Текст книги "Потерянная реликвия (СИ)"

Автор книги: Мариани Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

  Буратти в панике попятился, затем тяжело вздохнул, когда Белломо подошел к нему сзади и воткнул боевой кинжал ему в спину. Он рухнул на Гини.

  Спартак Гурко спрыгнул с фургона. В его руке была рукоять ножа, длинная стальная пружина торчала там, где должно было быть лезвие. Трофей времен его спецназа. Он пнул тела и вытащил съемный клинок из груди Гини. Вставив его в металлические ножны, он с усилием сжал его внутри рукояти, прежде чем вернуть оружие на пояс.

  Следующим из фургона выскочил Анатолий Шиков, за ним последовали трое других россиян, каждый из которых держал большой черный брезентовый рюкзак. Сильные руки схватили Гини и Буратти за воротники и ремни и беспорядочно затолкали их в кузов «мерседеса».

  Декоративные плиты и бордюрные камни лежали в канаве за много миль отсюда.

  Анатолий захлопнул дверь, откинул рукав куртки, проверил циферблат своего блестящего Tag Heuer. Как раз вовремя, радио зашуршало и шипело. Он схватил его. Голос Петровича, доносящийся откуда-то из-за леса.

  «Готово», – сказал Петрович по-русски. «Стационарный телефон не работает?»

  «Как дискотека».

  'OK. Вы и как-его-имя ждете.

  «Караччоло. Копировать. Увидимся, когда все будет готово, босс.

  Анатолий выключил радио. Он расстегнул молнию на простой черной спортивной сумке, достал блокиратор сотового телефона, который дал ему отец, поставил его на пассажирское сиденье фургона и активировал. Таким образом, вся связь с Академией Джордани была прервана. Также в спортивной сумке был мягкий футляр, который ему подарил отец, подогнанный под размеры эскиза Гойи. Анатолий накинул лямку на плечо.

  Восемь мужчин быстро прошли по гравию и остановились у входа, чтобы расстегнуть сумки. Сначала появились черные балаклавы, стандартные военные с тремя отверстиями. Рокко не любил снимать очки, но не мог носить их поверх маски. Он нехотя снял их и сунул в карман. Затем последовали облегающие кожаные перчатки; и, наконец, оружие. Пять сверхкомпактных пистолетов-пулеметов Steyr TMP калибра 9 мм с магазинами на двадцать патронов; Анатолий схватил одну из них, как ребенок в кондитерской, а Рокко Масси взял себе одну из двух штурмовых винтовок AR-15 с 40-мм подствольными гранатометами. Гурко утверждал другое. Последним раздавшимся огнестрельным оружием стал короткоствольный автомат заряжания Remington 12-го калибра со складывающимся прикладом. Хорошо подходит для взрыва замков и вообще для взрыва чего-либо с близкого расстояния. Этот выпал на долю Гарроне.

  Их огневой мощи хватило, чтобы сдержать полк.

  Когда все были экипированы, все взоры упали на Анатолия. Жду его команды. Он любил этот момент.

  Глава двенадцатая

  Был предел тому, сколько Бен мог обсуждать изобразительное искусство, но оказалось, что Донателла разделяла его любовь к музыке Бартока, и именно об этом они говорили, когда Джанни подошел и пожаловался, что хочет пить. Пока она суетилась из-за мальчика и подошла к столу с закусками, чтобы принести ему стакан фруктового сока, Бен небрежно подошел к окну и посмотрел на территорию и лес, окружавший собственность. Он заметил припаркованный снаружи белый фургон «мерседес», которого раньше там не было. Он был похож на строительный фургон, хорошо использованный и испещренный дорожной грязью. Тот, кто оставил его там, пока он разговаривал с Донателлой, скрылся из виду.

  Бен не придал этому ни малейшего значения, когда стоял, потягивая свой напиток, в окружении нарастающего шума разговоров. В буфете было полно людей, налили вино, закуски быстро исчезли со стола. Угрюмая девочка-подросток хандрила в одиночестве в углу и раздраженно фыркала всякий раз, когда ее родители подходили к ней на расстояние нескольких метров. Бен услышал, как на заднем плане Донателла разговаривает со своим мальчиком, и решил, что сейчас настал момент для него извиниться и уйти. Она была очаровательной хозяйкой, Джанни был милым ребенком, и ему было не жалко, что он провел с ними какое-то время, но ему нужно было вернуться к своим делам.

  В этот момент кто-то врезался в него сзади, и голос сказал: «О, мне так жаль». Бен оглянулся и увидел мистера Дэшинга, похожего на Роберта Редфорда, стоящего там с половиной канапе в руке, а другая половина частично пережевывалась в открытом рту. Бен почувствовал влажность на своей коже. Он взглянул на большое темно-красное пятно по всей передней части джинсовой рубашки и понял, что пролил на себя вино. «Спасибо за это», – сказал он, капая.

  «Мне очень жаль, – повторил мистер Дэшинг.

  «Не беспокойся об этом».

  Донателла присоединилась к нему у окна. Она хмуро смотрела на тонкий телефон в руке. «Я просто пытался позвонить Фабио, чтобы узнать, что происходит, но не могу дозвониться. Мой телефон не работает ».

  'Батарея?'

  «Нет, все в порядке», – сказала она озадаченно. «Полностью заряжен, и я получаю хороший прием. Это просто не… Она остановилась и посмотрела на его рубашку. 'Что случилось? Ты весь в вине ».

  «Просто случайность. Не так уж и важно. Он высохнет ».

  Она покачала головой. «Вы должны пойти и вымыть его, пока он не запачкался. В фойе есть туалеты, но на втором этаже вы найдете ванную комнату ». Она наморщила нос, увидев пятно. – На самом деле, я думаю, тебе стоит. Хорошая рубашка.

  Бен собирался объяснить, что пятно на его рубашке нисколько его не беспокоит, но он смягчился, подумав, что не хочет, чтобы его вымачивали в спирте и пахло пивоварней, когда он позже отправился искать отель. Он извинился и пошел обратно через стеклянный коридор.

  Анатолий Шиков был совершенно спокоен, когда входил в здание. Спартак Гурко последовал за ним, затем Рокко Масси, оба сжимая свои громоздкие винтовки AR-15. Рыков вошел последним и запер за собой дверь.

  Фойе у входа было пусто, когда всех гостей провели внутрь выставки, что разочаровало Анатолия. Он ожидал воплей ужаса от женщин за столом, когда восемь человек в масках и хорошо вооруженных людей внезапно ворвались, чтобы разнести их уютный маленький мир на части. Он хотел видеть страх в их глазах, зная, что они в его власти.

  Это не имело значения. Веселье начнется довольно скоро. Анатолий окончательно проверил свой пистолет-пулемет, а затем обратился к своим ребятам. «Приступим, – сказал он по-русски.

  Вскоре Бен нашел ванную комнату возле лестничной площадки первого этажа, в конце темного коридора. Дверь была приоткрыта. Он вошел и увидел пожилого джентльмена, в котором он узнал мужа женщины в синем платье, склонившегося над мраморной раковиной. Трость старика прислонилась к поверхности рядом с ним, когда он запивал горсть таблеток стаканом воды. Бен извинился за то, что прервал его, но пожилой мужчина улыбнулся и ответил, что он только что уходит. «Il mio cuore», – сказал он, показывая Бену тюбик с сердечными таблетками. «Врач говорит, что мне нужно принимать их каждые пару часов, иначе я скоро умру». Опять же, что он знает? Может, я переживу этого ублюдка ».

  Пожилой мужчина представился как Марчелло Перуцци. Они обменялись короткой светской беседой о выставке. «Моя жена не особо об этом думает», – печально сказал Марчелло. Но ведь она всегда все ненавидит. Женат пятьдесят два года, – добавил он, и Бен не совсем понял, с гордостью ли он это имел в виду или с горечью. Взмахнув рукой, Марчелло повернулся к двери и, шатаясь, пошел обратно к лестнице. Бен спросил его, нужна ли ему помощь, но Марчелло заверил его, что с ним все будет в порядке, спасибо.

  Ванная была большой и шикарной, с французскими окнами, выходящими на собственный небольшой балкон с видом на территорию. Оказавшись один, Бен подошел к раковине и снял заляпанную вином рубашку. Футболка TYRELL Genetic Replicants под ней была лишь слегка влажной, и он решил, что ее не нужно стирать.

  Он держал рубашку под струей горячей воды и вытирал темно-красное пятно с ткани, когда услышал первые выстрелы откуда-то внизу.

  А потом послышались крики.

  Глава тринадцатая

  Бен замер. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы осмыслить то, что он слышал.

  Звук был безошибочным, он слышал его много раз в прошлом. Это был резкий фыркающий выстрел из 9-миллиметрового пистолета-пулемета, и он исходил со стороны крыла галереи. Две продолжительные очереди. Потом еще один. Больше криков. Среди гостей выставки разваливается пандемониум.

  Он распахнул дверь ванной, когда услышал, как в здании раздаются новые выстрелы. Он посмотрел налево, потом направо.

  Марчелло Перуцци, пожилой мужчина, которого он встретил моментом ранее в ванной, достиг вершины лестницы, когда началась стрельба. Он стоял, парализованный от шока, хрупкой рукой сжимая перила.

  Он был не один. На глазах у Бена пара мужчин взбежала по лестнице. По черным лыжным маскам и коротким пистолетам-пулеметам «Штайр» в кулаках он догадался, что приглашений на выставку у них тоже не было.

  Один из них закинул оружие за спину и грубо схватил Марчелло Перуцци за руку, а другой ткнул дулом пистолета ему в голову. «Внизу с остальными, дедушка», – прорычал он по-итальянски.

  Марчелло слабо сопротивлялся, протестуя, и попытался ударить своей тростью. Бандит дважды ударил его по лицу прикладом своего оружия, ударив его до колен. Он рухнул на живот, и второй парень отпустил его руку, и у него начались конвульсии.

  С ужасом наблюдая за этой сценой из тени коридора, Бен вспомнил о сердечных таблетках.

  Люди в масках уставились на Марчелло, который в агонии свернулся на ковре. «У него приступ», – сказал один из них.

  «К черту его, он все равно мертв». Человек, направивший пистолет, небрежно прижал дуло к шее Марчелло и нажал на спусковой крючок. Оглушительная очередь из трех выстрелов прогремела по площадке и вверх по коридору. 9-миллиметровые пули вошли в тело Марчелло, и его больное сердце остановилось навсегда.

  Бен отпрянул в ванную, невидимый, и повернул замок.

  Внизу Анатолий и его команда собрали толпу гостей выставки. Галерею наполнили крики гнева, испуганные крики и взрывы полностью автоматического огня, когда злоумышленники выпустили очереди в потолок. Это была техника, предназначенная только для одной цели – вселять ужас в своих жертв и доводить их до состояния полной беспомощности – и она была очень эффективной. Около тридцати пяти гостей не сопротивлялись, позволяя гнать себя, как овец, по галерее, их ботинки хрустели о битое стекло от разбитого верхнего света. Менее чем за полминуты всех запихнули в угол боковой комнаты и заставили ютиться на полу напротив стола с закусками. Седая женщина в синем платье отчаянно оглядывалась в поисках мужа и в панике громко рыдала. Рокко крикнул ей, чтобы она заткнулась, а когда она продолжала причитать, Анатолий схватил недоеденную бутылку Кьянти со стола с закусками, сделал большой глоток и швырнул в нее. Дно бутылки попало ей в лоб, и она, охнув, упала. Другая женщина и бородатый парень в сандалиях поймали ее, когда она упала.

  'Как ты смеешь!' – крикнул бородатый парень. «Это безобразие!»

  Гурко ударил его ногой в живот, согнув его вдвое, прежде чем ударить его коленом по лицу. Он упал в обморок, хрипя, кровь текла из его сломанного носа в бороду.

  Гурко засмеялся.

  Типа Роберта Редфорда в блейзере Valentino сердито посмотрел на него, но ничего не сделал. Сидя на корточках среди других заложников, граф де Крещенцо обменялся взглядами испуганного недоверия со своими деловыми партнерами Корсини и Сильвестри. Бородатый парень сжался в объятиях женщины, с которой был. Женщина в синем платье в шоке прижалась к стене, из пореза на лбу текла кровь.

  «Я собираюсь получить от вас дерьмо?» Анатолий закричал по-русски на съеживающемся собрании. ' Я? «Его не волновало, что его не поймут. Они бы это поняли. Он нацелил свой пистолет-пулемет на стол и выпустил грохочущий взрыв, который разбил бутылки и тарелки на летящие части. ' Я? – снова закричал он. На пол вылилось вино и еда. Заложники в ужасе съежились.

  Джанни Страда был бледен и дрожал, цепляясь за свою мать. Мальчик держал ее так крепко, что было больно. Донателла изо всех сил пыталась сдержать панику, пока вооруженные люди расхаживали взад и вперед по комнате. Больше всего ее напугал этот маньяк, у которого из-под маски торчал белокурый хвостик. Он говорил по-русски? Для нее это звучало так. Что происходило? Как такое могло случиться? Тревога не поднималась?

  Джанни внезапно издал странный пронзительный звук, который перешел в мучительные рыдания. Он прижался к ней еще крепче, хватая ее за волосы. Она чувствовала его слезы на своей шее.

  'Ты. «Утихомирить этого маленького говнюка, или он умрет в следующие две секунды», – бушевал Анатолий, тыча пистолетом в дюйме от ее лица.

  Донателла не нуждалась в переводчике. Она закрыла глаза и погладила сына по волосам, бормоча ему на ухо слова утешения. Рыдания Джанни стихли до тихого хныканья.

  Анатолий снял с плеча мягкий футляр и положил на стол. Он просиял заложникам.

  'Хороший. А теперь перейдем к делу.

  Глава четырнадцатая

  Бен, напряженно думая, ходил по ванной. Невозможно было сказать, сколько там было вооруженных людей и сколько других людей было ранено. Он полез в карман джинсов в поисках телефона.

  Бен редко звонил в полицию. В ситуациях, в которых его часто вовлекала работа в прошлом, ему меньше всего было нужно, чтобы полиция не справлялась с его ногами. Но сегодня он был просто туристом. Он был безоружен, понятия не имел, что происходит, и у него не было других вариантов.

  Он набрал 112 на клавиатуре телефона – номер службы экстренной помощи карабинеров. Военизированные формирования жандармерии Италии были недолюбливы, но в такой ситуации, с их способностью быстро реагировать с применением огнестрельного оружия, они были лучшими людьми для этой работы. Доли секунд казались затянутыми минутами, пока он ждал гудка.

  И ничего не произошло. Его телефон был мертв, как и у Донателлы. Его батарея была заряжена примерно на три четверти, и он получил хороший прием. Но телефон был совершенно бесполезен. Было только одно объяснение: злоумышленники использовали блокировщик мобильных телефонов. То оборудование, которое полиция и контртеррористические подразделения использовали для изоляции камер подозреваемых перед тем, как туда проникнуть. Это означало, что происходящее внизу не было обычным вооруженным рейдом – и без возможности вызвать постороннюю помощь Бену придется иметь дело с это по своему усмотрению.

  Еще одна серия выстрелов снизу напомнила ему Донателлу и Джанни Страда. Он представил ужас мальчика. Он почувствовал, как его кровь превратилась из ледяной в горячую при мысли о том, что кто-то причинит кому-либо из них вред. Он подумал о старом Марчелло Перуцци, лежащем мертвым наверху лестницы. Мысль обо всех этих людях внизу, беспомощных, уязвимых, напуганных. Его зубы так сильно сжались, что стало больно.

  Приглушенные шаги по коридору были слышны через дверь ванной. Голоса снаружи.

  Бен огляделся. В такой момент практически любой предмет домашнего обихода можно было превратить в импровизированное оружие. Его взгляд остановился на зеркале над раковиной. Он уже собирался разбить стекло каблуком своей обуви, когда услышал марширующие шаги, приближающиеся к двери ванной.

  Ручка повернулась. Дверь яростно хлопнула. Этот хлипкий замок долго не протянет.

  Когда первый сильный удар ударил по двери, Бен прыгнул через комнату и через французские окна выскочил на балкон. Он был слишком высок, чтобы спрыгнуть на бетон ниже, не рискуя получить травму. Он вытянул шею вверх и увидел, что прямо над ним было еще одно балконное окно. Старый дом был построен из цельного камня, а кладка была искусно заострена, с углублениями между блоками, которые казались достаточно глубокими, чтобы подняться.

  Когда еще несколько ударов ногами ударили о дверь ванной, он вскочил на перила балкона, повернулся лицом к стене и вонзился пальцами в трещины в каменной кладке слева от окна. Он свесил ноги с балкона. В течение нескольких болезненных секунд кончики его пальцев выдерживали его вес, когда он поднимал колени и царапал стену носками ботинок, пока не нашел трещину. Теперь он был вне окна, цепляясь за отвесную стену, как паук. Он протянул правую руку, нащупал еще одну ручку и нашел ее. Затем левой ногой, нащупывая вокруг в поисках хорошей покупки, затем подтягивается, чтобы он мог еще раз зацепиться левой рукой. Окно второго этажа все еще дразняще было далеко над ним. Он поднялся быстрее.

  Внизу дверь в ванную с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались двое вооруженных людей, приставив оружие к бедрам и согнув колени, чтобы устоять перед отдачей. Шквал автоматического огня разбил плитку и разнес раковину, сделав стены дырами. Прежде чем мужчины даже сообразили, что комната пуста, она была разрушена. Один из них указал на французские окна. Они подбежали к ним и выскочили на балкон.

  Бен карабкался через перила балкона наверху, когда он посмотрел вниз и увидел под собой вооруженных людей в масках, вытянувших шеи к земле. Они его не заметили. На мгновение у него возникло искушение спрыгнуть и попытаться схватить их обоих, но некоторые виды героизма могли убить вас в спешке.

  К тому времени, как они подняли глаза с балкона внизу, Бен скрылся из виду и входил через окно второго этажа.

  Двое мужчин услышали над собой разбитое стекло и поняли, что это значит. Один вытащил из кармана радиотрубку, нажал кнопку «нажать и говорить» и сказал по-итальянски: «Это Скагнетти. Я с Белломо. У нас есть бегун ».

  По радио прозвучал ответ: «Найди его. Убей его.'

  Глава пятнадцатая

  Анатолию не потребовалось много времени, чтобы найти произведение искусства, за которым его отец отправил ему всю дорогу в Италию. Набросок Гойи в рамке выглядел почти так же, как на фотографии, которую он видел в кабинете старика. Просто простая и, по его мнению, чертовски скучная фотография какого-то тощего чувака, присевшего на колени. Бедный ублюдок был босиком, и на его худом лице было отчаянное выражение. На нем была бесформенная одежда, которая могла быть обрывком старого мешковинного материала, и его руки были сложены вместе в мольбе, когда он горячо молился Богу о том или ином. Спасение, предположил Анатолий. А может, просто приличный костюм.

  Анатолий долго смотрел на картинку, и ему приходили одни и те же вопросы. Зачем кому-то рисовать такую ​​унылую и удручающую картину? И почему, черт возьми, кто-то захочет владеть им? Можно было подумать, что старик выбрал бы что-нибудь получше.

  На стене рядом с витриной, в которой находилась картина, висела небольшая табличка. Сказал Франсиско Гойя, 1746 – 1824 гг . Внизу была аннотация о том, как это недавно было заново открыто после того, как считалось, что оно потеряно в течение многих лет, бла, бла, бла. Анатолий лишь бегло взглянул. Покачав головой, он отошел и несколько мгновений задумчиво разглядывал другие картины на стенах галереи. Большие, смелые, богатые на вид маслом и богато украшенные позолоченные рамы.

  Теперь это было больше похоже на это. Он не особо ценил подобные вещи, но слышал такие причудливые имена, как Да Винчи. А кто нет? И не нужно быть снобом в искусстве, чтобы знать, что на этих стенах висит кровавое состояние, прямо здесь, чтобы забрать. Всего лишь один из этих других наверняка принесет ему стоимость нового Lamborghini, даже после вычета разреза забора. Это заставило его еще больше задуматься, почему его послали украсть проклятый бесцветный рисунок тощего парня, произносящего свои молитвы. У него даже не было красивой рамы, просто рамка из черного дерева.

  Но что за черт. Анатолий вздохнул и снова повернулся к Гойе. Подняв свой «Штайр», он уже собирался ударить по защитному стеклу, когда вспомнил, что тот укол Майски сказал о неприступных защитных ставнях, которые захлопнутся, чтобы закрыть все помещение, если кто-то испортит произведение искусства. Прежде чем его можно было снять со стены, им пришлось ввести три кода, чтобы отключить вторичную систему сигнализации. Верно. Некоторые части плана его отца действительно имели смысл.

  Анатолий вернулся в боковую комнату, на ходу размахивая пистолетом. Проходя мимо обеденного стола, он зачерпнул горсть фаршированных оливок с одной из тарелок, которые раньше не разносил. Он просунул ее через отверстие для рта своей балаклавы и шумно жевал, приближаясь к скопившимся заложникам. Над ними стояли Гурко и Рыков, угрожающе нацелив оружие. Турчин был у окна, пополняя магазин из незакрепленных патронов в кармане. Рокко Масси и один из его парней рухнули на пару брезентовых стульев, свободно держа пистолеты на коленях. Два итальянца, которых Рокко отправил наверх, еще не вернулись.

  Анатолий нажал еще одну оливку и оглядел толпу испуганных лиц, чувствуя себя полностью контролирующей ситуацию. Его взгляд остановился на девушке, которая была на руках у матери. Ее лицо было скрыто скоплением светлых кудрей, но, пробегая взглядом по изгибу ее тела, ему понравилось то, что он увидел. Бретелька ее прелестного маленького платья была чуть ниже плеча, открывая под ним тонкую бретельку бюстгальтера. «Ей не может быть больше пятнадцати», – подумал он и задумался, девственница ли она еще. Распускающийся цветок, который только и ждет, чтобы его сорвал старый Анатолий. Отлично. Очень хорошо.

  Пара заложников ахнула от страха, когда он шагнул вперед и резко потянулся, чтобы схватить девушку за обнаженную руку. Она захныкала, когда почувствовала, как его пальцы плотно сомкнулись на ее коже. Он оттащил ее от матери, развернув ее тело, чтобы видеть ее лицо. Так очаровательны. Он слегка погладил ее по щеке. Он был липким от полувысохших слез, и это действительно его заводило. Он слегка склонил голову набок, посмотрел в эти сладкие влажные голубые глаза и криво улыбнулся ей. «Потом, детка, позже», – пробормотал он по-русски.

  Но сначала ему нужно было заняться более важными делами. Он бросил девушку обратно на пол. Просматривая остальных заложников, он быстро различил лица трех мужчин, фотографии которых ему показывал отец. «Ты, ты и ты», – сказал он, указывая на свой «Штайр».

  Рокко Масси встал и указал на троих большим пальцем. «Вставай», – рявкнул он по-итальянски. Де Крещенцо, Корсини и Сильвестри нервно поднялись на ноги, окоченевшие и помятые от того, что присели на пол. Граф был мертвенно бледен. Сильвестри стряхнул пыль со своего костюма и попытался выглядеть достойно. Пухлое лицо Корсини вспыхнуло негодованием; он открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло, потому что Гурко сильно ударил его по лицу, а затем схватил его за воротник и жестоко толкнул к двери. Корсини споткнулся, и Анатолий нацелил носок своего ботинка на эти толстые ягодицы, заставив его растянуться лицом в дверной проем.

  «В этом насилии нет никакой необходимости», – пробормотал Де Крещенцо. «Что бы вы ни хотели, мы более чем счастливы подчиниться».

  «О, мы это знаем», – сказал Рокко Масси. Де Крещенцо и Сильвестри протолкнули дверь под дулом пистолета, когда Корсини со стоном поднялся на ноги.

  Анатолий указал на закрытую дверь в нескольких метрах по торцевой стене. «Спроси их, что там, – сказал он Рокко. Большой итальянец перевел. Де Крещенцо откашлялся и ответил: „Это офис, из которого мы контролируем систему безопасности“.

  'Открой это.'

  Граф порылся в кармане, вынул связку ключей и отпер дверь кабинета. Анатолий распахнул ее и вошел внутрь. Комната была маленькой и довольно пустой, за исключением пары стальных шкафов для документов, рабочей поверхности с набором компьютерного оборудования и нескольких офисных стульев.

  Троих галеристов заставили сесть. Анатолий прислонился к картотеке и вертел оружием. Рокко подошел к креслу Корсини, наклонился так, чтобы его нос оказался всего в нескольких дюймах от вспотевшего лица мужчины, и сказал: «У каждого из вас есть отдельный пароль для отключения дополнительной системы сигнализации. У вас есть пять секунд, чтобы войти в него ». Он схватился за спинку стула и резко подкатил толстяка к столешнице. Компьютер был в режиме ожидания, и экран ожил, когда Рокко толкнул беспроводную мышь. Он нажал несколько клавиш, и открылось пустое поле с мигающим курсором в дальнем левом углу, приглашающим кого-нибудь ввести код.

  «Я не буду этого делать», – пробормотал Корсини.

  – Что сказал этот ублюдок? – спросил Анатолий, приподняв бровь.

  «Он говорит, что не будет этого делать», – сказал Рокко.

  'Так и думал. Мы еще посмотрим. Анатолий целенаправленно прошел мимо сидящих мужчин и вышел из офиса. Из соседнего дома был шум. Спустя несколько мгновений Анатолий вернулся в комнату, волоча за запястье пинающуюся кричащую женщину – девушку бородатого парня, которому Гурко сломал нос. Анатолий пинком захлопнул дверь офиса, позволил борющейся женщине упасть на пол и сбил ее с ног до полусознания ударом левой руки в челюсть. Стоя над ней, он сломал затвор своего «Штайра». Прижал мордочку к голове.

  Корсини превратился из пурпурного в белый. Сильвестри и Де Крещенцо уставились на него.

  – Луиджи, – сказал де Крещенцо дрожащим хриплым шепотом. «Ради любви к Богу делай, как он просит».

  Корсини перевел взгляд с коллег на женщину, с женщины на Анатолия. Его лицо исказила агония ответственности. Нервный тик заставил его левый глаз дико трепетать.

  – Код, – сказал Рокко Масси.

  Глава шестнадцатая

  Каждая секунда была мучением, пока Бен исследовал свое новое окружение на втором этаже. Комната, в которой он находился, когда-то на протяжении истории здания могла быть шикарной спальней с резными потолочными балками и великолепным двойным дверным проемом. В недавнем прошлом владельцы художественной академии превратили ее в классную комнату. На большом дубовом столе у ​​стены стояли слайд-проектор и портативный телевизор, подключенный к видеомагнитофону. Книжные полки были завалены книгами и старыми видеокассетами с такими названиями, как « Искусство Возрождения» и « Великие магистры Флоренции» . Ряды стульев стояли напротив учительского стола, на котором лежали разные ручки и блокноты, толстый дырокол и рулон ленты.

  Бен выглянул в коридор, старательно размышляя, потому что знал, что боевики прочесывают здание каждую секунду, когда он колебался. Он почти слышал приближающиеся к нему их бегущие шаги. Он схватил дырокол со стола, взвесил его в руке и представил, как лучше всего использовать его в качестве оружия.

  Ему отчаянно нужно было получить какое-то преимущество. Бегство было вариантом – до деревни, через которую он прошел ранее, оставалось всего несколько минут спринта. Если бы он смог добраться до телефона, он бы предупредил карабинеров; но он не мог перестать думать о том, что может случиться с этими людьми там в те драгоценные минуты, когда его не будет.

  В нескольких метрах по коридору к стене был прикреплен старинный пожарный шланг на большой красной металлической катушке размером с тракторное колесо. Выглядело так, будто он простоял там со времен войны. Рядом со стальными зажимами за панелью из пыльного стекла лежал старый пожарный топор. Бен подбежал к нему, разбил стекло дыроколом и оторвал топор от стены. Древко из гикори ощущалось в его руках толстым и твердым.

  Теперь он действительно мог слышать шаги. Они были где-то далеко, резонируя через пустое здание, но быстро приближались.

  Он прислонил рукоять топора к стене и оторвал полоску ткани от подола своей футболки. Извини, Брук . Подняв с пола длинный заостренный осколок битого стекла, он обернул ткань вокруг его основания, чтобы создать импровизированный нож. При резком вращении катушки метры трубы, словно внутренности, разлетелись по полу. Он использовал свое самодельное лезвие, чтобы разрезать четыре куска толстой резины, затем повернул катушку в другую сторону, чтобы намотать тянущийся шланг. Снова схватив топор, он побежал обратно в класс.

  – Луиджи, – настойчиво повторил граф Пьетро де Крещенцо. «Делай, что он говорит». Корсини казался парализованным нерешительностью. Его глаза выпучены, когда он переводил взгляд между своими коллегами, нежно шевелящейся женщиной на полу в офисе и автоматом, который Анатолий сильно прижал к ее затылку.

  «Слишком медленно», – сказал Анатолий. Он нажал на курок «Штайра». Крик протеста де Крещенцо был заглушен рвущейся очередью из трех выстрелов.

  У Корсини разинулась челюсть. Сильвестри раскачивался в кресле, зажимая рот кулаком, чтобы не закричать от ужаса. Де Крещенцо в оцепенении и отчаянии смотрел, как последние подергивания центральной нервной системы женщины заставили ее дергаться конечности, а запах смерти и кордита наполнил маленькую комнату. Рвота хлынула у него из горла, как горячая лава, и его вырвало.

  Рокко Масси спокойно сказал Корсини: «Мы можем продолжать заниматься этим весь день, пока вы не дадите нам код».

  Толстяку было достаточно. В его глазах стояли слезы, когда он схватил клавиатуру удаленного компьютера, набрал серию цифр, тяжело сглотнул и нажал клавишу ввода.

  Анатолий удовлетворенно кивнул, когда на экране появилось сообщение «КОД ДЕЙСТВИТЕЛЬНО». Он указал на Сильвестри. 'Теперь твоя очередь.'

  Глава семнадцатая

  Скагнетти и Белломо прорвались через второй этаж дома, на ходу распахивая все двери. Белломо был в паре метров впереди, когда он поднял сжатый кулак и кивнул головой в сторону конца коридора, как бы говоря: «Подожди. Я что-то слышу.

  Впереди в тенистом коридоре была резная двойная дверь. Двери были приоткрыты внутрь на несколько дюймов, солнечный свет струился в комнату из окна за ними. Мужчины слушали. За дверью говорил мужской голос. Он говорил на быстром итальянском, что-то о Боттичелли. Голос казался жестким и резким, и они поняли, что он исходил из динамика телевизора.

  «Это только что произошло», – прошептал Скагнетти. Белломо кивнул. Пока они прислушивались, звук внезапно прекратился, как будто тот, кто его по ошибке включил, в спешке снова его выключил.

  Двое вооруженных людей распахнули двери и вбежали в комнату.

  Прямо в мощный удар, который отбросил их назад, и их оружие вылетело из рук.

  Бен ехал на тяжелом дубовом столе, который резко качнулся с места над двойными дверями. Куски резинового шланга, которые он привязал от двух его ног к потолочным балкам в классе, опускали его по идеальной дуге, так что толстая столешница врезалась в тела мужчин, когда они входили в комнату, и уложила их плашмя. Как будто их сбил поезд. Он спрыгнул, ловко приземлился на ноги и отошел в сторону, когда стол повернулся к нему.