Текст книги "Моя вторая четвертинка"
Автор книги: Маргарита Южина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 2
Не та красавица, что с косой…
Валя тащилась на свой этаж с полными пакетами, откуда раздавался «мелодичный» звон пивных бутылок. Возле своей двери женщина застопорилась, прилаживая пакеты поудобнее, чтобы открыть замок. И в это время из соседней квартиры выпорхнуло небесное создание – молоденькая девушка с копной светлых кудрей, в легкой дубленочке, с прекрасными, невинными глазами цвета утреннего неба.
– Ой, я вам, кажется, бутылку разбила! – испуганно прочирикала она, заслышав характерный звук бьющегося стекла.
Валя как зачарованная смотрела на девушку и даже не обращала внимания на то, что из-под ее пакетов выползала вонючая темная жижа.
– Да ничего, ничего, мы же теперь соседи, – радостно махнула она рукой. – Вы здесь живете, да? В этой квартире? А меня Валей зовут!
Девушка куда-то торопилась, однако задержалась, вежливо улыбнулась и произнесла:
– Очень приятно, а меня Олей звать. А вы в этой квартире поселились? Это хорошо, что вы, вы такая приятная, а то раньше здесь бабка жила с каким-то заковыристым именем, ну такая вредина! Музыку ей не включай, гостей не приводи…
– Старый человек, – махнула рукой Валя. – А по мне так приводите кого угодно… Послушайте, а вы умеете курицу варить? Вы знаете, я… в общем, я раньше никогда не готовила, а теперь решила жить самостоятельно, но вот курицу варить не умею, а есть хочется, прямо не знаю, что делать… Вы не заглянете ко мне сегодня вечерком? Показали бы, как с этой штукой управляться, ну с птицей… поболтали бы… А я, когда вам помощь потребуется, непременно помогу, если что – сразу же ко мне, не откажу…
Девушка подергала бровками, видимо, что-то соображая, потом согласно кивнула и пообещала:
– Хорошо, сегодня же забегу. Посмотрим, что с вашей курицей сделать…
Домой Валя зашла уже в самом распрекрасном настроении – нет, что ни говори, а побеседовать с приятным человеком всегда в радость. И ведь какая славная эта Оленька! Общается так мило, волосы, фигурка… Валя вдруг насторожилась – чего это она так возрадовалась? Еще не хватало, чтобы ее заподозрили в нетрадиционной сексуальной ориентации… И все же предстоящая встреча с соседкой радовала.
В отсутствие хозяйки гость беззастенчиво исследовал все содержимое серванта и шкафа, теперь рылся в пакетиках с крупой.
– Я не поняла… – растерянно протянула Валя, видя, как старательно ковыряется в пакете с рисом ее новый знакомый, представившийся Сизовым. – Ты решил сварить кашу? Рисовую? Я рисовую не ем.
– Да кто ее ест! – отмахнулся Сизов и вдруг стыдливо осел. – Ой. А я… короче, пока тебя не было, я тут подумал – вдруг ты деньги мои взяла да спьяну куда-нибудь в рис…
Валя только тяжко вздохнула. Сизов же, завидев пивные бутылки, сказочно обрадовался и даже похорошел – глазки заблестели, румянец неровно окрасил впалые щеки.
– Вот я всегда говорил – не та красавица, что с косой, а та, что с пивом! – нахваливал он хозяйку. – Давай уж, посижу с тобой, пока ты посуду моешь, я же понимаю – тяжек ваш труд бабский… Да ты на пиво-то не поглядывай, не дело это, когда у дамы изо рта перегаром разит! Ты меня слушай, я пока с тобой жить буду, из тебя настоящую женщину сотворю!
– Даже не надейся! – помахала перед его носом грязным половником Валентина. – Вот только сунься!
Сизов вытаращился на нее испуганными глазами, потом вдруг сообразил, что она имеет в виду, и задохнулся от возмущения:
– Ты на что такое намекаешь, рожа бесстыжая!.. Прости! Зарвался… – быстренько извинился он и начал по новой: – Ты на что это намекаешь, бесстыжая девушка?! Я из тебя даму сделать собрался, чтобы замуж тебя вытолкать, потому что человек ты мне очень даже… очень даже… жалко мне тебя очень! А она еще на какие-то отношения рассчитывает! Ух ты! И вообще! Отдавай мои деньги!! – вдруг окончательно обозлился он.
Валентина призадумалась – и в самом деле, кто же это так похозяйничал тут вчера?
– А ты точно эту девчонку вчера в первый раз видел? Ну ту, которая у нас деньги выгребла? – серьезно спросила она. – Мне-то можешь сказать…
Сизов сначала удивленно вытаращился на подругу и даже на минуточку забыл про пиво, но потом очень ответственно нахмурился и признался:
– Да! Вот как перед иконой – в первый раз! Тем более что ты сама говорила, что она тебе уже почти сестра, что вы вместе ходили в детский сад, а потому ты хочешь отписать ей все свое состояние. Я, честно говоря, думаю, что вы работаете в одной упряжке. Я даже подозреваю, что вы вчера мне насыпали этого… как его… клопогона… или… ну чего молчишь-то?!! Подсказывай!
– Клофелина?
– Во!! Его! – радостно закивал Сизов. – Только у меня организм сильный, справился, а так бы…
Валентина раздумывала. Неужели и в самом деле нарвались на клофелинщицу? А что, вполне может быть… А отравить она их не отравила только потому, что Валя пообещала написать завещание… Вот черт, и чего она такого собралась ей отписывать?
– Сизов, а сколько у тебя денег с собой было?
– Да до фига!! Целое состояние! – обиженно отвернулся тот к стене.
– Конкретно! – рявкнула Валя.
Сизов вздрогнул, наморщил лоб и припомнил:
– Ну я до копеек не помню, конечно, но… рублей триста-то было! Точно помню – две сотенные бумажки, десятка и мелочью еще… Нет, тут ведь сам факт!!! У меня даже жена из кармана деньги не забирает… потому что я их в носки прячу, а тут какая-то…
– Не переживай, – вздохнула Валентина. – Девушка эти деньги себе взяла за компенсацию. За моральный ущерб, так сказать! Ты же разрушил все ее иллюзии относительно сильного пола!
Сизов хлебнул из бутылки пивка и разразился бурной тирадой на тему: «Все женщины ехидины коварные, мерзопакостные, и их надо наказывать рублем!»
– И вообще!! – закончил он. – Ты сегодня будешь наказана! Иди мой посуду!!
Валентина слушала его восклицания с самым скорбным лицом – посуду и в самом деле следовало вымыть, но Вале просто было страшно представить, что всю эту гору грязных тарелок придется мыть ей одной. И девчонка тоже… как ее – Карина, что ли? Ну ладно – деньги из карманов выгребла, так могла хоть посуду помыть, вместе же ели! А этот дундук уселся за стол, хлебает пиво и даже ухом не ведет! Может, выкинуть к черту всю эту посуду? А заодно и Сизова?
Валя размазывала тряпкой жир по тарелке, и та все никак не хотела делаться чистой.
– А моя мымра… жена то есть, так она специальным средством моет. И губкой, – потягивая пивко, поучал Сизов. – И чего ты на средстве экономишь? Сейчас каких только нет, замечательные вещи, я даже у нее своровал одну бутылочку, чтоб машину мыть… А так ты будешь до пенсии возле раковины торчать…
Валя уже хотела ему достойно ответить, то есть схватить за шиворот и сунуть прямо головой в раковину, носом в эти самые жирные тарелки, чтобы… но в это время в двери позвонили. Вытирая на ходу руки о подол домашнего платья, Валентина побрела к двери.
На пороге, сияя свежим макияжем, стояла соседка Оленька и держала за ручку девочку лет пяти.
– Здрассьте, – еще раз поздоровалась Оля и быстро прошла в прихожую, протолкнув вперед девчушку. – Вы сегодня приглашали, ну и вот… мы и так сказать… по-соседски…
Сизов уставился на гостью и откровенно свистнул:
– Ну, Валентина, у тебя и соседушка!.. Девушка, проходите, не стесняйтесь. Пройдемте в комнату, пусть Валюша здесь в раковине плюхается. А ребеночка с ней оставьте, чего вы в него вцепились?! А кто это у нас такой масенький? Кто это у нас такой курцявенький? Кто это хоцет на руцки к тете Вале?
Сизов уже обнял Ольгу за талию и настоятельно толкал в комнату, попутно сюсюкая с маленькой девчушкой. Оля упрямилась, идти не хотела и что-то рвалась сказать именно соседке. Вероятно, хотела поделиться каким-то девичьим секретом. В конце концов она резко вывернулась и возмущенно накинулась на Сизова:
– Ну что это вы меня куда-то волокете?! Я к соседке, а он!.. Вы что – ее муж?
– Да за кого вы меня принимаете? – всерьез оскорбился Сизов. – У меня знаете какая жена? Во! Во! По всем параметрам красавица!
– А чего тогда здесь ошиваетесь? – напрямую спросила Ольга.
– Так эта красавица турнула его на все четыре стороны, – просто и душевно пояснила Валя. – На фиг он ей такой сдался – пьяница безденежный.
Пока Сизов шлепал ртом, подыскивая достойные выражения, чтобы не ранить уши ребенка, Ольга уже прорвалась к Валентине и, сложив ручки у горла, делилась печалью:
– Дорогая… простите, а как вас зовут-то?
– Валентина, – тяжко вздохнула Валя. – Я же говорила…
– Ага… значит, дорогая Валентина! У меня сегодня случился жуткий, просто жуткий день! Представляете, муж уехал в командировку, а тут позвонила мама, и оказалось, что ее срочно положили в больницу! Ой, ну такое несчастье, ну такое горе… гланды вырывать надо. А Маришку оставить не с кем! А мне к маме надо!
– Так, а чего – с Маришкой ее собственная мама посидеть не может? – наивно поинтересовалась Валя.
Ольга вытаращила накрашенные глазки и заговорила еще быстрее:
– Ой, ну какая у Маришки собственная мама! Это ж я и есть! А я ж не могу, говорю же вам – надо ехать в больницу! Понимаете, такое горе!.. – и она быстро взглянула – сочувствует ли Валя ее горю. – А вы обещали помочь.
– Да-да, конечно… – засуетилась Валя. – Я сейчас непременно съезжу к вашей маменьке. Куда ехать?
Ольга с шумом выдохнула, опустила руки и принялась по новой:
– Да никуда! Вам никуда ехать не надо, это я поеду, а вы должны посидеть с Маришкой! Господи, ну что тут непонятного? Маришка – девочка взросленькая, ей пеленки менять не надо, с ней сидеть-то одно удовольствие! Ну? Согласны?
Валя растерянно развела руками – отказать было неудобно, а согласиться… Она вообще не знает, но…
Оля не стала ждать, пока Валентина опомнится, чмокнула дочку в щеку и тут же исчезла.
– Ну чего, Маришка, будем с тобой нянчиться… – вздохнула Валя и тут же развила бурную деятельность. – Сизов! Немедленно вымой посуду и свари ребенку рисовую кашу, а я пока… девочке комнату покажу.
Сизов с ребенком нянчиться не подписывался, кашу варить не побежал и вообще повел себя предательски – попросту быстренько оделся, прихватил бутылки с пивом и скоропостижно удрал, забыв свои засунутые в батарею грязные носки.
– О! Вот они какие – мужики, – презрительно скривила губы Валентина. – Запомни, Маришка, замуж надо выходить только по глубокой необходимости. Но тебе об этом пока рано. Да ты не бойся, справимся…
Девчушка не слишком прислушивалась к причитаниям соседки, а уж страха в ней и подавно не наблюдалось. Она деловито подтащила табурет к раковине, оглядела гору посуды, а потом направилась к двери.
– Стой! Ты куда это? Нагостилась уже? – ухватила ее на пороге Валентина.
– Мне домой надо, – серьезно пояснила малышка.
– И зачем это, позволь спросить? Мамы все равно дома нету, она ту-ту! На бибике далеко-о уехала. К бабушке. Бабушка а-а-а, болеет, плачет – ы-ы-ы!
Девчушка внимательно выслушала Валентину, а потом совершенно отчетливо спросила:
– Вы что – ненормальная? Вы говорить по-русски умеете? Что это вы – ту-ту, ы-ы-ы? Я сама знаю, что мама ту-ту на бибике! Уехала она в спорткомплекс, чего непонятного-то? А мне, говорю, домой надо!
Валентина чуть не села прямо на пол.
– Почему это? Как это в спорткомплекс? А как же… как же мама с гландами?
Маришка только безнадежно помотала головой:
– Ой, ну ничего не соображает. Ну если бы она вам сказала, что поехала на аэробику, вы что – остались бы со мной до ночи?
– А она… до ночи? – просипела нянька.
– Ну а как вы думаете? – всплеснула руками маленькая соседка. – Там же сначала надо отзаниматься, потом сауна, потом массаж… или сначала массаж, потом сауна? Ну, в общем, здесь еще немножко неясно… Потом бассейн! Ну и когда она освободится?
– А… зачем? Как же так – бросить такую маленькую дочку и поехать на массаж. Знал бы отец!
Валентина только представила, как она самолично подтолкнула молодую мамашу на некрасивый поступок, и закручинилась. А если муж после таких вот аэробик возьмет и бросит молодую жену?
Однако Маришка ее тревоги не разделяла:
– Это она специально потихоньку бегает – ему подарок хочет сделать. Потому что он ее всегда Колобком зовет. Но она уже скоро будет не Колобок, а длинная и тощая. Зато папа будет рад.
– Вот паразит, – не удержалась Валентина. – Такая девушка… Какую холеру только нужно этим мужикам?!
– Мама то же самое говорит… – грустно вздохнула девчушка и добавила: – А бабушка у нас живет в другом городе… Ну давайте, открывайте двери-то!
Валя просто не знала, как ей удержать ребенка – не силой же!
– Мариша, ты такая взрослая девочка, а капризничаешь, будто грудное дитя!
– Да какое грудное! – не вытерпела девочка. – Мне домой надо, я «Фэри» возьму и тряпку новую, а то от этой воняет! Надо же вам хоть посуду помыть!
Валя распахнула и рот, и двери. Вот уж помощь пришла, откуда не ждали…
Девчушка и правда принеслась довольно быстро – с новой марлей и пластиковой бутылкой. Уверенно встала к раковине, и маленькие ручки замелькали в пене. Удивительно, но гора стала заметно таять, а вскоре и вовсе остались только вилки.
– Ну вот и все, – слезла кроха с табурета. – Давайте теперь хоть поедим что-нибудь, чего вы меня не кормите-то?
Валентина стыдливо промолчала.
– А что ты любишь? – вдруг сообразила она. – Пойдем сейчас в ларек и купим, а?
– Сейчас уже поздно, я боюсь в темноте ходить… а что – у вас совсем ничего нет? – И она по-свойски заглянула в холодильник. – Ну вот – курица! И яйца есть… рыба… консервы…
– Слушай, а может, суп из консервов сварим? – загорелась кулинарной идеей Валентина. – Я уже так давно ничего горячего…
Девчонка перекривилась – она не любила рыбу.
– Вот что… – закатала рукава она. – Сразу говорю – курицу разделывать не умею, это вы потом у мамы спросите, а сейчас вы оторвите у нее две лапы – их же не надо разделывать, мы их сварим, получится бульон. Потом отварим яйца вкрутую… Вы яйца-то умеете варить?
Валентина напыщенно выгнулась – а то!
– Ну и вот, – продолжала девчонка. – Яйца сварятся, и мы их на половинки разрежем и в бульон, получатся кораблики. Мне мама всегда такие кораблики варит, когда ей возиться не хочется. Ну чего вы все стоите-то? Доставайте кастрюлю!
На удивление, бульон Валентина под Маришкиным руководством сварила изумительный. С яйцами тоже проблем не случилось, и через сорок минут у них в тарелках уже плавали яичные кораблики по куриному бульону.
– А посолить!! – ухватилась вдруг за щеки Валентина. – Все! Мы пропали! Мы забыли посолить!
– Да сейчас посолим прямо в тарелке, – фыркнула Маришка. – Сейчас я…
Она снова унеслась домой и вернулась с небольшим пучком зеленого лука.
– Это у нас на подоконнике растет, – похвасталась она.
С зеленью бульон и вовсе пошел на «ура». Честно говоря, Валентина еще ни разу не ела такого замечательного блюда.
– И чего мне тебя раньше не привели, – с сожалением вспомнила Валя свой бесславный поход в ресторан. – А ты еще что-нибудь варить умеешь? Ну борщи, к примеру? Рассольник?
Девчонка огорченно покачала головой.
– Еще не успела… Но зато можно по книге прочитать, у мамы книга специальная есть, я потом вам принесу. В следующий раз, когда меня снова оставят. У мамы аэробика теперь только в среду.
Маришка не ошиблась – мать за ней пришла только около полуночи – вся распаренная, без макияжа, без пышных кудрей, зато счастливая и просветленная.
– Ну и как матушка? – жалостливо встретила ее у порога Валентина. – Совсем плоха? Вон как вы подзадержались! Да и видок у вас… свои-то гланды целы? Или вместе с лишним жиром растворились?
Ольга нисколько не смутилась, а даже наоборот – весело расхохоталась:
– Это вам Маришка доложила? Ой, она у меня такая болтушка! Но вы знаете, я не могла бы вас обманывать! А когда муж приедет, мы с вами вместе на аэробику пойдем, точно? Вам тоже нужно мышцы подтянуть, а то в груди пусто, а в брюхе густо – нестандартная фигура!
И она игриво ущипнула Валю за живот.
– Их! – от неожиданности взвизгнула Валентина, и обида на Ольгу испарилась. Она бережно подняла сонную Маришку на руки и протянула матери: – Забирай свое сокровище. Хотя нет, давай-ка, я ее сама донесу, чего уж с рук на руки…
– А где ваш этот… ну, кавалер-то? – шла впереди Вали Ольга, открывая дверь. – Сбежал, что ли?
– Да какой это кавалер… так, проходимец…
«Проходимец» вернулся утром, когда Валя еще блаженно спала. Звонок ворвался в ее голову тревожным набатом, она вскочила, едва успела накинуть халат и метнулась к двери.
– Фу ты… я думала, снова Ольга, – вяло пробормотала она, увидев Сизова. – А ты чего это зачастил?
Сизов со вчерашнего дня немного изменился – теперь он был изрядно помят, под глазом багровел синяк, а по щеке проходили две параллельные царапины. Надо отметить, что сегодня мужчина пришел не с пустыми руками – к своему животу он крепко прижимал потертый гибрид портфеля с чемоданом.
– Я к тебе… – решительно заявил он и шагнул в прихожую. – Поживу маленько, я ж догадывался, что моя мымра меня не поймет. Даже вот некоторые увечья нанесла, смотри, видишь синяк? Это она разделочной доской… такая, понимаешь, боевая подруга оказалась! Ну чего ты вытаращилась – встречай! Можешь радоваться – твоя взяла…
Валентина не понимала – почему, собственно, ее взяла, и с чего она должна радоваться? Да и радость была невелика. Валя только представила, что сегодня этот хмырь весь день будет портить ей жизнь, как ей немедленно захотелось обратно к себе в семью.
– Ты знаешь… – загнусавила она. – Я, пожалуй, такой радости не переживу. Может, тебе у какого друга перекантоваться? Я все же женщина, твоя мымра узнает…
– Ты это… про мымру-то поаккуратнее… – обиделся мужчина. – Она очень приличная женщина! И с чего бы ей узнать? И к друзьям я не могу – у них свои мегеры дома, куда мне? Ты давай не кочевряжься, беги лучше на кухню, завтрак придумай. А то я на вокзале сегодня ночевал, в животе все кишки в макраме скрутились.
– Завтрак какой-то… – бурчала Валентина, направляясь на кухню. Но вдруг что-то вспомнила и кинулась обратно к Сизову. – А чего это ты на работу не ходишь? Тунеядец, что ли? Я с тунеядцами не хочу иметь ничего общего, это, я слышала, заразная вещь – тунеядство. Только один занедужил ленью, как сразу все вокруг него тоже – не хотят трудиться, хоть ты их режь! Так что ты давай, собирайся на работу. Там, глядишь, денег перехватишь, а с деньгами-то тебя кто угодно примет. А так, чего доброго, прогул поставят!
– Да не, – успокоил Сизов. – Не поставят. У меня участковый знакомый, он мне какой хочешь бюллетень сделает.
У Валентины отвисла челюсть – это же как надо дружить, чтобы тебе участковый милиционер, близкий друг, обеспечивал бюллетени! Да еще на выбор. То есть – он Сизову может челюсть сломать, а может и позвоночник раскрошить… м-да… Что-то не так с мужской дружбой…
– Чего ты опять глазами хлопаешь? – уже начал нервничать Сизов. – Говорю же тебе – не бойся, ничего мне не сделается, мой участковый терапевт мне…
– А-а-а, так у тебя терапевт участковый, а я думала… – тяжко вздохнула Валентина и побрела на кухню.
Завтракали осточертевшими пельменями. А когда Сизов уже после сытного завтрака решил отойти ко сну – все же ночь на вокзале приравнивается к ночному дежурству, то в благодарность решил подарить Валентине маленькую радость:
– Валентина, ты слышь чего… я сегодня двух товарищей к нам в гости пригласил, в шесть придут. Так ты на стол собери чего-нибудь.
– Ща-а-а-с! – не выдержала гостеприимная хозяйка. – Это чтобы опять мордами в салат, а назавтра весь день тебе пиво, а мне корыто? Раковину эту?
– Такая твоя доля, – пожал плечами Сизов и вдруг взорвался: – Да ты хочешь замуж или нет? Я тут о ней пекусь, пекусь, знакомых ей подгоняю, а она!.. Не зли меня, Валя, иди и подумай – чем ты нас будешь удивлять вечером!
Валя решила вечера не дожидаться, а удивить прямо сейчас. Бережно, как хрустальную вазу, она облапила Сизова поперек туловища и вытащила за дверь. Нет, он, конечно, барахтался, кричал, хватался за косяки и предрекал ей кошмарное будущее без мужского общества, но Валентина была непреклонна.
– И вот это туда же! – выкинула она в подъезд чемодан следом за хозяином. – Господи, хорошо-то как без таких вот кровососов! Интересно, а ведь паучихи съедают своих мужиков! Какие мудрые твари, никогда бы не подумала…
Серафим Сергеевич проснулся от громкого стука в двери. К нему не просто стучали, а прямо-таки ломились.
– Ну кого там опять принесло? – раздраженно поплелся он в прихожую, накинув старенький халат.
На пороге стоял незнакомый мужчина, и едва двери распахнулись, как он оттолкнул хозяина в сторону и рванулся к кухне.
– Во! – обрадовался он, тыча скрюченным пальцем в потолок. – Я так и знал! Слышь, сосед! Я, грю, так и знал! Протекло! Ну ты не сильно того… горюй! Я сейчас!
И он так же поспешно удалился. Серафим Сергеевич поплелся в кухню посмотреть, что же это привело в такой восторг неизвестного пришельца.
На потолке кухни, в углу, вздулась штукатурка, а по обоям жиденько сочилась ржавая водица.
– Ох и ни фига себе, – бешено заморгал постоялец. – Это чего ж… это наводнение, что ли?
– Гы-ы-ы! Это ты верно подметил – наводнение! – уже снова вбегал в квартиру незнакомец. – Это я так сделал! Я ж туточки – наверху проживаю! Прикинь – у меня привычка такая: как выпью чуток – сразу в ванну, чтобы ни себе, ни жене биополе не травмировать. Лежу там спокойненько, водичку включу, а пробку выну, чтобы никакого потопа – ни-ни! Ну и пяточкой так дырку закрываю. Водичка наберется, я пяточку – тыц! выну, вода сбежит, я опять пяточку – тыц! в дырку. Все продумано! А тут такая оказия – уснул. И про тыц немножко того… короче, проспал. Ну и водичка себе льется куда попало, у ей же мозгов нет. Ну вот и получился небольшой потопчик. Ты слышь чего… Твоя хозяйка, у который ты комнаты снял, такая вредная баба, она всенепременно заставит тебя во всей квартире ремонт делать за такое-то безобразие…
– А я-то тут при чем?! – вскипел Серафим Сергеевич. – Значит, он пьяный со своей пяточкой наиграться не мог – тыц-тыц! А мне – во всей квартире!!
Сосед сверху по натуре скандалистом не был, поэтому он пытался уладить все мирно.
– Так я чего к тебе и пришел-то! – Он поставил перед Серафимом ведро с известкой. – Ты сейчас залезь на потолок-то, да и аккуратненько все замажь! Тут делов-то – как комарик укусит!
– Какой комарик!! А с обоями я что делать стану?!!
– Ну дык это… кое-где подклеить придется. А еще, может, они и не отвалятся! Не, ну ежли ты хочешь во всей хате… мне чего, я предупредил!
Сосед демонстративно выставил ведро с известкой на середину прихожей и чинно удалился, насвистывая «Таганку».
Серафим Сергеевич с опаской подошел к ведру – заботливый сосед приволок даже кисть, чтобы совесть его окончательно была чиста.
– Вот гад, а? Заставить бы его самого… – пробурчал Серафим, двумя пальцами поднимая малярную кисть.
Понятно, что самого соседа заставить не удастся – вон он какой громила, да еще и «Таганку» знает. Но и самому начинать это хлопотное дело… Серафим Сергеевич никогда не позволял себе марать руки ремонтом, не царское это дело. В доме у них это делалось как-то само собой, ненавязчиво, а тут…
– В конце концов, надо когда-то начинать… – грустно вздохнул он и побрел переодеваться.
Он искренне старался побелить потолок аккуратно, как настоящий маляр. Даже шапочку себе из газеты такую соорудил, чтобы солнышко глаза не мозолило, – на картинках видел, влез на табурет и принялся обновлять потолок. Но после первых же мазков известкой немедленно окрасились и стены, и пол, и сам Серафим с головы до ног. После следующих художественных попыток с потолка рухнул солидный пласт штукатурки. Серафим лихо отпрыгнул, начисто забыв, что стоит на табурете, кулем свалился на грязный, заляпанный пол и со злостью швырнул кисть в стену:
– Да пропади ты пропадом, такая красота!
В двери опять позвонили – наверняка сосед одумался и пришел предложить свою помощь. В конце концов, если он даже и не хочет помогать, Серафим его заставит! И пусть он здоровый, как бык! И пусть он свистит свою «Таганку»! Он полезет на потолок!
Серафим решительно распахнул дверь и захныкал от невезухи: на пороге стоял братец его новой знакомой Милочки – Леха, при галстуке, с горшочком герани в руках и с торчащей из кармана бутылкой.
– Здрассть… – робко переломился он в поясе и нервно облизнул губы. – Я к тебе…
Серафим молча отошел, пропуская нового гостя.
– А чего ты не радостный? – заботливо спросил Леха. – Какой-то потрепанный весь… Ты приведи себя в порядок, нам же идти свататься, как договаривались… Ну чего ты вытаращился-то?! Сам же вчера уговаривал:– «Приходи, жениться пойдем к твоей сотруднице!»
– Я-то на фига попрусь?! – вызверился Серафим. – Главное – ему жениться, а я собирайся! Ты же уже собрался, вот и топай! Герань-то в газету заверни, она ж скрючилась вся! Ну ни черта не смыслит…
Пока Серафим бегал за газетой, чтобы завернуть цветочный горшок, Леха по-свойски прошел в кухню и увидел всю катастрофу с потолком.
– Не, а чего ты ремонт-то развел, если мы жениться собрались? – упрямо долдонил жених. – Главное – все заляпал! Кто тебя учил так белить? Откуда руки-то у тебя произрастают?
Леха деловито огляделся, скинул куртку, парадный костюм в мелкую клеточку и зычно потребовал:
– Дай какую-нибудь рубашку старую!
– Откуда у меня старая? Я ж в отпуск отдыхать поехал, все самое новое взял… – растерянно сообщил Серафим, с уважением поглядывая на гостя.
– В о-о-отпуск… а я тут ему потолки крась… – ворчал Леха, скидывая с себя буквально все и оставаясь в одних трусах. – Чего стоишь-то? Тащи тряпку! Сейчас я тут быстренько замажу…
Он замазал и в самом деле быстренько. Серафим просто залюбовался, глядя, как ловко тот орудует кистью.
– А теперь надо ждать, пока подсохнет, – объяснил Леха, спрыгивая на пол, – потом еще раз пройдусь. Ты хоть кофейку налей.
– А быстро это она будет подсыхать?
– Ну… часа два, не меньше…
Серафим дико загрустил. У него были на сегодня другие планы, а тут…
Только к вечеру Леха бросил кисть, степенно отправился в ванную, смывать последствия ремонта, на ходу крикнув:
– Ты тоже давай того – собирайся. Не могу я жениться один… будешь, так сказать, группой поддержки – вдруг меня куда-нибудь в другую сторону занесет!
После всего, что Леха сделал, не пойти с ним было черной неблагодарностью.
К старому серому дому они подошли уже тогда, когда в окнах зажигались огни.
– Вот тут она живет… – сбившись с ровного дыхания, сообщил Леха. – Ее Людмила зовут, работает у нас бригадиром ОТК. Я из-за нее каждый месяц половину зарплаты теряю – ищет и ищет у меня брак! И ведь как спаниель – обязательно найдет, змеюка! Вот бы ее того… обженить на мне… У меня б сразу зарплата подскочила…
– Ладно, давай топай, – подтолкнул Серафим к дверям размечтавшегося товарища.
Людмила оказалась очень приятной особой, в кокетливом розовом передничке с медведем во весь живот, с мелкими кудряшками и ярко-алыми напомаженными губами.
– Ой! Алексей Никитич! – всплеснула она руками. – Вот уж не ждала! А вы чего – мимо проходили?
– Чего это мы мимо? Мы специально к вам… проходили… Это вот вам… от меня… – стеснительно забормотал Леха, густо покраснел и сунул хозяйке в руки огромный газетный куль с завернутой геранью. Потом кивнул на Серафима и пояснил: – А это друг со мной увязался… прям проходу не дает – познакомь да познакомь… Вот, притащил его… знакомить…
Людмила покраснела, стыдливо опустила глазки, густо обведенные карандашом, а Серафим готов был провалиться сквозь линолеум – так его еще никто не подставлял.
– Вообще-то это Леха… Алексей… как вы его там по отчеству называли? Так вот это он вознамерился к вам с серьезными чувствами, – мило улыбнулся Серафим. – Говорит – пойдем, мол, Серафим, посватаемся, а то прямо никакой жизни мне нет…
– Так я не поняла… – растерялась хозяйка. – Вы оба, что ли, свататься?
– Нет-нет, – торопливо предупредил Серафим. – Я только в отпуске, а так-то практически женат! Да!
– Да, практически на моей Милке, это уже практически мой зять, – пояснил Леха и похлопал Серафима по плечу пудовой ладошкой.
Серафим присел от такой ненавязчивой ласки, однако про свое назначение не забывал:
– Это Алексей пришел вам сказать… Леха, ну чего молчишь-то?
– Да! – забасил Леха. – Пришел сказать… Какого хрена ты мне, Людмила, жить мешаешь?! Ведь лезешь в каждую дыру, когда тебя не просят!! Ну гоню я партию профилей, какого черта ты туда суешься и обязательно брак находишь?!! И все повышвыривает, слышь, оставит одну железяку, а мне потом зарплата с гулькин нос!!
Людмила оторопела, прижала к себе пакет с геранью и приготовилась к нападению.
– Людмилочка! – тут же встрял Серафим, предвидя, что сейчас их начнут лупить прямо подарочным цветочным горшком. – Леша ведь на что намекает? На то, что вам непременно нужно жить одной семьей! Это же он вам почему про брак говорить начал? Он же семейный брак имеет в виду! Про семейный же брак, правда, Леша?
И Леша дернулся от мощного дружеского пинка. Пока жених соображал, чего от него добиваются, хозяйка уже сообразила. Она засуетилась, раскраснелась и затараторила:
– Ой, батюшки!! А чего ж я вас в прихожей-то держу?!! Ко мне такие дорогие гости, а я, дурында, их даже в комнату не приглашу! Хи-хи-хи!! Это я замоталась тут по хозяйству. Вы проходите… да нет, разденьтесь сначала, чего ж вы, как нелюди какие… садитесь вот сюда, посмотрите пока фотографии – я там везде передовик производства, а я быстренько на стол… Садитесь, садитесь…
Леха с Серафимом уселись на диван, в руки им тут же брякнулся пудовый альбом с фотографиями, и хозяйка унеслась на кухню.
– Ты чего мелешь? – накинулся на друга Серафим. – На какие профили тебя потянуло?! Ты жениться пришел!
– Ой, не поверишь, как эту Людмилу увижу, так рука сама и тянется… ну в смысле, так и хочется справедливости!
– Ты женись сперва, а потом уже качай свою справедливость! – сверкнул на него глазищами Серафим.
Между тем хозяйка уже быстро управилась с угощением и теперь таскала все в комнату, на стол.
– Иди, помоги даме, – толкнул Серафим товарища. – Видишь, как старается…
Леха по-медвежьи поднялся и ринулся на помощь. Видимо, он очень стеснялся, потому что движения его были настойчивыми, но неловкими.
– Дай-ка я, – ухватился он за тарелку с солеными помидорами.
– Ой, да чего уж… – не давала тарелку Людмила. Тарелочка была невозможно благородного производства, но с одного краю немножко отбита, вот и не хотелось дамочке, чтобы Алексей Никитич усмотрел этот маленький изъян. – Да чего уж помогать, это ж не тяжело!
– А чего тогда еле ползаешь? – обиделся на нее Леха. Он не привык, чтобы от его редкой помощи вот так напористо отказывались. – Давай, говорю!
