где мотор, везущий – в бывшее?

В склад, не рвущихся из неводов

Правд – заведомо-заведомых.

В дом, где выстроившись в ряд,

Вещи, наконец, стоят.

Ни секунды! Гоним и гоним!

А покой – знаешь каков?

В этом доме – кресла как кони!

Только б сбрасывать седоков!

А седок – знаешь при чем?

Локотник, сбросивши локоть —

Сам на нас – острым локтем!

Не сойдешь – сброшу и тресну:

Седоку конь не кунак.

Вóт о чем думает кресло,

Напружив львиный кулак.

Брали – дном, брали – нажимом —

Деды, вы ж – вес не таков!

Вот о чем стонут пружины —

Под нулем золотников

Наших… Скрип: Наша неделя!

     …Треск:

В наши дни – много тяжéле

Усидеть, чем устоять.

Мебелям – новое солнце

Занялось! Век не таков!

Не пора ль волосом конским

Пробивать кожу и штоф?

Штоф – истлел, кожа – истлела,

Волос – жив, кончен нажим!

(Конь и трон – знамое дело:

Не на нем – значит под ним!)

Кто из вас, деды и дяди,

В оны дни, в кресла садясь,

Страшный сон видел о стаде

Кресел, рвущихся из-под нас,

Внуков?

       Штоф, думали, кожа?

Что бы ни – думали зря!

Наши вещи стали похожи

На солдат в дни Октября!

Неисправимейшая из трещин!

После России не верю в вещи:

Помню, голову заваля,

Догоравшие мебеля —

Эту – прорву и эту – уйму!

После России не верю в дюймы.

     Взмахом в пещь —

Развеществлялась вещь.

Не защищенная прежним лаком,

Каждая вещь становилась знаком

      слов.

Первый пожар – чехлов.

Не уплотненная в прежнем, кислом,

Каждая вещь становилась смыслом.

Каждый брусок ларя

Дубом шумел горя —

И соловьи заливались в ветках!

После России не верю в предков.

В час, как корабль дал крен —

Что ж не сошли со стен,

Рýшащихся? Половицей треснув,

Не прошагали, не сели в кресла,

Взглядом: мое! не тронь!

Заледеня огонь.

Не вещи горели,

А старые дни.

Страна, где всё ели,

Страна, где всё жгли.

Хмелекудрый столяр и резчик!

Славно – ладил, а лучше – жег!

По тому, как сгорали вещи,

Было ясно: сгорали – в срок!

Сделки не было: жгущий – жгомый —

Ставка óчная: нас – и нар.

Кирпичом своего же дома

Человек упадал в пожар.

Те, что швыряли в печь —

Те говорили: жечь!

Вещь, раскалясь как медь,

Знала одно: гореть!

Чтó не алмаз на огне – то шлак.

После России не верю в лак.

Не нафталин в узелке, а соль:

После России не верю в моль:

Вся сгорела! Пожар – малиной

Лил—и Ладогой разлился!

Был в России пожар – молиный:

Моль горела. Сгорела – вся.

* * *

Тоска называлась: ТАМ.

Мы ехали по верхам

Чужим: не грешу: Бог жив,

Чужой! по верхам чужих

Деревьев, с остатком зим

Чужих. По верхам – чужим.

Кто – мы? Потонул в медвéдях

Тот край, потонул в полозьях.

Кто – мы? Не из тех, что ездят —

Вот – мы! а из тех, что возят:

Возницы. В раненьях жгучих

В грязь вбитые за везучесть.

Везло! Через Дон – так голым

Льдом! Брат – так всегда патроном

Последним. Привар – несóлон,

Хлеб – вышел. Уж так везло нам!

Всю Русь в наведенных дулах

Несли на плечах сутулых.

Не вывезли! Пешим дралом —

В ночь – выхаркнуты народом!

Кто – мы? Да по всем вокзалам…

Кто – мы? Да по всем заводам…

По всем гнойникам гаремным, —

Мы, вставшие за деревню,

За дерево…

С шестерней как с бабой сладившие,

Это мы – белоподкладочники?

С Моховой князья, да с Бронной-то,

Мы-то – золотопогонники?

Гробокопы, клополовы —

Подошло! подошло!

Это мы пустили слово:

– Хорошо! хорошо!

Судомои, крысотравы,

Дом – верша, гром – глуша,

Это мы пустили славу:

– Хороша! Хороша —

Русь.

Маляры-то в поднебесьице —

Это мы-то – с жиру бесимся?

Баррикады в Пятом строили —

Мы, ребятами.

     – История.

Баррикады, а нынче – троны,

Но всё тот же мозольный лоск!

И сейчас уже Шарантоны

Не вмещают российских тоск.

Мрем от них. Под шинелью рваной —

Мрем, наган наставляя в бред.

Перестраивайте Бедламы!

Все малы – для российских бед!

Бредит шпорой костыль. – Острите! —

Пулеметом – пустой обшлаг.

В сердце, явственном после вскрытья,

Ледяного похода знак.

Всеми пытками не исторгли!

И да будет известно – там:

Доктора узнают нас в морге

По не в меру большим сердцам!

* * *

У весны – ни зерна, ни солоду,

Ни ржаных, ни иных кулей.

Добровольчество тоже голое:

Чтó, весна или мы – голей?

У весны – запрягать, так лешего! —

Ничего кроме места ввысь!

Добровольчество тоже пешее:

Чтó, весна или мы – дрались?

Возвращаться в весну – что в Армию

Возвращаться, в лесок – что в полк.

Доброй воли весна ударная,

Это ты пулеметный щелк

По кустам завела, по отмелям…

Ну, а вздрогнет в ночи малыш —

Соловьями как пулеметами

Это ты по …… палишь.

Возвращаться в весну – что в Армию

Возвращаться: здорóво, взвод!

Доброй воли весна ударная

Возвращается каждый год.

Добровольцы единой Армии

Мы: дроздовец, вандеец, грек —

Доброй воли весна ударная

Возвращается каждый век!

Но первый магнит —

До жильного мленья! —

Березки: на них

Нашивки ранений.

Березовый крап:

Смоль с мелом, в две краски —

Не роща, а штаб

Наш в Новочеркасске.

Черным пó белу – нету яркости!

Белым пó черну – ярче слез!

Громкий голос: Здорóво, марковцы!

(Всего-нáвсего ряд берез…)

Апрель – май 1926