Текст книги "Полицейские тоже любят"

Автор книги: Мари Феррарелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Мария Феррарелла
Полицейские тоже любят

Посвящается Сэму Уоррену, который одолжил мне свое имя. Надеюсь, книга тебе понравится

Глава 1

– Она беспокоит меня, Брайан.

Взгляды Лайлы Кавано и ее мужа встретились в продолговатом зеркале, висевшем в ванной над сдвоенной раковиной, выложенной кафельной плиткой сизого, как лед, цвета.

– Раньше она никогда себя так не вела.

Супруги торопились отправиться на работу пораньше по совершенно разным причинам.

Брайану Кавано, шефу отдела детективов полиции Авроры и начальнику Лайлы в полицейском участке, не нужно было спрашивать жену, кто такая она, несмотря на то что эти слова его супруга произнесла уже после того, как вышла из состояния хандры.

Лайла имела в виду свою младшую дочь Райли Макинтайр.

Райли, как и два ее брата, сестра и мать, служила в полиции. Она была детективом и в конечном счете подчинялась Брайану Кавано. Еще пару месяцев назад двадцативосьмилетняя Райли выглядела беззаботной, общительной и жизнерадостной молодой женщиной, которая с улыбкой встречала каждое утро и не переставала острить. Ее голубые до синевы глаза всегда сияли. Если бы Брайану надо было выбрать из приемных детей самого оптимистичного и жизнелюбивого, его выбор пал бы на Райли.

Однако недавнее убийство ее напарника, детектива Диего Санчеса, тем самым серийным убийцей, которого она преследовала вместе с остальными сотрудниками спецподразделения, все изменило. Райли притихла, замкнулась, а временами была просто неприступной.

Это и тревожило Брайана.

Она напоминала ему племянницу Рэйну, самую младшую из детей его старшего брата Эндрю. Сразу после исчезновения своей матери, которая, как полагали, была убита, Рэйна стала неадекватной. Начались ее приводы в полицию, несмотря на то что Эндрю был тогда шефом полиции Авроры. К счастью, через некоторое время Рэйна образумилась и заслужила у всех добрую репутацию.

Райли, конечно, была вполне адекватной, но нельзя было не видеть, что она переживает сверх меры.

Навсегда ли изменилось ее поведение или только временно?

– Она утверждает, что с ней все в порядке, но я вижу, что дело обстоит не так, – продолжала Лайла. Она оставила попытку наложить макияж и повернулась к мужу. – Я не хочу, чтобы она патрулировала улицы в таком состоянии, Брайан. Эта служба трудна, даже когда у тебя легко на душе, каково же ей теперь. – Лайла не терпела просить послаблений даже у своего мужа, но сейчас речь шла о дочери. – Почему бы тебе, как начальнику, не приказать ей отдохнуть некоторое время, пока она не вернется в прежнее состояние.

Лайла давно примирилась с тем, что все дети последовали примеру покойного мужа и ее собственному, поступив на полицейскую службу. Она старалась не тревожиться об этом, однако новый поворот событий лишил ее равновесия, она всерьез беспокоилась за здоровье Райли, не говоря уже о ее жизни.

– Я бы мог, – медленно произнес Брайан. Он взглянул Лайле в глаза. – Но не буду.

Лайла была разочарована до глубины души. Она рассчитывала на поддержку мужа.

– Но, Брайан…

– Лайла, поставь себя на место Райли. Ведь тебя ранили, и ты едва не умерла у меня на руках несколько лет назад. Что ты думаешь после этого о том случае? – Брайан сознательно не касался того, что чувствовал он сам, видя, как она падает на землю, и что творилось в его мозгах, когда он собственными руками пытался остановить выходящую из нее кровь, отчаянно старался помешать жизни выпорхнуть из ее тела.

Губы Лайлы сложились в мрачном изгибе.

– Это было ужасно, – согласилась наконец она.

Она долго после того, как залечили ее огнестрельную рану, продолжала думать так же. Ее первый муж, Бен Макинтайр, воспользовался ранением, чтобы повлиять на нее. Одержимый ревностью и подозревая ее в связи с Брайаном, в то время ее партнером по службе, Бен принудил Лайлу уйти из полиции и стать полноценной женой и матерью. Хотя Лайла любила детей, ей претило быть в стороне от жизни, которая так много для нее значила.

Оставив службу, она как бы лишилась половины своей натуры.

– Что я могу сделать, – сказал Брайан, – так это показать Райли полицейскому психиатру.

– Хулигану? – Даже произнося имя этого человека, Лайла качала головой. Хмурое выражение лица еще больше подчеркивало ее неодобрение.

Брайан считал себя справедливым человеком и всегда был готов выслушать мнение оппонента. Повернувшись к жене, он прислонился бедром к раковине и скрестил руки на своей еще довольно загорелой груди.

– О’кей, что ты имеешь против Хулигана?

После того, как ее подстрелили, и до того, как Бен вынудил ее бросить полицию, она сама была на приеме у психиатра. Лайла запомнила этот прием как не очень приятный опыт.

– Ну, вообще, я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь, кроме робота, мог общаться с этим человеком.

Этот прием, холодный, безжизненный взгляд мужчины, оставил в ее душе неприятное ощущение, которое не прошло до сих пор.

– Он какой-то безликий, бесчувственный и, откровенно говоря, приводит меня в дрожь.

На короткий миг Брайан задумался. Его собственное общение с психиатром сводилось к случайным встречам в вестибюле и обменам кивками. У него не было оснований защищать этого человека.

– Ладно, найдем для Райли кого-нибудь еще. Это будет заданием для тебя, – ласково проворковал он и быстро чмокнул ее в висок.

Уголки рта Лайлы приподнялись, когда она уперлась рукой в бедро.

– А что же ты станешь делать, пока я буду искать для Райли подходящего врача?

– Ты имеешь в виду, что я буду делать, помимо руководства детективами? – спросил он невозмутимо. И вспомнил о том, из-за чего собирался на работу так рано. – Я приму окончательное решение по поводу нового партнера для нашей дочери.

Лайла улыбнулась. Ей понравилось упоминание Райли в качестве «нашей дочери», несмотря на то что их объединенные семьи насчитывали восемь взрослых детей. Он вполне мог разделить их на две группы «твоих» и «моих» ребят. Вместо этого они стали «нашими». Так поступали в семействе Кавано, и это был один из многих мотивов, по которым она любила этого мужчину так сильно.

– У тебя есть кто-нибудь на примете? – полюбопытствовала она.

Он снова посмотрелся в зеркало, с целью убедиться, что чисто выбрит.

– Да, я имею в виду вполне определенного человека.

– Назовешь имя или я должна догадаться сама?

Брайан отвернулся от зеркала. Его глаза чуть просветлели.

– Зависит от того, – начал он лукаво, – что ты хочешь предложить в обмен на информацию.

Лайла взглянула на часы.

– Через полчаса, – напомнила она, – мы оба должны быть в участке.

Он пожал широкими плечами, имитируя беззаботность.

– В короткое время можно сделать много дел, госпожа Кавано, – ответил он, нежно проводя губами по ее шее.

«Брайан легко может заставить мое сердце учащенно биться», – подумала Лайла. Она сомневалась, что когда-нибудь привыкнет к этому. Или сочтет само собой разумеющимся.

– Значит, мы пропустим завтрак, – пробормотала она в некотором затруднении, поскольку он заставил ее прерывисто дышать.

– Еда не всегда самое важное занятие, – парировал Брайан, медленно двигаясь поцелуями к горлу. Кончиками пальцев он поднял ее подбородок, чтобы обеспечить себе больше места для ласк.

Лайла перестала делать вид, будто торопится на работу. Она обвила руками шею мужа.

– Считай, что завтрак пропал, – прошептала она, поддаваясь влечению.

* * *

– Но я не хочу перевода в другой отдел, – запротестовала Райли, шокированная предложением.

Она находилась в кабинете отчима. Этим утром Райли нашла на своем столе записку, уведомляющую ее о том, что шеф детективов желает с ней поговорить. Она шла к нему, понимая, что разговор будет носить официальный характер, потому что в ином случае Брайан воспользовался бы телефоном и позвал ее обсудить проблему дома.

Однако она не ожидала столь неприятного сюрприза.

– Знаю, что не хочешь, – ответил Брайан доброжелательно, но твердо, – однако я решил именно так.

Райли неохотно принимала перемены, тем более сейчас.

– Я работаю в отделе убийств с того времени, как стала детективом. – Ее переполняло отчаяние, и она изо всех сил стремилась подавить это чувство. – Я сделала что-то не так? Если дело в этом, то скажи, в чем моя вина, и я…

Брайан прервал ее.

– Нет, все в порядке. Ты не сделала ничего предосудительного, – проговорил он отчетливо. – Ты ценный сотрудник полиции, и весьма вероятно, что это лишь временное назначение. – Он сделал короткую паузу, затем добавил: – Тебе нужна такая перемена.

Он заметил, как напряглись плечи Райли, будто его слова ударили ее наотмашь.

– Мне нужно остаться там, где я работаю, – сказала Райли.

– Тебя никуда не гонят, Райли, – возразил Брайан. – Ты не знала отдыха с тех пор, как убили Санчеса, даже когда я советовал тебе отдохнуть. И я понимаю тебя. Ты из тех людей, которые нуждаются в напряженной работе, чтобы заглушить горе. – Он улыбнулся. – Ты не очень отличаешься в этом отношении от меня. – Выбравшись из-за стола, он подошел к ней ближе. – Это не наказание, Райли. Это передышка, смена ритма и, наконец, услуга мне, – прибавил он, надеясь, что его слова ей помогут.

Райли вздохнула. Это был мужчина, который осчастливил ее мать, который всегда был для нее, братьев и сестры отцом больше, чем настоящий отец. Брайан поступал так, как считал лучше для нее, она же не хотела ломать заведенный порядок, не хотела расставаться с людьми, к работе с которыми привыкла. Сейчас не то время, чтобы строить отношения с другими сотрудниками.

Все же, когда шеф вел себя таким образом, ему трудно было отказать, хотя она и знала, что кроется в действительности за его так называемой просьбой. И «услуги» здесь ни при чем.

Вздохнув еще раз, она поняла, что не имеет иного выбора, кроме как уступить.

– Ладно, раз это важно, то, думаю, я смогу поработать в отделе ограблений – но до тех пор, пока ты не подыщешь кого-нибудь еще на это место.

– Спасибо, я знал, что могу на тебя положиться, – улыбнулся Брайан.

Она обратила внимание на то, что он не возражал ей по поводу временного характера перехода. Брайан же, чуть поколебавшись, продолжил:

– И еще одно.

Райли знала что. Она устало взглянула на отчима:

– В чем дело?

– Ничего серьезного, – заверил тот. – Я хочу, чтобы тебя освидетельствовал психиатр.

Райли прикрыла глаза, ища в себе силы.

– О боже, шеф, надеюсь не Хулиган.

– Нет, – успокоил он ее, смеясь, – не Хулиган. Твоя мама взяла на себя заботу об этом, – пояснил он в ответ на ее любопытный взгляд.

– Мама? – тихо спросила Райли.

Итак, они сговорились против нее, подумала девушка, почувствовав себя еще более одинокой. Она любила их, но неужели они не поняли, что она должна пережить это сама, по-своему? Неужели они не поняли, что ей нужно время, чтобы в памяти стерся облик Диего, лежащего посреди аллеи в луже крови, сердце которого проткнул кол, торчавший как зловещий символ в фильме ужасов?

Это ведь не насморк, от которого она должна избавиться, но ощущение огромной вины. Она должна была прикрывать его со спины.

Брайан кивнул в ответ на ее вопрос:

– Она убедила меня, что прием у Хулигана не поможет. Твоя мать предложила, чтобы ты показалась какому-нибудь частному врачу.

Райли расправила плечи, как бы пытаясь обороняться. Он не раз видел, что так делают четверо его собственных детей.

– Но я сама справляюсь с этим.

Брайан знал, что мог привести убедительные аргументы, чтобы она не артачилась, но он просто попросил:

– Уважь меня.

Райли вздохнула. Она влипла.

– Сколько времени дается мне, чтобы найти этого типа? – Она не могла заставить себя произнести слово «психиатр». Признание этого слова означало бы допущение того, что она нуждается в помощи, тогда как она в ней не нуждалась. Ей нужно было только время, вот и все.

– Я бы предпочел, чтобы это было вчера, – честно признался Брайан, – но давай договоримся, что ты найдешь его до конца недели.

Она явно не была настроена искать психиатра, но ответила:

– Хорошо, сэр.

– Прекрасно, это то, что мне хотелось услышать. Теперь о твоем партнере – временном партнере, – буркнул он и увидел, что ее пальцы вцепились в подлокотники кресла, а сама она приподнялась в нем.

Снова усевшись в кресле, Райли продолжала сжимать подлокотники, словно хотела их оторвать.

– Мне не нужен партнер, – энергично запротестовала она. – Я могу работать одна.

– Так не работают, Райли, и ты знаешь это. Детектив ходит в одиночку лишь в одном случае – когда его или ее партнер серьезно заболел. Мы работаем командами, Райли, всегда работаем так, – напомнил он. – Убийства, грабежи, пороки – не важно какой отдел – правила везде одинаковы.

Поскольку Райли уважала и любила Брайана, она решила быть с ним честной, раскрыть душу на короткое время.

– Шеф, если с моим партнером что-то случится прямо сейчас, я не сумею справиться с этим.

– Потому-то я и говорил, что тебе нужно сходить на прием к психиатру, – деликатно напомнил Брайан.

– Хотя, – пробасил голос позади Райли, – со мной ничего не случится, я весьма тронут, что ты беспокоишься об этом.

Настроенная на разговор с шефом, Райли не заметила появления кого-то еще позади нее. Голос, прозвучавший ниоткуда, его интонации чуть не заставили ее подпрыгнуть. В то же время этот голос показался ей знакомым.

Райли резко развернулась в своем кресле как раз вовремя, чтобы увидеть детектива Сэма Вьятта, прислонившегося мощным мускулистым телом к дверному косяку. Он несколько подался вперед, когда увидел, что она наконец заметила его.

– Доброе утро, шеф, – поздоровался Сэм, кивнув Брайану. – Вы меня звали?

– Вы знаете, как надо входить, детектив Вьятт, не так ли? – Брайан кивнул в ответ и жестом указал на кресло, стоявшее рядом с Райли. – Садитесь.

– Слушаюсь, сэр. – Вьятт разместился в свободном кресле, удостоив кивка и Райли. – Что касается манеры входить, я вынужден был так поступить, сэр. Однажды я подкрался к Макинтайр и едва увернулся, чтобы не получить прямо в грудь пулю из пистолета 22-го калибра. – Сэм улыбнулся широкой ослепительной улыбкой в две тысячи ватт. Той улыбкой, которая пленяла сердца женщин на расстоянии в шестьсот футов. – Ты все так же быстра, как прежде? – спросил он Райли.

Ей не было свойственно хвастать, но что-то в тоне Сэма заставило ее незамедлительно ответить:

– Еще быстрее.

Не оставляя ничего на волю случая, Брайан взял за правило знать как можно больше о детективах, работающих под его командой. Некоторое время назад он выяснил, что Сэм Вьятт и Райли были друзьями-соперниками, учившимися вместе в полицейской академии. Тридцатидвухлетний Вьятт не был лишен обаяния, имел яркую внешность, но, кроме то го, зарекомендовал себя отличным детективом. Можно было не сомневаться, что он присмотрит за Райли, пока та снова не обретет боевую форму. Для Брайана эти два детектива были прекрасными партнерами – они позаботятся о безопасности друг друга как следует.

Он все узнал о Вьятте от Джо Баркера, командира Вьятта. Поскольку случилось так, что партнер детектива отправился на восток, чтобы быть рядом с захворавшим отцом, Вьятт нуждался в новом партнере.

Райли тоже в этом нуждалась.

– Ну, поскольку вы знакомы, я поручаю вам, Вьятт, помочь Макинтайр набрать темп.

Райли почувствовала себя неловко. Ей вовсе не хотелось переходить из отдела в отдел прямо сейчас. Обычно она не пользовалась покровительством, но в этот раз очень надеялась, что близость шефа к матери и к ней самой склонит чашу весов в ее пользу.

Сидя в кресле, Райли подалась вперед. Не обращая внимания на Вьятта и сосредоточившись целиком на шефе, она спросила:

– Так ли это необходимо?

– Да, это действительно нужно, – убежденно сказал Брайан.

Райли подавила желание вздохнуть. Сегодня не тот день, когда можно ожидать исполнения желаний.

– Хорошо, сэр.

– Ладно, вы свободны. – Брайан отпустил детективов.

Райли встала, Сэм – тоже. Она собралась выйти из кабинета, когда Брайан обратился лично к ней:

– И вот что, Райли…

Она остановилась и взглянула на отчима через плечо, надеясь, что тот передумает.

– Слушаю, сэр.

– Я хочу знать его имя в конце недели.

Психиатр. В связи с новыми событиями она почти забыла о нем. Сегодня вечером повода для радости не будет, подумала она.

– Хорошо, сэр.

– Что за имя? – спросил ее Вьятт, когда они вышли из кабинета шефа.

– Это тебя не касается, – резко ответила она.

Сэм пожал плечами, приняв на ходу ее выпад.

– Хорошо, но тебе нужно поторопиться.

Райли остановилась и стала разглядывать своего нового «временного» партнера. О чем он говорит? И почему я должна спешить?

– Потому что до конца недели остается три дня, – объяснил Вьятт, – шеф же предпочитает видеть на своем столе рапорты о проделанной работе в начале дня, а не в конце.

Кем себя воображает Вьятт, рассказывая ей о ее собственном отчиме? Неужели он полагает, что она живет взаперти?

– Не тебе объяснять мне, как ведет себя шеф, – раздраженно отозвалась она, удаляясь от Сэма.

– Правильно, Брайан твой отчим, – поднял он вверх руки, словно сдаваясь. – Знаю, знаю. – Сэм снова опустил руки и ускорил шаг, чтобы догнать ее. Неужели она хочет бегать наперегонки? – Я знаю также, что шеф, хотя он и твой отчим, не потерпит проволочек в деле. Такой он человек. – Сэм широко улыбнулся. – Но здесь я снова ломлюсь в открытую дверь. Ты ведь и это знаешь, не так ли?

«Господи, дай мне силы!» – взмолилась она.

– Это дело временное, ты знаешь.

– Знаю, – бодро откликнулся Сэм. – До тех пор, пока я не получу задание получше.

Райли бросила на него уничтожающий взгляд.

– Я должен был сказать, до тех пор, пока ты не получишь лучшего задания? – спросил он с невинным видом и снова улыбнулся. – Прости, я не хотел тебя обидеть, Макинтайр.

Подойдя к лифту, Райли нажала верхнюю кнопку.

– Не помню, – сказала она, – чтобы в академии ты был настолько нудным.

Вслед за ней Сэм нажал кнопку лифта ниже. Он показал взглядом, что она перепутала кнопки. Отдел борьбы с ограблениями находился на втором этаже. Отдел борьбы с убийствами – этажом выше. Она ведь больше не являлась сотрудником этого отдела.

– Забавно, – молвил он, – я как раз собирался сказать то же самое о тебе.

Райли вспыхнула:

– Ну, знаешь…

В это время подъехал лифт. Посторонившись, чтобы позволить Райли войти первой, Сэм последовал за ней и затем нажал кнопку второго этажа.

– Я понял. Ты в таком состоянии, будто у тебя из-под ног вырвали коврик. Это из-за гибели напарника, – сочувственно заметил Сэм. – Но единственный способ прочно стать на землю – это пережить горе и двигаться дальше. Я так считаю, – продолжил он. – Перестань жалеть себя, живи активно. Иначе шеф оставит тебя в отделе борьбы с ограблениями, где я буду твоей вечной нянькой.

Глава 2

То, что Вьятт посмел обмолвиться о том, что считает себя ее нянькой, заставило обычно сдержанный характер Райли накалиться до опасной степени.

Помилуйте, когда это она нуждалась в сиделке?

Неужели шеф думает, что ей нужен уход? Хуже того, неужели отчим поделился этой идеей с Вьяттом, когда задумал предложить ей в напарники эту самодовольную улыбчивую гиену?

От этой мысли по ее спине пробежал неприятный холодок. Она с трудом подавила приступ дрожи.

Что касается другого сравнения, которое только что допустил Вьятт, то оно свидетельствовало о его неразвитости. Сама идея такой аналогии показывала, как он далек от истины. Этот человек явно лишен интуиции и чувств.

– Твой напарник переехал в другой штат, – процедила Райли сквозь зубы. – Мой – убит, умерщвлен. – Она сделала упор на последнее слово. – Одно с другим настолько несовместимо, что я шокирована таким сравнением.

Упоминание о шоке вызвало в мозгу Вьятта особые ассоциации. Не в том значении, которое ему придавала она, но как обидное замечание.

На него нельзя было не откликнуться.

Однако Сэм знал Райли Макинтайр достаточно хорошо, чтобы понимать опасность дальнейшей пикировки с ней на эту тему, по крайней мере сейчас. И он выбрал более легкий путь аргументации.

– Они оба пропали.

– И ты, и мул дышат, однако это не значит, что вы одно и то же, – парировала она, затем добавила с некоторой желчью: – Несмотря на очевидное сходство.

Если она рассчитывала на то, что Сэм обидится или откажется от партнерства, то ее ждало разочарование. Ее обидные слова отскакивали от него, как капли дождя от свежего лакокрасочного покрытия капота автомобиля.

– Рад убедиться, что ты, как всегда, любезна.

– Только с теми, кто любезен со мной, – сама того не осознавая, улыбнулась она в ответ.

Лифт остановился на втором этаже. Его двери медленно раскрылись. Сэм вышел и подождал, пока она сделает то же самое.

– Один совет мудрой женщине – или, в твоем случае, мудрой ослице, – произнес он с бойким видом. – Лейтенант Баркер любит, чтобы детективы молчали, если только они не докладывают текущее дело.

Райли остановилась и взглянула на него:

– Ты, должно быть, смеешься?

Он ответил вопросом на вопрос с самым серьезным выражением лица:

– Я похож на человека, который шутит?

Райли не могла сказать определенно, дурачит ли он ее. Она смутно припоминала, что раньше Сэм отличался необыкновенным чувством юмора, но сейчас им и не пахло. Или так казалось.

– Когда дело касается тебя, трудно сказать.

– Я не шучу. – Он сунул руки в карманы и вновь двинулся по коридору в направлении комнаты для инструктажа. – Баркер любит две вещи: работяг и завершенные дела. Лично я думаю, – доверительно сообщил Сэм, – что Эванс придумал эту историю о болеющем отце, поскольку больше не мог выносить лейтенанта.

– Эванс, – повторила она, пытаясь вспомнить, кому принадлежит это имя. Память ничего не подсказала. – Это, должно быть, твой напарник?

– Бывший напарник, – уточнил Вьятт. – Вознагради меня за это, девочка.

Райли снова остановилась:

– Вьятт?

Ее интонация послала Сэму сигнал, что надо быть настороже.

– Да?

– Ты снова называешь меня девочкой. Смотри, как бы тебе не оторвали незаменимую часть твоего тела, да так, что ты не успеешь опомниться. – Она произнесла угрозу с ангельской улыбкой на лице.

– Тогда очаровательные крохи вроде тебя остались бы ни с чем, – пробормотал он, обращаясь больше к себе, чем к ней.

Работа с Райли Макинтайр обещает быть нелегкой, подумал он.

Они подошли к комнате для инструктажа, Сэм открыл перед Райли дверь, гадая, не сочтет ли она его учтивость оскорбительной с позиций воинствующего феминизма. Но он не собирался извиняться за свою манеру поведения.

– Проходи, – пригласил он примирительно, – можешь заодно и Баркеру показать, чего он стоит.

Собравшись с духом, Райли вошла в комнату для инструктажа, где господствовала жуткая тишина.

Люди разные, беспорядок один и тот же, отметила она. На столах и корпусах компьютеров громоздились папки. Не одна кипа угрожала обрушиться в любую секунду, ожидая соответствующей вибрации со стороны, чтобы каскадом посыпаться на пол.

Райли привыкла думать об этом как об организованном хаосе и сама была причастна к его созданию, как и любой другой сотрудник. Она замечала, что не может четко мыслить, если поверхность стола свободна или если на ней аккуратно разложены папки. Когда же вещи были беспорядочно разбросаны по столу, ее мозги раскрепощались и быстрее думали.

Проходя с Вьяттом в конец комнаты, бывшей одновременно кабинетом Баркера, Райли кивала, здороваясь с несколькими знакомыми сотрудниками. Полицейское сообщество тесно связано, большинство детективов узнавали друг друга визуально, если не по репутации.

Райли, ее братьев и сестру хорошо знали, но не по заслугам или, наоборот, проступкам. Служа в полиции, все четверо воспринимались сотрудниками отпрысками плохо кончившего тайного агента.

Но такая репутация закрепилась за ними до того, как Брайан Кавано женился на их матери. Когда стало ясно, что шеф детективов после обмена супружескими клятвами в верности признал детей Лайлы своими, пересуды сразу прекратились. Почти все любили шефа и его приемных детей, которые тогда еще не уважали его или даже боялись.

Шефа детективов Брайана Кавано, младшего брата бывшего шефа полиции Эндрю Кавано, знали как справедливого начальника, который твердо верил в силу вежливых слов и большой дубинки. Он не только держал ее на всякий случай, но применял в разумных пределах. Никто не хотел попасть под горячую руку шефа. Все знали, что в такой ситуации можно легко лишиться карьеры.

Увидев, как детективы реагируют на его новую напарницу, Сэм заметил:

– Полагаю, что тебя не нужно кому-либо представлять.

– Как хочешь, – сказала Райли. – Если считаешь это полезным, я не буду возражать.

Вьятт что-то нечленораздельно пробормотал, она же не стала просить его высказаться более внятно. Инстинкт подсказывал, что так будет лучше.

Райли никогда не тушевалась при встречах с новыми людьми и даже начальниками. Но она почувствовала, как холодок – предчувствие? – пробежал по спине, когда увидела сквозь стеклянную перегородку, отгораживавшую кабинет Баркера, что тот сидит за своим столом.

Слово «тревога» рикошетом полетело в ее голове, не желая исчезать.

Постучав, Сэм стал ждать, когда лейтенант поманит его к себе.

Тот, по наблюдению Райли, казалось, не обращал внимания на стук. Может, он глух? Нет, скорее, Баркер намеренно тянул время, не отводя глаз от клавиатуры, набирая какой-то документ. Наконец, как раз в тот момент, когда она собиралась предложить Вьятту прийти для официального представления позже, Баркер оторвал от клавиатуры взгляд темно-карих глаз и молчаливо направил его на новых посетителей своей комнаты для инструктажа.

Бывший морской пехотинец, лейтенант Джозеф Баркер принадлежал этому роду войск всем существом. Он был военной косточкой от коротко подстриженных пепельно-серых волос до неулыбчивой манеры поведения. Райли почти физически ощущала на себе его взгляд, медленно перемещавшийся, будто совершая мгновенную инвентарную запись.

– Садитесь, Макинтайр, – произнес он наконец голосом, лишенным эмоций, но прозвучавшим не слишком дружелюбно. Когда Сэм попытался присоединиться к ней, Баркер предупредил его попытку занять второе кресло. – Нет, Вьятт. Если бы я пожелал, чтобы в кресло сел ты, то сказал бы тебе, верно?

Это замечание, напоминавшее удар под ребро, заставило детектива ретироваться.

– Виноват, лейтенант, не знаю, что на меня нашло. – Ироничный ответ был дан с широкой невинной улыбкой.

Чувство уважения Райли по отношению к новому напарнику стало формироваться во время ожидания реакции лейтенанта.

Взгляд, который Баркер устремил на Вьятта, был мрачнее тучи. Сэм удалился без дальнейших слов.

Вместо того чтобы начать разговор с Райли, лейтенант вернулся к своей работе.

Лишь через три минуты он вновь взглянул на нее.

Наконец-то, подумала Райли.

Непринужденно расположив на коленях руки, сознавая, что в некотором отношении она представляет своего отчима, Райли одарила сидевшего за столом мужчину поощрительной улыбкой.

Его первые слова прозвучали для нее как гром среди ясного неба.

– Я слышал, вы не смогли помешать убийству вашего напарника.

Райли почувствовала себя так, будто ее грудь пронзила стрела, выпущенная из арбалета. Баркер не мог бы сказать ничего худшего для нее, даже если бы старался это сделать. Возможно, он действительно старался.

Распрямив плечи и подняв подбородок, Райли ответила:

– Меня не было с ним в это время. Детектив Санчес пошел на дело один, никого не предупредив.

– Он был вашим напарником, Макинтайр. – Лейтенант сделал упор на слово «напарник». – Предполагается, что вы всегда должны прийти к нему на помощь. Или вас этому не учили в академии?

– Нас учили этому, – начала она как можно вежливее и явно удивила его продолжением, – но нам ничего не говорили о способности читать чужие мысли.

В его ответе явно слышались угрожающие нотки:

– Макинтайр, я не люблю дерзости.

Ситуация, в которой находилась Райли, отнюдь не обнадеживала.

– Это не дерзость, сэр, просто я выразила свою позицию.

– Я не требую от вас читать чужие мысли, – сказал Баркер жестким тоном. – Речь идет о том, что называется угадыванием и предвосхищением, – разъяснял он. – Если вы хотите здесь выжить, вам придется учиться этому. – Его тон стал почти враждебным, когда он спросил: – Полагаете, вы сможете осилить это, Макинтайр?

Боже, как ей хотелось защититься, осадить собеседника и поставить его на место. Но она знала, что этого делать нельзя. Она изо всех сил старалась говорить спокойно, словно его сарказм ее не касался.

– Полагаю, да, сэр.

– Хорошо, – смягчился он. – Пойдем дальше. Помогайте напарнику выжить, Макинтайр, и он отплатит вам тем же.

После этого лейтенант вернулся к своей работе.

Она сидела, слушая еще три минуты, как стучат клавиши. Он вел себя так, будто ее не было в комнате. Не было ли это своеобразным тестом на терпение? Или состязанием воль? Сколько еще ей суждено здесь сидеть?

Наконец, ее терпение лопнуло.

– Что-нибудь еще, сэр?

Баркер продолжал печатать, стук клавишей доносился ритмическим эхом.

– Если будет что-нибудь еще, Макинтайр, – ответил он, не поднимая головы, – вы узнаете об этом.

Собирается ли он уволить ее? Райли заметила, что сжимает подлокотники. Сегодня это случается уже второй раз, что не сулит ей удачи. Она взяла себя в руки:

– Значит, я могу идти?

Стук клавиш раздавался еще некоторое время, прежде чем Баркер произнес:

– Пожалуйста.

Райли без звука покинула кабинет.

Вряд ли отчим желал ей столкнуться с чем-либо подобным, думала Райли, прикрывая за собой дверь. От нее потребовался максимум самообладания, чтобы не хлопнуть дверью громко. Она знала, что Брайан Кавано добивался того, чтобы его лейтенанты руководили ответственно и пользовались авторитетом, но Баркер вел себя как нетерпимый диктатор.

Все складывается не очень хорошо, размышляла Райли.

Она могла бы пойти к отчиму и рассказать ему о том, что случилось, о том, что Баркер преднамеренно игнорировал ее и демонстрировал неуважение к ней. Но это выглядело бы нытьем, а она не хотела казаться побитой тварью.

Она всегда держалась достойно. Гордилась этим. И не видела оснований менять свое поведение.

Райли в конце концов убедила себя, что должна пройти через все и показать этому напыщенному наглецу лейтенанту, что она не собирается сдаваться, как какой-нибудь чересчур избалованный, ничего не соображающий салага.

Оглядевшись в комнате для инструктажа, она увидела, что Вьятт сидит за столом. Точнее, ее новый временный напарник, прижавшись к спинке кресла, раскачивал его так рискованно, что оно грозило опрокинуться назад.

Огромный Вьятт все еще не дорос до взрослого мужчины.

Все, что ни делается, к лучшему.

Вздохнув, Райли прошла к своему напарнику. Чем скорей она приступит к работе, тем скорей постигнет свою роль в этом отделе.

Кивнув ей, Сэм вернул кресло в нормальное положение.