Текст книги "Голландский без проблем"

Автор книги: Мари-Од Мюрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

5

Когда мама ушла, я немного успокоилась.

– Ну что, играем? – спросила сестра.

– Хорошо, но только с моим младенцем, – ответила Кароль.

Я сказала:

– Как хочешь. Но мы возьмём в игру что-нибудь наше.

Люсиль мигом сообразила. И вытащила из шкафа карабин. Она крикнула:

– Руки вверх, рыбий мех!

Она нажала на курок, и – паф! – пулька вылетела. И прямо в Стефана!

– Я так не играю! – закричала Кароль. – Ты его испортишь!

Это подкинуло мне идею. Я объяснила Кароль:

– Твой малыш будет королевским сыном, и его похитят. А мы будем бандитами.

Сестра повторила:

– Руки вверх, рыбий мех!

Она не очень походила на бандита. Тогда я выхватила малыша у Кароль. Она завопила:

– Мой малыш! Мой малыш!

Она очень похоже изображала королеву.

– Не двигаться, или я стреляю! – закричала Люсиль.

Паф! Ещё одна пуля. И прямо в королеву.

– Ой! Моя голова! – заголосила Кароль. – Верните мне моего малыша!

Я ей объяснила продолжение игры:

– Потом тебе вернут малыша, но он будет не настоящий, это его двойник. Это будет Гийом, но ты подумаешь, что это твой сын.

– Королевский сын, который стоит 210 франков? Никогда! – крикнула Кароль.

В этот момент вошла мама.

– Они хотят украсть моего малыша, потому что он дороже, – сказала Кароль, выжимая из себя слёзы.

Мама нахмурилась. Я сказала:

– Это только игра, – и при этом жутко покраснела.

– Они стреляют в меня из ружья, – плакала Кароль.

– Вы невыносимы, – сказала мама, – я забираю карабин, а ты, Кароль, возвращайся домой с твоим малышом за 315 франков!

6

Я так была погружена в своё горе, что не заметила, как пришла тётя Франсу. Но, проходя по коридору, я услышала, как она разговаривает с мамой. Мама говорила:

– И ещё эта маленькая хвастунья со своим пупсом за 315 франков!

Тётя и мама громко смеялись. Они сестры, как Люсиль и я, но они никогда не ссорятся.

– Если хочешь знать моё мнение, – сказала тётя, – твои девочки умеют за себя постоять. Может, вернёшь им карабин?

После недолгого молчания мама вдруг спросила:

– Так карабин – это ты?..

Тётя засмеялась ещё громче.

Я вошла в гостиную и спросила:

– Ты взяла с собой Гийома?

Тётя заметила, что я плакала. Она сказала мне:

– Пойдём! Гийом в родительской комнате.

Он только проснулся и играл со своими ручками.

Я вскрикнула:

– Ой, тётя! У Гийома глаза косят!

И испугалась, что сказала глупость. Но тётя улыбнулась:

– У малышей такое часто. Это нормально.

Я обрадовалась такой новости.

– Мой малыш похож на Гийома! У него такие же глаза.

Тётя попросила меня принести его. Я показала ей Гийома и сказала:

– Он стоит 210 франков.

– Он очень милый, – ответила тётя, – и у него такие же тёмно-рыжие волосы, как у Гийома. Тебе не кажется, что они похожи?

Я ответила:

– Твой мне нравится больше. У него нет цены.

Тётя дала мне Гийома на руки. И я второй раз в жизни дала ему соску.

ВОСКРЕСЕНЬЕ С ДИНОЗАВРАМИ

Жан-Иву Даниону

Только поняв и простив своих родителей, мы становимся взрослыми.

Гёте

Eсли бы я был матерью семейства, я бы всё время играл со своими детьми. Обожаю играть. Всегда, когда я вижу электрическую железную дорогу, я снова становлюсь девятилетним мальчишкой в коротких штанишках. А тартинки, которые моя мама…

– Я ухожу, – повторяет жена, – ты уверен, что тебе не будет трудно?

Я смеюсь:

– Это тебе будет трудно – не мне! А у нас будет потрясающее воскресенье! Поцелуй своих родителей от нас всех. Поторопись, а то поезд уйдёт без тебя!

– Я тозе еду на поезде! – раздаётся детский голос за моей спиной.

– Нет, Артур, – весело говорю я, – едет только мама. А ты остаёшься с Кентеном и папой. Мы хорошо прове…

– Мама! – вопит Артур. – Возьми меня!

Какой душераздирающий крик. У меня от него мурашки по коже.

– Ну Артур, папа сводит тебя в парк, – шепчет мама, – а потом ты пойдёшь в булочную за конфетами. Хорошо?

– Нет хорошо, – говорит Артур, почти уступая уговорам.

Жена поворачивается к нашему старшему сыну:

– Ну дай всё-таки твоих динозавров братику.

– Нет! – ревет Кентен. – Он их грызёт! У моего бронтозавра уже почти весь хвост отъел…

– Хочу ботозавра, – облизываясь, говорит Артур.

Жена пользуется моментом, чтобы исчезнуть.

– Папа, – канючит Артур, – ну дай ботозавра!

Нужно уметь договариваться с детьми. Я поворачиваюсь к Кентену:

– Кентен, ты мог бы сам выбрать…

– Хватит уже! – вопит Кентен, – Хватит ему грызть моих динозавров! Вот я разве жую его плеймобили?

– На, жуй, – говорит Артур, протягивая ему пожарника.

– Видишь, какой он добрый, – говорю я Кентену.

– Он дурак! – кричит Кентен.

Я в шоке.

– Сам дурак! – отвечает Артур.

Я начинаю шёпотом возмущаться:

– Слышишь, Кентен? Ты слышишь, как он говорит? Это ты виноват. Если бы ты не грубил всё время…

Кентен врывается в свою комнату, хватает охапку жёлто-зелёных динозавров.

– На, жри их, жри их!

Артур равнодушно смотрит на них:

– Хочу ботозавра.

– На, забирай! – говорит Кентен. – Зажрись!

Раунд первый. Победитель – Артур. Он хватает бронтозавра. Ну что же, наверное, он уже проголодался. Я весело бросаю:

– Кто хочет чудесного горячего шоколада?

– Я буду чай с молоком, – ворчит Кентен.

– Хочу кака-колу с трубочкой.

Если бы я был матерью семейства, я бы добавил фантазии в серую повседневность. Так всегда делала моя мама.

Я приготовлю на завтрак гренки.

– Посмотришь, как это вкусно! Гренки! М-м-м…

Когда я был маленьким, мама устраивала нам сюрпризы за столом. Например, мог быть обед из четырёх десертов. Мы сегодня начинаем с йогурта с фруктами, затем идёт фруктовый салат, фруктовый пирог с…

Я возвращаюсь к потрескивающим на сковородке гренкам.

– Твои гренки чёрные. Почему? – спрашивает Артур.

– Потому что они хорошо согрелись! – со смехом отвечаю я.

– Потому что они сгорели, – звучит мрачный голос за моей спиной.

У Кентена совершенно нет чувства юмора. В то время как чувство юмора необходимо, чтобы пережить мелкие бытовые неприятности – такие, например, как сгоревшие гренки.

– За стол!

У моих мальчиков не слишком голодный вид. Кентен болтает ложкой в пиале, Артур пускает в кока-коле пузыри через трубочку. Когда я был маленьким, мама часто играла с нами за столом: у неё начинали разговаривать ножи, тарелки. Мы проглатывали второе, не замечая этого. Я беру вилку Артура и говорю тонким голосом:

– О, что я вижу? Целый гренок для меня одной? Я утащу его у Артура…

– Это вилка говорит? – спрашивает Артур.

– Да. Она хочет украсть твой гренок.

– А гренок?

Я изображаю голос гренка:

– Он говорит: «Нет-нет, пусть меня съест Артур!»

– А вилка? – спрашивает заинтересованный Артур.

– Она говорит, что гренок прав и что она отломит кусочек гренка для тебя.

Я втыкаю вилку в гренок.

– Ай! – вопит Артур.

Я подскакиваю:

– Что случилось, малыш?

– Гренок говорит «ай». А вилка?

– Она говорит… Она ничего не говорит. Она спит.

– Надо её укрыть, – отвечает Артур, – салфеткой, а то простудится.

Я задаюсь вопросом, как моя мать делала так, чтобы мы ещё и ели во время игры.

– А теперь ты съешь свой гренок, Артур, а то он остынет!

– Нет. Я его тоже укрою салфеткой. Баю-бай, мой гренок. А что говорит гренок?

Я кричу:

– Слушай, не знаю я! А я тебе говорю: «Ешь, быстро!» А ты, Кентен, перестань дуть на свой чай…

– Ты забыл ситечко, – ворчит Кентен, – теперь там пенка.

– А что говорит пенка? – спрашивает Артур.

Я взрываюсь:

– Пенка говорит…

И вовремя останавливаюсь… Артур и так уже достаточно грубый.

– Ты знаешь, что говорит гренок, папа? – спрашивает меня Кентен. – Он говорит: «Лучше я проведу воскресенье в мусорном ведре».

Раунд второй. По количеству очков победители Артур и Кентен. Я бросаю вызов. И гренок. Я иду бриться. Кентен заглядывает в ванную:

– Когда мы пойдём?

– Куда?

– На выставку динозавров.

Точно, я обещал Кентену, что мы пойдём смотреть на движущихся динозавров во Дворец открытий.

Я бормочу сквозь пену для бритья:

– Сегодня воскресенье – там, наверное, толпы народа.

Кентен тут же тянет плаксивым голосом, которого я не выношу:

– Но ты же обещал, что мы пойдём!..

Я кричу:

– Хорошо, пойдём, пойдём! Тьфу ты, я порезался. Ты можешь оставить меня хоть на две минуты?!

Ну почему я с самого утра кричу? Моя мать никогда не кричала. Она говорила: «Авторитет – во взгляде». У моей матери были чёрные глаза. А у меня голубые.

– Ну что, идём? – спрашивает меня Кентен.

Он уже надел куртку. А Артур держит в руках свой чемоданчик.

– Я еду на поезде к маме.

Не кричать. Я пристально смотрю на обоих и спокойно говорю:

– Нет, сейчас мы пойдём за покупками, потому что нужно кушать.

– Гренки? – с тревогой в голосе спрашивает Артур.

Само собой, Кентен театрально срывает с себя куртку и, всхлипывая, валится на диван.

– Мы никогда не пойдём!

А Артур хочет идти за покупками. Он берёт меня за руку.

– А ты мне купишь соску для кака-колы?

У Артура свои представления о сосках. Он их поливает водой, потому что они липкие, а затем вытирает тряпкой.

Сегодня я решил устроить обед из четырёх десертов. Я купил киви для фруктового салата. В это время года они стоят дорого.

– 8 франков за штуку, Кентен, а я купил 4. Сколько я отдал?

– Кукиш с маслом.

Артур давится от смеха. Я кричу:

– Прекрати мыть свою соску, Артур!

Артур бормочет:

– Прекрати, или я намылю тебе шею, ивцеголовый!

Я поворачиваюсь к Кентену:

– Что он сказал?

Кентен пожимает плечами:

– «Яйцеголовый». Это с кассеты про Багса Банни.

Всё, фруктовый салат готов. Теперь пирог с грушей.

– Папа, – спрашивает Кентен ни с того ни с сего, – а ты знаешь, с какой скоростью бегали динозавры?

– Э-э-э…

– Максимальной скоростью, – уточняет Кентен.

– А? По прямой или с поворотами? Артур, закрой кран!

– Или ты у меня попляшешь, ивцеголовый, – бормочет Артур.

– Так, папа, ты знаешь или нет? – беспокоится Кентен. – Это 40 км/ч. А ты знаешь, сколько весит брахиозавр?

– До завтрака или после?

– 50 тонн, – наносит мне удар Кентен. – Он самый тяжёлый из динозавров. А ещё знаешь…

Я кричу:

– Нет, нет, я не знаю! Артур, спустись оттуда, ты упадёшь!

– Я пузырюсь, – говорит Артур, который вылил уже полбутылки жидкости для мытья посуды в свою соску.

Я поворачиваюсь к Кентену:

– Что он делает?

– Пускает пузыри. Это с кассеты про Мими Кракра.

Громкий крик. Артур упал с табурета. От неожиданности я роняю блюдо для пирога, и оно приземляется на ногу Кентену. Теперь мы кричим втроём: «Моя голова!» – «Моя нога!» – «Моё блюдо!»

Я не знаю, как моя мать управлялась с четырьмя мальчишками! Я хватаю Артура, сажаю его на диван перед телевизором.

– А сейчас, яйцеголовый, смотри «Багса Банни» и не шевелись!

Я включил телевизор. Артур с удивлением уставился на меня. Я стараюсь сделать как можно более чёрные глаза. Уголки рта начинают дрожать. Он даже не решается плакать. Неужели?! У меня тоже есть авторитет!

– Мы пойдём когда смотреть на динозавров? – стонет мой старший сын.

– «Мы пойдём когда» – разве так говорят? Чему тебя учат в школе?

– Весу брахиозавров.

Этот мальчишка меня раздражает. Я захлопываю дверь кухни перед его носом. Ну и кавардак! Нужно собрать осколки, вытереть тесто, выбросить нарезанные груши. А мне ужасно противно прикасаться к половой тряпке. Я помню день, когда моя мать пыталась заставить меня вытереть кофе, который я пролил на кафельный пол. Кажется, она тогда дала мне пощёчину. По правде говоря, её авторитет был, наверное, не только во взгляде. Я же ни разу не ударил своих детей. НИ РАЗУ. Лицо ребёнка священно.

Я не слышу ни звука, не считая голоса Багса Банни. Надеюсь, я не травмировал Артура. Мышиными шагами я возвращаюсь в гостиную…

…Оба сидят на диване. Артур сосёт палец, удобно пристроившись рядом с братом. Их бы сфотографировать сейчас. Я тихо спрашиваю:

– Ну что, обедать?

Они смотрят на меня как будто из другого мира. Я разрушил очарование момента.

– Ивцеголовый! – говорит мне Артур.

Я поставил йогурты, фруктовый салат и печенье «Четыре четверти» на стол. Букет посередине придаёт обеду праздничный вид.

– Это что за штука? – спрашивает Кентен, протягивая мне йогурт.

– Это йогурт с киви, бананом и манго.

– Какая гадость.

Артур заливается смехом. Иногда так хочется дать оплеуху.

– Кентен, я же просил тебя не говорить грубости при твоём брате!

Мы едим в тишине.

– Можно включить телевизор?

– Как хочешь.

Обычно это запрещено.

– А после того как ты попьёшь кофе, – нерешительно начинает Кентен, – мы… может, мы пойдём смотреть на динозавров?

Я чуть было не крикнул: «Да!», но вспомнил, что Артур должен спать днём.

– Не сейчас, Кентен. Твой брат должен поспать после обеда.

Кентен взрывается:

– Я так и знал! «Твой брат должен спать», твой брат то, твой брат сё! Почему он, почему всё время он?

Я тоже в свою очередь взрываюсь:

– А ты думал, ты один на земле? Да, у тебя есть брат, и ты должен быть рад!

Я беру Артура на руки:

– Пойдём, малыш, в кроватку. Я расскажу тебе сказку.

– Кентен злюка, – удовлетворённо выдаёт Артур.

Нет, Кентен не злюка. Просто у него есть мании. Последний месяц, например, он думает только о динозаврах. Ему купили энциклопедии с птеродактилями, наклейки с трицератопсами, пластиковых динозавров, плакаты с диплодоками. А сейчас он не даст мне спокойно жить, пока мы не сходим посмотреть на динозавров вблизи.

– Мы пойдём, Кентен, пойдём… Когда Артур проснётся.

Я потрепал его по голове. Он немного дуется.

Я с удовольствием погружаюсь в своё кресло.

Моя газета, мой кофе. Хорошо бы немного поспать.

– А ты знаешь, почему динозавры исчезли?

Я вздрогнул. Это настоящее преследование.

– Нет, Кентен, – говорю я сонно, – я не знаю, почему исчезли динозавры.

– У учёных есть несколько гипотез… – процитировал мне Кентен, который буквально заучивал энциклопедии наизусть. – Ты знаешь, что такое «гипотеза»?

Я пробормотал: «Нет». Я чувствовал, что засыпаю. Издалека я услышал:

– Возможно, что вулканы загрязнили атмосферу…

…Также есть предположение, что это гигантский метеорит… отступление вод Мирового океана… Я заснул.

– А почему появились люди? Папа… Папа!

Он трясёт меня.

– Почему появились…

– Да не знаю я, Кентен, – и мне пофиг!

Его губы ещё раз безмолвно произнесли «почему». Его глаза потемнели. Он уходит, идёт в свою комнату. Но его взгляд так и стоит у меня перед глазами. Когда он был маленьким и смотрел на меня так, я даже боялся его. Когда ему было столько же лет, сколько сейчас Артуру, он спросил меня:

– А почему мы живём?

Он задал мне тот же вопрос?! Я вскакиваю из кресла. Нужно сказать Кентену, что мы живём, потому что до нас были другие люди. Нужно сказать ему, что его мама и я, мы полюбили друг друга, и поэтому он родился.

Я крадусь к его комнате. Я не должен разбудить Артура, который спит рядом. Тихонько открываю дверь и… что я вижу? Кентен стоит на кровати и разрисовывает стену.

– Хм-м-м… Тебе помочь?

Кентен аж подскакивает. Он быстро спускается с кровати и выпрямляется передо мной.

– Это моя комната. Я делаю, что хочу.

Бац! Я не сдержался и ударил. Я смотрю на красный след моей руки на щеке моего сына. Это сделал Я?

– Извини меня, Кентен, я не хотел. Но ты…

– Да ладно, ничего, – холодно отвечает он.

По его глазам я вижу, что он не забудет. Я же не забыл, что моя мать ударила меня из-за половой тряпки и чашки кофе. Я мямлю:

– Ты понимаешь, я не люблю, когда портят…

– Я не портил, – сдавленным голосом сказал Кентен, – я отмечал рост динозавров.

– Как?

Кентен показывает отметку карандаша на стене:

– Это один метр. Выше – два метра…

Он плачет. Лучше уж так.

– Высота орнитолестуса – два метра, – говорит он, всхлипывая, – игуанодона – пятнадцать. Я пытался представить…

Боже! Мой ребёнок пытался представить размер динозавров, рисуя на стене своей комнаты, а я и не знал.

…Я возвращаюсь в своё кресло. Я снова беру свою газету и через пять минут понимаю, что думаю о другом. Мои мысли заняты брахиозавром. 50 тонн. День заканчивается, а это значит, что я солгал. Мы не пойдём смотреть на динозавров, потому что мне не хотелось.

– Папа, я проснулся…

– Хорошо, малыш.

– Я написал в кроватку.

– Хорошо, малыш.

Я даю ему поильник, переодеваю его, показываю ему пазл. Но сам думаю о другом, оставшемся наедине со своими эластозаврами и птеранодонами.

Я не слышал, как он вошёл в гостиную. Он несёт коробку, полную пластиковых динозавров.

– Играем? – спрашивает его братишка.

– Если хочешь…

Он ставит коробку на палас и начинает доставать фигурки.

Артур опять требует «ботозавра».

– Ну, тогда я беру тираннозавра, – отвечает ему брат. – Тираннозаурус рекc, шесть метров высотой. Почти в три раза выше, чем потолок.

Кентен смотрит в мою сторону. Он больше не решается обращаться ко мне. Я снова беру газету, чтобы скрыть смущение. Но я слушаю, как играют мои дети.

– А это кто? – спрашивает Артур.

– Это трицератопс, динозавр с тремя рогами.

– Что говорит лицератопс?

– Он говорит: «На помощь! Я вижу короля Тирано! Он меня съест».

– Что говорит король Тирано?

– Он говорит: «Ням-ням, ум-м!», он сейчас съест трицератопса.

Пластиковый тираннозавр с широко открытой пастью бросается на несчастного трицератопса и не оставляет от него ни косточки. Артур не согласен.

– Он злой, твой король Тирано. Мой ботозавр его победит.

– Нет, – протестует Кентен, – бронтозавры – мирные травоядные, они не могут противостоять кровожадному тираннозавру!

Он хорошо говорит, этот мальчишка. Можно подумать, что идёт документальный фильм по телевизору. Но Артур принимается вопить:

– Нет, он меня не убьёт! Я его победю! На! На!

Изо всех сил Артур бьёт по тираннозавру.

– Эй, ты остановишься? Стоп! – завизжал Кентен. – Ты же их испортишь!

– Мой ботозавр не убит! – всхлипывает Артур.

Пора вмешаться.

– Ну ладно, – внезапно уныло уступает Кентен, – ты победил.

Пинком он отбрасывает короля Тирано и покидает поле битвы. Артур отправил противника в нокаут. Он смотрит на меня немного удивлённо:

– Я всегда побеждаю.

Я вскакиваю, чтобы догнать Кентена. Он опять убежал в свою комнату. Я зову его:

– Эй, король Тирано!

Он оборачивается с беспокойством:

– Я ничего не сделал…

Ну, как ему сказать?

– Кентен, в следующее воскресенье мы оставим Артура с твоей мамой и пойдём вдвоём на выставку. Я обещаю тебе, мой динозаврик.

Кентен колеблется, улыбается, но ничего не говорит.

– А что говорит динозаврик? – спрашивает тоненький голосок сбоку.

Он говорит: «Хорошо, папа!» – отвечает Кентен, смотря мне в глаза.

В замочной скважине входной двери поворачивается ключ.

– Это мама-динозавриха! – кричит Артур.

И мы втроём заливаемся смехом.

– О! Да здесь весело, – замечает моя жена. Она ставит свою сумочку, как будто это тяжёлый груз.

– Уф! Ну и денёк! Мой отец все такой же неприятный. Воскресенье без вас кажется бесконечным.

Артур протягивает к ней руки и исступлённо трётся об её колени. Кентен прижимается ко мне. Нам хорошо вместе.

Но в тот вечер, ложась спать, я подумал, что мало знаю о динозаврах и что это надо исправить. Ни я, ни жена – мы не говорим ни слова, погружённые в свои мысли. Оп! Кто-то скребётся в нашу дверь.

– Артур пришёл, чтоб его поцеловали на ночь, – сказал я жене.

Кто-то открыл дверь и остановился передо мной смущённый, дрожащий.

– Спокойной ночи, папочка!

– Спокойной ночи, Кентен.

Я действительно СОВСЕМ НИЧЕГО не знаю о динозаврах!

Послесловие

Все книги Мюрай, будь это «Голландский без проблем» и «Фантазер» с их выдуманными языками, или другие книжки – это всегда гимн языку, смыслу слов, который помогает понять смысл жизни.

Фантазия помогает нам жить. С её помощью мы преодолеваем неприятности, находим выходы из сложных ситуаций, раздвигаем границы привычного. Спасаемся от скуки, в конце концов.

Иногда встречаются люди, способные поделиться плодами своего воображения с другими. Они видят жизнь не так, как остальные, но помогают этим «остальным» её увидеть. Они называются «писатели».

Писателями становятся оттого, что чувствуют, что могут найти своего читателя, то есть человека, с которым можно поделиться фантазией.

Первая книга французской писательницы Мари-Од Мюрай «Переход» вышла в 1985 г. и была адресована взрослой публике. Родившись в Гавре в 1954 г. в семье писателя и журналистки, Мари-Од просто обязана была найти себя в литературе. Но первой в семье начала писать Эльвира – самая младшая из детей – и быстро завоевала популярность. Умирая от ревности, Мари-Од тоже ринулась в бой. Однако её первые опыты отнюдь не были удачными: это не была настоящая Мюрай.

Идею подала подруга: «А почему бы тебе не писать для детей?» – и Мари-Од взялась за работу. Опубликование её первого романа «Тайна» стало для Мюрай триумфом. Детская литература – вот где она нашла свой путь, свой голос, свою публику и своё место.

Но на самом-то деле она начала писать гораздо раньше. Это были истории, которые Мари-Од сочиняла для своей младшей сестры, не выходя за пределы своей комнаты. Она вырывалась из четырёх стен, заполняла окружавшую их тишину воображаемыми жителями: квартира превращалась в целый мир. Труба становилась неприступной горой, ванная – океаном, книги были материалом для строительства дорог, а плюшевые игрушки – участниками драм и комедий. А самые дерзкие идеи и жажда новых ощущений удовлетворялись чтением книг, в воображении уносивших девочек далеко от дома. Это были не только детские, но и «не предназначенные для их возраста», украденные из отцовской библиотеки сочинения самых разных авторов. Неудивительно, что после этого появляются собственные книги – почти как настоящие, только написанные на бумаге в клеточку.

Журнал «Зип и Зоп» для детей от семи до двенадцати лет, который Мари-Од делала для своей девятилетней сестры, выглядит практически как настоящий: текст расположен в колонках, есть содержание, различные рубрики. Его живой язык, внимание к читателю, герои – всё это возродится спустя двадцать лет в книгах уже известной детской писательницы.

Одни из первых её произведений для детей (в 1989 г. «Морской пёс» и в 1990 г. «Голландский без проблем») сразу получили престижную литературную премию Сорсьер, вручаемую книготорговцами, специализирующимися на детской литературе. За прошедшие с того момента шестнадцать лет Мюрай написала около пятидесяти романов, повестей, новелл, рассказов и вошла в число наиболее популярных в Европе авторов, пишущих для детей и юношества. Её книги переведены на многие языки – английский, немецкий, испанский, итальянский, греческий, голландский и даже корейский. На русский язык до недавнего времени был переведен и выпущен (издательством «Самокат») только один из её романов, написанный для подростков, – «Oh, boy!» Теперь у русскоязычного читателя появилась возможность познакомиться с рассказами Мюрай для младших и средних школьников. Это сборник, включающий три замечательных рассказа автора: «Голландский без проблем», «Мой малыш за 210 франков» и «Воскресенье с динозаврами».