Текст книги "Стократ"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глядя на них, Злой испытал мгновенное желание вытащить меч и наброситься на любого, у кого в руках сталь. Хоть на предводителя стражи, хоть на кухонного мальчишку. Будь меч при нем – пожалуй, и не удержался бы. Но меч лежал, спеленатый, под лавкой у окна, и Злой успел погасить в себе чужую волю.

– Здесь маг! – прокричал начальник патруля. – Здесь, сию секунду, колдовали на смертельную схватку!

Вот оно что, подумал Злой со все возрастающим интересом.

В обеденном зале творился ад. Его спутник, странный вор, сидел на скамейке, съежившись, и прижимал к себе мешок, будто тот помогал ему греться. Правая рука вора была внутри, в мешке. Со стороны казалось, что он решил тайно обобрать сам себя.

– Я пойду, – сказал он Злому. – За ночлег заплачено. Оставайся, если хочешь.

– Куда же ты пойдешь среди ночи?

– А тут что, поспать дадут?!

В обеденном зале тем временем сделалось свободнее – все, кто желал выйти, вырвались во двор. У порога возился, пытаясь встать, щуплый торговец, помятый в давке. Дверь стояла нараспашку, снаружи доносились ругательства и конское ржание. Внутри установилась относительная тишина: пьяные, сонные или наименее пугливые посетители тихо сидели у стен, а осторожные – под столами.

Начальник стражи бросился приводить в чувство товарищей. Первым зашевелился и сел молодой; глаза его смотрели в разные стороны. Угрюмый застонал и ухватился ладонью за край стола:

– Что это бы…

– Магия, – отрывисто бросил начальник патруля, и очки подпрыгнули у него на носу.

– Позору-то, – пробормотал молодой, ощупывая голову.

– Где маг? – прохрипел угрюмый.

Злой уселся на лавку и взял в руки горячую кружку. Настой на травах был, пожалуй, слишком сладок. Но согревал отменно.

Предводитель стражи цепко оглядел зал. Злой встретился с ним глазами, на миг заглянул за стекла очков, поразился силе и выдержке этого человека – предводитель был единственным в зале, кто одолел магию. Кто сохранил рассудок.

Я тоже одолел, тотчас же подумал Злой. Но у меня не было меча с собой, я не держал оружие в руках или на поясе. Интересно, что было бы, носи я меч открыто, как стражник? Бросился бы на предводителя, собираясь зарубить?

Его знакомец, странный вор, заерзал на скамейке. Предводитель стражи внимательно разглядывал его.

– Проклятый день, – угрюмый стражник с трудом поднялся. – Ушел наш маг, ищи ветра в поле…

Нервно заржала лошадь под окном.

– Найдем, – сквозь зубы пообещал молодой.

И положил руку на плечо предводителю. Тот вздрогнул и наконец оторвал взгляд от странного вора:

– Доложить надо. Далеко не уйдет…

Они вышли, грохоча сапогами, на ходу пряча оружие. Щуплый помятый торговец, едва вставший на ноги, отшатнулся с их пути. Злой явственно услышал, как выдохнул его знакомец-вор – будто человек, долго не дышавший.

* * *

Люди охотно верят в плохое. Кое-кто станет, конечно, говорить, что зловредный маг околдовал заступников – но верить будут тому, кто расскажет правду: «заступники» напились в трактире, обнажили мечи, напугали людей и чуть не поубивали друг друга.

Репка чувствовал себя превосходно. Страх, охвативший его под взглядом из-под очков, был иным, нежели страх на ярмарке. Второй был страхом блохи, ничтожного создания, задетого дыханием власти. Первый – благородным страхом бунтовщика за минуту до гибели. И этот достойный страх вымыл из Репкиной души следы блошиного жалкого ужаса.

А потом, когда «заступники» удалились вдогонку за призраком – и страха не стало. Репка, еще пару часов назад неудачник и трус, поглядел на себя другими глазами.

Маг, говорили они. Это о нем, о Репке. Пусть вся его магия в куске материи, да еще кое в каких побрякушках – он маг, и о нем будут слагать песни. Репка жмурился, чувствуя, как чувство значимости распирает его изнутри, греет живот и наполняет горло.

На постоялом дворе все стихло. Перевязали тряпицами кухонных мальчишек. Распростились с отъезжающими, постелили тем, кто рискнул остаться на ночь, и в просторном обеденном зале послышался храп: комнат на втором этаже было мало, и путники, если они не были изнеженными дамами или очень богатыми купцами, ночевали по-простому, на полу.

Репка лежал в обнимку со своим похудевшим мешком, а рядом, руку протяни, лежал мальчишка в обнимку с мечом. И никто на всем дворе не знал, что там у него за меч. А может, и в мире.

Дождь прекратился. За окном светало.

Репка неслышно встал и пошел к двери – будто бы по нужде.

Отправляясь на ярмарку, он устроил временный тайник неподалеку от развилки, в получасе езды от постоялого двора.

* * *

– У вас будет мало времени. Несколько местных дней.

– Да, капитан.

– Придется вступить в контакт с аборигенами. Текст отработан лингвистом и психологом. Вы должны будете воспроизвести его самостоятельно, дословно, включая интонации.

– Да.

– Отыщите торговую площадь, либо большое жилое помещение. Примерный смысл текста: «Обещаю великую награду всякому, кто укажет ребенка мужского пола, появившегося шестнадцать оборотов вокруг светила назад, без родителей, в разбитом небесном приборе».

– Я надеюсь, капитан, что текст выверен и сбалансирован.

– Это лучшее, что мы могли сделать. Еще: в глазах аборигенов вы не должны казаться слабыми или нерешительными. Если они откажутся отвечать – продемонстрируйте им силу.

– Да, капитан.

* * *

– Продай мне свой меч.

Злой удивленно обернулся.

Странный вор вышел из трактира под утро, но скоро вернулся – к его мокрым сапогам прилипла хвоя. Странный вор почти насильно угостил Злого завтраком и навязался в спутники, хотя Злой был пешим, а у вора имелась лошадь. Злой смутно чувствовал замысел, болезненный интерес со стороны вора, и был уверен: еще до полудня спутник объяснит, что ему надо.

Так и случилось. Они шли рядом, спутник вел на поводу свою лошадь с поклажей. Злой молча отметил, что поклажи прибавилось.

Потом вор предложил свернуть с дороги на неприметную тропку в лесу и, едва они оказались в лесу одни, заговорил о мече. Злой не удивился – он то и дело ловил взгляд спутника на своем свертке.

– Продай мне меч, хорошо заплачу.

– Не продается, – Злой улыбнулся.

– Дурак, тебя зарежут за него. Или арестуют. Не дело мальчишке таскаться по дороге с таким мечом.

– А ты откуда знаешь, какой он?

– Хороший, – вор уверенно кивнул. – Парень, признайся: эта штука не по тебе.

– Мне его подарили, – Злой все еще улыбался.

– Знаем, как такое дарят, – вор оскалил зубы. – Заметили бы – прибили вместе с подарком… Парень, пока я плачу за него деньги – давай, соглашайся.

Злой поразился, как изменился его спутник со вчерашнего дня. Из серого странного вора превратился в остролицего, с блестящими глазами разбойничка. Что его так изменило?

– Не соглашусь.

– Ну и дурак.

Вор накинул повод лошади на рогатку-сучок. Отстегнул от седла длинный сверток, стряхнул мешковину и вытащил оружие – простой клинок, какие носят стражники победнее и разбойники поотчаяннее. Вчера никакого меча у него не было, подумал Злой. Получил от сообщников? Взял в тайнике?

– Я мастер-мечник, – сообщил вор. Перехватил меч левой рукой, правая тем временем нырнула в хорошо знакомый Злому мешок, и на мизинце будто само собой возникло кольцо с бирюзовым камнем. – А ты? Докажи, что ты достоин носить оружие!

Злой легко – сказались многодневные тренировки – высвободил свой меч из пелен. Увидел, как загорелись глаза вора, когда тот увидел, что это за клинок. Вор вовсе не был похож на мастера-мечника – но когда принял стойку, поднял оружие и двинулся на Злого, тот понял по его движениям: спутник не соврал.

Злой попятился. Земля под ногами не была ни ровной, ни твердой. Хвоя впитала всю влагу длинного проливного дождя. Разойтись было негде – сосны обступали узкую тропу, как любопытные зрители.

Меч завертелся в правой руке вора, да так, что взвыл под клинком влажный воздух. Злой неприятно поразился: этот человек не должен так управляться с оружием. Неожиданная сила и ловкость не сочетались с прочими его повадками. Это было, как золотая щеколда в деревенском сортире; Злому, который умел видеть тайные связи, противоречие кололо глаз.

– Не хочу тебя поранить, – вор наступал. – Отдай мне меч. Я дам тебе денег… немного.

Злой пятился, выставив перед собой оружие. Он много раз побеждал полчища воображаемых врагов, но никогда не выходил против настоящего противника.

Вор, казалось, не знал усталости. Меч выписывал в его руке восьмерку, и было ясно, что он в самом деле не собирается ранить Злого, а хочет только напугать. Он добрый: мог бы убить в первую минуту поединка, но не желает зла упрямому мальчишке…

На мизинце его правой руки сверкал камень. Зачем человеку надевать перстень перед поединком на мечах? Да еще на правую руку?!

– Я отдам тебе меч, – сказал Злой.

– Умница. Положи на землю.

Клинок вора перестал вращаться. Злому сделалось холодно от понимания – если я умру, то прямо сейчас, между этими двумя мгновениями…

И он прыгнул вперед.

– Эй, щенок, накажу!

Злой изо всей силы отбросил оружие противника вверх, поднырнул под опасно сверкнувшую сталь и дотянулся до вора – самым кончиком меча.

* * *

Репка ничего не понял. Только что меч был легким и двигался будто сам собой – и вдруг рука одеревенела и клинок потянул вниз.

Потом брызнула кровь. Репка дрался без перчаток; он посмотрел на свою руку и увидел, что мизинец висит на лоскутке кожи.

Лоскуток оборвался, и мизинец полетел в истоптанную хвою. Вместе с ним полетело кольцо.

От вида крови перехватило дыхание. Мальчишка стоял перед ним, подняв меч.

– Пощады…

Он выпустил оружие. Кровь хлестала, заливая весь мир, и Репка не видел ничего, кроме собственной крови.

– Ты сам напросился, – после короткой паузы сказал мальчишка. Голос его звучал ровно и совершенно спокойно.

– Пощады…

– Да плевать мне на тебя. Живи.

Репка понял, что стоит на коленях, сжимая правую руку левой. Кольцо пропало, закатившись в хвою, зато отрубленный палец валялся здесь же, ужасно знакомый – и уже чужой.

– Тряпицу… Перетянуть…

– Эту?

Репка повернул голову. Парень держал его мешок в одной руке, а в другой – шерстяную ткань с узором «гусиная лапка».

– Нет! Только не…

Парень проницательно усмехнулся.

* * *

Эту ночь Злой снова провел в лесу и в одиночестве. Ночевка под кронами, в покое и сырости была в сто раз милее, чем сон на постоялом дворе, в дымной тесноте. Хотя, надо признаться, приключение вышло отменное.

Он помог вору-неудачнику перевязать руку. Не прикоснулся к его деньгам, но отобрал – несмотря на мольбы – шерстяную ткань с пестрым узором и кольцо мастера-мечника. В кошеле вора был еще какой-то хлам, наверняка волшебный, добытый из гробниц, но Злой рассмотрел его внимательно – и не стал даже брать в руки.

Хорошая штука это кольцо. Надеваешь на палец – и не нужны тренировки, не нужен боевой опыт, и не нужна даже смелость. Становишься заколдованным бойцом, мастером-мечником, почти неуязвимым…

Почти.

«Половина безумцев, которые захотят с тобой драться, окажутся не бойцами, а колдунами-бездельниками, уповающими на волшебные предметы. Поэтому запомни один прием, который не раз спасет тебе жизнь…»

Злой отлично помнил, где вычитал эти строки. Давным-давно некто, оказавшись в безвыходной ситуации, разорвал пополам страницу из «Наставления мечника», третьего тома. Половину спрятал в пеленках младенца мужского пола, оставленного на ступенях приюта. Половину оставил себе, чтобы когда-нибудь, вернувшись, забрать из чужих рук своего сына и наследника. Обрывок страницы, вложенный в пеленки, бесславно пропал – самая плотная бумага бессильна против младенческой мочи. И когда через много лет полубезумный рыцарь явился со второй половинкой страницы – над ним только вежливо посмеялись. Рыцарь долго вглядывался в лица мальчишек, и многие наперебой пытались выдать себя за его сына, но отец никого не признал, плюнул, бросил смятую бумажку и ушел. А Злой поднял обрывок страницы, мятый и желтый от времени, спрятал за пазуху и временами перечитывал, и сгорал от любопытства: что же это за прием, призванный спасти жизнь в битве против мага?

И вот довелось узнать…

В приюте многие считали себя высокородными подкидышами и ждали, когда за ними явится властитель из чужих земель. Злой никого не ждал. «Хоть бы тебя к нам на порог подкинула эта сучка, твоя мать, – говорили няньки. – А то ведь бросила в лесу, как падаль. Оно и понятно: дрянь ты и злюка, кому такой нужен, и не сверкай-то глазенками, если глаза дороги».

Воспоминание пришло и ушло. Злой глубоко вздохнул, повернулся на бок и выкопал в земле неглубокую ямку. Положил туда кольцо мастера-мечника и засыпал сверху хвоей. Спи, глупая и бесполезная, нечестная и опасная вещь.

Он уже засыпал, когда на ясном небе ярко вспыхнула звезда. Злой протер глаза и сел.

Никогда еще звезды не опускались так близко. Эта, желтая и ослепительно-яркая, зависла над лесом и опустила вниз, как руку, конус света. Злой почувствовал странное беспокойство.

– Меч, – сказал он вслух. – Чего ей здесь нужно?

Звезда погасла. А через несколько мгновений содрогнулась земля.

* * *

Репке едва хватило сил, чтобы вернуться на постоялый двор. Здесь он заплатил за комнату (немыслимые деньги!), и сын хозяина, молчаливый парень, заново перевязал ему руку. Хозяйка принесла отвар, полезный для раненых, Репка выпил до дна, и боль отступила.

Лежа на комковатой перине, Репка поражался превратностям судьбы. Был неудачником – стал вершителем судеб. Был вершителем – захотел большего – лишился всего… Нет, не всего, конечно. Пальца жалко. Но и палец-то был самый маленький.

Вот чего действительно жаль – так это ткани с узором в «гусиную лапку». Сколько раз она спасала Репке жизнь на ночных опасных дорогах… Проклятые «заступники», вот подстрекнут же невинного человека!

Он проспал почти сутки – и проснулся, когда внизу загрохотали тяжелые шаги и странно, с неизъяснимым ужасом заржали кони снаружи. Репке бы остаться в постели – но он, на свою беду, поднялся, выскользнул из комнаты и успел добраться до середины лестницы, ведущей в обеденный зал – когда входная дверь распахнулась…

* * *

Злой следил за ними всю ночь, шел через Гулькин лес, и они не видели его. Кажется, они вообще не видели в темноте.

Из какой гробницы, из какой тьмы вылезли эти чудовища? Злой видел только, как они поднялись из оврага: пять одинаковых тварей, закованных в белую чешую, с круглыми полупрозрачными шлемами на головах. На шлемах не было прорезей, и непонятно, как эти существа дышали.

Их чешуя слегка светилась в темноте, поэтому Злой не мог потерять их, даже сильно отстав. Они шли, как солдаты на враждебной территории, как охотники в логове зверя – каждый держал наизготовку короткую толстую дубину. Они не переговаривались между собой и не обменивались жестами, но действовали на удивление слаженно. Иногда застывали, будто к чему-то прислушиваясь, и Злого не оставляло ощущение, что они все-таки говорят, только неслышно. Как звезды.

Чего они искали?

Выйдя на дорогу, они ускорили шаг и двинулись в сторону поселка. Злой, которого не оставляло неприятное предчувствие, почти бежал, чтобы не отстать. Он забыл об осторожности, и его могли заметить не раз и не два – но либо твари оказались подслеповаты, либо не смущались слежкой.

Они собирались миновать трактир, не останавливаясь, но во дворе, за изгородью, дико заржали кони. Злой никогда не слышал раньше такого ужаса в лошадиных голосах.

Твари в чешуе остановились, неслышно посовещались и повернулись к воротам. Идущий впереди поднял свою дубину, и она плюнула не то огнем, не то звездным светом.

Запертые ворота рассыпались пеплом. Злой впервые за долгое время по-настоящему испугался.

Входная дверь в трактир не была заперта. Злой дождался, пока пятеро войдут, и, прижимаясь к забору, кругом обежал постоялый двор. Накануне он приметил, где находится черный ход, ведущий с заднего двора на кухню.

К моменту, когда Злой выглянул в зал из-за огромной бочки, крики в трактире стихли. Оцепеневшие люди не могли сделать ни шага. Если это была магия, то очень, очень мощная; один из пяти в чешуе выступил вперед и снял свой круглый шлем без прорезей.

Его лицо оказалось почти человеческим, только кожа отдавала синевой, а из носа торчали какие-то трубки. Он заговорил хриплым голосом, но никто в зале не мог понять его слов.

Он говорил, кажется, по-человечески. Проскакивали понятные слова: мужской. Поворот. Солнце. Но в целом получалась чепуха: в шуме моря и то больше смысла.

Создание в чешуе повысило голос. Оно чего-то требовало, но даже Злой, любивший шарады и загадки, не мог понять, чего. Если бы послушать его подольше, час иди другой; если разобрать порядок чередующихся звуков – Злой бы смог, пожалуй, разгадать их смысл…

Потеряв терпение, создание в чешуе и без шлема вскинуло свою дубину и выпустило поток смертоносного звездного света вверх, в потолочную подставку для свечей, сделанную из тележного колеса. Сверху посыпался пепел, дико закричали люди…

Великолепная загадка, подумал Злой с сожалением. Нам бы поговорить… Жаль.

И он встряхнул, будто избавляясь от пыли, пеструю шерстяную ткань.

* * *

– «Сто раз спрошу, промолчи в ответ, стократ дороже такой ответ…»

Вокруг говорили много и громко. Как будто дорога через Гулькин лес из уединенной разбойничьей тропы превратилась в улицу ярмарочного города.

– Стократ дороже такой ответ…

– Эй, мальчишка, что ты там бормочешь?

Злой поднял голову. Девушка лет восемнадцати, дородная и краснощекая, смотрела на него сверху вниз, с телеги.

– Ты там был? А? На постоялом дворе, когда все случилось? Ты там был, сам видел? А то эти все врут… Уже троих выслушала – все рассказывают по-разному, уже и не верю, что там вправду были лешие с круглыми головами… Или драконы? Были там драконы, а, малыш?

– Были и драконы, – сказал Злой.

Девушка сердито оскалила зубы:

– Делать нечего, только врать, да?

Вокруг постоялого двора бушевала толпа. Люди прибывали с каждой минутой. Очевидцы разбежались в панике – зато собрались зеваки, и теперь из уст в уста гуляли, обрастая подробностями, обрывки чужих пересказов.

– Парень, парень, у тебя пепел на щеке… Ты правда там был?

– «Сто раз спрошу, промолчи в ответ, стократ дороже такой ответ…»

– Ты умом двинулся, что ли? – девушка разозлилась. – Что ты бормочешь?

– Стократ дороже такой ответ.

– Ты или чокнутый, или зануда, – девушка выпрямилась и подхватила вожжи. – С дороги, а то перееду!

Он попятился. Проводил телегу глазами. Девушка была симпатичная.

– Эй ты… Стократ! – она обернулась, махнула рукой уже без тени злости. – А если я у себя в деревне про драконов расскажу, мне поверят, как ты думаешь?

– Поверят, – он улыбнулся в ответ и неожиданно добавил: – А ты бы не спешила?

Но поздно: телега катила прочь, девушка начальственно покрикивала на пешеходов, и черная коса лежала на узкой спине поверх белой рубахи с широкими рукавами.

– Значит, Стократ, – сказал он, провожая ее глазами. – Спасибо. Хорошее имя.

* * *

Проныра долго ходил вокруг да около – явно не узнавал Репку. Наконец недоверчиво подошел:

– Ты, что ли?

– Ага.

Вокруг шумела ярмарка. Репка на этот раз явился вовремя – к самому открытию.

– Э-э… – Проныра сочувственно пощелкал языком. – Видно, трудно пришлось в гробнице? Тварь какая-то на тебя выскочила, да? И, вижу, палец отхватила?

– Примерно, – Репка нехотя кивнул седой головой без единого черного волоска.

– Э-э… Принес?

– А как же.

– Вот молодец, – искренне похвалил Проныра. – Другие, знаешь, в эти гробницы дальше порога не суются, уходят в мокрых штанах. А ты… уважаю, одним словом.

* * *

Стократ сидел на берегу, разложив перед собой пеструю ткань, будто скатерть. В центре лоскута в «гусиную лапку» лежал большой камень, похожий на репу без хвостика. Стократ нашел его на берегу: он был покрыт мхом и мелкими трещинами, и, если присмотреться, можно было вообразить на нем карту Мира.

Рядом с камнем ровно, в ряд, располагались вещи, подобранные из пепла.

Оплавленный кусок металла с невиданным узором. Стократ точно знал, что в узоре есть смысл, но знал и то, что прочитать его не сумеет.

Прозрачный осколок шлема без прорезей. Когда существа начали палить друг в друга из своего мощного оружия, их шлемы рассыпались осколками, будто горшки.

Пряжка чужой одежды. Единственный понятный предмет.

Еще оплавленные части целого, закопченные обрывки целого, кусочки мозаики, которую не сложить слабым человеческим разумом. Создания в чешуйчатых костюмах, в прозрачных шлемах, со смертоносными дубинами в руках оказались так же подвластны магии, как обычные городские стражники. Повинуясь движению вот этой ткани, они набросились друг на друга – и превратились в пепел…

Стократ посмотрел в небо. Звезды сияли в вышине, недоступные, неподвижные. С чего им вздумалось воевать? Неужели так тесно на небе?

Кем были создания в прозрачных шлемах? Чего хотели? Зачем явились?

– И ничего этого я никогда не узнаю, – сказал он с горечью, завершая цепочку невысказанных, и даже не продуманных до конца мыслей.

Он завязал ткань узлом – уголок к уголку – и опустил в самый глубокий омут, который был в этом озере.