Текст книги "Жертва Гименея"

Автор книги: Маргарита Южина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 4
Откуда деньги растут

Подруга Трофимовой Вероники Семеновны оказалась очень приятной женщиной лет пятидесяти. Звали ее Елизавета Николаевна, она была улыбчива, гостеприимна и принадлежала к тем типам счастливых дам, которых время только красит. Красиво уложенные волосы, легкий макияж, прекрасно сохранившаяся фигура и теплых тонов домашний костюм – все так и притягивало к ней взгляд. Между тем, нельзя было сказать, что проживает Елизавета Николаевна в какой-то особенной роскоши, Гутя с семейством жила лишь чуть скромнее.

– Прошу вас, проходите! Раздевайтесь. Прошу, – и женщина любезно протянула «плечики» для старенького плащика Аллочки. Гутину же верхнюю одежду она просто повесила на крючок. – Доктор Неверов меня предупредил, что вы зайдете. Чай? Кофе?

– Спасибо, мы по делу, – сухо сообщила Гутя.

– Поэтому лучше кофе, – мило улыбнулась Аллочка.

Елизавета Николаевна бесшумно удалилась в кухню, а Гутя зашипела на сестрицу:

– Нам некогда кофе распивать. Настройся на рабочий лад. И мор… лицо серьезнее сделай. Расплылась вся!

– Гутиэра! Веди себя прилично, – не испугалась Аллочка. – И попроще, попроще будь. На тебя и так без слез не взглянешь. Прямо бюро ритуальных услуг, честное слово.

Елизавета Николаевна вошли в комнату, толкая перед собой маленький столик на колесиках, и сестрам пришлось умолкнуть.

– Угощайтесь, – любезно предложила она и спросила первая: – Вы о чем-то хотели со мной поговорить?

– Хотели, – согласно кивнула головой Аллочка, накидываясь на угощение. – Да мы еще спросим, успеется.

Гутя на нее сверкнула таким взглядом, что Аллочка как честный человек должна была просто сгореть от стыда.

– Мы хотели бы узнать у вас о Трофимовой, – прилежно сложила ручки на коленях Гутиэра Власовна, принципиально не глядя не столик. – А вы, насколько нам известно, были подругами. Не могли бы вы…

– Вы знаете, я бы не назвала это дружбой, – не согласилась Елизавета Николаевна. – Скорее, я была ее доброй знакомой.

– Велика разница, – фыркнула Аллочка. – Мы вообще никого не можем найти, кто бы ее знал.

– Ну, подруге она, быть может, доверяла больше, – покачала головой женщина. – А со мной… Хотя, у Вероники не было подруг, она охотно общалась с мужчинами и не стремилась к женской дружбе, это ей было попросту не нужно. Разве только чтобы похвастаться нарядами, украшениями.

– А у Трофимовой были богатые украшения? – зацепилась за ее слова Гутя.

– Богатство – вещь относительная, – мудро рассудила Елизавета Николаевна. – Но Вероника не бедствовала.

– Но, простите, ведь она нигде не работала, насколько мне известно, и богатого супруга у нее тоже не имелось, – вспомнила Гутя информацию, которую выдал им Фома. – У Трофимовой были накопления? Или эти украшения она покупала на пенсию?

– Да! – встрепенулась Аллочка. Ее тоже жутко заинтересовало – как же можно так славно устроиться, чтобы, не работая, осыпать саму себя бриллиантами?

Елизавета Николаевна замахала руками и впервые взглянула на Гутю с уважением, так ей понравился вопрос.

– Веронике просто повезло!

– Да уж, – не удержалась Аллочка.

– Простите, я не совсем правильно выразилась, – немедленно отреагировала хозяйка дома. – Ей повезло с сыном, нет, и это неверно. В общем… С Вероникой мы познакомились еще молоденькими сорокалетними девчонками.

Аллочка изо всех сил старалась держать себя в руках и не прыскать кофе, хотя мысль о «сорокалетних девчонках» пришлась ей по вкусу.

– Познакомились в санатории, в Крыму, жили в одной палате. А по вечерам вместе проводили время. Недурно, надо сказать, подлечились, до сих пор сохранили самые нежные воспоминания об этой поездке. Тогда Вероника еще не была состоятельной дамой, еле сводила концы с концами, а на летний отдых тоже, как и я, вырвалась впервые, и то благодаря тому, что целый год себе во всем отказывала, копила. Но тем слаще был наш отдых. За нами ухаживали такие роскошные мужчины! Они дарили нам розы с санаторных клумб, кормили нас шашлыками – за наш счет, и пели серенады под окнами ночи напролет, за что по утрам нас с Вероникой неизменно вызывали на ковер и безбожно штрафовали за нарушение режима. Но мы были молоды, веселы и успешны. И чувствовали себя королевами. А вы же понимаете, ничто так не сближает женщин, как одна компания. А потом сезон подошел к концу, пора было собираться домой, и тут выяснилось, что живем мы в одном городе и даже дома наши стоят совсем близко. Мы стали встречаться и после санатория. Первое время мы просто дня не могли прожить друг без друга, но нас тянула друг к другу не дружба, а тоска по лету, по нашим приключениям, по солнцу. К тому же, после нашего отъезда наши рыцари бесследно испарились, это было горько, а вдвоем становилось куда легче.

– А говорите, не подруги, – не согласилась Аллочка.

– Наша пылкая привязанность друг к другу длилась не больше месяца, – пояснила Елизавета Николаевна. – А потом каждый влился в свою прежнюю жизнь.

– Так когда же она разбогатела? Я все жду, жду… – прервала ее Аллочка.

– Внезапно, – пояснила дама и спросила: – Вы позволите, я закурю?

Она затянулась тоненькой сигареткой, и рассказ пошел быстрее.

– Вероника еще в Крыму говорила, что ее сын занялся каким-то бизнесом, жаловалась, что не может парню помочь, потому что ничего не соображает в компьютерной технике, а парень ударился именно в это направление. Она даже советовалась со своим тамошним знакомым, расспрашивала о каких-то тонкостях. Но и знакомый был умственно далек от всяких там компьютеров. Однако, как выяснилось, Алексей, сын Вероники, и сам справился великолепно, во всяком случае, нам тогда так казалось.

– Это он ее и убил, Веронику, – обернулась к Гуте Аллочка. – Вот чует мое сердце, взял и… Так что дальше-то было?

– Ваше сердце чует неправильно, – горько усмехнулась Елизавета Николаевна. – Да, Алексей бурно расширял свой бизнес, и тот у него пошел. Да так стремительно! Молодой человек буквально на глазах обрастал деньгами. Конечно, перепадало и Веронике, но, по сравнению с состоянием сыночка, Трофимова была просто нищей. Но по документам получалось все наоборот: на нее были переписаны денежные счета, машина, квартира и еще какая-то часть имущества, я уж и не помню. Еще часть была переписана на дальнего родственника. Но совсем немного. Получалось, что Алексей ничего и не имел.

– Понятно, это из-за всяких налоговых инспекций, – качнула головой Гутя.

– Не только, – дернула бровью Елизавета Николаевна.

– Господи! Такой молодой, а тут тебе и дома, квартиры, машины, счета! А у меня… – с завистью вздохнула Аллочка. – Вот умеют же молодые жить.

– Не совсем умеют, – не согласилась дама. – Алексея убили. В криминальных разборках.

Аллочка судорожно сглотнула:

– Как это?

– Да вот так, – просто объяснила Елизавета Николаевна. – Парень свой бизнес строил путем не совсем праведным. И расплатился за это жизнью. И так получилось, что Вероника вмиг сделалась богатой леди. Ей даже не пришлось ждать полгода, чтобы вступить в наследство – все давно было на нее оформлено.

– Обалдеть, – прошептала изумленная Алла Власовна.

– Не знаю, можно было и обалдеть, но Вероника как-то держалась. Через какое-то время горечь утраты притупилась. А деньги остались. И она даже научилась ими сорить.

– Понятно теперь, отчего она так запросто ужинала в ресторане? – обернулась к сестре Гутя.

– Действительно, – согласилась дама. – Вероника не любила ужинать одна, к тому же она совершенно зверела возле плиты. А в ресторанах она очень скоро нашла утешение не только для желудка, но и для души.

– У нее появился мужчина? – напружинилась Гутя.

– Я бы так не сказала, – фыркнула Елизавета Николаевна. – Во-первых, не появился, она нанимала кавалеров за деньги, а во-вторых, тех юнцов, которых она выбирала, с большим трудом можно назвать мужчинами, они были всегда слишком молоды.

– Ой, что творила, а? – с осуждением заохала Аллочка. – Вот так и получается, что старшие женщины себе берут молоденьких, а нам, девушкам, уже никого не остается! Нет бы старичка какого…

– Я ей тоже говорила нечто подобное. Но она уверяла, что рядом с молодыми сама молодеет, без всяких пластических операций. И потом, для нее это был такой заряд…

– Пошлячка! – запыхтела Аллочка.

– Не думаю. Вероника не позволяла себе пошлостей. Постельные сцены ее не волновали, но вот появиться на людях с молоденьким жиголо! Людям показать, как молодой красавец млеет от ее взгляда, самой ловить влюбленные взгляды, – это ей придавало такие силы!

– Но какие же влюбленные взгляды за деньги-то? – не поверила Аллочка.

– Самые страстные! Поверьте, Вероника на мужчин не скупилась, а те отрабатывали по полной программе. Тем более, что работа у молодцов была не пыльная – вечерок отсидеть в ресторане, проявить максимум актерского мастерства и доставить даму до квартиры. И все – молодой человек получал расчет и тут же удалялся. И оба были страшно довольны.

Гутя слушала рассказчицу, не перебивая. Аллочка тоже отчего-то сосредоточенно шевелила губами. Ее так впечатлил этот рассказ, что она даже стала что-то про себя нашептывать.

– Очнись, – шепнула ей на ухо Гутя. – У нас на всю семью столько денег, что тебе хватит только на ресторанного сторожа.

Елизавета Николаевна внимательно посмотрела на сестер.

– Вы хотели меня еще о чем-то спросить? – улыбнулась она Аллочке.

– Я хотела узнать: что, эти мальчик в самом деле так дорого стоят? – спросила о сокровенном Алла Власовна.

– Мальчики? – вытаращилась приличная дама.

– То есть моя сестра интересуется – Вероника Семеновна ходила ужинать только в ресторан «Сентябрь»?

Елизавета Николаевна искренне удивилась:

– А с чего вы взяли, что она ходила в «Сентябрь»? Она никогда туда не ходила. Ей очень нравилась «Нота», ресторан рядом с ее домом, выдержан в старинном стиле, живая скрипка, и публика там – сплошь артисты и музыканты. Нет, «Сентябрь» она не уважала.

Гутя прищурила глаза и сжала губы – опять сестрица перепутала все, что можно.

Но Аллочка так просто не сдалась:

– А откуда вам известно, что она туда не ходила? Вы же сами говорили, что подругами не были, а получается, что она докладывала вам о каждом своем походе, так? Может быть, она однажды и забыла вам долож… поведать?

– Да почему «однажды»? Она и вовсе мне ничего не докладывала. Просто в «Сентябре» нет мальчиков, значит, и никакого интереса у нее не было это заведение посещать.

– То есть если бы у нее была назначена встреча в «Сентябре», то она смогла бы наступить на горло собственной песне, так? – уточнила Гутя.

– Ради встречи, скорее всего, и наступила бы, – ни на минуту не задумалась Елизавета Николаевна. – Вы сами поймите: человек встречается – с кем? С мужчиной?

– Предположим, – уклонилась от прямого ответа Гутя.

– Так вот, если она с мужчиной встречается, зачем ей светить свои слабости, это я про альфонсов. Понятное дело, она пойдет туда, где ее не знают. А вот если для себя…

– Скажите, а вы по мальчикам не ходите? – невинно брякнула Аллочка.

– Я-а? Да вы что такое говорите?! У меня муж столько не зарабатывает!

– Какое несчастье, – вздохнула Аллочка. – А то бы Вероника вас с кем-нибудь из этих красавцев познакомила. Или все же вы кого-то знали из ее маленьких друзей?

– Нет. Никого, – строго проговорила женщина. – Честно говоря, они об этом мне не рассказывали. Я сама узнала, случайно. У одной нашей знакомой есть сын, в общем, я была у нее в гостях, а к ее сыну прибежал друг.

Парень прибежал и прямо в прихожей стал хвастаться обновами. А знакомая сразу же расстроилась:

– Сейчас опять Пашка убежит, а мой дурачок примется у меня денег просить на новую машину. Потому что, видите ли, Пашке купили, а моему еще никто не догадался купить. А где я ему столько денег возьму? Ему не нужна наша, отечественная, ему иномарку подавай, покруче!

– Да уж, балуют родители сейчас мальчишек, – качнула головой Елизавета.

– Мы не балуем.

– Так ето друга, Пашку, родители балуют.

– Ха! Родители! Это Пашенька сам заработал. Нашел себе старенькую «женушку», вот та и старается. Покупает ему, что он ни попросит. А тому и надо-то лишь вовремя глазки закатить: «Ах, Вероничка! Рыбка моя красноперая! Мой Трофимчик! Моя птица-голубь!»

– При чем здесь птица-голубь и Трофимчик? – не поняла Елизавета Николаевна.

– Трофимчик – это фамилия, Трофимова. А птица-голубь, это «голубка моя», наверное, он хотел сказать, да уж так вылетело.

– Трофимова? Вероника? Кажется, я ее знаю… – не могла поверить Елизавета Николаевна.

– Ну, милая, – вскинулась подруга. – Мне было бы стыдно иметь таких знакомых!

Елизавета стыдиться не стала, но при первом же удобном случае у Трофимовой поинтересовалась:

– Я слышала, ты покупаешь себе юнцов?

– А что ты в этом усмотрела такого дикого? Можешь мне не верить, но мальчики даже не перешагивают порог моего дома, а за то, чтобы просто порхать возле моего стола, пока я ужинаю, я им плачу достаточно. Можешь считать это меценатством. Во всяком случае, я в цене, а из таких «поклонников» у меня целая очередь выстраивается. Значит, никто не в обиде.

– Погодите, но при ее богатстве… – перебила ее Аллочка. – Разве на долгие отношения не нашлось добровольцев?

– Ей это было не нужно. Сначала Вероника влюблялась исключительно в артистов. Даже по одному известному актеру несколько лет прилежно страдала. И вот когда она с ним встретилась, а надо сказать, что для этого она приложила немало усилий и денег, то увидела своего кумира в таком непотребном виде! Артист праздновал свой очередной триумф и был пьян в зюзю. Вероника в ужасе вернулась домой и еще несколько лет убивалась по своей погибшей мечте.

– И никаких знакомых у нее не было? – напирала Аллочка.

– Не могу вам точно сказать, во всяком случае, мне она ни о ком не говорила, – тяжело вздохнула Елизавета Николаевна и с тоской посмотрела на часы.

Сестры поняли, что пора и честь знать. Они уже и без того выжали из единственной подруги погибшей Трофимовой все, что могли.

– Простите, мы бы и еще посидели, но нам пора, – поднялась Гутя и силой оторвала от столика Аллочку. – Вы нам очень помогли.

– Да, – Алла цеплялась за стол руками. – Только хотелось бы знать: разве у такой богатой дамы не было никаких домработниц, горничных, повара, шофера, наконец?

– Не было. Убиралась она сама, а повар – зачем? И потом, она всегда сохраняла конфиденциальность своей жизни в быту.

Больше дамы не задерживались. Гутя буквально вытолкнула сестрицу в прихожую, а уж там допрос сам собой сошел на нет. Правда, Аллочка еще что-то пыталась спросить, но ее уже никто не слушал.

– Вы знаете, – сказала Елизавета Николаевна Гуте. – В «Абрикосе» проходит акция. Там очень недорого можно купить приличное пальто. Настоятельно рекомендую.

Гутя только мелко кивала и краснела. Зато Аллочка радовалась вовсю – пусть сестренка сначала сама испробует всю прелесть своего пуховичка!

По дороге домой рты у сестер не закрывались:

– Гуть, а может, в «Абрикос»? – фыркала Аллочка и толкала сестрицу под локоть.

– Нет, нам надо… Надо сказать, чтобы Варька с Фомой не в «Сентябрь» шли, а в ресторан «Нота»! – решительно сжимала губы Гутя.

– И еще хорошо, если бы ты с ними отправилась, – поддержала сестру Аллочка.

Гутя с недоверием на нее покосилась – с чего это Аллочка так разошлась? Небось еще и себя сейчас предложит.

– А ты отправилась бы со мной, так? – скривилась она.

– Я бы отправилась, но что уж, опять на меня все деньги убьем. Фома же сказал, что я – как это, прожорливая гусеница. Плодожорка! Сами сходите.

Гутя засопела, но потом усмехнулась:

– А когда у тебя свидание с этим Максимом, что-то я подзабыла?

Аллочка вздрогнула. Ну никакого интереса гулять с этой Гутей, так и лезет прямо в мозги! Каждую мысль читает.

– Мы, Гутенька, должны с ним встретиться в пятницу, – не дрогнув, соврала Аллочка с самым светлым лицом.

– То есть завра, да?

– То есть завтра. А что ты хотела? – наивно захлопала ресницами Алла Власовна.

– Просто я теперь на пятницу ничего планировать не буду – тебя стану сторожить. А то мне что-то больно не по душе твои подарки. Пальто это…

– Мне твои подарки – тоже, пуховичок этот… но… Пора отодвинуть личное на второй план! Надо преступника искать.

– Правильно, но в пятницу я посижу дома, все равно Варька с Фомой работают. А вот в субботу мы и отправимся в «Ноту» с чистой совестью.

– Скатертью дорога, сестрица, – грустно вздохнула Аллочка и прибавила шагу.

Гутя сдержала слово и весь следующий день из дома не отлучалась ни на минуту. Аллочка же вовсю «страдала»! Она, обессиленная от горя, валялась на диване, пялилась в телевизор, грустно заталкивала в рот печенье, глазированные сырки и кусочки сыра. Изредка она подходила к окну, призывно взвывала, а потом снова без сил плюхалась на диван – переживала душевные муки.

Гутя ловила каждый ее вздох, суетилась возле сестры и считала себя крайне виноватой. Но так было лучше – пусть Гутя выглядит негодяйкой, но Аллочка просто не может идти на свидание с таким странным типом. Еще надо выяснить, что этому красивому седовласому господину нужно от простоватой Аллочки!

Даже Фома и Варька вели себя в этот день тише воды и ниже травы – понимали, что мать права, но и соображали, как нелегко сегодня тетке.

Зато в субботу вся семья погрузилась в сборы. Дамы даже записались к парикмахеру, чтобы выйти на преступника в полной боевой готовности. А Фома уже второй час возлежал в ванной с успокаивающими травами. И только Аллочка без дела слонялась по комнатам.

– Аллочка, я тебе оставила немножко денег, – торопливо говорила Гутя, пересчитывая в кошельке деньги. – Купи себе что-нибудь вкусненькое.

– Только не чипсы и не вафельный торт! – кричала Варька. – А то по всей квартире будут крошки.

– Да! Лучше, если ты уберешь в своей комнате, – вспоминала Гутиэра.

– И постираешь мои джинсы. А? – заканючила вредная племянница. – А то если я завтра их постираю, они не успеют до понедельника просохнуть, а мне на работу.

– Хорошо, – смиренно опустила глазки Аллочка. – А еще вы о чечевице забыли, которая с горохом перемешана.

– Не понимаю, при чем здесь чечевица? – пожала плечами Гутя и крикнула: – Варвара! Ну сколько тебя можно ждать? Мы опоздаем к мастеру!

– Мама! А Фома? – испуганно заморгала Варька. – Его так и оставить в ванной?

– Поверь мне, Аллочка с ним ничего не сделает. Аллочка! Через полчаса выключи у Фомы свет в ванной. Тогда он быстрее вылезет.

Едва дождавшись, когда за родственницами захлопнется дверь, Аллочка кинулась в комнату Варьки и Фомы. Наивная Гутя упрятала подаренные Максимом вещи в шкаф к молодым и свято верила, что рука Аллочки их не коснется. Как бы не так! Сейчас Аллочке никто не мешал, она спокойно нашла свои вещи, на цыпочках выскользнула из комнаты и заперлась у себя. Фома между тем наслаждался жизнью под струями воды, он даже что-то пытался петь, немилосердно фальшивя – у парня со слухом были большие проблемы.

– Сейчас я… нет, сначала надо глазки подвести, времени мало… господи, сделай так, чтобы Гутя с Варькой еще часа два проторчали в очереди! – взмолилась Аллочка и принялась наводить красоту перед зеркалом.

В связи с ситуацией управиться пришлось за полчаса, еще пятнадцать минут ушло на укладку волос, а потом Аллочка, затаив дыхание, стала обряжаться в новое платье.

– Осторожненько… та-а-ак… ой! Черт, за что это я зацепилась? Ф-ф-фу, – платье было надето, и из зеркала на Аллочку глянула совсем другая женщина – строгая, с подтянутыми формами и горящими глазами.

– Умереть – не встать! Максим сегодня же предложит мне руку и сердце, а в его домик мы переедем завтра! Пока никто не спер такую красоту, – залюбовалась собой Аллочка и тут же спохватилась. – А вот бешеные локоны к такому платью совсем не подходят! То есть совершенно, и куда же их? Надо бы заколочку…

Заколочка нашлась, конечно же, у Варьки. Аллочка подобрала волосы вверх, и лицо ее преобразилось.

– Вот смотрела бы и смотрела! Но – пора свою красоту нести в массы.

Она мельком посмотрела на часы и надела пальто и ботильоны.

Машина, как они и договаривались, пришла за Аллочкой ровно в час дня. Правда, она уже минут пятнадцать сидела в кухне, застегнутая на все пуговицы, то и дело подпрыгивала и выглядывала в окошко, и даже немного нервничала. Но когда здоровенная машина подкатила к дверям подъезда, на лице ее заиграла счастливая улыбка – он волшебник! Он ее не обманул! Он за ней приехал и увезет ее в новую жизнь!

– Со мной лесной олень! По моему хотенью-ю-ю! И мчит меня оле-е-е-нь в свою страну оленью-ю-ю-ю!! – верещала Аллочка, ковыляя по ступенькам на непривычных высоких каблуках.

Она вышла из подъезда, победно взглянула на окна соседей и плюхнулась на переднее сиденье.

– Ну и как я? – обернулась она и обомлела – на месте шофера сидел вовсе даже не Максим, а некий молодой мужчина, совершенно незнакомого вида. – А… а Максим… Михайлович?

– Он уже там, – ответил водитель, не отрывая взгляд от дороги.

Конечно же, Аллочка сомкнула губы, вытянулась спицей и всю дорогу просидела, как петух на флюгере. И все же ей нравилось, что Максим прислал за ней своего водителя. Это было так по-семейному! Да, ОН готовит праздничный ужин, а за НЕЙ поедет личный шофер. Надо же когда-то познакомить ее с личной обслугой. Аллочка даже отчетливо увидела, как это происходило. Максим крутится на кухне, в цветастом фартучке, с закатанными рукавами, на сковороде горит лук, дым стоит коромыслом, а время безжалостно отсчитывает минуты.

– Федя (Коля, Вася, Иннокентий)! Съезди за моей супругой! А то у меня тут… да, еще по дороге купите хлеба, я забыл.

Аллочка так четко мысленно себе все обрисовала, что чуть сама не предложила заехать в магазин. Однако с хлебом у Максима, похоже, был полный порядок, потому что водитель упрямо смотрел только на дорогу и никуда заезжать не собирался.

– А нам ничего не надо купить? – лукаво улыбнулась ему Аллочка и даже хитро подмигнула – дескать, знаю я вас, мужиков.

На ее улыбку водитель не купился, а несколько странно взглянул на пассажирку и снова уставился на дорогу.

«М-да, парень воспитан железным кулаком. Видимо, пока хозяин не позволит, посторонние разговоры запрещаются. А может, Максим просто беспокоится, ревнует», – подумала она и снова усмехнулась этой сладкой идее.

Приехали они неожиданно быстро, и это был вовсе не загородный дом, как мечталось Аллочке. Новая кирпичная пятиэтажка, видно, что улучшенной планировки, но все же не особняк.

– Ты куда меня привез? – подняла глаза на водителя Аллочка.

– Прошу вас, – распахнул перед ней дверцу парень.

Аллочка пожала плечами и вышла. Больше она ни о чем не спрашивала. Нет, конечно, ей было обидно. Главное, этот Максим приглашал ее в дом, а оказывается – в обычную пятиэтажку. Нет, конечно, не в обычную, но уж и не в коттедж. Так может оказаться, что он вовсе и не тайный олигарх, а какой-нибудь бизнесменишка средней руки. А Аллочка уже настроилась! Уже морально подготовила себя к серьезным отношениям. У нее уже планы…

– Куда? – буркнула она, заметив, что парень вошел в лифт и ждет ее.

– На третий, – любезно склонил он голову и сам нажал на кнопку.

Лифт мгновенно донес их до этажа, они вышли и… И дальше все пошло по какому-то дикому сценарию!

На третьем этаже творилось что-то непонятное. И если бы парень не толкал Аллочку в спину, она бы повернула назад и понеслась вниз, ломая каблуки и ноги.

– Проходите, проходите. Не стесняйтесь, – все время держал ее под локоть водитель.

Аллочка не успела опомниться, как ее мягко втолкнули в полутемную комнату, и она оказалась прямо перед роскошным лакированным гробом.

– Вы что, с ума все посходили?! – взвизгнула Алла Власовна, хотела было увернуться, но крепкие руки держали ее железной хваткой.

– Тише, Алла Власовна, успокойтесь…Тише, мы все понимаем… Тяжело, но надо держаться.

Они, может быть, что-то и понимали, но Аллочка не понимала ничего ровным счетом. Однако трепыхаться в таком месте было бы верхом кощунства, как она считала, поэтому пришлось ей утихнуть, взять себя в руки и перевести дыхание. И только после этого она заметила, что в этой погребальной роскоши лежит… Максим! Михайлович!!

Это было настолько нелепо, неожиданно и дико, что Аллочка даже фыркнула и быстро прикрыла рот ладошкой. Не иначе, новый знакомый оказался не только с богатым кошельком, но и с такой же фантазией! Она где-то слышала, что богатенькие тешат себя сумасшедшими идейками и развлекаются игрищами, выходящими за пределы разумного, но чтобы ее знакомый страдал такой ущербностью ума!… А с виду казался весьма приличным.

– От горя обезумела… Себя не помнит… Как бы не свихнулась… – послышался старушечий ропот со всех сторон, и Аллочка не сразу догадалась, что говорят о ней. На всякий случай надо было как-то себя вести, а Аллочка все еще не могла сообразить, что это – идиотский розыгрыш, игра кретинизма или суровая неожиданность. На ум ей пришла одна веселенькая передачка. Там все так плохо-плохо, а потом все весело хохочут, и это считается залихватским юмором. Там запросто разыгрывали подложенные бомбы, крушение самолета и прочие милые мелочи. И никого не волновало, что мог чувствовать испытуемый, ровно ли бьется его сердце после эдаких забав, да и вообще, сумеет ли он после этого просто дышать. Правда, в передачке использовались люди известные, но кто знает, может быть, и Максим известен в некоторых кругах? На всякий случай Аллочка решила вести себя достойно, чуть-чуть пустить слезу, слегка всхлипнуть и быть готовой к тому, что Максим может вскочить в любой момент. Ну не напрасно же он так тщательно подготавливал ее к сегодняшнему дню – наряжал, обувал и просил, чтобы сегодня она надела именно его подарки.

– Что с ним? – обернулась к парню, стоявшему позади нее, Аллочка.

– Инфаркт, – скорбно пояснил тот.

– Вон оно что, – качнула головой Аллочка и умолкла.

Что делать дальше, она не знала. Просто стояла и ждала, как будут развивать события устроители этого «веселья». Между тем, никакого веселья все еще не наблюдалось, все проходило, как и на обычных похоронах – подошли крепкие парни из ритуальных услуг, в черных одеяниях, понесли гроб с Максимом на выход, позади Аллы Власовны заголосили старушки, и кто-то с одобрением пояснил:

– Плакальщицы. Женщина Максима Михайловича их наняла. Говорят, большие деньги берут.

– А это потому, что у них диапазон большой, они очень дорогие. Но эта Алла Власовна ничего не пожалела, очень сердечная женщина.

Аллочка не удержалась, фыркнула. Спектакль в разгаре, ну-ну! Стала бы она плакальщиц нанимать, ха! Она и сама б за деньги-то взвыла! Теперь уж сомнений нет – розыгрыш.

Однако розыгрыш затянулся, да и вообще – был он каким-то нудным и совсем невеселым. Аллочка уже откровенно зевала и оглядывалась по сторонам – ну когда же выскочит вся группа с букетами и кинется ее поздравлять? Но никто не выскакивал. А процессия уже приехала на кладбище, к той самой могиле, у которой они с Максимом стояли еще совсем недавно, и она, Аллочка, утверждала, что хоронить здесь запрещено, а Максим рвался именно сюда.

Аллочка не удержалась, повернулась к парню, который все время ее сопровождал, и похвалила:

– Ой, ну какие молодцы! Надо же так придумать!

Парень вытаращил на нее глаза, взял ее под локоть и похлопал по руке:

– Ничего-ничего, вы все сделали правильно. Максим Михайлович, наверное, доволен.

Потом плакальщицы заголосили еще на два тона выше, толпа провожающих зашевелилась, а парень склонился к уху Аллы:

– Сейчас заколачивать будут, вам бы попрощаться надо.

Аллочка легко подошла к гробу и приготовилась к самому главному. Вот сейчас она склонится к Максиму, а он и выпрыгнет!

Она подошла, склонилась… и вдруг увидела, что Максим на самом деле… мертв! Это не розыгрыш! Он… он просто отчего-то умер, и его хоронят по-настоящему!!

– Не… не может быть… – замотала она головой. – Нет! Да вы что?! Не может быть такого!

– Ну слава богу, – послышались старушечьи голоса. – Пришла в себя, а то ить как полоумная, лыбится и лыбится.

– А я ж тебе сразу сказала – сдвинулась бабенка-то!

– Дак нешто не сдвинешься! Говорят, промеж их шибкая любоф была! Он ить на ее всю состоянию переписал, да.

Аллочке на какой-то миг сделалось плохо: в голове помутилось, но она тут же ощутила резкую вонь, от которой, казалось, вспыхнули мозги, – кто-то услужливо толкал ей под нос нашатырь.

Она открыла глаза – рядом с ней суетилась тоненькая девчонка, чуть поодаль стоял уже известный ей водитель, а в шагах тридцати продолжались похороны несостоявшегося Аллочкиного жениха.

Алла Власовна пригляделась – на похоронах богатого, еще не старого, седовласого красавца с венками стояли только древние старушки, парочка дедков да кучка лиц бомжеватой наружности. А где же работники его фирмы? Отчего не пришли проводить Максима в последний путь? А друзья? У богатых людей всегда целые гроздья друзей: настоящие, мнимые, просто знакомые, но их всегда много. А здесь – никаких! И из родни тоже – никого, только она, Аллочка. Нет, все это очень странно… и чуточку жутко… и лучше было бы ей послушаться Гутю и сидеть дома!

– Отвезите меня… – посмотрела на парня Алла Власовна. И пояснила: – Ко мне домой отвезите… мне очень плохо.

– Сейчас уже все закончится, но если хотите…

– Да, хочу, – мотнула головой Аллочка и повернулась к девчушке с нашатырем. – Поедемте со мной, вдруг мне понадобится медицина.

Девушка послушно кивнула и, бережно взяв Аллочку под руку, повела ее к знакомой машине.

– А… а у вас другого транспорта нет? – затормозила Аллочка.

Парень и девушка переглянулись.

– Я могу вас довезти на своей, если хотите, но она совсем старенькая, – пискнула девчушка.

– Вот и славно, – пробурчала Аллочка. – Я обожаю раритеты…

– Но я… а я смогу вас сопровождать, – нашелся парень.

– Нет-нет, вы должны остаться здесь, – строго проговорила Аллочка. – Вы будете здесь всем заправлять. Проследите, чтобы никакого бардака не было!

– Но… а разве вы не будете сами присутствовать? – вытаращился парень.

– Боюсь, что сегодня… силы меня покинули. Я не могу. А вот завтра мы с вами встретимся и… у меня к вам будут кое-какие вопросы.

Парень растерянно захлопал ресницами. Все же, как он ни старался показаться лихим мачо, а к таким ситуациям, видимо, был непривычен. Однако ослушаться не осмелился. А Аллочка еще и сама не знала, как это понимать и ко всему этому относиться.

– Я вам позвоню около одиннадцати, – предупредил он.

– Сейчас я тебе дам мой номер телефона, и ты…

– У меня есть, – спокойно сообщил парень, и Аллочка решила уже ничему не удивляться.

– А вы… – обратилась она к девчушке. – Отвезите меня домой.

– А это куда?

– Везите в Рощу, там скажу.