Текст книги "Дареному мужу в зубы не смотрят"
Автор книги: Маргарита Южина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 4
После окончания института третий месяц работала в обычной поликлинике. Где каждый день уйма народа, на прием к узкому специалисту записываются за недели вперед, в коридорах нескончаемые очереди и где человек окончательно теряет всякую надежду на выздоровление. Больные были измучены, врачи – уставшие, и тут пришла молодая, горящая идеями Оксана. Ей хотелось помочь каждому, мечталось, что к любому пациенту у нее найдется свой подход, она станет не лечить, а излечивать, и вообще – здоровье всей нации теперь сосредоточилось в ее руках. Так ей казалось. Коллеги смотрели на нее с легкой иронической усмешкой: «Ну-ну, дай бог, чтоб запала хватило до первого отпуска». Больные же сразу выплеснули на Оксану все свои проблемы, не только болезни, но и размолвки с детьми, жалобы на маленькую пенсию и зверства ЖКХ. Она терпеливо выслушивала, прописывала лекарства, процедуры, стараясь лечить и тело, и душу. Насколько это было в ее силах.
Именно в это время к ней пришел симпатичный, серьезный мужчина самого интересного возраста. Оксана уже хотела приступить к осмотру больного, но мужчина, как оказалось, пришел вовсе не лечиться. У него даже не было карточки.
– Меня зовут Артемий Игоревич Беляев, – представился он. – Мне очень нужна ваша помощь.
– Рассказывайте, чем я могу помочь?
– Боюсь, что мой рассказ займет много времени, а у вас в приемной большая очередь, – замялся Артемий Игоревич. – Вы когда заканчиваете работу? Я мог бы вас подвезти до дома, и заодно мы бы обсудили мою проблему.
Оксана согласилась. После работы она сидела у него в машине, и он рассказывал, какая непростая ситуация сложилась в доме. Сам он по работе вынужден находиться в постоянных разъездах, а мать, у которой, кстати, больное сердце, часто остается одна. Артемия очень беспокоило ее здоровье. И каждый раз он уезжал с твердым намерением уволиться ко всем чертям. Но такую работу, как у него, было не так-то легко найти. На соседей надежда слабая, а больше родных никого нет. Ему бы хотелось устроить маму… нет-нет, не в дом престарелых, а в какой-нибудь пансионат, где следят за стариками и те живут там весело и радостно. Оксана не знала таких пансионатов. Но мужчина очень просил, его забота о матери трогала и… И она согласилась поискать, узнать, а потом, может, и помочь.
Оксана действительно старалась быть полезной. Она говорила со всеми знакомыми, с коллегами, даже бывших сокурсников обзвонила. Нашелся неплохой пансионат, но он не подходил Артемию – там стариков принимали на некоторое время, а потом возвращали домой. Артемию же надо было определить мать на долгий срок, вероятно, на всю оставшуюся жизнь матери, ведь никто не знает, сколько ему предстоит мотаться по городам и весям. Но лишь появится первая возможность, и он непременно заберет матушку к себе, само собой разумеется.
И снова начались поиски. Теперь нашелся интернат для престарелых. И вот это было то, что надо. Однако возникла проблема – надо было уговорить скромную старушку Веру Даниловну согласиться туда переехать. И снова помогала Оксана. Она объяснила женщине, что при такой болезни нельзя оставаться одной, надо подумать и о сыне – он так беспокоится… Ой, что она только не говорила. Вера Даниловна согласилась. Но только однажды, когда Оксана помогала собирать ей вещи, горько проговорила:
– Это не Темушка меня туда поселяет. Это жена, змеюка.
Оксана насторожилась. Она уже успела привыкнуть к Артемию, все это время они встречались почти ежедневно… Да что там, она влюбилась в него по уши. Но ни о какой жене не слышала. Она даже не знала, что Артемий женат.
– Да, моя хорошая, – вздохнула Вера Даниловна. – Он у меня долго не женился. До тридцати двух годков мы с ним вместе жили. Я даже боялась, что он так и останется бобылем. Но… женился. Да быстро так – пришел домой и рассказал, что расписался и с квартиры съезжает. Я даже на свадьбе не была – его жена не захотела. А она у него из богатых, к чему ей бедные родственники.
Как оказалось, после женитьбы Артемий очень изменился. Жена буквально согнула его в бараний рог. С матерью встречаться не позволяла, детей рожать не собиралась, а бедного Темушку заставляла только горбатиться. И вот этот интернат… это, конечно, ее проделки.
Оксана была ошеломлена. Но как женщина влюбленная не спросила: а отчего же бедный Темушка не бросит такую мерзавку? Вернулся бы к матери и зажил бы как прежде, девушек хороших вон сколько! Нет, она сразу же прониклась к нему жалостью, и… ее любовь вспыхнула с новой силой.
Веру Даниловну отправили в интернат, а Артемий стал встречаться с Оксаной в квартире матери. Целый год Оксана летала на крыльях. Она любила, была любима и верила, что вот-вот ее Темушка уйдет от своей грымзы и у них будет прекрасная семья! Оксана родит двоих, а может, и троих деток, а помогать им будет Вера Даниловна. Конечно же, они заберут ее из этого приюта.
Когда она узнала, что беременна, радости ее не было предела. Ну вот, теперь-то любимый не станет тянуть с разводом. И если его жена не хотела ему родить наследника, то Оксана готова подарить ему счастье.
Реакция Артемия была ужасной. Он устроил такой скандал, от которого у Оксаны заболела голова и даже заныло где-то в груди. Артемий кричал, что ребенок сейчас ни к чему, жену он бросить не может, потому что останется без штанов и Оксана первая его бросит. Он кричал… В общем, Оксана поняла: ребенок, кроме нее, никому не нужен и самое время от него избавиться.
Она не избавилась. Просто решила, что родит для себя. Да и Вера Даниловна ее поддерживала. Оксана теперь одна проживала в ее квартире, на выходные забирала пожилую женщину к себе, и вместе они мечтали, каким вырастет их мальчик. Или девочка.
Артемий вернулся. Он пришел забирать Оксану из роддома. Притащил охапку роз, сказал, что был неправ, а главное, умилялся их сыну. А что для матери более желанное, чем отец, который не сводит глаз со своего ребенка? Он даже сам выбрал имя мальчика.
– Это будет Иннокентий! Гордое, серьезное имя, – заявил он и вдруг признался: – Я хотел, чтобы меня так звали.
Однако даже рождение сына не заставило его уйти из прежней семьи. Но Оксана теперь и не настаивала. Ей иногда помогала Вера Даниловна, но она все равно справлялась с трудом и, честно говоря, заботиться еще и об Артемии у Оксаны не хватало сил. Ей бы отоспаться. Папаша же бывал наездами, сначала по два-три раза на неделе, а потом все реже и реже. Очень скоро он и вовсе остыл к наследнику, хотя мальчонка сильно привязался к отцу. Оксана сначала звонила, просила приехать, потом стала звонить реже. Зачем, если все равно не приедет? Вскоре она решила: не надо им никакого отца, но алименты пусть платит. В конце концов, должны же у взрослого мужика быть какие-то обязательства! Мать он сбагрил в интернат, сына бросил! И Оксана подала на алименты. Артемий был неприятно удивлен и даже на суде заявил, что теперь он работать будет… по своему состоянию здоровья. А поскольку у него здоровьице весьма слабое, то… В общем, рассчитывать Оксане особенно не на что. Она и не рассчитывала.
Так бы все и продолжалось, если бы не… Вера Дмитриевна написала завещание. Стала чувствовать себя неважно, вот и написала. Да не на сына, как тот рассчитывал, а на внука – на Иннокентия Артемиевича Беляева. И сочла нужным тому сообщить. Вот это было ударом. Теперь Артемий буквально каждую неделю посещал мать, нагруженный продуктами и какими-то мелкими подарками. Он даже купил ей путевку в местный дом отдыха. Но мать решения своего не меняла. Тогда Артемий стал осаждать Оксану. Он твердил, что его чувства вспыхнули с новой силой, он разведется, да он почти на грани развода! И пусть он останется без штанов, и пусть его жена на себе волосы рвет, зато у Артемия появится настоящая семья!
Он говорил, говорил, говорил… Только Оксана ему больше не верила. Да и что она могла сделать? Уговорить Веру Даниловну, чтобы та переписала завещание? Женщина и сама может им распорядиться по своему усмотрению, к тому же… Вера Даниловна запросто может еще создать семью. Потому что возле нее уже который год крутился тайный воздыхатель, о котором знал весь интернат. Да и чувствовать себя она стала гораздо лучше. Вера Даниловна уже примирилась с проживанием в интернате и лишь изредка печально говорила Оксане:
– Плохо не то, что я сейчас здесь. Тут тоже великолепные люди. Обидно то, что я столько лет потратила на воспитание эгоиста.
И Оксана была с этим согласна.
– Вот так, – закончила свой рассказ молодая, красивая женщина.
На заднем сиденье посапывал маленький Иннокентий, машина стояла возле какого-то парка, а Надя и Марина просто молчали. На Марину было страшно смотреть. Все, что сейчас она услышала, казалось, рассказывалось о каком-то неизвестном человеке. Это был не Артемий.
– Так я не поняла, – произнесла Надя, – мать-то Артемия жива?
– Вы же его сестры, неужели не знаете? – удивилась Оксана.
– Да никакие мы не сестры, – печально махнула рукой Марина. – Я его жена. Та самая грымза…
– Я догадалась, – качнула головой Оксана. – Я же документы Веры Даниловны оформляла, и говорили мы с ней сколько раз, не было у нее больше детей.
– Так мы… двоюродные! – воскликнула Надя. – Мы…
– Да брось ты! – прервала ее Марина. – Жена я ему. Только я вовсе не богачка какая-то. И детей… я очень хотела детей. Он же… Оксана, вы умнее меня. Я и в самом деле… верила, жалела… из-за этого и ребенка не родила. Если бы я знала…
– Да дурочка, что с тебя возьмешь, – заметила Надя. – Я тебе сколько раз говорила!
– Если бы я знала, что у Артемия есть ребенок, я бы… – не могла сдержать слез Марина. – Я бы дня его у себя держать не стала. Пусть бы к сыну шел.
– А на фига такой папаша этому ребенку? – поморщилась Надя. – Пусть мальчонка вырастет нормальным мужиком! Вон он, спит, крошечка… Маленький… Я бы таких папаш…
– Не нужен он нам больше, – промолвила Оксана. – И знаете… я только сначала верила, что вы… ужасная. А потом поняла: вы тоже несчастная женщина.
Марина вздохнула:
– Я не знала, что у Артемия мать жива.
– А он сказал, что ее нет? – удивилась Оксана.
– Да, и давно. Я думала, она погибла еще до нашей свадьбы.
– Ага! – кивнула Надя. – А вместе с его мамой погибла и вся его прежняя семья – красавица жена и двое малюток-близнецов! Марин, я тебе говорила, что где-то подобную историю уже слышала, а ты мне не верила!
– Какой ужас… – прошептала та.
– Да вы не переживайте, – вдруг положила на ее руку свою ладонь Оксана. – Может, он действительно вас любил, если никак не мог от вас уйти.
– Этот?! – фыркнула Надя. – Этот любил?! Да вам же мать его сказала – эгоист он! Никого, кроме себя любимого, и на земле-то не видел. Любит он!
– Да, – подтвердила Маринка. – Он как волк-одиночка, не нужна ему семья.
– Это он волк? – воскликнула Надя. – Да какой он волк? Он… он баран! А вы овцы!
– Не овцы, – усмехнулась Оксана, – мы скорее… Баранессы! Так звучит красивее. Бараньи жены.
– Не жены, – сжала губы Марина. – От Оксаны ушел и от меня уйдет.
– От тебя уйдет? Не-е-ет! От тебя он никуда не уйдет! Оксана, он от Маринки не уйдет. Зачем? Она ж ему все прощает, сама ему любое объяснение придумает. Он же для нее свет в окошке! Кто его, дурака, так лелеять станет? При ней он свободно гуляет, детей заводит, с сестрой ее шашни крутит, а она все его в маковку целует. «Нельзя Темочке деток иметь, больной он».
– Надя! – крикнула Марина.
– Что Надя?! Да он же специально тебе детей не разрешал иметь, чтобы ты ребеночка-то больше его любить не начала!
– Надя, прекрати орать! Ребенок спит.
– Откройте, пожалуйста, дверцу, мы выйдем, – попросила Оксана.
– Да я довезу вас, чего уж… Куда ехать?
Оксана сказала адрес, и машина повернула в нужную сторону.
Оксана с Кешей вышли, а подруги так и ехали молча.
– Ты… ты это… – заговорила Надя, когда подвезла ее обратно к кинотеатру, где у Марины стоял автомобиль. – Ты сильно-то не переживай. Может, и лучше, что не родила ему никого. Все равно бы от отца нахватался… Вырос бы взрослым мужиком и тебя в какой-нибудь интернат сдал.
– Вероятно, – кивнула Маринка и выскочила из машины.
Домой она приехала быстро, да только заходить в квартиру не хотелось. Открыла дверь, моля бога, чтобы сейчас Артемия не было дома. Пусть у Жанки, пусть на работе, где угодно, но не дома. Но, видимо, бог ее не услышал. Еще в прихожей она заметила обувь своего супруга. А едва сняла сапоги, как тут же услышала:
– Ну где тебя носит-то?! Я тут с самого утра пашу, как конь, а ты… Хоть бы тарелку супа разогрела! Жена называется!
– А я тоже пашу, – произнесла Марина. – И потому имею право на отдых. У меня сегодня выходной.
– Во-он оно как, – перекривил губы муж. – Ну да, мы же одни работаем! Мы же… это же мы работаем! А я – альфонс! Так твоя мама говорит, да?
– Артемий, а твоя мама что говорит? – посмотрела ему в глаза Марина.
– Моя мама так бы никогда не сказала! Да только… только не может она ничего сказать!
Маринка увидела слезы на его глазах! Настоящие! Неужели он настолько верил в свое вранье? Она растерялась. Не знала, что делать и как себя с ним вести.
– Слушай, ты вовремя вспомнил про маму. Мне надо ее навестить, я же к ней тогда так и не доехала.
Она быстро юркнула в прихожую и уже через минуту выскочила в подъезд. Точно, она поедет к маме. Вчера не получилось, так сегодня. Правда, вчера Марина позвонила ей, рассказала, в чем дело, и мама даже не обиделась, а сегодня… Сегодня она приедет к ней просто так.
Кажется, Артемий что-то кричал, с чем-то был не согласен, и даже угрожал уйти к другой женщине, более отзывчивой, но Марина его не слышала.
Она быстро добралась до стоянки, села в машину и рванула за город. И чем дальше оставался город, тем спокойнее становилось на душе, будто неприятности не могли до нее дотянуться.
Уже в машине она позвонила матери.
– Мам, я к тебе еду, ты дома?
– Ой, Маришенька! – вдруг затараторила мама в телефонную трубку. – А я не дома. Я в гостях, автомобилем поехала хвастаться. Но я скоро вернусь. В магазины только заскочу и приеду. Ключи у соседа. Я ему позвоню. Это у которого дом с зеленой крышей. Езжай! Я сейчас тоже…
Марина услышала, как мама с кем-то прощается.
Можно было повернуть назад и сказать матери, чтобы она продолжала отдыхать в гостях, но у Маринки не было сил возвращаться домой. Она еще не придумала, что скажет мужу, какие слова найдет. И вообще надо было все, что она сегодня узнала, разложить по полочкам. А в этом ей могла помочь только мать.
Чтобы не заявляться раньше, Марина даже заехала в магазин, накупила всяких продуктов, конфет, даже про маминых котов Басю и Тимку не забыла – купила им какой-то дорогущий, новомодный корм.
Она ехала к матери, пытаясь думать о хорошем, однако память упрямо подсовывала ей совсем не те воспоминания. Вот взять хотя бы этих котов. Тимка был мамин кот. Марина его очень любила. Она вообще любила всякую живность. А уж котов-то… мама об этом знала и подарила ей роскошного экзота – Бакса. Марина была на седьмом небе от счастья. Всю свою нежность, которая не всегда была нужна Артемию, Марина теперь выливала на кота. Только муж не был в восторге. Он не любил животных. А уж про Басю и говорить не стоит.
– Убери его, я сказал! Терпеть не могу, когда пахнет кошатиной! – каждый раз кричал он, переступая порог.
Но Марина не подчинялась. И тогда муж принес ей справку от врача, где четко и ясно было написано, что у господина Беляева страшная аллергия на кошачью шерсть. Было не ясно только одно – когда она успела появиться? И как выражалась? Потому что никаких внешних признаков болезнь не показала.
– Ты уморить меня хочешь? – зло спрашивал Артемий, когда Марина пыталась уговорить его оставить кота. – Выбирай: или я, или он.
И Басю отвезли к маме. Теперь, когда Маринка приезжала к ней, она не спускала кота с рук, а тот, будто бы все понимая, лизал ей руки.
– Заберу Бакса к себе! – непонятно кому, зло заявила Марина.
Она не торопилась, ждала, что мать приедет первая, но Эмма Витольдовна не появлялась. Марина заметила, что света нигде нет, но все же постучала. Ей ответило дружное кошачье мяуканье.
– Подождите, мои хорошие, сейчас я приду, только ключи возьму, – постаралась успокоить их Марина, оставила сумку на высоком крыльце и отправилась в соседский дом.
Соседа звали дедом Гошей. Это был бодрый старичок, который каждое лето отправлялся на рыбалку в любой день недели. А потом ходил по всем соседям, раздавая мелкую рыбешку – большая в их озере отродясь не водилась. Добрее и светлее в этом поселке Марина не могла припомнить никого. И то, что он был именно их соседом, она считала подарком судьбы. У них даже была своя тайная калиточка – прямо из сада в сад. Вот и сейчас Марина отправилась к той самой калиточке. Она уже перебралась в сад деда Гоши, аккуратно заперла за собой калитку, обернулась и… остолбенела. Прямо перед ней скалили пасти два огромных пса.
– Ого… – прошептала Маринка. – Чего это? А… предупредить никак нельзя было?
Псы тихо зарычали и улеглись в двух шагах от Маринки.
– Собачки… – попыталась она наладить контакт. – Дружок! Дружок! На-на-на…
Вероятно, Дружков среди собак не было, потому что оба пса угрожающе зарычали.
– Да что ж это такое? – растерялась Маринка. – Осада, да?
Вообще-то она никогда не боялась собак, поэтому решила тихонько продвигаться к крыльцу деда, авось пропустят.
– А-ай!! – тут же заорала она, потому что стоило ей сделать шаг, как пес, который потемнее, резко подпрыгнул в ее сторону и залился грозным лаем. Вторая псина его тут же поддержала. – Помогите кто-нибудь! Едят!
– Атос! Кардинал! Нельзя! – вдруг раздался голос, и собаки сразу замолчали.
Однако не оставили Маринку в покое – просто улеглись и смотрели на нее.
– Уберите собак! – раздраженно крикнула она.
– Зачем? – пожал плечами мужчина. – Они у себя дома. А вы кто будете?
– Не ваше дело, – огрызнулась Маринка, но тут же пояснила: – Мне деда Гошу надо.
– Ага, и поэтому вы пошли тайными тропами? – усмехнулся мужчина.
Его голос казался Маринке знакомым, только рассмотреть этого странного мужчину она не могла.
– Уберите собак, говорят же вам!
– Атос! Кардинал! Ко мне! – позвал он и произнес: – А вы сегодня лучше выглядите. Просто красавица.
Маринка пригляделась. Точно! Это же мужик, чью жену она довозила до роддома!
– А кто у вас родился? – спросила она.
– У меня? – вдруг хохотнул мужчина. – Это не моя жена была.
– Ясно, – процедила Маринка. – Еще один. Как увидят красивую девушку, так сразу и жен у них нет, и детей. Отдавайте ключи!
– Ого! Смело! – усмехнулся незнакомец. – И какие же ключи вам дать? От сердца? От гаража? От машины? От сейфа? От дома?
– От дома! И прекратите паясничать!
– Совсем бабы совесть потеряли, – пожаловался мужчина собакам. – Влезают в чужой двор, чуть не попадают в зубы двух грозных псин и при этом еще требуют ключи от твоего дома!
– Мне не надо от вашего! Мне от маминого отдайте! Она ваша соседка, должна была вам ключи оставить. – Вот я пришла. Отдавайте!
– Да ничего мне никто не оставлял!
– Вы издеваетесь, да? Это вы мне так мелко мстите за то, что я вас не довезла? Я же вашей жене помогла! Отдайте ключи! Сейчас не время для флирта!
– Да с чего вы взяли, что я с вами флиртую? Мне не нравятся такие капризные барышни! – возразил мужчина. – Ступайте, девушка, ступайте. Я отдыхать вознамерился.
– А я! Я тоже! Вознамерилась! – потеряла терпение Маринка, скатала снежный комок и изо всей силы кинула в незнакомца.
Ее выходка явно не понравилась псам. Они рванули с места и ринулись на непрошеную гостью.
– А-а-а!! Убивают! – заверещала она.
– Кардинал! Фу! Атос! Ко мне! – закричал мужчина, бросился за псами и поймал их уже возле Маринки. – Я их подержу, а вы… давайте! Дуйте отсюда! Чего по ночам шарахаться? Спали бы дома!
– Так я домой не могу зайти! А вы забрали ключи и… и вообще! Гад!
– Ой, ребятки! – вдруг раздался родной голос. – Я вижу, вы уже познакомились! Поладили.
Это была Эмма Витольдовна, Маринкино спасение. Собаки, заслышав голос женщины, принялись махать хвостами и даже поскуливать от радости.
– Ма-ам! Он мне твои ключи не отдает! – точно маленькая девочка пожаловалась Маринка.
– Да, Эмма Витольдовна, мы поладили, – кивнул незнакомец.
– Какое там поладили! Его собаки мне всю руку съели! Они меня просто разорвали! Если бы не ты… у меня вон… из руки все жилы торчат! Поладили!
– Ах, Маришенька, ну откуда у тебя в руках жилы? – произнесла матушка и ласково улыбнулась соседу. – А вы заходите к нам, Лев Михайлович! Чаю попьем. Я сегодня в городе была, заезжала в магазин, так я вам скажу…
– Мама! Я уже задубела здесь! – воскликнула Марина. – Может, ты мне дома расскажешь про свой шопинг?
Эмма Витольдовна вздохнула, еще раз мило улыбнулась и обратилась к дочери:
– Так вылезай из сугроба-то! Промокнешь! Я тебе обязательно приготовлю чай с малиной и мятой. Вылезай, ну что ты, в самом деле, как снежная баба?
Маринка пыхтела, медленно выкарабкиваясь из сугроба. И в самом деле – как ее сюда занесло? Правда, от таких зверюг еще и не туда запрыгнешь! Вон они стоят, скалятся!
Дома у мамы было чудесно. После зимнего холода, колючего ветра, который Маринка просто не переносила, ее мгновенно окутало тепло, мягкий свет залил гостиную, а о ноги терлись пушистые и мягкие коты.
– Как же я замерзла, – вздохнула Маринка. – Загнали меня в этот сугроб, заледенела до костей… Мам, а где дед Гоша? Ты ему не звонила?
– Я подумала – а чего я буду названивать, если приеду раньше тебя? Но… чуть-чуть просчиталась. Залезай на диван с ногами. Надень теплые носки, я сейчас тебе чаю принесу, согреешься.
Мама уже колдовала в кухне, но Маринка ее прекрасно видела из гостиной и слышала.
– Ма, а этот… наглец, он кто? Чего он здесь засел-то? Еще и собак развел! Не собаки, а людоеды какие-то!
– Мариночка, ну что ты говоришь? – появилась в дверях с чаем Эмма Витольдовна. – Это совершенно очаровательные соседи. Кстати, Лев Михайлович теперь тоже наш сосед. Деда Гошу забрала к себе дочь, а его внук – вот этот Лев и есть, он теперь здесь живет. Сейчас конфетки принесу… Бася! Ты же не ешь конфеты! Тимка, дай ты Марине чашку взять.
– Ничего, пусть сидят, мне с ними теплее, – погладила котов по мягким спинкам Марина. – Хорошо у тебя тут. Тепло, тихо…
– Оставайся на ночь.
– Останусь. Сегодня домой не поеду.
– А почему? – сразу насторожилась мать. – Случилось чего? С Артемием поссорились?
Маринка тяжело вздохнула, хлебнула чаю и грустно уставилась в угол.
– Я, мам, не знаю… Вроде и не поссорились, а… а как жить дальше, не знаю.
– Рассказывай! Чаем-то душу не вылечишь, только разговорами. Что у вас?
Мать сразу же отложила кухонное полотенце в сторону, уселась рядом с дочерью на диван, взяла чашку и приготовилась слушать.
Маринка не стала утаивать ничего, рассказала все как есть.
– Ну вот и как? – спросила она. – Что делать? Я его, мам, видеть не хочу. Он же… Он же… вообще! Это ж надо было придумать – похоронить мать, да еще и всю свою семью!
– Ему, вероятно, больше нечем было тебя заинтересовать. Вот и наплел. Поступок, конечно, некрасивый, но…
– Мама! Он испортил жизнь этой Оксане, мне! Оксана от него родила и теперь одна воспитывает сына, а я не родила и упустила свое время! Теперь я, значит, вот так и буду жить одна. Без детей. И при этом он еще умудряется крутить романы с нашей Жанночкой! О ней он мне запрещает даже плохо думать, а сам на меня матери наговорил, будто я мымра какая-то! Теперь его несчастная матушка считает, что она в дом престарелых попала по моей вине! А я… Я ж с него пылинки сдувала!
– Не кипятись, – поморщилась Эмма Витольдовна. – Пылинки ты сдувала по собственной воле, мне кажется, тебе это даже приносило удовольствие. И ребенка не родила тоже по собственному решению. В какой-то момент подумала, что Артемий для тебя важнее, зачем же теперь его винить? Оксана решила по-иному, и не жалеет. А что про тебя Артемий наговорил своей матери… Ну, жила же ты с этим как-то все годы. Он рассчитывал, что ты не узнаешь, что о тебе думает его мама. А с Жанной… – Мать нахмурилась. – В конце концов, это ее выбор. И запомни, Марина: наша Жанна зрелая женщина, которая научилась не только разбираться в людях, но и манипулировать ими. Я, видимо, неправильно ее воспитала.
– Мама! Да при чем тут Жанна? Я тебе про Артемия! А ты его защищаешь!
– Нет, – возразила та. – Ты прекрасно знаешь, как я к нему отношусь. У нас с ним никогда не было трепетной любви друг к другу. Но вот что я тебе скажу, дочь моя. Ты выслушала лишь одну сторону. А не стоит ли выслушать вторую? Тебе надо поговорить с Артемием. Серьезно. И потом уже решать. Если его правда тебя устроит, то продолжай жить с ним как раньше. А если не устроит или правды не будет вообще… Доченька, решай сердцем. Только единственное считаю нужным сказать: тебе необходимо с ним побеседовать. Ты все равно рано или поздно захочешь его выслушать. Так пусть это лучше будет сейчас.
– Мам, сейчас я домой не поеду!
– Да кто ж тебя отправляет? Сейчас никуда ехать не надо, поедешь, когда…
– Здрассьте! – вдруг раздался мужской голос.
На пороге стоял новый сосед с какой-то банкой в одной руке и с бинтами в другой.
– Вы приглашали, вот я и… Чего там у вас с рукой? Я перевязать пришел.
Маринка только теперь смогла его хорошо рассмотреть. Джинсы, теплый свитер – похоже, сосед пришел из дома. Густые волосы, глаза такие… человеческие, а не как тогда, на крыльце, когда он с собаками был…
– Лев Михайлович! – воскликнула мать. – Да вы проходите! Чего ж вы в прихожей-то? Марина, встречай гостя. Что вы принесли? Ой, да раздевайтесь! То есть проходите так, не раздевайтесь.
– Я мед принес. Ну… мало ли чего…
– Конечно! – восторгалась Эмма Витольдовна. – Конечно! Мало ли чего! Давайте пить чай с медом!
– Мам, мы же только что попили чай, – напомнила Марина.
– Но мы его пили всухомятку! Без меда! С конфетами! А мед – просто кладезь витаминов и микроэлементов!
Она отправилась в кухню ставить чайник, а Маринка снова окинула взглядом соседа и ехидно скривила губы:
– А вы с женой пришли или по-холостяцки? Ее с ребеночком дома оставили?
– Эмма Витольдовна! – крикнул гость хозяйке в кухню. – Ваша дочь хочет меня непременно женить! И еще ребеночка мне повесить!
– Женить? – отозвалась Эмма Витольдовна. – Это вполне нормальное явление. Она только что разочаровалась в своем муже и, понятное дело, ищет себе новую партию. А вы холостой, почему бы вам и не жениться на ней?
– Мама! – залилась багровым румянцем Марина. – Что ты несешь?
– Я? – появилась в дверях матушка. – Я несу чайник и мед. Садитесь, Лев Михайлович. Позвольте, я буду называть вас просто Львом, эдак по-звериному? Какая сила в имени, правда?
– Видите ли, – принялся объяснять тот, – ваша дочь убеждает меня, что у меня уже есть жена. И даже ребеночек.
Эмма Витольдовна уставилась на Марину.
– Зачем тебе это надо? Лев неженатый товарищ, это в наше время большая редкость, чего ты вдалбливаешь мужчине в голову всякую чушь?
– Я ее даже понимаю, – продолжил гость, с иронической усмешкой поглядывая на Маринку. – Дело в том, что мне пришлось подобрать на дороге беременную женщину, она голосовала, очень просила довезти до больницы. Я откликнулся, но помочь не сумел, застучал мотор. И тогда ваша дочь – она встретилась нам на дороге – любезно предложила…
– А-а! Значит, это в тот раз, когда ты ко мне собиралась приехать и не смогла? – вспомнила Эмма Витольдовна. – Дочь моя, не стоит женить единственного жениха на всю округу на каждой, кто забеременеет. Кстати, Лев, надеюсь, ребеночек образовался без вашего любезного вмешательства?
– Естественно. Во всяком случае, с беременной особой мы были доселе не знакомы. И потом не удосужились познакомиться. Но ваша дочь решила, будто я вез в роддом собственную жену.
– Не обращайте внимания, – махнула рукой Эмма Витольдовна. – У нее всякой ерундой голова забита. Давайте лучше знакомиться и пить чай!
Мужчина одернул свитер и чуть склонил голову набок:
– Лев Михайлович Корнеев, сосед вашей матушки. Человек порядочный, умный и… даже где-то приятный.
– Приятный – это у себя на крыльце? С собаками? – уточнила Марина.
– А почему вы чай не пьете? Маришенька, подай Льву вон ту чашечку, она побольше будет.
Маринка усмехнулась. Вот ведь маменька! Только услышала, что у дочери дома неладно, так сразу принялась ее сватать. Она привстала и протянула гостю кружку с кипятком. В эту минуту Тимка свалился с ее колен и, падая, уцепился за джинсы. Марина ойкнула, кружка в руках дрогнула, и кипяток плеснулся на колени гостя.
– Господи! – испугалась она, грохнула кружку на стол и принялась тереть колено Корнеева. – Простите, чуть вас не ошпарила.
– Да не чуть, а ошпарили, – дернул носом тот. А потом, понаблюдав, как Маринка трет его коленку, поинтересовался: – Вы издеваетесь?
– В каком смысле?
– В прямом! Вы же только что сюда кипяток вылили, а теперь еще и трете по больному!
– А чего делать-то? – растерялась Маринка. – Подуть?
– Ну совсем уж! Еще штаны снять прикажете!
– А давайте играть в карты! – предложила Эмма Витольдовна. – В дурака! Лев, вы любите играть в дурака?
– Да! – воскликнул Корнеев. – Я очень люблю играть в карты! Лучше уж играть в дурака, чем им выглядеть.
– Тогда… Марина! Несите со Львом стол из кухни, журнальный переставьте в сторонку, а я сейчас обзвоню друзей. Карты – не игра, а способ общения! Я бы даже сказала – вечеринка! Вот сейчас мы ее и устроим!
Она подошла к телефону, а Маринка поплелась в кухню. Да уж, маменька была ярая сторонница всяких небольших вечеринок. Она любила гостей, умела их принять и развлечь, и к ней всегда охотно собирались друзья. Маринка тоже любила, когда в доме весело и празднично, но сегодня ей хотелось тишины. Однако распоряжаться в доме матери она считала неприличным.
– Зачем вы ухватились одна за стол? Давайте я помогу, – услышала она за спиной голос Корнеева.
– А чего помогать-то? Его и одному можно легко утащить. Вот берите и тащите.
– Действительно… Чего помогать?
Стол он перенес в комнату, а там Эмма Витольдовна уже заставила его переместить журнальный столик. Марине велела помыть фрукты, уложить их красиво в вазу и подать к столу. Также надо было не забыть коньяк и конфеты.
Пока все суетились возле столов, к Эмме Витольдовне уже явились гости. Их было трое – две приятные женщины пенсионного возраста и мужчина с тросточкой. Гости принялись бурно знакомиться. Правда, знакомились в основном с Мариной, потому что все жили в этом поселке и друг друга уже имели счастье знать. Было заметно, что и за карточным столом они сидят часто. Очень скоро Марина осталась в проигрыше, затем еще раз, еще… а потом вдруг Корнеев стал ей помогать. Он играл легко и непринужденно. Запоминал, какая карта вышла, рассчитывал ходы.
