Текст книги "Утро После (СИ)"
Автор книги: Maria Satura
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Мысленный эксперимент про кота Шрёдингера, миф о ящике Пандоры и легенда о Древе Познания Добра и Зла имеют много общего.
Известно, что своим экспериментом Шрёдингер хотел показать несовершенство квантовой теории. Но квантовая теория, как теперь принято считать, лежит в основе мироздания. Выходит, пока мы не откроем ящик, мы не выпустим Знание.
Кот Шрёдингера мог бы считаться живым и мёртвым одновременно. Существующими и нет мы могли бы признать пороки, запертые от мира в ящике, подаренном Зевсом. А человек, не вкуси он плод с Дерева Познания Добра и Зла, был бы грешен и безгрешен одновременно. Ибо не вкуси мы плод, не познали бы мы границ добра и зла.
Но разве мы бы удержались от соблазнов и страстей? Жили бы мы по-другому?
Животное не знает о воздержании, но грешны ли звери?
Малому ребёнку прощается несоблюдение поста, сквернословие, рукоблудие. Действия, совершенные детьми, неосмысленные: «Ты же не знал, что это плохо».
Так не знание ли, не осознание ли приводит нас в исступление и прегрешение? Мы сами провели границу меж чёрным и белым, обеспечивая себе ад собственными муками совести и страсти.
Кот мог бы быть одновременно и жив, и мёртв, ведь он вряд ли «ел яблоки», а значит, не анализирует бытие, не обладает самосознанием, а мы и не узнаем о его состоянии, если не пойдём на поводу у своего любопытства.
Человек мог бы быть грешен и безгрешен одновременно, не ведай он, что есть зло, а что добро. Он просто бы жил. И его бытие не было бы осмысленно.
Как сказали бы экзистенциалисты, он бы не преодолевал своё бытие.
Борьба добра и зла / греха и праведности обеспечивает нам свой собственный ад.
И если нас, привыкших к боли и драмам, с нашей смущённой душой, простить и поместить в рай с солнышком и мягким климатом, сможем ли мы обрести покой и счастье?
Только незнающий или блаженный может радоваться прелестям тихого мира. Мы привыкли к другому. Мы привыкли быть терзаемыми своими собственными демонами. Они не злые. Они – противостоящие.
Мы все добры и злы, живы и мертвы, греховны и невинны. Мы – сущность. Материя мира. Одна из субстанций... Вид зверя...
Судит ли Бог зверей? «Все псы попадают в рай...» Едят мышей, грызут друг друга, треплют кошек, крадут колбасу, совокупляются стаями и смотрят на нас глазами полными преданного восторга, беззаботности и невинности.
Но человек знает, что есть добро и что зло...
Мы совершаем самосуд, самобичевание, самоистязание... Мы верим в осуждение и наказание за пределами жизни. Может быть, именно в этом заключается изгнание из рая – изгнание из безмятежности?
2017
Время
У времени есть тысячи разных способов вернуть прошлое, представив его в совершенно новом свете.
Вероятные и невероятные оттенки прошлого меркнут в дневном свете и сгущаются впотьмах.
Эпохи, словно вода, переливаются в русла дней, недель, месяцев.
Безразличие обращается в благодарность. Благодарность сочится счастьем. Счастье расцветает любовью. Любовь гаснет, истекая кровью. Она кровоточит, питая почву мудрости, насыщая деревья познания, пропитывая семена преданности.
Время растит свой собственный сад, где Солнце – дух жизни, где жизнь – цепь воспоминаний, где воспоминания – вкусы вин. А вина – кровь эмоций.
2015
Истина
Любое учение лишь утверждает наличие объекта, даже если отрицает его. Слово звучит, значит есть и понятие, им сказанное.
Любое учение лишь предполагает наличие мудрости.
На проверку гипотез уходят жизни людей и цивилизаций. Нет ни истины, ни лжи.
Есть реальность, любое отношение к которой является заблуждением. Любая истина не лишена субъективизма, а любой субъект ограничен рамками собственной психики, собственных страхов, собственного воспитания, опутан сетью собственного самообмана и самолишений.
***
Любое понятие субъективно и относительно. Даже белый цвет, белый для нас по той простой причине, что наши глаза не способны воспринимать его богатый цветовой спектр.
Когда ты с чем-то не согласен, важно, как минимум, понимать: кто это говорит, для кого он это говорит, почему он это говорит и зачем он это говорит. В любом случае – это его субъективная истина и для него она справедлива, или же он хочет её справедливости в чьём-либо мировоззрении. То есть истиной ей быть как минимум в проекции.
Какой смысл её отрицать? Отрицание – борьба, а значит, в каком-то смысле, страх принятия. Стало быть, слабость. Борешься – значит защищаешься. Защищаешься – значит признаёшь. Причём признаёшь в тайне от самого себя, оттесняя в область бессознательного.
Отрицая что-либо, мы лишаемся способности иметь с этим дело осознанно. А то, что оно вполне сможет влиять на наши действия и на бессознательном уровне, ещё никто не отменял.
Можно ни во что не верить и ничего не придерживаться, но лучше учитывать и держать в уме всё, с чем сталкиваешься, извлекая зёрна того, что пригодится именно тебе.
Мы имеем контроль над всем, что признаём и готовы назвать. И только лакуны тайком мешают наши карты.
2015
Свобода
Когда-то я очень любила слово "свобода". А теперь я поняла, что никакой свободы у тебя не будет, если не ставить себе и людям рамки.
Гибкие графики. Неопределённые люди. Плавающие расписания. Договорная заработная плата. «Поживём – увидим»– не для меня.
Только определённость, жёсткость и максимальная ясность меня по-настоящему устраивают. Сейчас или никогда. Всё или ничего. Пан или пропал.
Свобода – для творчества, но не для жизни. В жизни «свобода» означает то, что ваше терпение должно быть резиновым, возможности безграничными, а настроение всегда хорошим. А ожидаемое Вы, вероятно, получите, а вероятно нет. «Посмотрим, как пойдёт.» Ведь все мы «свободные люди».
В свободных отношениях не стоит удивляться изменам, при свободном графике – отсутствию личных планов и т.д.
Кому-то быть свободным удобно. Но я предпочитаю максимальную ясность, все, что случится сверх этого и станет творчеством, свободой желания и волей судьбы.
2015
Стражники
Стражники тоже пленники своих заключённых.
2013
Романтизирование
Романтизирование, как ароматизирование. Так же имеет приятную ауру, так же быстро выветривается, так же искусственно, так же хочется повторить, так же может вызывать привыкание или аллергию.
2017
Ягоды
Вкуснее всего свежие ягоды. С поля. Сладкие, сочные, искристо-кислые. Размороженные ягоды куда менее вкусны. Вновь замороженные и вновь размороженные – просто безвкусная каша, напоминающая с виду ошмётки рваного мяса...
...и так не только про ягоды...
2016
Слова
Как полны города бессмысленных слов! Как полны города лоска! Горят в темноте буквы. Горят слова. Читаю. Мебель. Окна. Аренда. 24 часа. Продукты.
Горят слова. И думаешь, что бы был за мир, если бы в ночи светились: Вера. Смерть. Любовь. Боль. Воспоминание. Возможность. Надежда. Страх. Совесть. Возмездие.
Что бы чувствовали люди? Что бы росло в их груди? Что бы ело их, взрывало их, вдохновляло? Что бы эти люди творили? Как бы жили? Как чувствовали? Что ценили?
2017
Роли
В чьём-то мире ты, как воздушный шарик: каждый миг тебе радуются, о тебе мечтают, а улетишь – скоро забудут.
А в жизни кого-то ты, как фундамент, о тебе не думают ежесекундно, но уйдёшь, и всё рухнет.
2017
Когти
Когти – не крылья, отрастут.
2018
Обещания
Люди дают обещания, пытаясь выразить чувства. Но мало кто задумывается в этот момент, сколько потребуется чувств, чтобы исполнить обещанное.
***
Не нужно громких обещаний, чтобы показать, как сильно ты любишь человека. Не нужно громких истерик, чтобы показать, что ты больше не хочешь его видеть. Только время может показать серьёзность наших намерений.
2011
Force me to
Я стою на берегу моря. Солёное и зеленое оно мёрзнет на, искусанных мной до крови, на истерзанных тобой до мяса, губах...
Крики чаек раздирают ушные перепонки и крючком звука цепляют сердце куда-то в гортань.
У моря – твой вкус. У ветра – моё дыхание. А в горле комок слёз – холодный и острый, как осколок скалы.
Из песка больше ничего не слепишь. Грязная масса из мириад песчинок, крохотных, как наши чувства; бесчисленных, как количество секунд с мыслями о тебе.
Ты хочешь, чтобы я забыла тебя?
Force me to...
2012
Мой о гонь
И огонь мой есть не свет, но тьма. Ибо холод– есть рука, разжигающая его.
2015
Голод
Иногда нужно отказаться от всего, чтобы понять, чего же именно ты хочешь.
Притча учит, что из борьбы твоих волков победителем выходит тот, которого ты кормишь...
А если идти от обратного? Не кормить ни одного из «волков». Пусть выживет тот, что сможет без еды. Он и будет твоим истинным голосом.
Или же пусть сдохнут оба, в таком случае ты наконец услышишь свой голос, некогда глушимый их пустой борьбой.
В конце концов, ведь кормим мы их всё равно всяким хламом, а то ведь даже вовсе не своим, боясь предельной честности с самим собой.
2011– 2015
Волчье
Ночь. Снег. Алое... Рык...
В гортань – всхлип мороза – потекло горлом, на Луну, воем...
Бег. Дыхание. Сила. Кровь. Мороз – горячо стало... Жертва поймана...
Съедено. Усанитарено. Слабых – нет.
Серая шкура, успокоилась, согрелась, легла рядом – молчит, не воет. Нахлынуло – языком по холке волка – вожака. Урчит он – понимает долю волчицы – утешает.
Волчица же знает – сильной стала, пожалуй, сильнейшей в стае. А было время – только кур гоняла... теперь – хоть куда... Горда она собой...
Во рту небо сгорает – нежится волчья пасть.
Эка, ты серая, зима, зима – мёрзнешь.
Виляет хвостом – совсем собакой стала...
Волк же рявкнул – Эко отродье – ластится – не волчье, не волчье!
Бросился грызть.
Скуланула, бросилась... За нею – стая. Не волчье нежиться!
Бежит волчица. Лес уж кончился. Обрыв. Кинулась грудью на скалы...
Лакал её горячее алое сердце вожак – из вспоротой груди её выскочило.
2007
Цикл зарисовок " Э скизы "
I.
Однажды ты подарил мне крылья. Лёгкие и рыжие,
искрящиеся на солнце золотым песком.
Просыпаясь рано утром, я расправляла их по пути на
кухню за апельсиновым соком. Затем, уже окрылённая,
стояла на прохладном кафеле балкона и встречала игривый
рассвет большого, жаркого солнца...
***
В тот вечер от чего-то не хотелось спать, и я,
изнурившая себя думами о возможном, решила набрать
твой номер.
– Алло?
– Привет.
– Агния? Я немного занят. Ты не могла бы перезвонить мне
завтра?
– Прости, но вряд ли. Видишь ли, телефон садится.
– Ты же дома, поставь на подзарядку.
– Ты тоже дома, очевидно, на кухне, и уже довольно поздно
для планов...
–Я люблю тебя, Агния. Прости, мне пора.
Посмотрела на часы. Половина двенадцатого. За
окном – звёзды.
Я встала с постели. Подошла к зеркалу, наложила
тональный крем. Долго сомневалась между карамельной или
бруснично-алой помадой. Остановилась на карамельной.
Подвела глаза. Надела пудрового цвета тёплое платье, чулки со стрелкой. Накинула пальто. Рыжие крылья за спиной нетерпеливо вздрогнули.
Улица казалась совсем безлюдной. Я шла, представляя себя героиней некого красивого, французского фильма. Я чувствовала себя шампанским, закупоренным в бутылку. Мне хотелось играть. Играть на губах, играть в крови.
Ты подарил мне рыжие крылья, и, кажется, собирался уйти из моей жизни. Но крылья есть... Тебе их не отнять....
С лёгкой улыбкой на губах, я дошла до твоего дома.
Посмотрела на окна и увидела умопомрачительный женский силуэт. Стало как-то томительно сладко и горько одновременно. Мне захотелось к тебе. Захотелось быть с вами. Помешать. Или посодействовать. Взять краски и рисовать. Обводить контуры ваших теней на обоях, подчёркивать цвет губ, твёрдость сосков алой кистью... Сполохами красного выплёскивать стоны. Я хотела к вам...
Плотнее укуталась в пальто...
II.
Её звали Жанна. У неё были тягуче-зелёные, как густой абсент, глаза. Она любила носить чёрные и бордовые
вещи. Волосы у неё были тёмные, гладкие. Всегда собраны,
убраны. Она вообще всегда была собрана.
Жанна любила слушать органную музыку. Ей с детства хотелось быть женщиной. Взрослой и опытной, с чувственными морщинками в уголках рта и у переносицы.
Помада её была сливовой. Ногти – острыми и красными. Кольца то и дело норовили порвать чёрную вуаль колготок, когда она плотно обтягивала ими свои загорелые тугие икры.
А ещё, она играла на контрабасе. Вечером она раздевалась. Садилась на стул. Открывала окно. Раздвигала ноги. Играла.
Музыка мешалась с вязким шлейфом древесных духов и уносилась в просторы тёмного города. Никто её не упрекал за это. Смотрел на силуэт в окне и прощал.
III.
Когда впервые я познакомилась с Жанной, я
грустила. Вернее, наоборот. В момент грусти в широком
августовском парке, я ощутила чей-то взгляд.
–Вы тоже любите декаданс?
–Честно говоря, не очень. Он как пилюли. Пьёшь, когда
грустно. А потом ещё и горько от него во рту.
Посмеялись. Сидели в кафе.
IV.
Губы Жанны были жёсткими, сухими. Они имели вкус горького шоколада с морской солью.
Иногда хотелось к ним припасть жадно, а иногда – воротило от одного взгляда на них – хотелось пить. Она обезвоживала...
У неё был единственный мужчина – контрабас. Она делила его со мной. В летние, пыльные вечера, словно раскаты грома, разносились по округе звуки контрабаса.
Звуки– капли, звуки-молнии: бились в сердца, сносили крыши. Мы творили эти стихийные бедствия вместе. Вместе. Бессильные и неумолимо слабые. Мы рвали струны.
Наши силуэты конвульсивно бились за тонкой паутинкой белых штор.
Волосы Жанны выбивались из пучка, липли к взмокшему лицу, к тёмным смоляным бровям.
Я любила её рисовать. Рисовала на полях тетрадей,
сидя на лекциях, в автобусе в блокноте, на стекле, дома...на
стене...перед сном.
Стоя под твоими окнами, я не могла не узнать эту
спину, эти пряди, профиль и то остервенение, с которым
она способна рвать струны...
V.
Утро разметало соль по морскому берегу. Солёные следы. Солёные слёзы. Краски...
Я достала акварель. Разделась. В белом платье, я стояла в зелёном море, давила красную краску в воду. Мне было весело.
Шампанское во мне выдохлось, так и не высвободившись в бокалы жизни. Жанна всегда делила со мной контрабас... Я всегда её любила... Why should I be jealous?
2015
Verse and Prose
Verse
... Her still waters boil the fiends
in the teapot prepared for lunch...
My mentor
Make me cry with the blood,
Like vampires.
Make me suck hopes of world,
Like dementors.
Let me be your soul,
As I'm dying.
Take the total control
Over liquids.
Let the tears spill
After fears.
Let the blood fill your veins
When you`re dying.
Let my lube
Be hot on your fingers.
We are both solitudes
Shadow– fighting.
Make me cry with the blood,
Like vampires.
Suck the bliss from my smiles,
Like dementor.
Take my soul for you
To feel nothing.
And for nothing to change,
Be my mentor.
2015
Still waters run deep
Everyone has his demons; everyone has his weakness.
Somebody hits and quits with no pity.
Somebody makes love just with the strangers.
Everyone`s waters keep different demons.
Somebody wants to abuse and to drop out.
Somebody spits and fucks out loud.
Somebody wants to submit to one`s will,
To fall into love, to serve, and to kneel.
Somebody owns and somebody burns.
Somebody plays and somebody hurts.
Somebody screams and somebody hides.
Everyone keeps his own secrets at night.
We all have skeletons. Still waters run deep.
Some people display and some people peep.
Somebody learns love, covered with the night.
Somebody exposes and never hides.
Everyone has his pain and the scars.
One is a slave – the other is a tsar.
Thirst for the madness. Thirst to control.
Thirst to degrade. There are different roles.
Our past is so lewd and outrageous.
Beware, my dear, we all are contagious.
You are not immune to this deadfall.
Everyone feeds his demons with soul.
2017
As D arkness falls
As darkness falls
Protect my heart
From wicked skies
That fall with blood,
From bitter tears
Flashing cheeks,
From restless whisper on my lips.
Beseech the skies
To be so pure,
The Moon could rise
And wounds would cure.
The sea could breathe,
The earth could talk,
Beseech the skies so dim with smoke.
Ignite my blood
With eerie sparks,
For me to rush
Into your dark, for to awake
From sleepless numb,
To make me fly, and make me crawl.
As darkness falls,
Fill jar of heart
With oozing skies
With murky blood.
Let tears burn
My cheeks to bones.
Be murderer as darkness falls.
2015
Gomorrah
You are the light.
I am the dark.
Let's crush the border.
Today you're mine
And make me spark.
You'll stab tomorrow.
I am the pain.
You are the knife.
I am Gomorrah.*
You promise life
And make me cry
With bliss and horror.
2015
* – Sodom and Gomorrah are two bible cities which, according to the Bible, were destroyed by the God for sins of their inhabitants. In the Russian variant, the name of the city Sodom is used.
The Knife
You fed me just with your knife.
Still I had not turned evil.
I just lusted you to my bed,
Looking at you in a shiver.
2017
* There is a Russian superstition that one should not
eat from a knife, as he or she could turn evil.
* Here the construction "feed with" is used in its` meaning of – to use a tool to feed someone with something eatable.
The Werewolf
The sunset has faded. You watch my salute.
Each sprout of libido is watered by sap of the lust.
Like a werewolf, hanker after sweet fruit,
You gnaw my bones, seduced with the moonlight.
Cannibalism. Devour your own reflection.
A poisonous sting of the wasp is so astute.
Honey of bright pain pierces your core like an injection,
Exuding to the throat with red, salty dew.
Your monstrous heart feels like a burden.
You try to pull out ill-fated magnet from your chest.
The tortured blood clot you turn into stone.
Silence feeds lungs. Ignorance is blessed.
But the dawn is wounded. The fog licks the grass.
Haze of white ashes milks crimson lands.
Black as a sloe, the sky embraces the landscape of rust
Unclothing the red sun like a nipple of breast.
Onset of the wind falls down the golden woods.
Its music is heard between organ-pipes of amber birches.
Let the old bog be healed like a green wound,
When the willow weeps like a loyal believer in church.
Innocent joy! It could have never been different.
Through the broken ribs one can see the hematoma of space.
I have passed the game, being an external student,
Being a gallery god in the theater of lathery plays.
2017
The Sabbat
I ask The Fall for cozy feast
Into my dark and shabby house,
To open pages and the wounds,
To dance, and burn sad truth in fires.
I`ll organize the Sabbat rite,
And let it be as sweet as honey.
Let melt the ice in twinkling eyes
And lipstick be so flat and winy!
I ask The Fall for saddest song.
I let Satyr to tear my hips.
I`m eager for the rain to fall,
The sky to dark, and you to pierce.
I ask The Fall for cozy feast
Let summer go to Neverland.
The bitter grass so spicy smells...
Dance me, collapsing what was planned.
2017
The Surf
Astringent taste of your exuding sweat,
I lick from your oh-so-skillful fingers.
No more I need to run, to wait, to hate,
Just make my petals beg for a bite of stinger.
Astringent taste of tea,of sea, of time -
Captivating essences of liquids.
I let you be my spiritual crime.
The freedom comes at least to the sequence.
Astringent blood does not evoke remorse.
No more I cry. No need in absurd sorrows.
Don't ask you to protect. Just close the door
For us to entertain my feast of horror.
2015
The Calvary
You stand still, so wet between the legs.
And your eyes are teary-salty.
The Sun blazes like a razor my chest.
And your gaze makes me feel thirsty.
My heart is beating so madly,
Choked with melted gold.
You watch your fate in my hands.
This vision makes you so hot.
And I wish I would be so mighty
To own you under my legs.
But you are a seed and you can
Root and bloom through my chest.
Your still waters boil the fiends
In the teapot, prepared for lunch.
Wine fills the poisonous cups.
With pearls into your womb I cum.
I teach you my DNA.
You raise the demons of mine.
Then you drive spikes to their hearts.
The trust you bury alive.
Your hair is coiling like snakes.
Pandora`s box of my reign
Is open.
So you are to blame.
You break the sand-glass into dust.
You weep with the tears of mint.
I want to put you in chains,
To carve your forehead with "SLAVE"...
I want you.
Stop and exhale.
The air is fresh. Radiation.
You`re loyal like a spaniel.
You expect from me certain actions.
You sow the poppies– "Inhale!"
You come to me.
And you bend your knees.
I gulp my saliva, like a sword.
I appeal for mercy the cockcrow.
Domination. I am your God.
But something tells me – I am bogged down.
Something tells me – I am in distress.
I wish I would better run out.
But my heart throbs to my chest.
My legs are becoming rubbery.
You will leave and I will fall dead.
And no poppies can promise recovery.
To escape! The fire expired!
But I bear my cross to the Calvary.
2017
The Beauty
– What is beauty, my dear Lord?
– Banks of snow on the graves,
Bullfinches` bloody craws,
Candle fever in your hands.
– What is silence?
– It`s the Moon,
Stiffened wax on pallid skin,
Dreams devouring your mind,
Gentle whisper of the Doom.
– What is kindness, my dear Lord?
– Kindness is the bullet`s speed
That retains your smile on face
As you`re falling down to bleed.
2017
The Neverland
I`ll rive all nerves inside your mind
As human dies inside your eyes.
Inside your soul is cruel dark,
It meets the strike and turns to spark.
I will ignore the soul noise
It`s better music than your voice.
I`ll paint it blood in all details,
Those dragons fly in fairy-tales
I`ll fetch my ass to Neverland
For things I`ve promised to defend,
In shattered walls of dust and lust
I`ll find new things to be discussed.
I will disgust, I will tear out
All things I am to say aloud,
I`ll bleed my hate to sniffling sins,
But do my best to be convinced
In purity of sacred soul,
In things that happened for control,
For new cold snow, for my mute plea
And lucid reason of my need.
Of need to scream and to be heard.
Of need to stab and feel the hurt,
For cruel mind to make the wounds,
For body lay in silent woods.
2016
These are no gods who bake the pots
These are no gods who bake the pots,
These are no gods who left me burns.
The scream freezes on lips.
Horn of Amalthea is down and spilled.
I used to be strong and prolific.
But I let the Trojan horse in.
Can you hear the sound so dismal?
These are groaning salts of cold seas.
My heart leaps up from the chest.
Bloody red is the dew on my lips.
You squeeze my poor throat.
I will never revive by your kiss.
I will die as soon as you want it.
I will turn into shrill light,
Between shadows I will be haunting,
And I`ll thrive on the king`s head in July.
These are no gods who bake the pots;
These are no gods who grow the trees.
In the wind the fire cools down.
Devils sink in the poisonous seas.
2017
An I ce B reath
I trust in your silence and freedom.
I trust in your virgin hand.
I trust in the wisdom of heaven.
I trust in the whisper and steps.
I trust in the snow falling down.
I trust in the night chained by ice.
Everything what you wanted came true.
Everything what did not – will arise.
Will arise once in the kingdom -
In the Kingdom of Neverland -
Where are no ridiculous borders,
Where dancing stars never fade.
I trust in the games formed with rules.
I trust in the ears heard my gaze.
The blizzard sweeps over roads,
As a bloodless hound in chase.
The planets denied Absolute.
All waters of the seas have turned back.
Words have burned my books with deep black,
Throwing my heart to the cliff foot.
2017
The Log H ut
The chimney-lamp is twinkling at the window.
And outside the sable forest sleeps.
The watchful eye hangs over snowy meadow.
And black tail-coat of night is tensed through peaks.
Hark! That`s Dark Spirit walking through the woods,
It spreads beyond the timber circle.
Inhale and feel – the snow tulle
Has filled your lungs and tightly curdled.
The globes of eyes dance. The apple crunches -
So green and so gentle, as the poison.
And outside the window the orchard hunches,
Bogged down in the snow, deeply frozen.
Here Paradise is gone and Heaven left.
The Nippy Night reigns over there.
Huge dragonflies are itching in your throat.
Your mind is slowly going blear.
And spasms are squeezing deafly silence.
Life dances waltz on the cutting blade.
The fear and lust crave for the violence.
The sweep of whip.
And you breathe again...
Again you breathe. And taste of blood
Eclipsed the dismay, having left rich heat.
The blood is sweet like heady wine.
The scar is buzzing like a sting.
And life starts throbbing like a fry,
Got to the filled but narrow glass.
And red velvet of hot witchcraft
Makes your shy heart lascivious.
2015
Faith*
Put me to bed
With faith.
Give me the name
of death.
Then, please, sell me
Your soul
For incoming in me
And invasion in me
With your pole;
For my veins stained up
With mud;
For the words in the night
"You are a slut" ;
For abuse in respond
To my kiss;
For my craving after
Your twigs.
Put me to bed
With death.
Give me the name
of faith.
Then save your soul
For my sake.
Word of honour is "No"
We break.
2014
* in Russian variant the author used word «whip» instead of «faith»."
Faith" keeps the rhyme.
Give me
Give me some peace. Give me more than delight.
Give me something like life. Make it deeper than wound.
Healing is worthless. These are things no one can uproot.
My wings are broken. I lose my flight.
Fatigue, pain and snow. Again – sweat. Again – sparks.
Looking under my nails, you find blood and mud.
You are in my thoughts. You are in my life.
I am virgin like Eva. But for you I am a "slut".
Like a strand of hair in the wind I`m out of order.
My heart is your target. You`re holding the gun.
You know, my note is sodden with poems.
But it`s worse that your name is so close to mine.
Give me a dream. Give me more, than the terror
Of the moment I feel gunpoint chill to my head.
I just want to live in a sweet torment,
Feeling the iron of the key, eating the heart in my chest.
The turn of the key ... I have almost survived...
You are welcome to my heart, full of the smoke.
I burned everything... But my love is alive.
Everything has its turn, its joy and its woe.
Your departure. My fire. My answer. Your strike.
2017
No Margarete
Deep madness. I am at gunpoint.
My eyes water. Revenge is just a game.
I became a stranger to my Lord.
To speak more precisely – I have stayed...
The madness is like current in the wires,
It`s like a blade against the neck.
I am all in ice and laughter in the darkness
Of our room, where I forget the shame.
So I undress in front of flickering candle.
You are the Master, who I appreciate.
And I am ready to sleep in burning cradle
For love to be reborn from blinding hate.
The room is dark. And you are absent.
Red-haired, naked I carve the wooden floor -
It used to keep our secret and now it keeps my talent.
You pour salt on wounds. I try to close the door.
Deep madness. Lack of taste. Your lies.
I spit at wounds. Look! I am already gone!
I am indifferent, I swear in your life.
I have crushed
All the feelings,
Crept inside.
2017
Mephistopheles
Whose shot will be louder means nothing to me.
It is more important whose blood we will wash -
You`ll fall from the skyscraper, mon ami.
It will pacify your wild heart with the squash.
Whose tea is unfinished means nothing to me.
I wonder much more what a station you`ll choose
To tread with your weak, faltering steps
To your own fate with intention to lose.
Whose venom was sweeter I`ll never know.
I wanted mine to be killing faster.
So that keen edge of the steel knife
Will open you gates to the Realm of Shadows.
I used to taste you as the love philtre -
The odor of wormwood and the stench of mushrooms.
I`ve left for you some place for mistakes -
The thin thread of life on the conflux of worlds.
I watch you clinging on for your dear life,
I watch your wings so gracefully grow.
You were falling down stabbed with the knife
Into radiation, so fast and so low.
But, my Paradise, when you rise from the dead,
I think you will never ever forgive me.
But I am the aorta of your courage and strength,
And I`ll make you stronger, despite stabs to ruin.
2017
Cruel Reality
Cruel reality embraces with cold pallid wings.
Distances cover the pages of restless life.
I cannot forget the things that I really miss.
As all human limbs are sodden with sorrowful blood.
Cruel reality groans like beasts in the traps,
I am still the same despite new epoch approach.
I am alive. I`m ready to breathe. Suffocate
All the wistful and smoldering hopes that emerge.
2015
The Beast s
The darker the night, the longer the letters.
The shorter the day, the more poignant the tears.
I have always tried to be stronger and better,
Telling the truth and discussing ideas.
I've got tired of waiting, sowing spores into cracks.
I've got tired to pose my inmost pain as the oomph.
I've got tired to pose my weakness as if it`s my strength.
And small hills of victory to pose as high triumph.
The darker the night, the whiter the ashes.
The bitterer the honey, the thinner the saliva.
Releasing my awe and unbearable passion,
I`m cutting my chest, burning runes of survival.
Hark! The fowl convulses. The dark blood is spilled over.
Night is as fast as a deadly shot.
You can see no faces. Only dark grim figures.
Your red dreams will burst like volcanic flow.
My ardent body runs through the cruel rain.
I have closed the doors. I have chosen peace.
Thousands of eyes. These are passion beasts.
Soon there will be none. Napalm waits for them.
2017
Morning After
Like with hot lava I`m seething with sex.
The cold wall of rain blurs over grey windows.
The morning. The bitterness. The poems. The snow.
I feel pleasure and pain, I think, I`m weirdo.
The time waits for so long, but then spins away.
The day that decays for me sends innuendos.
I can't breathe without you. And your silhouette
I see in the park, but I lurk in the shadows.
Like with hot lava I`m seething with sex.
I wallow in memories, which have the taste of my pain.
I do not dream of you, be sure, relax.
I just play my role in this wicked game.
My bitter tea is burning the cup,
How can porcelain feel hurt like a girl?
The mask turns to face, disclosing the truth.
I imbibed your essence like a priestess the salt.
I will understand. We have different views.
We have different ways. We have different fates.
