Текст книги "Пламя в твоих руках"

Автор книги: Марина Эльденберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

На меня.

– То есть если бы я пела арию не перед иртханами. С тем же настроением, и…

– Этого бы не случилось, верно. – Он коснулся стола кончиками пальцев рядом с моей рукой, как бы невзначай на них опираясь. Волоски на коже встали дыбом, и я поспешно переложила планшет себе на колени. Кстати, надо бы его включить. – Твоя сила откликнулась на призыв остальных, когда ты была меньше всего к этому готова.

Халлоран смотрел на меня так, точно я уже раздета, и… ну, в общем, не как учитель на ученицу. Сосредоточиться от этого становилось все труднее.

– Не совсем поняла, это моя сила откликнулась на призыв остальных или они призвались на мою силу?

– Одно следует за другим. Ты позвала – мы откликнулись, ответили – и твоя магия плеснула через край. Игра голосом – высшая ступень ментальной магии. Осваивать ее можно начинать только после того, как разберешься с безэмоциональными приказами. Ты передаешь свои чувства другому, но это уже не подчинение. Скорее привлечение внимания, высший уровень эмпатии, из которой рождается взаимное доверие.

– Доверие? Драконы нас понимают?

– На уровне чувств и инстинктов. Вести разговор со зверем гораздо проще и приятнее именно игрой-диалогом, нежели приказами, превращающими дракона в послушное орудие. – Сильный голос смягчился, и я невольно подалась вперед, забыв о настроении, с которым перешагнула порог его квартиры. – На юбилее у тебя это получилось непроизвольно, но овладеть этим искусством и применять его осознанно гораздо сложнее. Поэтому в самом начале нам предстоит заниматься командами.

Когда Халлоран становился таким, общаться с ним было гораздо проще. Даже скользящая между пальцев иртхана полоска ошейника не смущала. Только когда он замолчал, до меня дошло, что это была очередная демонстрация, и вот тут я не удержалась от искушения подвинуть стул и наехать колесиком ему на ногу. Прямо на идеальный ботинок.

– Ой, прости.

– Тебя что-то смущает, Леона?

Это он у меня спрашивает?

– Список по почте отправить?

Глаза его сверкнули, но он все-таки обошел стол и устроился на своем преподавательском месте, слегка ослабив галстук. И на том спасибо, я как будто отлепилась от раскаленной солнцем скалы, жар которой проникал в меня, в самую суть. С каждой минутой все глубже и глубже, подбираясь к пульсирующему сгустку пламени, именуемому сердцем.

Теперь, если честно, я вообще смутно представляла себе, как будет проходить наше обучение. Приказы, игра голосом, еще и стихия… Ну и время на теорию где-то между всем этим надо найти. Если учесть, что вечерами я занята семь дней в неделю, при самом удачном стечении обстоятельств – шесть. Постоянно отпрашиваться у Эвель не получится, она в последнее время злющая, как бешеный набл. Не хотелось бы лишиться дохода. Особенно теперь, когда Танни меня всерьез озадачила.

Даже если представить, что с прослушиванием все срастется, на скорый гонорар рассчитывать не приходится. Сначала репетиции, которые оплачиваются чисто символически, только потом – большая сцена Мэйстонской оперы. И только после премьеры, в случае моего успеха, можно будет спокойно выдохнуть.

– Я ответил на все твои вопросы? – Меня окинули хищным пристальным взглядом.

Властным. Собственническим.

Надо будет проверить, не появилось ли на мне в каком-нибудь укромном месте клеймо «моя» – от частого общения с местром Халлораном.

– Остался еще один. По-прежнему непонятно, почему ты не можешь назначить мне в наставники кого-нибудь другого.

– А мне по-прежнему непонятно, чем тебя не устраиваю я. – Он недобро прищурился. – Или хочешь в наставники того, кто сбросил тебе файлы?

– Хочу профессора из Академии, – хмыкнула, – с внушительным… багажом знаний. Без замашек собственника, это обязательно. Но главное, у него не должно быть склонности к наказательно-показательным методам обучения.

Взгляд иртхана потемнел. Ну а что, я тоже умею быть злопамятной.

– Отклоняется, потому что ты вывела меня из себя.

– Удивительный протест! То есть всякий раз, когда ты будешь вне себя, отдуваться придется мне?

– Если будешь подставляться – да. – В голос его ворвались привычные стальные нотки.

– Я буду – что?

– Сейчас твоя сила интересует всех и каждого. Тебе следовало бы подумать об этом, прежде чем открываться своему неожиданному помощнику.

Он что, намекает, что Рингисхарр нарочно прислал мне материалы? Глупости какие. Зачем тогда было предупреждать меня о том, что это опасно и что мы нарушаем правила. Открыла рот, чтобы высказать драконищу все, что думаю, но тут же его закрыла, слишком опасно сверкнули глаза иртхана. Надо осторожно сворачивать с этой темы.

– И что же в моей силе такого интересного?

– Я.

От неожиданности чуть не выронила планшет, но вовремя успела его поймать. Поскольку покупка нового не входила в мои ближайшие планы, положила на стол и оставила в покое.

– Я тебя нашел. Я тебя пригласил. Я взялся за твое обучение.

Сейчас мне здорово не хватает леденца. Надо будет одолжить у Танни в следующий раз, когда соберусь на встречу с Халлораном. Пожалуй, теперь понятно, почему сестра носит их в карманах в неограниченном количестве и сует в рот всякий раз, когда назревает серьезный разговор. Чтобы лишнего не наговорить.

– И чем это мне грозит?

– Тебя могут проверять. Поэтому нужен водитель и охрана. Поэтому, если в следующий раз ты не вызовешь Рольгена и Приста, у меня на столе окажется распорядок твоего дня, а у них – часы и список адресов, в которые тебя нужно встречать и где.

А еще леденцом можно от души запустить в высокий самоуверенный лоб. Или ткнуть палочкой в глаз.

– Планшет, Леона. – Халлоран дотянулся до коробочки и ошейника, убрал их в ящик стола. – Одна из техник постановки безэмоционального голоса – чтение вслух. Желательно читать текст, который не вызывает у тебя никаких чувств.

Планшет, Леона. Планшет.

Включила и погладила перышком, готовясь делать пометки.

– То есть любовные письма не подойдут? – хмыкнула.

– Нет. Лучше всего подойдет какой-нибудь справочник, атлас или учебник. Во время чтения, особенно механического, бездумного, неосознанно отключаешься. Минуту.

Он вышел из кабинета, а вернулся с книгой. Настоящей книгой, которую положил передо мной. Оперся о край стола, склоняясь ко мне, от чего мои эмоции ну вот прямо совсем успокоились.

– Читай.

Пальцы неверяще коснулись корешка. Погладили выпуклые тисненые буквы.

Сейчас же передо мной была «живая» книга, а надо мной – драконище со своим огнем. Вот и как тут эмоции отключать?

– Громко. Четко. Как в студии звукозаписи.

Открыла книгу, которая оказалась атласом созвездий, и принялась читать названия, историю и всякие справочные данные. Иртхан, к моему великому счастью, это никак не комментировал и вообще отошел в сторону. Я даже оглянулась, он стоял у окна, привычно сцепив руки за спиной. Понемногу получилось расслабиться, и созвездия полились моими устами одно за другим. Красочные картинки и мягкая шероховатость бумаги под пальцами… было невероятно сложно отстраниться от чувств, которые во мне вызывали новые ощущения. Но в какой-то момент я поняла, что просто читаю. Книга, даже будь она хоть трижды красивой, живой и реальной, отошла на второй план. Равно как и весь кабинет отодвинулся, расширился, как границы Вселенной. Осталась только я. И мой голос.

– Хорошо. – Вздрогнула от сильных резких интонаций.

И вдруг поняла, что чувствую себя как-то странно. Более спокойной, что ли.

Все лишние мысли ушли, осталась небывалая легкость.

– У меня получилось? – обернулась к нему.

– Да. Последние два слова – нулевые эмоции. Домашнее задание: научиться делать это осознанно и ловить момент перехода в нулевой спад. Научишься улавливать разницу, будет гораздо проще тренировать приказы. Второй метод ты уже знаешь.

– Числа.

– Совершенно верно. Лучше всего вести счет в обратном порядке.

– Ты сейчас рассказал два способа, которые наверняка помогут мне заснуть.

– Ни один иртхан еще не заснул. Первое, что тебе нужно для успеха, – расслабление. Со временем научишься делать это мгновенно.

Судя по тому как переключался он, это действительно возможно. Режим Халлоран-преподаватель был ближе всего к Халлоран-политик. Мы свернули на академическую тему так легко, что я даже не успела понять, как это произошло. Он рассказывал о приказах, оказывается, чтобы отдать приказ, недостаточно просто избавиться от эмоций. Нужно еще вложить в него мысленный импульс, соответствующий команде. При этом необязательно смотреть в глаза. А еще лучше – вовсе избегать контакта, потому что прямым взглядом ты создаешь привязку, в первую очередь для себя. Драконы воспринимают взгляд глаза в глаза как пристальный интерес, что может помешать восприятию. Сопротивляемость к ментальной магии у них гораздо выше, чем у людей.

– Если случится так, что твой взгляд зацепят первым, – он пристально посмотрел мне в глаза, – не пытайся его отвести. Смотри прямо, дай дракону понять, что ты наравне с ним. Что ты не угрожаешь. Но и не собираешься отступать.

Представила себе эту картину и мысленно хлопнулась в обморок.

– А женщины, когда заканчивают Академию, тоже сдают экзамены в пустошах?

– Разумеется нет. Только на тренировочных полигонах.

– Как вы вообще туда драконов заманиваете?

– Никак. Это драконы, которые выросли при Академии.

И на том спасибо.

После теории снова тренировались. На моих глазах Гельеру разогрело закатное солнце, на моих глазах оно скатилось за горизонт, позволяя взошедшим лунам прочертить две серебристые дорожки на черной воде. Никогда не думала, что это настолько сложно: вытолкнуть из себя хотя бы парочку безэмоциональных слов. Если во время чтения или с числами у меня еще кое-как получалось, то стоило попытаться отдать команду, как эмоциональный тумблер начинал сбоить. Ближе к вечеру поняла, о чем говорил Халлоран – что петь я буду не в состоянии. Какой петь, я напоминала себе литтоновую ягодку, на которую упала бетонная плита. Хотелось домой. Заползти в душ и сдохнуть то ли от осознания собственной неполноценности, то ли от перемены эмоционального фона. Словно поочередно окуналась то в огонь, то в ледяную воду.

– Ненавижу тебя, – простонала я, когда Халлоран открыл дверь, выпуская меня в коридор.

– Сейчас можно, – милостиво сообщил драконище.

А мне захотелось треснуть его книгой по голове: благо тяжесть в дрожащих руках ощущалась приличная. Может, хоть так его проймет. То ли что-то почувствовав, то ли осознав, что у меня с лихвой хватит сил выполнить желание, иртхан отобрал книгу и вернул на стеллаж.

– Мы куда?

– Ужинать, разумеется.

– А потом я лягу спать рядом с Эрри, – предупредила на всякий случай. – Так что хватит с меня водички, и я поеду домой.

– Не сегодня, – заявил он и мягко подтолкнул меня в сторону кухни.

Мм. Не сегодня – это он о чем?

Мне что – спать сегодня не грозит? Или что – я домой не попаду?

– У меня там сестра, – заявила я, упираясь каблуками в пол.

– Пятнадцать лет – вполне сознательный возраст. Она спокойно может переночевать одна.

– Ты тоже можешь переночевать один.

– Могу. Но не хочу. Хочу с тобой, Леона. Хочу тебя.

Откровенная властность этих слов прошла по телу волной предвкушения. Халлоран сжал мои плечи легко, но настолько интимно, что обожгло даже через свитер. Огонь внутри меня встрепенулся и побежал по венам тонкими раскаленными ручейками, дыхание перехватило. Особенно когда его руки скользнули на обнаженные запястья и запечатали ладони в своих. По коже словно живое пламя потекло.

Дернулась от неожиданности, но иртхан удержал.

– Горячо!

– Сейчас пройдет.

И правда, обжигающая мощь сменилась согревающим теплом. Оно вливалось в меня бурлящим потоком, стирая усталость, как горячая ладонь очищает запотевшее стекло. Наполняя странной будоражащей силой. Горело все от губ до кончиков пальцев, дрожало, звенело от напряжения, как натянутый вдоль небоскреба трос.

– Что ты сделал? – хрипло спросила я.

– Поделился огнем. – Халлоран коснулся губами моего виска. – Со своей драконицей.

– Еще раз назовешь своей драконицей – огрею планшетом, – рыкнула я.

Быстренько вывернулась из рук иртхана и шустро припустила на кухню, только чтобы избавиться от наваждения, рождаемого этой близостью. Как он это вообще делает? Разгоняется от небоскреба с глазами до действующего вулкана за пару минут.

– Чего-нибудь попроще или посытнее?

– Попроще.

Посытнее в меня сейчас не поместится. Моему организму необходим отдых и легкий прикорм.

Стоило Рэйнару отвернуться, сбросила туфли. Совершенно неэстетично, но как же классно! С наслаждением поболтала ногами и распласталась по столу как рихт по дну морскому. Рихты – это такие экзотические рыбины, которые меняют цвет и форму. При малейшей опасности прижимаются ко дну и становятся почти невидимыми, чтобы водные драконы не отъели себе лакомый кусочек. Не знаю, как насчет водных, но один вполне сухопутный сейчас наградил таким взглядом, словно не прочь был попробовать меня на вкус.

Кровь зашумела в ушах, закипая от нахлынувшего предвкушения.

От бесстыдных воспоминаний, рождающихся в каждой клеточке тела.

Огненный вихрь взвился от босых пяток до макушки, превращая каждый волосок на теле в наэлектризованную пружинку.

– Очаровательное зрелище, – сообщил иртхан, глядя куда-то вниз.

Я тоже посмотрела, но Эрри там не увидела. Только свои обнаженные лодыжки, изящно выглядывающие из обтягивающих брючек. При этом драконище смотрел так, что мне захотелось спрятать ноги под себя.

– Мы есть собирались, – напомнила.

– Разумеется.

Ко мне подвинули бокал с вином.

– За твое пламя. Над которым еще работать и работать.

Вот драконище.

– Тем не менее вчера ты отпустил мою руку, – язвительно заметила я, поднимая бокал. – Не так уж мое пламя и безнадежно.

Вино оставило мягкое послевкусие, кислинка на губах оказалась терпкой и сочной.

– Разумеется, отпустил. Потому что ты попросила.

– Значит, если я попрошу сейчас, ты меня тоже отпустишь?

– Нет.

Да, где-то здесь явно закралась нестыковка.

Халлоран положил мне салат. Вкусный, хорошая у него домработница.

– Рэйнар, мне нужна свобода, – произнесла я. – Свобода и выбор.

– О каком выборе ты говоришь? – Он прищурился.

– Возможность решать самой. Ты ставишь меня перед фактом совместного обучения, переводишь на мой счет баснословную сумму, даришь безумно дорогие подарки…

Сегодня, когда я собиралась на встречу, до меня неожиданно дошло, почему на футляре «взятого напрокат» ювелирного комплекта нет адреса. Только эмблема дорогущего бренда «Ламкар» – заключенное в треугольник дерево, вместо листьев у которого драгоценные камни. Этот комплект никогда не брали напрокат. Точно так же, как платье, которое, кстати, бесследно сгинуло из моей квартиры после первого пробуждения огня. Предполагаю, что его вернули в магазин, а еще предполагаю, что кое-кому здорово досталось за качество.

– Что тебя не устраивает?

– Все! Я привыкла сама отвечать за свою жизнь. Сама решать свои проблемы. Сама обеспечивать себя и сестру. Не хочу, чтобы ты сыпал передо мной деньгами, потому что так я чувствую себя содержанкой. Не хочу, чтобы ты вторгался в мою личную жизнь, не хочу, чтобы навязывал мне охрану или водителя. Я вполне способна сама передвигаться по Мэйстону. И защитить себя тоже. Особенно теперь, когда ты меня предупредил о возможном… внимании.

Ну вот, я это сказала.

– Тебя будут сопровождать, Леона. Это не обсуждается.

– А еще хочу обсуждать. Все, что касается меня.

Терпеть не могу, когда он так смотрит – жестко и холодно, когда не могу понять, что там, в глубине этих глаз. Вот только для меня это важно, настолько важно, что ладони непроизвольно становятся влажными, а сердце сбивается с ритма. Я хочу услышать его ответ больше, чем что бы то ни было.

– Хорошо.

Хорошо?

– Хорошо, Леона. Впредь мы будем все обсуждать.

Неверяще смотрю на него, он что, правда, это сказал?

– Начнем прямо сейчас. У меня тоже есть три желания.

Так, вот это уже больше похоже на правду.

– Ты будешь принимать мои подарки.

Он подался вперед, наши пальцы соприкоснулись, и Рэйнар раскрыл мою ладонь. Мягко согнул мизинец.

– Не деньги? – уточнила я.

– Нет. Подарки. Не потому, что я могу это себе позволить, а потому что хочу, чтобы ты сияла ярче и ярче с каждым днем. Потому что ты заставляешь меня гореть.

Как в одном мужчине может сочетаться столько властной несгибаемой силы и обескураживающей своей искренностью откровенности? Наверное, я никогда к этому не привыкну – точно так же, как и к его голосу, от которого меня крутит в крендельки.

– Хорошо. – Собственный голос отказывался подчиняться и звучал немного хрипло.

Я непроизвольно облизнула губы и увидела, как его зрачки дернулись в вертикаль.

– Ты согласишься, чтобы Прист и Рольген тебя сопровождали. По крайней мере, пока не научишься управлять магией и полностью ее контролировать.

К мизинцу присоединился безымянный палец, моя ладонь в его руках разогрелась так, что только чудом не полыхала. Точно так же полыхали зеленые глаза, внутри которых рождался яростный огонь. Огонь, предназначавшийся мне.

– Везде, кроме Ландстор-Холла.

– Везде.

– Ладно, – сдалась.

В конце концов, слухов обо мне уже и так достаточно. Одним больше, одним меньше. А мне еще третье желание слушать. Зная Халлорана, самое интересное он приберег напоследок. Будем надеяться, что меня не попросят снова петь на каком-нибудь сборище иртханов. А даже если попросят, все равно откажусь. Хватит с меня прошлого раза, на все будущие двенадцать драконьих жизней вперед.

– И последнее, – голос Рэйнара стал низким, горловым, рычащим. Прежде чем успела что-либо подумать, в мою ладонь лег мой же подарок. – Сегодня ночью, Леона, ты наденешь его. Для меня.

ГЛАВА 3

Мне бы радоваться, что не дружу с леденцами. Потому что сейчас я бы точно им подавилась или выплюнула. Да, прямо в этот непробиваемый лоб, чтобы наверняка дошло.

– Надену, ага, – сказала я. – С удовольствием! Наклоняйся.

Могу еще миску с остатками салата надеть на драконью голову с шедевральными идеями. А что? Ему пойдет.

А у меня сейчас дым из носа повалит. Как у Марра, который набегался по парку перед сном.

Нет, не охамели ли вы такое предлагать?!

Спрыгнула со стула, сжимая в руке кожаную полоску, но меня быстро перехватили и прижали к себе. Спиной.

– Пусти! – брыкнулась, в результате чего оказалась вжата в столешницу.

– Леона, – негромко произнес он. – Моя дикая огненная драконица… Ты так отчаянно цепляешься за свободу… Но свобода внутри тебя. Заметь, я не сказал, кому сегодня ночью придется примерить ошейник. Ты решила это сама.

Халлоран перехватил мои руки и свел их вместе, поглаживая ладони. Зажимая дурацкий подарок так, что из сведенных лодочек торчала только застежка. Отвел мои волосы со спины, легко перебросив их на плечо. Длинные пряди скользнули на стол и расплескались по стеклу волнами, собирая все блики приглушенного теплого света.

– Еще скажи, что сам его наденешь, – прошипела, примериваясь, как бы так извернуться, чтобы цапнуть его за руку.

– А ты этого хочешь?

Че-го?

Ярость моментально испарилась, осталась только растерянность. А еще власть сильных рук и близость горячего тела, от которого мое разогревалось и плавилось. Каждая частичка меня сейчас превратилась в дрожащий оголенный нерв.

– Так что, Леона? Хочешь увидеть его на мне?

Голос Халлорана звучал тихо, но твердо. Не оставляя ни малейших сомнений, что случись мне сказать «да», он его наденет. Жесткие губы коснулись шеи, от вспыхнувшего на коже огонька по телу прокатилась волна жаркой дрожи. Такой же жаркой, как полыхающие над нами светильники, тонкие пластинки которых уже казались раскаленными от запертых внутри ламп.

– Нет, – выдохнула тихо. – Нет. Не хочу.

– А чего ты хочешь?

Он развернул меня лицом к себе. Провел пальцами по губам, размыкая их – сильно, уверенно, за миг до того, как повторил этот жест поцелуем. Раскрывая мой рот, словно уже брал, бесстыдно и яростно, прямо на этом столе. Я ответила, позволяя огню захлестнуть волной. Подкинуть до небес, где кончалась реальность. Наверное, так чувствуешь себя во время полета, когда мир внизу теряет очертания, остается только бьющий в лицо поток. Не то ледяной, не то обжигающий. И дыхание, тихим стоном вырывающееся из груди, когда он тебе это позволяет.

– Не в ошейнике дело. Ты просто боишься, Леона. Боишься довериться мне. Боишься довериться себе. Тому, чего хочешь на самом деле. Тому, что ты выбираешь. Каждую минуту. Каждый миг.

Сейчас край столешницы упирался в спину, а сердце колотилось так, что я чудом не прыгала в такт ему. Халлоран коснулся моего виска, чтобы заправить волосы за ухо.

– Нет власти большей, чем ты даешь мне сама. Своим выбором. – Он подался вперед, повторяя меня, как будто мы были единым целым. – Ты моя, и ты это знаешь. Моя. И будешь ей снова и снова, – резко добавил он, заставляя содрогнуться от интимной властности этих слов.

Возбуждение нахлынуло волной, стирая все возражения. Все мысли и все, что нас разделяло. Я подалась вперед, стягивая с него пиджак, чтобы снова ощутить под пальцами стальные мышцы. Чувства обострились настолько, что, когда Рэйнар потянул наверх свитер, я закусила губу. Прикосновения губ, повторяющие скольжение ткани по коже, заставляли выгибаться дугой. Подняла руки, чтобы ему помочь, и дернулась, когда новый поцелуй ожег грудь.

Свитер отлетел в сторону, я потянула вниз его брюки, чтобы снова чувствовать своего мужчину. Безоглядно, откровенно, горячо – всю силу его желания под пальцами. Лаская мягкими прикосновениями, сцеловывая рвущееся из груди рычание, сильнее сжимая ладонь.

Хриплый стон Рэйнара отозвался внутри сладкой… немыслимо сладкой дрожью.

Потянулась губами к губам, вплетая пальцы в жесткие волосы.

Мы целовались так, словно это была наша последняя ночь. А может быть, первая и единственная, когда не можешь насытиться друг другом просто потому, что все время будет мало. Он вжимал меня в себя, сквозь алое пламя проступило мое отражение. Вертикальный зрачок раскрылся почти во всю радужку. Наверное, именно так постигаешь истинный смысл слов «утонуть в глазах».

– Признай это, Леона.

– Признать – что? – выдохнула между поцелуями.

– Скажи, что ты моя.

Закусила губу и покачала головой, глядя в горящие омуты. Безумные – наверное, такие же у меня.

Рэйнар прищурился, а потом резко развернул спиной к себе.

Сейчас я горела чуть ли не ярче, чем в первый раз. От жадных поцелуев, от скольжения ладоней по разгоряченной коже, заставляющих дыхание сбиваться еще сильнее. От требовательных губ, дразнящие касания которых прокатывались жаркими волнами от стянувшихся в бусины сосков до самого низа живота.

– Скажи это, – хрипло.

Его пальцы скользили по внутренней поверхности бедер в жестокой дразнящей ласке. По внутренней поверхности бедер и дальше… Скользили по чувствительно полыхающей коже, едва касаясь, заставляя кусать губы, чтобы не начать подаваться навстречу его руке. Сердце заходилось в сумасшедшем ритме от томительно-сладкого желания, накатывающего и отступающего, хотелось кричать.

– Скажи! – прорычал он, раскрывая меня пальцами.

Всхлипнула и выгнулась, подчиняясь ритму жестких ласк. Столешница под сжавшимися пальцами казалась ледяной.

– Твоя, – выдохнула хрипло. – Твоя, твоя, твоя…

Несколько мгновений промедления показались чуть ли не вечностью.

Всплеск огня, короткий, мощный – и мы снова стали единым целым. Дернулась, подаваясь навстречу резким яростным движениям. Открываясь, принимая, подчиняясь.

Это было не похоже ни на что – гореть вместе с ним.

Сливаться воедино телами и огненной сущностью.

Дышать на двоих, забывая о том, что когда-то было иначе.

Сладкая судорога прокатилась от низа живота по всему телу. За ней – следующая. Еще и еще.

Я выгнулась, падая в его руки. Почувствовала, как в губы мне течет хриплый рык, как перекатывается под кожей металл мышц, как сильная пульсация внутри рождает новый виток наслаждения.

Огненный, сумасшедший, заставляющий повторять его имя одними губами, шепотом или всей грудью – со стоном, на выдохе.

До тех пор пока мир не вспыхнул сверхновой и я не утонула в его объятиях.

Утро встретило меня непривычно ярким светом. Открыла глаза и зажмурилась, холодное солнце ударило в упор, отраженное от сотен стальных полос и стеклянных заплаток. Оно текло с небес, подернутых облаками с тяжелой свинцовой каймой, заполняя ослепительными лучами все пространство. Несколько минут я просто лежала, свернувшись комочком, подтянув к себе одеяло и разглядывая комнату из своего гнезда. Гостевая спальня, в отличие от спальни Халлорана, оказалась более ласковой, в ней преобладали теплые тона. Наволочки на маленьких подушках были теплого персикового цвета, одна большая почему-то валялась на полу.

О случившемся вчера напоминало все: и припухшие губы, хранящие вкус жадных поцелуев, и приятная слабость во всем теле – легкая и ненавязчивая, от которой так просто избавиться, едва оказавшись под душем. Вчера мы не могли оторваться друг от друга – до бессильного изнеможения, когда подгибаются колени, а глаза закрываются сами собой. Когда болезненно-сладкое наслаждение накатывает волнами, уводя за собой на какие-то новые, неизведанные высоты.

Удивительно, но сегодня я чувствовала себя заново родившейся. Свежей, полной сил и готовой на всяческие подвиги.

Вот только сейчас первый подвиг совершу – из-под одеяла вылезу и…

– Доброе утро.

– Привет.

Обернулась и села на постели, глядя на вошедшего иртхана. Уже в костюме, разве что с потемневшими после душа влажными волосами, до которых невыносимо хотелось дотронуться.

Халлоран глянул в сторону окна и нахмурился.

– Совсем забыл про жалюзи.

Хихикнула.

– Странно было бы, если бы ты про них вспомнил.

– На что это ты намекаешь?

– Ну… не знаю. Может, на то, что ты слишком устал?

На самом деле сюда он принес меня на руках. Точнее, сначала отнес в душ, а потом уже сюда. И это было приятно. Не передать как.

– Нравится меня дразнить? – Он прищурился.

– Ага, – призналась честно. – Очень.

– В таком случае просыпайтесь быстрее, эсса Ладэ. У нас с вами есть время на неспешный завтрак и обсуждение домашнего задания. Если поторопитесь, останется еще и на дразнилки.

– Не стану уточнять, что ты имеешь в виду под дразнилками.

Взгляд его потемнел.

– Правильно, не уточняй, а то останешься без завтрака.

В ответ показала ему язык и потянулась. Одеяло поползло вниз, повторяя изгибы тела и открывая… в общем все, что выше пятой точки. Не без удовольствия отметила, какие искры сверкнули в глубине драконьих глаз. Ну да, облизывайтесь, облизывайтесь. Но у меня завтрак по расписанию, и вообще я ничего не знаю. Сами настояли, чтобы я с вами ночевала, местр Халлоран. Да еще и одежды не выдали, за халатом вон как далеко тянуться.

Драконище покинул спальню так стремительно, будто его срочно вызвали на подписание договора федерального значения. Я снова хихикнула, поднялась и направилась в душ. Просыпаться окончательно.

 
Однажды, дорогой, ты проснешься дру-гим,
И прошлое из памяти развеется, как дым.
И звезды будут лишь нам с тобой светить,
И ты меня тогда не сможешь не лю-бить.
 

Здесь даже ароматы геля для душа были другие: цветочные, фруктовые, гораздо более мягкие, чем в прилегающей к спальне иртхана ванной комнате. Я попробовала несколько, но остановилась на ванильно-сливочном. От него бодрость стремительно пошла в гору – в утренние гели для душа производители всегда добавляют легкий энергетик. Хотя с тем способом, который мне вчера показал Халлоран, не сравнить. Интересно, у этой техники есть какое-нибудь научное название? Переливание огней, например. Звучит забавно.

 
Пока же ты играешь, а в сердце твоем лед,
И ты все время хочешь забежать вперед…
Но вот что я скажу, мой милый, сейчас:
Со мной такое не пройдет, не в э-тот раз!
 

Настроение было замечательным, а еще каким-то хулиганским. Поэтому я даже не стала одеваться, выползла к завтраку как была. В халате и с рассыпавшимися по плечам волосами. Заглянула на кухню, но там никого не обнаружилось. Кроме ошейника, который я подобрала с пола и засунула в карман. Заберу с собой и подарю Марру, а то кто знает, на какие еще дикие фантазии кожаная полосочка наведет его иртхамство. Хм… ну и где мы собираемся завтракать? Или завтрак предлагается приготовить мне?

Глянула на телефон, новых сообщений от Танни не было. Вчера я успела только написать ей, что меня сегодня не будет, и прочитать ответ: «Очеушенной ночки» – после чего всерьез задумалась о воспитании подростков. С этой мыслью и отключилась прямо с телефоном в обнимку.

Эрри в гостиной вылизывала лапу. Заметив меня, демонстративно повернулась тыльной стороной чистокровной виари.

Не удержавшись, показала вредине язык.

– Леона! Ты что здесь делаешь?

Халлоран стоял наверху, пришлось задирать голову.

Что-что, ошейник прячу. Не видно, что ли? Надеюсь, что не видно. Я даже сунула руку в карман, запихивая компромат поглубже.

– Ты что-то говорил про завтрак или это кодовое название, как дразнилки?

– С завтраком все в порядке, – протянул он мне руку. – Пойдем.

Пришлось снова подниматься наверх, мы прошли по коридору мимо спален. Завернули за угол и оказались у стеклянных дверей, выводящих на просторную лоджию. Под ногами – деревянные! – полы, по которым так и хотелось походить босиком. На широком бордюре у панорамных окон были разбросаны подушки, там же лежало несколько книг. Отсюда было видно Лаувайс, пустоши, кусочек Гельеры и даже уголок моста Паллинас: выпукло-вогнутой громады с монументальными опорами. Подошла к окну, бросив мимолетный взгляд на накрытый стол и мягкие кресла. Вне всяких сомнений, это было самое уютное место в его квартире. Самое уютное и самое теплое – несмотря на то, что в пентхаусе света хватало везде.

– Нравится? – Рэйнар подошел ближе и обнял меня со спины.

Я даже сопротивляться не стала, хотя волоски на коже встали дыбом.

– Очень.

– Это хорошо. Вчера мы не договорили по поводу моего третьего желания…

Ик.

Нет, серьезно. Ик.

Он серьезно?

Ик еще раз.

Неожиданно Халлоран рассмеялся, низкая вибрация его смеха прокатилась по моему телу волной совершенно ненормального будоражащего огня.

Прежде чем я успела сказать, что с извращенцами не знаюсь, в руки мне легли два билета. Темно-красный пластик с логотипом-голограммой, раскрывшимся множеством огненных лепестков драконьего цветка.

– Я тебя приглашаю, Леона. Зингспридская опера. Артомелла.

Из меня вдруг разом вышел весь воздух, как в детстве. Когда в «замри» выдохнешь на полную и зажмешь нос двумя пальцами на время, кто дольше так простоит.

Вживую слушать оперу, о которой раньше могла только мечтать, оказаться в зале, где пела Шайна. Тот, кто однажды там побывал, уже не сможет оценить другие – из-за особой акустики голоса возносятся до таких высот, что звучание отзывается в каждом сердце. Я хотела этого до умопомрачения и боялась не меньше. Не окажется ли «Артомелла» без Шайны сверкающей подделкой в оправе для бриллиантов? Знаю, это глупо и по-детски, Эллина Райт тоже выкладывается на выступлениях, но ничего не могу с собой поделать.