Текст книги "Крокодил под кроватью"

Автор книги: Мариасун Ланда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

7

Х. Х. на следующее утро пришел в поликлинику в сильном волнении. Ему никогда не нравились врачи, и он всегда старался по возможности избегать их, но сейчас он не видел иного выхода, кроме как поведать свою Великую Тайну профессионалу, человеку опытному и в то же самое время равнодушному. Кому-нибудь, кто привык почти что ко всему: к лающим инженерам и к банковским служащим, делящим дом с крокодилами. Он испытывал невероятный стыд и страх; чувствовал срочную необходимость предпринять какие-то решительные действия и в то же самое время – неудержимое желание обратиться в бегство. В таком состоянии духа он не обратил внимания на то, что номер его очереди к врачу, выданный ему в регистратуре, был двадцать седьмым. Это означало, что у него было достаточно времени для того, чтобы отказаться от посещения врача или прийти в другой день; 26 консультаций, предшествовавших его собственной, могли занять все утро, доктор Поспеши вполне мог решить, что на сегодня хорошего понемножку, и перенести прием на другой день… Старушка, маленькая и сморщенная как изюм, присела рядом с ним.

– А какой номер у вас? – спросила она, показав Х. Х. свой номер 33. —Двадцать семь? А, ну тогда он примет вас тотчас! Этот доктор, в полном соответствии со своим именем, ведет прием очень быстро…

И старушка усмехнулась, обнажив, как кролик, ряд ровных, словно кастаньеты, идеально белых зубов.

В ту же самую минуту в вестибюле поликлиники показалась нескладная фигура, которая принялась стаскивать пиджак, едва приблизившись к двери кабинета.

– Это доктор Поспеши! – любезно сообщила ему старушка.

И, едва она успела сказать это, в дверном проеме кабинета замелькали один за другим пациенты – с такой невообразимой для Х. Х. скоростью, что это повергло его в неожиданное оцепенение.

– Вас! Ваш номер вызывают! – затормошила его номер 33 через пару мгновений.

Х. Х. встал как робот. Что он скажет этому врачу? Что врач подумает о нем? Как ему объяснить?..

– Что у вас?

Доктор Поспеши был в белом халате с расстегнутыми пуговицами, он напряженно стоял за своим столом, словно тореадор, готовящийся стремительно вонзить свои пики с флажками в быка, остановившегося прямо перед ним. В глубине души Х. Х. был благодарен этому обстоятельству, обязывавшему его быть максимально искренним и кратким.

– Я вижу крокодила у себя под кроватью.

Врач ни на йоту не изменился в лице и даже не выразил намерения присесть, чтобы хоть что-нибудь записать.

– Каких размеров крокодил?

– Как большой чемодан.

– Цвет?

– Сероватый…

– Двигается?

– Нет. Только ест.

– Что ест?

– Ботинки.

В эту минуту на мгновение воцарилась тишина, которую Х. Х. приветствовал глубоким вздохом, как будто бы он достиг цели, преодолев тяжелый, крутой подъем.

– Так. Вы будете принимать крокодифил в таблетках, одну утром и вторую на ночь; крокодиталидон-свечи, одну ежедневно, а также крокодитамин – шипучие растворимые таблетки перед каждым приемом пищи… В течение двух недель. Следующий!

Х. Х. взял рецепты, которые медсестра заполнила со скоростью света, и с облегчением вышел на улицу.

8

– Чем могу быть вам полезен, молодой человек?

Аптекарь смотрел на него поверх очков так, будто был знаком с ним раньше и не мог припомнить его имени. X. X., выглядевший крайне жалко в связи с последними событиями, случившимися в его жизни, почувствовал искреннее участие в этой обычной фразе.

– У меня вот рецепты…

Х. Х. погрузился в уважительное молчание, чтобы скрыть свое смущение, в то время как аптекарь занялся благородным делом расшифровки почерка ассистентки доктора Поспеши.

– Ах, ну да!.. Крокодиталидон, крокодифил и крокодитамин.

Закончив декламировать названия лекарств, аптекарь поднял глаза от рецептов так, будто ожидал аплодисментов со стороны Х. Х.

– Этот крокодилит такой заразный! – сказал аптекарь и направился в подсобку за лекарствами.

Х. Х. ощутил, что от сердца чуть отлегло. Аптекарь, казалось, не придал большого значения его недомоганию. Без особого интереса он сказал о крокодилите, будто речь шла об обыкновенном гриппе, да к тому же добавил прилагательное «заразный»-это говорило о том, что подобная история ему привычна.

– Простите! – сказал Х. Х., когда аптекарь вновь появился перед ним. – Быть может, вам известны другие случаи заболеваний этим… ко., кокро…

– Крокодилитом? Разумеется!

Аптекарь снял очки и устремил свой взгляд в сторону предполагаемой аудитории, явившейся на его поучительную лекцию…

– Крокодилит одна из болезней нашего времени. С тех пор, как люди отдалились от природы, отказались от естественного ритма жизни, контакта с вечными силами жизни и смерти, с тех пор, как человечество стало ютиться в городах и оставило плоды труда своего на произвол судьбы…

Х. Х. нервно кашлянул, открыто глядя на часы. Аптекарь счел за лучшее сократить свою лекцию и обратиться к узкопрофессиональным вещам.

– Известны ли мне случаи крокодилита, говорите? Позвольте мне сказать вам, молодой человек: крокодилит не самое ужасное из того, что может случиться. Поверьте мне! Известны случаи паучизма, например, а это-куда хуже… Представьте себе: пауки, сети, мошка, чувствовать себя преследуемым пойманным…

Х. Х. медленно побледнел, как больничная простыня.

– Ибо, если подумать хорошенько, молодой человек, – продолжил аптекарь, пристально глядя ему прямо в глаза, – крокодил – прекрасная, красивая рептилия, спокойная, почти священная, я бы сказал. Помню, как, когда я жил на Кубе, довелось мне видеть один крокодилий питомник. Там их называют кайманами… Вам известно, чем отличается кайман от крокодила?

Х. Х. не знал этого и вынужден был признаться, что, до тех пор как он оказался в этих печальных обстоятельствах, ему было очень мало известно о крокодилах и их родственниках.

– Так вот, кайманы поменьше размером, крокодилы – побольше. На Кубе я впервые увидел крокодилий питомник. Некоторые из крокодилов полностью скрывались под водой, и только их глаза были видны над ее поверхностью. Другие дремали, навалившись друг на друга в жидкой грязи. Какая прелестная картина! Меня крокодилы не пугают, в отличие от комаров. Вот уж кто – абсолютное зло!

Все руки и ноги в их укусах! Крокодил красив, особенно когда он скользит под водой и распахивает свою пасть и… что с вами, юноша?

Ничего. Ничего с ним не случилось, только вновь эта внутренняя тревога охватила его, как липкое плотоядное растение, которое уже поглотило его желудок и приближалось к сердцу и прочим внутренностям.

– Итак, как я и говорил, у крокодила практически нет врагов… Представьте себе, что подчас он может быть неуязвим для ружейной пули! – аптекарь выразительно улыбнулся Х. Х. – Это глупые американские фильмы исказили его образ. Вы знаете, о чем я: крокодил, преследующий Капитана Гарфи и все такое… Какое бесстыдство! Например, известно ли вам о том, что в Нижнем Египте крокодил считался священным животным?

– Нет… – пролепетал Х. Х., представляя себе в то же самое время своего соседа по квартире с одним из своих ботинков в пасти.

– Потрясающе невежественны современники в этом вопросе! Я уверен, что вы и не знаете, аллигатор ли ваш крокодил или кайман, или же речь идет о крокодилах болотистых низменностей, crocodylus palustris, или о том типе, который широко представлен в Малайзии, crocodylus porosus… Эх, друг мой!..

Аптекарь оборвал свои разглагольствования и уставился на Х. Х., который без чувств плюхнулся на пол.

– Боже мой! Вы же сами просили вам рассказать! Надо же, какими чувствительными становятся эти крокодилитики!

Аптекарь обмахивал его рецептами, и Х. Х. стал медленно приходить в себя.

– Для таких случаев у меня есть только Крокодифил. Начните принимать таблетки немедленно и приходите еще. Я буду рад продать вам все остальные необходимые лекарства… Держитесь! Считайте, что крокодилит далеко не самое худшее и что кроме того…

Х. Х. не стал дожидаться, пока аптекарь закончит фразу. Он схватил коробочку с лекарством, заплатили, шатаясь, направился к выходу.

– Спасибо за все! – собравшись с остатками терпения и стараясь соблюдать приличия, выдавил он из себя.

9

Привычка – вторая натура, и первое, что сделал Х. Х., войдя в дом, – нагнулся, чтобы проверить, как дела у него под кроватью. Все было так же, как и во все предыдущие дни.

Свирепая рептилия, король американских болот, священное животное, которое душит свои жертвы, прежде чем сожрать их, оставалась там же где и раньше, неподвижная и равнодушная к обстоятельствам окружающей жизни и к своим почитателям в аптекарских халатах.

Х. Х. швырнул под кровать последнюю пару ботинок и закрыл дверь в спальню, думая о своей печальной судьбе. Он расположился на кухне, вытащил инструкцию из коробочки с крокодифилом и погрузился во внимательное чтение с таким интересом, который у него не смог вызвать до сих пор ни один из видов литературы.

Крокодифил

таблетки

Состав:активным веществом Крокодифила является крокодазепам. Выпускается в таблетках по 1,5 мг, 3 мг и 6 мг.

Фармакологические свойства:клинические исследования, проведенные в мировом масштабе, показали, что крокодифил является мощным антикрокотропным лекарственным средством. В рекомендованных дозах оказывает избирательное воздействие при симптоматике одиночества, тревоги и эмоциональной зависимости. В более высоких дозах обладает утопическими и фантазийными свойствами, что имеет особенное значение при лечении случаев затяжного городского одиночества.

Показания к применению:Крокодифил эффективен при лечении заболеваний, характеризующихся такими симптомами, как тоска, чувство заброшенности, гипертрофированной ранимости. Крокодифил показан при лечении длительной неудовлетворенной потребности в общении и привязанности, которая возникает в ситуации одиночества и сексуального самоудовлетворения. Также он показан в состояниях, характеризующихся трудностями в межличностных контактах и общении, иллюзионными расстройствами, скрытой агрессивностью, неприспособленностью к жизни, а также как вспомогательное средство при лечении расстройств надежды.

Дозировка:Средние дозы для необщительных и разочарованных пациентов: 1,5 мг три раза в день. В тяжелых случаях и для сверхзамкнутых пациентов: от 3 до 12 мг, два или три раза в день. Противопоказания: Из-за своего воодушевляющего действия Крокодифил противопоказан в случаях острого самодовольства.

Побочное действие:Крокодифил хорошо переносится, даже в более высоких, чем предписано, дозах. Длительное клиническое применение не выявило токсических эффектов применительно к производительности труда и гражданской ответственности, а также к потребительским и телезрительским склонностям и предпочтениям пациентов. Пожилым людям и детям рекомендуется умеренная дозировка вследствие выявленной повышенной чувствительности этих пациентов к одиночествотропным лекарственным средствам. Взаимодействие с другими лекарственными препаратами: Необходимо иметь в виду, что, если крокодифил назначается одновременно с лекарствами, обладающими крокодепрессивным действием, может усилиться эффект обостренного чувства одиночества.

Особые указания:Пациентам следует избегать ярко выраженных проявлений бездействия и скуки у окружающих, а также дождливых и ностальгических выходных дней, так как могут последовать непредсказуемые индивидуальные проявления.

Предостережения:Крокодифил обладает свойством изменять реакции пациента (способность к самообману, самолюбованию, самоуспокоению, самоудовлетворению и т. д.). Стоит помнить об элементарном принципе, в соответствии с которым только в случаях проявления несомненных признаков недомогания лекарство может быть назначено в первые месяцы влюбленности. Передозировка и ее лечение: в случаях передозировки могут появиться конвульсивные оргазмы, состояния высшего экстаза и сверхчеловеческого миролюбия. Предлагаемое лечение состоит в

Х. Х. прервал чтение этого маленького, но в высшей степени содержательного психологического повествования.

Он был потрясен. Воздействие этого описания на его внутренний мир оказалось столь сильным, что еще долгое время он провел, погрузившись в размышления обо всех этих ощущениях и чувствах, которые так хорошо были ему знакомы.

Ему показалось, что с этой минуты он знает себя лучше, потому что до сих пор он был неспособен ни определить, ни описать то, что он переживает: заброшенность, одиночество, сексуальное самоудовлетворение, утрата надежд, скрытая агрессивность… Все это происходило с ним. В точку!

У него не было ни малейшего сомнения в том, что эти маленькие таблетки смогут изменить его жизнь.

И при мысли об этом маленький огонек вспыхнул в его сердце – то, что Х. Х. под влиянием прочитанных им психологических описаний посчитал надеждой. Эти таблетки, например, могли бы придать ему смелости для того, чтобы пригласить Элену в кафе; нет, он сможет пригласить ее к себе домой… и он скажет ей, что…

И Х. Х. уснул, приняв первую таблетку и запив ее горячим молоком. Сегодня впервые за долгое время он почувствовал голод. Сильный голод.

10

Х. Х. проснулся на следующее утро промокшим насквозь. Он с изумлением отметил, что слезы текут из его глаз, как из двух плохо закрытых кранов. Он не чувствовал никакой боли, не испытывал ни страданий, ни тех ощущений пустоты и упадка сил, которые ежедневно сопутствовали его пробуждению ото сна. Он просто плакал. Плакал тихо, безостановочно, словно это было вне его, нечто постороннее, совершенно чуждое его воле и чувствам.

Он бросился к зеркалу. Его лицо было совершенно спокойным, будто бесчувственным и даже, пожалуй, глуповатым. Он не сразу понял, что все это могло быть связано с побочными эффектами, о которых говорилось в описании крокодифила. Как уже повелось у него в последнее время, он направился к своей комнате и осторожно открыл дверь.

Он остолбенел от увиденного: его кровать стояла в луже воды, словно под ней вдруг забил родник, прорвавшийся к поверхности из глубоких недр, из логова его крокодила. Он встал на четвереньки, замочив колени и ладони. Глаза крокодила были полуоткрыты, безучастные и никуда не смотрящие глаза, и из них скатывались тяжелые слезы размером с фасолину, ритмично и неспешно, со скоростью и частотой работы больничных капельниц.

Он поднялся, ошеломленный и растерянный, и, шатаясь, направился на кухню. Он взял старые газеты и разложил их на полу с тем, чтобы они впитывали это необыкновенное половодье. Он уже не испытывал страха перед своим крокодилом. Куда больше его внимание занимало плотоядное растение, разраставшееся внутри него, которое поглощало его и душило за горло. Х. Х., быстро научившийся давать определения всему, что он чувствовал, ни минуты не сомневаясь, дал имя этому удушающему ощущению: тоска. Он бросил раскладывать старые газеты на полу и бросился к аптечке в ванной. Он судорожно проглотил таблетку крокодифила, будто утопающий, хватающийся за брошенную ему спасительную веревку.

Было семь тридцать утра. Ему нужно было идти на работу, и он не знал, что ему делать. Он оделся как робот, время от времени утирая с лица слезы, которые, как ему показалось, стали капать реже и не так обильно. Когда он вышел из подъезда, то нацепил черные солнечные очки, купленные прошлым летом, и вынужден был признать, что тоска, душившая его еще несколько минут назад, уступает место странному ощущению отупения.

В офисе сеньора Эулалия, увидев его, возопила:

– Хуан Хосе, что с тобой?

Это, несомненно, относилось к очкам. Элена, что-то убиравшая в ящик стола, обернулась и посмотрела на него с интересом:

– Тебе очень идут очки, – сказала она. И отвернулась к окну, чтобы скрыть легкое подрагивание губ. А ее правая рука скользнула с клавиатуры компьютера на грудь, словно она пыталась унять сумасшедшее биение сердца.

Х. Х. не придал значения этому жесту.

– Ты ведь не собираешься предстать перед шефом в таком виде, я надеюсь? – допытывалась сеньора Эулалия, весьма чувствительная к вопросам эстетики на рабочем месте.

– Кажется, у меня конъюнктивит… – промямлил Х. Х., усаживаясь за свой рабочий стол и включая компьютер, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал так естественно, как только было возможно.

– Конъюнктивит? Дай-ка мне посмотреть! – воскликнула Элена, приблизив свое лицо к его лицу.

– Нет! Нет!..

Х. Х. был категоричен. Он не просто противился приближению девушки, но даже скорчил такую недовольную и неприязненную рожу, что та на мгновение словно окаменела в своем кресле.

– Прости!.. Я…

– Х. Х.! – голова директора филиала высунулась из-за двери его кабинета. – Можешь зайти сейчас?

Страдалец почувствовал на себе дыхание смерти. За те несколько секунд, которые ушли у него на то, чтобы снять свои черные очки и встать из-за стола, он успел оценить глубину пропасти, разверзшейся между девушкой с самыми прекрасными на свете вьющимися волосами и им самим. Он подумал о том, что все это означало крушение его планов на будущее, о ее немом оцепенении, случившемся по его вине, о своем ужасном положении, о своем безумии…

– Скорее!

Директор отделения, в котором работал Х. Х., был пятидесятилетним толстяком. В галстуке, повязанном вокруг короткой шеи, он напоминал поденщика, вырядившегося на собственную свадьбу. Он всегда был неряшлив в одежде, его брюки носили неизгладимый отпечаток сидячей работы, и, к удивлению Х. Х., сегодня на нем красовались мокасины, гораздо более подходящие индейскому вождю Сидящему Быку, чем стремящемуся произвести впечатление клерку. Стоя перед ним, Х. Х. не мог оторвать глаз от этой пары мокасин с бахромой и плоской подошвой.

– У тебя что-то случилось? – спросил его директор, несколько смущенный тем, что он принял за знак излишнего, по его мнению, повиновения. Он восседал в своем кресле, вытянув ноги под столом, так, что его перекрещенные ступни оказались на виду. Кожа на мокасинах была изрядно потрепана, подошвы растянуты, и сами мокасины были, пожалуй, грязноваты…

– Х. Х., что ты там рассматриваешь?

Это были небольшие, но широкие ступни, и они показались Х. Х. несколько деформированными. Ступни, заключенные в сбитые, поежившиеся, потрепанные мокасины с потертыми подошвами…

Все произошло мгновенно.

Х. Х. очнулся, обнаружив себя облизывающим эти мокасины с наслаждением и жадностью, высунув язык и пуская слюну, покусывая и посасывая их.

– X.X., ради Бога! Что ты делаешь? Ты с ума сошел? Аааааа!..

Шеф вскочил как ужаленный. Х. Х. остался у его ног с разинутым ртом, растянувшись на полу и пытаясь подтащить к себе эти приплясывающие и вырывающиеся мокасины. В одно мгновение его поглотила настоящая страсть, срочная потребность грызть и жевать любые доступные ботинки. Чьи бы они ни были.

11

Этим утром Х. Х. подумал, что совершенно незнаком с городом, в котором живет. У него никогда не было такой возможности, и ему ни разу не представилось случая прогуляться по Гран Авенида в эти часы; город жил сейчас в совершенно ином ритме, свет был другим, люди, проходящие мимо, также показались ему совершенно необычными. Прогулка по городу в десять часов утра рабочего дня производила на него своеобразное впечатление.

Он медленно брел по улице, голова его была удивительно пуста, сердце билось в ритме монотонного вальса; он наблюдал за голубями, неуверенно вышагивавшими по усыпанной гравием дорожке садика, окружавшего музыкальный киоск, который ему уже столько раз прежде попадался ему на глаза.

Он смутно помнил слова шефа. Необъяснимо! Непростительно! Просто безумие! Врач. Дом. Дом. Дом. То есть он помнил, что пару минут назад его выставили из банка. Х. Х. с благодарностью вспоминал о стараниях, приложенных директором для того, чтобы никто из сослуживцев не заметил случившегося. Он с удивлением отметил настойчивость хозяина злосчастных мокасин, которую тот проявил, почти что заставив X. X. принять очередную таблетку крокодифила, его похлопывания по спине, пока он глотал эту таблетку, его растерянное лицо при прощании у дверей.

– А теперь домой, – сказал директор. – Отдыхать. К врачу. Обсудить происшествие. Не торопясь… Взять больничный. Инвалидность… валидность… ность… сть…

Домой.

Будучи человеком, привыкшим повиноваться приказам начальства, он направился к дому. По непривычным маршрутам, в неурочный утренний час, не осознавая, какое сегодня число. Он, человек уже без имени, странный человек, который любит жевать ботинки, который считает себя крокодилом. Безумец. Сумасшедший, всеми отвергнутый.

В его памяти мелькнуло сосредоточенное лицо Эулалии, когда шеф провожал его до дверей, безразличие, проявленное Эленой в эти критические минуты – она как никогда была занята чтением чего-то на экране компьютера.

Врач.

Он вновь посмотрел в своей записной книжке расписание доктора Поспеши. Слишком поздно, воспользоваться его медицинскими познаниями было уже невозможно. А как же аптекарь, знаток крокодилов всех мастей? Х. Х. поймал такси. Внезапно он увидел просвет в грозовом небе. Теперь ему было с кем обсудить всю эту вереницу странных событий, непредвиденных реакций, все, что было причиной его страданий. Такой знаток, как аптекарь, сможет помочь ему.

Такси привезло его прямо к крыльцу аптеки. Даже не открывая двери, он мог заметить, что внутри не горит свет и ничего не происходит. Тем не менее ему захотелось убедиться окончательно, и тогда надпись «ЗАКРЫТО» попалась ему на глаза. Х. Х. почувствовал себя обессиленным. Маленькая надпись под вывеской:

Свадьба. Он брошен на произвол судьбы из-за свадьбы.

Он поплелся домой, едва волоча ноги, и ему казалось, будто он – вол, запряженный в повозку, груженную тяжелыми камнями. Теперь все давалось ему с трудом: вызвать лифт, найти ключи от двери, открыть ее… Он попытался вспомнить, осталось ли дома что-нибудь, чем можно было бы покормить своего жильца – хотя бы старые тапки? Нет, тот съел их накануне! Хотя бы пара шлепанцев, которые он берег на самый крайний случай?.. Ему было тяжело вспоминать о хрупкой шее Элены, о взметнувшейся волне волос, ему было уже тяжело даже любить ее. Он уже не был самим собой.

Подчиняясь привычке, он направился в гостиную, которая вследствие последних событий превратилась в его спальню.

Он был там.

Тяжелые веки, полуоткрытая пасть – гигант, распластанный по полу, неподвижный, но бодрствующий и чуткий, занявший уж точно больше половины ковра.

Холодный пот выступил у него на шее, и он почувствовал, как задыхается от страха, как трясутся его руки и ноги. Он рывком захлопнул дверь и устремился прямо в свою прежнюю спальню. Он хотел понять, был ли это тот же самый гость, или к ним подселился какой-нибудь родственник с берегов далекого Нила. В коридоре он споткнулся обо что-то крупное, передвигавшееся едва заметно: это был другой крокодил. И в ванной. И под кухонным столом. И в холодильнике…

Это был конец. Бежать? Но куда?

Стоило лишь приоткрыть входную дверь, как подтвердилось его предположение: лестничная площадка была наводнена крокодилами, чрезмерно спокойными, но остающимися начеку: в ожидании его.

Он прислонился к стене.

«Больше не могу!»

Он сказал это тихо, словно хотел, чтобы никто не услышал его. Скорее утверждая, чем жалуясь. Все это было уже так невыносимо, что сил бороться у него уже не осталось; он был готов сдаться. Положиться на судьбу. Покориться. Принести себя в жертву. Просто лечь и закрыть глаза.

Для этого он избрал свою прежнюю спальню. Он задернул шторы. Расстелил тканое покрывало на своем холостяцком ложе и, разувшись, бросил свою последнюю пару ботинок самому солидному из всех навестивших его крокодилов. Он проглотил все имевшиеся у него таблетки крокодифила и закрыл глаза.

И стал ждать.