Текст книги "Откройте форточку! Как впустить новые возможности в свою жизнь. Книга-тренинг"

Автор книги: Марик Хазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Системное видение и семейные сценарии

После 20 лет брака, размышляя о том, кто он по натуре – победитель или проигравший, он пришел к заключению, что он потерпевший.

Анекдот

Влияние семьи на нашу жизнь трудно переоценить. Зигмунд Фрейд утверждал, что главная роль родителей – быть представителями реальности, в которой рожден ребенок. Хотим мы этого или нет, но никто не появляется на свет tabula rasa – чистым листом возможностей. Младенцы помещаются в некую обусловленную среду, упомянутую Фрейдом как реальность. Никто не свободен от принадлежности к целому, чему-то большому и неосознанному, имеющему власть над каждым. Речь идет о системе. «Один в поле – не трактор», – гласит народная мудрость. Ох, сколько зубов было и будет обломано психологами и тренерами личностного роста об иллюзию о безбрежном индивидуальном потенциале подопечных в попытках путем мотивации и тренировки позитивного мышления привести их к успеху! Идея стара, как прошлогодний снег, и популярна среди обывателей. Вот темы, в которых хваленая мотивация не работает: алкоголизм и наркомания, болезни, травматизм, бездетность, смерть, потери и расставания, долги и банкротство, да и простая на первый взгляд тема построения отношений с партнером. Вот где встает необходимость расширить горизонт поиска ответов на волнующие неоднозначные вопросы о смысле жизни.

Познать себя как часть чего-то целого – задача не для ленивых духом. Все начинается с признания того факта, что жизнь каждого из нас – неотъемлемая часть системы, прежде всего – семейной. Это означает, что наша история, установки относительно жизни и самореализации, понятия о справедливости, о том, как строить взаимоотношения с людьми, какие стереотипы жизненных сценариев выбирать и как поддерживать здоровье, – все это запрограммировано в нас с помощью особой труднообъяснимой силы, называемой Полем или Душой семьи. Эта сила пронизывает практически все сферы жизни, независимо от нашего отношения к ней. Речь не идет о том, живем ли мы в браке или разведены, родили ли детей или нет и вообще – мы за или против семьи. Тот, кто не знает своих корней, висит на крючке у семейного бессознательного, и все попытки вырваться из его трясины выглядят как судороги попавшейся в паутину букашки. Хитросплетения рода, невидимые глазу, зашифрованы в семейных преданиях, случаях и судьбах, непроговоренных тайнах, завещаниях, проклятиях и прочих эмоциональных нагрузках. Весь этот сундук с наследством в зависимости от нашего выбора может быть ящиком Пандоры или шкатулкой с сокровищами.

Как влияет на нашу судьбу наследие предков

Казалось бы, абсурдная тема – какое там наследие предков и на каком основании оно должно влиять на судьбу каждого? Неискушенный человек именно так и должен рассуждать.

Однако, если исследовать историю собственного рода, можно обнаружить странные пересечения: женщины выходят замуж и рожают детей в том же возрасте и с тем же интервалом, что их мамы, бабушки и прабабушки; мужчины имеют схожие черты характера, привычки и даже болезни (что обычно списывается на генетику); в роду на много поколений может не встретиться ни одного человека без высшего образования, притом что никто не уговаривал и не заставлял детей учиться.

Эти закономерности отслежены и описаны многократно. Однако стоит задуматься: если каким-то магическим образом все близкие подчиняются одним и тем же правилам, может, тому есть некая причина?

Семейная психология утверждает, что невидимые глазу связи в семье заставляют нас общаться определенным образом. Более того, чем больше слепых пятен в этом вопросе, тем меньше шансов выпутаться из этих игр и прожить жизнь независимо от них.

В масштабах семьи эти переплетения становятся семейным наследством. Неумолимая статистика говорит о том, что дочери отцов-алкоголиков в 80 % случаев находят себе партнера с аналогичной зависимостью. Дети, прошедшие через развод родителей, впоследствии разводятся со своими партнерами. Несчастные или постыдные случаи, о которых предпочло умолчать одно из поколений, повторяются в последующих поколениях с точностью до мельчайших деталей. Все эти явления, происходящие по воле неведомой силы, называются семейной лояльностью и выражены в повторении не только самого процесса, но и дат рождения, свадеб, болезней, несчастных случаев и смерти. Именно лояльность привносит в наше сознание ощущение принадлежности к данному роду, семье, клану – каким бы он ни был. Даже в самых невыносимых для жизни условиях – при жестоком обращении, наркомании, алкоголизме, нищете, инцесте, войне, трауре, сумасшествии – невозможно представить себя вне связи с этим конгломератом, именуемым семьей. Самое страшное наказание за нелояльность семейным установкам (не верите, проверьте на себе!) – отлучение от семейной системы, изгнание и отвержение.

Системность выражается в том, что между всеми членами семьи существуют невидимые и, как правило, неосознаваемые взаимосвязи. Если что-то происходит с одним членом системы, то всем остальным моментально передается изменение натяжения связующих нитей. Это легко прослеживается на болезнях детей. Дети, чьи родители эмоционально или физически отсутствуют по причине того, что сами были травмированы, становятся особенно изобретательными и обычно с помощью болезней вполне успешно удерживают родителей рядом, иногда ценой собственной жизни. Но родители крайне редко рассматривают болезни своих детей под этим углом. Для них это вовсе не зашифрованное послание о состоянии дел в семье, а банальное недомогание, которое нужно заглушить лекарствами, что на деле является лишь отсрочкой решения главной проблемы. Конечно, на поверхностном очевидном уровне каждый ребенок подвержен простуде и другим заболеваниям. С позиции естественной медицины все это – процессы очищения в теле. Но при каждом случае, который протекает с осложнениями, каждом заболевании, которое может стать хроническим или угрожает жизни ребенка, имеет смысл исследовать семейные процессы, проявляющиеся через подобный симптом.

Семейная динамика

– Папа, я замуж не буду выходить, я с вами жить буду.

– Не смей угрожать отцу!

Анекдот

Системная динамика проявляется не только через болезни, но и через поведенческие роли. Самыми распространенными из них являются две: Ребенок-Родитель и Инфантильный.

Переворачивание семейной иерархии с ног на голову называется парентификацией (от англ. parent – родитель) – ситуация, при которой ребенок становится как бы родителем своему родителю. При этом родитель добровольно передает ребенку опеку над собой и в лучшем случае делает его своим партнером. Но чаще сам превращается в опекаемого.

Семейная система не терпит пустот. Как только один из членов выпадает из нее физически или эмоционально (например, при таких болезнях, как алкоголизм и депрессия), в опустевшее пространство будто вакуумом всасывается другой член семьи. Так, матери превращают своих сыновей в мужей, а дочерей – в своих заместительниц, сами при этом занимая роль дочерей.

Вырастает такой парентифицированный ребенок, совершенно не осознавая, какой груз на него взвалили. Для него долг семье – не просто слова, это – реальность, которая часто ощущается как гнет, обуза, тяжесть. Такие дети взрослеют раньше срока. Им ничего не остается, как преуспеть, выучиться, построить карьеру и исполнять семейный долг, выкладываясь изо всех сил, чтобы быть образцовыми. Жизнь таких иногда совсем юных особей видится как вполне нормальная. Но они вовсе не умеют радоваться на полную катушку, а их спонтанность быстро разбивается о быт. Такие дети-родители бывают отягощены тоской по нереализованным детским фантазиям, непреодоленным вершинам и недоигранным играм. В реальной жизни их атакуют паника, страхи, одиночество и детская растерянность. Ведь в то самое время, когда они могли крепнуть, купаясь в родительской любви при полной поддержке семьи, они оказались один на один с проблемами, с которыми просто не в состоянии были справиться, хоть и должны были это сделать. Если вы знакомы с чувством иррациональной вины за то, что не можете вылечить своих близких, вывести их на лучший уровень жизни, если приоритеты вашего сыновнего долга выше, чем ваша собственная семья, – поторопитесь оплатить абонемент и добро пожаловать в клуб! Только завидовать такой перспективе никто из смертных в здравом уме не станет.

В семье, где ребенок становится парентифицированным, моментально срабатывает механизм, призванный восстановить пошатнувшееся равновесие. Инфантилизация (от англ. infant – ребенок) – своеобразное размягчение процесса взросления, впадание в детство, в состояние, когда у человека отсутствует зрелость и ответственность. Типичная для этого динамика: в семье, где есть отец-алкоголик, мать и двое взрослых детей, дочь «втягивается» на место отца рядом с матерью и становится «образцовым мужем», исправленной версией своего отца. Она даже ведет себя как пацанка – груба, деловита, активна, с богатым жизненным опытом и социальными успехами, но совершенно не способная выстроить длительные любовные отношения. Ее брат – не по возрасту инфантилен, не собран, постоянно попадает в передряги, болеет, слаб. Не имея образования и работы, он прожигает жизнь. Его отношения с матерью – идиллические. Он для нее – улучшенная версия ребенка, о котором нужно заботиться, чтобы она, упаси Бог, не могла почувствовать свою покинутость и невостребованность. Мать – типичная жертва в депрессии, с гипертрофированной заботой о сыне и претензиями к дочери, которая, в свою очередь, требовательна ко всем членам семьи. А отец – человек-фантом, которого де-факто нет. Каждый при деле – занял свою позицию, точно и прилежно исполняя роль, которую сам и выбрал в данной семейной пьесе.

* * *

«На системной расстановке как-то я не врубился в процесс. А по приезде домой, обходя свои владения, наткнулся на требование внимания от мамы – у нее в доме закапала труба в подвале, и она требовала, чтобы я устранил течь. Именно требовала, даже не просила. Ощутив раздражение, которое уже стало привычным в таких ситуациях, я задумался, почему меня это так раздражает – ведь мне вовсе не трудно поправить что-то у нее по хозяйству. Тут меня осенило, что тон, которым вбрасываются требования, меня не устраивает. Будто я должен по умолчанию за всем следить. И если что-то не работает или поломалось, то из всех членов нашего немаленького семейства именно я в этом виноват. А если все хорошо, то я и спасибо-то не заслуживаю. И я понял, что в наших отношениях с мамой меня поставили на место ее мужа. Или скорее я сам себя туда впихнул. Она действительно думает, что я все это должен делать. Даже когда у нее в доме что-то ломается, мне это выдается в форме: “А у нас потоп, или пожар, или газом воняет. Скоро взорвемся!” На самом деле мне вовсе не трудно помогать ей по хозяйству. Но мне хочется, чтобы меня попросили как сына. К старшему брату она испытывает материнские чувства, а я в силу мною же придуманной крутизны для нее – мужчина.

Я намерен нарисовать нашу семью на бумаге вместе с ней и заявить, что я ее сын и готов ей помогать как сын, но не как муж».

* * *

Вполне возможно, что вы узнаете себя и своих близких, читая описания ролей. И не обязательно это будут драматические примеры. Такие процессы могут протекать в семьях самых благородных и почтенных, в которых послания членов семьи друг другу завуалированы самым тщательным образом. Все дело в непрямых сообщениях, на которые тонко настроено детское ухо. Дети в любом возрасте чутьем улавливают родительский страх беспомощности и одиночества в старости, который те пытаются скрыть от самих себя и шлют сигналы вроде: «Позаботься обо мне, не оставляй меня, как это сделали мои родители, не уходи от меня, как твой папа, не предавай меня, будь благодарен, я ведь столько в тебя вложила сил, я надеюсь, что ты мне вернешь их, когда я буду в этом нуждаться…» Часто эти речи звучат прямым текстом: «Мы в тебя вкладывали – возвращай долг…»

Единственный правильный способ расплатиться со своими родителями за заботу и любовь – отдать ее без остатка своим детям, чтобы те, в свою очередь, эстафетой передали ее дальше своим детям. Все другие варианты нарушают правильный ход любви и порождают проблемы, с этим связанные.

Семейные сценарии и контрсценарии

Муж жене: «Дорогая! Когда один из нас умрет, я наконец-то поеду отдыхать к моей маме в Одессу…»

Анекдот

Несмотря на то что над проблемой родового наследства бились многие ученые мужи, точные механизмы передачи информации между поколениями так до конца и не раскрыты. Но для того, чтобы прорваться через семейное бессознательное, освободиться от воспроизведения в своей жизни заданного сценария, достаточно заинтересоваться содержимым своего приданого, а точнее – жизненного сценария, уготованного нам семьей.

Эрик Берн определил жизненный сценарий как план жизни, который составляется в детстве, подкрепляется родителями, оправдывается последующими событиями и завершается так, как было предопределено с самого начала.

Жизненный сценарий может касаться таких аспектов, как взаимоотношения между мужчиной и женщиной, профессиональная реализация, родительство, отношения с деньгами, болезни, передвижения по миру, учеба.

Будучи детьми, мы перенимаем у взрослых их поведение, действия, эмоциональную заряженность и невольно соглашаемся с тем, что происходит. В этом случае мы неосознанно становимся похожими на родителей или начинаем играть взаимодополняющие роли: родители беспомощны – ребенок супермен; родители перед ним заискивают и боготворят – он наглеет; чрезмерно опекают его – он инфантилен; они авторитарны – он зависим и придавлен. Если же детей в семье несколько, то все это распределяется между ними по умолчанию. Один из них становится родительским клоном, а другой – выявляет неразвитые черты родителей.

Затем дети взрослеют, и у них появляется критичность к родительскому опыту. Тогда они предпринимают попытки жить иначе – так формируется контрсценарий. Но это лишь другая сторона той же монеты!

* * *

«Своей маме я все делаю назло, наказываю ее. Хочет она внука – фигу ей! Чтобы у меня была семья – обломись! Возможно, я мщу за папу, которого она обманывала, изменяла ему и посвящала меня в это обстоятельство. Она делала меня сообщницей и настраивала против него. Хотя я не знаю, что там было со стороны папы. Я не хочу семью, где супруги лгут друг другу, а другой картины семьи в детстве перед глазами не было, поэтому лучше семью не заводить».

* * *

Девизом к контрсценарию может послужить что угодно: «Если мои родители были бедны, то я обязательно буду состоятельным. Они были алкоголиками – я буду преподавать йогу и вести здоровый образ жизни. В семье были скандалы и ругань – у меня вообще семьи не будет. Всю жизнь пахали на начальников, а я – “свободный художник”. Мама жила без любви, а у меня – стометровый список любовников». Всех тем не перечислить. Важно помнить, что эта позиция в жизни, своеобразные клятвы, которые мы даем, перечеркивая опыт родительской семьи, – лишь мнимая свобода. Мы на крючке у исходной ситуации, в которой родились и выросли. Мы будем барахтаться на крючке до тех пор, пока по-взрослому не взглянем на свое богатство и не увидим в нем громадный ресурс.

* * *

«Сколько я себя помню, мне всегда было страшно жить. Я даже родилась на две недели позже срока и шла вперед попой, а не головой, видимо, от страха рождаться на этот свет. Иногда я чувствую себя счастливой, спокойной. Это если не лезть внутрь. Но если копнуть глубже, у меня всегда найдется повод для страха. Сейчас я понимаю, как проецирую свой страх на детей. Мне так страшно за них по любому поводу и без повода. Я душу детей своими страхами, не давая им свободы и возможности собственного выбора. А делаю это для того, чтобы мои страхи не задушили меня.

Еще недавно я представлялась себе этакой “совершенной мамочкой” – заботливой, полностью поглощенной своими детьми, семьей и домом. Вопрос – на хрена мне это надо? Никогда в детстве я не мечтала о большой семье и детях. Я вообще замуж выходить не хотела. Так откуда эта роль?

А все просто: мне нужно было доказать своей матери, что я лучше ее. “Утереть ей нос” за побои, за холодность, за взыскательность, за придирки, за отчуждение, за чрезмерный контроль и завышенные ожидания. И еще отомстить за отца, которого я очень любила и который ушел от нее по этим же причинам. Я стала успешной там, где мама потерпела неудачу: я стала преданной, заботливой женой и чудесной милой мамой.

А теперь, в результате последних событий в моей семье, эта иллюзия рассыпалась. Я нисколько не лучше своей мамы. Я так же неуспешна, как она, и причины этого одни и те же. Мы обе играли не свои роли».

* * *

Амитай Мэггед написал прекрасную книгу «Семью выбирают!», в которой изложил подход, импонирующий нам. Мы рождаемся по своему выбору в определенной среде, чтобы получить свой уникальный опыт прохождения трудностей и выучить Урок Души. Идея вовсе не нова, имеет в основе многолетние эзотерические поиски, которые в этой книге можно опустить. Но в ней заложен трансформативный подход: а что если признать свою семью с ее заморочками и заскоками идеальной для себя? Что, если осознанно выбирать ее снова и снова на протяжении всей жизни и черпать в ней возможность для личностного роста и развития?

Например, принять, что муж-наркоман, как никто другой, помогает своей жене развивать устойчивость и независимость вместо привычной жертвенной позиции «за что мне все это?!» Ребенок с синдромом Дауна учит окружающих безусловной любви, терпимости и отдаче. Мать в глубокой депрессии именно таким образом «продвигает» своих детей, способствуя их независимости, самостоятельности и достижению результатов. Похотливый дядя, щупающий свою племянницу, – это тоже учитель, хоть и омерзительный, способствующий установлению границ и самозащиты у девочки. Мальчик с синдромом гиперактивности и рассеянного внимания «тренирует» своих родителей фокусировать внимание на себе, объединяя таким образом маму с папой. То, что происходит в нашей семье и не только, – не падает с неба и может рассматриваться нами как идеальная исходная позиция для тренировки. Действительно, такой взгляд на наши трудности – непопулярен и часто вызывает недоумение. Тем не менее подобная коннотация жизненных драм, связанная с позицией ответственности за все, что мы создаем, принесла немало замечательных психологически вызревших плодов.

Семейные мифы

У каждого семейного сценария есть свой заданный жанр. Этот жанр определяет некое романтическое представление семьи о себе, которого она придерживается и которое лелеет. Обычно эта объединяющая формула начинается со слов «Мы – это те, кто…».

Например:

«Мы – благородных кровей».

«Мы – зарабатываем честным трудом».

«У нас все равны».

«Все женщины в нашей семье – образцовые жены».

Несмотря на кажущуюся невинность, в семейных мифах заложена бомба замедленного действия. В экстремальных ситуациях, когда семейная система подвергается потрясениям и изменениям, косный и непререкаемый «девиз» становится помехой для трезвого действия.

Семейных мифов существует множество, но некоторые отличаются особой шаблонностью и широким распространением. Их мы и рассмотрим.

«Мы – дружная семья»

Обычно этот миф активно поддерживается семьями, претерпевшими катастрофы, переезды, войны и прочее агрессивное влияние внешнего мира. Чтобы сохранить свою целостность, им пришлось объединиться, слепить воедино разные поколения и тщательно перемешать семейные роли. Границы в такой семье размыты, все знают друг о друге все, частной жизни не существует. Как правило, в подобных домах нет замков на дверях даже в туалете, и все вещи являются общими. Индивидуализация и отдаление порицаются и воспринимаются как угроза остальным членам семьи. Уход кого-либо из семьи считается катастрофой, а кандидат на присоединение к такой семье рискует подвергнуться тщательной и подчас жестокой проверке.

В Израиле, недалеко от нашего поселения, располагаются деревни друзов – народности со своей культурой, верой и традициями. Стать друзом невозможно, им можно только родиться. Зато перестать им быть можно в одно мгновение – за определенные нарушения внутреннего закона клан изгоняет неугодного жителя без права возвращения. Исторически сложилось, что в период существования Советского Союза друзы посылали своих сыновей учиться именно туда. Вдали от дома, родственников и культурных предписаний друзы-студенты познавали азы русского языка и благородных профессий, а бывало, влюблялись в местных девушек. Последнее жестоко порицалось и являлось поводом для отторжения от семьи. Среди наших знакомых друзов, говорящих по-русски, есть немало людей с трагической и грустной судьбой, побоявшихся отвержения от клана и оставивших своих возлюбленных и детей в России. Некоторые из них так и не женились на местных женщинах, оставаясь при этом жить в клане. Ведь миф о «дружной семье» укоренен в самом существовании этого народа, а что чувствуют люди внутри – под коркой непробиваемой внешней границы – уже не важно.