Текст книги "Твоя Мари. Дорога к себе"

Автор книги: Марианна Крамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Возвращается с двумя упаковками баночного пива, выдирает банку из полиэтилена, открывает и пьет, запрокинув голову.

– Уф… думал, сдохну, – бросая пустую банку в ведро, произносит он и тут же переключает внимание на меня: – Ну, наконец-то. Боялся – не дождемся.

– Прямо все жданики съел, да? Не беси меня.

– Олег, она хамит, – пытается привлечь внимание моего Верхнего к моему неэтикетному поведению Дэн, но Олег пропускает мимо ушей, продолжая нарезать вторую рыбину на стейки. – Ай, да ну вас всех, – машет рукой Дэн и под хохот Историка уходит курить на крыльцо.

– Сэнсей, вам помочь? – спрашивает Лена, закончив с картошкой, но Олег и тут не ведется:

– Я закончил. Мари, возьми поднос, идем на веранду.

Веранда утепленная, там установлен второй мангал, кирпичный, как раз для таких вот зимних выездов. Мы идем туда, Денис уже разжег огонь и перемешивает угли, держа сигарету в углу рта.

– Еще раз ты попытаешься ее как-то задеть – пожалеешь, – ровным тоном произносит Олег, беря со стола решетку для рыбы.

Денис кивает:

– Расслабься, я ж пошутил. А ты не дергайся, порвешься, – это уже мне. Предпочитаю промолчать, чтобы не обострять ситуацию и не выводить из равновесия Олега. – Давай поднос, чего держишь, – забирает у меня рыбу, начинает выкладывать куски на решетку. – Ты на огне хочешь или на углях?

– Углей мало, давай на огне пожарим, – решает Олег.

Я подхожу к нему сзади, обнимаю за талию и понимаю, как соскучилась за эти дни.

– Ты чего, Мари? – спрашивает он, пытаясь обернуться.

– Ничего, все в порядке.

– Иди в дом, тут пока прохладно.

– Нет, я не хочу.

Денис молча уходит и возвращается с курткой, набрасывает мне на плечи:

– Простынешь опять.

Я отлично понимаю, как мы трое выглядим со стороны, и почему Лера, хоть и не подает вида, все-таки бешено ревнует – Денис так и не смог справиться со своей привязанностью ко мне, и это проявляется даже в таких вот мелочах, как эта куртка. Конечно, кому будет приятно…

– Мари, ты меня отвлекаешь, – ровным тоном произносит Олег. – Сядь на стул, будь добра.

Я послушно отлипаю от него и усаживаюсь на стул у окна, завернувшись в куртку Дениса. Он тут же оказывается рядом, садится на корточки и протягивает пачку сигарет:

– Будешь?

– Они крепкие. Принеси мои из сумки, пожалуйста.

Олег косится неодобрительно, но молчит, поворачивая решетку с рыбой на огне. Денис уходит в дом, а я спрашиваю, глядя на своего Верхнего:

– Я что-то лишнее сказала?

– Не стыдно под дурочку косить?

– Не поняла.

– Мари, хватит. Все ты поняла. Не дразни его – и он не будет надеяться на новогоднее чудо. Если, конечно, ты не собираешься ему это чудо подарить.

– С ума сошел?

– Нет. Если есть желание – можешь осчастливить бывшего Верха небольшим экшеном с участием нынешнего.

– Ушам не верю… ты серьезно?

– Конечно, нет. Но если ты захочешь…

– Даже думать забудь! Мы уже это проходили, помнишь? Никому хорошо не было. Мне достаточно Темы с тобой, это лучшая Тема в моей жизни. Никогда бы не подумала, что ты опять опустишься до жлобских соревнований.

– А врешь сейчас зачем?

– Вру? В смысле?

– А в том смысле, что сказала как-то – лучшая Тема у тебя была с твоей Лялей, потому что не было нужды доказывать, какая ты крутая, и можно было расслабиться и выпустить наружу все эмоции.

– Ты совсем с ума сошел?! Это-то тут при чем?!

– Ногой еще топни, – спокойно советует Олег, снова переворачивая решетку.

– Надо будет – топну.

– Ну, так решайся, чего уж.

– Не подначивай.

– Врезать? – совершенно без тени эмоций интересуется Верхний, и я мгновенно умолкаю – мы договаривались, что он никогда не бьет меня вне экшена, но если сейчас не замолчать, то он может и нарушить данное обещание. – Подай лимон, пожалуйста, – выдавливает из половинки лимона сок, поливает куски рыбы.

– Олег, прости меня, я забылась.

– Мари, не надо. Просто думай хоть иногда, что говоришь, кому и где.

Ну, прав, что уж… я в последнее время совершенно не могу удержать за зубами свой язык, иной раз больше напоминающий жало. С Олегом так нельзя, он терпит долго, но если взорвется – я костей не соберу, это точно.

Возвращается Денис с пачкой моих сигарет и зажигалкой, и я делаю непроницаемое лицо, иначе чуткий Дэн вычислит, что мы только что ссорились, и быстренько воспользуется ситуацией, чтобы все усугубить. Если мы хотим провести здесь оставшиеся праздничные дни, то это совершенно ни к чему.

– Эх, рыбкой запахло, – тянет носом воздух Денис, усаживаясь прямо на пол у моих ног.

– Ну, чего на пол уселся? Из двери сквозит, – Олег снова сбрызгивает рыбу лимонным соком.

– Спасибо, папа, я сейчас встану, – ерничает Денис. – Ты не устаешь, братка, быть таким правильным? Хоть бы тут расслабился и не воспитывал никого.

– И рад бы я, да вы ж, идиоты, покалечитесь.

Могу себе представить, что тут творилось в эти дни, раз Олег так говорит. Никогда не понимала этой манеры некоторых Верхних катать экшены по пьяной лавке. А особенно не понимала нижних, соглашающихся на подобные мероприятия. Кое с кем и на трезвую-то голову не стоит связываться, а уж когда человек выпил… Это, пожалуй, единственное, что я позволяю себе осуждать вслух, потому что действия эти сопряжены с реальным риском для здоровья, а то и жизни. Олегу же в подобных ситуациях проще проконтролировать ход экшена, чем объяснить желающим его катать, почему не стоит делать этого.

– Ты плохо слышишь? Встань, я сказал, – негромко повторяет Олег, и Денис, криво усмехнувшись, поднимается на ноги.

– Да, господин, – выговаривает он, косясь на меня.

– Как вы надоели мне со своими игрушками, – вздыхаю я.

Олег неодобрительно морщится, но никак не реагирует, снимает с мангала решетку и начинает перекладывать поджарившиеся стейки на поднос. Выбрасываю окурок и помогаю ему.

– Пойду Лерку подниму, – Денис скрывается за дверью, ведущей в дом, а я смотрю на Олега:

– Что это было?

– Ничего, не обращай внимания. Хочется ему чудить – пусть. Тебя ведь не трогает.

– Мне это не нравится.

– Ревнуешь?

– Да.

– Понял.

– И?

– Что?

– «Понял» – и все?

– А чего ты еще хочешь?

– Скажи, что у нас ничего не изменилось.

– Мари, ты все еще пьяна? Что у нас должно было измениться за три дня?

– Смотрю, ты тут времени не терял.

– Так, ну-ка, сюда иди, – он хватает меня за руку и дергает к себе с такой силой, что я буквально влипаю лицом ему в грудь. Он берет меня за подбородок двумя пальцами и задирает голову. – Это еще что за фокусы? Ты что думаешь – что я из этих игровых мальчиков? Это тебе салочки, что ли – до кого до тронулся, тот и мой нижний? У меня есть ты. И гарем мне не нужен. Ни из девочек, ни из мальчиков. За девять лет не поняла еще?

Мне становится неудобно за свою вспышку. Разумеется, Олег никогда не бросается такими словами, как «мой нижний», я у него одна, и пока я есть, это не изменится. Он всегда осуждал Верхних, позволяющих себе походя заводить какие-то интрижки и называть случайных нижних «своими». Для него это не игра, а образ жизни, и потому за каждое свое слово и действие он несет ответственность. А я его сейчас здорово обидела.

Утыкаюсь лбом в его грудь:

– Прости меня, я не подумала.

– Ты вообще сегодня мало думаешь, не кажется?

– Кажется. Постараюсь следить за собой.

Он кивает одобрительно, отпускает меня и подхватывает поднос:

– Все, идем. И я тебя очень прошу, Мари, не реагируй ни на что. Все пьют третий день, я знаю, тебе это противно, но постарайся сдержаться. После ужина мы сразу к себе уйдем.

Мы действительно уходим наверх сразу после ужина, но тут отключается свет, и приходится зажигать кругом свечи и подкидывать дрова в оба камина. Олег тяжело вздыхает – подобная ситуация автоматически означает, что спать он ляжет последним, так как единственный трезвый мужик в доме должен проследить за тем, чтобы нигде не осталось огня.

– Бедный ты мой, снова все на тебе, – глажу его по щеке, он ловит мою руку и целует запястье.

– Может, ты ляжешь? Шторы подними, и будет светло.

– Не хочу. Я с тобой побуду, – устраиваюсь у него под рукой на диване, обнимаю и чувствую себя спокойно и уютно.

Далеко за полночь, когда все, наконец, расползлись по норкам, мы гасим все свечи, тушим камин на первом этаже и поднимаемся в свою комнату. Олег смотрит на горящий камин в комнате, где Денис обычно рисует – там стоит его мольберт.

– Оставить этот пока, что ли? Попозже встану, погашу.

– А если уснешь?

– Уснешь с тобой… Ладно, пойдем, поваляемся, потом все сделаю, пусть пока топится.

В комнате даже жарко, я мгновенно раздеваюсь и ныряю под одеяло.

– Так не пойдет, дорогая, – качает головой Олег и стягивает майку. – Мы же спать хотели.

– Так и спи, кто тебе мешает?

– Мешает мне женщина без белья под моим одеялом, – смеется он, забираясь ко мне и обхватывая руками. – Мари, ты снова худеешь, мне это не нравится.

– Ты отлично знаешь, что это зависит не от меня. Я на диетах не сижу.

– Это я знаю. Но поесть ты забываешь и много нервничаешь, оно того не стоит. Тебе в марте на курс, а ты в таком состоянии.

– Обещаю, что буду за этим следить.

Он только головой мотает – знает, что все это пустые слова, уже завтра, оставшись одна, я забуду открыть холодильник. Это почему-то сильнее меня.

Вообще довольно странно, что мы столько лет вместе. Олегу всегда нравились совершенно другие женщины – внешне, во всяком случае. Он предпочитал высоких, крупных, в теле – и тут я. Думаю, что Денис на это и рассчитывал, когда знакомило нас – на то, что я не в его вкусе, и потому ничего между нами быть не может, во всяком случае, без его, Дениса, участия. Как выяснилось в процессе, вкус – дело изменчивое.

Я закрываю глаза и прислушиваюсь к движениям его рук, медленно двигающихся по моему телу вверх-вниз. Эти руки знают меня в буквальном смысле наощупь, знают, где нужно погладить, а где приложить силу, чтобы вызвать ответ. Мне кажется, я сейчас сойду с ума… Он подхватывает меня и усаживает сверху, придерживает за бедра.

– Двигайся, Мари, – говорит он, закрыв глаза.

Наклоняюсь назад, опираюсь на его колени, медленно двигаюсь, закусив губу, до тех пор, пока он не срывается и не подминает меня под себя. Хорошо, что новая кровать кованая, выдерживает…

– Ну, вот как с тобой? – Олег лежит на спине, откатившись от меня и забросив руки за голову. – Не понимаю, как ты делаешь это, но я себя чувствую выжатым лимоном, даже шевелиться лень.

– Тебе плохо? – переворачиваюсь на живот и упираюсь подбородком в его грудь, влажную от пота.

Он кладет мне на затылок руку:

– Разве я так сказал? Разве хоть раз я говорил, что мне с тобой плохо? Мне плохо без тебя, это да. А когда ты со мной – я целый.

Защипало в носу… Олег говорит мало и о чувствах – особенно, он предпочитает действия, но когда его неожиданно накрывает, выходит вот так – «я с тобой целый»…

Утром в открытое Олегом окно врывается свежий морозный воздух, я плотнее заворачиваюсь в одеяло, пытаясь продлить сон хоть на пару минут. Олег уже в спортивном костюме и кроссовках, затягивает шнурок толстовки:

– Пробегусь, ты пока не вставай, я недолго, мороз на улице.

– Так остался бы.

– Я быстро, – он целует меня в нос и выходит из комнаты.

Эти утренние пробежки для него вещь обязательная, тут он не отступает даже в мороз, ливень и град. Потом, вернувшись, выльет в ведро с ледяной водой кипяток из чайника и пойдет обливаться на улицу. Еще и снегом разотрется, даже не сомневаюсь. Бр-р-р…

Когда Олег возвращается, пахнущий холодом и снегом, я успеваю окончательно проснуться и обнаружить, что телефон разрядился почти полностью, а света в доме нет по-прежнему. В сумке, правда, случайно оказывается портативная зарядка, но ее мощности хватает только на сорок процентов заряда. Ничего, написать письмо Ляльке хватит, а там, глядишь, и со светом что-то решится. Олег вытягивается на кровати, переодевшись в серые спортивные брюки:

– Заодно затопил камины и мангал разжег, хоть чайник вскипятил.

В дверь деликатно стучат, появляется Денис – проспавшийся, довольно свежий, хотя вчера спать уходил совершенно невменяемым.

– Генератор общий полетел, придется запускать свой.

– Это долго? – спрашиваю я.

– Главное, чтобы Север проспался, я мало что в электрике смыслю.

– Что – вдвоем не справимся? – Олег рывком садится на кровати, та жалобно поскрипывает.

– Справимся, наверное, но лучше Севера дождемся.

– Ну, как знаешь. Ты хозяин, – Олег заваливается обратно: – Все, Дэн, иди, мы еще полежим.

– А завтрак я буду готовить?

– Внизу три бабы – не справишься?

Денис хмыкает:

– Лерка – Верхняя, она, сам понимаешь, при наличии трех нижних кашеварить не станет.

– Вам не надоело? – интересуется Олег, обнимая меня одной рукой. – Хоть здесь бы расслабились и понты свои отодвинули. Какая разница, кто омлет пожарит?

– Ну, вот Мари пусть и пожарит.

– Я лучше к вечеру хачапури сделаю, – говорю я, чувствуя, что из постели сейчас выбраться просто не смогу.

– Ого, – многозначительно тянет Денис, отталкиваясь от стены. – Это что-то новое. Но смотри – ты обещала.

– Если я обещала, то не волнуйся, сделаю.

Денис уходит, закрыв за собой дверь, а Олег удивленно смотрит на меня:

– Ты чего это?

– Захотелось. Поможешь?

– Помогу. Похоже, к вечеру мы тут опять самые трезвые останемся.

– Да и черт с ними, лишь бы не приставали.

Это я говорю, скорее, в качестве присказки, потому что статус нижней Олега давно отбил охоту у остальных Верхних претендовать на меня. Я и сама-то всегда была не подарок, и обычно пресекала любые попытки посягательств самостоятельно и довольно жестко, а теперь желающих связаться с Олегом и вовсе не находится. Ну, оно и к лучшему.

Я не завтракаю, только пью кофе, даже Олег не смог с этим ничего сделать – организм так устроен, ему не нужна пища утром, а вот без кофе «котэ не работает», как любила говорить об этом Лялька.

Кофе на мангале, к моему удивлению, варит Лера, хоть Денис и предупреждал, что своего статуса она не уронит ни за что. Как по мне, так нет ничего глупее вот этих ритуалов в компании, где все пьют почти беспробудно который день. Однако ж господа Верхние не забывают периодически поправлять съезжающие на бок невидимые короны и указывать нижним, где их место. Вот слава богу, что мой – не из этих. Ну, не надо ему утверждаться таким образом, он самодостаточен и в глазах других тоже совершенно на уровне. И потому ему нет нужды гонять меня с чашками, заставлять держать пепельницу или еще что-то в этом роде. Подобное отношение Верхнего ко мне невольно передается остальным Верхним, что, конечно, не впечатляет нижних, но мне все равно. Я не играю в эти дээсные игры ни наедине с Олегом, ни – тем более – в компании.

Лера наливает мне кофе, ставит чашку на стол:

– С гвоздикой. Хорошо, вчера кто-то догадался молоко на веранду выставить, чтоб не скисло, света-то нет.

– Ничего, сейчас генератор запустим, – обещает Север, хотя по его трясущимся рукам не кажется, что он в состоянии что-то вообще запустить. Вон, даже сигарету до рта донести не может, Ира перехватывает и прикуривает. – Черт… – затянувшись, бурчит он. – Водка, что ли, паленая? Голова трещит…

– Водка нормальная, просто надо меньше… – говорит Ира, за что тут же и получает:

– А ну, цыц! Мертвые заговорили!

Ира быстро опускается на колени, остальную процедуру мы не видим – мешает стол, но я знаю, что она касается лбом его ступни и стоит в такой позе. Таков у них ритуал извинений.

Никто, конечно, не реагирует, за столько лет все привыкли, что в каждой паре свои тараканы, но мне всегда кажется, что на общем фоне мы с Олегом как-то отвратительно нормальны, хотя вот, к примеру, Денис говорит, что, если сравнить все практики в экшене, то по части беспредела нам нет равных. Ну, тут все просто – я мазохистка, и болевой порог высокий, потому мне доступно многое из того, что другим нижним вынести просто не по силам – физически. А уж Денис-то знает, о чем говорит, руку Олега на себе испытывает регулярно. Парадокс в том, что Олег редко работает с ним во всю силу, только если перед этим был чем-то взвинчен. Но подобное случается крайне редко – он умеет не вносить в экшн что-то лишнее, в том числе и негативные эмоции извне. Мне же порой достается все, на что он способен, и со стороны, как я понимаю, это выглядит ужасающе. Но дело в том, что мне, пожалуй, именно это и нравится – Олег словно сплав неимоверной, звериной жестокости и какой-то совершенно необъяснимой словами нежности. Иногда – редко, но все же – выдрав меня кнутом до кровавых полос, он умеет так поцеловать иссеченную спину, что вся боль в момент улетучивается. Я не понимаю, как именно он делает это, да мне, видимо, и не нужно понимать механизм, главное – чтобы процесс не разочаровывал. Я ни с кем не чувствовала себя такой защищенной и такой счастливой. Хотя нет… счастливой, пожалуй, с Лялькой, но вот защищенной – нет, действительно только с ним.

Пока я размышляю за чашкой кофе, Олег, оказывается, наблюдает за мной. Покуривает и внимательно присматривается к тому, как меняется мое лицо. Я совсем забыла, что при мыслях о Ляльке глаза мои вдруг наполняются слезами, и Олег, понятное дело, уже заметил это. Надо быстро что-то делать – не хочу разговоров. Перегибаюсь через стол и забираю у него сигарету, делаю затяжку. Олег морщится:

– Не кури такие. Сейчас твои принесу.

Уф, пронесло… Пока он ходит за сигаретами, успеет забыть, с чего все началось. И ему помогают… Лера вдруг перехватывает мою руку с сигаретой, поворачивает к свету и удивленно тянет:

– Ого… откуда дровишки? – имея в виду кольцо с бриллиантом и второе – тонкое, с бриллиантовой крошкой, надетое на безымянный палец.

– От Верха, вестимо, – шучу я.

Это правда – кольцо с бриллиантом он подарил мне на день рождения, а второе – на Новый год. Никакого подтекста, просто кольца. Но кому я это объясню? Все собравшиеся здесь дамы, ну, кроме, может быть, самой Леры, отчаянно желают соединить свои жизни со своими Верхними – но Север женат, а Историк разведен и больше в брак не стремится. Жена Севера сейчас с детьми где-то на Бали, он каждый Новый год проворачивает такую операцию, отправляя супругу якобы во благо детей куда-нибудь в теплые страны, чтобы побыть с Ирой несколько дней, не расставаясь. Историк же имеет свой устоявшийся взгляд на брак, а потому к новому не готов и, кажется, готов не будет никогда – ему и так неплохо. Лена приезжает к нему три раза в неделю, готовит, убирает, стирает, обслуживает – и может быть свободна. Даже ночевать Историк оставляет ее крайне редко, предпочитая спать в одиночестве. Я с ним довольно близко дружу, потому знаю. Жена в буквальном смысле вывернула его наизнанку и материально, и морально, и Максим повторять трюк не хочет. С дочерью видится регулярно, она учится в том же ВУЗе, где он преподает, но на другом факультете, и этого общения ему вполне достаточно. Но ни Лене, ни Ире подобный расклад, конечно, не нравится, и они обе то и дело пытаются качать права, которых у них, согласно постулатам Д/с, нет. Заканчивается это ничем – все остается на своих местах, а наказания, выдумываемые за подобное Верхними, иной раз переходят допустимые пределы. Ну, в этом смысле оба не вполне адекватны, как по мне – однажды устроили соревнование, кто из их нижних наиболее унизительно для себя поприветствует Верхнего, и я даже вспоминать об этом не хочу, потому что противно. И даже при этих вводных обе женщины по-прежнему хотят быть вместе с ними 24/7. Лена как-то чуть не с ножом к горлу приставала ко мне с вопросом, как я ухитрилась настолько привязать к себе такого мужика, как Олег, что он не смотрит на других и вообще никого не видит, а замуж я за него идти не собираюсь. Ну, не знаю я! Наверное, как раз тем, что мне не нужны какие-то условности вроде штампа в паспорте, я с ним потому, что хочу этого. И замуж не стремлюсь. Мне кажется, любой мужчина на глубинном уровне ужасно боится быть окольцованным, потерять свободу, и считает верным решиться на такой шаг самостоятельно, без намеков и тычков в спину, а потому очень четко вычисляет момент, когда женщина начинает душить его своим желанием быть женой. И бежит тогда мужик, теряя тапки, примерно до китайской границы. И наоборот – когда ты всем видом и словами демонстрируешь нежелание этого самого брака, мужик вострит уши – как это? Она хочет быть свободной? Для чего? Уж не для того ли, чтобы рассматривать других самцов? И вот тут они начинают ходить вокруг тебя кругами, щелкая хвостом и охраняя территорию. Мне, например, это было понятно еще с ранней юности. Чем меньше ты показываешь мужчине свою заинтересованность, тем сильнее он жаждет быть с тобой – ну, так вышло. Не скажу, что я пользуюсь этим в отношениях с Олегом, хотя… может, я действую уже не осознанно, а на уровне инстинктов. Факт остается фактом – мы вместе десятый год.

Кольца мои приводят всю женскую часть компании в дикое возбуждение, и когда Олег возвращается с сигаретами, девки смотрят на него, как на икону. Он немного ежится под устремленными на него взглядами:

– Девки, вы чего? Мари, вот твои сигареты, – он протягивает мне пачку, и я с наслаждением закуриваю, а Лера ехидно произносит:

– Отличный вкус, Олег Николаевич.

– Не жалуюсь, – Олег садится напротив и, увидев мою руку в руке Леры, понимает, в чем дело. По его губам быстро пробегает еле заметная улыбка, но тут же лицо становится непроницаемым.

Я так же быстро изображаю губами поцелуй, которого, кроме Олега, никто не замечает.

– А не катануть ли нам, пока светло? – предлагает Север, потягиваясь. – И трезвые все, прошу заметить.

Олег морщится – он тоже не большой любитель чужих экшенов, как и я. Ну, мы-то в любом случае публично не катаем.

– Где? – тоже морщится Лера. – На веранде опять? Там мангал топится, жарища.

– Зачем на веранде? Здесь мебель подвинем – и порядок.

В просторной комнате можно легко освободить достаточное место для установки креста и лавки, а крюки для подвесов вкручены в потолок, так что желающие могут позволить себе что угодно. Вопрос в другом – куда деваться мне? Смотреть я на это не могу и не хочу, Олега с собой утянуть – тоже, он тут за всем следит. Вот маньяки, лучше бы пили…

– Олег, кнут покажешь? – спрашивает Север, допивая чай, и мой Верхний отрицательно качает головой:

– Нет.

– Ой, да ладно! Два удара – делов-то…

– Сказал же – нет.

– Оставь, Север, у него ж принципы, – вмешивается странно молчаливый сегодня Денис. – Без кнута справимся.

Я вдруг почему-то чувствую свою вину за то, что Олег не может продемонстрировать кому-то свою работу кнутом. Я не раздеваюсь на публике, не демонстрирую ни себя, ни свою Тему – а работать с чужой нижней Олег не будет. Но потом я смотрю на него и понимаю – ему самому это не нужно, он никому не доказывает, как крут, и какие финты умеет выделывать девайсами разной тяжести. Все, что он умеет, он делает со мной и для меня, и зрители тут вообще лишние.

Олег подходит ко мне, как-то незаметно кладет сзади руку на шею и чуть сводит пальцы – и я почти теряю сознание, до того мне хорошо. Задираю голову:

– Что, господин?

– Чаю сделай мне.

– Да, сейчас.

Он садится на мое место, а я завариваю ему зеленый чай так, как он любит – с большим ломтиком лимона и без сахара, непременно слив первую заварку. Ставлю чашку перед ним и чувствую, как в комнате повисла тишина – на нас смотрят во все глаза, потому что подобное здесь происходит впервые. Я чуть склоняю голову, имитируя поклон, и делаю шаг назад, за стул. Олег невозмутим, как телеграфный столб. Делает глоток, одобрительно кивает, и я сажусь рядом с ним.

– Спектакль окончен, – громко произносит он, и всем почему-то становится неловко, словно они в замочную скважину подглядывали.

Мы никогда не демонстрируем своих отношений в тусовке, даже вот в этой довольно близкой компании, и потому любое подобное проявление для всех кажется откровением.

– А не попробовать ли нам сперва генератор подключить? – разрывает неловкую паузу Денис, и Север как-то слишком поспешно встает:

– Точно! А то опять вечер при свечах коротать.

Олег допивает чай и идет вслед за ними на чердак, где у Дениса стоит портативный генератор. Лена моет посуду, Ира убирает на веранду остатки продуктов – там все равно прохладнее. Лерка прикуривает сигарету, наклоняется ко мне и шепчет, чтобы Лена не слышала:

– Как ты это делаешь, а?

– Что именно?

– Он же похож на ручную болонку.

– Не советую пытаться гладить – отхватит руку. И не говори глупостей. Он – Верхний, я делаю только то, что мне позволено.

– Ой, да не туфти ты, Мари. Какая из тебя нижняя? Он над тобой трясется как ванильный идиот.

– Мы будем это обсуждать? Нет, не думаю.

Лерке, видимо, надоедает меня подначивать, она машет рукой и смеется:

– Расслабься, Мари, я же в шутку. На самом деле мне нравится наблюдать за вами.

– Мы тебе не зверюшки подопытные.

– Ты обиделась? – вдруг расстраивается она, и я смеюсь:

– Нет, я к подобному давно привыкла. Просто не люблю выносить свою жизнь на обсуждение.

– Я бы на твоем месте тоже так защищала то, что принадлежит только мне.

– Ты с Лизой так и не виделась больше? – вдруг вспоминаю я, и лицо Леры мрачнеет:

– Я терпеть не могу, когда меня загоняют в рамки или ставят перед выбором – или-или.

– Она потребовала от тебя уйти из Темы?

Лерка кивает, прикусив нижнюю губу. Эта ситуация из разряда тех, что разрешить практически невозможно – когда один в паре жесткая ваниль без вариантов, а второй – тематик. Как выбрать, кто должен наступить себе на горло? Как решить, кто должен перестать дышать, чтобы второму было хорошо? Не представляю, как я сама бы поступила.

– Я ее очень любила, – выговаривает Лера со вздохом. – Но есть вещи, которые сильнее этого. Я поняла, что нашла себя, что могу, наконец, жить так, как хочу.

– Пойдем на улицу, – вдруг говорю я, поняв, что Лере надо выговориться, и есть кое-что, не предназначенное для посторонних ушей.

Мы одеваемся и выходим во двор. Оказывается, ночью шел снег, и с утра Денис успел расчистить дорожки от дома к бане, к гаражу и к воротам. Но вокруг навалило таких белоснежных сугробов, что от этой белизны слепит глаза. Я иду к машине и беру там темные очки, в которых Олег ездит, если светит солнце. Закуриваем, бредем к бане, и Лера, выпуская дым струйкой, говорит:

– Не знаю, как быть. Нужна нижняя, но я все никак не могу определиться.

– Лер, так, может, тебе не женщина нужна? Ты не хочешь вариант с мужчиной рассмотреть?

Она смотрит удивленно:

– Да ну… я не представляю себе, как это выглядит практически, у меня мозг взорвется. Нет, Мари, мужчина мне не нужен.

– Тогда что у вас с Денисом?

Она умолкает на минуту, снова глубоко затягивается:

– А с ним мы просто иногда спим вместе. Он неплохой любовник, я иногда даже забываю о том, кто я, но… это все равно не то. Мне нужна женщина, а для Темы – исключительно женщина.

Понятно… Значит, с Денисом у них ничего особенного и – уж точно – никакой Темы. Ошиблась я, надо же…

– Мы с ним вообще в идеале хотим одну нижнюю, было бы легче, да и вкусы оказались схожие, так что разногласий бы не возникло, – она смотрит на меня, и я чувствую, как покрываюсь мурашками:

– Прекрати это.

– Извини, Мари, не хотела. Просто… ну, словом, не можем мы найти то, что нам нужно.

– Вы, похоже, не особенно стараетесь.

– Можно, я задам тебе вопрос? – вдруг останавливается она, и я напрягаюсь:

– Какой вопрос?

Лера хохочет, скинув с головы капюшон пуховика:

– Да не бойся ты, ничего особенного. Просто стало интересно – Олег из-за тебя никогда на публике не работает?

– Нет, это его личный выбор.

– И если бы он тебе сказал, что будет это делать, ты бы не возражала?

– Если вдруг ему припрет – я спорить не буду. На этот счет была только одна договоренность – никаких других нижних. И если он вдруг решит работать экшн – это будет только со мной.

– Жаль… мы его пытались раскрутить и первого, и второго, но он ни в какую. Даже с Денисом отказался что-то показать.

– Я же говорю – здесь не в тушке дело, а в принципе. Олег не работает экшенов с чужими нижними – и все тут.

– Вот я и говорю – жаль. Я бы посмотрела. Денис с придыханием рассказывает. Слушай, а правда, что вы все-таки как-то катали парник уже после того, как расстались?

– И это рассказал? – морщусь я. – Ну, было. Олег так решил. Но больше этого не будет, мы все обсудили и разобрали, поставили все в головах по полкам.

– Честно – вот я не представляю, как ты выдержала двоих. Я и с Олегом-то тебя не представляю, помню, как краем глаза увидела – мне казалось, что ты после такого должна неделю пластом лежать, а ты спустилась к нам и покуривала на табуреточке, еще и готовила что-то, кажется. А уж после парника вообще…

Я пожимаю плечами:

– Лер, я не вчера в Тему пришла. Олег дает ровно то, что мне надо, и потому просто по определению не может быть плохо. А парник… ну, было и было.

– Только Тема? – прищуривается Лера и явно ждет подробностей, но мне нечем ее развлечь:

– С Денисом – исключительно Тема. А с Олегом у меня все и всегда.

– И не хотелось – с Дэном? – продолжает она, кажется, не веря моим словам.

– Нет. Ты права, он – отличный любовник, тут не поспоришь, и Верхний он неплохой, но для кого-то другого, не для меня. Мы в какой-то момент поняли, что застопорили друг друга – и я его, и он меня. Я хотела глубже в садо-мазо, а он не мог, ему в Д/с было интересней. Перестали совпадать. Он и Олега, мне кажется, подтянул, чтобы доказать мне, что я не смогу куда-то глубже. Но тут, как назло, вышло иначе – мне Олег показал, насколько я могу, и после этого уже, конечно, с Денисом было все не то. А Д/с – это не мое совсем.

– А браслет носишь, смотрю? – Лерка кивает на мою левую руку, охваченную чуть выше запястья широким кожаным браслетом, который я снимаю только в душе.

– Это другое. Из Олега дээсник так себе, он все-таки садист, ему не нужны эти подчинения и доминирования. По мелочи ограничивает меня, но только потому, что мне самой это необходимо, я так чувствую. А по большому счету ему лично это неинтересно.

– Денис другое рассказывал.

– Да, я знаю. До меня он жил в лайф-стайле со своей нижней, но быстро наелся этим, понял, что не привлекают его эти практики.