Текст книги "Брачный антракт"
Автор книги: Марина Белкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Ника рассмеялась, а эта Полина – интересный персонаж. Ясно, что стерва, но чем-то притягивает. Отрицательное обаяние, как сказали бы в театре.
– От меня-то что требуется?
– Мне нужен в доме Егора свой человек, чтобы приглядывал за этой ушлой девицей. И ведь все складывается как пазл! Егор уже знает тебя как няню из агентства по найму персонала. Плюс я порекомендую как супер-пупер-профи и давнюю нашу с Матвеем знакомую. Там с новой нянькой какая-то проблема, она м-м-м… ударилась зубом об игрушечный пистолет, кхм… железный, и решила уйти. Так что Егор возьмет тебя без звука!
Персонаж-то интересный, но больной на всю голову.
– То есть, если я правильно поняла, ты хочешь, чтобы я шпионила за твоим Егором под видом няни, пока ты будешь учиться в Англии?
– Я тебе очень хорошо заплачу!
Ника откашлялась.
– Это не наш профиль, в том смысле, что «Алиби-агентство» таким не занимается. Но в Интернете полно детективных контор, в которых тебе с удовольствием помогут – нашпигуют квартиру Егора специальной аппаратурой, не то что Катька, ни одна мышь не проскочит!
– Да зачем мне эти ментовские дела? Тут нужен тонкий психолог, человек-радар! Чтобы на уровне флюидов опасность определил и мне сообщил. А лучше – предотвратил, помешал коварным планам этой профурсетки. – Полина сложила руки на огромной трепетной груди. – Ну, пожалуйста! Ты такая умная, артистичная, ты сможешь, я знаю!
– Полин, прости, но слежка – это не мой стиль. И потом, с детьми я как-то… не очень. Не представляю даже, с какой стороны к ним подойти.
«И представлять не хочу», – добавила она про себя.
– Тоже мне теорема Ферма! Ему уже три года, пеленки стирать не надо, так, по мелочи, – погулять, поиграть. И потом, дети – это же прелесть что такое! – Умильно вздохнув, Полина указала взглядом на соседний столик, за которым сидели женщина и девочка лет четырех. Или восьми? Во всяком случае, не больше десяти.
Девочка и вправду была прехорошенькая, с колечками каштановых волос вокруг румяного личика.
– Мама, сегодня на тренировке я ни разу не упала! Ольга Сергеевна меня хвалила, – важно сообщила она.
– Моя умничка! – расплылась в улыбке мать. – Думаю, ты заслужила небольшую премию. Как насчет чизкейка?
– Ольга Сергеевна говорит, что у меня лишний вес, мучного нельзя, – вздохнула разумная кроха.
– А мы ей не скажем, – заговорщицки подмигнула женщина.
– Тогда я хочу шоколадный торт!
– Нет, Лиз, от него у тебя все щеки в диатезе будут. Давай закажем чизкейк.
– Хочу шоколадный! – надулась она.
– Лизочка!
– Шоколадный! – вдруг завизжала дочка на все кафе.
– Лиза, прекрати сейчас же, – прошипела женщина, затравленно озираясь по сторонам. – Чизкейк, или мы сейчас же идем домой!
– Хочу шоколадный! Шокола-адный!
Красная, как свекла, мать пыталась успокоить девчонку, но в ту словно бес вселился – она расходилась еще больше. В конце концов упала на пол и начала визжать как припадочная.
– Я бы такого ребенка убила, – призналась Ника.
– Я бы тоже, – мечтательно сказала Полина, но потом вскинулась: – Степка совсем не такой, он просто ангел! Сама увидишь!
– Нет, Полин. Прости, но я не могу принять твое предложение. Поищи кого-нибудь еще.
– Кого?! Вероника, ты режешь меня без ножа! У меня самолет через четыре дня! Ты подходишь идеально, и Егор ничего не заподозрит! Я заплачу любые деньги!
Ну что за пиявка?!
– Хорошо. Я подумаю и позвоню тебе завтра, ладно?
Полина смотрела с недоверием.
– Надеюсь, ты примешь правильное решение?
Ника кивнула и ободряюще улыбнулась. Выброшу симку и поменяю номер, решила она.
– Полин, а можно задать тебе один вопрос? Понимаю, я лезу не в свое дело, но зачем тебе сдался этот Егор? Смазливый, да, но… прости, птица не твоего полета.
Она хмыкнула и посмотрела в окно, губы тронула мечтательная улыбка.
– Мы в детстве в одном дворе жили. Егор был, знаешь, такой плохой парень, с которым мама дружить не разрешает. Дрался, курил, ходили слухи, что со студенткой-медичкой встречался и она от него аборт делала. Жуть! Но романтического флера его образу добавило. Девки от него, как мухи, дохли, ну и я тоже… а Егор – ноль внимания, фунт презрения! Кому мелюзга нужна, на пять лет младше? – Полина помешивала ложечкой остывший капучино. – Потом мы с мамой переехали, и я его потеряла из виду. Институт, тусовки, гражданским браком пожила, и вдруг случайно встретились в общей компании. Ну, и закрутилось… А тут эта, из Усть-Урюпинска, нарисовалась, да еще и залетела от него. Из-под носа увела! А я знаешь какая?
Ника кивнула.
– Я помню историю про сломанный палец.
– Вот-вот. Решила: умру, но выйду за него!
Вскоре они собрались уходить. Пока Полина разбиралась со счетом, Ника бросала взгляды на чудовище, уминающее шоколадный торт за соседним столиком.
– И все-таки, почему она это сделала? – задумчиво проговорила она. – Решилась рожать, хотя знала, что это опасно…
Полина передернула плечами.
– Говорю же: приезжая! А они, знаешь, все с прибабахом!
«Репетитор по английскому языку для школьников!!!»
Ника приклеила объявление к железной двери и вошла в подъезд. Не то чтобы она собралась давать уроки постоянно, нет. Просто хотела продержаться пару недель, пока Юрик не вернется из командировки и не выплатит зарплату. Никин бюджет и так трещал по швам, да еще и маму сегодня пришлось в аэропорт на такси везти.
Мать не умолкала всю дорогу, не могла распрощаться с дочерью и у стойки регистрации:
– Ты помнишь тетю Аню, сестру тети Жени, с которой я лежала в больнице с аппендицитом? Я отдаю ей стеклянные банки из-под йогурта, она в них высаживает рассаду. Так что не выбрасывай! И не забывай закрывать вторую дверь! Одна моя знакомая забыла и, когда раздался звонок, открыла первую дверь, по привычке не посмотрев в глазок. В квартиру ворвались грабители, приставили ей к виску пистолет и вынесли все ценные вещи, включая очень ценного шпица, чемпиона выставок!
– Попахивает криминальным сериалом из девяностых, – хмыкнула Ника.
– Между прочим, это случилось три месяца назад, с теткой матери девочки, которую я готовлю к поступлению в институт! Все, моя очередь. Ника, не забывай звонить! Каждый день! Я хочу знать, как ты!
– Э-э-э… мам, забыла сказать, ты помнишь Алину? У ее мужа вилла в Италии, я еду к ней погостить, на два месяца. Там со связью плохо, так что я звонить не буду!
– Вот! А могла бы сейчас с Андреем в Италии прохлаждаться! Знаешь, я долго думала и поняла, в чем корень твоих проблем. Ты слишком худая! А мужчины – не собаки, чтобы на кость бросаться. И вообще, в твоем возрасте такой вес имеют только алкоголички и раковые больные.
– Мама! В каком «таком» возрасте? – прошипела Ника.
– Тебе тридцать лет, срочно помирись с мужем, не то останешься одна.
Ника хотела возразить, но передумала и просто кивнула, предвкушая двухмесячный отдых от маминых нотаций.
Наконец они распрощались. Ника долго тряслась в аэроэкспрессе, потом в метро. Возле дома матери расклеила объявления и поднялась в квартиру, не чуя ног, в предвкушении тихого вечера.
На ужин была припасена вареная индейка и обожаемый Вивальди. Ника включила музыкальный центр и уже собиралась сесть за стол, как раздался звонок в дверь. Кого это еще принесло? Посмотрела в глазок – темнота, в общем коридоре выключили свет.
– Кто?
– Сосед снизу. Вы нас заливаете!
Только этого еще не хватало! Ника распахнула дверь и… отлетела в сторону, сбитая с ног ударом в грудь.
В следующую секунду она очутилась в железных ручищах. Взлетела вверх, дернув в воздухе ногами, потеряла тапок и впечаталась затылком в стену. Из глаз посыпались искры, в голове разливалась пульсирующая боль, от которой узлом скрутило желудок. Попыталась закричать, но из пересохшего горла вырвался лишь какой-то сип.
Ее поволокли в глубь квартиры, с полки в коридоре упала ваза и разбилась вдребезги. В большой комнате Нику швырнули об пол, как мяч. Она проехалась коленками по ковру и отползла к дивану. Наверху, как небоскреб, возвышался лысый громила в кожаной куртке, а в руке… Нет, этого просто не могло быть! Он направлял на нее самый настоящий пистолет!
– Дернешься, получишь пулю в лоб!
«А мама права, надо было закрыть вторую дверь!» – как-то некстати пронеслось в голове.
В коридоре послышались шаги, и, поблескивая дорогими часами на тонком запястье, в комнату вошел мужчина в черном костюме. Ринат! Он огляделся, взял с полки и снова поставил на место мамину фотографию в деревянной рамке и вальяжно развалился в одном из кресел.
– Ну, здравствуй, Вероника. Или предпочитаешь, чтобы я звал тебя Кирой? – Ринат пронизывал ее ледяным взглядом.
Не в силах вымолвить и слова Ника смотрела на него, как кролик на удава, и терла затылок.
– Больно? – Он удовлетворенно кивнул. – Хорошо. Мне тоже было больно, когда я увидел кулон, подаренный любимой жене на годовщину свадьбы, в руках грязной мошенницы.
Он щелкнул массивной зажигалкой и закурил.
– Я дарил ей бриллианты, а она развлекалась с молодым любовником. Водила его по кабакам, покупала шмотки, вывезла на отдых. А кто должен платить за все эти плюшки? – Ринат стряхнул пепел на ковер. – Твое «Алиби-агентство». Думаю, это будет справедливо. Прикрываешь чужие грешки – так бери их на себя по полной.
– Вы… все неправильно поняли, – пролепетала Ника. – Я временно веду в агентстве дела, д-да, но я не хозяйка, а всего лишь актриса! Выполняю всякие мелкие поручения…
– Полтора миллиона рублей. Это то, что Ираида успела потратить на любовника, включая компенсацию моего морального ущерба. Отдашь через три дня.
Ника нервно сглотнула. Просто какой-то сюр! Под дулом пистолета у нее вымогает деньги свихнувшийся на любви к жене недомерок. И все это под музыку Вивальди, долетающую из кухни.
– Я не знаю, где взять такую сумму.
– Ну, ты же у нас выдумщица. Тренинг шопоголиков придумала, вот и с деньгами что-нибудь сообразишь.
Он поднялся и двинулся к выходу, громила – следом. В дверях Ринат обернулся:
– И смотри, без глупостей. – Он кивнул на фотографию в деревянной рамке. – Матушка твоя уже в летах, с ней всякое может случиться. И – да, спасибо. Мальтийский ликер – выше всяких похвал.
Капля дрожала на стекле, как слеза. Слилась с другой и лениво поползла вниз. Дождь штриховал пестрые зонты и машины, плывущие за окном.
Мишка мерил шагами офис с телефонной трубкой у уха.
– Абонент недоступен, – буркнул он, пряча глаза.
Ника закусила губу и прижалась лбом к холодному стеклу. Юрик был ее последней надеждой, он легко мог достать деньги и, возможно, даже нашел бы управу на Рината. С его-то связями! Но босс как в воду канул, ни один его телефон не отвечал второй день.
– Он проявится, вот увидишь!
– А если нет? Что тогда?
Мишка присел на подоконник рядом с Никой и ободряюще пожал руку.
– Выход есть.
– Какой?
– Сама знаешь. Взять деньги у мужа.
«Ты еще приползешь назад и будешь молить о прощении!» – слова Андрея, хлесткие, как пощечина, до сих пор звенели в ушах.
Ника уткнулась головой в коленки, в бессилии сжала кулаки и заплакала.
Мишка погладил ее по волосам.
– Не надо, – произнес он звенящим от жалости голосом. – Я в кредитах как в шелках, сама знаешь, но кое-что по сусекам наскребу. Плюс касса агентства – тысяч двести. Можно «финик» твой толкнуть. Андрей ведь предлагал его забрать?
Ника подняла заплаканное лицо и помотала головой.
– Пусть подавится! Да и машину все равно не продать, она оформлена на него.
– А может, тебе исчезнуть на время? Пока мать в Германии.
– Она не на ПМЖ уехала, вернется.
– А если в долг взять?
– У кого? – горько усмехнулась она. – У Роберта из массовки «Мосфильма»?
В сумочке зазвонил телефон. Ника бросилась искать трубку, может, это Юрик?
Оказалось, Полина.
Мишка взглянул на экран, светящийся входящим вызовом.
– У этой точно бабки есть. Наверняка на шопинге в Милане больше оставляет.
Ника сбросила звонок и решительно поднялась с подоконника.
– Пойду проветрюсь.
Вышла из кабинета и медленно двинулась по темному коридору. Из открытой двери соседнего офиса доносились оживленные голоса и женский смех. Как будто ничего не случилось и мир не разваливался на части.
Ника остановилась у окна, залитого дождем, оперлась о подоконник и с ненавистью посмотрела на экран телефона. Упрямо помотала головой:
– Не буду шпионить. Не буду работать няней. Никогда!
Поношенные туфли, костюм а-ля Мери Поппинс, старушечий пучок и специальный грим оттенка «бледная поганка». Плюс новый штрих к образу ННН – стильные затемненные очки, купленные в Италии. Прежние, круглые, мама забрала с собой в Кельн.
Ника задрала голову, разглядывая многоэтажку не первой свежести, одну из сотен таких же, загромоздивших спальный район Люблино. По ясному небу неслись обрывки облаков, и в какой-то момент показалось, что махина жилого дома падает на нее. Ника тряхнула головой и, улыбнувшись, как перед выходом на сцену, шагнула к железной двери подъезда.
Ей открыл Егор, заспанный и небритый. Буркнул:
– Проходите. Варвара?
– Благодарю, можно без отчества. Просто Варвара.
Ника втащила в тесный коридорчик с кое-где облупившейся краской саквояж с вещами. Чуть не растянулась, споткнувшись о навороченный спортивный велосипед, который выглядел в этой «прихожке» так же нелепо, как фламинго на птичьем дворе. Поискала глазами, куда бы повесить позаимствованный у мамы безразмерный плащ.
– Шкаф с верхней одеждой, – угрюмо представил Егор, проследив за ее взглядом.
Хоть бы раздеться даме помог, грубиян! Во время их прошлой встречи Ника была слишком увлечена ролью и Егора почти не запомнила. Так, в общих чертах. Теперь, наматывая свою плащ-палатку на пластмассовую вешалку, она исподтишка его разглядывала.
Всклокоченные темные волосы, голубые глаза, широкие мужественные брови. Тонкий нос правильной формы, но слегка кривой, что, между прочим, только добавляло шарма – этакий плохой парень, который вечно влипает в истории и дерется. Судя по рассказам Полины, в юности так и было. А фигура! Рослый и плечистый, как стриптизер. Кажется, Ника начинала понимать, почему Полина так в него вцепилась… Если бы не Андрей, она, пожалуй, и сама была бы не прочь закрутить с таким красавцем ни к чему не обязывающий легкий роман. Так, на пару недель.
– Я сейчас его позову. – Егор направился в комнату.
– Кого?
– Ребенка.
– Ах да… Разумеется! – С саквояжем наперевес Ника поплелась следом.
– Подождите здесь. – Егор устремился в глубь квартиры, оставив ее одну в большой комнате.
Изысками дизайна здесь, разумеется, и не пахло, но в целом было уютно. Пухлый кожаный диван, над которым висело зеркало, телевизор и DVD с несколькими подставками под диски, чешская «стенка» из прошлого столетия – в бабушкиной квартире имелась точно такая же, на полу ковер в «жутких розочках». Между креслами в цвет дивана, заваленными детской одеждой, – стеклянный столик с забытой банкой пива и игрушечной машинкой без колес.
Ника подошла к «стенке», на книжных полках громоздились кипы журналов «Из рук в руки. Авто» и «За рулем». Так-так. Мы не читаем, а рассматриваем картинки. А какие фильмы любим? Ника вытащила из подставки диск наугад. На обложке красовалась саблезубая морда какого-то монстра, внизу подпись: «Уроды и люди 2». Прыснула, зажав рот рукой. Да уж! Ларс фон Триер нервно курит в сторонке. А наш красавчик-то – интеллектуал! Насчет двухнедельного романа она явно погорячилась, не продержалась бы с ним и пары дней.
– А вот и мы! – В комнату ковылял Егор. На его ноге, зацепившись, как обезьянка, висел ребенок. – Ваш подопечный, получите – распишитесь. – Егор бережно поставил мальчика на пол, тот обхватил отца ручонками, пряча лицо у него в ногах.
– Ну что ж, давай знакомиться? Я Варя, а как тебя зовут? – Ника присела на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне. Так делала принцесса Диана. Инвалидам-колясочникам нравилось.
Ребенок вцепился в отца еще крепче.
– Степан, что за дела? Ты же мужик! Стесняется, – развел руками он. – Давайте поставим мультики, это как-то сближает.
– По тека пука! – радостно завопил ребенок, должно быть, по-японски, отцепляясь от Егора и впервые взглянув на новую няню.
Ника замерла в удивлении. Мальчик был необыкновенно красив. Голубые глазищи с поволокой часто моргали, будто под тяжестью невероятно густых слегка загнутых ресниц. Когда этот ребенок спит, они, наверное, лежат на щеках, как гусеницы. Пухлые румяные губы, светлые кудряшки. Белокурый ангел. Хм, что ни говори, а детей этот парень делать умеет…
Тем временем, мальчик с победным криком бросился на диван, ожидая мультфильма. Егор немного повозился с DVD-проигрывателем, и на экране замелькали первые кадры фильма «Человек-паук». Про Человека-паука. Понятно.
– Телевизор разрешается только в порядке исключения, и не больше получаса в день, – строго сказал Егор. – Пойдемте, проведу вам тут экскурсию.
Из большой комнаты они попали в темный коридорчик с двумя дверями, вошли в одну из них и оказались в… Диснейленде! Комната, размером почти как гостиная, была доверху набита игрушками: плюшевыми, надувными, четырехколесными, раскладными. Даже детская кроватка имела форму гоночной машины с фарами и номером в изголовье. В углу Ника увидела шведскую стенку с подвесным канатом, рядом – палатка. Тут оказались даже небольшая горка и качели, на которых вальяжно раскинулся плюшевый медведь ростом с Егора.
На стене висел портрет молодой женщины, миловидной блондинки.
– Никитина мать. Она умерла при родах, Полина, наверное, рассказывала?
Ника сочувственно кивнула.
– Вам нелегко пришлось.
– Да, но что делать, жизнь продолжается. – Егор решительно шагнул к стеллажу, доверху забитому бумагами, баночками с красками и кистями и всякой всячиной. – Тут пластилин, книжки, все примочки для занятий. Сообщите, если надо купить какие-нибудь специальные кубики, пазлы или карты.
Карты? Таро?!
– Разумеется.
– А там – ваши покои, прошу!
В одной из стен обнаружилась дверь, ведущая в смежную комнату, площадью метров шесть. Стол, стул, кровать и шкаф. Привет, «Икеа».
Егор забрал со стула пластикового робота и плюшевого зайца, сидящего в кастрюле. Проворчал себе под нос:
– Вечно раскидывает игрушки… Нравится?
– Еще бы! Собственная комната, – подавив вздох, Ника закинула саквояж на кровать.
– Лады. Гуляем мы на детской площадке во дворе. Следите за ним хорошенько. Паренек из соседнего подъезда упал с горки и схлопотал сотрясение. – Он описал рукой вокруг лица и сдул с ладони. Так делали в детстве, приговаривая: «Тьфу-тьфу, три раза, не моя зараза!»
Да этот парень суевернее престарелой свидетельницы Иеговы!
– Гуляние, еда, занятия – все по режиму, – как ни в чем не бывало продолжал Егор. – Пойдемте на кухню.
Кухня словно сошла с кадров сериала из девяностых. Стол с угловым диванчиком клетчатой обивки, «усатый» телевизор под потолком, стеклянные дверцы деревянных шкафчиков, поблескивающие нарядным хрусталем. Нику слегка удивил набор дорогих ножей и полка с целой батареей разнообразных специй и приправ.
К холодильнику магнитиком с надписью «Египет» крепилась карточка с буквой «Х». Ниже на листе А4 был напечатан «Распарядок дня». Так и было написано – распАрядок.
– Чего это вы ухмыляетесь? – нахмурился Егор.
– М-м-м… тут ошибка, слово «распорядок» пишется через «о». – Весьма недальновидно злить своего работодателя, но она ничего не могла с собой поделать! Мамины гены.
– Я нанимаю няню для ребенка. Его и учите.
Что ж, спасибо за щелчок по носу. Но ты, красавчик, даже не представляешь, как ошибаешься, няньку-то наняли как раз для тебя!
Закрыв за Егором, Ника вернулась в большую комнату. Ребенок сидел на диване в той же позе, что и пятнадцать минут назад, завороженно глядя на экран.
– Малыш! – позвала Ника, но тот даже ухом не повел.
Вот она, великая сила зомбоящика. Впрочем, любит телик – пожалуйста. Нике это только на руку, хлопот меньше. Пусть смотрит, сколько хочет, а Егор ничего не узнает.
Бесцельно слоняясь по квартире, Ника заглянула в ту ее часть, которую они упустили во время экскурсии – комнату Егора. Комком сбитое белье на широкой кровати, шкаф-купе нараспашку, прикроватная тумбочка, декорированная огрызком от яблока и горой ярких книжек-панорамок. Ребенок и здесь умудрился наследить! Определенно, как только в твоей жизни появляется чадо, дом превращается в одну большую детскую. Ника поморщилась и покосилась на дверь, ведущую на балкон.
Полбалкона перегораживал велотренажер. Этот Егор прямо какой-то Пан Спортсмен! Только вот курит как паровоз – на поломанной тумбочке обнаружилась банка из-под оливок, полная «бычков».
В задумчивости Ника уселась на тренажер и, меланхолично глядя вдаль, начала крутить педали. Внизу, во дворе, вокруг пятачка детской площадки и трансформаторной будки, разрисованной героями «Ледникового периода», в три ряда толпились машины. У дороги – автобусная остановка, а дальше полоса лесопарка – бушевало на ветру зеленое море с редкими желтыми и багряными островками. От живописного вида просто дух захватывает!
Ника улыбнулась и подставила лицо безразличному осеннему солнцу. Что ж, пожалуй, все не так уж и плохо устроилось. Полина одолжила нужную сумму, и Ника отдала деньги в срок. Боялась, что гадкий коротышка на этом не успокоится, но, к счастью, он отстал. Правда, теперь она вынуждена целый год докладывать Полине о каждом шаге Егора и Катьки. К тому же пришлось дать нотариально заверенную расписку в том, что Ника обязуется отработать няней в течение двенадцати месяцев – она попала в кабалу к тюннингованной кукле, но разве у Ники был выбор?
Ничего, эта Полина – вполне вменяемая, просто немного зациклена на своем Егоре, проблем с ней быть не должно, в людях Ника отлично разбирается. И потом, полтора миллиона за двенадцать месяцев, которые, правда, пришлось отдать Ринату, плюс совсем неплохая зарплата няни. Считай, нашла хлебное место! Работа, кажется, совсем непыльная. Она отдохнет, отоспится, приведет тело и мысли в порядок и…
Щелк!
За спиной послышался странный звук, Ника обернулась и увидела веселую рожицу в ореоле белокурых кудряшек за стеклом балконной двери.
– Степа?
Сердце ушло в пятки из-за страшной догадки. Чертов ребенок запер ее на балконе! Толкнула дверь бедром, она не поддалась. Ника стукнулась о стекло с отчаянной безнадежностью мухи, попавшей в западню.
– Малыш, откроешь? – прожужжала она льстивым голосом.
Ребенок ангельски улыбнулся, с готовностью кивнул и… помахал рукой.
– Потяни ручку вверх! Наверх! – Дико улыбаясь, она показывала жестами, как это сделать. – Ну же! Пожалуйста, котик, зайчик, масик. Давай же, чертов идиот!
Ребенок обиженно выпятил нижнюю губу и скрылся за занавеской.
– Эй, куда ты? Ну, прости, прости-и! Степа!
Она долбанула кулаком в дверь – на! Запустила пальцы в волосы и свесилась с балкона, как герань из горшка. Двор – каменный мешок, через дорогу парк. От живописного вида просто дух захватывает, еще бы, это ж двенадцатый этаж!
– Помогите! Кто-нибудь! – завопила она. – Мама дорога-я!
И что теперь? Сразу спрыгнуть вниз? Потому что Егор наверняка поступит с ней именно так. Судорожно обшарила карманы пиджака, отлично! Сотовый остался в кухне, на столе! Зато она нашла ключи от квартиры. Может, как в той рекламе с Гошей Куценко в одном ботинке, перелезть на балкон этажом ниже? Хвала Саре Бернар, оба балкона не застеклены. Благодаря регулярным походам в фитнес-клуб она в отличной физической форме, так что можно попробовать. Теоретически. Ника посмотрела вниз, и у нее закружилась голова. Только теоретически!
– Малыш, иди сюда! – Она забарабанила в дверь. Прильнула ухом к стеклу. Ничего не слышно.
Чем он там занимается? Играет со спичками? Раскуривает «косяк»? Потрошит ее косметичку с фирменной косметикой?!
Со звуком паровозного гудка Ника чиркнула поломанной тумбочкой об пол, придвигая ее к краю балкона. Сняла очки, спрятала их в карман и взгромоздилась на тумбу. Главное, не смотреть вниз! Перелезла на другую сторону, села на корточки и повисла, держась руками за перила внизу. Где-то на дне двора заверещала автомобильная сигнализация, желудок скрутило узлом. О, Чарли Чаплин, помоги мне! Оттолкнулась и из последних сил выпрыгнула вперед.
– А-а!
Приземлилась на балкон этажом ниже. Кашляя, как человек, которого прибило к берегу после кораблекрушения, Ника распласталась животом по холодному полу балкона.
– Спасибо, спасибо, – бормотала она пересохшими губами, обращаясь непонятно к кому.
Ф-фу! Теперь все будет хорошо. Она пройдет через соседскую квартиру на лестничную клетку и поднимется наверх. Через квартиру, да. Если соседи дома. Нику бросило в холодный пот. Какая же она идиотка! Будний день, десять утра, а что, если в этой квартире банально никого нет?!
Подскочила на ноги и ударилась плечом в балконную дверь, словно собираясь ее вышибить. Раз, другой. Тишина. В стекле, подернутом дымкой занавески, отразилось лицо с картины Эдварда Мунка «Крик».
– Эй, кто-нибудь! – Вопль вселенского отчаяния. – Пожалуйста!
Из-за занавески высунулась испуганная всклокоченная голова.
– О, да! Откройте! – взмолилась Ника.
Щелкнула задвижка, и Нику впустили, точнее, выпустили на волю.
– Спасибо вам! – Со ступеньки она упала в объятия своего освободителя, оказавшегося коренастым мужчиной лет сорока.
– Успокойтесь, все в порядке, – рассеянно бормотал он, гладя ее по спине. – Да вы вся дрожите!
– Вы мой герой! – шептала она, готовая разрыдаться – адреналин будоражил кровь.
– Ах ты, кобель! – прогремело за спиной.
Герой отпихнул Нику и резво отпрыгнул в сторону.
На пороге комнаты стояла женщина в спортивном костюме, какие обычно носят физкультурники и домохозяйки. Блондинка с отросшими черными корнями и злыми глазами. Сразу видно, стерва. Из-за ее ноги выглядывала хитрая мальчишеская мордашка.
– Сашенька, это не то, что ты думаешь! – пробормотал мужчина.
– Да-да, я сейчас все объясню! – Ника поправила растрепавшуюся прическу и попыталась застегнуть вырванную с мясом верхнюю пуговицу пиджака.
– Страсть захватила? – язвительно поинтересовалась Сашенька.
– Нет, вы все неправильно поняли… – начала Ника, но осеклась, вдруг увидев, что у мужчины расстегнута ширинка.
Когда он ее расстегнул, а главное, зачем?! От изумления она просто потеряла дар речи. Для штатной единицы «Алиби-агентства» – непростительная ошибка.
Сашенька в два прыжка очутилась рядом и залепила мужчине звонкую пощечину.
– Да успокойся ты, дура несчастная! – огрызнулся он, застегивая штаны.
– А я абсолютно спокойна! – Она схватила с подоконника, уставленного цветочными горшками, пластмассовую лейку и отпила из носика. – Уже привыкла к твоим выкрутасам! «Сашенька, у меня что-то живот прихватило!» – сказала она, жутко кривляясь. Видимо, передразнивала мужа. – «Я поднимусь, схожу в туалет, а ты машину сторожи, она ведь еще не застрахована!» А сам? К очередной бабе!
– Толика бы хоть в машине оставила, – мрачно сказал мужчина.
– А пусть ребенок видит, какой у него отец!
– Ты хоть закрыть ее догадалась?
– Что?! Я-то думала, ему перед сыном стыдно, а он о тачке своей печется, Шумахер хренов! Твои бабы у меня уже в печенках сидят! Все, завтра же подаю на развод!
– Что вы! Не надо развода! – испугалась Ника. – Давайте все успокоимся! Дело в том, что я ваша соседка сверху, Варвара. Новая няня Егорки, то есть Степана. – Она достала из кармана очки и с достоинством нацепила на нос. – Ребенок случайно запер меня на балконе, вот и пришлось лазать по этажам, как какой-то… вор-форточник, право слово!
– Хотите, чтобы я поверила во всю эту чушь? – Ревнивая стерва картинно рассмеялась.
Ника развела руками.
– Но это правда. А теперь простите, мне надо бежать, ребенок остался один дома. Еще раз большое спасибо! – Она протянула руку своему спасителю, но потом передумала и бросилась к выходу. Если человек выбегает из туалета с расстегнутой ширинкой, он определенно не успел вымыть руки.
Только по дороге в квартиру Егора Ника поняла, что у нее жутко болит нога, видимо, неудачно приземлилась при падении. К тому же из подола юбки был выдран клок, мама ее убьет! Она еще раз возблагодарила всех великих актеров за то, что ключи оказались в кармане ее пиджака, отомкнула замок и заковыляла по квартире.
Так. Следов разрушения вроде нет, запаха гари не слышно. Саквояж в порядке. А где ребенок?
– Степан! – Ника замерла на пороге детской.
Где же он?
– Ай! – Ключицу пронзила резкая боль.
К ногам упала резиновая пулька. Из палатки на четвереньках выполз хохочущий ребенок с игрушечным пистолетом в руке.
– Быстро иди сюда, – сказала она ровным голосом, превозмогая желание немедленно отлупить дьяволенка. – Давай обсудим твое безобразное поведение!
Ребенок с обезьяньим воплем выскочил из палатки, вскарабкался по шведской стенке на канат и, оттолкнувшись от лесенки, налетел на Нику – сбил ее с ног. Очки соскочили с носа на пол.
– Ах ты, маленький пр… прыгун! Ну-ка, стой! – Лежа на полу, она схватила убегающего пацана за ногу.
Визжа от восторга, он плюхнулся рядом, прямо на очки. Те жалобно хрустнули, словно маленькая косточка внутри ее собственного тела.
– А-а! Это же Версаче! Понимаешь, маленький варвар, Вер-са-че!
– Висаси, – ребенок показал язык и выбежал за дверь.
Ника склонилась над итальянским аксессуаром и застонала – позолоченная дужка была отломлена.
Нельзя ему такое спускать! Ясно – ребенок морально разложился и безнадежно испорчен, его надо наказать! Кровожадно потерла руки. Потом – зудящую ногу. С другой стороны, какое ей дело до морального облика ребенка? Зачем гоняться за ним, как грабитель из фильма «Один дома», если можно просто нейтрализовать дьяволенка при помощи зомбоящика?!
Ника подкралась к дивану, на котором сидел Степан с какой-то машинкой, и стянула с подлокотника пульт.
– Та нет. Не хосю мутики! Хосю пыга́ть, пыга́ть! – Ребенок вырвал у нее пульт, швырнул на пол и протянул машинку. – Писясяеца обота, – с важностью сообщил он.
– Что-что?
– Тансхомен! Писясяеца обота!
Ника хлопала глазами.
– Тансхомен! Писясяеца обота!
– Да, ты, безусловно, прав, – Ника кивнула с подобострастной улыбкой нерадивого студента на экзамене по хинди. Мальчишка раскусил ее с ловкостью опытного «препода» и треснул машинкой по голове.
– Ай! – Ника едва успела руки подставить!
Теперь понятно, как предыдущая няня умудрилась стукнуться зубом о железный пистолет! Ну, Полина, я с тобой еще поквитаюсь!
– Нельзя бить людей! – прошипела Ника, выдернув машинку из цепких детских пальцев. – Хочешь попасть в колонию для несовершеннолетних?
Степан посмотрел на машинку в ее руках и вдруг сделался серьезным. Выпятил нижнюю губу, красивое личико скривилось, и… он завопил, как иерихонская труба:
