Текст книги "Забег на длинную дистанцию. Полная сборка"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Я позвонил в Москву, – поставил его в известность Марк. Все равно узнает, когда счет принесут. Или не разберется? С английским языком у мужика большие сложности. Как только договора подписывает и с серьезными людьми общается? Видимо есть переводчики не только с делового и бюрократического, но и с иностранных языков. Дядя почти открытым текстом предупредил – проверять будет. Да и доложит обязательно про телефонный разговор.

– Семен Иосифовичу? – понятливо кивнул Еременко. – Ну и молодец. На будущее всегда проверяй собеседника. Не всегда на слово имеет смысл полагаться. А что он сказал, мне не интересно. Если бы сильно нехорошее, я бы тебя утром не обнаружил.

* * *

Евгений Васильевич спустился по трапу, держа в руках старую привычную дорожную сумку, далеко не самого парадного вида. Кроме необходимых бумаг там лежал обычный командировочный набор на смену. "Черные джинсы "Levi strauss, брючный ремень «Wrangler» коричневого цвета с белой металлической пряжкой, носки, пара маек и рубашек, бритвенный станок «Gillette»…

Стандартный набор обычного командированного с поправкой на наличие денег. Еще обязательное наличие кожаной куртки. У иных деятелей в ходу были и тренировочные костюмы. Почти как у бандитов, но уж походить на этих господ он не стремился.

Ничего больше и не требовалось. Долго задерживаться он не собирался. Поежился на утреннем холодном ветру и направился к встречающим, под взглядами остальных пассажиров, загружающихся в автобус.

Метрах в двадцати от самолета на поле стояли несколько машин и там уже торчали в ожидании прекрасно знакомые типы. Еще и в двух наборах. Один – это его собственная команда из 'Кольчуги-Север', второй – люди Мусы. Впрочем, особых трений между ними раньше не наблюдалось. Как раз та самая идея, когда работают вместе, но при этом одни с лицензией, а другие с кулаками. Результат получался устраивающий всех. Пока. Как бы со временем не пришлось выяснять кто старше по положению. Слишком многие вопросы решались на месте, без обращения в центр, а Муса ронять себя перед знакомыми не любил. Как бы не дошло со временем до серьезной свары.

Он невольно поморщился при виде нагло разъезжающих по летному полю. Все никак не мог привыкнуть к бессмысленным понтам. Перед кем показывают свою крутость? Перед ним не имеет смысла, он уже заранее в курсе, чего она стоит. А всех прочих только раздражает и пугает. Летевшие с ним в одном самолете боязливо косились на крепких парней, и разговоров теперь будет гораздо больше необходимого. Совсем не требовалось привлекать внимание.

Аксютин поздоровался и нырнул в предупредительно открытую дверь. Остальные поспешно расселись по тачкам, и кортеж тронулся.

– Домой заедем?

– В прокуратуру гони, – брюзгливо приказал Евгений Васильевич. – Чем быстрее мы решим, тем всем спокойнее. Каким местом вы думали, а Саша?

– Какие к нам претензии? – удивился начальник 'Кольчуги-Север' Волков, поворачивая к нему лобастую, уже с залысинами голову. – Это его личная инициатива. Да ничего, если не зарежут прямо в камере, даже полезно. Почувствует на собственной шкуре как весело в КПЗ и меньше будет быковать.

Бывший капитан, вылетевший из МВД за превышение полномочий, выразившееся в мордобое подследственного, выдравшего сережки у женщины из ушей с мясом. Адвокаты в негодовании слили пикантную информацию журналистам, а те уж постарались, обнаружив нарушение прав человека. Перестройка! После этой истории он не любил ни гопников с улицы, ни 'свободную' прессу, ни милицейское начальство, моментально его сдавшее. Никогда не стеснялся высказывать отношение ко всем подряд во всеуслышание.

В узких осведомленных кругах Волков прославился жесткой манерой ведения переговоров. Ни кооператоров (спекулянтов в его понимании), ни бандитов не уважал и при малейшей возможности 'выкручивал руки'. У каждого свои недостатки. С Мусой они друг друга недолюбливали, но работали раньше нормально. Ни тот, ни другой не жаловались.

– Что там, в бумагах написано я уже знаю, излагай свою версию.

– Да ничего супер оригинального, – с досадой объяснил Волков. – Очередной вумный деятель взял у нашего кооператива денег на свою аферу, а отдавать не собирался. То ли его кинули, то ли он сам кидать собрался, но все тянул и кормил завтраками. Те, естественно, жаловаться крыше поспешили. И не так, чтобы очень большая сумма, но вместо того, чтобы объясниться, побежал прятаться. Далеко не утек, прихватили. Привезли к Мусе в гараж и на цепь посадили. Ну, дали пару раз по морде для профилактики, но без членовредительства. Не успели начать вдумчиво беседовать, как вломился эскадрон людей в погонах и всех повязал. Попутно нашли АКМ, два ТТ, 'Макаров' и следы крови в яме. Не клиента, не в первый раз место использовали. Чистая 77 статья УК – бандитизм.

– Но Даргиева в гараже не было, – утвердительно сказал Аксютин.

– Достал Муса наше начальство. Обнаглел. Половину города под себя подмял. Все ему платят. Аферист этот – двоюродный брат нашего прокурора. Не удивлюсь, что обычная подстава. Теперь вопрос, куда деньги девались, уже никого не занимает. Органы правопорядка на защите пострадавшего невинно гражданина. Собственно, такого же вора и спекулянта, грудью стоят и радостно шебуршатся. Будет что докладывать про борьбу с преступностью в вышестоящие инстанции. Надеялись на толпы желающих дать показания, но этого не наблюдается. Люди ждут, чем кончится. Прекрасно хватит и имеющихся улик. Не знаю, на что ты рассчитываешь, но адвокаты здесь не помогут. Будет Муса непременно сидеть, а там уже не долго и до кладбища. Слишком он себя независимо вел. На воле еще сходило с рук, а в зоне ему не выжить. Не хотел в общак отдавать, теперь расплатится по полной.

– Стоило кормить еще и воров? – с изрядным удивлением спросил Аксютин.

– С волками жить по-волчьи выть, – пробурчал Волков. – От тюрьмы никто не застрахован, а за колючкой их власть.

Аксютин хотел пошутить по поводу сплошных волков, но сдержался. Разговор был совсем не анекдотичный.

– Ну, мы в красную зону пойдем, для бээсов.

– Ты меня утешил, – язвительно согласился Волков.

– Ладно, все это лирика. Если гараж Мусы – это еще не значит, что он в курсе. Волков криво усмехнулся и промолчал. – Откуда оружие? Пистолеты, Бог с ними, но АКМ?

– У нас тут не очень далеко доблестный Северный флот и не менее, героическая морская пехота. Это семечки, ничего практически не нашли. Подумаешь – один автомат. По бумагам утерян год назад пьяным матросом. На самом деле все гораздо более серьезно. Не удивлюсь, если грузовиками тащат. Здесь оседает немногое. Не знаю, – сказал на взгляд, – со мной забыли подробностями поделиться, но как раз в данном случае все очень чисто делают. Вроде на юг следует и немало. Слухи и больше ничего. Хочешь выяснить иди к собственному начальнику. Андрей Николаевич, наверняка, в курсе.

Это бесполезно, откидываясь на сиденье, подумал Аксютин. Ничего он не скажет. Дурацкое положение. Муса мне не подчиненный, я ему не командир. Вроде уровень у меня в теории выше, но выходы на Андрея одинаковые. Что он там крутит, пророк мой разлюбезный, хрен поймешь. С какой стати Муса согласился под Еременко сидеть, ни черта не понять. Он ведь и сам с усами. Да и где Москва, а где Архангельск. Чего-то я сильно не понимаю. Даже если есть компромат вроде сегодняшнего давно протух. Да и не похоже, вполне дружеское взаимодействие.

Ладно. Это подождет. Сейчас важнее вытащить его с нар. Не похоже, что будут большие сложности. Я-то еще удивлялся к чему эти странные указания про родственников прокурора и еще парочки важных товарищей. Ой, как Андрюха глубоко и заранее копает. Ему бы контрразведке работать. И ведь кто-то регулярно сливает информацию отсюда. Не Волков, и не Муса, тогда бы я не понадобился. И в таможне у него совершенно отдельные завязки. Вот режь меня, гонит он контрабанду и окно имеет на серьезном уровне. А кто у нас по заграницам специализируется? То-то же. Но не государство, у кого-то из гэбэшников частный интерес. Очень большой такой.

Хорошее выражение у кого-то. Хочу видеть, кто еще не начал поспешно готовить почву на будущее. Справочку ему принеси. Дьконов Николай Валерьевич. Работает в посольстве в Берлине. Васин Александр Николаевич. Десять лет службы ПГУ в Германии. Легко сказать, накопай чего на действующих разведчиков, но ведь четкие данные для начала выдает с подробностями. Свиридов этого знать не может и делать не станет. Еще есть кто-то.

И то, душевные времена настали. Летит Еременко в Лондон, дружески беседует с полковником разведки и тот вдруг без всякой ведомости начинает получать зарплату в частной фирме, зарегистрированной в Англии. Замечательные патриоты. Раньше советские разведчики занимались шпионажем, регистрируя бизнес, теперь сначала организовывают фирму, а уже потом, в свободное время шпионят. Наши лучшие проверенные кадры! А ведь это то, что я знаю без всяких сомнений. Как бы не верхушка айсберга. Вот нафига он мотается регулярно на Кавказ? С генералами пить? Ага. Три раза. Что у них можно взять кроме лампасов. Да тоже оружие. Интересно, кто все-таки кто на кого работает КГБ на хитрожопого Еременко или он бегает по их указаниям? А может он сам при звании и в лампасах?

Аксютин невольно хохотнул. Волков посмотрел с недоумением, но, сообразив, что это не по его поводу, спрашивать не стал.

Нет, не настолько я деградировал профессионально. Нет у него школы с матерыми учителями за спиной. На ходу опыт приобретает. Голова работает, дай Бог каждому, а рисковать не любит. По грани ходит, но редко пересекает и очень осторожно, старательно страхуясь и ничего лично не подписывая. Есть там вербовка или нет, но Андрей играет в собственную игру. На просьбы может и откликается, но вот с рук не кушает. Скорее у него все эти звездатые с ладони кормятся. Есть откуда. Реальные миллионы в зеленых на одних компьютерах, а еще и наликом прибегает от всех этих кооператоров.

Короче, пустые размышления оставляем в стороне, переходим к практическим делам. Прокурор никуда не денется. Следить надо за поведением сыночка. Это ведь не подстава и даже не подкинутый в карман пакетик. Реальное дело по продаже наркоты. Вот и будем выходить с наименьшими потерями. По бартеру. Я ему сыночка, он мне Мусу. В 'прожекторе перестройки' давно мечтают о красивом сюжете. И платить не надо, сами отдадутся, лишь бы заполучить. Тут уже не только отсидкой сына пахнет, но и слетанием с кресла с отставкой. Никакого торга не будет. Проглотит и сам дело развалит.

– Слушай, – вспомнил он, – а что там за история с трубопроводом?

– А, это очень занимательная и совершенно не подходящая к уровню Мусы деятельность. Зря ему шьют. Нашли врезку в трубопровод. Очень солидно сработано. Почти триста метров нелегальной трубы на глубине сантиметров тридцать до ангара в лесочке рядышком. Баржи приходят по реке, потом перекачивают. Никакой утечки-протечки. Профи работали. Ну, это просто. Трубы со склада за три бутылки, сварщики еще за бутылку. Крановщику слегка больше.

Дорога до ангара асфальтированная и с указателем. Каждый день заправлялись несколько цистерн и уходили в другие области. Машины тоже не наши, арендованные. Несколько месяцев с гарантией доили солярку. Все оформлено на какого-то бомжа. Работники были уверены, что все официально. Накладные выписывались, – он хохотнул, – а начальство никто в глаза не видел. Никаких концов.

А вот это уже напоминает идейное руководство Еременко, подумал Аксютин. Чисто его схема. Не просто хапнуть и бежать под завывание милицейских сирен, а спокойно сосать долго и красиво. Каждый знает исключительно свой кусок, общей картины не видит и от кого команда поступает, понятия не имеет. Очередной глухарь.

– Тогда почему Муса?

– Его люди охраняли. Ну да это ничего не значит. Они тоже очень удивлены. На работу устроились официально в кооператив 'Факел'. Волков опять засмеялся. – Не в воду, так в огонь. Концы горят. Все сплошь невинные ягнята, а соляра несколько месяцев утекала. По нынешним временам очень большие деньги. Хоть с колес продавай. У нас еще может и разобрались бы, так цистерны шли в другую область и водители никогда два раза не ехали. Всегда новый, и заранее ничего не объясняли. А документация, что интересно, на месте отсутствует.

Поздним вечером, после бесконечных разговоров и согласований, Аксютина привезли на квартиру. Были у РОСТЕХа такие места и в Москве, и здесь, специально для ответственных работников. Не в гостинице, но с неплохим комфортом. Не всегда стоило светиться открыто. У него в Москве соседка регулярно заходила и стряпала. Ей лишний заработок, а ему удобно. Сколько можно всухомятку питаться?

Слишком долго жил один. Жене очень быстро надоел ненормированный рабочий день и невозможность нормальной семейной жизни. Какое-то время они существовали рядом, не пересекаясь. Вечно он отсутствовал в самый необходимый момент, не вспоминая даже про самый важный для любой женщины день. Да и зарплата была не ах. Не в ОБХСС трудился. Так что супружеская жизнь неожиданно оборвалась, когда она обнаружила более понимающего и обеспеченного мужчину. Аксютин принял перемены без особого надрыва, чем, кажется, ее всерьез обидел. Хорошо еще детей не было. С тех пор так и жил уже больше десяти лет, холостяком. Денег в последнее время стало намного больше. В сравнении с предыдущими годами их было столько, что и не понять, куда девать, а времени еще меньше. Знакомиться с женщинами решительно некогда.

Стол был заранее заставлен многочисленными красиво оформленными блюдами, не хуже любого ресторана. Алкоголь тоже присутствовал, но ему не хотелось. С утра не жравши, перекусил в самолете одним несчастным бутербродиком и целый день мотался. Все некогда было. Так и развести может.

Он торопливо поел, убрал тарелки в раковину, зевнул и направился в спальню, так и не выпуская из рук портфель. Не то чтобы чего-то боялся – привычка.

Утром он проснулся от посторонних звуков. В комнате что-то звякало, по звуку напоминая тарелки. Он сполз с кровати и проследовал в ванну. Умыться, побриться. Без этого Аксютин себя не мог чувствовать нормально. Потрепанная одежка или стоптанные ботинки его не волновали, он так и продолжал ходить на работу в привычном, но внутри он должен быть чистым. Да и для здоровья полезно.

В салоне у стола уже заново сервированного легкими закусками сидел Муса и наливал себе в рюмку водку. Вот у него вид был сильно потертый и весь зарос щетиной. Форменный бандитский спортивный костюм нуждался в стирке и глажке.

– Утром выпустили? – спросил Аксютин, присаживаясь.

– Только что, – жуя что-то, сообщил тот. – Представляешь, без завтрака оставили! Вдруг, с вещами на выход. Так что я угощаюсь. Не против?

Аксютин молча накладывал себе в тарелку.

– Ну раз возражений нет, я продолжу, – подбирая с тарелки вчерашние остатки промычал Муса. – Будешь нотации читать и воспитывать? Я готов.

– А стоило бы, – недовольно заметил Аксютин. – Ты ж не мальчик и вроде соображалка имеется. Не из этих, у кого все извилины в кулаки подались. Пора голову задействовать всерьез. Вот с трубопроводом смог?

Муса налил себе еще одну рюмку и промолчал. Не сказал ни да, ни нет. Очень красноречиво. Не его идея была.

– Короче, обычная крыша – это когда платят процентов двадцать прибыли и у хозяина есть только связной телефон. Примитив.

– Ну почему? Еще на прокорм ставим одного-двух человек. Вместо охраны.

– Настоящая крыша, – серьезно пояснил Аксютин, – снимающая до половины прибыли, начинается, когда помощь реальна. Контроль поставок, соблюдение обязательств, помощь в добывании кредитов и возврате долгов.

– Ага, – обрадовано воскликнул Муса. – Так меня!

– Ага, – передразнил Аксютин. – Пора браться за ум. Есть три способа. Плохой, хороший и правильный.

Плохой – это как ты сделал. Просто и грубо, в расчете на страх, без проверки.

Хороший, когда покупают. Пора понять, что убивать следака или публично выеживаться не всегда полезно – это провоцировать его товарищей на резкие меры. Проще пойти к начальству. Оно само дело заберет и послушному отдаст, в дальний угол засунуть. И никаких забот. А запугивание хорошо до определенных границ. Доведенному до отчаяния терять нечего. Мы не в фильме живем, а в реальном мире, но нарваться можно и здесь. Не на доблестного зеленого берета, а на команду 'фас' с самого верха. Захотят показать, кто хозяин в городе и в порошок сотрут. Никогда без веской причины не стоит раздражать государство. А чиновники – это и есть государство. Они за свою шкуру очень обижаются. Сам не можешь, подряди моих из 'Кольчуги'. Правильно сначала выяснить реальные показатели, а не те, что в документах. Стоимость аренды помещения, оборудования. Узнать кто крышует, особенно если это не очередные бандюганы, а официальные лица. Чиновники, милиция. На что они способны и как далеко пойдут. Пока все идет на уровне кто нахрапистей. Еще годик и все поделят.

'Кто бы мне лет пять назад подобное начал втирать, ох и далеко бы пошел. Интересно, сколько здесь от меня, а сколько от разговоров с Андреем', – запнувшись подумал.

– И что тогда? – продолжил, отложив на потом раздумья. – Третий вариант. Правильный. Масса есть возможностей без крови и пыли. Натравить пожарных, налоговую, санитарную, хрен знает какую инспекцию. Наркотики, шпионаж, – Муса заржал, – вот именно, – подтвердил Аксютин. – Глупо, не глупо, а нервы намотают, не до нормальной работы.

– Поучения выслушал, – сообщил Муса, ковыряясь пальцем в зубах. – Постараюсь сделать правильные выводы. Теперь давай к делу. Я поведение оценил. Приятно вместе работать и столь плодотворно сотрудничать. Андрюха свое слово держит. Мог ведь и отстранится, типа выпутывайся сам, не наши дела, лично твои. Вытащили с кичи и очень красиво. Не понял, как, но за сутки все резко изменилось. Смотрели злыми глазами и извинялись. Явно всерьез надавили. Я уж не стал строить из себя хозяина жизни и наглеть. Отпустили и сойдет. Нет моей вины в деятельности плохо знакомых бандитов. Ну, если на меня ничего нет, то и им ничего страшного предъявить нельзя. На крайняк подогреем в зоне. Любопытство меня замучило – что наш умник хочет в благодарность?

– Мончегорский комбинат.

– Зачем? – удивился Муса. – Что толку от никеля? Он же по фондам распределяется, а тот мизер, что идет на продажу за бугор, нам никак не обломится.

– Наверное, поэтому мы руки, а он голова, – пожав плечами, ответил Аксютин. – Я не вижу смысла. Ты тоже. А он что-то придумал. И явно не прямо завтра. Он ничего не делает без дальней мысли. На самом деле смысл есть. Таких комбинатов в стране всего два. Если будет выход на внешний рынок – это имеет огромные последствия. Прямое влияние на цены и страшные деньги. Вот как это можно провернуть я не представляю. Пока что задача обложить комбинат со всех сторон. Все кооперативы и лавочки, завязанные на него взять под себя. Скажем так… желательно мягко, не форсируя. Пока.

– Легко сказать. Это Мурманск. Не мои места.

– В порту ты уже подсуетился, – утвердительно сказал Аксютин.

– Там проще. Что я понимаю в этих плавках и порошках?

– А стать легальным предпринимателем, а не подозрительным приблатненым типом хочешь?

– А выйдет? – серьезно спросил Муса. – Мы не в Америке. Снимут Горбача и пересажают всех легальных.

– Поздно нам прятаться, по любому засветились, по самое не могу. Будет команда – все загремим под радостное улюлюканье общественности и митинги трудового коллектива с 'одобрямс'. Для нас давно дороги назад нет. Да и не только для нас. Для всякого, поверившего в перестройку. Не помню, кто конкретно сказал, но сказано хорошо: 'Если любого человека посадить без объяснений, как бы он не возмущался, в глубине души будет знать за что'. У всех что-то имеется в жизни не вполне законное. У нас, так точно.

* * *

– Тормози, – всерьез напуганный воскликнул Павел. Бетонная стена приближалась слишком быстро.

– Сейчас, – хладнокровно сообщила Жанна, нажав педаль так, что его кинуло вперед, а двигатель заглох. Опять сцепление не выжала. Если бы не руки, автоматически упершиеся в приборную доску, непременно бы приложился носом. Сзади с издевательским шумом посыпались покупки с сиденья.

– Вот! – довольно воскликнула жена, – как я умею!

Очень хотелось сказать как именно, не особо выбирая выражения, но это было бы не правильно. Она обязательно надуется, искренне не понимая, чем он недоволен. А вещь простейшая. Если ты два дня назад сдала на права и экзаменатор, всерьез подмазанный, не слишком придирался, еще не факт, что стоит ездить ночью. А попробуй отказать! Пусть уж трахнет пару раз бампером о стены и научится осторожности. Главное, не на скорости. Носиться по запруженным дорогам она все-таки пока опасалась. Иногда Павел думал, что Андрей прав и нельзя постоянно уступать, позволяя все что угодно, но стоило Жанне жалобно посмотреть, как он тут же сдавался. Немного терпения и дороги начнут вести туда, куда требуется, а столбы перестанут перебегать нахально дорогу.

– Ой, – сказала Жанна изумленно, оглядываясь назад, – упало. Я говорила, надо в багажник поставить!

Павел молча вылез из машины и, открыв дверь, начал собирать развалившиеся пакеты. Час назад говорила она, безусловно, прямо противоположное и на память никогда не жаловалась. Только дурак начнет напоминать и возмущаться. Бесполезно.

Ничего особенного там не было, но затарились они на совесть. В магазины теперь ходить не требовалось, подвезли прямо на работу. Удобно. Он уже и забыл, когда в очереди в последний раз присутствовал.

Жанна встала рядом, подставляя очередной пластиковый пакет, куда он загружал свертки. Ей новая супружеская жизнь нравилась. После родного дома, с вечно подвыпившим, но не пьяным, упаси Бог, до последней стадии никогда не доходило, отцом и орущей на него регулярно матерью, отсутствующими по определению деньгами, старыми перешитыми вещами, она чувствовала себя прекрасно. Временами ей казалось, что она ненароком угодила в сказку, где все к ее услугам и любое желание моментально исполняется.

Когда устраивали свадьбу, все было по высшему разряду. Приехала куча гостей и многие ей дома обзавидовались. Очень приятно было показать всем, какого прекрасного парня оторвала, да еще и из столицы. Без балды, прекрасного и воспитанного. Почти не пьет, матом не ругается и все в дом тащит, а для нее готов в лепешку расшибиться. Первые дни, как гулять ходили, все ждала, когда он полезет лапать, показывая московский гонор и насмешку над убогой провинцией, где все к услугам москвичей, готовая врезать, но ничего такого. Все стихи читал и странные истории рассказывал. Она не дура, всю библиотеку городскую прочитала, да пьесы Шекспира или рассказы Чехова наизусть знает, но ничего подобного раньше не слышала. Нет, в его железках и программах ничего не понимает и даже не собирается разбираться, но он знал много интересного и умел рассказывать.

Сначала просто за руки держались, а когда выяснилось, что он забил на работу, и ходит вокруг нее, вместо зашибания денег, совсем другими глазами посмотрела. Нет, он из правильных парней. Такие на дороге не валяются и будут всю жизнь с тебя пылинки сдувать. Никакого сравнения с местными недоразвитыми, у которых дальше выпить и перепихнуться мозги не работают.

Ничего специально не планировала, но раз уж так вышло, пора было позволить себя соблазнить. Когда-нибудь это все равно случится и лучше с Павлом, чем с местными вечно пьяными идиотами. Всю жизнь потом дожидаться из пивнухи мужа, как мать? Считать каждую копейку и ходить лахудрой? Ни за что! А любому терпению приходит конец и у молодого мужика в обязательном порядке. Поводить его слегка на крючке – это одно, но морочить голову не стоит. Они такие вещи тоже чувствуют.

В этом смысле все было честно. Ни с кем раньше и никогда. Почти восемнадцать, а толком и не целовалась. Родственники не в счет. Совсем уж тупой не была. И подружки рассказывали, и книжки с забористыми картинками видела. Да все это теория. Все хотелось для будущего сохранить, и права оказалась. Как Павел утром смотрел…

На самом деле страшно было. И больно. Не очень, но все-таки. Такая уж женская доля. Со временем стало лучше, но внеземного счастья пока не наблюдалось. Говорят, после родов просыпается страсть, но вот с ребенком она торопиться не собиралась. Утром убежала из гостиницы, стандартно получила скандал дома на тему 'где шлялась всю ночь'. А то родители не догадались. Видели ухажера прекрасно и не один раз, да и соседи быстренько донесли весть о москвичах. Потом появился Павел при параде и по всем правилам сделал предложение.

Андрей все организовал и за все заплатил. Не очень приятно, когда с твоей стороны исключительно руками махают, да лебезят, но ему вроде все равно было. Большая свадьба была. Человек двести и почти все незнакомые. Понаехали из Москвы, всю гостиницу забили. Она потом спросила у Павла, но тот только отмахнулся. Как они между собой эти дела решали, она и почти через год не могла понять. Вроде вместе, но руководил всем старший брат. На самом деле это важно? Нет! Дела в ихнем СП идут прекрасно, а что еще требуется. Подробности ни к чему.

С детства слышала одно и тоже – работа на заводе, разговоры у ближайшей пивнушки, нет нового платья, и все так живут. А она так жить не собиралась. Жанна это с детства знала. Все равно бы уехала в Москву. Хотела поступать в театральный. И ничего смешного. Внешность есть, в кружке при заводе играла и неплохо. Режиссер хвалил. Он, правда, клеиться пытался, но многие говорили. Родители были категорически против. Отец, так вообще считал, что женское предназначение стирать носки мужу и готовить борщ. Очень надо. Достаточно посмотреть на мать, и насколько она довольна жизнью. Все равно бы уехала, а здесь удача пришла без особых усилий и очень своевременно.

Конечно, полного счастья не было. Да его и никогда не бывает. На реальную жизнь Жанна смотрела без розовых очков и прекрасно знала, что подарки с неба не падают. В каждом положительном моменте непременно присутствует и отрицательные мотивы. В приложении к прекрасному мужу ей досталась не вполне нормальная семейка.

Брат, вечно занятый непонятными делами и трущий дела то с чиновниками, то с явными бандитами и временами посматривающий на нее взглядом, от которого невольно хотелось поежиться. Не настолько она наивна, чтобы не сообразить, что он глядит с очень определенным мужским интересом. Никогда этого прямо не демонстрировал, но тут не ошибешься. Она ему нравилась и совершенно точно это знала. И не сказать, чтобы Андрей вызывал отторжение, как раз напротив, очень симпатичный и вообще… Однако совершенно ни к чему такие закидоны. Слишком он… жесткий. Да и, к сожалению, женат.

Марина ей категорически не понравилась. Косит на интеллигентную, а скандалы устраивает не хуже, чем у них в квартале бабы. И пьет потихоньку. Уж это ни с чем не спутаешь. Зажевывай, не зажевывай, а запашок присутствует. С другой стороны, Андрей дома бывает исключительно по ночам, и то не всегда. Иногда по нескольку дней отсутствует. То в свой родной Архангельск умотает, то вообще за границу. Весь в трудах и заботах, никак не проверишь, чем занимается, а она сидит одна в огромном доме. С тоски взвоешь и начнешь искать, чего было и чего не было. Чего на работу не устроилась не понять, но вела себя барыней. Машина ей требуется подвезти-увезти, в магазины с мамашкой сходить. Глупо. Это не жизнь.

Свекровь оказалась приятной женщиной, они с ней нашли общий язык, но та все на работу ездила. Сдалась ей эта школа. Так что она долго не выдержала. Особняк хорош в кино и при наличии прислуги. То есть была женщина, занимающееся уборкой, но Жанна себя чувствовала с ней неловко. Не из дворян происхождением, тут привычка нужна, не замечать работающих на тебя. Пришлось потихоньку Павлу в уши насвистеть. Про дальнюю дорогу и прочие проблемы. Про нежелание сидеть дома. Квартира у них была, так что и никаких сложностей не возникло. В один прекрасный день переехали в Москву и адью, все непонятные сложности семейных отношений. Жить надо отдельно и в своем семейном коллективе. Ни свекровь, ни золовка, ни даже брат, ей как-то рядом не требовались. Встречаться на семейных мероприятиях – никаких проблем. Жить под одной крышей – спасибо, не хочется. Достаточно с родителями пожила.

Она оглянулась на темный двор. Ни один фонарь не горел и ничего толком не рассмотреть в бледном лунном свете.

– Что? – спросил Павел выпрямляясь.

– Показалось вроде. Там, где машины. Будто кто-то смотрит.

Он глянул еще раз внимательно и пожал плечами: – Показалось. Вечно в темноте монстры бегают.

– Все собрал? Тогда домой!

А знаешь, – со смешком сказала Жанна, придерживая дверь, – в ванной мы еще ни разу не пробовали. Не желаешь?

– Я знаю, как это происходит, – загробным голосом поведал Павел, – тебе не понравится. Мне тоже.

– Ты пробовал?

– Я математик, – обиженно сказал он. – Берем объем обычной ванны. А у нас именно стандартная. На двух нормальных людей не рассчитана. С трудом запихиваемся вместе. Ноги при этом девать некуда. На плечи не получается – скользко. Стоять неудобно, а при малейшем шевелении обрывается занавеска и при падении ломается нога. После данного мероприятия начинают невольно друг друга ненавидеть.

– Да, – с сожалением сказала Жанна, – ты не романтик.

– Не правда! Я очень романтичен, крайне сентиментален и обожаю жену. Обещаю сделать все от меня зависящее, для соответствующей атмосферы. Но не ванной, а в обычной кровати. Вот поменяем сантехнику на более подходящую, тогда и попробуем. А пока я просто потру тебе спинку. Без этих… акробатических этюдов. Всегда с удовольствием.

– Сейчас чего-нибудь по быстренькому перекусим, – разгружая сумки, сообщила Жанна, – и баиньки. Готовить она умела, но не любила.

Звонок прозвучал неожиданно, она даже вздрогнула и выпрямилась у холодильника, так и не достав оттуда уже приготовленную с утра тарелку с остатками вчерашнего обеда.

– Кто-то должен прийти?

– Да вроде нет, – ответил Павел и отправился в прихожую.

Щелкнул замок. Некоторое время там неразборчиво бурчали и она, не выдержав, вышла посмотреть. У двери стоял замученный тяжкой жизнью пожилой тип в милицейском мундире и что-то косноязычно выяснял.

– Жена, – сообщил Павел, при ее появлении. – Мы вместе возвращались минут десять назад. Участковый наш, – объяснил, кивая на позднего пришельца.

– Ничего не видели, девушка? – спросил милиционер. Тон был такой, что сразу стало ясно, он ничего и не ожидал. – Если что вспомните, – забубнил привычно, – обязательно сообщите.