Текст книги "Его выбор (СИ)"

Автор книги: Мари Са

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 24

– Это платье… – бросаю выразительный взгляд на Игната, а Соня толкает его локтем в живот, – тебе очень идет!

– Конечно идет! Анечка у нас красавица! – воркует подруга. Теперь я уже могу так ее называть. За последнее время мы и правда очень сдружились. – Тем более я над этим макияжем пол дня колдовала.

– Какой макияж? Она разве накрашена?

– Хороший макияж и должен быть незаметен, – дуется Соня, – а ты что хотел бы идти с девушкой с малиновыми тенями на глазах?

– Я бы предпочел идти с девушкой, у которой нет в животе ребенка!

– У тебя слишком высокие требования, – шучу, но никто не смеется.

А я замечаю, как Соня губу поджимает. Отворачивается. Глаза прячет. И на сердце так неспокойно становится. Но расспрашивать в чем дело некогда. Мы, итак, почти опаздываем. К тому же я волнуюсь до жути. До трясущихся кончиков пальцев. А в животе так крутит, будто там не ребёнок, а черная дыра засасывающая галактике.

– Простите! Мне надо выйти!

К туалету несусь. Слышу позади горестное бормотание Игната.

– Почему я должен идти куда-то с беременной? Вдруг она снова в обморок грохнется или ее на меня вырвет!

– То есть если девушка беременна, то значит от нее одни проблемы? – заводится с пол-оборота Соня.

– Конечно!

– Козел!

Удаляющийся стук каблучков по полу последнее что слышу перед тем, как дверь в уборную закрываю. От нервного напряжения меня и правда пару раз в кабинке выворачивает. Но зато легче становится. Правда ненадолго. Но мне главное начало вечера продержаться.

Когда выхожу Сони уже и след простыл. А Игнат мрачный как туча. Даже страшно с ним заговаривать. Не то что в одну машину садиться. Но приходится. В конце концов я всю эту кашу заварила. Поздно сдавать назад.

Доезжаем до места в полном молчании. Игнат несколько раз звонит. Я даже знаю кому. Но Соня не берут трубку. Обиделась на его слова про беременных? Интересно почему? Сама ведь еще недавно была такого же мнения.

Игнат матерится и бьет телефоном об руль.

– Аппарат то в чем виноват? – возмущаюсь, – может просто признаешься уже ей?

– Ты ко мне в психологи личные что ли нанялась? – грубит, – образование то хоть имеется?

– Чтобы понять это, не нужно быть психологом.

– Это? Что?

– То что ты ее любишь!

– Бред!

Он отшвыривает телефон на заднее сидение. Чертыхается. И ползет за ним обратно. А мне даже легче становится. Я немного переключаюсь. Сбрасываю напряжение, достигшее, кажись, высшей отметки. Что помогает лучше всего не думать о своих проблемах? Конечно чужие.

Но Игнат возвращает меня с небес на землю.

– Ладно. Пойдем. Это важный вечер. Надо будет облизывать инвесторов. Есть там один особенно скользкий тип. Рокот. Ты готова?

– Я что должна буду его облизывать?

Игнат ржет как дурак.

– Ты, Аня, конечно, милашка. Но, во-первых, не в его вкусе. Он длинноногих любит. Во-вторых, беременная. А, в-третьих…

– Что тебе моя беременность то далась? – перебиваю, так и не услышав, что же там, в-третьих, – это не болезнь, между прочим.

– Не люблю весь этот головняк с детьми, – признается, – не понимаю. Да и не нужно мне все это.

– Ты что и жениться не собираешься?

– Нет. Это исключено. Мне примера отца хватило. Брак не для меня.

Уже снова рот открываю. Хочу спросить. А как же Соня? Но не спрашиваю. И хотя за подругу очень обидно. Но не мое это дело. И я не должна вмешиваться. Хотя, с ней может и поговорю на эту тему. Но позже. А сейчас своих проблем хватает.

Кстати о них…

Мы тормозим на парковке, где уже много машин. Я в куртке, просторном платье и сапогах, потому что вечер. И холодно. И я беременна, вообще-то. Нужно заботиться о своем здоровье, а не щеголять пятой точкой. Еле выбираюсь из машины.

На голове объемная прическа. Что с моими волосами вообще сложно. Но Соня постаралась. Ей бы не в секретари, а в стилисты. Отбоя от клиентов бы не было. Но она все эти женские профессии несерьезными считает. Баловством.

Она и секретарем то пошла, только ради возможности начальство подсидеть и самой в кресло руководителя забраться. Призналась как-то за чашкой чая. Посиделками, ставшими в наших рабочих буднях традициями.

Вспоминаю, когда поседений раз так хорошо выглядела. Наверное, очень-очень давно. В тот самый вечер, когда Марат, за каким-то лешим, потащил меня в загородный коттедж. Чтобы похвастаться и отвадить бывшую. Вечер, на котором я познакомилась с Игнатом и едва не попала в неприятности. А на обратном пути в машине Марат устроил мне настоящий воспитательный процесс. Такой жаркий, что от одних воспоминаний до сих пор мурашки по телу.

Цепляюсь сапогом за трещину в асфальте и едва не лечу носом в грязь. Игнат перехватывает. Поддерживает. Помогает вернуться в вертикальное положение.

– Пошли. Горе ты мое луковое, – качает головой и мне неловко становится.

И стыдно даже. Я опять втянула его в свою авантюру. Надеюсь, не подставлю в этот раз. До сих пор помню, как Марат палил из пистолета по колёсам его тачки. Другой. Не такой красивой. Не такой понтовой.

И в то же время природный эгоизм берет свое. Я, конечно, могу сейчас развернуться. Уйти отсюда. И никому хуже не станет. Только вот правды я так и не узнаю. А она мне очень нужна. До зуда под кожей. До нервного скрежета зубов. В конце концов что я теряю? Да и риск минимальный! Я все просчитала. Не будет никаких проблем.

Выпрямляю спину и шагаю вперед. Почти сразу же ловлю на себе взгляды. Но они скорее не на меня направлены, а на моего спутника.

Мы раздеваемся и проходим в зал, где уже все готово. Игнат берет нам пару бокалов сока. Свой я тут же выпиваю. Во рту сухость дикая.

– Поаккуратнее. Подавишься, – предупреждает Игнат и протягивает свой, из которого глотнуть еще не успел.

А я беру. Я не брезгливая. И пить очень хочется. Официанты все заняты. Шныряют между набивающейся в зал толпой. Сок прохладный. Апельсиновый. С легкой кислинкой и горечью. Наверняка свежевыжатый.

С наслаждением делаю огромный глоток. Еще. Еще… Обвожу взглядом зал и замираю. Закашливаюсь. Сок не в то горло попадает.

– Ну, ты растяпа. Подавилась все-таки, – ворчит Игнат, как заботливая мамочка.

Достает платок и начинает лицо мое утирать. Которое у меня гореть начинает. Но не от внимания этого красивого зеленоглазого блондина. Покорителя всех дамских сердец. Повелителя всея Руси. А еще наглого, напыщенного самодура. И глаза тоже не от него щипать начинает. А сердце сжимается, как пружина, готовая вот-вот выстрелить и прибить кого-нибудь.

И я даже знаю кого. Того, кто смотрит через весь зал. Того, в чьем жестком взгляде на считанные доли секунды успевает промелькнуть: ревность, злость, ненависть и конечно любовь.

Глава 25

Сквозь звёздный звон, сквозь истины и ложь,

Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь

Мне кажется, что ты ещё придёшь

И тихо-тихо постучишься в дверь…

Эдуард Асадов

Что я здесь делаю? Пытаюсь призвать к собственному здравомыслию. Сделать шаг назад в тень. Пытаюсь заставить себя развернуться и уйти. Но ноги словно к полу приросли. От напряжения не могу сделать шаг. Сделать вдох. Но когда из-за поворота появляется темная мужская фигура, решаюсь.

Вздох. Шаг. Один удар сердце.

Его короткое:

– Мышка… что ты здесь…

И мой рывок. Впиваюсь в губы Марата, не давая ему ни шанса. Если оттолкнет, значит… Значит я ошиблась. Значит все себе надумала. Потому что очень хотелось поверить. Очень хотелось соблазниться мыслью, что все происходящее обман. Странная, непонятная для меня уловка в попытке защитить. Защитить меня и нашего ребенка.

На секунду замираю, приникнув к его губам. Страх и дрожь бьют изнутри. По нервам ледяной дождь колотит. Выбивает жесткую колкую мелодию. Где все на грани. Любовь. Жизнь. Смерть.

Если он меня оттолкнет… Если оттолкнет…

Еще удар сердца и сильные руки к себе прижимают. А губы мои опаляет пламенным дыханием. И мы наконец приходим в движение. Сливаемся в едином поцелуе. В котором утонуть – лишь вопрос времени. Секунд. Мгновений. И я тону, конечно.

И если «до» я хотела понять. Выводы какие-то сделать. Проанализировать. То сейчас, могу лишь беспомощно подставлять свое лицо, свои губы под острые жалящие поцелуи мужчины. Мужчины, которого так сильно люблю. Так сильно, что цепляюсь за малейшую соломинку.

Окружающее вокруг перестает существовать. Даже если вдруг рядом вспыхнет пожар и заорет сирена. Я не прореагирую. Не сдвинусь с места. Не замечу.

Безумие длится секунды. А потом Марат все-таки приходит в себя. Меня отстраняет. В глаза своими черными немигающими порталами смотрит. Соображать начинает.

– Зачем, мышка?

– Я просто хотела убедиться? Понять?

– Что?

– Любишь ты меня до сих пор или нет.

Он шумно сглатывает. До него только сейчас доходить начинает. Крепче плечи мои сжимает.

– И что? – голос немного сипит, – убедилась?

– А сам как думаешь?

Моргает и наконец из рук своих выпускает. Шаг назад делает. Уйти хочет. А я не держу. Все что надо я уже увидела. Почувствовала. Ведь поступки важнее слов. А дела Марата с тем, что он говорит, не сходятся.

– Ты ошибаешься, – произносит уже отворачиваясь, – я ведь тебе все уже объяснил. Я женюсь на другой…

– Когда свадьба?

Он даже замирает от вопроса неожиданного.

– Тебе зачем?

– Может подарок хочу принести!

Снова шаг ко мне делает. Подходит стремительно. Надо мной нависает.

– Лучше держись подальше! Что тебе в моих словах непонятно?

– Все непонятно, Марат, – скольжу пальчиками по лацканам его пиджака. Хочу руки дотронуться. Но боюсь, что отдернет. Поэтому просто глажу плотную ткань, как если бы его кожи касалась, – почему ты сначала клялся в любви, а потом предал? Зачем сначала спасал, а теперь убиваешь?

– Я не…

– Подожди! Дай сказать, пожалуйста. Ты даже не представляешь, каких усилий мне это стоит. Ты хоть понимаешь, как мне больно? – его зрачки расширяются, а кулаки сжимаются сильнее, – поэтому просто постой и выслушай. Разве я многого прошу?

– Продолжай.

Мы так близко. Если немного качнуться вперед, то можно снова поцеловаться. Но я сдерживаюсь. Ведь я хочу понять. Понять, что происходит.

– Роксана… разве ты ее любишь? Я не верю в это! Разве, когда любят одну, могут так целоваться с другой!?

В глаза его заглядываю. Там непроглядная тьма. Она смотрит на меня. Выплескивается. Со всех сторон окутывает. В мягкий плотный кокон погружает.

– Марат, если есть какие-то проблемы… Может ты просто расскажешь о них.

Не удерживаюсь и рукой его скулы касаюсь. Ошибку совершаю. Он дергается, как от удара. Выражение его глаз меняется молниеносно. С мягкого успокаивающего на страшное.

– Ты ошибаешься! Этот поцелуй ничего не значит. Выкинь из своей головы всю эту дурь, мышь. И просто забудь про меня. Поняла?!

Его слова как ледяные кристаллы. Впиваются в самое сердце. Царапают больно. Почти невыносимо. Неужели я и правда ошиблась? Неужели нет никакой любви. Нет и не было. А я слишком наивна и доверчива? Неужели все это ложь?

Цепляюсь за край его пиджака, но он отдергивает руку. Смотрит пристально. А на лице опять ни одной эмоции. Нечитаемая маска.

– Хватит мотать себе нервы. Ты ведь беременна. Подумай о ребенке.

Разворачивается и уходит. А уже через минуту меня находит Игнат. Ругается. Спрашивает, что случилось? Почему я такая бледная. Наверное, опять переживает, что в обморок грохнусь. Или еще хуже испачкаю его костюм.

– Все в порядке. Не волнуйся. Твой дорогой костюм не пострадает. На тебя меня не стошнит.

– Ты совсем глупая? – бровь изгибает, – впрочем, как и твоя подружка. Вы с Соней два сапога пара. Вам говорят, не лезть не в свое дело. Но вы, как два упрямых барана, бьетесь головой о стенку. А потом на шишки жалуетесь.

– Я не жалуюсь!

Руку из его пальцев выдергиваю. Даже обидно как-то. Сегодня все мужики словно сговорились, чтобы вывести меня из себя.

– Ты бы хоть о ребенке подумала, – не унимается Игнат.

За локоть меня хватает.

– А я и думаю. У ребенка должен быть отец и мать. Разве не так?!

– Так. Так… Успокойся ты. Пошли в машину. Домой тебя отвезу. А ты по дороге расскажешь, что за шоу тут устроила. Марат был злой, словно черт.

– Он тебе что-то сказал?

– Ага. Сказал, что тут одна ненормальная на мужиков бросается.

– Так и сказал? – глаза распахиваю.

Торможу даже от шока. Но он дальше тащит.

– Шучу блин. Что ж вы такие наивные то женщины? Шуток совсем не понимаете. Вот и Соня…

Он опять садится на любимого конька, у которого огромные оленьи глазки и модельная походка. А я до сих пор не понимаю в чем проблема? В чем проблема начать нормально встречаться? Что у них за отношения вообще? И к чему они приведут?

Но эта тема занимает меня недолго. Ведь гораздо важнее другое. К чему приведут мои собственные. Если они, конечно, еще есть.

Подъезжаем к дому. Поднимаюсь на свой этаж. Погружаюсь в приятную тишину квартиры. Как вдруг в сумочке срабатывает телефон. Сначала не хочу отвечать. Но потом все-таки заглядываю в экран. Пару секунд рассматриваю медиа-файл. Быстро пробегаю глазами по тексту.

Резко выдыхаю. И тут же набираю Игната.

– Ты. Меня. Достала!

– Игнат. У нас проблемы, – торможу его возмущение.

– Большие?

– Огромные.

– Щас приеду.

Присаживаюсь на пуфик в коридоре, чтобы его подождать. Сердце как сумасшедшее в груди отплясывает. Мысли в кучу. Ничего не соображаю. Даже думать не могу. Остается только ждать.

Глава 26

– Ты, Аня, головой думать совсем не умеешь!

– Интересно, как я на тебя работаю без мозгов-то?

– Ты не поверишь, сам в шоке.

Игнат топчется на моей маленькой кухне. Мой телефон валяется экраном вверх на столе.

– Я просто проверить хотела…

– Ты подождать просто не могла?

– Чего? Вы же ничего не рассказываете! Играете в какие-то свои мужские игры. А я что? Страдать должна? Что я должна была думать? Поверить в то, что меня бросили? Возненавидеть Марата? И после не суметь его простить? Если он делает что-то ради меня – я хочу об этом знать!

– Узнала?! Теперь и не только ты, похоже.

Он снова экран активирует. Тычет в меня фоткой, на которой мы с Маратом целуемся. Кто-то подкараулил. Заснял. Кто-то знающий мой номер. Меня. И нашу связь с ним. А внизу лишь несколько слов.

«Ты ответишь за это, дрянь! Готовься!»

– Мы должны обо всем рассказать Марату. Пусть сам это все разгребает, а я умываю руки – Игнат подрывается к двери.

– Подожди! – за край рубашки его хватаю.

Торможу зачем-то. Хотя он правильные слова говорит. Но внутри все сжимается от страха. Сама не знаю, чего боюсь. Хотя знаю. За Марата переживаю. Как бы иррационально это ни звучало.

– Послушай… Скорее всего тот, кто это отправил, думает, что я сама на него набросилась. Сама поцеловала. Да и он меня оттолкнул, – «не сразу» проносится в голове, но я тут же отмахиваюсь, – то есть этот… человек думает, что Марат ни при чем. И если мы к нему сейчас побежим, то сразу все раскроем. Тут другой план нужен.

– Что ты хочешь сказать? – он даже останавливается.

Перестает мельтешить у меня перед глазами. На старый шатающийся табурет присаживается.

– Пока сама не знаю, – головой трясу, – мысль нужная все время ускользает. Информации не хватает. Расскажи, что знаешь. Пожалуйста, Игнат! Все зашло слишком далеко. И если я ошиблась и Марат действительно меня…

– Нет. Этот придурок любит тебя. Я не хотел говорить. Все-таки это не моя тайна. Но ты права. Все зашло слишком далеко. Да и мне изначально весь этот план не нравился.

Громкий вздох. Мой. По всей кухне разлетается.

– Вот только не плачь!

– Прости… – тыльной стороной глаза утираю, – ты не представляешь, что я пережила. Я уже не знала, во что верить. Но так хотелось, чтобы все это дурным сном оказалось.

Еще пару раз всхлипываю. И сама себя останавливаю. Хватит. Довольно. Пожалела себя и будет. Может Марат и сделал неправильный выбор. Но сделал он его ради меня. И я наверняка все ему в лицо выскажу. Выскажу, какой он идиот. Но после. Когда все закончится.

– Только я одного не понимаю, – Игнат чешет заросший легкой щетиной подбородок. И этот жест у него таким сексуальным получается. Словно он для рекламы на каком-нибудь тропическом острове снимается. Настоящая картинка. Не реальная. Не настоящая. – Он хотел тебя защитить. От чего?

– Все началось после того похищения.

– Тебя похитили? Кто?

– Без понятия. Наверно люди хотевшие насолить Марату. Или тот кто хотел ему отомстить. А еще тот, кто знал про меня. Про нашу связь…

Запинаюсь. В голове обрывки воспоминаний. Запах ржавчины. Холод и связанные руки. И, конечно, огромный громила с мертвым взглядом, что когда-то держал меня в страшном темно ангаре.

Он говорил, что лишь выполняет приказ. А я вдруг задумываюсь, знал ли Марат чей. И если знал, почему сделал именно такой выбор. Почему испугался настолько, что оставить меня, показалось меньшим из зол. Оставить меня и своего собственного ребенка.

– Игнат, а кто такая Роксана?

Если до этого мужчина сидел в позе выжидающей гончей, которую вот-вот пустят по следу. То сейчас хмурится. Сморит на меня с подозрением. Я бы даже сказал, как на окончательно чокнувшуюся.

– Если ты про ту, что теперь невеста Марата, то дрянь редкостная. Но зачем спрашиваешь? Я на роль жилетки для слез не подхожу. И выслушивать твои стенания не собираюсь. Давай лучше Соньку вызову, если ты решила своего благоверного поревновать.

Уже за телефоном тянется, но я торможу.

– Да подожди ты. Моя ревность совсем ни при чем. Я действительно хочу знать, кто эта девушка. Где работает? Учится? Кто ее родители?

А ведь и правда, я и фамилии ее не знаю. Не интересовалась как-то. Да и зачем? В начале нашего «романа» с Маратом она очень быстро скрылась за горизонтом. Мне даже показалось исчезла насовсем.

Ну, правда, с чего бы такой красотке бегать за мужчиной. Вполне красивым. Но не единственным во вселенной. Вон, даже Игнат ничем не хуже. Кровь с молоком. Волосы чистое золото. А глазами ведьмака приворожить можно. Сама бы влюбилась, честное слово.

Но, во-первых, я беременна от другого. А это какая-никакая, а причина не влюбляться во всех подряд. А, во-вторых, для меня то как раз Марат единственный.

– Она обычная избалованная дочка богатых родителей, – произносит мой начальник, вращая в своей лапище маленькую кофейную чашку. От чая отказался. Гурман. Хорошо хоть за свежесваренным кофе в круглосуточное кафе не отправил среди ночи. – Мама владелец сети каких-то там салонов красоты. Я не вдавался в подробности. А вот отец… – он замолкает. Отпивает еще один глоточек. Морщится. – Кофе у тебя просто дрянь. Даже у нас в офисе кофемашина лучше готовит.

– Ну, простите. Мы люди бедные. Я еще и чай из пакетиков завариваю.

– Страшные вещи ты мне сейчас говоришь. Может и голову мылом хозяйственным моешь.

– Ну, зачем же так. У нас с мамой детское есть. Одно на двоих.

– И как только Марат на тебя позарился. Чем приворожила?

– Так чаем же из пакетиков. Как заварила он и все.

– Коньки отбросил!

Ржет Игнат, а я толкаю его локтем в бок. Но ему мой тычек, что слону дробинка. В пылу нашей перепалки на время даже забываю, о чем мы там говорили. Ах. Точно.

– Так кто ее отец?

– Подполковник СБ ФСБ, – я на секунду дышать перестаю, секунд на пять, наверное, – очень важная шишка. Говорят, со связями в криминальном мире.

– Если говорят, то почему не прищучат?

– Там крыша железобетонная. Кто-то из аппарата президента. Так что переходить дорогу этой семейке, я никому не советую.

Завершает он, а у меня в голове наконец весь пазл складывается. И воздух со свистом легкие заполняет. Дочка подполковника службы безопасности ФСБ, которого крышует президент. Не сам, конечно. Но уровень такой, что у нас с Маратом ни шанса.

Да если эта Роксана захочет мою голову, ей на блюдечке с голубой каемочкой подадут. Удивительно, что еще не подали. Руки к животу сильнее прижимаю, но и сдаваться не собираюсь. Поборемся еще. И хотя мой отец вообще неизвестно кто. И уж точно не подполковник СБ ФСБ. Зато и рассчитывать на него я не привыкла. Всегда только на себя. И это всегда выручало. Вот и сейчас, кажется, пригодится.

Глава 27

– Привет! Мне нужна твоя помощь.

Мужчина давится. Кашляет. Бургер, который он до этого так увлеченно жевал, летит на его колени.

– Есть так много фастфуд вредно, – замечаю, – вот, держи.

Протягиваю ему пластиковый контейнер. На который он смотрит как на ящик Пандоры.

– Сама готовила? – спрашивает настороженно Дан.

Но я вижу, как раздуваются его ноздри. Словно мужчина принюхивается. А еще, похоже, он помнит мои кулинарные шедевры. Те, которыми я несколько раз пыталась накормить его и Марата. Кухню потом пришлось долго отмывать. А гарью пахло еще с неделю в квартире Марата.

– Нет, конечно, – улыбаюсь. – Мама пекла. Блинчики. Со сметаной. Вку-у-у-усные. Ну, бери же!

Тычу в него контейнером, и он сдается. Руку тянет. Откладывает свою сухомятку. А я спохватываюсь и в сумку ползу.

– Вот еще чай. Горячий. Не обожгись, – термос протягиваю. Я сегодня сама забота. И будь Дан немного похитрей, сразу бы насторожился. Но он простой парень. – Вредная у тебя работа целый день в машине сидеть. За мной следить.

Он опять давится теперь уже блинчиком. А я стучу по огромной, массивной спине. Это не спина. Это целая взлетно-посадочная полоса. Для огромных грузовых Ту-шек. Если по такой спине чем-нибудь тяжелым ударить. Ломом железным, например. То сломается скорее лом, чем такая спина.

– Да что ты так переживаешь? Никто кроме меня об этом не догадывается. Ты кушай, а потом мы поговорим. Мне помощь твоя нужна.

Дан кивает и начинает есть. Хороший он парень. Простой. Понятливый. Действительно, если некуда бежать. Надо принять. Чего ломаться? Вот и он не сопротивляется. Правда, я уверена, что все еще впереди. Ведь и мое предложение не из тривиальных.

Это не то же самое что донести тяжелые пакеты до квартиры. Или розетку починить. Или прочистить засор в раковине. Это уголовно наказуемое преступление. Если, конечно, нас поймают. Но я буду стараться, чтобы последнего не произошло.

Он начинает пить чай, а у меня терпение заканчивается. Достаю телефон и тычу его под нос громиле.

– Мне нужно встретиться с этим человеком!

Дан несколько секунд смотрит. На его лице проскальзывает узнавание. И чай, который он уже успел хлебнуть, прыскает наружу. Кажется, даже на меня попадает, потому что отдернуться не успеваю.

– Ты спятила?

Если бы мне каждый раз платили, когда я слышу эту фразу, то я бы уже разбогатела. Неплохой бизнес. Стартап, блин!

– Нет. Я не спятила, Дан. Я в своем уме. Могу справку от психолога показать, – вру, конечно, нет у меня никакой справки, но это так, для красного словца, – а ты мне поможешь. Поможешь ведь? А то мне придется все одной. А тебя ведь ко мне приставили, чтобы я опять в какую-нибудь глупость не вляпалась.

Делаю глазки пожалостливее. Не особо умею, конечно. Но стараюсь. Он ведь купится? Мне нужна его помощь. Просто необходима. Как воздух. Ведь сама я не справлюсь. Чтобы там ни плела. Выше головы не прыгнуть. И доступа к таким людям у меня нет. А Дан… у него связи. Наверняка имеются. Он по выправке вообще бывший военный. Может кого и в структурах знает.

Мой бывший телохранитель, а ныне безработный, как он сам однажды выразился, хотя верится с трудом, сглатывает. Закручивает термос. Кладет его на ручной тормоз. Делает все не спеша. Словно дает себе время подумать. И я тоже его не тороплю. Мне вообще спешить некуда.

Рабочий день закончен. Мама вернулась из командировки и наводит дома порядке. Готовит мою комнату к еще одному жильцу. Мы даже на выходных сходили и купили кроватку. Долго выбирали. Я хотела подешевле, а она чтобы удобнее было. Как-никак, а первый внук. Похоже в ней проснулся инстинкт бабушки. Неровен час, пироги начнет печь кастрюлями.

В результате сошлись на компромиссе. Не очень дорого, но и с комфортом. Качающаяся с пологом и бортиками. А не одни доски.

Весь день пока по магазинам таскались, меня не отпускало ощущение, будто на меня кто-то смотрит. Следит пристально. Но каждый раз оглядываясь. Ища в толпе пару темных глаз, я ничего не находила. Наверное, опять себе навыдумывала. Так хочется, чтобы Марат в такие в моменты был рядом? Хочется, конечно. Кого я обманывать собралась?

Но если он правда меня любит. Если и правда затеял все это ради моей безопасности. Тогда… Тогда я прибью его, когда увижу. Потому что гад и козел. И так волноваться меня заставил. А потом поцелую.

Мысли об этом хоть немного скрашивают унылую реальность. А еще Соня. Моя новая подруга. Она, как глоток свежего, чистого воздуха. Общение с ней – это как после душной городской суеты оказаться на берегу прохладного озера. Где пахнет хвоей. А птицы кричат как сумасшедшее. Полежать на мягком лесном мху. И может даже увидеть зайчика или белочку смешно из кустов выпрыгивающих.

И я понимаю, почему Игнат от нее не отходит. Она красивая. Но дело не только в этом. Рядом с Игнатом, хмурым и строгим, она похоже на яркую экзотическую птичку. Очень редкую. Которую хочется поймать и в клетку посадить. И только самому одному ею любоваться. Никому не показывать. Но надеюсь, у него хватит мозгов так не поступать. Потому что Соня свихнется в неволе. Она слишком свободу любит.

– Я согласен, – воздух, кажется, не туда попадает и я закашливаюсь, настолько неожиданными звучат слова Дана.

– Правда? Серьезно? Вернее… отличный выбор. Правильный.

По плечу его хлопаю. Стараюсь не спалить собственное ликование внутри. Если честно, то я особо в успех не верила. Уломать моего бывшего телохранителя на такую высокую помощь где-то один процент из ста. Нет. Меньше гораздо. Ноль, ноль, ноль…

– Но у меня условие, – тормозит он радужный поток моих мыслей.

– Какое?

– Я пойду с тобой.