Текст книги "Роман длиною в жизнь (СИ)"

Автор книги: Маргарита Светлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Пролог

– Ой, я такая счастливая! – прижимая руки к груди, воскликнула Алиса, смотря на малышей, спящих в колясках. – Ром, ну посмотри, какие они крохи… – И, как обычно, от переизбытка эмоций всхлипнула носом. Я молча достал платок и протянул своей подруге.

– Держи…

Она посмотрела на меня и смутилась.

– Извини, я опять плакать начала… Вот никак не могу заставить себя этого не делать В садике надо мной уже смеются и обзываются: плакса, вакса, гуталин, на носу горячий блин. Представляешь?

– Алис, со мной ты можешь от счастья плакать сколько хочешь, – отвечаю ей, а сам мысленно даю ей обещанье, что накажу тех, кто обижает мою колибри.

Никто не посмеет ей сделать больно – я не позволю.

– Правда? – смотрит на меня так жалостливо, опять в груди что-то ноет.

– Конечно, мы же друзья, – отвечаю ей и раскрываю объятья, как моя мама делает, когда меня успокаивает.

Это наш с ней секрет. Никто не знает, что я бываю слаб, а с мамой можно, ведь она всё понимает. Алиса обнимает в ответ, и мы стоим молча, каждый думает о своём. Надеюсь, ей это поможет успокоиться. Мне же помогает.

– А знаешь, мне сказали, что меня никто замуж не возьмёт, потому что я плакса, – вновь она начала расстраиваться.

Я понимаю, что о таком говорить пока рано – мы же дети. И всё же, когда Алисе плохо, мне тоже очень больно, наверное, поэтому я ей и ответил так:

– Не переживай, когда вырастем, я женюсь на тебе.

Ну а как я ещё мог утешить подругу? Я, конечно, не понимаю, зачем ей об этом думать, и всё же пусть успокоится хотя бы по этому поводу.

– Правда? – переспрашивает, и опять такой… взгляд.

– Правда, – отвечаю ей.

А сам думаю, вспомнит ли она об этом разговоре, когда мы вырастем.

Глава 1

Машина остановилась у ворот коттеджного посёлка. Расплатившись с таксистом, я вышел из автомобиля и с жадностью вобрал в лёгкие воздух. Как же здесь хорошо! Воздух пропитан ароматами свежескошенной травы, цветов и хвои – не то что в городе, там от смога задохнуться можно. Интересно, кто из наших шалопаев сегодня стриг газоны?

Невольно усмехнулся, вспомнив, как Александр – Сашка, сын дяди Егора – решил схалтурить и безобразно подстриг газон. Дядя Егор посмотрела на это безобразие, сходил домой за ножницами и протянул их Сашке со словами: «Раз не умеешь стричь газонокосилкой, вот тебе более надёжный инструмент, чтобы к вечеру всё было под линейку». Пацан даже спорить не стал – это бесполезно, тяжко вздохнул и принялся стричь травку. Его наказание длилось час, но и этого было достаточно, чтобы осознать, что халтура приносит большие проблемы. Больше он такого не совершал.

Вы не подумайте, что его отец тиран, он просто терпеть не мог, когда мелкий пытался схитрить, обманывая близких, и вот таким жёстким способом дядя Егор и искоренял сей порок, причём весьма успешно.

И не только он в строгости воспитывал сына, но мой отец и его друзья тоже этим грешили. Дело в том, что они очень обеспеченные люди и не хотели воспитать очередное поколение золотой молодёжи, поэтому с детства нас приучали, что в жизни нужно всего добиваться самим. За это мы с ребятами им благодарны, жизнь в ожидании наследства – это удел слабых людей. Мы же с малых лет приучены к труду.

Например, я начал зарабатывать, когда мне исполнилось четырнадцать. Пусть небольшие деньги, но и этого было тогда достаточно, чтобы чувствовать себя увереннее. Ну а как иначе? Не просить же денег у папы, чтобы дарить подарки своей подруге?

Наверное, стоит немного рассказать о себе.

Меня зовут Роман. Когда мне было пять лет и шесть месяцев, моя родная мать была убита отчимом. Те годы, что я жил с ними, были кромешным адом: голод, постоянные побои и страх… Тогда я думал, что это будет длиться вечно, но ошибался. Мне судьба подарила золотых родителей – Соню и Кирилла. Я до сих пор благодарю Бога за такой подарок. Не знаю, кем бы я стал, если бы не эти люди. Смотря на отца – Кирилла – и его друзей, я понял, что мужчины должны быть опорой для женщин, а не как мой отчим – спаивать жену и самому проводить жизнь в пьяном угаре.

Мне повезло, что я стал членом этой замечательной семьи, ведь, помимо родителей, у меня появились и шикарные наставники – друзья моего отца, каждый из них учил меня своим фишкам. Ну а их жёны были мне как родные мамы. Я никогда не думал, что буду купаться в любви. Но главное, что я больше не был одинок, и у меня появилось масса братьев и сестёр – не родных, разумеется. Двое – моих родителей, их я воспринимаю родными, а остальные – это дети друзей мамы и папы. Но и их я люблю не меньше. Помню их первые шаги, слова… Алиса вечно плакала от счастья, наблюдая за успехами карапузов.

– Алиса… Я безумно соскучился по своей колибри. – Произнёс я на пределе слышимости, очередной жадно вобрав воздух в лёгкие.

– Ромка?

Неожиданно раздался голос Вани – это сын сестры тети Лизы. Я резко развернулся в его сторону. Понятно, опять кто-то из шалопаев провинился, иначе его в лес бегать многокилометровый кросс не заставишь. Как я догадался? Да легко! Ванька после пяти километров будет выглядит бодрячком, а сейчас он словно конь в мыле, после бешенной скачки.

– Привет, – протягиваю к подбежавшему другу руку. – Ну и кто на этот раз?

– Вот это сюрприз! – произнёс он, стараясь выровнять дыхание. – Мы даже и не надеялись, что ты приедешь.

– Как я мог не приехать? Завтра у Алисы день рождения, я хочу в этот день быть с ней рядом.

– Самоволка?

– И подписать себе этим смертный приговор от громогласного ора Дяди Глеба и Егора? Ну уж нет, я не самоубийца! Просто помог ротному с проектом его дачи, вот отпуск и дали на неделю.

– Или его сделал, – похлопав меня по плечу, раскусил меня друг.

– Неважно, главное – я к своей колибри попаду на день рождения.

– Тоже, верно. А отличился твой, – с усмешкой ответил Ваня, показывая глазами на тропу, что выходила из соснового леса.

Я перевёл взгляд и увидел, что там не только мой Данька, за ним вдалеке ещё пять фигур мальчишек, только они далеко – тяжело разглядеть.

– А остальные?

– Типа за компанию, – хохотнул Ванька. – Но, даю сто процентов, их совесть мучает. Не поверю, что твой в одиночку решился машину угнать. Эта банда всегда всё делает сообща.

– Что сделать?! – поперхнулся я воздухом от этой ошеломляющей новости.

– Да ты не переживай, они возле посёлка кружили, а как дядя Глеб их застукал, видать, остальные и слиняли, а Данька решил на себя вину взять.

– Ага, а другие решили изобразить группу поддержки. Ничего не меняется! – покачал я осуждающе головой.

– Ты думаешь, никто не догадается, что они сообщники? Ха, не с нашими отцами! Поэтому они молча присоединились к наказанию – не дураки ж, понимают, что будет ещё хуже.

– Сколько километров кросс? – строго смотря на брата, интересуюсь.

– Десять. Блин, уже отвык от таких пробежек, ей-богу чуть не сдох. Но виду, разумеется, не подал. Но, скажу тебе, тяжёлое это бремя – авторитет.

– Ничего, выдержишь, – окинул его насмешливым взглядом… – ты парень крепкий. – В ответ он скривился, явно вспомнив, как ему несколько лет после операции приходилась пахать в тренажёрном зале, чтобы уверенно стоять на ногах. – Но за такой проступок десять километров мало… – продолжая наблюдать за приближающимся братом, процедил я сквозь зубы.

– Ну уж нет, так они легко не отделаются, дальше ими займётся дядя Егор… – не скрывая ехидства, отвечает мой друг.

– Ну… тогда нормально.

Тренировки с дядей Глебом или с дядей Егором – это тяжкое испытание. Помню, когда мне было десять, думал: всё, там и умру. А сейчас мне этого даже не хватает. Нет, я не забросил тренировки, занимаюсь постоянно, но нет достойных противников для спарринга. Пусть служу с весьма крепкими ребятами, но им далеко до мастерства наших учителей.

– Подожди, а кто последний плетётся? – принялся я всматривается вдаль, пытаясь рассмотреть кто это.

– Мог бы и догадаться, – хмыкнул он, смотря на приближающуюся фигуру девушки. – Мира. Даю сто процентов, что это она их подбила на угон. Не девчонка, а катастрофа, чёрт бы её побрал! – Теперь уже он цедил сквозь зубы.

Я в недоумении уставился на него. Понимаю, виноваты, но…

– А не слишком суровое наказание? – спрашиваю, пристально смотря на Ваню, силясь понять причину его злости на неё. – Она же девочка! Кросс я ещё понять могу, но дальше…

– Не переживай, наша звезда получила индивидуальное наказание – ей дядя Глеб влепил наряд по кухне, будет неделю посуду мыть. Она в ярости, рассчитывала явно совсем на другое… – Вновь ехидная улыбочка.

Да ладно! Неужели таким способом решила добиться своего?

– Хочешь сказать, что наша звёздочка знала, какое последует наказание за этот проступок? И надеялась таким способом начать тренировки.

– Ага, – тихо рассмеялся он, продолжая пристально наблюдать за нашей непоседой. – Но, увы, опять облом, – развёл он театрально руками.

– Зря дядя Глеб ей запрещает тренироваться, она девчонка упёртая, рано или поздно добьётся своего. А разрешил бы, глядишь, и проблем бы поубавилось. Как ни крути, а Мира в этой компании – заводила.

– Не женское это дело – кулаками махать! – без тени улыбки процедил сквозь зубы друг. – Путь плюшки печёт, у неё хорошо получается.

Я, если честно, растерялся, услышав слова Вани. Да что тут происходит?!

– Ромка, а ты чего приехал? – послышался звонкий голосок брата, я перевёл на него строгий взгляд.

– Почувствовал потребность вам, оболтусам, уши надрать, – не удержался я от ехидства.

– Ром… – начал он, но я его перебил.

– Подожди… – остановил его, решил всей гоп-компании вставить по первое число.

Ребята, заметив меня, замедлили шаг, оттягивая неприятный разговор. Первые подошли к нам тройняшки – дети Марата и Юли: Тимур, Константин и Арсен.

– Ром, мы это… – начал Тимур.

– Подожди оправдываться, ждём остальных…

Влад, сын Артура и Лизы, остановился, чтобы оттянуть момент нашей встречи и дождаться Миру. Стоило им подойти, я принялся за воспитательный процесс:

– Ну, привет, гопники. – Окидываю дружную компанию строгим взглядом. Парни понуро потупили взор.

– Ром, ну какие мы гопники? Так, мелкое хулиганство! – тут же подала голос Мира и кинулась мне на шею. – Я так соскучилась…

– Я тоже, звёздочка… – Обнимая хитрюгу, еле сдерживал смех. – А теперь, – отстранил её, – марш в строй, сейчас воспитывать буду.

– Ну, Ром… – смешно сморщила нос от подобной перспективы. Но тут же ее глаза озорно вспыхнули, и она кинула на меня полный обожания взгляд.

– Мира… – строго смотря на неё, давая понять, что подхалимаж на меня не действует. Та тяжко вздохнула и отошла к сообщникам. – Я разочарован, вы мне обещали заменить меня и помогать родителям. А я, вернувшись, узнаю, что вы им доставили проблемы. Вы хоть понимаете, что подвели меня?

– Ром, я… – начал Данька, и тут его голос дрогнул. Он тяжко вздохнул и чуть слышно: – Прости…

– Не, я согласна, что мы неправы были, – тут же вмешалась Мира. – Но тебя мы не подводили, свои обязанности выполняли, а то, что машину угнали – это преувеличенное обвинение. Да мы на ней метров двести всего проехали. Ну, извини, не удержались, – развела она театрально руками, – у дяди Кирилла новая крутая тачка, как тут устоять?

– Нужно уметь сдерживать свои желания! – взревел Ваня. – Неважно, какая крутая тачка, главное, что она не ваша.

– Да у нас всё общее! – взвилась Мира. Тут она вновь преувеличила – это у детей всё общее. – Ори на свою рыжую лахудру, а на меня не смей, понял?!

– Ты берега-то не путай, козявка малолетняя! – пророкотал Ванька. – Не смей Риту оскорблять!

Не понял… кто такая Рита? Алиса мне не рассказывала о ней.

– Я не малолетка… – сжав от злости кулаки, процедила сквозь зубы Мира, прожигая Ваню синими глазищами. – Мне шестнадцать лет! А насчёт Риты у меня своё мнение, и не тебе мне навязывать своё. Хочешь быть лохом – твоё право.

– Что ты сказала? – начал надвигаться на неё Ваня, но тут мальчишки перегородили ему путь, заградив собой подругу.

– Вань, успокойся… – схватил его за локоть, останавливая.

– Ром, серьёзно?! Успокойся?! Да эта засранка мою жизнь превратила в ад! Видеть её не могу!

– Я? В ад? – трясущимися губами переспросила Мира. – Да я тебя защищала… А ты… – ее голос дрогнул. – Да пошёл ты! – махнула она рукой и побежала обратно в лес.

– Вань, зачем ты так с ней? – с осуждением смотря на него, спросил Тимур. – Она же реально о тебе беспокоится, и я верю её чутью.

– Рита твоя, ты уж извини, алчная… – влез Данька. – Я сам видел её взгляд, когда она зашла в твой дом. И поверь, это был не взгляд восхищения.

– И она расспрашивала мелких, кому что принадлежит – мне София рассказала, а сестра хоть у меня и маленькая, но далеко не дура. Наврала ей, что тут всё общее, – вступил в разговор Влад. – Ты считаешь, это нормально? И мы не малолетки, тут ты загнул.

Ваня запустил в волосы пальцы, тяжко вздохнул:

– Ладно, пойду с ней поговорю.

Только он сделал шаг в сторону, я его остановил.

– Не стоит тебе сейчас к ней идти, звёздочка не будет с тобой разговаривать. Обидел ты её сильно. Давай я сам с ней поговорю? А вы… – посмотрела на её защитников, – отнесите мои вещи домой.

Только мальчишки скрылись за воротами, Ваня обратился ко мне:

– Понимаю, что неправ. Но и ты меня должен понять: Мира мне проходу не даёт. Как увидела Ритку, словно с цепи сорвалась. Чёртов переходный возраст! Последний месяц я как в аду. И устроила мне его эта козявка.

– Насчет переходного возраста ты загнул, Мире шестнадцать лет. Может, ты её первая любовь? И она относится к тебе не как сестра? – решил ему открыть глаза, ведь видно, что она к нему испытывает далеко не родственные чувства.

– Тот и оно, что я это понимаю. Но она мне как сестра, я же ей подгузники менял! Ромка, я не могу к ней относиться иначе. Тем более она малолетка, а я не мальчик, мне секс нужен.

– А с Ритой у тебя серьёзно?

– Издеваешься? Да я специально её привёл, чтобы Мира от меня отстала. Не собираюсь я на ней жениться, да и секса у меня с ней нет, так, общие проекты, больше ничего.

– Судя по словам пацанов, у неё на тебя иные планы. Так что завязывай маскарад, не разбивай сердце нашей звёздочке, она этого не заслужила. Лучше потерпеть несколько лет и взять в жёны преданную женщину, свою, и неважно, что ты ей подгузники менял. Мира у нас красавицей растёт, открой ты, наконец, глаза, поверь, такой подарок не каждому достаётся.

– Ром, не думаю, что её чувства серьёзные, первая любовь чаще всего скоротечна, – нервно провёл он рукой по волосам, смотря в сторону, куда скрылась наша звезда.

– Ошибаешься, Мира пошла в своих родителей, и если она тебя действительно любит, то это навсегда. А судя по тому, что она сражается за тебя, как разъярённая тигрица, так оно и есть. Она с детства на тебя смотрела как а божество, кажется, это переросло в нечто большее.

– Зато я на неё смотрел как на сестру и не готов видеть в ней девушку. Для меня она наша звёздочка, и на этом всё. – Как-то неубедительно Ваня это сказал, его взгляд говорил, что он готов рвануть за ней, и не для того, чтобы успокоить. Нравится она ему – это по глазам видно, но почему-то борется со своим чувством.

– И всё-таки прислушайся к моему совету, потом спасибо скажешь. И не забудь извиниться, ты её сильно обидел. Ладно, пойду, успокою наше сокровище.

– Скажи ей, что я так не думаю. А насчёт твоего совета… Не знаю, всё очень сложно. Я же ей подгузники менял…

– Да задолбал ты с этими подгузниками! Было-то всего два раза. Это я и Алиса ей постоянно меняли!

– Но ведь было…

– Глаза открой, тогда у неё не было таких шикарных форм. Фигурой-то она в мать пошла. Не пройдёт и трёх лет, за ней табун мужиков будет бегать, – после моих слов Ваня с силой сжал кулаки, да так что костяшки побелели. Понятно, в нём просыпается собственник, поэтому я продолжил: – Вот тогда ты реально начнёшь кусать локти, что не застолбил вовремя. Всё, я пошёл, а ты пока подумай над моими словами.

Сестру он в ней увидел! И ведь врёт нам и себе. Ну не идиот?

Глава 2

Миру я нашёл недалеко от тропинки, она сидела на бревне и, обхватив себя руками, тихо плакала. У меня сердце заныло от этой картины.

– Девочка моя, иди ко мне, – раскрыл объятия, чтобы обнять нашу кроху и успокоить.

Это для меня она как сестра, дома рядом были, и выросла она на моих руках. Её боль – моя боль.

– Ромка! – всхлипнула она и кинулась ко мне, уткнулась лицом в грудь, разрыдалась. – Ромка… Мне так больно!

– Всё будет хорошо, – гладил её по спине, успокаивая. Не могу видеть её такой.

– Не будет. Он женится на этой Ритке, а я умру, не выдержу. Я ведь так его люблю… А он… – и опять плачет. – Ромка. Но почему именно он? Почему так больно любить?

– Мир, он не женится на Рите, – попытался её успокоить.

Она отстранилась и с горечью усмехнулась, а по щекам продолжали катиться слёзы.

– Ну не на Рите, так на другой – это суровая реальность. Я ведь не дура, всё понимаю. Ваня терпеть меня не может, стоит мне появиться на горизонте, так на его лице появляется гримаса отвращения. И это убивает меня. Я задыхаюсь от безысходности!

– Мир, ты ошибаешься, Ваня не ненавидит тебя.

– Это раньше он ко мне нормально относился, сейчас всё иначе. А я так… сильно его люблю, так сильно! – и вновь её прекрасные глаза наполнились слезами, и чуть слышно: – Ром, это чувство меня убивает.

– Девочка моя, мне так жаль. – Вновь притянул её к себе, целуя макушку. – Ты сильная и очень красивая, найдётся тот, кто оценит тебя по достоинству. А Ваня… – я запнулся, ища правильные слова. Скажешь ей, что он к ней не равнодушен – дашь надежду. А этого делать не стоит, я не знаю, насколько сильны чувства друга к ней, – короче, он не готов к серьёзным отношениям.

– Готов, но только не со мною. – Вновь отстраняется. – Он же считает меня малолеткой. Да, я его моложе. Но, Ром, ну вот сколько девочек в моём возрасте владеют пятью языками и в школе сдают предметы экстерном? Вот скажи, сколько?

– Пока не доросли мелкие, знаю только тебя.

– Пока да, – усмехнулась она, явно вспоминая наших мелких. – Спасибо, что пришёл, только ты меня понимаешь. – Вновь прижалась к груди и опять расплакалась. – Ромка, я так устала, не хочу больше ничего чувствовать. Не хочу любить. Не хочу больше делать вид, что всё хорошо. Всё плохо, очень плохо.

– Мир… – отстранил её, она приподняла на меня заплаканные глаза. – Ты же боец по натуре, неужели сдашься?

– Ты прав, я боец, – вытерла она слёзы, а глаза вновь синие, как у её отца, когда он злится. – Но больше я не буду за ним бегать. Хватит. Всё равно скоро уеду – собралась поступать в Рязанское высшее училище ВДВ. Это лучший вариант в данной ситуации, осталось подождать год с лишним.

– Ты серьёзно? – я ошалел от такой новости. – Отец знает?

– Как поступлю – узнает. Пока это тайна. Надеюсь, ты меня не выдашь.

– Не расскажу, но надеюсь, что передумаешь. Да и отец тебе не позволит учиться там.

– Ему придётся смириться, это мой выбор. Они нас учили, что мы вправе сами выбирать свой путь в жизни, я его и выбрала.

– Подожди, а если Ваня всё-таки поймёт, какое ты сокровище?

– Поверь, не поймёт, я же для него сестра и козявка малолетняя. Ну и ладно, пусть будет так. Хорошо, что на Ритке не женится, она не любит Ваньку, а вот состояние его родителей её заинтересовало. Я сама слышала, как она трепалась с подругой по телефону.

– Подслушивала? – хохотнул я.

– Увы, в этом я пошла в тётю Юлю, но не сидя в шкафу, как она, – замялась она, вновь вытирая слёзы.

– Присядем? – показал глазами на бревно. Решил её успокоить перед тем, как вернёмся домой. Не хотел, чтобы другие видели её в таком состоянии.

Только мы устроились на бревне, Мира тяжко вздохнула и, устремив взгляд вдаль, надломленным голосом произнесла:

– Я ведь только спасти его хотела. А он…

– От чего? – беря её руку в свою, спрашиваю.

– Так от брака по залёту… – и опять тяжкий вздох.

Что?!

– Поподробнее.

– Да куда уж подробнее? – горько усмехнулась она. – Я же говорила тебе, что подслушала разговор этой выдры. Она хотела с ним бурную ночку провести на отдыхе и что-то там подсыпать, чтобы всё было в ажуре. Наверное, чтобы он бдительность потерял и забыл о предохранении, когда они будут… – она замолчала, видно, что ей тяжело произносить это слово.

Примитивный способ привязать к себе мужчину и самый глупый.

– Он с ней никогда не спал, – слил я Ваньку.

– Тут больше подходит определение: пока не спал, – поправила она меня.

– А почему ты Ване об этом не рассказала?

– Я пыталась, только он от меня как от чумной шарахается и пацанов слушать не захотел. Пришлось прибегнуть к хитрости с угоном машины. Мы с братьями знали, что ему придётся возиться с нами после этой маленькой шалости, и его отдых на базе накроется медным тазом. Так что вместо «чудной» ночки он теперь будет целую неделю нашим надзирателем. Ну а дальше будем действовать по обстоятельствам.

Ничего не скажу, план хорош. Есть у нас всех слабое место – это семья, и она всегда стоит на первом месте. Так что их расчёт был правильным, Ванька никогда бы не рванул на отдых, когда младшие нуждались в его опеке.

– Ты сильно расстроилась, что тебя с тренировками опять кинули?

В ответ Мира фыркнула:

– Ещё чего! Я всё равно тренируюсь с братьями, только тут, в лесу, пока папочка не видит, – подмигнула она.

– В смысле? – удивился я.

– Всё элементарно, Ватсон! Пацаны всё, что узнавали на тренировках, показывали мне. Забыл, что у нас правило: один за всех и все за одного?

Тут она не слукавила, есть у них такой бзик. Даже когда мальчишек называла братьями, тоже не лукавила. Наши мелкие побратались на крови три года назад. Теперь они друг за друга горой.

– Рисковые вы, если твой отец узнает, будете вновь вместе отрабатывать повинную.

– Ром, а когда мы поодиночке это делали? Хотя посуду придётся мыть одной, а то если папа узнает, что мы дружным коллективом это проворачиваем, будет хуже.

– Не то слово, – согласился я с ней.

– Ромка, ничего прорвёмся, первый раз, что ли? – отмахнулась она, и тут же: – Ты же знаешь, что я тебя люблю?

Я насторожился, когда Мира так говорила, точно жди неприятных новостей.

– Допустим… – сдержанно отвечаю.

– Ром, да расслабься ты. Я просто хотела тебя предупредить, чтобы ты заранее был готов к тому, что со мной поступать будут Тимур, Данька и Влад. Вернее, я с ними.

Я от новости дар речи потерял. Да что там, у меня был самый настоящий шок! Взял себя в руки, решил её вразумить:

– Мир, ты хоть представляешь, какой будет скандал?! Ты хоть не кидайся на амбразуру, твой отец и так с сединой в висках.

– Попрошу не приписывать мне чужие грехи, папа поседел по другой причине.

Мы все знали эту причину, поэтому, в отличие от этой вертихвостки, я понимал – для дяди Глеба это будет сильный удар. Ведь он не понаслышке знает эту профессию. Я даже и не знаю, как быть.

Блин, лучше бы и я ничего не знал!

– И всё же я настаиваю подумать…

– Ром, кто-то должен защищать Родину! – с горячностью выдала она, а вот я начинал злиться. Тоже мне защитница нашлась!

– Путь мужчины этим занимаются, у тебя другая задача, – с осуждением посмотрел на неё.

– Какая? Детей рожать? – вновь горько усмехнулась она. – Нет, Ромка, это невозможно, если и рожать детей, только от любимого человека. Ты же меня знаешь, я в отличие от многих своих ровесниц, не собираюсь размениваться по мелочам. Как можно кувыркаться в постели с тем, кого не любишь?

– Тебе ещё рано даже об этом думать, – пробурчал в ответ.

Как представлю, что Миру будет какой-нибудь хмырь обнимать – зверею.

– Я тебя умоляю! Да у меня половина одноклассниц уже вовсю с пацанами зажигают. И я их не осуждаю, нет такой привычки.

– Они путь зажигают, а тебе ещё рано, – стоял я на своём.

– Успокойся, мне это неинтересно. Хотя… целоваться безумно приятно, сердце замирает от восторга, и голова идёт кругом…

– Что?! – не удержался я от восклицания. – Кто этот самоубийца?

– Не скажу, – поджала она недовольно губы, прям как дядя Глеб, когда недоволен собой.

– Мира… – с нажимом произнёс её имя, дав понять, что не отстану.

– Рома, я не расколюсь, так что закрыли эту тему. Тем более тебе не о чем беспокоиться, послевкусия после этого поцелуя оказалось горьким. Он сказал, что это было большой ошибкой, и такого больше не повторится, – и вновь по её щеке покатилась слеза.

– Ванька… – процедил я сквозь зубы. Только на его слова Мира бы так отреагировала.

Ну и гад же он! Подгузники он ей меня… Трепло!

– Ром, это получилось случайно, – испуганно схватила она меня за руку.

– Да я ему… – хотел сказать, что яйца оторву, но сдержался.

– Он может за себя постоять, а я за него. Не нужно больше скандалов, мы же семья. Этого больше не повторится, правда. Я осознаю, что мы не сможем быть вместе, ведь мой отец убил отца Вани. Чёрт! – закрыла она ладошками лицо. – Если бы не моя глупая выходка тогда, никто бы из нас этого не узнал.

Она была права, это разделяющая их с Ваней пропасть. Мы случайно подслушали разговор отца Миры с Яном. В тот день нам пришлось пробраться в его кабинет, чтобы вытащить излишне любопытную особу. Мира собиралась пробраться в потайную комнату, пока мы праздновали день рождения Вани. Поймали её там, только Ванька схватил её за шкирку, как послышались приглушённые голоса. Разумеется, мы не успели уйти, пришлось прятаться за книжными стеллажами, там был вход в ту самую потайную комнату, куда стремилась пробраться начинающая шпионка. Спуститься туда не рискнули, так как знали, что может сработать сигнализация. Только эта малявка не знала об этом, сунулась бы туда и точно получила от отца на орехи. Вот тогда мы и узнали всё.

– …Глеб, когда ты поздравлял Ваню, тебя не смущало, что мы с тобой его отца убрали?

– Ничуть. Ты забыл, что он мать Ваньки насиловал, когда она ещё малявкой была? Или о том, что он хотел Лизу продать в публичный дом, чтобы над ней измывались извращенцы, подобные ему? Нет, друг, я ни о чём не сожалею. Если вернуть время вспять, я поступил бы так же: вновь переломал ему ноги и сжёг заживо. Так что не грузись, мы поступили правильно, он получил по заслугам. А у Ваньки Мишка отец, он его воспитывает.

– И всё равно, когда сегодня его ты поздравлял, меня озноб пробил от мысли, что мы – убийцы его родного отца.

– У нас не было выбора, так что твои муки совести неуместны.

После этой новости Ванька сильно переменился, только я знал, в каком аду он прибывал. Нет, он не злился на отца Миры, его убивала сама мысль, что в его венах течёт кровь подонка. Ванька решил, что никогда не женится, не станет продолжать род мразей. Но он не такой, мой друг – человек чести, более того: он – гений, в прямом смысле этого слова, и свой первый миллион он заработал, когда ему было шестнадцать лет.

– Мир, его отец был подонком, и я не осуждаю Яна и твоего отца за самосуд.

– И я не осуждаю. – Она тяжко вздохнула и устремила взгляд вглубь леса. – Только, Ром, это ничего не меняет, между мной и Ваней огромная пропасть, которую ему не преодолеть. Но я и его не осуждаю. Да что там, понимаю. А моя любовь… Да бог с ней! Я готова жить с этим чувством, ни на что не претендуя.

– Уверена?

– Ну так выбора-то нет, – пожала она плечами.

– Ты же боец, неужели сдашься? – вновь повторил этот вопрос.

– Да, – без тени сомнения ответила она.

Значит, действительно решила бороться со своими чувствами. Не уверен, что получится, только хуже будет.

– Тебе видней, – не стал я настаивать, пусть немного успокоится, а там видно будет.

– Знаешь, никто бы не узнал о моих чувствах к Ване, если бы не тот поцелуй. Я же это посчитала знаком свыше, понимаешь? Приняла желаемое за действительное. Думала, что он оттолкнул меня тогда, потому что испугался, мол, малолетка… – покачала она головой, сокрушаясь, и продолжила надломленным голосом: – А когда увидела Риту… Боже, у меня в глазах потемнело, а сердце словно разорвалось в клочья. Ромка, мне было так… больно, что дышать не могла. Я задыхалась от боли и отчаянья. – И опять на её прекрасных глазах выступили слёзы.

– Звёздочка, всё наладится, – попытался я её успокоить.

– Хорошая попытка, но, увы, мимо, – невесело она усмехнулась. – Знаешь, я думаю – это карма. Я расплачиваюсь за грех отца. Но ты не подумай, я папу не виню, если он это сделал, значит, другого выбора не было. Ничего, я научусь жить с дырой в сердце.

– Детка, ты рисуешь будущее в тёмных красках – это неправильно. Только от тебя зависит, что тебя ожидает впереди: тьма отчаянья или радость познания окружающего мира. И не думай, что первая любовь – это на всю жизнь…

– Ром, ты сам-то веришь, что сказал? Я в папу, значит, это навсегда. Раз не получится с Ваней – ну что ж, переживу, а суррогат любви мне не нужен.

– Мир, любви суррогатной не бывает. Она либо есть, либо её нет. И я не уверен, что твои чувства к Ване и есть любовь.

– Ром, если ты сейчас продолжишь в том же духе, мол, подростки путают влечение с настоящим чувством, я обижусь.

– Ладно, не буду. Просто прошу не горячиться. Понимаешь, жизнь – это словно горная серпантинная дорога без предупреждающих знаков: никогда не знаешь, что за поворотом. Кто знает, может, за одним из них тебя ждёт мужчина, о котором ты втайне мечтала?

– Только не для меня! – с горячностью отвечает. – Мне не нужно мечтать о мужчине, он уже существует в реальности, а не в воспалённом воображении! И знаешь, я вам с Алисой завидую по-доброму. Вы же ни минуты не сомневались в своих чувствах, даже когда были детьми. А у нас с Ваней нет будущего при любом раскладе.

Не сомневались? Ха!