Текст книги "Под каблуком у синего ботинка"

Автор книги: Маргарита Южина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4
Могила для секретов

Не помня себя, он спустился в холл и сразу оглох от злобного рева.

– Ты где шастаешь столько времени, убожище?!! – вопила Клавдия Сидоровна, надвигаясь на супруга.

– Клава, держи себя в руках, – пресек ее словесный поток Акакий новым, незнакомым доселе тоном.

Клава застыла от неожиданности, а затем поспешно начала собираться. Акакий при выходе без сожаления выпотрошил весь кошелек и высыпал содержимое, включая мелочь, на стол кукольной девчушке. Ха! Теперь-то он заработает приличные деньги. И можно будет беспрепятственно встречаться с Любочкой, Клавдия уже не помешает, ей же не выписали пропуска. Нет, что ни говори, а жизнь – штука просто сказочная!

Дома Клавдия вела себя, точно описавшийся ребенок, тихо и незаметно. Она прекрасно провела несколько часов на беленьком песочке, правда, закутанная в огромное полотенце, и голые отдыхающие смотрели на нее, как на больную моржиху. Однако к концу сеанса Клавдия Сидоровна осмелела и даже решилась оголить колени. Ей это настолько понравилось, что она тут же брякнулась на пузо, подставив палящим солнечным лучам рыхлое и белое, как простокваша, тело, прикрыв полотенцем лишь свой тучный зад.

Ясное дело, что ничего нового про несчастную убиенную она так и не выяснила, а вот Кака отчего-то ведет себя подозрительно. Он заносчиво, по-верблюжьи закидывал голову и бросал на нее многозначительные взгляды. Не иначе как что-то пронюхал. И это в то время, когда Клавдия бессовестно транжирила их семейный бюджет. Вскоре такой вид мужа начал ее раздражать, а через полтора часа женщина просто взорвалась возмущением.

– Ты что-нибудь собираешься мне рассказывать?! Что там случилось с этой Белкиной? Я надеюсь, ты не зря там толкался возле кадки с кактусом, не девушек же ты очаровывал!

Акакий блеснул лысиной и нехотя выложил все новости, которые ему удалось добыть.

– Вот как, выходит, деньги нам придут, и совершенно незачем корчить из себя сыщиков? – обрадовано вздохнула Клавдия.

Акакий испугался. В самом деле, если Белкина жива, значит, не надо искать никакого убийцу, а следовательно, и появляться в клубе «У Агафьи» нет необходимости. А как же нудистский пляж? А Любочка? Хотя… Его же пригласили на работу… И все же, одно дело, когда ты ковыряешься в цветочных горшках, и совсем другое, когда вылавливаешь матерых убийц. И потом, вдруг его не устроит рабочее место? Вообще-то он не любит рано подниматься, куда-то ехать, перед кем-то отчитываться. Это сейчас хорошо – можно вдоволь любоваться обнаженными телами, а зимой? Нет. Расследование прекращать нельзя. Только так он сможет достаточно приглядеться к новому месту работы и при надобности вовремя уйти.

– Я, конечно, не могу подвергать тебя риску, – начал он, закатывая глаза. – Ты – самое дорогое, что у меня есть, но расследование оставлять нельзя. Я же тебе популярно объяснил, что там творятся непонятные вещи. Белкина жива, но она странным образом похожа на потерпевшую, может, они сестры? И ведь она кому-то звонила по телефону, причем так, чтобы никто не слышал. Это хорошо, что я на лоджии спрятался…

– А зачем тебя на лоджию потянуло? Что, хотелось на голых баб поглазеть?! – мигом сориентировалась Клавдия.

– Клава! Побойся бога! Я что – маленький мальчик? Что я, голые телеса не видел?

– Так, значит видел? И когда это, интересно знать? Я перед тобой уже лет двадцать не оголялась!

– И не оголяйся, мне совсем и не хочется, я вообще воспитан робким человеком… – заюлил Акакий и вдруг рявкнул: – Ты будешь слушать или нет?! Ну так вот, я решил, что узнаю до конца, что там творится.

– Ни за что! – уперла Клавдия руки в толстые бока.

– Я тебе не сказал, но мне предложили работу в этом клубе… Нет-нет, это не то, что ты думаешь, мне предложили разбивать сад, ну и подлечить кое-какие цветочки. Работа моего профиля, и плату, между прочим, предлагают умопомрачительную. Вот и подумай, а вдруг что-нибудь произойдет, представь, какие деньги уплывут!

С этим спорить было глупо, и Клавдия Сидоровна, шаркая шлепанцами, поплелась на кухню. После длительного загара у нее появился волчий аппетит. Намазав себе сладкую булочку маслом и в очередной раз вздохнув о диете, она просто поинтересовалась:

– А если тебя пристрелят? Ты знаешь, что квартира и так на мне, а ты перепиши на меня дачу, правда, мы на нее не ездим, но так, на всякий случай. Бери бутербродик, кушай.

– Я, конечно, бутербродик выкушаю, но дачу не перепишу. Фиг тебе! Если что случится, – Акакий смахнул набежавшую мужскую слезу, – если что случится, все тебе по завещанию перейдет.

– Ну смотри, я хотела как лучше. Ну так какие у нас планы на завтра?

Акакий поперхнулся чаем.

– У нас?

– Ну да, не думаешь же ты, что я брошу тебя в таком рискованном деле! И потом, теперь я пляж могу посещать совершенно бесплатно, как жена сотрудника. Кака, ну почему ты не ешь булочку?

К такому повороту событий примерный муж вовсе не был подготовлен. Сначала он какое-то время беззвучно хлопал челюстью, а потом выдал самое страшное:

– Клава, но ведь о ведении следствия надо молчать!! Ты же этого никогда не умела. Я просто не могу подвергать тебя таким диким мучениям, я же не зверь.

– Ха, не зверь! Самому можно ежедневно таскаться на нудистский пляж, а несчастную женщину оставлять дома, томиться в собственном соку, и это он называет не зверством! Нет уж, решено, завтра идем на дело вместе, – топнула супруга толстенькой ножкой и тут же снова превратилась в послушную первоклассницу. – А молчать я прекрасно умею. Я просто могила для секретов. Ты же до сих пор не знаешь, какая у меня пенсия.

Акакий хотел было возразить, но кот Тимка дико заорал и, распушив хвост, ринулся к двери. У Распузонов дверной звонок работал по настроению. Давно, уже лет десять назад, у этой электрической штуки появился свой норов, и звонок стал вытворять все, что ему вздумается: мог молчать, когда кто-то упорно жал на кнопку, или же ни с того ни с сего заливаться трелью глубокой ночью, даже если его никто не тревожил. Поменять звонок никак не получалось. Просто Акакий до сердечного приступа боялся электричества, а Клавдия Сидоровна не могла придумать, какие проводки нужно соединить. Тимка же, роскошный пушистый красавец, так любил всех, кто приходит, так привык к тому, что его постоянно ласкали, тискали и даже угощали «Китикетом», что, едва заслышав шарканье у двери, ревом предупреждал хозяев о пришествии гостей. И если хозяева не торопились открывать, рев Тимки только нарастал. Судя по оглушительному кошачьему воплю, сейчас кто-то уже достаточно долго трезвонил в дверь Распузонов. Это был Жора. Молодой человек стеснительно краснел, потел и смущался.

– Ой, Жорик, проходи! Вот славно, что к нам заглянул, – запела Клавдия Сидоровна.

– Я и раньше приходил, только мне никто двери не открывал… Уходили, что ли, куда?

– Да, мы все ищем убийцу этой девчонки, мы же тебе рассказывали, – махнула рукой Клавдия Сидоровна. – Представляешь, она, оказывается, и вовсе не умерла, это какую-то другую прикончили, прямо путаница получается – то одну, то другую. Придется нам с Какой этим делом заняться, ничего не поделаешь, зло должно быть наказуемо.

Акакий только горестно вздохнул, вспомнив про умение хранить тайны. Супруга же, между тем, затолкала гостя на кухню и выставила перед ним все содержимое холодильника. Жорик не упрямился и активно уминал недельные запасы пенсионеров.

– А я за этим и пришел, – пробормотал он с набитым ртом. – Вы же вчера говорили, что вроде Анна этим делом будет заниматься, так я хотел… Ну, в общем, я же с машиной, думаю, надо помочь.

Клавдия Сидоровна сложила руки пирожком и горестно поведала:

– Жора, я вижу, у вас неравнодушное, горячее сердце… Но, понимаете, Аня… Она сейчас просто не может… ее подружка попросила… В общем, она уезжает пока и не может принять участия в расследовании. Со временем, конечно, нам удастся ее переубедить… в смысле, она вернется, и тогда вы с ней сможете вместе… на твоей машине… А пока, ты знаешь, нам тоже очень нужна твоя помощь! – как-то незаметно перешла она на «ты».

– Ну… Вы же знаете, Клавдия Сидоровна, я всегда готов вам услужить…

Боже! Как он умеет говорить! И какого рожна этой Анютке нужно?! Высокий, объемный, руки – как экскаваторные ковши! Да за таким, как за каменной стеной! А какие у него милые веснушки… по всему телу! Нет, это был образцовый мужчина, не то что Акакий – щуплый и мелкий, как тушканчик. Клавдия мило покраснела и предложила страстным шепотом:

– Ты завтра заезжай за мной утречком, у меня жутко важные дела. Боюсь, что без тебя мне с ними не справиться.

У Жоры подскочили белесые кустики бровей, он внимательно посмотрел на женщину и поднялся.

– Тогда я поеду, надо машину подготовить.

После его ухода Клавдия с блаженной улыбкой вплыла в комнату и прицепилась к мужу.

– Кака, значит, выходит, что убитая девушка – не Белкина. Интересно, а кто она? И почему мы спутали девчонок? Да, ты говоришь, что сама Екатерина о чем-то говорила по телефону с неизвестным, и этот разговор показался тебе странным. И что же нам нужно выудить?

Акакий очень не хотел, чтобы жена рылась в этом деле, но отвязаться от нее было невозможно.

– В идеале, нам нужно узнать, с кем говорила Белкина, про какое убийство шла речь и вообще, кому грозит опасность? Само собой разумеется, что нам она ничего не объяснит, вот и придется собирать по крупинкам информацию, узнавать круг ее знакомых… очень рутинная и неинтересная работа.

– Конечно, поэтому тебе лучше остаться дома, а уж мы…

– Кто это «мы»? – насторожился Акакий.

– Мы с Жориком. Так вот мы и посмотрим, с кем это наша красавица хороводится.

Акакий захлебнулся негодованием, но решил действовать по-другому – пусть любимая женушка завтра дрыхнет до обеда, а он с утра смотается по своим делам, зачем ее будить? А потом можно будет на нее же обидеться, что, мол, храпит, как сельский мелиоратор, и все оперативные заботы ей по боку! Сейчас же ссориться не хотелось, потому что неизвестно, чем может такая ссора закончиться, а в кармашке у Акакия тихо ждала своего часа маленькая Любочкина визитка, написанная ее рукой. Настроение главы семейства настолько улучшилось, что он начал насвистывать веселенькую мелодию и тут же схлопотал по губам.

– Не свисти, денег не будет, – чуть не свернула ему челюсть Клавдия Сидоровна.

Акакий Игоревич не стал обижаться, а схватил мусорное ведро и выбежал на улицу. На обратном пути он заскочил в аптеку, попросил позвонить, где и договорился с Любашей о завтрашней встрече.

Клавдия Сидоровна никак не могла погасить в себе радость от встречи с Жорой, ей необходимо было, как говорится, выплеснуться, а выход был только один.

Анюта сидела перед зеркалом и украшала свою и без того приятную внешность. Девушка с удовольствием напевала бы легкую песенку, такое замечательное было у нее настроение, но тогда неудобно было бы красить губы. Вот интересно, работала Анна в мужском коллективе, была неглупа, внешности притягательной, а никого себе в мужья так и не нашла, кроме него, любимого. Уж сколько матушка знакомила дочь с молодыми обеспеченными людьми, а сердце по-прежнему принадлежало прежнему мужу – Володе. И, похоже, с ним творилось то же самое. Свекровка, мудрая женщина, молодых не торопила, но всячески способствовала их сближению. Вот и сейчас опять забрала Яночку на дачу, а теплые вещи взять «забыла», за ними должен зайти Володя. Поэтому Аня и сидит уже полчаса возле зеркала. Наконец раздался звонок в дверь и, закрасневшись, Анна побежала открывать. На пороге стоял муж. Она никогда не считала его бывшим и всегда втайне надеялась, что у кого-то из них двоих хватит ума вернуться. Хотелось бы, чтобы у Володи. Под мышкой супруг держал букет нежных роз, а Ане торжественно протягивал бутылку вина. Коробка конфет и вовсе выглядывала откуда-то из внутреннего кармана.

– Впустишь? – еле слышно пролепетал он.

– Конечно… Я всегда тебе рада… – искренне ответила жена.

Потом они сидели за столом, и только второй бокал рубинового напитка развязал им языки.

– Ты знаешь, я так долго думал… Я не могу без тебя и Яночки… Я… Я даже согласен терпеть свою тещу. Если она хочет, пусть живет с нами, но только чтобы вы были рядом!

Аня счастливо засмеялась.

– Ну что ты. Теперь и я не смогу жить вместе с мамой. Мы просто будем приходить к ней в гости. Или пусть она приходит… Но не постоянно!

Володя усмехнулся, взял Аню за руку и еще раз повторил, страстно глядя в глаза любимой:

– Пусть будет что угодно, но только чтобы ты была со мной…

Неизвестно, каких бы еще нежностей наговорил соскучившийся супруг, но раздался телефонный звонок. Аня нехотя оторвалась от любимого и подошла к трубке.

– Алло, слушаю вас.

– Анюта, деточка, ты чем сейчас занимаешься? Я хотела тебе рассказать – приходил Жора…

– Мама! Мне сейчас некогда, я тебе сама перезвоню.

– А что у тебя произошло?! Ты нездорова? Может, врача? – забеспокоилась мать.

– Да ну что ты! Просто… Просто у меня на плите подгорает молоко… Я перезвоню, – соврала Аня и бросила трубку.

Она подошла к Володе и уселась теперь не за стол, напротив него, а прямо к мужу на диван, так он был ближе.

– Понимаешь, Анюта, – продолжал Володя, тепло обняв ее, – я ведь раньше как думал – ну, есть у меня семья, я ее, конечно, люблю, и все это незыблемо, так будет всегда! А когда потерял вас… Господи! И по какой дури! Бросить любимую женщину из-за того, что теща пылает ко мне повышенным вниманием! Какая глупость!

Телефон снова ожил. Аня улыбалась, старательно не замечая звонка, но постепенно ее улыбка становилась напряженнее и превращалась в жалобную гримасу.

– Алло! – не выдержала она.

– Анечка, ты уже выключила молоко? – снова раздался знакомый голос.

– Нет же, мама!

– Так ты что, сгущенку варишь? Ты поставь кастрюльку на медленный огонь, и молоко никуда не денется. Так я что тебе хотела сказать…

– Мама! Ну я же сказала – я перезвоню сама!

– У тебя там не молоко? Ты гостей принимаешь? – догадалась Клавдия Сидоровна.

– Да, мама. Ко мне пришли коллеги, мы с ними обсуждаем… мы обсуждаем одну рабочую деталь. Я сама перезвоню.

Аня подошла к столу и налила вина в оба бокала.

– Так что ты говорил? – спросила она, протягивая мужу вино.

Муж крякнул, взял бокал и залпом осушил его. Потом некоторое время помолчал и снова отважился на разговор.

Они говорили долго. Сначала Володя признавался в собственном малодушии и каялся. Потом Аня плакала и корила себя за глупость. Потом пошли пылкие признания в любви и не менее пылкие объятия. Очнулись супруги от звонка в дверь.

– Если это мама… – поднялась Анна с озверевшим лицом.

– Анюта, успокойся, главное, у нас все хорошо, – успел шепнуть ей муж.

В дверях стояла Клавдия Сидоровна собственной персоной.

– Анечка, ты уж прости, не утерпела. Как узнала, что у тебя твои сотрудники, бросила все и прибежала. Надо же узнать, что случилось с той девушкой в парке.

– Ма-а-а-ма! Ты заботишься о ком угодно, только не о своей дочери!

– Не мели ерунды. Я о тебе забочусь в самую первую очередь. Я уже решила – вы вместе с Жориком будете вести это дело, мужчина замечательный. Что ты меня держишь в прихожей?!

Клавдия Сидоровна, несмотря на протесты дочери, прорвалась в комнату и удивленно заморгала:

– А где же сотрудники?

В комнате никого не было. Аня тоже с недоумением оглядела пустую гостиную и только пожала плечами.

– А что же ты мне так долго не открывала? – накинулась на нее мать. – Чем ты тут занималась?

– Я… Я… это… гадала… Я, мама, вызывала духов, ну, спросить кое-что по работе, ну и… сама понимаешь, не до тебя было. Только-только нашла астральную связь, а тут ты все испортила.

– Чего это я испортила? Очень вовремя пришла. У меня тоже парочка вопросов накопилась. Давай говори, что делать, вместе гадать будем.

У Ани из груди вырвался стон. И вдруг в комнате послышался странный звук, весьма напоминавший мычание коровы, а потом неизвестный «дух» произнес:

– Кла-авдия Си-и-и-идоровна, немедленно покиньте помещение-е. На все ваши вопросы духи будут отвечать вам по месту прописки-и-и.

Клавдия Сидоровна сначала опешила от неожиданности, потом же бурно начала сопротивляться:

– А чего это по месту прописки?! Когда я еще до дома доберусь! Вот пока на все вопросы не ответишь, не уйду, хоть ты режь меня! Так, мне надо узнать…

– Мама, – горестно проговорила Аня. – Если ты ослушаешься, кара падет на меня.

Клавдию Сидоровну просто раздирали противоречия. С одной стороны, только спроси – и тебе тут же назовут имена всех преступников, да еще и причины распишут, а с другой – очень не хотелось подставлять под удар родную дочь. Ее и так судьба по голове шарахнула, весь умишко отбила – дочка никак не хочет знакомиться с Жорой. Клавдия Сидоровна еще какое-то время боролась с собой, но потом родительская любовь одержала верх и, промокнув платочком слезы обиды на духа, сердобольная мать покинула дом дочери.

– Так ты мне вечером перезвони, – напомнила она, спускаясь по лестнице.

Едва за Клавдией Сидоровной захлопнулась дверь, как из платяного шкафа вывалился красный и потный Володя.

– Ф-фу, кажется, сегодня я отвоевал наш вечер. Аня, а какие вопросы твою матушку терзают?

– Да понимаешь, у них там что-то непонятное произошло, то ли нашли кого, то ли еще что… – лениво отмахнулась Анна, но все же пересказала то, что ей было известно.

Володя внимательно выслушал жену, потом почесал затылок.

– Я, конечно, могу ошибаться. Но мне кажется, надо помочь старикам. Ты же можешь.

– О чем ты говоришь! Ты думаешь, это так просто? – завелась было Аня, но потом прикусила язык. – Ты действительно изменился. Я, пожалуй, постараюсь помочь, если сумею. Только давай об этом не распространяться, идет?

Клавдия Сидоровна приплелась домой в крайне расстроенных чувствах. Нет, надо же, с ней даже не захотели разговаривать! Ну хорошо, она вызовет духа на дому. Только вот как это делается? Она даже не спросила у Ани. Клавдия тут же набрала номер дочери, но телефон отозвался только длинными гудками. Ну что ж, значит, придется проводить расследование самостоятельно, без помощи потустороннего мира, по старой намеченной схеме. Завтра с утра они вместе с Жорой к делу и приступят. И все же утром все ее планы рухнули. Уже в девять часов заявилась раскрашенная невестка Лилечка и принялась тормошить Клавдию Сидоровну.

– Мамочка, вставай. Мне надо с тобой серьезно поговорить!! Мама же!!

Клавдия Сидоровна старательно не просыпалась. С первого же слова она сообразила, что невестке нужно от нее, потому что мамой Лиля свекровь называла, только когда надо было попросить денег. В быту же звала ее просто тетей Клавой или, когда уж совсем была сердита – Клавдией Сидоровной. Акакий был не столь наблюдателен и принял тревогу невестки за чистую монету.

– Лилечка, может, я чем могу помочь? Что произошло? – закрутился он возле смазливой молодухи.

– Ах нет, что вы! Это наши, чисто женские секреты, – потупила взор девушка, и Акакий, улучив момент, быстренько выскочил из дома.

Клавдию разобрало любопытство – что это за секрет появился у невестки, и матрона купилась. Сладко потянувшись и зевнув во весь рот, Клавдия Сидоровна открыла глаза:

– Ой, Лилечка!! Какой приятный сюрприз! А что ты здесь делаешь в такую рань?

– У меня большое несчастье, Клавдия Сидоровна! – захныкала девчонка. – Хочу купить ведро смородины, а Данила не хочет, чтобы я занималась хозяйством. Ну и денег не дает на ягоду. А мне так хотелось научиться хозяйничать!

Клавдия с пониманием покачала головой. Конечно, эти мужики никогда не могут понять тонкую женскую душу!

– Вот я и подумала, – продолжала Лилечка, – раз уж вы получили за машину часть денег, не могли бы мне выделить на ягоду тысяч пять?

– На ягоду? – ужаснулась Клавдия. – Ты хочешь купить плантацию?

– Так ведь еще сахар, – горестно покачала головой девушка.

Клавдия не стала вникать в хозяйственные нужды сына. Ну, может, девчонка хочет не одно ведро купить, а десять… или двадцать… Быстренько отсчитав нужные деньги, Клавдия было уже решила заняться косметикой – как-никак должен был приехать Жора, но Лиля не уходила, а уселась на кухне и налила себе чаю.

– Ты бы, детка, поторопилась за ягодой-то, – напомнила ей Клавдия. – Да и мне пора, ты же знаешь, мы с Какой решили расследовать дело с девушкой. За мной сейчас должны подъехать.

– Этот рыжий, что ли? Как его… Жора, кажется? – презрительно дернула губкой невестка.

– Он. А чего это ты о нем с таким пренебрежением? Замечательная партия для Ани, – обиделась Клавдия Сидоровна.

Лиля закинула ногу на ногу и, покачивая тапкой, скривилась.

– И что вы в нем нашли? Громадный, рыжий, весь в веснушках, не понимаю. Для Ани самая лучшая партия – это Гаврила, я же всегда вам говорила. И красавец, и дом имеет свой, и хозяйство опять же…

Гаврила был родным братом Лилечки. К своим тридцати пяти годам он успел заиметь четверых детей от трех жен, с которыми благополучно расстался, а чтобы разгневанные женщины не выцарапали ему глаза, удалился в какую-то деревушку на постоянное место жительства. В деревне осел в заброшенном покосившемся домике и занялся разведением кошек супермодной породы. В свое дело он вложил все оставшиеся деньги, которые чудом успел накопить, и даже какое-то время среди селян слыл бизнесменом. Однако такое простое на первый взгляд дело потерпело непредвиденный крах. Кошки оказались морально неустойчивы, сбегали из дома и отдавались деревенским котам, совершенно бесплатно, поганя дорогостоящую породу. Котята получались крепкие, выносливые, с густой красивой шерстью, но платить за них никто не хотел – по задумке кошки должны были быть лысыми. Обнищав окончательно, Гаврила страстно возжелал возвратиться в город. Понятно, что незамужняя Аня, имевшая стабильную зарплату да еще и собственную квартиру, просто выводила мужчину из себя. Она должна была войти в его положение и стать его женой! Именно об этом и говорила Лилечка каждый раз.

– Вот взяли бы да съездили к Гавриле в гости. Ведь не чужие же, – ворковала Лиля, приканчивая третью кружечку чая.

В двери застучали.

– Ты уже молчи про Гаврилу, – шикнула на невестку Клавдия Сидоровна и полетела к дверям. – Жорочка, я совершенно готова. А Лиля дверь захлопнет, когда пойдет.

Акакий летел на свидание, как только можно лететь в переполненном автобусе. Черт его дернул продать пусть старенькую, но еще рабочую машинку. Новую так и не приобрели, а деньги как-то подозрительно скоро кончаются. Выскочив на нужной остановке и пробежав еще добрых триста метров ковыляющим бегом, раскрасневшийся и потный, он явился в клуб. Суровый швейцар пропустил его без слов, едва лишь глянув на рукописный пропуск. Любочки нигде не было видно, и Акакий занялся созерцанием обнаженных тел. Теперь он мог заниматься этим, ни от кого не прячась. Конечно, можно было вспомнить про расследование, но уж больно не хотелось начинать утро с допросов. Он пока еще не настроился на рабочую волну.

– Акакий Игоревич! – раздался под ухом голос хозяйки заведения. – Вы, я вижу, сейчас не слишком заняты, пойдемте, я покажу, какое у нас несчастье. Вы себе не представляете – опять стали чернеть листики у гардении. Мучаюсь с ней, мучаюсь…

Акакий Игоревич двадцать лет работал на металлургическом заводе. Работал, как все: прошел день – и славно. Но однажды он захворал, да так сильно, что с постели не мог встать. Пришли проверяющие из профсоюза, посочувствовали и оставили в качестве подарка бутылку кефира, замусоленную пачку печенья и книгу «Болезни домашних цветов». От безысходности Акакий прочитал книжицу от корки до корки, и у него вдруг родилось совершенно необъяснимое желание лечить домашние растения. Он перелопачивал груды литературы в поисках новых рецептов от той или иной заразы и очень скоро стал довольно знающим специалистом в этой сфере. Правда, слава о нем ползала только в среде знакомых, а это были люди не настолько богатые, чтобы оплатить и собственное-то лечение, не говоря уж о цветах, и Акакий помогал им бесплатно. Вот и получалось, что опыт был, а денег не было.

– Пойдемте, посмотрите на мою красавицу, – щебетала Агафья Эдуардовна, подталкивая Акакия на второй этаж.

– Вообще-то гардения довольно капризное…

Умную речь цветочного Айболита неожиданно прервал пронзительный визг. Затем раздались крики и какая-то беготня. Акакий переглянулся с Агафьей Эдуардовной, и женщина, схватив его за руку, срочно потащила его теперь уже вниз.

– Да пойдемте же скорее, что вы уперлись? – раздраженно бурчала она, перескакивая через две ступеньки. – Это там, в комнате персонала.

– Я пожалуй, загляну в другой раз, – бормотал Акакий, выдергивая руку.

– Какой другой?! Вы для чего просочились в этот клуб? Думаете, я вас пускаю только ради вашего удовольствия?! Нанялись расследованием заниматься, так и занимайтесь, – тащила она его в комнату персонала.

Акакию почему-то сделалось страшно. Он еще надеялся, что там ничего ужасного не произошло – ну ошпарилась какая-нибудь девчонка горячим чаем и заверещала на всю округу, с кем не случается. Но когда они ворвались в маленькую комнатку, у Акакия заныло где-то под коленками – оправдались самые худшие предположения. На полу корчилась девчонка и держалась за горло, лицо ее покрывали бурые пятна, а все присутствующие исходили истошным криком.

– Катька! Катька отравилась!! Агафья Эдуардовна, Белкина умирает!!

– Молчать! – рявкнула Агафья Эдуардовна, и стенания присутствовавших оборвались. – Срочно вызвать «Скорую». Таня, вызови.

Девчонка, которую назвали Таней, бестолково замотала головой и выскочила в коридор, хотя телефон находился здесь же на столике. Между тем несчастная девушка так и продолжала корчиться в муках.

– Что с ней? – сурово спросила хозяйка.

– Она ела, потом вдруг упала…

– Катька только печенье взяла и сразу… вот… – наперебой докладывали остальные работницы клуба.

– Я вызывала, только там никто трубку не берет, – вбежала запыхавшаяся Таня.

– Ничего не можете сами… – заворчала Агафья Эдуардовна и сняла трубку.

Она так грозно рычала в телефон, что бригада врачей появилась на пороге уже через пятнадцать минут, сверкая белоснежными халатами и колпаками.

– Отравление, – вяло произнес молоденький врач в старушечьих очках, даже не прикоснувшись к несчастной. Вероятно, именно он здесь был главным. – Чем травили?

– Мы ее не трогали, это она самостоятельно отравилась, – с испугом бормотали девчонки.

– Несчастная любовь, что ли? – поинтересовался медик и приготовился что-то записывать.

Белкина слабо застонала и скорчилась еще сильнее.

– Рассказывайте, когда была попытка суицида и чем именно она травилась, – потребовал врач, разглядывая свои обгрызенные ногти.

– Молодой человек! – начала накаляться Агафья Эдуардовна. – Вы сейчас же отвезете пострадавшую в больницу, а через два часа сообщите нам о ее состоянии.

– Так, а чего это за два часа мы сделаем? Мы ее только на место определим…

– Надеюсь, это вам придаст скорости и старания! – гаркнула хозяйка коттеджа и брякнула перед изумленным врачевателем аккуратную денежную пачечку.

Очкастый парень забыл про свои ногти и бодро вскочил.

– Толя! Слава! Быстренько больную на носилочки… Быстрее! И весело потащили к машинке. Аккуратно! Всем спасибо, если что – вызывайте, – оскалился эскулап и вытолкнул носилки с несчастной за двери.

– Ну что вы мне скажете, мистер Холмс, – угрюмо спросила старушка, когда они вышли с Акакием из комнаты.

– Я хотел бы кое с кем побеседовать, вы мне позволите? – ушел от ответа Акакий Игоревич и снова нырнул в обитель работниц клуба.

Комнатка была не очень большой и предназначалась для кратковременной передышки улыбчивых сотрудниц. Вбежав в комнату, Акакий Игоревич сразу решил поставить точки там, где надо, то бишь – он детектив, а они допрашиваемые. И никаких утаек или недомолвок. Акакий старательно хмурил брови, выпячивал челюсть и стряхивал пепел в вазочку с конфетами, короче – изображал маститого детектива, как умел. Девчонки после всего случившегося и не думали замыкаться, они талдычили наперебой и подняли такой гвалт, что Распузону пришлось вызывать их по одной. Времени на это дело он угробил целую прорву, зато узнал много интересного.

Выяснилось следующее. Коттедж имел три рабочих этажа, четвертый был накрепко закрыт и предназначался исключительно для зимних нужд. Словом, Агафья Эдуардовна крутила свой бизнес вовсю. Она не только тешила жаждущих нудистскими забавами, но и сдавала прекрасные комнаты особо нуждающимся. За соответствующую плату, разумеется. В этих комнатах призваны были убираться горничные, на каждом этаже этим делом занималась одна девушка. Кстати, Белкина работала здесь именно горничной. Помимо этих девушек в штат входили еще две поварихи, две прачки, одна техничка, двое расторопных швейцаров, охрана для ночного времени, смотритель пляжа и он же садовник. Больше работников не было. Даже шофера не держали, Агафья Эдуардовна прекрасно сама водила машину, а при особо острой нужде с обязанностями водителя великолепно справлялся охранник либо свободный от службы швейцар. В утренние часы работы горничным было немного, поэтому они могли позволить себе выпить чашечку-другую кофе. Это не возбранялось. Вот и сейчас для легкого чаепития собрались три девушки – Таня Осипова, горничная с первого этажа, Валя Рогова, горничная с третьего, и Катя Белкина – со второго этажа.

– Катька была в хорошем настроении, выглядела так классно, потом откусила печенье и рухнула… – с недоумением рассказывала Валя.

– А кто принес это печенье? – поинтересовался Распузон. Он уже успел аккуратненько сложить его остатки в пакетик, как и подобает истинному сыскарю.

– Кто принес? Да никто. Оно всегда здесь лежит. Ну, когда кончается, тогда, наверное, новое покупают и приносят, но это мы уже вчера ели.

– А кто вам покупает?

– Откуда я знаю… Повариха, наверное, Жанна. Мы не приносим, – замотала головой Валя.

Потом Акакий допрашивал Жанну, но она тоже уверяла, что никакого печенья сегодня не приносила, а лежит оно уже дня три. Акакий Игоревич исправно переговорил со всеми, кто работает в клубе «У Агафьи», но ничего существенного у них не выудил, все бормотали одно и то же, а горничная Танечка так и вовсе понесла какую-то ахинею.

– Вы знаете, – зашептала она страстным шепотом, – мне Катька рассказывала, что как раз вчера нашла у себя под подушкой синий башмак.

Акакий, как и подобает человеку серьезному, посмотрел на нее, как на умалишенную.

– Давайте не будем про обувь. Уточните, под какой подушкой? Она что, ночевала здесь?

– А как же?! Мы все здесь ночуем, – выпучила глазки горничная. – У нас смена по неделе. А потом два дня отдыхаем, заменяем одна другую, это совсем не трудно. Вот как только наша смена начинается, мы сюда перебираемся, у нас и комната на троих. Номера же освобождаются, как правило, рано утром, вот и надо сразу после посетителей порядок навести, а это часов в восемь. Иногда и в два, а то и в три ночи. Я, правда, домой езжу, меня муж забирает, а девчонки частенько здесь ночуют. Так же удобнее.