Текст книги "Маленькая хозяйка большого дракона"

Автор книги: Марианна Красовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

6. Ночная охота

Утро было недоброе. Дарьяна обнаружила пропажу еще одной курицы – на этот раз черной. Да, она сама сказала, что ее не жалко, но что ж теперь, жрать ее, что ли? Ей, может, старосту тоже не жалко нисколечки, пусть его жрет. К тому же он бесплатный, а курицы, между прочим, денег стоят! Ну все, нет у нее больше дракона!

Подхватила полено, распахнула дверь сарая, сразу замечая черные перья.

– Ты не Гвидон, – заорала она. – Ты Гнида! Тварь ты поганая, – и замахнулась поленом.

Ударить не смогла, только пригрозила – шутка ли, живое существо стукнуть! Но зла была невероятно. Схватила дракона за ошейник и дернула на себя. Гвидон аж глаза вытаращил от такой наглости. Вот же пигалица, да как смеет? Он – дракон вообще-то, с вот такими зубами! Причем дракон сытый (ну относительно) и уже почти здоровый. Щас как откусит этой дуре руку по локоть, будет знать, как на него замахиваться! Зарычал, оскалился… и получил поленом промеж глаз, да еще и ошейник не хило так его придушил. Аж глаза заслезились. А вот это уже не смешно совсем было.

Оглушенный, с помутневшими глазами, жадно хватавший воздух пастью, он выполз вслед за хозяйкой на воздух, проклиная и себя, и ошейник, и курицу эту тупую, жесткую и невкусную.

Да куда она его тащит? Нет, не надо больше поленом, он все понял с первого раза!

А Дарьяна была зла неимоверно. Она эту Гниду выкупила, накормила, напоила, спать уложила – а он имущество ее портит и рычит еще, скалится на нее! А ну как сожрет ночью? Вот оно ей надо? Убить его она уже не сможет, все же – привыкла почти. А вот выгнать к чертям полосатым – это завсегда пожалуйста. Тянула его за ошейник, почти бежала. Ладно хоть больше не огрызался, да и вообще – шел покорно, лапами перебирал споро. Вывела за околицу, толкнула в сторону леса.

– А ну пошел отсюда!

Дракон ошарашено на нее посмотрел. В смысле, “пошел”? Куда – “пошел”?

– Вали давай, – руки в боки уперла, ножкой гневно топнула. – Вон, в лес вали! И нет, ошейник не сниму. Ты ж меня вовсе сожрешь в боевой-то ипостаси! Давай, чего встал?

И еще пнула его по хвосту для надежности.

Ну, он и пошел. Поплелся. А что было делать? По опыту знал – бабе в истерике надо бы лучше остыть. Он немного погуляет и вернется. В лесу жить – ну не совсем же он идиот. Тут медведи, поди, водятся. И волки. Нет, зверей Гвидон не боялся, но ошейник… Попадется опять ловцам – и хана ему. Опять крючья, рынок… Ну нафиг. Или волки стаей. Сколько он сможет убить? Пять, десять? Кто их знает, какие тут волки. Эх, вообще – виноват, конечно. Но она сама вчера сказала, что черную курицу жрать можно, а он ведь голодный. И восстановление опять же, энергию откуда брать? Ужин Дашка ему не предложила, только воды налила.

Ну и как теперь извиняться? Грибов набрать?

А какие грубы тут съедобные? В ипостаси дракона ни один яд его не брал. Белок и белок, хоть мухоморы, хоть боровики, хоть лисички. На зубок и не проверить.

Лес… по траве еще стелился густой ночной туман. Ледяная роса холодила, зато грязный хвост, вытираясь о мокрые ветки и траву, очень быстро стал белым и относительно чистым.

Выйдя на большую лесную поляну, дракон потянулся и словно нырнул в глубину влажной травы. Нет, это было не море, конечно, но сил у морского дракона прибавилось сразу. Влажный, чистый, он доплыл по густой траве до стены векового леса. Очень красиво. Деревья были похожи на сосны, только гораздо больше, секвойи?

Ах да, он же вообще в другом мире. Будет проще все обзывать привычными названиями. Курица тоже была не очень-то курицей: пятипалые лапы, и вкус этот… фу. Но похоже.

Тихо подползая к входу в лес, дракон чутким ухом услышал странный звук. Медленно повернул морду, стараясь не спугнуть свою очень возможную жертву. У самых корней “сосны” сидел… ну…. пусть будет – “заяц”. Крупный серый зверек с относительно длинными ушами, длинным пушистым хвостом и большой головой. Заяц стрекотал совершенно по-птичьи. И пах: надо заметить – весьма и весьма аппетитно. Не то, что унылые Дашкины курицы.

Стараясь не дышать, не издавая даже намеков на звуки, дракон медленно полз, как удав, как самая натуральная хищная рептилия.

Мгновенный бросок, молниеносное движение челюстями – и желудок благодарно заурчал в ответ. Вкуса Гвидон ощутить не успел никакого. За пару часов рептилоид обнаружил прекрасное: в лесу зайцев была просто тьма. Зверьки были тупы, неповоротливы, мясисты и вкусны. Только вот шерсть вызывала изжогу.

К середине дня он уже мог вполне трезво подумать о том, чтобы принести Даре пару зверьков. И даже – поймать их, не проглотив за секунду.

Отобрал самых крупных и пахнущих аппетитно, поборол в себе навязчивое желание съесть “про запас”, утешаясь мыслью о том, что после такой вот добычи хозяйка может решить отпускать его в лес постоянно, потопал домой. “Зайцев” старался держать в пасти нежно, чтоб не принести ей набитую фаршем с костями пушистую шкуру. Сытый, относительно чистый и с добычей, он возвращался обратно совершенно другим человеком… Ну хорошо – еще просто драконом. Зато – значительно улучшенной версией.

Дашка сидела на завалинке возле своей убогой избушки, надутая и красная. Поди жалела уже, что такого ценного зверя прогнала. А вот тебе, хозяюшка, подарочек. Или, скорее, компенсация за твоих куриц. Всё по-честному: око за око, тушку за тушку.

Молча подошел, добычу свою выплюнул к ее ногам. В лицо заглянул – не плакала ли? Нет, такая не заплачет, скорее, других до слез доведет. Прямо как истинная драконица, даже – змеюка. Ядовитая, с острым языком.

– Шо, задница чешуйчатая, извиняться надумал? – строго спросила девица. – И шта мне твои дохлые зайцы? Яиц нанесут, не?

Гвидон мотнул головой, носом подталкивая зайцев ближе.

– Жри их сам! – отрезала вредная Дашка, да еще и отвернулась от него.

Вот мы значит как? Гордая? Ну так он тоже не собачка, а дракон. Причем голодный и не совсем еще в форме. Сама виновата, что ты дура и курицы у тебя были дуры. А будешь злиться – и остальных сожру.

Рыкнул недовольно, зубами зайцев этих злосчастных подхватил и прямо ей на коленки кинул. Развернулся величаво, в сарай свой зашел и хвостом дверь прикрыл. И лег, опуская голову на лапы.

Спустя пару часов из домика одуряюще запахло мясом. Гвидону хотелось взвыть. Конечно, он был относительно сыт – все же славно в лесу поохотился, но сырая зайчатина со шкурой и костями никак не могла сравниться вот с тем божественным блюдом из настоящей печи. Если уж простая каша, приготовленная Дашкиными маленькими ручками, его с ума свела, то мясо… с чем оно там… с овощами, наверное… с бульоном наваристым… с травками всякими… она так мстит ему, да? Издевается? У-у-у, змеюка!

Но Дарьяна и не думала издеваться, не умела она долго злиться. Наоборот, самый большой свой горшок взяла и накидала туда всё, что нашла в доме. И картошку, и морковь, и укроп, и лук, и сушеных грибов. Это ей одной много не нужно, а зверюга у нее здоровенная, поди ее прокорми. И то сказать – заслужил. Сначала она только про мясо подумала, а теперь и шкурку аккуратно сняла, понимая, что зайцы – добыча знатная. Мех этот был дорогим, охотиться крестьяне толком не умели. Да и дорогая больно штука – оружие. Если дракон будет их пару раз в неделю приносить – то сам себя прокормит, да еще и ее заодно. А шкурки она Гриньке продаст.

Размечталась. А хорошо было бы замужем за скорняком. Дракон, значит, охотится, Гринька будет меха обрабатывать. Глядишь, к зиме ей и шубку справит, и шапку, и сапожки меховые. И мясо всегда будет.

Нет, всё же брак – не самое убыточное дело, особенно вот с таким помощником. Сама себе шубу заячью Дарьяна ни за что бы не купила, ей и овчинного полушубка, еще с матери оставшегося, хватало. А коли родственница она теперь лучшего скорняка округи (и это она не про Гриньку, а про отца его, будущего тестя) – так святое дело невестке самую лучшую шубу пошить – до самых пят! И чтобы все видели, чья она жена!

Правда, Дарьянка, извлекая из печи тяжеленный чугунок, тут же припомнила, что Гринька едок не хуже дракона. И будет она с той шубой только и делать, что кормить своих работников, ни на что другое просто времени не останется.

Подумала и решила: Гринька никуда не сбежит, до осени времени много, а Гвидон – он тут, рядом. Надо с ним мириться, потому что скотинка преполезнейшая, хоть и дюже здоровая. И, кажется, вовсе и не дикая, почти что и разумная. Силой и упрямством с ним меряться – глупее не придумаешь. Лаской надо, терпением… Ну и едой, конечно. Едой любого мужика можно приручить, а дракон у нее как раз мужеского пола. Поэтому, отложив себе густой похлебки в миску, Дарьяна поставила чугунок стыть, а сама побежала к тетке – просить у нее старое деревянное блюдо, которое только по большим праздникам и доставалось из сундука. Слишком уж оно было неудобным, на стол просто так не поставишь. Ну в самом деле – не в корыто же дракону похлебку накладывать? А из ведра ему неудобно будет.

Когда Гвидону под нос Дашка подсунула здоровенную деревянную миску с супом, в котором щедро плавали большие куски мяса, дракон опешил даже. Это вот – ему? Да еще из настоящей тарелки? Да еще краюху хлеба Дашка предлагает? Определенно, жить можно! Принюхался, заурчал блаженно. Ел медленно, наслаждаясь каждым глотком, каждым кусочком. Да, это вам не дичь с шерстью! Это… просто праздник живота!

– Слушай сюды, вредитель, – строго говорила Дарьяна, видя, как новый ее питомец обедает – изящно и аккуратно, словно кот домашний. – Будешь зайцев еще приносить – я тебя хорошо кормить буду. Потому как добытчик – это совсем другое. Может, и сживемся мы с тобой, да, Гвидоша? Ты только куриц больше не жри. Ну хотя бы пока я денег не заработала, шоб яйца покупать. Кстати, а ты щи постные будешь? Завтра наварю, а то у меня капуста с прошлого года осталась в погребе, а уж скоро новая поспеет. Хотя… на зайчатине сделаю. А вот если еще принесешь – там уж и закоптить можно мясо будет. Вкусно – сначала засолим, а потом тушку над дымом повесим…

Гвидон громко сглотнул. Искусительница! Копченой зайчатины он еще не пробовал.

– Ты знаешь, я, пожалуй, Ваську попрошу закоптить, – неожиданно усмехнулась хитрая девица, смело почесав Гвидону шею. – А то будет как с курами. Тебе доверять нельзя, мой вечно голодный друг.

Гвидон мог только вздохнуть. Он не виноват – это всё ипостась животная. Скажи ему кто раньше, что он куриц таскать будет – не поверил бы. Но драконом быть – по-драконьи выть, вот так-то.

7. Дракон сельскохозяйственный

Дара осматривала свое новое приобретение критически. Обмен маленькой тележки-коляски на вот это, еще и с доплатой… Что ей двигало? Помутнение всех мозгов, не иначе.

Огромная шестиколесная телега под четверку ломовых лошадей возвышалась перед ней как гора какая-то. Она раньше таких и не видела, пока не заметила на прошлом рынке это помпезное сооружение. Теперь предстояло решить два очень сложных вопроса: можно ли в телегу запрягать дракона и как Гвидона на это все уговаривать.

Он весьма неодобрительно косился на эту ее странную покупку, словно понимал что-то.

Гриня так вообще вчера просто схватился за голову. Бегал, стонал: “пошто деньги потратила, эта зверюга твоя все едино так только до осени!”.

Подумаешь, тебя спросить вот забыли!

Пока печалилась, не успела заметить – на колени опустилась тяжелая и чешуйчатая драконья башка. Он стал почти что красивым. Или она уже просто к нему привыкала? Большие пластинки светлой чешуи начинали отливать льдинками, кожа светлела. А глаза очень внимательно смотрели прямо ей в лицо, будто сочувствовали.

– Эх. Если бы ты хоть летать умел… Ну.. или седло на себя дал мне надеть. А то кормлю тебя только, а толку-то?

Справедливости ради надо сказать – все последние дни скорее дракон ее прикармливал. Зайцы были жирными и очень вкусными, а шкурки их весьма ценились. Эти хитрые зверьки чуяли людей за версту и не попадались ни в силки, ни в капканы. Как ловил их Гвидон? Никому то неведомо. Но с тех пор, как она его выгнала в лес впервые, он всегда возвращался с прогулок с добычей.

Дара выгодно продавала свежие шкурки Грине, говоря, что повадились будто к ней зайцы. Видно, ходят смотреть на дракона. Рассказывать парню, что она каждый вечер отпускала белого зверя в их лес, она не стала. Мало ли… ловцы набегут, да и вовсе… Не стала и точка.

Дракон терпеливо смотрел на нее, едва дыша и не шевелясь. Потом тяжко вздохнул, развернувшись у ее ног, и подтолкнул осторожно девушку к своей спине. Она удивилась.

– Шта хочешь, Гвидон? Шоб я села? А ты меня не скинешь вдруг часом? Нет уж, прости, но я тебя покуда боюсь, морда хитрая.

Ушла в дом, вернулась с веревкой. Привязала поводья к ошейнику.

– Ну шо, так поедем? Только уговор: ты идешь, куда я тяну, а я тебя не обижаю.

Дара выразительно притопнула странными сапожками, из пяток которых торчали внушительные шпоры.

Внутренне Гвидон рассмеялся. Глупая девочка. Вся спина его была покрыта панцирем, непроницаемым даже для выстрела пулей. И пусть его форма теперь от боевой далека, но до брюха малышка никак не дотянется.

Молча ей поклонился. В глазах у красавицы блеснул самодовольный восторг. Что же, пусть потешится, правда? Маленькая повелительница большого дракона. Всадница верхом на свирепом ящере…

Опустил свое убогое крылышко лесенкой. Удивилась, но рискнула. Влезла, поерзала задом (отчего у дракона непроизвольно и резко вдруг дернулся хвост).

– Поехали, как там тебя. Но, лошадка?

Дракон громко фыркнул. Придумала тоже, лошадка.

– Хорошо, милый, добрый дракончик, поехали.

Он достаточно уже окреп, чтобы быть ездовым. Да, в боевой ипостаси Гвидон мог и летать. Но за неимением… будем ножками топать и резвенько. Очень ему хотелось вызвать восторг этой девочки. А еще дракон тихо млел от соприкосновения кожи с кожей. Нет, панталоны она натянула, и толстые. Правильно, об его чешую не то что зад, всю разом Дарьяну очень даже можно было стереть до макушки, как будто на терке морковку. Зато щиколотки касались его боков и вообще – девичье тело даже сквозь тряпки эти его обжигало.

Седло бы ей, бедной, конечно. И сапоги до колен.

Он старался качать ее как можно меньше. Но проехавшись по деревне и обратно (величаво и максимально надменно), они оба пришли к неутешительным выводам: зад был дороже, седло – это роскошь, надо сшить нечто типа попоны, веревка – это великая глупость. Достаточно было похлопать его по спине.

По дороге обратно она наконец приноровилась, свесив ноги в одну только сторону, и в конце – даже улеглась у него на спине. Только бы не заснула, сердешная, свалится ведь, а в ипостаси ущербной он не сможет ее удержать силой мысли.

Не уснула, сползла, едва доковыляла до крыльца, там упала.

– Ну, дорогуша, лошадь из тебя так себе. Сидушку сошью. Вона тряпок полно, отстегаю и будет. Что-то тошнит меня. Иди на место, иди, не смотри так.

Хватаясь за перила крылечка, Дарьяна уползла в дом.

Упс, опыт вышел пока очень так себе. А все почему? Всадница не подготовленная, это точно.

Вздохнул и пополз в свою сараюшку, с огромным удовольствием вспоминая рожи всех тех, кто им встретился по дороге. Таки даже Дашкин стертый зад стоил того.

***

Мужики, собиравшиеся раз за разом решать очень трудный вопрос со сроками сенокоса, наконец, преуспели – решили косить. Трава вошла в силу, колосья цвели, погода стояла достойная.

Сенокос в жизни людей, близких к земле, – время важное необычайно. Все работали в поле: мужики косили, вместе с ними и крупные рослые бабы, а те, кто поменьше – ворошили чуть подсохшее сено граблями, скирдовали и сворачивали в высоченные стога. На телегах возили высушенное сено. Дети собирали маленькими грабельками каждый пучок. Зима в этих краях не была очень длинной, но до зеленой травы по весне еще нужно было дожить.

Еще до восхода жаркого солнца косари вставали, завтракали наспех и к полудню уступали место в поле тем, кто подходил ворошить. Траву собирали в валки, которые было удобно потом перекладывать, переворачивая как блины на горячей сковороде – под горячие лучи летнего солнца.

Дашка в этом процессе участвовала ворошильщицей, ловко орудуя легкими деревянными грабельками, весело подпевая девицам на поле. Она была меньше их всех: где на голову, а где и больше. Как есть – комариха.

Но когда пришел час вывозить с поля сено – тут Дарьяна блеснула, подогнав к краю поля не лошадь с убогой тележкой – дракона! Впряжен он был в огромную телегу, в которую можно было легко загрузить стога три, а то и все даже четыре!

Мало того, что дракон был ухожен: он поправился, даже подрос, блестел чешуей, очень яркой и почти уже белой, так он слушался эту малявку!

Соскочив с сидушки, пристегнутой прямо на крепкую спину дракона (с места возничего управлять ей просто не хватило роста), Дашка подошла к морде дракона, отчего-то смотревшего на нее очень хитро, погладила его голову, что-то шепнув. И с совершенно победным видом развернулась к соседям, уже собравшимся внушительной толпой у самого края поля.

– Вот и шта мы раззявились? Цирк не приехал, проваливайте. Считаю до трех и беру дальше плату за представление.

Считать не пришлось, притихшие деревенские молча все разошлись. К Даре подошел только Янек – сын старосты. Он был на поле за главного.

– Змей твой, – парень покосился на дракона, получив в ответ очень строгий взгляд голубых его глаз, – он никого не сожрет под загрузкой?

Даша в ответ ухмыльнулась, получая удовольствие от выражения растерянности и даже испуга на холеной роже сыночка старосты.

– Коли я не скажу ему жрать – то и не тронет. Как обидит кто – так и скажу.

Гвидон приосанился. Тронет, пусть не сомневаются. Его явно разумно опасались, несмотря на в высшей степени унизительную роль. Знакомьтесь: гужевая скотинка, дракон из бессмертных. Кольцо ещё в нос и уздечку, конечно-конечно.

Насчет уздечки он погорячился. С огромным трудом терпел всех этих… ходивших вокруг и его замерявших. Споривших чуть не до драки. Дракон не очень был силен в конном спорте, но словечки: “Хомут, оглобли, шлея (что попадала обычно под хвост), дуга и вожжи с подпругами” были ему знакомы по школьной программе. Как там: “Взялся за гуж…” и чего-то еще. А ещё эти недоумки решили, что он явно потянет и не одну телегу разом.

Спустя час с небольшим на него водрузили некое подобие собачьей шлейки. Никогда не видал он подобного. Никаких вам оглобель и дуг. Еще одну внушительного размера телегу приволокли на лошадке, неодобрительно фыркавшей в его адрес. Тупое животное, чтоб понимала в драконах морских.

Дальше было форменное издевательство: оказалось, высокое искусство валять дурака рядом с телегой, что было продемонстрировано ему еще при поимке Гвидона мучителями, распространено в этих краях повсеместно. Народное, так сказать, развлечение. Одни тянут, другие впрягают, дружно ходя по длинному драконьему хвосту. С шутками и прибаутками все отпускают телегу, дракон делает шаг и… она резво откатывается на горе-конюхов. И так десять раз.

Хозяйка сначала ругалась, потом и вовсе даже ушла, очевидно – к своему этому… женишку. А его , значит, бросила. Ну конечно. Драконы – народ терпеливый. Очень, очень, очень…

Болел затоптанный хвост, эта шлея не давала вздохнуть полной грудью, хозяйка исчезла. А в довершение бед эта наглая рожа Янек попытался сначала надеть ему на морду уздечку, потом совал в зубы железный прут. А потом и вовсе вдруг сунулся к носу Гвидона с каким-то там прутиком… замахнулся и шлепнул по чувствительной ноздре своим этим… орудием пыток. Все – с этой минуты долготерпеливые драконы в Гвидоне закончились. Вселенская мудрость иссякла, засохла и выветрилась. Остались в нем только лишь Оркины. Беспощадные монстры морские, властелины океанов, суровые, безжалостные и свирепые. Мамочка, я иду.

Жуткий рев огласил всю округу, деревья пригнулись. Это было только начало. Они все еще просто касаток не видели. Гвидон набирал воздуха в легкие. Мужчины давно все попрятались, но рассвирепевшего морского дракона уже было не остановить.

– Хы-ы-ы! – первым же выдохом он спалил всю стерню до травинки, до корочки, как напалмом прошел.

Очень понравилось. Одним сильным движением сбросил всю сбрую (только проклятый ошейник остался), развернулся и снова вдохнул.

– ХЫ-Ы-Ы! – половина поля была готова к посеву.

Экологично, удобно и чисто, полоть даже не надо. Или сено не надо пропалывать? Нужно будет погуглить.. тьфу, где и как? И о мысли о своем мире, возможно навеки потерянном, о всех его бедах, драконье пламя внутри запылало с новой силой. Еще немного, и Гвидон спалил бы вообще всю округу.

– Не-е-ет!– через черное, выжженное дотла поле к нему буквально летела хозяйка. Растрепанная, чумазая, спотыкаясь и падая, она еще что-то кричала, наверное, будет ругать. Ну и пусть. Главное – бросила этого своего остолопа и несется теперь к нему, к древнему. Хорошо хоть без полена.

Что там она кричит? О, небеса, остановите мгновенье! Она прекрасна!

Дашка орала как резаная во всю силу легких, совсем немного уступая своему дракону, буквально в десяток децибел. Она неслась на мучителей своего дракона с кулаками и вопила:

– Не сметь его трогать! Убью всех, только попробуйте, твари! Я вас! Я вам! Да я вами!

Заботливая хозяюшка Дашенька.

– Дара, да забирай ты свое чудовище, он вообще дикий как волк!

Она наконец добежала до дракона, быстро ощупала его морду, мельком глянула на упряжь, развернулась воинственно, руки в боки и опять заорала:

– Я вам доверила самое дорогое! А вы что? Вы его чуть не замучили! Издевались? Иди ко мне, мой хороший!

И “хороший” стал снова драконом. Мудрым и терпеливым, опция “Оркины” выключена. Положил буйную голову под ноги Дары, всем своим видом демонстрируя послушание и смирение. Положил наземь крыло, приглашая хозяйку на спину. Та важно залезла на своего чешуйчатого зверя, даже поводья не взяв, лишь хлопнула его по спине:

– Домой, милый. Нам больше тут делать и нечего.

Собственно, теперь тут всем до следующего года больше делать было нечего. Те, кто уже успел покинуть укрытия, немного поджаренные, но в целом не пострадавшие, не смогли удержаться от одобрительных кивков и даже аплодисментов. Точно – нечего, пусть подальше убираются оба этих монстра. И полоумная Дарьянка, и ее драконище.

Гвидон важно развернулся, напоследок лукаво пустив дым из ноздрей, чем заставил молниеносно попадать всю публику, закрывшую головы шляпами, и потопал неспешно до дому, мысленно напевая бравурный мотив “Варшавянки”.