Текст книги "Вестник счастья"

Автор книги: Марианна Лесли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

3

Хани окинула взглядом комнату и увидела, что кровать пуста. Значит, это вовсе не ветер захлопнул дверь! Сердце ее замерло. Потом ёкнуло. И она резко обернулась.

Сильная рука обвилась вокруг нее, другой Джерри забрал у нее бутылку с пивом и поставил на край стола.

– Мистер Вест!

– Не бойся, я не кусаюсь, – пробормотал Джерри, приподняв в усмешке уголок рта.

Хани казалось, что сердце ее сейчас выскочит из груди. Голос Джерри был настолько бархатным и обволакивающим, что какая-то невидимая струнка в ее душе зазвенела.

– Ну как, Медок, ты и дальше будешь называть меня отвратительным?

– Не буду, – поспешно ответила Хани почему-то шепотом, так тихо, что даже не была уверена, услышал ли Джерри ее слова. В следующее мгновение она попыталась высвободиться из кольца его рук.

Джерри нахмурился, а затем крепко обнял и прижал к себе. Грудь его была твердой как скала. Продолжая держать Хани в объятиях, он наклонил голову и прижался ртом к ее губам.

Она ждала жесткого, напористого поцелуя, такого же властного, как и он сам. Несомненно, и целоваться он должен так же грубо, думала она. Неожиданно поцелуй, вопреки ее опасениям, оказался легким и нежным. До Хани донесся слабый запах мяты, который мгновенно смешался с ее дыханием. Поцелуй был таким бережным, что она представила себя вдруг хрупким цветком, которому необходимо ласковое тепло, чтобы раскрыться навстречу солнцу.

Хани подумала, что еще никто и никогда ее так не целовал. Несколько мгновений спустя Джерри поднял голову. Заглянув в его потемневшие глаза, она почувствовала внезапную слабость в коленях.

– Кажется, Медок, я ошибся в тебе, так же как и ты во мне. – Голос Джерри был низким и хрипловатым. Наклонившись, он снова коснулся ее губ своими.

На этот раз Хани ответила на его поцелуй. Впервые за долгое время горячая волна захлестнула все ее существо, кровь забурлила. Приподняв голову, она посмотрела на Джерри сквозь длинные ресницы. Он провел ладонью по ее затылку, широким жестом привлек ее ближе к себе, вглядываясь в лицо. Хани задыхалась, опаленная огнем страсти. Губы ее приоткрылись. Как странно, что человек, который так досаждал ей, вдруг сделался близким и желанным, как будто они были знакомы целую вечность. Она прильнула к Джерри всем телом, заметив промелькнувшее в серебристых глубинах его глаз удивление и что-то еще, неведомое ей.

– Вот это да! – горячо прошептал он и жадно припал к ее губам, приоткрывшимся в ожидании, нежно проникая в глубины рта.

Этот поцелуй отбросил все условности, разделявшие их, помогая перейти к совершенно иному уровню отношений.

Больше никогда она не назовет Джерри Веста отвратительным, подумала Хани. Это неправда. Теперь она точно знает, что это не так.

Пораженная бурей чувств, бушевавших в ней, она трепетала в сильных, желанных объятиях. Вдруг слабый стон привел ее в чувство. Его нога! Ему нельзя наступать на ногу! Нельзя вставать с постели. Постель… И Джерри… Голова у нее закружилась, и Хани поняла, что летит, словно Алиса из сказки, в волшебную страну чудес, небывалых ощущений. Ей не терпелось узнать, что же это за чудесная страна, двери которой были так долго закрыты для нее? Ведь ничего подобного никогда раньше с ней не происходило, и сейчас она не понимала, как могла жить столько лет, не зная этого. Ей доставляло наслаждение даже вдыхать запах его одежды. Обнимая Джерри за спину, она гладила твердые мускулы. Сильной рукой он еще теснее прижал ее к своему возбужденному телу, и Хани полностью отдалась во власть охватившего ее чувства, находя удовольствие даже в том, как царапает ее нежную кожу его небритый подбородок.

Через несколько минут восхитительного блаженства Джерри поднял голову. Он казался ошеломленным тем, что произошло не меньше нее.

– Кто так крепко завязал тебя в узел, Медок? – тихо спросил Джерри. – Твой бывший муж?

– Дело вовсе не в нем. Просто я не принадлежу к числу раскованных женщин, – ответила Хани. Ей вовсе не хотелось говорить сейчас о своем бывшем муже. – Тебе не следовало вставать, – пробормотала она, подняв лицо и заглянув ему в глаза.

– А тебе не следовало так целоваться, – прошептал он в ответ. – Это было… ни с чем не сравнимо. – Сквозь густые темные ресницы, скрывавшие выражение его глаз, Джерри не отрываясь смотрел на ее губы.

– Тебе лучше лечь, – повторила Хани, все еще находясь под впечатлением произошедшей в ней перемены. К ней пришло понимание, что этот внешне самодовольный, грубый и раздражительный мужчина на самом деле, оказывается, очень чувствителен и тянется к любви так же, как нежный цветок к солнечному теплу.

– Да, пожалуй, – он поморщился, – иначе эта проклятая нога доведет меня до могилы.

– Давай я помогу тебе дойти до постели.

– Да уж, помоги, – ответил Джерри таким откровенным тоном, что заставил ее снова затрепетать, и вновь, притянув к себе, крепко обнял. – Ты дрожишь? – удивился он.

– Нет, – возразила Хани, прижимаясь к нему, хотя знала, что он все прекрасно понимает.

– Да тебя трясет как в ознобе, – пробормотал Джерри, и с каждым словом его губы приближались и наконец снова прильнули к ее приоткрытому рту.

Этот поцелуй вновь возродил с новой силой только что пережитые ощущения, и горячая волна радости затопила всю ее до самых кончиков пальцев. Где-то в низу живота Хани возник жар, медовой сладостью растекающийся по всему телу, разливающийся по жилам ко всем потаенным уголкам. Почувствовав, как вздрогнуло и напряглось в кольце ее рук тело мужчины, Хани вспыхнула от желания.

Внезапно, словно избавляясь от опутавших ее чар, Хани вырвалась из горячих объятий и, ошеломленная, в смятении уставилась в глаза Джерри. В их бездонных, потемневших глубинах бушевала буря страсти. Она сама прерывисто дышала. Пытаясь справиться с неловкостью и растерянностью, она пробормотала:

– Я должна приготовить что-нибудь на обед.

– Сначала помоги мне дойти до кровати, – попросил Джерри глухим, напряженным голосом, свидетельствующим о том, что возбуждение все еще не отпустило его. Видя, что она колеблется, он добавил: – Я больше не буду целовать тебя, обещаю.

Хани вздрогнула. Что принесет ей такое обещание – облегчение или разочарование? В глубине души она понимала, что быть в его объятиях так желанно и естественно для нее, как если бы эти руки уже много раз обнимали и ласкали ее, а дрогнувший голос и глубокий взгляд потемневших глаз говорили о желании.

Но, остановленная неведомым страхом, она вновь постаралась заглушить в себе чувственные порывы. Еще раньше, до этих невероятных поцелуев, прикосновения Джерри Веста были для нее настоящим испытанием, приводя в волнение и замешательство. Но сейчас жар, исходивший от него, опалял Хани, словно она приблизилась к раскаленному вулкану, вызывая в ней целую бурю ответных чувств, которые хотя и не проявляли себя в полной мере, но уже стремительно рвались наружу.

Хани взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и, обхватив Джерри за пояс, повела к кровати.

– А как вам самому удалось пройти через всю комнату? – спросила она.

– Да как-то удалось. – Его дыхание касалось волос Хани. – А вот как ты, Медок, умудрилась заиметь сына, мне что-то не очень понятно. Нет, кое-что я, разумеется, понимаю, но не до конца. Правда, надо сказать, целовалась ты просто потрясно.

– Мистер Вест, прошу вас, не будем говорить об этом.

– И все-таки ты маленькая ханжа, Медок.

– А вы… вы толстокожий осел, вот кто! – выпалила Хани, но в ее голосе не было злости и раздражения, скорее легкомысленный юмор.

Джерри усмехнулся.

– Толстокожий осел, гм. Интересное сочетание. Надо запомнить. А ты способная ученица, Медок. Еще пообщаешься со мной – и научишься ругаться, как портовые грузчики.

Его шутка тоже разрядила обстановку. Хани пришло в голову, что на самом деле Джерри Вест вовсе не такой толстокожий, как ей показалось вначале. Он умеет быть милым, когда захочет. Да и поцелуи его говорили о том, что, несмотря на некоторую показную грубость, внутри он мягкий и нежный.

Наконец они добрались до кровати. Облегченно вздохнув, Джерри опустился на нее и поморщился.

– О, чертова нога, как же болит!

– Мне так жаль, – прошептала Хани, увидев, что Джерри закрыл глаза и поморщился. – Давно вы принимали обезболивающее?

– Час назад. Док сказал принимать не чаще чем через два часа. – Он притянул Хани к себе, но задел больную ногу и выругался.

– О бог мой, мне невыносимо видеть твои страдания! – вырвалось у нее.

– Обними меня, Медок, – тихо попросил Джерри.

Хани ласково обняла его, и он прижался головой к ее груди. Успокаивающими движениями она стала поглаживать его по спине, ощущая горячее дыхание сквозь одежду.

– Ты такая мягкая и так сладко пахнешь, – приглушенно пробормотал он.

Что-то в его тоне заставило Хани застыть и широко раскрыть глаза. На самом деле ничего у него не болит. Она резко вскочила на ноги, и Джерри едва не свалился с кровати.

– Вы ведь притворяетесь, верно? – обвиняюще проговорила она.

– Э-э… ну… есть немного, – признался он.

У Джерри хватило совести по крайней мере выглядеть виноватым. Это чувство вины выглядело в его глазах так трогательно, что Хани едва сдержала улыбку. Она схватила со стола банку с пивом и протянула больному.

– Что вы будете есть? Сыр с пивом или пиво с перцем?

– О мой обвинитель! Ты даже не представляешь, как очаровательно выглядишь, когда возмущена или злишься.

– Мистер Вест!

– Я съем все, что ты сочтешь нужным мне принести, Медок. Из твоих ручек даже отрава сладка.

– Именно отравой вы и питаетесь, – отрезала Хани. – Впрочем, мне совершенно безразлично, что едите вы, но вот для девятилетнего мальчика такая еда совершенно неприемлема.

– Этот мальчик здоров как бык.

– Может, и так, но все равно ему нужны витамины, больше белка, – не сдавалась Хани. Она отчаянно пыталась не думать сейчас о Джерри как о мужчине, лежащем перед ней на кровати.

– В хлебе, мясе, сыре есть и белок, и витамины, – ответил Джерри. – К тому же Рей обедает в школе.

– Может, он у вас еще и курит?

Он пожал плечами.

– Пробовал как-то, но ему не понравилось.

Хани сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, чем вызвала широкую ухмылку на лице Джерри.

– Не волнуйся, Медок, я и сам хоть и курю, но немного. А Рею я специально дал попробовать крепкую сигарету, чтобы навсегда отвратить его от этого. Он затянулся разок, покраснел как рак, закашлялся, а потом сказал, что это жуткая гадость и что он никогда не будет курить. Такой эксперимент оказался гораздо действеннее бесконечного чтения морали о том, что курение вредно для здоровья. Ты со мной согласна?

Она на мгновение задумалась, потом кивнула, вынужденная признать, что он прав. Такой метод гораздо лучше, чем запреты, которые лишь раззадоривают любопытство и делают запретный плод еще слаще.

– Тем не менее одно мясо и сыр – это не еда, – упрямо повторила она. – Меня вообще удивляет, как, живя на таком скудном рационе, вы такой… – Хани спохватилась, что в пылу спора едва не выпалила, что считает его физически совершенным, чего она даже в мыслях не позволяла себе произнести. Боже, где только была моя голова? Она почувствовала, как лицу ее сделалось жарко от прихлынувшей к нему краски смущения.

Джерри же откровенно забавлялся происходящим, всем своим видом показывая, что ждет продолжения.

– Итак, Медок, не заставляй меня теряться в догадках. Какой я?

– Так что бы вы хотели съесть на обед, мистер Вест? – перешла Хани на официальный тон, надеясь уйти от ответа.

– Сейчас у тебя вид чопорной и строгой школьной училки, Медок. И я, наверное, так бы и думал, если бы не поцеловал тебя и не понял, что это всего лишь маска, за которой ты прячешься. Ну так какой же я? Только не увиливай!

– О боже, ну хорошо, вы ведь не отстанете, да?

– Не отстану, – ухмыльнулся Джерри.

Хани вздохнула с обреченным видом. Этот человек умеет загнать ее в тупик в их словесных перепалках.

– Я выразила удивление тем, что, принимая такую однообразную пищу, вы выглядите… э-э… вполне здоровым и сильным. – Ох уж этот самодовольный блеск в его серых глазах, как он раздражает ее.

– А мне кажется, Медок, что ты хотела сказать совсем другое.

– Именно это, уверяю вас.

– Да ладно тебе, меня не проведешь…

– Мистер Вест, вы будете обедать?

С самым невинным видом Джерри приложил руку к груди, словно раскаиваясь, однако глаза выдавали его. В них искрилось поистине дьявольское веселье.

– Ты права, Медок, я умираю с голоду. Я бы хотел… – Он замолчал и устремил выразительный взгляд на ее губы, облизнув свои.

– Может, вы все-таки прекратите?

Джерри удивленно вскинул брови и переспросил с невинным видом:

– Что прекратить? Я всего лишь пытаюсь сказать. Чего бы я хотел… съесть.

– Так говорите поскорее, а то мы с вами так будем обсуждать меню до самого вечера.

Он рассмеялся.

– Ладно, твоя взяла, Медок, не буду больше дразнить тебя. Сделай мне бутерброды с сыром и с перцем и принеси еще пива, а себе, если не любишь сыр, поджарь бифштекс.

– Я люблю сыр.

– А… значит, ты не любишь пиво?

– Какой вы догадливый. Я не люблю пиво, и вам тоже не следует пить его после лекарств. Во всяком случае, много.

От этих слов по лицу Джерри расплылась широкая ухмылка.

– Впрочем, не обращайте внимания на то, что я сказала. Вы ведь все равно не слушаете ничьих советов. – Хани направилась к двери и услышала, как ей вдогонку полетел раскатистый смех. Нет, все-таки этот Джерри Вест настоящий нахал!

Хани приготовила бутерброды с сыром, добавив к ним острый перец. Себе сделала просто хлеб с кусочком сыра. Вернувшись в спальню, поставила поднос с едой на стол. Она хлопотала вокруг раненого, устраивая его поудобнее, при этом постоянно чувствуя на себе его внимательный взгляд.

– Спасибо, Медок. Ты очень хорошо заботишься обо мне.

– Не за что, мистер Вест.

В глазах Джерри заплясали черти, и он принялся на еду.

– А твой бутерброд, Медок, он такой же пресный, как вода в кране?

– Мне нравится.

– Давно ты живешь здесь, на территории заповедника? – неожиданно поинтересовался он.

– Около двух сотен лет.

На лице Джерри промелькнуло удивление, затем он спросил:

– Старое фамильное гнездо, да?

Хани кивнула.

– Да. Мои предки обосновались здесь, еще когда это была дикая местность.

– И с тех пор все сохранилось в первозданном виде?

– Увы, нет. Многие годы здесь была скотоводческая ферма. Но мои бабушка с дедушкой преподнесли сто акров земли в дар штату Миссури, и администрация Спрингфилда объявила эту территорию заповедником. У семьи остался участок, на котором стоит дом и расположен небольшой сад и огород, и мне немного платят за то, что я подкармливаю птиц и провожу экскурсии по заповеднику.

– Но ты ведь не отвечаешь за весь заповедник, нет?

– Нет, конечно. Это забота города. Я же поступила на заочный курс колледжа в Сент-Луисе, чтобы получить степень по зоологии.

Джерри удивленно вскинул брови.

– Должно быть, ты очень занятой человек, Медок.

– Мне нравится то, чем я занимаюсь, и нравится учиться. Биология – удивительная наука, в особенности меня интересует все, что касается заповедников.

– А этот заповедник считается птичьим? – поинтересовался Джерри.

– В основном да. Но в нем есть и мелкие животные: кролики, белки, куницы, а также несколько особей пятнистого оленя. – Хани удивлялась, как легко ей с ним разговаривать. – А в пруду водятся некоторые виды рыб, черепахи и даже змеи. Имеются три родника, природные звериные тропы и еще один маленький пруд, который частично расположен и на вашей территории. – Помолчав, Хани осторожно спросила. – А ваша жена давно умерла?

– Полтора года назад. От рака груди.

– Мне очень жаль.

Джерри ответил ей вполне спокойно, но у Хани от рака умер отец, поэтому она знала, что это такое: боли, мучение и большое горе.

Некоторое время они ели молча. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Джерри взглянул на нее.

– Я очень рад, Хани, что время от времени ты не возражаешь помолчать.

Она улыбнулась в ответ.

– Я была единственным ребенком в семье и много времени проводила наедине с собой. Я люблю тишину.

В дверь позвонили, и Хани поднялась.

– Пойду посмотрю, кто там. – Открыв дверь, она с удивлением обнаружила на крыльце членов экскурсионной группы. Они хотели узнать, как себя чувствует мистер Вест. Хани попросила их подождать и вернулась в спальню. – Это пришли любители птиц, которые были свидетелями инцидента. Интересуются, все ли у вас в порядке.

– Пусть войдут, – дал разрешение Джерри.

– Они очень милые люди.

– Я тоже, Медок, – подмигнул ей Джерри.

Она с сомнением выгнула бровь, и он рассмеялся.

Через минуту Хани вернулась, ведя за собой четырех натуралистов, и представила их хозяину дома:

– Мистер Вест, познакомьтесь с Эльзой Клаус, Хелен Миттермайерс, Келли Стилл и Дереком Мортимером.

– Прошу вас, присаживайтесь, господа. Очень любезно с вашей стороны заглянуть ко мне. Мы как раз пьем пиво, хотите присоединиться?

Женщины вежливо отказались, а Дерек Мортимер с улыбкой кивнул, и Джерри попросил Хани принести гостю банку пива. Когда она вернулась, то услышала, как Хелен спрашивает:

– Как вы себя чувствуете, мистер Вест?

– Неплохо, благодарю. Медок здорово за мной ухаживает. Верно?

Все четыре пары глаз воззрились на Хани, и она покраснела.

– Можем ли мы что-нибудь для вас сделать? – Это была Хелен Миттермайерс.

– Нет, спасибо. Хорошо, что вы нашли время навестить меня. Знаете, я даже рад, что все так вышло. – Он взглянул на Хани. – Если бы Медок не выстрелила в меня, неизвестно, когда бы мы познакомились. Может, прошел бы еще не один месяц.

Хани злилась, что никак не может сдержать яркого румянца, пылающего на щеках. И еще злилась на Джерри Веста, который намеренно смущал ее перед посторонними.

– Да, – быстро проговорила она, – мы очень мило поговорили и выяснили, что у мистера Веста тоже есть сын. И ему столько же лет, сколько и моему Люку.

Джерри довольно ухмыльнулся.

– Сегодня и в самом деле особенный день, – продолжал дразнить ее Джерри. – Медок хлопочет и носится со мной как курица со своим цыпленком. Здесь ведь собрались любители птиц, не так ли?

– О да, безусловно. – Дерек заметно оживился, когда речь зашла о его любимом предмете. – У нас здесь зимуют желтокрытые корольки и голубянки, они живут в заповеднике круглый год, а вот поползни и канарейки бывают только с весны по осень. В апреле прошлого года мы видели здесь острокрылого стрижа и надеемся, что в этом году он снова прилетит.

Джерри вскинул брови.

– Никогда в жизни не видел голубянок и диких канареек, зато этой зимой у меня живет длинноухая сова, а во время февральской оттепели встретил у пруда мухоловку с длиннющим хвостом, – с довольным видом сообщил Джерри, немного растягивая слова.

– О, это же просто замечательно! – пришел в восторг Дерек Мортимер. – Мне только один раз доводилось видеть мухоловку с очень длинным хвостом, да и то не в нашем заповеднике. Если она поселилась здесь, это великолепная новость!

Хани бросила на Джерри удивленный взгляд. А он, оказывается, умеет распознавать птиц. Вот бы уж никогда не подумала. Он казался ей человеком, весьма

– Представляете, недавно я заприметил в роще, в полумиле от усадьбы, златогрудого вьюрка.

– Златогрудого вьюрка?! – воскликнула Хани. – В наших краях они не водятся.

– А я видел одного на кусте на краю поля. Я не мог ошибиться. Впрочем, если не верите, мне удалось сфотографировать его.

– Неужели?

– Ей-богу. Он у меня в компьютере, как-нибудь покажу.

Ну надо же, изумилась Хани. Они с Вестом рассуждают о птицах. Кто бы мог подумать, что у них найдется общий интерес. Но это же просто замечательно! – обрадовалась она.

– Между прочим, – вмешался Дерек, – Рид Симмонс тоже видел в нашем заповеднике златогрудого вьюрка.

– Я этого не знала, – рассеянно отозвалась Хани. Мысли ее, однако, были сейчас далеки от птиц. Какой Джерри Вест все-таки неординарный, непростой человек. Если бы не его невозможный характер… Он знает о птицах не меньше, чем любой, сидящий в этой комнате натуралист. Он такой восприимчивый, такой тонко чувствующий, увлекающийся… и такой несносный.

Хани перевела рассеянный взгляд в окно и похолодела: на форточке сидел Сократ. Затаив дыхание, она следила за Джерри, который продолжал беседовать с гостями. Оценив взглядом расстояние от кровати до стены, где висело ружье, Хани нервно сглотнула. Несмотря на искреннее сочувствие раненому, сейчас она порадовалась, что он не может быстро бегать. Заметив любопытный взгляд Эльзы, она приложила палец к губам, подавая ей знак молчать, и, не сводя взгляда с Веста, поднялась.

– А вот канареек я еще ни разу не видел, с тех пор как мы поселились тут, – продолжал Джерри, однако внимание его было сосредоточено на Хани.

Она мысленно молилась, чтобы случайным движением или взглядом не привлечь его интерес к окну.

– Вам не пора пить таблетку? – спросила она.

– Пока еще нет, спасибо, – последовал ответ. – Со мной все в порядке.

– Кто-нибудь еще чего-нибудь хочет? Быть может, колы?

Хани искала предлог, чтобы выйти из дома и согнать Сократа с окна.

– Прошу прощения, мне необходимо ненадолго отлучиться. Мисс Стилл, расскажите мистеру Весту, как мы нашли аиста с перебитым крылом.

Келли, казалось, была озадачена такой просьбой, однако начала говорить:

– Да-да, в сентябре мы нашли аиста, у которого было сломано крыло и он не мог летать…

Хани вышла через заднюю дверь и, словно ожидая ее появления, Геркулес и Сократ устремились ей навстречу. Собака запрыгала, едва не сбив ее с ног, а сокол уселся на плечо, больно вцепившись когтями в тело. Хани взмахнула рукой, пытаясь прогнать птицу.

– Домой, Сократ, лети домой!

В ответ он похлопал крыльями, клюнул ее в голову, но остался сидеть на плече. Геркулес устроился рядом, виляя хвостом. Умильное выражение на его морде походило на улыбку. В отчаянии Хани сняла сокола с плеча и, осторожно держа в руках, спросила:

– Ты что, дуралей, хочешь, чтобы Геркулес слопал тебя на обед? – Разумеется, она понимала, что несправедлива к собаке, ведь пес не способен никому причинить зла. – Ты хочешь, чтобы злой человек застрелил тебя? – исправила она свою ошибку. – Лети домой! – Хани подбросила птицу в небо.

С пронзительным криком сокол описал круг и снова опустился к ней на плечо.

– Домой, Сократ! Немедленно домой!

Но все было бесполезно. Птица не проявляла ни малейшего желания улетать от хозяйки. Хани попыталась представить, что сейчас происходит в доме и чем занят Джерри Вест. А что, если он появится прямо сейчас? Вдруг он сумеет встать, несмотря на раненую ногу? Хани с ужасом представила Джерри с ружьем в руке, стреляющего в сокола, сидящего у нее на плече.

– Лети же домой, глупая птица! – строго прикрикнула на Сократа Хани.

Сокол наконец-то послушался, взлетел и… устремился прямо в открытую дверь дома Джерри Веста. Геркулес ринулся следом за ним. Упрямая птица влетела в кухню, уселась на абажур в виде колеса и принялась раскачиваться. Сердце у Хани ушло в пятки.