Текст книги "Не мой типаж, или "Любовь" по контракту (СИ)"
Автор книги: Мари Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Тому, кто отвечает за наличие продуктов в этом доме, я готова заплатить из собственного кармана, то есть выдать чаевые. На кухне, а точнее, в холодильнике нашлось всё, о чём я мечтала.
Шоколад тоже был, причём в ассортименте. И я пока выбираю, какой хочу больше.
Мясо я люблю хорошо прожаренное, поэтому пришлось долго повозиться, но вот ещё каких-то двадцать минут, и я уже собираюсь есть мясо.
Всё время, после того как отключила телефон, мучилась терзаниями: пойти и посмотреть, что там на фото и видео, которые прислала Ди.
И чем закончилась драка между друзьями?
Куда Кондратьев повезёт Дашу?
Или с ней он сразу в койку не прыгнет? Ведь она девушка из уважаемой им семьи!
И вот я должна сейчас лежать в постели одна, а он где-то с другой девушкой?
Хотя чему тут удивляться, этого и следовало ожидать.
Если не с Дашей, так с другой. Кондратьев же не только мужик, а хуже, он красивый мужик с головой на плечах и банковским счётом.
Хотя с его данными до вопросов о банковском счёте и не доходит.
Ведь я сама переспала с ним до того, как узнала, что он богат. Мне лично это было по барабану, я за него замуж не собиралась. Да, возможно, захотелось поверить в сказку, ведь это он сам искал встречи со мной. И после первой встречи не испугался моего взрывного характера. И уже после ночи, проведённой вместе, затеял всю эту историю с контрактом.
Но мужская натура взяла своё! И дня не прошло после знакомства с почти родственниками, а он уже в клубе с другой.
Как он сказал, красивые девушки – это куклы?
Он нас, куколок, коллекционирует, наверное. Несколько дней назад был в клубе со мной, а сегодня в этом же клубе уже с другой.
Сегодня днём занимался сексом со мной, а сейчас?
Вот чем он сейчас занимается?
Мысли заводили в тупик, и я послала их к чёрту!
И Кондратьева туда же!
У меня контракт. Ни о какой любви и серьёзных моногамных отношениях и речи быть не может.
А чем он там с Дашей занимается – это уже его проблемы. Сам потом и будет их разруливать.
Мне всё равно!
А когда мне становится всё равно, у меня просыпается аппетит.
На кухне тепло, я давно уже сняла халат и сейчас в пижаме, очень даже благопристойной, сидела за кухонным столом и облизывалась в предвкушении.
Мой кусок говяжьего стейка лежал передо мной, но ещё завёрнутый в фольгу. Так мама учила: дать мясу отдохнуть, но не на горячей сковороде, а завернув его в фольгу, предварительно посолив и поперчив по вкусу.
И вот в момент, когда я собиралась уже развернуть блестящую обёртку моего позднего ужина, хлопнула входная дверь. Дом был большой, но кухня находилась недалеко от центрального входа. Хотя, по-хорошему, звук закрывающейся двери не должен был быть слышен из кухни.
Но бедную дверь закрыли с такой силой, что в гостиной, кажется, затрещали стекла в оконных рамах (фигурально, конечно), но тот факт, что звуки и голоса были слышны на кухне, говорил о накале страстей.
Глава 10
Кто бы там ни пришёл, я и не собиралась прерывать свой поздний ужин. Придя к выводу, что Кондратьев с самого начала был не мой мужчина, так сказать, не мой типаж, я отправила его мысленно в свободное плавание и сейчас уже прикидывала в уме, сколько придётся провести времени в спортзале, чтобы отработать сегодняшнее пиршество.
Пока жарила мясо, умудрилась съесть всю клубнику и почти четверть ведёрка сливочного пломбира, вприкуску с плиткой тёмного шоколада. Вообще я люблю молочный шоколад с разными наполнителями, но сегодня захотелось тёмного.
Голоса в гостиной стихли.
Я отсчитывала уже секундочки до того момента, как смогу развернуть фольгу и переложить свою вкусняшку на чистую деревянную доску и нарезать на кусочки. Именно в этот момент моё уединение нарушила ОНА…
Даша!
Видок у меня, наверное, был ещё тот!
Стою в пижаме с барано-овцами, волосы частично выбились из пучка, и я, размахивая большим ножом в поднятой руке, отсчитываю секунды в обратном порядке.
– Десять, девять…
В кухне полумрак. Я включила только свет над плитой, мне этого было достаточно. И сейчас этого освещения вполне хватило, чтобы различить, как удивление на заплаканном лице девушки меняется на испуг.
Я сбилась со счета и проследила направление её взгляда.
Даша смотрела в упор на нож в моей руке. Слёзки в глазах высохли, рот беззвучно открывался и закрывался. Сейчас она очень походила на декоративную рыбку, выпрыгнувшую из аквариума, в своём блестящем серебристом платье с розовым отливом, с огромными распахнутыми глазами и розовыми губами.
«Интересно, это у неё такая стойкая помада или натуральный цвет?» – мелькнула мысль.
Вся эта картина вызвала у меня усмешку.
– Не бойся! Что бы ты там ни натворила, я тебя резать не собираюсь! – успокоила я всё ещё немую серебристо-розовую рыбку.
До неё долго доходил смысл моих слов, но когда дошёл, она перевела взгляд на то, что лежало передо мной на столе.
– Даже не рассчитывай! Это моё мясо! Хочешь есть – позаботься о себе сама, уже взрослая! – сказала я, положив обе руки на стол, и на последнем слове сделала ударение: – Раз по клубам с чужими мужиками уже ходишь, то и у плиты постоять сможешь! Или азам кулинарии не учат в благородных столичных семьях?
Я и в мыслях не хотела обидеть родителей Даши, но слова сами вырвались. Где-то внутри меня всё же кипела злоба на Кондратьева, а вместе с ним и на эту юную влюблённую дурочку.
Мой вопрос зацепил серебряную рыбку, и у неё прорезался голос, а вместе с ним и характер, или, точнее будет сказать, яд, подогретый чем-то помимо моих слов, рыбка превратилась в гремучую змею.
Походу, Ди права, и девочка что-то приняла: зрачки оставались всё такими же расширенными. Но теперь она не пятилась обратно к двери, а шла на меня, шипя:
– Что?! Ты! Это всё ты! Что тебе надо от моего Егора?! Что ты с ним сделала? Почему он не хочет меня?
– Твоего? Не хочет тебя? – уточнила я.
– Он мой! – выкрикнула Даша.
А я была на грани истерического смеха.
– Так если твой, в чем вопрос? – еле сдерживая смех, спросила я. – Забирай!
Мы с ней стояли по разные стороны стола. Она только что кричала, а теперь снова ревела.
– Он не хочет меня! Почему? Почему он хочет тебя?
Да, симптомы наркотического опьянения налицо, её настроение скачет, как мячик. Что она приняла?
Желание смеяться у меня пропало, и я спокойно ответила ей, убирая нож подальше:
– Так пойди и спроси у него.
– Я спросила, а он ответил…
Что именно ответил ей мой «жених», я не успела узнать, так как он сам появился на кухне и нарушил наш тет-а-тет с Дашей.
– Людмила, ты почему не в кровати?! – заявил он с порога, а кинув взгляд на Дашу, отчеканил: – Я тебе сказал, живо пошла в свою комнату, или я пойду будить твоих родителей!
– Егор, пожалуйста, – бросилась к нему девушка.
Её порывы были столь наивны, движения столь неопытны. Она вешалась на шею взрослого мужчины, цепляясь за него руками, пытаясь его поцеловать, её голос срывался на рыдание, она признавалась ему в любви и просила ответить ей взаимностью. Он же не реагировал ни на её слова, ни на её действия. Лишь когда девушка поняла, что не получает желаемого отклика и мужчина остаётся совершенно спокоен, она отошла на шаг от него со словами:
– Тебе сейчас нужна женщина, и я хочу быть ею. Увидь же во мне женщину, Егор. Я выросла.
И волшебным (наверное, заранее отрепетированным) движением руки она расстёгивает молнию на платье, ткань скользит вниз и ложится вокруг её ног, она легко переступает и отбрасывает его от себя ножкой.
«Точно как змея кожу сбросила! – мелькнула мысль, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. – Куда я там нож дела?»
Девушка стояла сейчас посреди кухни почти голая, на красивом молодом теле были только кружевные трусики и чулки. Она боролась сама с собой, не зная, куда деть руки, которые по инерции тянулись вверх – прикрыть оголённую грудь.
– Я женщина, Егор! И я хочу быть твоей.
А Кондратьев перевёл взгляд с неё на меня, и его ответ юной обольстительнице был как приговор для неё.
– Я тебя не хочу, Даша. И никогда не захочу, просто потому что хочу другую женщину.
Она громко засмеялась.
– Посмотри на неё и на меня! – выкрикнула девушка – Я моложе, я красивее, у меня не было других мужчин, ты будешь единственным. Я люблю тебя! Она не хочет за тебя бороться, а я всегда буду! Тебе сейчас нужна женщина, вот она я! Бери меня!
Да что она затвердила одно и то же, не поняла я её слов. Ведь она повторяется! Почему она уверена, что Кондратьеву нужна сейчас женщина?
И мы все как по команде посмотрели на…
Вот те на!
Да там член был в полной боевой готовности и просто сам пытался вырваться из штанов!
Я чего-то не понимаю? Что здесь творится? Чем они занимались по дороге от клуба до загородного дома? И вопрос, почему не довели всё до логического конца?
Все вопросы испарились из моей головы, когда эта… (цензурных слов не было) сделала шаг вперёд и, подойдя вплотную к чертовски возбуждённому мужчине, опустилась на колени. Её лицо было на уровне его паха, дрожащие руки потянулись к выпирающему мужскому достоинству.
Реакция мужчины была мгновенной – девушка отлетела на метр.
– Живо взяла свои вещички и в свою комнату! Быстро! О том, что ты тут вытворяла, я не расскажу твоим родителям, а вот за клуб и Стаса ты ответишь. Молись, чтобы брат тебя простил и твоя подруга не пострадала.
Куда только делась вся Дашина бравада, снова вся в слезах, девушка цепляет дрожащими руками так эффектно недавно сброшенное платье и, прикрываясь им, спешит покинуть сцену.
Да, представление она тут устроила на славу!
Я даже забыла про свой стейк.
Но вспомнила о нём, когда увидела, каким взглядом в мою сторону сейчас смотрел мужчина.
Нет, он не смотрел на мой кусок мяса, он смотрел на меня, как оголодавший зверь на кусок свежего сырого мяса.
Чёрт! Да у него сейчас слюни потекут.
– Кондратьев! Меня есть нельзя! Я невкусная!
– Бестия моя, иди ко мне, – голосом удава из «Книги джунглей» говорил сейчас он.
– Кондратьев, вспомни, она сказала, что я уже старая! – выкрикнула я и указала пальцем на почти скрывшуюся за дверью нарушительницу моего спокойного ночного приёма пищи.
Егор тоже взглянул на застывшую в дверях девушку.
– Сколько было таблеток? – спросил он у неё.
– Я… не знаю… точно… – путалась в словах девушка.
– Сколько? – повторил он вопрос.
– Много, – сказала и скрылась за дверью.
Мы остались одни.
– Кондратьев, какие таблетки? – уточнила я, когда мужчина снова начал двигаться в мою сторону.
Мой взгляд метался от его лица к его ширинке и обратно.
– Не знаю точно, и нет желания догонять и спрашивать у этой идиотки. Сейчас, а точнее, уже длительное время, у меня совершенно другое желание.
Спрашивать о том, какое желание у него сейчас самое важное и первостепенное, я не стала, в целях самосохранения. В этих же целях я медленно обходила стол и просчитывала в уме скорость, с которой мне следует бежать, чтобы не попасть в руки этого озабоченного сексом красавчика. В принципе он постоянно им озабочен, такое у меня уже ранее сложилось мнение.
Но сейчас это был полный треш!
Чёрт, его желание было заразным, я чувствовала возбуждение.
Он ведь чётко давал понять, чем мы займёмся, как только я окажусь на расстоянии его вытянутой руки.
– Бестия моя, иди ко мне, – повторил мужчина, – ведь если бы я не уехал, мы занялись бы этим прямо в ванной.
И снова он прав! И мы оба это знаем!
Но он уехал! И сейчас под действием чего-то там. Мой взгляд снова на его ширинке.
– Кондратьев, тебе сейчас просто нужен секс? Это искусственное возбуждение. Разбирайся с этим сам, я тебе не секс-кукла. Сейчас для тебя нет разницы с кем, так что можешь просто подрочить. Твоя правая рука тебе в помощь!
Меня взбеленило то, что он прав, я хочу его, и поэтому я так грубо ему и ответила.
– Вот тут ты ошибаешься, я, уезжая, думал о тебе всю дорогу туда и обратно, мечтал, как буду стягивать эти штанишки и маечку с тебя.
– Неправда!
В запале я и не заметила, как, двигаясь по кругу, упустила момент, когда была напротив двери и могла сбежать. Поняла это только тогда, когда снова оказалась с другой стороны стола и увидела дверной проем за спиной Егора.
– Кондратьев, ты не знал, что я буду в этом!
– Это самые сексуальные барашки, которых я видел. Ты повесила пижаму на полотенцесушитель в ванной.
Я остановилась и переспросила:
– Барашки? А Лика говорит овечки, и они не сексуальные.
Это был мой промах, я задумалась и упустила момент, когда Егор сократил расстояние и почти поймал меня. Это послужило сигналом к немедленной самоликвидации с кухни.
Добежать до двери я почти успела, но была поймана. Дверь кухни открывалась в обе стороны, и я уже толкнула её вперёд, от себя, открывая, но попала в кольцо мужских рук и почувствовала, насколько мужчина возбуждён.
«Чёрт, да его членом сейчас можно дрова рубить!» – почему-то подумала я.
А в следующий момент чуть снова не стала жертвой своей задумчивости: дверное полотно с ускорением летело обратно на меня.
Кондратьев сориентировался быстрее и, развернувшись спиной к двери, принял удар на себя. Но, походу, его не сильно задело, так как он продолжал делать то, что уже начал, поймав меня.
Его руки лихорадочно мяли злополучную несексуальную пижаму. Я попыталась вырваться. Но мало того что он был сильнее меня, так меня саму накрывало желание. Он тёрся пахом об мою попу. Его щетина царапала кожу плеч и шеи.
Его желание становилось моим!
Чёрт, это точно заразно!
Он придавил меня к стене, мы всё так же стояли рядом с дверью, которая по инерции ещё раскачивалась туда и обратно. Я упиралась руками в стену и прижималась к ней правой щекой. Мысли цеплялись за уверенность неправильности и запретности происходящего.
– Кондратьев, не смей!
– Бедные барашки, – прошептал он.
Причём тут барашки, я не успела спросить, потому что в тишине кухни услышала треск ткани.
– Там же шнурок, – вырвалось само.
Дальше мыслить было трудно, его рука уже была там, где было влажно и горячо. Это подтверждало его уверенность в его же словах, что «секс у нас всегда по обоюдному согласию и желанию»!
– Бестия, моя бестия, ты сексуальна всегда!
А я уже и не могла скрывать своего желания, тело предавало разум и жило своей жизнью. И тот факт, что мы были на чужой кухне, в доме, полном людей, ни капельки уже не смущал.
Тело само прогибалось навстречу его телу.
Стена уже не была преградой к бегству, а стала точкой опоры. Наши движения были синхронны. Он уже был во мне и, как и в предыдущие разы, дарил чистое удовольствие, с той лишь разницей, что сейчас не было прелюдий и поцелуев. Его руки то сжимали мои бедра, то ощущались на моей груди, в такт его толчкам. То я чувствовала его пальцы, они сводили меня с ума. Пальцы одной руки были на шее, а второй ласкали мой клитор.
Моя голова была повёрнута в сторону двери, я уже забыла о том, что в любой момент кто-то может зайти. Глаза сами то закрывались, то открывались. Я не фокусировала взгляд.
Меня накрывало удовольствие, и я чувствовала, что ещё чуть-чуть и…
И да, это снова произошло!
Резкие движения внутри меня и ласка клитора, его губы на моей шее, зашкаливающий уровень адреналина в крови – этот коктейль был умопомрачительным, как и оргазм, который стал кульминацией нашей второй ссоры.
На пике удовольствия я не смогла сдержать крик и открыла глаза.
Потом я засыпала в кровати, в которую меня принёс, предварительно завернув в свою рубашку, Егор и уложил. В которой мы ещё несколько раз достигли вершины удовольствия, но уже с прелюдиями и поцелуями. И в которой, по уверению Егора, мы проведём и весь следующий день, так как его желание ещё не было полностью удовлетворено.
Так вот, засыпая, я пыталась понять: мне показалось или я действительно увидела в чуть приоткрытой створке двери взгляд, полный самых разных чувств от зависти, сожаления и душераздирающей боли? Глаза Даши так и всплывали у меня в голове, а также её образ в сереньком шёлковом халатике.
Она что, вернулась и подглядывала за нами?
– Проверь, закрыта ли дверь, – прошептала я, засыпая.
Мужчина действительно встал, выпуская меня из своих объятий, и в скором времени вернулся, опять же прижав к себе, ответил:
– Спи, моя бестия, нас никто не побеспокоит. Дверь закрыта.
Глава 11
В воскресенье мы уехали, так и не встретившись с хозяевами дома.
Как и предполагал Кондратьев, после непродолжительного сна нас ждал второй раунд.
Ну а если быть точнее, поспать смогла только я. Егор же практически не спал, а лежал рядом, считая в уме воображаемых белых барашков на погибшей смертью храбрых ни в чём не повинной голубой пижаме.
Но и это его не сильно спасло, а, наоборот, только ухудшило ситуацию, ведь он прекрасно помнил, что он с ней сделал.
Пару раз он принимал душ, это я поняла уже потом, подсчитав использованные полотенца в ванной. Он даже уходил ненадолго, сквозь дрёму я слышала, как он возвращался, явно с пробежки. Но всё это не помогло. В итоге я была разбужена очень приятным способом и снова многократно доведена до исступления.
Повторюсь, я всё-таки надеюсь, что звукоизоляция в спальне хорошая, и мы, а точнее, я не оповестила всех в доме, чем именно мы тут занимались в аккурат до обеда, с небольшими перерывами.
Для всех я приболела и плохо спала, у меня к утру поднялась температура. Вот Кондратьев и выхаживает меня.
– Вчера на свежем воздухе, наверное, продуло. Сейчас выпила таблетки и спит. Так объяснил всем мое отсутствие за завтраком мой «жених».
Будь у меня силы и желание отомстить одной малолетней дурочке, возомнившей вчера себя женщиной-вамп, я бы им всем рассказала, что и у кого продуло и кто какие таблетки выпил, а точнее, каким-то образом накачал ими других. И особенно о том, каков результат приёма этих таблеток, и что страдают от этого бедные пижамы голубого цвета с белыми барашками и их хозяйки.
Которая, кстати, так и не съела свой стейк!
После того как я высказала это Кондратьеву, я снова была уложена на лопатки, доведена до оргазма, а вот только потом накормлена сытным плотным завтраком, состоящим из только что приготовленного стейка, отварного картофеля с зеленью и сливочным маслом, ароматного домашнего, ещё тёпленького хлеба и большой кружки кофе.
После такого завтрака я частично простила хозяев дома за проделки их дочери, а вместе с ними и Кондратьева.
На мой вопрос, что случилось со Стасом, Егор ответил расплывчато:
– Не люблю строить предположения без фактов. Я с ним ещё толком и не поговорил. Как поговорю, так и расскажу. Если будет что рассказывать.
Последнюю фразу он сказал чисто для того, чтобы потом так и ответить, что рассказывать нечего.
Я не стала настаивать, у меня был свой информатор.
Ди!
Она была в клубе и расскажет, а может даже и покажет, что же там случилось.
– А как ты объяснил Юле мой вчерашний, так и не доставшийся мне стейк? – спросила я, допивая кофе.
– А нечего было объяснять. На кухне утром было чисто. Твой стейк съели и всё убрали.
Его ответ был прост и в тоже время ставил меня в тупик.
– То есть, кто съел?
– Думаю, Даша. После наркоты некоторых пробивает на жор. Она, наверное, первоначально и шла на кухню, чтобы поесть, а застала там тебя, а потом ещё и я пришёл за тобой.
Так, походу, это я зря спросила. Сейчас начнёт докапываться, почему я решила ночью поесть. Поэтому я допила кофе, демонстративно зевнула и улеглась обратно в кровать, поспать.
Кондратьев разделся и прилёг рядом, снова притянув меня к себе, поцеловал в висок и сказал:
– Надо будет проследить, чтобы после твоего переезда ко мне холодильник всегда был полный. Вдруг тебе снова захочется ночью мяса или мороженого с клубникой.
Я сделала вид, что уже сплю, и никак не прокомментировала его слова.
Уезжали мы как раз в тот момент, когда все гости и хозяева отсутствовали. Мне было всё равно, куда все подевались. Но машины гостей так и стояли припаркованные у дома, как, впрочем, и хозяйские чинно стояли в гараже.
Когда Кондратьев разбудил меня и после секса в душе сказал, что мы уезжаем, я по-быстрому собралась и готова была покинуть гостеприимный дом.
Стас к нашему отъезду так и не появился в родительском доме.
Уже когда были почти у моего дома, у Егора зазвонил телефон, на экране высветилось имя Стас. Кондратьев с облегчением в голосе ответил на звонок, недолго пообщался с другом и пообещал к нему заехать, как только довезёт меня до дома. Расставаясь у дверей моей квартиры, мы договорились, что я перееду к нему, но через два дня. Ровно столько, по его мнению, мне хватит, чтобы собрать необходимые вещи. Я хотела оттянуть этот момент, но, услышав отговорку, что мне некогда собирать вещи, у меня плотный график работы, съёмки, показы и прочее, он предложил личную помощь, даже готов был приехать сегодня, после того как пообщается с другом.
Понимая, чем это закончится, я отказалась.
У меня, наверное, завтра и так всё будет болеть после сегодняшних гимнастических упражнений, поэтому усугублять это сегодня ещё дополнительными этюдами не стоило. И так мысленно прикидывала, как бы мне завтра попасть на массаж к одному очень хорошему мастеру.
На том и распрощались.
А через два дня я переехала в апартаменты Кондратьева в центре столицы.
Мой «жених» меня встретил, показал мне выделенное для моего авто место на подземной парковке и выдал ключи от квартиры. Портье помог перенести мои сумки и чемодан в квартиру, ему пришлось делать несколько ходок.
Кондратьев же в это время провёл меня по квартире, показывая, где что находится, попутно вспоминая, чем мы тут занимались в мой первый визит. На настойчивые предложения повторить я ответила, что голодна и очень устала.
Как ни странно, но Егор не стал настаивать и продолжил экскурсию. Как выяснилось, я упустила в свой первый визит тот факт, что одна из комнат была переоборудована в домашний спортзал, там даже был свой отдельный санузел, плазма на всю стену с одной стороны и панорамные окна с другой.
Вообще, насколько могу судить, Кондратьев любит большие свободные пространства и окна. Квартира почти вся по периметру была с панорамными окнами. Были, конечно, жалюзи и шторы, но при желании можно было любоваться видом города с высоты птичьего полёта. Надо ли говорить, что квартира была почти в облаках, на последнем этаже новомодной столичной высотки.
Потом мы поужинали доставленной едой из любимого ресторана Егора.
А после ужина я практически выставила Кондратьева из спальни, отправив его заниматься своими делами, что он и сделал, закрывшись в кабинете, а сама занялась разбором своих вещей.
После приняла душ и легла спать: у меня был завтра ранний подъем и дорога в аэропорт. Но через пару часов была разбужена настойчивыми ласками и не смогла не ответить на них.
Утром не проспала только благодаря тому, что Кондратьев проснулся от звука моего будильника и разбудил меня.
Вопроса о том, куда я впопыхах собираюсь, не возникло. Кондратьев знал моё расписание не хуже меня.
Пока отсутствовала дома, периодически получала сообщения и, не скрываясь, отвечала на звонки своего уже почти официального «жениха», ведь то, что мы живем вместе и что мы пара, уже было известно многим.
Ди ещё в понедельник узнала от меня официальную версию наших отношений. Закатив глаза, она сделала свои выводы, рассказала мне о том, что произошло в клубе в вечер субботы. Ди была умная девушка, она не стала задавать глупых вопросов и держала мои тылы, когда кто-то из наших общих знакомых высказывал своё недоверие к нашей истории с Кондратьевым.
Ну а то, что произошло в клубе, имело, как оказалось, простое объяснение. Одну часть событий я узнала от Кондратьева, вторую – от Ди, а в остальном сама пришла к определенным выводам.
Даша сначала опоила старшего брата, он был почти в отключке, поэтому она позвонила Егору и попросила приехать и помочь довезти Стаса до дома.
Кондратьев, естественно, поехал спасать друга. Следующим ходом Даша рассчитывала уже Егора накачать, подсыпав в его сок лошадиную дозу какого-то возбудителя, типа Виагры. Егор хотел сразу, как приехал, забрать брата и сестру. Но Стас только начал приходить в себя, ему заказали кофе, поэтому решили немного задержаться. Вот пока друг приходил в себя, девчонки отрывались на танцполе, а Егор пил сок. Сок он, правда, так и не допил. Когда он отпил меньше половины стакана, друг попросил поделиться живительной влагой, и Кондратьев не отказал.
Эффект выпитого Стасом сока был почти молниеносным. Возможно, действие одного препарата усилило другой.
Старший брат Даши, как оказалось, был неравнодушен к рыженькой, и недолго думая он обозначил свои намерения.
Нет, он, славу богу, не занялся с ней сексом прямо в клубе, ну, по крайней мере, не на танцполе, откуда он её увёл. А вот уже за столиком они целовались, не обращая внимания на окружающих.
Попытки Егора увезти друга домой и без Кати не увенчались успехом. Друзья чуть не подрались. А к этому моменту уже и Кондратьев чувствовал на себе эффект Дашиного коктейля.
Девчонка для храбрости тоже что-то приняла из наркотиков и начала вешаться на Егора.
Катя была растеряна, она реально не понимала, что происходит с подругой и её братом, но приняла решение и уехала из клуба со Стасом. Татьяна со своим парнем ушли ещё раньше. Причину её ссоры с Дашей я так и не узнала.
А Кондратьев привёз Дашу в загородный дом, где мирно спали её родители, и велел ближайшее время не попадаться ему на глаза.
Что было потом, вы уже знаете.
Как разворачивались события в тот вечер на другом конце города, в квартире Стаса, история умалчивала.
Но подруги, Даша и Катя, насколько я знаю, теперь не общаются.
А мы с Кондратьевым живём в одной квартире.
И все считают нас идеальной парой.
Утаить «жениха», а точнее, новость, что он у меня теперь есть и мы живём вместе, от сестры не удалось. Но она пообещала, что пока не будет рассказывать об этом своим родителям. Её мама так мечтает выдать дочь и племянницу замуж и нянчить внуков – чем больше, тем лучше, – что, не дай бог, узнает о Кондратьеве. Она Лику чуть трижды не выдала замуж, пока та не поняла, что не стоит знакомить каждого нового кавалера с тётей Наташей. Стоит моей тёте узнать о новом мужчине в жизни дочери, так она же сразу слышит марш Мендельсона.
Глава 12
Все время полёта из Парижа я копалась в своих воспоминаниях и мыслях.
Как-то всё запуталось.
Мы уже месяц живём вместе с Кондратьевым.
Да, я постоянно в разъездах, он не требует от меня бросить работу и постоянно находиться рядом с ним или сидеть дома.
Да он сам трудоголик.
Но при этом я даже сейчас, сидя в самолёте, уже предвкушаю нашу встречу. Если его не будет дома (замечу, я очень легко и быстро начала считать квартиру Кондратьева своим домом), так вот, как только я переступлю порог квартиры, мне доставят цветы и какой-нибудь подарок – духи, браслет, кружевное бельё или снова голубую пижаму с белыми барашками. Две ранее подаренные постигла та же участь, что и первую в загородном доме. Но, думаю, Кондратьева это не сильно расстраивает, он их, наверное, целой партией купил.
За этот месяц он проник ко мне под кожу. Я знаю его запах, его голос, вкус его поцелуев, его руки и ласки, его тело, мою реакцию на него.
Он снова разбудит меня посреди ночи, если я не дождусь его и лягу спать одна, и снова мы будем заниматься сексом до утра.
А утром будет кофе по его фирменному рецепту, и мы снова разбежимся по своим делам.
Днём будут звонки или сообщения, а может, и не будут, вечером совместный ужин с обсуждением планов на неделю, а может, не совместный, если у него или у меня будут дела.
Но потом снова ночь, и мы вдвоём.
Но так будет, пока я работаю, а что я буду делать через неделю, когда моё расписание будет чистым?
Я реально испугалась.
Первый раз в своей взрослой жизни я не была уверена в ответе на вопрос, а что будет потом?
Мало того что я не знала, как буду жить через неделю, хуже того, я не понимала, а точнее, боялась даже задуматься о том, как буду жить после 31 декабря, когда мой контракт закончится!
А время шло.
Мы прилетели в столицу по расписанию.
Дарья Николаевна пригласила нас с Егором на ужин, я приняла приглашение, но с условием, что уточню у своего "жениха" по времени и его планам.
Из аэропорта не стала вызывать такси, а поехала с Дарьей Николаевной, за ней приехал её личный водитель.
Отдавая чемодан водителю, больше похожему на дворецкого из старых английских фильмов, назвала ему адрес.
– Не переживай, он знает, куда тебя нужно отвезти, – отчётливо сказала бабушка.
Я не придала значения ни интонации, с которой она это сказала, ни улыбке в её глазах, когда она взглянула на водителя-дворецкого.
Откладывать на потом вопрос об ужине, как оказалось, бабушка Дарья не собиралась. Поэтому, вместо того чтобы доставить меня по указанному адресу, меня относительно быстро, насколько это возможно по пробкам столицы, довезли до офисного здания, на верхних этажах которого располагались офисы и работал мой "жених".
И меня выпроводили из автомобиля со словами:
– Свой чемоданчик можешь не таскать с собой, Эдвард доставит его и оставит у портье, ваш адрес он запомнил. Главное, не забудь сказать красавчику про ужин, а то увидишь его и забудешь.
– Эдвард? – переспросила я и перевела взгляд на водителя, который открыл мне дверь.
Тот лишь молча кивнул головой.
"Он что, правда Эдвард?!"
– Да. Но тебе пора, потом расскажу, иди и передай привет красавчику от любимой бабушки, – не стала вдаваться в рассуждения Дарья Николаевна.
Эдвард закрыл дверь автомобиля и так же молча кивнул мне на прощание.
Помимо того памятного дня, когда я так эффектно появилась с контрактом в руках в кабинете Кондратьева, я более не появлялась в рабочих владениях своего "жениха".
Ещё в день переезда я получила карточку-пропуск, по которой могла беспрепятственно входить в офис его компании.
Потом, перекладывая в сумку этот белый пластик с моей фотографией, я не думала ею пользоваться.
И сейчас я, забыв про неё, попыталась пройти охрану.
Не вышло.
Случился небольшой казус: я не смогла пройти турникет. Оказавшийся тут как тут охранник, после того как я сказала, куда иду, посоветовал мне приложить пропуск к считывателю. Если он, этот пропуск, у меня есть, или они могут уточнить, ждут ли меня в компании "Кондор", и если да, то оформят мне гостевой пропуск.
Да, пропуск есть, и он у меня с собой.
Пройдя турникет, я направилась к лифтам.
Поднимаясь в лифте на нужный мне этаж, я призадумалась, а как же я в тот день смогла пройти в офис Кондратьева без всех этих проволочек?
Меня тогда никто не остановил, я пролетела этот самый турникет, даже его не заметив.
Не могло же это быть случайностью?
Вариантов ответа было два: либо охрана хреново работает и я проскочила за кем-то следом, либо меня тут ждали и кое-кто предупредил охрану, чтобы меня пустили.
