Текст книги "Парашют для утопающего"

Автор книги: Маргарита Южина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ага, так вы прямо сейчас к Ангелине Игоревне и ступайте, – посоветовала уже в прихожей хозяйка. – Она так красную рыбу метала, что определенно вам говорю – самая преступница и есть!

– Какая преступница? – забылась Люся.

– Ну так та самая, которые эти самые клыки подделывала, белые!

Василиса сделала страшные глаза, и Люся примолкла.

– А вы нам не уступите вот эту фотокарточку? – ангельским голоском попросила у Николая Василиса, кивая на общий снимок.

– Да забирайте! – щедро размахнулся тот. – Эка драгоценность!

– Нет уж, позвольте! – воспротивилась Наталья Федоровна. – Что значит – забирайте?! Я знаешь сколько на эти фотографии денег угрохала! Ха! Главное – забирайте!

Люся полезла в карман и вытащила сотенную бумажку – другой у нее не было.

– Давайте, мы у вас ее купим. Ну очень я себе здесь нравлюсь, никогда так симпатично не получалась, – врала она.

– И здесь не получились, и вот вы, дамочка, простите, не упомнила, как вас зовут, – вздохнув с сожалением, обратилась Наталья Федоровна к Василисе. – Вы на всех фотографиях отчего-то такая худая вышли и животастая! Нет-нет, вам обязательно надо пропить рыбий жир! Честно говоря, вы с баянисткой нам все снимки портите, такие какие-то убогонькие… Нет, я в хорошем смысле этого слова! А фотографию… Я завтра же закажу! Вам сколько нужно? Вы же понимаете, я не могу вам отдать последнюю, а вдруг негатив испортится или еще что, нет-нет, и не просите. А денюжки оставьте! Я завтра забегу – закажу, и послезавтра заберете. Я вам еще и нашу молодую пару сделаю – портретом, вы ее у себя над кроватью повесите!

Поблагодарив хозяев за такую неслыханную щедрость, подруги отправились домой.

– Нет, ты посмотри, а? И ни к кому не придерешься! – горько размышляла Люся, не поспевая за широким Василисиным шагом. – Все родственники, все друг друга замечательно знают, в таком хороводе богатство трудно утаить, а наш сынок богат, это ясно.

– И что самое обидное – животастая, главное, да? – вовсю поддерживала ее Василиса. – Сама бы на себя посмотрела! Тыква с семечками от глистов! Рыбий жир, главное, да?! Слушай, а зачем рыбий жир пить?

– От рахита, – думала о своем Люся. – Его всегда детям дают, чтобы рахита не было.

– Ну уж совсем!! – покрутила пальцем у виска Василиса и прибавила шагу.

Дома они задержались ненадолго – зацепили Малыша на поводок и повели его на прогулку.

– Ты видела эти фотографии? Там вообще никто по возрасту не подходит, а я уверена – наш «богатенький Буратино» на свадьбе был! – кипятилась Люся, поглядывая, чтобы Малыш не убегал слишком далеко.

– А может быть, кто-то из молодежи? – предположила Василиса. – Тем более они перессорились все.

Люся покачала головой:

– Из молодежи на свадьбе вообще были только Гриня с Маринкой. И потом, откуда у молодых такие деньги? Даже если они и появятся, вряд ли это пройдет незамеченным, да и не станут они на меня их тратить, на девчонок молоденьких потратятся.

Василиса призадумалась. Действительно, никто на фотографии на миллионера не тянул.

– А как думаешь – муж этой… ну сестры Натальи, как ее…

– Инночка? Ее муж? Не думаю. Это же муж, а не знакомый какой. Они его тоже сто лет знают, и помнишь, мать жениха радовалась, что они подарок купили за четыреста рублей? Значит, раньше и этого не наблюдалось. Нет, среди родственников моего сынка быть не может.

– А если среди Колиной родни затесался? – задумалась Василиса. – Их там видела сколько?

Люся подозвала Малыша, бросила ему палочку и с сожалением покачала головой:

– Нет, ты видела фотографию? У них на всю родню всего пять зубов наберется, там у всех такие улыбки, что ты, Вася, со своим животом, просто красавица! Нет, наш миллионер не потерпел бы себя беззубого.

Василиса снова вспомнила про свой живот и принялась втягивать его к позвоночнику.

– Люсь, смотри, а так? Так нормально? – еле говорила она.

– Нет, так у тебя плечи в два раза шире, а живот все равно есть.

Неожиданно Вася стала подпрыгивать, дергать ногами, а потом и вовсе – крикнула Малыша и понеслась за ним по аллее легким аллюром – сгонять лишний вес.

– Господи, ну что за человек, – дернула бровями Люся. – У нее уже внучка о женихах думает, а она все никак не угомонится, ну и…

Тут Люся забыла, о чем она только что говорила, – рядом с аллеей по дороге ползла знакомая темная иномарка.

– Вот гадина, а? И чего ей от меня надо? – пробормотала Люся и вдруг крикнула: – Никуда я сегодня не поеду!! Слышишь, ты! Змея очковая! Катись отсюда!! Мне не нужна помощь, я не инвалид!!

Молодая мамочка, которая гуляла вдалеке с колясочкой, бодро развернулась и поспешила покинуть нескучную аллею. Но и машина резко набрала скорость и скрылась.

– Вася!! – кричала подруге Людмила Ефимовна. – Вася! Да куда же она провалилась, черт возьми?!!

– Люся… ты меня… потеряла? – появилась совсем с другой стороны аллеи Василиса.

Лицо ее стало просто-таки лиловым от непосильной физической нагрузки, дышала она, как дворняжка в жару, ноги на каблуках подкашивались, но глаза сияли гордостью и счастьем.

– Вот… теперь… прямо так… легко себя… чувствую… как девочка… – припала она к березе. – Прямо… легкость такая… во всем теле… Ощущаю… прилив бодрости… и сил…

Вероятно, от этого прилива она даже голову не могла держать – клонила ее набок. Люся подбежала и подхватила подругу под руки.

– Ну что за противная баба! Держись, сейчас домой поплетемся… Малыш!! Рядом!

До дому Люся едва доволоклась – на шее висела облегченная Вася, руку тянул Малыш, погода была замечательная, и ему совсем не хотелось в душную комнату, а сама Люся болталась между этими двумя гирями, как перышко.

– Люсенька, здравствуй, – приторно оскалилась соседка с верхнего этажа. – Нагулялись. А я смотрю – Василиса-то совсем уж тебе на шею забралась.

– Брысь отсюда, ведьма, – очнулась Вася и пнула болтливую тетку.

Тут же силы ее снова покинули, и она опять повисла на шее у подруги.

– Да мне-то чего! – отбежала подальше соседка. – Я только хотела сказать, что возле вашей двери уже полчаса какая-то баба сидит!.. Люська! Да брось ты это ярмо, пускай само тащится!

Заслышав про бабу возле дверей, Люся всполошилась и прибавила шаг:

– Вась, ты в самом деле кончай притворяться, я же тебя уронить могу.

Василиса нехотя пришла в себя, поправила прическу, оглянулась и показала языкастой соседке костлявый кулак.

– Ну чего ты еле ногами ворочаешь? – накинулась она на Люсю. – Слышала же – нас уже поджидают!

Глава 3
Укроп с глазами

Ничего страшного их не ожидало, на лестничной площадке стояла Маша – их давняя общая подруга – и лениво пялилась в ободранный подъездный потолок.

– Ой! Ну уж думала – не дождусь! А соседи сказали, что вы с собакой пошли гулять, вот и жду. Малыш! Мальчик мой, смотри-ка, что тебе тетя Маша принесла…

И Маша полезла в пакет.

– Мань, давай зайдем в дом, чего на пороге-то, – попросила Люся. – А то у меня Вася с минуты на минуту скончается.

– А чего такое? – всполошилась Маша, протискиваясь в прихожую.

Василиса бодро вошла в комнату, но тут же свалилась на диван.

– Девочки, вы идите сюда, а то я ничего не слышу, – пропищала она жалобным голосом.

– Чего произошло-то? – волновалась Маша.

Люся только отмахнулась:

– Да ты что – Васю не знаешь? Решила в один час улучшить фигуру – расстаться с животом, а пока только с жизнью расстается. Вася, я тебе сейчас чаю дам.

– Со сливками! И сахара четыре ложечки. Столовых! – крикнула из комнаты Василиса, подруги пока к ней не торопились, а все еще зачем-то крутились на кухне.

– Во – слышала – столовых! Ну и куда денется ее живот? – развела руками Люся.

Маша растрясала свой пакет, доставала конфеты, пряники, диковинное печенье и бумажные тарелочки с пирожным.

– Ну что ж, обидно, но… Придется, Люся, нам двоим давиться тортиками, – со вздохом проговорила она.

– Придется вас спасать, чтобы не было заворота кишок, – тут же ответила Василиса.

Она уже решила про фигуру временно забыть и теперь устраивалась за столом.

– А я вам, девочки, так скажу! Ерундой вы маетесь! – торжественно провозгласила Машенька, разливая чай по кружкам.

Пока Люся кормила собаку, она уже успела включить чайник, и теперь все трое яростно набросились на пирожные.

– Я, собственно, затем и пришла, чтобы ваши фигуры привести в должный вид!

Подруги недоверчиво переглянулись. Сама Машенька отличалась пышненькими формами, но не ограничивала себя в сладком и посиделки на диетах не одобряла. И, уж конечно, никогда не считала, что ее худосочные товарки имеют какой-то там лишний вес.

– Нет, я серьезно! – вздернула брови подруга. – Вы же знаете, мы дачу купили!

Ну конечно, и Люся и Василиса знали, что Мария Игоревна купила дачу и еще старенькие «Жигули» и теперь со своими сыновьями, кстати, приемными, днюет там и ночует. Даже не раз зазывала подруг понежиться на солнышке, но те упрямо отказывались – как, интересно знать, они будут нежиться, если сама Маша с утра до ночи стоит к ним тылом? А бросать свои силы на прополку травы дамы считали занятием бесполезным – что толку, трава все равно победит, через неделю же станет лесом.

– Машенька, ты вырастила на своем огороде ананас? – хитро улыбнулась Василиса. – Я читала, только ананасы сжигают кучу жиров.

– Да чего вам там жечь? – удивилась Маша. – И потом – не только ананасы, но еще и работа! И солнце! Вася! Ты на себя посмотри! Лето в разгаре, а на тебя взглянуть страшно! Ты же вся зеленая! Полюбуйся на мой загар!

И Мария стала задирать подол платья, чтобы похвастаться загорелой спиной. Она могла бы и не задирать – и руки, и ноги, и лицо гостьи покрывал ровный, красивый загар.

– Между прочим, загорелое тело выглядит намного моложе, – била она по самому больному.

И Василиса сдалась.

– Когда едем? – поинтересовалась она, уплетая очередное пирожное.

– Завтра.

– Ой, девочки, я никак не могу, – притворно застонала Люся. Из-за своей фигуры она не убивалась, молодость догонять не спешила, а работать на грядках не любила до зубовного скрежета. – Я никак не могу. У меня же, Машенька, внук родился! Они без меня ну ни денечка не могут! Прямо ни одного. Вот так каждый вечер Ольга звонит и просит: мамочка, приходи сейчас же – надо Васеньку искупать. Или еще зять – звонит и плачет, Ольга, мол, убежала в молочную кухню, а он не знает, как малыша успокоить. И что ты думаешь?

– Я думаю, что вы опять куда-то вляпались, – жестко прервала Люсино пение Мария Игоревна. – Видела я Ольгу с мальчишечкой. Такой замечательный ребенок. И Володя возле него, будто наседка квохчет, и Ольга глаз с него не спускает, сколько стояли, разговаривали, все в коляску пялилась. Жалуются они на тебя, Людмила. Володя говорит, даже отпуск взял, а теща приходит и к ребенку никого не подпускает, прямо как собака на всех рычит.

Люся медленно прищурила глаза:

– Это, значит, он меня сукой назвал, поганец… Жаловались, значит… Так когда, ты говоришь, едем?

Все остальное время женщины обсуждали завтрашнюю поездку.

– Девочки, вам совсем ничего с собой брать не надо, у нас там уже все есть! И на грядках работать вас никто не заставит, я даже сама вот так буду ходить с вами по газону и отдыхать, ходить и отдыхать! Мне просто никак нельзя не ехать – поливать же надо, жара-то какая! А одной мне неуютно как-то. Мальчишки в спортивный лагерь уехали, а чего я одна поеду?

– Нет, ты объясни, мне какой купальник брать – открытый или закрытый? – волновалась Василиса. – Если там народу много, так я закрытый возьму, у меня не везде еще идеальные формы, а если никого нет…

Машенька махала руками и вилась вокруг подружек бабочкой:

– Да хоть какой бери – нет там никого! Можешь даже топлес загорать – никто не увидит!

– Люся, она нас везет в тайгу, я тебе точно говорю, – моргала Василиса. – В непроходимую, где не ступала нога человека.

– Ой, да всякие ноги там ступали! Просто с одной стороны у нас дачу продают, уже четвертый год, потому что цену такую заломили, а с другой стороны люди приличные, но приезжают только по выходным, потому что работают, а мы всего-то на три дня едем, как раз в пятницу вернемся. Да, впереди такая лужайка, домики только метров через сто, но у нас забор, тебя, Васенька, даже голую никто не разглядит.

– А позади? – щурилась Вася.

– А позади лес, это же дача! Короче, я завтра за вами заезжаю в восемь, вы берете с собой Малыша, Финли, и все вместе едем отдыхать!

На том и порешили. Правда, когда Маша ушла, подруги еще немного поспорили.

– И все же… с этой поездкой… – мялась Люся. – Уедем, все бросим, и так-то ни на шаг не продвинулись, а теперь и вовсе…

Василиса уже ковырялась в шкафу – искала купальники, нашла всего два, а хотелось менять наряды каждый день, но третий – самый новенький – куда-то подевался. Его вообще-то никто не покупал, она его сама связала, но надеть на люди так ни разу и не отважилась. А здесь, если Маша говорит, что к ним никто не станет заглядывать, им блеснуть перед подругами будет самое время.

– Люся! Мы уже неделю топчемся на месте! Да чего там неделю, больше! А ты тут из-за каких-то трех дней истерики устаиваешь! – нервничала она из-за потери. – Ты мой купальник не видела? Такой вязаный, весь в дырочках? Куда же я его… Люсенька, и еще. Смотри, ты уедешь, твой сынок потеряет тебя из виду и начнет творить глупости. А мы с тобой знаем, что лучше всего преступника ловить, когда он эти самые глупости делает, когда контроль над собой теряет. Да куда ты дела купальник-то?!!

Люся подошла и подняла с пола узелок – в свернутой наволочке хранился драгоценный наряд – сама Василиса и упаковала, да забыла.

– От меня, что ли, в узелок спрятала? Совершенно напрасно, между прочим, я никогда такую срамоту не надену, – обиженно надула Люся губы и побрела собирать вещи.

Маша хоть и обещала приехать в восемь, заехала на полчаса раньше.

– Это куда вы такие баулы нагрузили? – ужаснулась она, увидев, как подруги, не останавливаясь, вытаскивают в прихожую нескончаемые пакеты, сумки и мешочки. – Вот это зачем?

– Маша! Ну это же кастрюля, чтобы Малышу варить! – таращила глаза сонная Люся.

Маша безжалостно выкинула кастрюлю:

– У меня там столько посуды, а они еще прут! А это куда?

– Подожди, Маша, а мы что – завтракать не будем? – гнусавила Василиса, которая никак не могла разлепить глаза в такую рань. – Это моя теплая куртка. Зимняя. Куда ты ее кидаешь?

– Есть у меня куртки. Полно. Завтракать будем на даче, на террасе. Представьте – кругом зелень, белые стулья, столик и чай! Сказка!.. А это? Господи, да здесь целая кипа книг! Куда это вы? Мы же на три дня только! И вот это не надо. А это… а что у вас делает моя шляпа? Ее можно взять, у меня такое славное пугало, нарядим.

После ревизии Люся только уцепила Малыша на поводок, да еще успела схватить один пакет, пока Маша отвернулась. А Василиса грациозно подхватила на руки Финли, не удержалась и сунула за пазуху сумочку, куда упрятала косметику и бигуди. И оживленной компанией дамы уселись в «Жигули».

На даче были уже через полчаса. И едва Маша открыла калитку, как подруги тут же поняли – ну и дурочки же были бы, если бы отказались! В нос сразу проник запах распустившихся флоксов, небо было таким синим и высоким, будто его специально подкрасили в рекламных целях, зеленые ветки деревьев, яркие шапки цветов, уютная скамейка в глубине сада, беленькая беседка, Малыш, скачущий по капустной грядке…

– Малыш!! – опомнилась Люся и кинулась хватать ошалевшего питомца.

– Вы давайте, осваивайтесь, а я быстренько тут грядочки полью, пока жар не наступил, – щебетала Маша, открывая домик. – Я недолго, быстренько, на пять минут делов-то.

Судя по тому, сколько у нее было грядок, на пять минут рассчитывать не приходилось.

– Ну что, Люсинда, пойду качать мышцы, коль уж нас чаем не балуют, – переоделась в летний сарафанчик Василиса. – А ты тут командуй, обед организуй, борщик свари, не помирать ведь фигуры ради.

– Ты уж извини, – торопилась быстрее выскочить из дома Люся. – Но я тоже не намерена в такую погоду возле кастрюль париться. У меня дела!

Вскоре все трое уже носились по участку. Василиса носила лейки и с удовольствием устраивала для цветов душ, Маша поливала грядки прямо из шланга, а Люся таскала за ошейник Малыша, объясняя, что такое «тропочки». Малыш оказался парнем сообразительным. Уже через несколько минут он уяснил, что ходить по узеньким дорожкам – это сосиска, а бегать по кудрявым зеленым клумбочкам – это газетой по морде, и скакал между грядок, как балерина, высоко задирая мохнатые лапы. У Финли появилась целая уйма дел – надо было обойти каждый кустик, обнюхать и попытаться забраться на маленькую яблоньку. Короче – занятие нашлось каждому.

Время пролетело незаметно.

– Ну и хватит, – с удовольствием водрузила лейки в сарайчик Маша. – Завтра поливать не придется, сегодня хорошо пролили. А теперь пойдемте, я же обещала чай!

После таких трудов Василиса с удовольствием проглотила бы что-нибудь посерьезнее. Но она решила подругу не тревожить, а тихонько, не беспокоя никого, уйти в беседочку и скушать кекс в скромном одиночестве, она его сунула себе в сумку еще поздно вечером.

– Да и правда, – счастливо улыбнулась она. – Хочется чего-нибудь легонького. Вот мне сейчас предложи какой-нибудь кекс или булку – а мне не надо! Ну до чего природа хорошо действует! Машенька, я пройду в беседку, так хочется капельку одиночества!

– А чай? Не будешь, что ли? – удивилась Маша.

– Ты знаешь… я после, – все еще улыбалась Василиса и бочком, бочком двигалась к сумкам.

Пока подруги были заняты чаем, она сунулась в пакеты и со стоном взвыла:

– Ма-аша-а-а-а! Ну на кой черт ты выкинула мой черный паке-е-е-т?!

– Это какой черный? – вспоминала та. – Который с булками, что ли? Так я не выкидывала, ты его сама забыла.

Люся тут же скорчила обезьянью морду:

– Нет, ты видела, Маш, это она одна хотела в беседке все булки слопать! Во обжора, да? А нам тут пела – «дайте мне булку»!

– Люся, – строго попеняла ей Василиса. – Когда ты так квасишься, ты похожа на великую американскую артистку – которая жену Кинг Конга играла. Некрасиво это. Не забывай, ты уже бабушка, от тебя и так внук плачет!

И все же на даче они не ссорились. Природа действовала, или обстановка такая, что ли, но хотелось тихо разговаривать, лежать под солнцем, добродушно пить чай на старенькой террасе и умиляться жизни. По вечерам все усаживались возле телевизора, и оказалось, что всем вместе смотреть сериалы куда интереснее, чем пялиться в экран в одиночку. Единственное, что смущало городских дам, так это удобства во дворе. Не хотелось ночью выбегать из теплого уютного домика в непроглядную тьму. Казалось, что лес подступает совсем уже к крыльцу, что соседские дома можно было построить и ближе, а под каждым кустом мерещился шпион, и даже укроп, который рос здоровенными кустами, виделся с глазами. Особенно манией преследования мучилась Люся. Днем она плавилась на солнышке, копалась на грядках и восхваляла каждую травинку, а после захода солнца без Малыша за порог не выходила.

– Ну куда ты его опять поволокла? – отвлеклась Василиса от захватывающего сюжета. – Только собака лапы обтрясла, пусть лежит, тоже ведь набегался. Вон Финли, даже ушами не дергает, так устал. И ты тоже! Смотри давай телик или вон ложись спать.

– Да-а-а, – жалобно тянула Люся. – А если у меня организм требует! А там на меня кто-то смотрит!

– Ой, Маша, ну и Люся у нас, да? – хихикала Василиса, однако, не отрываясь от телевизора.

Отрывалась Маша. Всякий раз она выводила Люсю за дом и громко говорила:

– Ну и чего ты боишься, дурочка?! Да нет здесь никого! Такая природа! А звезды-то какие!

– Точно, звезды… Ой! Ну вот я же говорю!! – дрожал голос у Люси. – Вон там опять блеснуло!!

– Да не может там блеснуть, там дом продается. Люся, ну давай же, одевайся скорее! – отчего-то начинала нервничать Маша.

И каждый раз Люся непременно видела огонек в соседнем, заброшенном доме, Малыш грозно рычал в ту сторону, а Финли даже днем старался на чужой участок не заходить, он вообще не любил незнакомцев. Дошло до того, что на третий день даже днем подруги себя чувствовали на даче весьма неуютно.

– Маша, ну скоро уже домой? – гнусавила Люся, мотаясь за подругой, как хвостик. – Ты же говорила – на три дня, в пятницу домой!

– Ну сейчас, сейчас. Только навоз раскидаю… А чего ты днем-то боишься? Вот глупенькая, хи-хи! Смотри, через дорогу старички живут, они у нас знаешь какие веселые! Все время песню под гармошку поют, сходи что-нибудь сыграй, им понравится.

Василиса тоже вела себя настороженно – даже в вязанный купальник не наряжалась и Малыша далеко от себя не отпускала.

Немного спало напряжение, когда приехали соседи. Они заявились веселой гурьбой – почтенная седая пара, с ними взрослые уже дети, трое малышей, а потом подъехали еще парень с девушкой. Вмиг воздух наполнился веселым гомоном и детским смехом.

– Ой, ну и как же хорошо, – от души выдохнула Василиса и поспешила в домик, переодеваться в вязаную красоту.

– Мария Игоревна! Здравствуйте! – приветливо крикнул через забор приятный седой мужчина. – Вы сегодня с гостями?

– А мы не только сегодня, мы уже здесь третий день, – разогнулась Маша от грядки. – Такая погода, жарит и жарит! Поливать не успеваем.

– Машенька, так вы здесь уже три дня? – подошла к забору седая женщина. – А вы не видели, у нас тут никто не лазил? Вроде бы ничего не взяли, а возле смородины вся земля истоптана.

Мужчина усмехнулся и быстро чмокнул в нос бдительную супругу:

– Вы не обращайте на нее внимания, Машенька. Ей все время кажется, что на нашу старушку-избушку кто-то покушается!

Маша кривенько улыбнулась и снова занялась грядками. Зато Люся вся натянулась струной. Ну ведь говорила она! Нет, ей не верили! Теперь вот и женщина то же самое утверждает! А мужчина за забором спорил со своей супругой:

– Леночка, ну с чего ты взяла? Где тут видно, что истоптано? Я понимаю, если бы дожди, а так – сушь стоит которую неделю, какие следы тут могут остаться?

– Нет уж, Леня, ты вот мне не веришь, а, между прочим, я в прошлые выходные как раз под этой смородиной всю почву взрыхлила и еще замульчировала все, а теперь… Да пойдем, пойдем, я тебе сама покажу…

Люся даже говорить ничего никому не стала, просто молчком пошла упаковывать вещи. Больше она здесь не задержится.

– А где соседи? – выпорхнула на крыльцо нарядная Василиса. – Я только хотела их на чай пригласить!

– Чаи будем распивать дома, – отрезала Люся и стала помогать Маше заканчивать ее садовые дела.

Когда подруги вернулись домой, им показалось, что их не было недели две. Оказывается, они так соскучились по своему дивану, по кухне, по скупому городскому виду из окна, по теплой, уютной ванне.

– Я первая! – воскликнула Василиса, едва закрыв за собой дверь в прихожей.

– Ага, ты это ему объясни, – со вздохом проговорила Люся, раскрывая дверь в ванную.

В белоснежной ванне уже сидел черныш и нетерпеливо вилял задом. И что самое удивительное – рядом в раковине смиренно лежал Финли и ждал своей участи.

– Ну ладно – Малыш, но Финька-то! Он же не любил мыться! – поразилась Василиса.

– Понял, что все эти годы заблуждался, – снова вздохнула Люся.

Ее вздохи Васенька понимала – это Люсе предстояло мыть Малыша и, как выяснилось, Финли, а купание кота для подруг всегда было тяжким испытанием.

С домашней животиной Люся управилась в пятнадцать минут – чего их сильно размывать, только лапы да брюхо ополоснуть. Зато сама застряла в ванной на час. Василиса ее не торопила. Она блаженно ходила по комнате, рисовала пальцем пыльные дорожки на подоконниках и морщила лоб. И все же – кто же был у Маши на даче? Не напрасно Люся каждый раз боялась, Василиса еще в первый день почуяла, что в заброшенном доме кто-то есть. Только какой смысл кричать – Маша все равно бы в такую темень за руль не села, она водит машину совсем недавно, а лишний раз пугать подруг резона не было. Но вот Люся – экземпляр! Ну видишь ты, что кто-то там светится, на кой черт бегать по двору-то? Не терпится ей! Василисе же терпелось!

– Ух, Васенька, как будто заново родилась! – вышла из ванной раскрасневшаяся Люся. – Иди давай, я там тебе новый шампунь поставила.

Напоминание о новом шампуне временно заглушило остальные мысли.

– Так, Люся! Меня не будет часа полтора. И пожалуйста, не долбись каждые пятнадцать минут, я не утонула! Я просто расслабляюсь! – отчеканила она и схватила пушистое полотенце.

Люся плюхнулась на диван и сразу же взяла телефон:

– Алло, Оленька! Ну как вы там без меня? Как Василек? Вырос? У него еще не начали резаться зубки?

– Мам, какие зубки?! Тебя не было три дня! А ты куда потерялась? Я уже волноваться начала, пока не догадалась позвонить тете Маше на сотовый.

Ах, вот оно в чем дело! Значит, подруга потому себя чувствовала относительно спокойно, что с ней был телефон. А они-то с Васей, олухи, даже и не вспомнили про блага прогресса.

Люся взглянула на сервант, где в коробке чинно покоился новенький мобильный телефончик.

– Оленька, тебе совсем нельзя волноваться, у тебя может пропасть молоко! И что за моду взяла – волноваться по всяким пустякам! Как Васенька?

– Да спит, наелся и уснул.

– А Володя? Он еще не вышел на работу?

– В понедельник выходит. Да они с папой уже второй день Василия обмывают, – хихикнула Ольга.

Но Люся совсем не намерена была хихикать. Она взревела буйволом:

– Таракашин!! Он уже и туда прополз?! Ну что за фамилия, везде пролезет! Оленька, тебе надо отдохнуть! А ты никак от своего батюшки не избавишься! Скажи, ты наливала ему марочное вино? Или, не дай бог, дорогую водку?

– Мам, вино они не стали пить, а водку… ну не подсуну же я им самопал! – возмутилась дочь.

В трубке послышался слабый стон:

– Ну все, считай, вас в семье теперь четверо, он добровольно никогда не покинет такое злачное место. Скажи, дитя мое, ты ему мясное что-нибудь давала?

– Кажется, котлеты… – уже чуть заикалась Ольга.

– Конечно, так и есть. Он у вас будет жить до своих похорон… Но ты, главное, не волнуйся, тебе совсем нельзя! Я сейчас же еду!

Люся бросила трубку, стремительно влезла в джинсы и, натянув через мокрую голову легкий свитер, выскочила из дома.

Недалеко от подъезда, под сенью старой черемухи, блестел бок знакомой иномарки. Чтобы зря не мучить водителя, Люся направилась прямиком к машине.

– Меня на Старгородскую семьдесят четыре, – бросила она бессменной девице и плюхнулась на переднее сиденье.

– Ой, господи, – во весь рот зевнула красавица. – Ну ведь только приехали, куда вас опять несет?

Люся внимательно присмотрелась к девушке. Выглядела та неважнецки. Даже через темные очки были видны темные круги под глазами, кожа приобрела несвежий оттенок, и вся мадемуазель была немного помята.

– Так-так-так, – стала кое-что соображать Люся. – Так это ты, что ли, за нами на даче следила?

– А куда денешься? Приказ, – вздохнула девчонка и нажала педаль газа.

– Вот паразитка, а? – с тяжким огорчением вздохнула Люся. – Весь отдых нам испоганила! Могла бы, как человек, вылезти из кустов, сказать – так, мол, и так, приставлена за вами шпионить! Мы тебя даже поселили бы в соседней комнате – следи сколько влезет. И тебе никакого беспокойства, и нам спокойнее! Ну и до чего себя довела? Вон какая страшная стала. Сейчас налево.

Девчонка только щурила за очками усталые глаза.

– А приказал-то сын, что ли? – не успокаивалась Люся.

– Ну а кто ж еще!

– Слушай, а как его звать? Все сын да сын, что у него, имени нет?

– Нет, а чего вы у меня-то спрашиваете?! – возмутилась, наконец, девчонка. – Вы же мать, а не я! И вообще – какая вам разница?

– Не груби! – оборвала ее Люся. – Скажу сыну, он тебя не похвалит! Я еще помню, как ты меня ссильничала, в смысле – силком в машину затащила, обморок мне организовала. Теперь даже и не надейся, видишь, у меня – вот, электрошокер! Только тронь! – И Люся выпятила из кармана джинсов стиснутый кулак. – Сейчас давай в арку.

Машина завернула в арку и остановилась возле Ольгиного подъезда.

– Ты меня здесь подожди, я одно тело вынесу, довезешь его, и можешь отдыхать, я тебе как мать обещаю – сегодня никуда ни ногой!

– А завтра? – с надеждой спросила девчонка.

– Посмотрю еще, – не стала баловать ее Люся, захлопнула дверцу и поспешила в подъезд.

Конечно, Люся появилась не вовремя. Таракашин только разлил по рюмке и собирался выпить за успехи Васеньки в спорте, как тут она и возникла в дверях кухни.

– Вот, Вовка… – пьяненько качнулся Таракашин. – А ты мне говорил – водка настоящая! Вот мы с тобой всего второй день сидим, а у меня уже чертики в глазах прыгают! Чертовки… У, козья морда!!

– Ты на свою посмотри! – встряхнула его за воротник Люся, ухватилась покрепче и выдернула из-за стола.

Потом трепетная бабушка оставила дедушку на полу, приказала зятю к нему не подходить и понеслась к кроватке внука.

– Маленький мой Васенька, – запела она, на цыпочках заходя в детскую. – Как ты тут без бабушки… Оля, он меня совсем забыл, он со мной не хочет разговаривать! Что этот Таракашин ему про меня наговорил?

– Мам, да спит Вася. Слышишь, посапывает?

– Ой ты батюшки! – всплеснула руками Люся. – А я и не слышу! Привыкла, что Василиса храпит, как бульдозер… Маленький мо-о-ой…

– Мам, сейчас его разбудишь, он потом опять полночи спать не будет, – предупредила Ольга.

– Все-все, ухожу… – Люся выскользнула из детской и набросилась на Таракашина.

Тот только что сумел подняться и усадить себя за стол, нетвердой рукой он ухватился за рюмку, и тут его куда-то кто-то потащил. Вероятно, черти, и прямиком к себе домой – в преисподнюю. У чертей… чертовки были знакомые черты лица…

– Лю… Лю… – узнал любимую Виктор Борисович и сразу же пожалел – уж лучше бы скакали черти. – Вовка! Друг мо-о-ой! Она меня на помойку потащила, точно тебе говорю!

– Молчи, несчастье! – рыкнула Люся и вытолкала Таракашина из квартиры.

В подъезде дело пошло быстрее. Пинками, тычками и просто затрещинами Люся придавала скорость таракашинскому туловищу, и потому сильно они не задержались.

– Давай, лезь! – толкнула его на заднее сиденье Люся, а сама устроилась рядом с водителем. – Теперь его завезем, потом меня домой – и ты свободна.

– Так он живой, что ли? – с некоторым сожалением протянула девушка-водитель. – А говорили – тело.

– В общем-то, никакой разницы, он не слышит, не видит, мозг вообще в младенческом состоянии, водоросль, – пояснила Люся и тут же обозлилась: – А тебе не все равно?

Девчонка пожала плечами, спросила, куда везти, и молча повела машину.

– Люс… синда! Тяжкий крест мой! Быстро познакомь меня с этой пре… лестницей! Я завтра на ей… ней, я на ней завтра снова к зятю… поеду! – в пьяном величии распоряжался Таракашин. – Бысс… тро! Познакомь!