Текст книги "(Не)согласная невеста"
Автор книги: Марго Генер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Марго Генер
(Не)согласная невеста
Пролог
Примерно за двести лет
до событий.
Мир сумрака.
Черные тучи разверзлись над таким же черным сумеречным миром. В самой его середине, напряженно сжимая подлокотник, на высоком троне восседает огромная тень. Рядом извивающейся фигурой извивается тень поменьше, стройная и изящная. Она время от времени обнимает его тонкими руками, издавая мурлыкающий стон, словно пытается утешить.
Обе тени с ужасом наблюдают, как в самом центре их мира пространство треснуло, в воздухе появился вертикальный излом, за которым зеленые луга, пастбища, деревья. А перед изломом какой-то глупец, дерзнувший разорвать ткань материи и создать брешь меж мирами.
– Любопытные люди… – прогудел правитель.
– Что теперь будет? – тревожным шепотом спросила женская фигура.
– Ничего, – отозвался правитель и взмахнув темной дланью.
Края проточины сию же секунду сомкнулись, оставив лишь дымящийся след в воздухе.
Маленькая тень, похожая на кляксу, возникла прямо в воздухе и затараторила надрывно и испугано:
– Ваше сумеречство, там…
Фигура на троне подалась вперед.
– Ну?
– Там… – нервно сглотнув, продолжила клякса, явно боясь принести дурные вести. Женская тень поторопила его.
– Не заставляй правителя сумрака ждать, – сказала она гулким голосом. – Говори.
Клякса затряслась еще сильнее, но проговорила:
– Там проточины…
Поддернутое тенями лицо правителя на секунду вынырнуло из тени, мелькнули суровые черты лица с черными провалами глаз. Пальцы его сжались на подлокотнике так, что тот затрещал.
– Что? – прогудел он, и воздух вокруг него полыхнул черным пламенем.
Клякса задрожала так, что от нее в стороны полетели капли сумрака. Она пропищала:
– Проточины… Они появились всюду. И…
– Говори! – рявкнул правитель.
– И в одну из них сбежал ваш брат. Он даже убегая призывал к перевороту и войне с миром света. Еще он украл заклинание сумеречной печати.
Послышался напряженный выдох, похожий на свист, правитель откинулся на спинку трона. Женская фигура застыла рядом в паре метров над землей, прижав ладони к груди.
Спустя пару секунд правитель произнес:
– Это очень нехорошо. Он молод и горяч, и желает уничтожить драконов, дарующих свет миру людей. Это грозит обоим мирам. Его нужно найти и вернуть в лоно семьи.
Женская тень охнула, спустившись к трону, ее тонкие пальцы легли на могучее плечо правителя.
– Муж мой, – сказала она, – но как его ловить? Пересечь границу света и тьмы могут только королевские тени. Но ты не можешь оставить трон в такое время. Начнется хаос.
Правитель кивнул.
– Верно, Катарсия, сердце моего сумрака, – согласился он. – Я не могу. Пойдешь ты. Найдешь моего беспутного брата и вернешь в лоно семьи.
Тень, которую правитель назвал Катарсией, обвила тонкими руками его шею и прильнула губами к его губам.
– Как пожелаешь, – прошептала она, отстраняясь.
А потом взмыла в воздух и последовала за дрожащей, как осиновый лист, кляксой в сторону, где по его словам зияет еще одна проточина. Одна из многих, которые появились после того, как глупый темный маг в мире людей открыл границы.
Глава 1
Настоящее время.
Алмория.
Раскат грома разломил ночные небеса, я вжала голову в плечи, но продолжила бежать. Юбка цеплялась за ветки, ткань трещала, но я ломилась сквозь заросли, веря, что удастся улизнуть.
Молния снова рассекла тьму, а после очередного раската хлынул дождь, причем такой, что я мигом потеряла видимость.
Позади раздался гневный крик:
– Валенсия! Не смей позорить семью! Немедленно вернись!
Я вздрогнула – голос прозвучал совсем близко, за соседними кустами. Лай собак… хорошо хоть не спустили.
Подобрав подол, я рванулась через лес в сторону реки, оставляя на кустах клочки платья. Может, если ее пересечь, они отстанут, забудут обо мне…
– Валенсия Соул де Лафэй! – снова прокричали из-за спины, я с дрожью услышала трест веток под копытами лошадей. – Немедленно остановись и вернись!
– Никогда! – выкрикнула я, хотя стоило промолчать.
– Она там! – крикнул кто-то из стражей.
Я взвизгнула и рванулась через заросли чубушника, скользя на размокшей от дождя почве. Если ухажер мачехи меня поймает – конец надеждам. Он зол, как демон. Еще бы, та отправила его ловить меня в погоду, когда хороший хозяин собаку на улицу не выгонит.
Что ж, пускай попробует.
Я ломилась, как отчаянный олень, спасая то не многое, что осталось от родителей – имя и магию. Остальное, после смерти барона Соула де Лафэя, дорогого батюшки, мачеха прибрала к рукам. Мне же доступ ко всему, что полагается дочерям, закрылся.
Но этого Джозетте де Лафэй оказалось мало.
Мачеха мечтала побыстрей от меня избавиться, выдать замуж и получить компенсацию за магический дар.
На усыпанный галькой бережок я буквально вывалилась. Подошва заскользила на мокрых камнях, я едва успела уцепиться за ветку.
Впереди река, стремительная, с низкими каменистым берегом серебрится в свете луны. Вот оно, мое спасение.
Я бросилась к воде, балансируя, как канатоходец и рискуя загреметь на камни. Если прыгнуть, река подхватит, понесет, даже сам ухажер мачехи не рискнет преследовать ночью, в грозу по реке.
А я?
Я готова на все, лишь бы не даться им в руки.
Дождь усиливался, волосы, обычно ярко-огненные, потемнели, прическа развалилась, а пряди елозят по спине холодными сосульками. Платье насквозь промокло, бежать стало трудно, меня колотило от холода и страха.
До реки метров двадцать, совсем мелочь, по сравнению с тем, что уже пробежала. Надо просто поднажать, просто еще немного…
Мир снова разорвал грозовой раскат, причем такой, что я с испугу наступила не на тот камень. Пятка съехала, я взмахнула руками и полетела назад, чувствуя, как вместе со мной во тьму летят надежды.
Удар был глухим и болезненным. Локоть обожгло, потом сразу захолодило – камни настыли от воды. Я дернулась подняться, но мокрая юбка запуталась в ногах, я забарахталась, как перевернутый на спину жук.
Через секунду затрещали кусты. На лошади выскочил мачехин ухажер, Ашиль де Вотье, громадный, в петушино-яркой ливрее, которая сейчас намокла и висит, как мешок.
– Попалась! – громыхнул Ашиль и направил коня ко мне.
Следом из кустов вывалилась орава стражников с факелами, собаками и мечами, будто я могла оказать сопротивление.
Чувствуя, как сердце ударяется в ребра, я, наконец, перевернулась, удалось встать на колени. Но когда уперлась ладонями, взгляд уперся в сапоги.
Внутри все оборвалось.
Глотая пересохшим языком, я медленно стала поднимать глаза. Вот сапоги, колени в слишком ярких для мужчины штанах, намокшая ливрея и хищно ухмыляющееся лицо Ашиля.
– Ну что? – спросил он со злой ухмылкой. – Набегалась, недопадчерица?
Я фыркнула и рванулась в сторону, но на плечо опустилась железная ладонь. Меня одним жестом вздернули на ноги.
Лицо Ашиля оказалось близко к моему. Глаза сузились в щели, губы искривились, такой ненависти от него давно не видела.
– Будь моя воля, – прошипел он, приподнимая меня за ворот, – я бы тебя продал первому торговцу. Чтоб духу твоего в поместье де Лафэй не осталось.
Меня трясло. Трясло от холода, от промокшего платья, от страха перед этим громилой. Но еще больше – от страха перед будущим. А оно сейчас выглядит совсем не радужным.
А еще во мне кипела злость за несправедливость.
Рискуя получить по первое число, я проговорила глухо:
– Так что же не продал?
Глаза Ашиля сверкнули, пальцы на плече сжались так, что точно останется синяк.
– Благодари свою мягкосердечную мачеху, – проговорил он. – Она устроит твою судьбу.
Мягкосердечную. Как же. Кроме того, что она не пытается меня продать какому-нибудь странствующему фокуснику, от Ашиля она мало чем отличается. Разве что умнее. Она решила, что получит гораздо больше, если сосватает меня магу поприличней и получит хорошую компенсацию.
– Лучше я кинусь в реку, – выпалила я и дернулась в попытке вырваться из медвежьей хватки.
– Я могу это устроить, – угрожающе прохрипел он. – Но, учитывая рвение, с которым к ней бежала, только того тебе и надо. Да? Нет уж, недопадчерица. Такого шанса я тебе не дам.
Я не знала, за что он меня так ненавидит. Наверное, просто не мог смириться, что во мне есть сила, пусть и запечатанная, а в нем нет.
Подбежали стражники, мир озарился пламенем факелов, мокрые камни заблестели.
Один с облегчением выдохнул:
– Госпожа де Лафей, как вы нас напугали. Вы в порядке?
Я послала стражнику хмурый взгляд, хотя стоило поблагодарить за то, что они здесь. Иначе поведение Ашиля было бы куда хуже. Прислуга даже после того, как я осталась в опале, продолжала относиться ко мне, как к леди де Лафей.
– Она в порядке, – рявкнул Ашиль и прежде, чем успела опомниться, перекинул меня через седло.
По отряду стражников прокатился ропот, тот, что беспокоился обо мне, спросил осторожно:
– Господин, это все же леди…
Ашиль взлетел в седло следом, и я отпрянула от его колена, которое оказалось у самого лица.
– Леди она была, пока не сбежала из гостиной, когда услышала о приезде брачного посла, – отозвался он. – А сейчас мокрая курица.
В другой ситуации я бы обиделась. Но оскорбление мокрой курицей, самая малая из проблем. Да пусть кем угодно называет, лишь бы отпустил меня, не дал случиться этому кабальному браку.
– Ну что, леди де Лафей, – с издевкой проговорил Ашиль, подхватывая уздечки, которые неприятно стукнули по голове. – Готова выполнить долг верной дочери?
Он захохотал, хлестнули уздечки, и лошадь сорвалась с места.
По спине лупил дождь, меня подкидывало и швыряло. Если бы не железная ладонь Ашиля, давно выкинуло бы из седла, я разбилась бы о камни. Или, минимум, покалечилась бы.
Не самое страшное, учитывая ситуацию.
С детства я ощущала, что внутри меня теплится некая сила. Отец был боевым магом при королевском дворе де Фламер, но отправился к богам прежде, чем я успела осознать, что тоже унаследовала дар.
Зато мачеха и ее любовник быстро сообразили, что с этим делать – решили сбагрить меня, повыгоднее продав кому-то, кому не безразлична магия и кто готов за нее платить хорошие деньги.
Для меня же это означало лишиться магии. Того, что составляет мою суть. Тепла, которое греет каждую секунду жизни.
В положении вниз головой ехать неудобно, в живот давит лука седла, перед глазами поплыли пятна.
В какой-то момент показалось, я вообще не здесь, а где-то далеко, под солнечным небом, где никакие мачехи и отчимы не смеют угрожать мне.
А потом откуда-то донесся голос, бархатный глубокий, явно мужской, я даже вздрогнула.
– Валенсия…
От неожиданности привстала, но тут же была придавлена тяжелой ладонью любовника мачехи.
– Лежать.
Я замерла, а голос вновь донесся откуда-то издалека:
– Валенсия, ты нужна мне…
На секунду подумала, что мой дар как-то сам распечатался и теперь могу им управлять. Но вспомнила, отец рассказывал, что дар запечатан до вступления в брак. Почему – не объяснял, равно как и процесс распечатывания. Говорил, мала еще.
Невежеством воспользовалась мачеха. Пообещала мою магию будущему мужу. А ведь я мечтала, что выйду замуж за любимого, а не какого-то мерзавца, который покупает меня, только бы выкачать без остатка всю магию.
Я много раз спрашивала, почему не могу оставить магию себе, но всегда получала ответы, вроде «ты слишком взбалмошна» или «я не смогу спокойно спать, зная, что у такой, как ты есть дар».
Когда отец умирал, я была безутешна, зато Джозет, его жена светилась улыбкой, видимо уже думала, как выгодней пристроить мою силу.
– Не переживай, – сказала она тогда с ухмылкой, – я позабочусь, чтобы дар твоего отца из рода Соул де Лафей не прекратился и не канул в небытие.
Но я знала – думает она только о наживе.
Вновь донесся бархатный мужской голос:
– Валенсия, я нашел тебя… Валенсия…
Хотела ответить, спросить, кто это, откуда вообще голос, но побоялась наказания от Ашиля. И через несколько секунд голос исчез.
Тело затекло. Я поерзала – из-под копыт лошади летят комья грязи, норовя накормить меня, справа опасно близко подскакивает колено Ашиля.
– Не дергайся, – проговорил он. – Надергалась уже. Какого сумрака? Полночи за тобой гоняемся.
– Мне не удобно! – выпалила я.
– Да? – зло поинтересовался мачехин ухажер. – А бежать ночью в дождь через лес удобно? Гнать приличных людей на улицу в такую погоду удобно?
– Приличные люди не перекидывают девушек через седло! И не пытаются нажиться на их магии!
Я рисковала, отвечая так дерзко. Но вокруг отряд верноподданных стражей барона Соула де Лафей. Ашиль зарычал, положив мне на шею пальцы, и сдавил так, что перед глазами забегали пятна.
– Поговори мне еще, – прорычал он так, что слышно только мне. – Джозет долго планировала этот брак. Я не позволю тебе все поломать.
– Ты сейчас поломаешь мне шею, – прохрипела я. – Тогда точно никакого брака.
Ашиль раздраженно фыркнул, но железная хватка исчезла, ладонь вновь опустилась на спину, придавливая, как прессом.
Казалось, меня вечно трясло на седле, ударяло в живот и придавливало. К счастью хотя бы дождь прекратился. Но меня продолжало знобить, однако мужлан Ашиль де Вотье даже не подумал накрыть плащом. Он вообще не отличался заботой. Единственная, к кому хорошо относился – это Джозетт, моя мачеха.
Всхлипнув, я погрузилась в мрачные мысли.
Отец женился после десяти лет вдовства, сказал, мне нужна мать и женская забота, чтобы воспитывать соответствующие качества – покладистость, женственность, покорность. Но с моим характером это вязалось плохо. Им уродилась в него. В отца, Соула де Лафей, боевого мага его величества де Фламер в отставке.
Он, как и все отцы, мечтал о сыне. Но родилась я, а бедная матушка отправилась в чертоги богов слишком рано. С Джозет у них детей не случилось, уж не знаю, по чьей причине. Слуги шептались, что это веяние сумрака, но наше поместье слишком далеко от проточин тьмы. К тому же, по словам отца, их контролируют королевские войска.
Копыта лошади зацокали, ступив на брусчатку, камни заблестели. Я подняла голову и в груди все сжалось.
Впереди наше поместье, большое и мрачно-величественное в свете луны. А перед входом карета с ярко-синей пометкой в форме двух скрепленных колец.
Ашиль, словно прочел мои мысли.
– Почти приехали, – злорадно усмехнулся он.
Оказавшись во дворе, он спрыгнул и как мешок с картошкой, стянул с седла. Я едва не поцарапала подбородок.
От долгого висения вниз головой мир закружился, я упала бы, если бы не рука стражника, поддержавшая за спину.
– Разнежилась? – бросил Ашиль, передавая лошадь подоспевшему конюху. – Надо было нагружать тебя побольше. Чтоб не размякала.
Я хотела ответить, что в стрельбе из лука дам фору даже ему, что отец обучал меня, вложив все, что мог бы дать сыну, с поправкой на то, что я девушка, но на крыльцо выбежала Джозет.
Пышное платье, наляписто украшенное розовыми цветами, в рюшах и фалдах, от чего похожа на зефир, темные волосы подняты в прическе, губы накрашены красным, что подчеркивает носогубные морщины, с которыми она безуспешно борется.
Джозет мазнула по мне взглядом, потом глянула на Ашиля, глаза бешено сверкнули.
– Ашиль, ты в своем уме? – выпалила она. – Она могла пострадать! Как прикажешь объяснять, откуда на невесте синяки?
Тот развел руками.
– Упала, – предположил он.
– Идиот, – прошипела мачеха и обратилась ко мне, все так же зло: – Шевелись давай. Господин Шаторье уже заждался.
Я устало поплелась по ступенькам, но мачеха ухватила за локоть и потащила в дом.
– Да быстрее, курица! – выпалила она. – Тебя надо переодеть! Ни приведи боги, он увидит тебя такую.
Мне было плевать, какую этот Шаторье меня увидит. Но мачеха нарочно тащила в сторону, подальше от гостиной. И ей удалось бы скрыть факт моего позора, если бы из её дверей не вышел высокий мужчина с обильно поседевшими волосами. На нем черный фрак, на боку ножны с настоящим боевым мечом. На лице глубокие морщины, видимо брачным послом он был не всегда.
Мачеха встала как вкопанная.
– Господин Шаторье… – выдохнула она. – Вам что-то нужно?
Взгляд посла приковался ко мне. Меня обдало холодом, хотя думала, что замерзнуть сильнее нельзя.
– Это и есть госпожа Валенсия Соул де Лафей? – спросил он, спустя пару секунд и взмахнул ладонью. Мокрые волосы с моего лица поднялись и откинулись за спину, неприятно шлепнув.
– Э… – протянула мачеха и дернула меня, чтобы срочно сделала поклон. – Да… Да, господин Шаторье. Видите ли, возникла небольшая заминка… Валенсия…
– Госпожа де Лафей сбежала, узнав, что за ней приехал брачный посол, – оборвал ее он, и сжавшиеся пальцы мачехи на моем локте показали ее молчаливую ярость.
Она спешно заговорила:
– О, нет, что вы. Она просто загулялась, попала под дождь. Посмотрите, все платье вымокло. Господин Шаторье. Как вы могли подумать? Валенсия очень скромная, покладистая девушка. Она никогда бы не пошла против… Да Валенсия?
Я молчала под изучающим взглядом посла, который, будто смотрел насквозь. Он маг. И сейчас, наверное, что-то видит своим магическим взором. А мне даже не позволяли прикасаться к книгам о магии…
В груди затеплился лучик надежды. Может он разочарован? Прекрасно. Значит, не захочет, чтобы его господин взял в жену такую, как я, а он не испортил репутацию брачного посла.
Джозет шумно сглотнула и затараторила:
– Господин Шаторье, вы же не передумаете? Мы с вами заключили договор, помните? Вы обещали, что заберете ее вместе с магическим даром. А нас щедро отблагодарите за такой подарок. Вы ведь не передумали?
Прошло несколько мгновений прежде, чем он заговорил.
– Прежде еще нужно будет проверить, действительно ли у нее есть магический дар…
– О, не сомневайтесь! – перебив его, воскликнула Джозет. – Она, пока была маленькой, все время говорила о тепле в груди. У нее точно есть дар. Да, Валенсия? Скажи господину Шаторье, что это так.
Глядя из-под бровей на посла я промолчала, ощущая, как в груди шарик тепла покрывается шипами.
Шаторье мазнул по мне взглядом и сказал:
– Это еще ничего не значит. Дар может быть остаточным. Но вы правы, я не буду отменять сделку. Магия не бывает лишней. Моему господину это известно. Но юную госпожу де Лафей придется кое-куда забрать.
– Куда? – хором спросили мы с Джозет и недовольно переглянулись.
– Я уже сказал, еще нужно проверить, есть ли у нее дар. К тому же, не мешает обучить хорошим манерам. Девушка должна знать, как быть хорошей женой, – отозвался Шаторье. – Я забираю ее в пансион Магикус Соле.
Внутри меня все рухнуло.
Глава 2
Я пришла в ужас. Мало того, что отдавали замуж за неизвестно кого, так еще и отсылали в Магикус Соле. Даже в наше удаленное поместье доходили самые разные слухи об этом месте. Что его расположение неизвестно, пансион постоянно меняет территорию, что там творят темное искусство. Одни считают его выдумкой, другие думают, что из него выпускают самых вышколенных и покладистых жен.
Видимо Шаторье тоже так считает.
Но я ни одной из них становиться не собиралась.
По словам господина Шаторье, я слишком взбалмошна и веду себя недопустимо для леди моего статуса. К моменту, когда буду официально представлена избраннику, манеры мои должны стать безупречными. Чтобы в случае подтверждения моего дара, он был передан максимально эффективно и быстро.
Я, конечно, спросила, зачем этому избраннику нужна взбалмошная невеста. Если что-то не устраивает – с удовольствием уступлю место другой. Мачеха едва сознание не потеряла от моей дерзости. Хотя извести о моем направлении в пансион её ошарашило не меньше.
Я проговорила:
– Боюсь, он разочаруется.
Однако Луи Шаторье даже бровью не повел, сказал спокойно:
– Господину видней, кого выбирать в жены. Одного только он не учел.
На мой вопросительный взгляд ответил:
– Вашего характера. Но это поправимо. Скоро в станете достаточно покладистой для всех необходимых действий.
Я хотела спросить, каких конкретно действий, но Джозет после нескольких минут смятения пришла в себя.
– Это несомненно, огромная честь для всего рода де Лафей, – сказала она. – Но как же договоренность? Нас заверяли, что за передачу дара моей падчерицы мы получим условленную сумму золотом.
Губы Шаторье чуть дрогнули, уголки приподнялись, он стал похож на хищную птицу.
– Договоренность в силе, – сообщил он. – Никто не собирается вас обманывать. Мы готовы заплатить за ее дар сразу, в качестве аванса. Причем, если заметили, пока поверив вам на слово.
У мачехи отвисла челюсть, да и я, если честно, проверила свою.
– Вы заплатите за нее до заключения брака? – едва справившись с волнением спросила она. – До передачи?
Алчная стервятница. Только и думает о наживе. Она никогда не любила моего отца, только из-за титула и наследства вышла за него. И доказать это у меня не было возможности, а потом его не стало…
Брачный посол кивнул.
– Заплатим, – сказал он. – Только прошу не задерживаться. Не люблю, когда тратят время впустую. Отправляемся завтра.
Мачеха охнула. Я тоже. Рассчитывала, что хотя бы дадут время проститься с домом, в котором провела всю жизнь. Но, похоже, мое мнение, как всегда последнее.
– Завтра? – выдохнула я, наконец, обретя дар речи. – Да кто он такой!? Скажите хотя бы, какому зверю отдаете меня на растерзание!
Глаза посла сузились, в них блеснула сталь, я подумала, что возможно перегнула с оскорблением, а он произнес:
– Ваш язык слишком остер, леди де Лафей. Уверен, в Магикус Соле вам объяснят, как им пользоваться, чтобы не навредить себе и окружающим. В восемнадцать лет вы могли бы давно овладеть этим навыком.
Я вспыхнула. Это престарелый сват сомневается в моих способностях. Это при том, что я владею луком получше некоторых мужчин. В Алмории считается дурным тоном, если женщина занимается чем-то, кроме мужа и женских дел. Правда не понятно, почему список этих дел такой короткий и скучный.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, – проговорила я с вызовом. Чего уж, я и так в немилости. Хуже не будет.
– О вашем женихе?
– Да!
– Всему свое время, леди, – с усмешкой отозвался Шаторье. – А сейчас рекомендовал бы вам и вашей мачехе заняться сборами. Времени у вас не так много.
Хотела возразить, сказать, что никуда не поеду и пусть катится к демонам вместе с Магикус Соле, мачехой и таинственным женихом, который подло покупает девушку, при этом даже не познакомившись. От одной только мысли о нем магия в груди сжималась и тревожно пульсировала.
От обилия опасений голова пошла кругом. Но мачеха расслабиться не дала – цапнула за руку и потащила по коридорам в покои.
– Поверить не могу, – шипела она, бегая по комнате и собирая мне саквояж. – Ты спорила и грубила Луи Шаторье! Ты в своем уме! Слава богам, он не отказался от сделки!
– Тебе только того и надо… – пробормотала я, натягивая сухое дорожное платье.
Джозет остановилась, кулак уперся в бок, она сверкнула глазами.
– Неблагодарная дрянь, – выдохнула она. – После смерти твоего папаши я могла выкинуть тебя на улицу. Побиралась бы или пошла в работный дом. С твоей мордашкой имела бы успех. Но я сжалилась. Оставила дома, в тепле и сытости. Чем ты мне платишь, дрянь?
Я вздохнула. На душе скребли кошки, хотелось куда-нибудь спрятаться, убежать, улететь, но ни дома, ни за его пределами меня некому защитить.
Неизвестность и безысходность пугали до дрожи. Я закусила губу, заплетая перед зеркалом волосы, которые подсохли и вновь стали огненно-рыжими. В одном мачеха права – природа наградила меня хорошей внешностью: густые локоны, травяного цвета глаза, аккуратные черты лица. Все говорит о благородстве происхождения. Только вести себя, как чопорная гусыня, смиренно отдающая магию мужчине я не собиралась.
И все же против Луи Шаторье сделать ничего не могла.
Когда утром слуга грузил мой саквояж, совсем небольшой потому, что Джозет посчитала – в нем самое необходимое. Остальным обеспечит будущий муж, если он так щедр, что платит вперед, да к тому же обеспечивает обучение в Магикус Соле.
– А если я не обучусь? – спросила я, когда уже ехали в экипаже, покачиваясь на рессорах. – Если все, что вы вложили в мою подготовку окажется без толку?
Брачный посол напротив меня, все такой же спокойный, послал мне неопределенный взгляд.
– Вы обучитесь, – сказал он.
– А если нет? – настаивала я. За ночь в голове созрел план – если я провалю испытания или что там от меня требуется, они могут отослать меня домой. Не самое лучшее место, но тогда магия останется при мне. Пусть не распечатанная. Пусть скрытая. Но моя. Она пульсирует в венах, каждую секунду. Как я могу отдать ее какому-то мужчине? Мужчине, которого даже не знаю.
Взгляд посла стал испытующим, Шаторье произнес:
– Рекомендую все же постараться. Не хотите же вы, чтобы извлечение было болезненным?
Стараться мне не хотелось. Слишком много должна отдать – магию, свободу. А в замен что? Вечное рабство, покорность и смирение в тени мужского блеска. Если я и вышла бы замуж, то только встретив достойного человека. Человека, которого полюблю и который полюбит меня. А не вот так, как какая-то коза на базаре… Но угроза о болезненности напугала.
– Вы знаете, что брак с вашим женихом мне проти… Не по душе, – проговорила я в последнюю секунду решив, что слишком грубить не стоит. – Я его не люблю, не знаю и уж тем более не собираюсь расставаться со своей магией.
– Вы уверены, что она в вас есть? – поинтересовался посол и у меня почему-то по спине прокатился холодок.
– Не знаю, – соврала я, сама не поняв, почему. – Если её нет, вам же хуже.
Повисла пауза. Луи Шаторье вновь изучал меня, словно ковырялся в мыслях, оценивал и анализировал. Меня передернуло, я потерла плечи и, накинув дорожную шаль, отвернулась к окну. Выехали рано, лес остался позади, зарделась заря, окрашивая небо в бледно-голубой цвет.
– Леди де Лафей, – наконец проговорил Шаторье, – если вы провалите обучение или окажетесь пустой, вас все равно отдадут замуж. Не можем же мы так расстроить вашу матушку.
– Она мачеха, – резко бросила я.
– Как скажете, – с неприятной улыбкой отозвался Шаторье. – Но в случае, если в вас дар не обнаружится, для безопасности вас и вашего окружения подберут не мага. Понимаете, что это означает?
По позвоночнику прокатился недобрый холодок предчувствия, я шумно сглотнула.
– Вы говорите загадками.
Шаторье отодвинул занавеску и задумчиво покосился на проплывающие мимо деревья.
– Если одаренная выходит замуж за обычного человека, – стал пояснять он, – во избежание проблем мы все равно лишаем девушку магии. Согласитесь, зачем семье не магов магия? Верно? Правда, передавать магию можно только одним способом, и он весьма интимный. Такие вещи лучше совершать с мужем.
Я ожидала, что Шаторье пояснит, что имеет ввиду под словом «интимный», но он замолчал и продолжил созерцать деревья вдали.
Я нахмурилась. В вопросах взаимоотношений между мужчиной и женщиной я была невежественна, как ни пыталась выспросить у служанок подробности. Но те только хихикали и убегали под предлогом работы.
Магия внутри нервно сжалась. Я невидящим взглядом уставилась на пол экипажа. Они лишают меня не только магии, но и возможности выбора…
Отчаяние накатило с новой силой, я обняла себя за плечи и уставилась в окно на светлеющий горизонт.
Не думала, что Магикус Соле так далеко. Я знала, место расположения пансиона не известно, но представить не могла, что придется лететь на магическом дирижабле. Весь полет провела у окна, глазея на ковры лесов, полей и ниточек рек внизу. Это даже немного отвлекало от предстоящего.
На все расспросы о будущем женихе господин Шаторье отвечал:
– Вам все объяснят в пансионе. Не за чем сейчас забивать голову.
Чутье подсказывало – за такой таинственностью кроется что-то неприятное. Но, в конце концов, пришлось смириться – посол все равно не отвечал. Оставалось только таращиться в окно.
Один раз на самой границе горизонта вспыхнуло нечто темно-синее, с проблесками молнии. Оно взметнулось до самого неба и погасло.
– Что это? – спросила я, ткнув в сторону всполоха.
Лицо Луи Шаторье помрачнело, он произнес:
– Ничего такого, о чем вам стоит думать сейчас, леди де Лафей. Лучше сконцентрируйтесь на том, как поскорее проникнуться женскими добродетелями.
Я промолчала и больше не заговаривала с послом за весь путь. Слушать наставления от него стало совсем невыносимо. Я и так загнана в угол. Дома мачеха и ее прихвостень, впереди – очень смутное будущее, и я совершенно не понимаю, как выбираться из тисков, в которые меня загоняют. Дар в груди шевельнулся и потеплел, словно подбадривая. От этого сделалось еще горше – его у меня отберут. Эта мысль жгла раскаленным железом.
Я надрывно вздохнула. Была бы рядом матушка, она бы подсказала, что делать. Но здесь только Шаторье.
Едва додумала эту мысль, как раздался голос, бархатный, глубокий:
– Валенсия…
Возникло ощущение, что справа кто-то сидит, наблюдает, но когда оглянулась, обнаружила лишь пустое сидение.
На вопросительный взгляд посла, пожала плечами, мол, померещилось. Стало быть, он голоса не слышал и значит я либо схожу с ума, либо не знаю.
Посол вновь уставился в окно. Меня же из-за раннего подъема сморило, откинувшись на спинку задремала.
Сон был странным. Я вроде слышала все, что происходит в дирижабле – как поскрипывают тросы, как свистит ветер за бортом, как Шаторье с кем-то приглушенно говорит, хотя других пассажиров не видела.
И, в тоже время, я в лесу, в какой-то беседке с золотым куполом. Лес окружен горами, повсюду безмятежность и свежесть. Даже во сне ощутила, какой воздух чистый.
Когда ступила на каменный пол беседки, слева раздался низкий голос, который сразу определила, как харизматичный.
Тот самый голос.
– Валенсия, огненный цветок…
– Что? – не поняла я.
Он словно не услышал и проговорил:
– Валенсия, что же ты вытворяешь?
Резко обернувшись, увидела спину мужчины. Он стоит, глядя куда-то в лес, лица не видно, лишь волосы цвета огня до лопаток. Именно огня, а не рыжие, как у меня. Одет в темно-зеленый камзол с золотыми нитями, черные штаны, сапоги до колен…
– Вы кто? – выдохнула я, пытаясь заглянуть сбоку, чтобы рассмотреть лицо, но чем больше пыталась, тем сильнее его облик ускользал.
– Ты не хочешь замуж, Валенсия? – проигнорировав вопрос, спросил мужчина. Его ладони уперты в парапет, ощущение, что напряжен, хотя старательно это скрывает.
– Не вижу смысла туда хотеть, – отозвалась я, все еще не определив, что происходит. – Мы знакомы? Покажите лицо. Неприлично в разговоре с девушкой его скрывать.
Он усмехнулся бархатным голосом.
– А прилично убегать ночью от брачного посла и пытаться прыгнуть в реку?
– Вы и об этом знаете? – удивилась я. – Хотя стоп, я ведь сплю. Сплю ведь? Значит, мне может привидеться. Что угодно.
– Кто знает, где границы сна и яви, – многозначительно отозвался незнакомец и исчез, но тут же возник у меня за спиной.
